Текст книги "Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]"

Автор книги: Генрих Гацура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

– Ничего, ничего, привыкнете. Рано или поздно всем приходится. Целые фирмы за рубежом прибегают к нашей помощи. Вообще-то я принимаю только женщин. Кто вам посоветовал меня?

– Ядвига Федоровна Давыдчук.

Гадалка задумчиво кивнула.

– Мы с ней сидели за одним столиком в ресторане…

Женщина внимательно посмотрела на Николаева и еще раз кивнула.

Полутемная гостиная от пола до потолка, как и говорила Ольга, была завешена картинами на религиозные и мистические темы в золоченых рамах.

«В основном репродукции… Хотя нет, не все…» – Сергей повернулся к гадалке и спросил:

– Разрешите посмотреть?

– Да, пожалуйста, – небрежно бросила гадалка.

Николаев подошел к небольшой картине в тоненькой позолоченной рамочке, висящей рядом с изображением громадного черепа.

«Ты смотри, Нестеров, – удивился Сергей, – похоже, один из его эскизов к росписи Марфо-Мариинской обители…»

– О! – Воскликнула гадалка. – Я вижу, вы ценитель живописи.

– Да нет, – махнул рукой следователь, – это я так. Настоящая?

– Других не держим. Прошу, это, так сказать, моя творческая мастерская. – Гадалка распахнула дверь, и они оказались в полутемной комнате, освещенной только несколькими свечами в высоком бронзовом канделябре. Он стоял на столе, придвинутом почти вплотную и массивному шкафу с зеркальной дверцей. Стол был покрыт тяжелой скатертью, испещренной кабалистическими знаками.

– Присаживайтесь, молодой человек, – гадалка показала на стоящий за столом, как раз напротив зеркальной дверцы, стул. – Надеюсь, не обидитесь, если я вас буду так называть?

– Да нет, пожалуйста.

На пороге комнаты появилась старушка.

– Алевтина Федоровна, вас к телефону.

– Хорошо, я сейчас подойду, – гадалка повернулась к Сергею… – Прошу вас, посидите здесь немного без меня, только огромнейшая просьба, смотреть смотрите, но ничего руками не трогайте. Сами понимаете, здесь приходится иметь дело с духами, а им может что-нибудь не понравиться в вашем поведении.

Она вышла.

Николаев провел рукой по скатерти и даже приподнял ее. Ничего. Стоявший на столе канделябр с горящими свечами пошатнулся и, если бы Сергей не поддержал его, то обязательно свалился. На скатерти осталось несколько капелек стеарина.

Следователь оглянулся на дверь.

Где-то, в глубине квартиры, шел разговор на повышенных тонах.

Сергей встал и, как бы решив получше рассмотреть висевшую на стене картину, подошел поближе к дверям, но все равно ни одного слова не смог разобрать. Обойдя увешенную страшными рисунками комнату, он вновь сел на прежнее место.

«Да, на бедных женщин это должно было действовать. Интересно, зачем она сажает посетителя лицом к…»

Дверь скрипнула, и в комнату вошла гадалка.

– Смотрю, разглядываете мое зеркало. Понравилось? – улыбнувшись, спросила она.

– Да, умели в старину делать, – кивнул Николаев и подумал: «Неплохая актриса. Даже не скажешь, что с минуту назад она с кем-то лаялась».

– Знаете, что говорит магия о том, как появилось у людей зеркало?

– Нет, – пожал плечами Сергей, продолжая играть под простачка.

Гадалка подошла и окну, раздвинула зеленые бархатные шторы, задула свечи и села за стол.

– Приходится экономить даже на свечах. В последнее время не так много людей обращается к гадалкам. Да, извините, я собиралась рассказать о происхождении зеркала. Может, вам неинтересно? – Она сковырнула ногтем со скатерти несколько капель стеарина и сдула их на пол.

– Нет, что вы, я с удовольствием послушаю.

Гадалка улыбнулась чему-то своему и начала рассказ:

– Давным-давно один монах прочитал в Священном писании слова: «просите, и воздастся вам», – и усомнившись в этом и желая удостовериться, все ли он может получить, пошел просить к царю руки его дочери. Царь, почудясь странной просьбе, сообщил о ней принцессе, которая тоже удивилась прихоти монаха, но все же сказала, что если он принесет ей в подарок такую вещь, в которую можно всю себя увидеть, то она, пожалуй, согласится выйти за него замуж. Дело в том, что дочь царя была красавицей и целыми днями только и слушала комплименты в свой адрес и любовалась своими прелестями. Монах, не долго думая, пошел искать заказанную принцессой вещь. Долго он ходил по лесам и долам и вот набрел на никем не обитаемую пустынь. Только монах улегся отдохнуть в вырубленной в скале нише, как услышал стон и просьбу: «Почтенный путник, сжалься надо мной, ибо уже несколько лет я заключен в сей рукомойник, выпусти меня из темницы, и я услужу тебе всем тем, чего ты пожелаешь». Монах рассказал сидящему в рукомойнике дьяволу (а это был он) о задании царской дочери, снял с рукомойника крест и выпустил его. Через некоторое время дьявол принес зеркало, увидев которое монах очень удивился. Он отнес его царю, но от брака с принцессой отказался. Вот так появилось у людей зеркало. Знаете, по древнему поверью, если разбить зеркало, то это к несчастью, в доме обязательно кто-нибудь умрет, нельзя даже покупать разбитое зеркало.

– Все это глупости и пережитки прошлого, – сказал Николаев, вытаскивая из кармана паспорт.

– Ну, не скажите, – задумчиво качнула головой гадалка и встала, как бы не замечая протянутой через стол руки с документом. – Я извиняюсь, молодой человек, но мне позвонили и попросили немедленно прийти по очень важному делу. Не обижайтесь, да и пришли вы сюда не для гаданий, а так, из любопытства. Меня, старую, не обманешь.

– Ну, какая вы старая?

– Не надо, молодой человек, то, что вы сейчас скажете, я уже давно забыла.

– Что ж, спасибо за рассказ. До свидания.

– Прощайте, молодой человек. Помните, как у Кочеткова: «И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…» Такие, как я, долго не живут среди людей. Они подобны падающим звездам, озаряют на мгновение серую жизнь человечества и исчезают в бездонных глубинах серебряных зеркал. Прощайте…

– Ну, как она тебя встретила? – спросила Сергея Ольга, едва он переступил порог дома.

– Нормально.

– Узнал что-нибудь новенького?

– Ничего, кроме того, что гадалка, похоже, не собирается долго задерживаться у нас. Еще она мне рассказала историю о появлении у людей зеркала.

– О чем эта история?

– О глупом монахе, отказавшемся от красавицы… Как-нибудь расскажу. У тебя есть что-нибудь поесть?

– Я уже поставила разогревать. Сергей, ты хочешь узнать свое будущее?

– Ну, тогда дальше и жить будет неинтересно. А что такое?

– Дело в том, что если накуришь на ночь в спальне пилюлями, составленными из крови осла и мяса с салом из груди рыси, то ночью увидишь во сне лицо, которое предскажет будущее.

– Откуда ты это взяла?

– А вот отсюда, – Ольга вынула из кармана фартука и покрутила перед носом Сергея книжкой, которую он купил у пьяницы.

– А, из этого пособия для ведьм и вурдалаков, – усмехнулся Сергей. – Что еще там интересного есть?

«Есть трава бель, растет в воде против течения, а как сорвешь и кинешь в воду, то поплывет против, а вниз не пойдет. И та трава вельми добра носить при себе против всякого еретика и супротивника, и того, кто на тебя зло мыслит. А коренья добры: возьми и положи в замок, и он отомкнется».

– Вот, – улыбнулся Сергей, – теперь мы хоть знаем, как были открыты замки у тебя и у Давыдчук.

– Что ты смеешься, вдруг эта трава действительно открывает замки? Наши предки жили ближе к природе и могли знать такие свойства трав, о которых мы даже не догадываемся. Ведь сколько еще неизвестного науке есть в мире.

– Хватит фантазировать, дай мне тоже посмотреть. – Николаев взял книгу. – Вот, как раз то, что надо. «Проверить верность жены».

– Я тебе еще не жена.

– Долго ли умеючи? «Взять совиное сердце, положить на суконный плат, приложить женщине к левому боку, и она во сне все на себя выскажет, что было без мужа». Осталось только…

– Жениться? – хитро блеснула глазками Ольга.

– Нет. Поймать сову, вырезать ей сердце, и, тогда, – берегись! – Николаев отбросил книгу на диван и, состроив страшную гримасу, которая, по всей видимости, должна была изображать гнев Отелло, осторожно схватил Ольгу за шею. – Ты перед сном молилась, Дездемона?

– Сергей, ты меня напугал.

– А, боишься? Ну, раз боишься, значит уважаешь.

– Это уж точно.

 – Надо говорить офицеру милиции: «Так точно». И кормежку на стол.

Николаев в сопровождении экспертов, Сокова и понятых поднялся на второй этаж и позвонил.

Старушка нисколько не удивилась, увидев Сергея в обществе одетых в форму милиционеров.

– Они здесь больше не живут, уехали.

– Кто они?

В первое мгновение старушка замешкалась, даже немного смутилась, а затем, сердито взглянув на следователя, сказала:

– Ну, Алевтина Федоровна, что комнатку у меня снимала.

– И куда она уехала?

– Это только Богу известно.

В квартире все до неузнаваемости изменилось. Исчезли кабалистические знаки со стен, картины в золоченых рамах и тяжелые зеленые портьеры с окон. В комнате, где проходили гадания, остались только массивный старинный шкаф с зеркальной дверцей посередине и стол, который сейчас был отодвинут на середину комнаты и покрыт обычной белой скатертью.

Николаев обернулся к экспертам и сказал:

– Похоже, нас опередили, но, думаю, вы сумеете отыскать следы пребывания гадалки и ее отпечатки пальцев, хотя сделать это будет нелегко. Кто-то перед нашим приходом сделал здесь основательную приборку.

Эксперты приступили к работе.

Сергей же первым делом подошел к столу, снял скатерть, и даже простучал крышку, но ничего подозрительного в ее конструкции не обнаружил. Затем он подошел к шкафу и открыл центральную зеркальную дверцу. Дохнуло нафталином. На вешалке болталась старая кофта. Под дверцей находились два больших ящика для белья. Оба были пустые. Следователь открыл соседние, украшенные грубой резьбой дверцы. Тоже ничего, кроме нескольких пар изношенной обуви. Сергей повернулся к хозяйке квартиры и спросил:

– Это ваш шкаф?

– Нет, его Алевтина Федоровна привезла.

– А вы, случаем, фамилию Алевтины Федоровны не помните?

Старушка посмотрела куда-то в угол и ответила:

– Говорила она, да я запамятовала. Старая уже стала.

– А, может, ее и не Алевтиной Федоровной зовут?

– Чего не знаю, того не знаю, врать не буду, – старушка перекрестилась.

– Сергей, посмотри, что я нашел. Хорхе Луис Борхес. «Проза разных лет», – Володя протянул Николаеву книгу, – она лежала здесь, на тумбочке. Похоже, ее кто-то забыл. Там есть закладка.

Следователь потянул за тоненькую тесемочку, пришитую к корешку, и раскрыл книгу. Несколько строчек на пятидесятой странице были подчеркнуты. Сергей быстро пробежал их глазами:

«В тот вечер у меня гостил Биой Касарес, и мы засиделись, увлеченные спором о том, как лучше написать роман от первого лица, где рассказчик о каких-то событиях умалчивал бы или искажал бы их и впадал во всякие противоречия, которые позволили бы некоторым – очень немногим – читателям угадать жестокую или банальную подоплеку. Из дальнего конца коридора за нами наблюдало зеркало. Мы обнаружили (поздней ночью подобные открытия неизбежны), что в зеркалах есть что-то жуткое. Тогда Биой Касарес вспомнил, что один из ересиархов Укбара заявил: зеркала и совокупления отвратительны, ибо умножают количество людей…»

Предложение «Из дальнего конца коридора за нами наблюдало зеркало» было подчеркнуто дважды.

Закрыв Борхеса, Сергей задумчиво посмотрел на зеркальную дверцу шкафа, потом вытащил из дипломата лупу, внимательно обследовал крепление фанерки, прикрывающей с обратной стороны зеркало, и подозвал Сокова.

– Не кажется ли вам, сэр, что ее совсем недавно снимали?

Володя почесал затылок и задумчиво сказал:

– М-да, похоже на то.

– Ну-ка, помоги мне, – попросил Сергей и аккуратно вытащил при помощи перочинного ножа лакированную фанерку. Позови Костю.

Подошел один из экспертов.

– Константин Семенович, ты не мог бы сказать, не оставил ли кто на этой досочке своих пальчиков?

Костя провел несколько раз кистью по фанерке, и на лакированной поверхности появились отпечатки пальцев.

– Вроде что-то есть.

– Ну вот и отлично, дарю, – сказал Николаев эксперту, а сам вытащил из шкафа два пустых ящика для белья, осмотрел их и вынул донышки. – Возьми и это. Возможно, ты здесь кое-что обнаружишь. Да, захвати и книгу.

Затем следователь легким движением руки выбил несколько дощечек, отделяющих верхнее отделение, для платья, от нижнего, для белья, вставил на место ящики без донышек, снял ботинки, засунул в карман фонарик, залез в шкаф и закрыл за собой зеркальную дверцу.

– Ау, Володя, – раздался приглушенный голос из шкафа, – ты меня видишь?

– Серега, вылезай, ты что, с ума сошел? – спросил Соков и оглянулся на дверь в соседнюю комнату, в которой сидели понятые.

Из-за зеркальной дверцы раздалась довольное хихиканье.

– Да, не оборачивайся, сюда смотри. Ты меня видишь?

– Как я могу видеть, ты же в шкафу.

– А я тебя вижу. Знаешь, что я сейчас делаю?

– Что?

– Зажег фонарик, а теперь выключил. – Дверца шкафа открылась, и из него вылез довольный Сергей. – Итак, все встало на свои места. Ну-ка, пододвинем стол поближе к шкафу. Садись сюда, напротив меня. Это происходило примерно так… Дай-ка свое удостоверение. Я, единственный в мире человек, обладающий способностью перемещать предметы во времени и пространстве.

– Серега, ты чокнулся.

– Молчи, антихрист, а то изурочу. Итак, я кладу удостоверение под освещенное в медленных водах реки Нил покрывало и перемещаю его в другое время. – Николаев приподнял скатерть и засунул под нее руку. – Оп-па! Дело сделано. Твое удостоверение в будущем.

– Э-э, брось свои шутки, – Соков встал и приподнял скатерть.

На столе ничего не было.

– Тю-тю, – развел руками Сергей.

Володя заглянул под стол затем, нахмурив брови, сердито сказал:

– Давай сюда.

– Не надо устраивать истерик. Ищите и обрящете… Ну-ну, только без рук, на нас же смотрят. Шуток совсем не понимаешь? Итак, надеюсь, ты поверил в мою способность перемещать тела во времени и пространстве?

– Да, да, только отдай удостоверение.

– Вот и хорошо. Отодвинем этот столик на место. Ой, да мы забыли с тобой до конца прикрыть один ящичек. А теперь, – Николаев с видом заправского фокусника распахнул зеркальную дверцу, – прошу вас!

Соков подошел и заглянул в шкаф. На дне отделения для белья лежало его удостоверение.

– Как оно сюда попало?

– Все очень просто. Я тебе сказал, что положил удостоверение под скатерть, а на самом деле сунул его в предварительно приоткрытый ящик для белья. Если бы ты был более внимательным, то обязательно услышал, как оно упало на дно.

– Ты хочешь сказать, – Соков прошелся по комнате, – что гадалка бросала паспорта в шкаф? Но…

– Володя, ты так ничего и не понял. Для чего я лазил в шкаф?

– Постой, значит, ты считаешь, что у гадалки был сообщник?

– Конечно, и, возможно, не один. Знаешь, что меня натолкнуло на эту мысль?

– Что? – спросил Соков, облокачиваясь на спинку стула.

– Заявление хозяйки квартиры, что «они здесь больше не живут». Правда, потом она заметила свою ошибку и поправилась. Еще мне помог Борхес. Вот как все происходило. Сообщник гадалки сидел в шкафу. Верхний ящик, без дна, был выдвинут или вообще вынут, стол и длинная, почти до пола, скатерть скрывала это. Гадалка поднимала край скатерти, якобы для того чтобы положить под нее паспорт. Сидящий в шкафу человек брал протянутый документ, вытаскивал десятку, списывал адрес, а затем, в конце сеанса, возвращал паспорт прямо в руку гадалке.

– Здорово они это придумали, – Володя стукнул кулаком по ладони, – и вправду говорят, что все гениальное просто. Люди своими глазами видели, как гадалка, не раскрывая, клала паспорт под скатерть и так же, не раскрывая, возвращала его, а значит, она не могла знать ни фамилий, ни адресов своих клиентов. И поэтому, когда в квартирах начинали твориться странные вещи, потерпевшие, естественно, связывали это с проделками нечистой силы, о появлении которой предупреждала гадалка. Ставка здесь была на доверчивость клиента. Правильно я говорю?

– Да. Они старались сразу запугать посетителя, заставить поверить в существование загробного мира и поставить его в зависимость от каких-то неведомых простым смертным сил. Черепа, зеркала, страшные картины в золоченых рамах и кабалистические знаки, – все работало на это. Поверь, даже мне было не по себе, а что можно сказать о бедных женщинах? Не забудь о просьбе не оборачиваться, и отражении в зеркале постоянно скрипящих за спиной дверях. – Сергей вновь взял лупу и подошел к двери. – Вот, посмотри, загнутые гвоздики с одной и с другой стороны, их совсем недавно сюда вбили. На одном еще сохранился кусок веревки. На месте преступников я не стал бы оставлять такие улики…

– М-да, – сказал Володя, закончив рассматривать висевший на гвозде обрывов бечевки и возвращая лупу Николаеву. – Ну, хорошо, теперь ясно, как преступники узнавали адреса своих жертв, а как они попадали к ним в квартиры? Ведь эксперты не обнаружили ни в одном, ни в другом случае следов взлома или отмычки.

– Ну, во-первых, они не ко всем залезали, а только к тем, у кого были с собой ключи от квартиры.

– Как это?

– Очень просто. В прихожей хозяйка квартиры просила посетителя снять верхнюю одежду, оставить сумку и все металлические предметы в шкафу, ибо они, якобы могли помешать «чистоте» гадания. Пока гадалк проводила сеанс черной магии, старушка или еще кто из «добровольных помощничков» снимали слепки с ключей. Вполне возможно, что мы найдем в квартире инструменты, заготовки и даже готовые ключи. Хотя нет, ключи с адресами они забрали с собой, их можно еще использовать.

– Да, мастера! Интересно, почему они скрылись?

– Вероятно, догадались, кто я такой, – усмехнулся Николаев.

– Как? Ты, случаем, не оставил удостоверение в кармане плаща?

– Совсем меня за мальчишку принимаешь. Возможно, они просто видели меня с Ольгой, а может, я проявил слишком сильное любопытство, когда вышла гадалка. Сообщник сидел в шкафу и все видел. Там, в амальгаме зеркала, есть несколько повреждений, через которые можно наблюдать за происходящим в комнате. У них мог быть на этот случай свой сигнал.

– Похоже на то. Жаль, что они скрылись, интересно было бы познакомиться поближе с этой гадалкой.

– Еще познакомишься, никуда она от нас не денется.

– Ты знаешь, мне даже жаль, что эта история с нечистой силой так просто закончилась.

– Ну, во-первых, – поднял указательный палец Николаев, – она еще не закончилась и может преподнести нам множество сюрпризов. А, во-вторых, почему ты считаешь, что она так просто закончилась? Неизвестно, сколько они уже людей обманули, сколько моральных травм нанесли, ведь не все обратились в милицию. Кажется, всеобщее среднее образование, век космических полетов, – как можно верить в дьяволов и прочую нечисть, в которую уже в прошлом веке мало кто верил?

– Как видишь, можно, – усмехнулся боков.

– Да. Слушай, Володя, я сегодня утром не успел перекусить, давай смотаемся минут на десять, хоть кофе выпьем. А то у меня от голода уже голова кружится. Тут рядом неплохое кафе есть.

Соков взглянул на часы и махнул рукой.

– Ладно, пошли.

Они открыли дверь на лестничную площадку и лицом к лицу столкнулись с красивой молодой женщиной, пытавшейся разобрать что-то на небольшом листке бумаги.

– Вы к кому? – спросил Сергей.

Женщина подняла голову и встретилась с ним взглядом.

У Николаева аж перехватило в груди, таких голубых глаз он еще никогда не видел.

– Здесь живет Алевтина Федоровна?

– Жила, – ответил из-за плеча Сергея Соков, – но теперь переехала.

– А вы не могли бы сказать ее новый адрес? Я хочу попасть и ней на прием.

Володя и Сергей взглянули друг на друга и разом улыбнулись.

– Видите ли, по тому адресу, по которому она скоро будет проживать, вы вряд ли сможете попасть к ней на прием.

Женщина внимательно посмотрела на улыбающегося Сергея и стала медленно спускаться по лестнице.

Внизу хлопнула входная дверь.

Соков дернул за рукав Николаева и спросил:

– Ты видел эти глаза? Это был сон?

– Да нет вроде.

– Ну, тогда я пошел.

– Постой, ты куда? А как же кофе?

– В следующей своей жизни, – отмахнулся Володя.

– Не забудь спросить, кто ей посоветовал обратиться к гадалке, – крикнул вслед Николаев.

Внизу еще раз хлопнула дверь.

Сергей тяжело вздохнул и вернулся в квартиру.

 Начальник следственного отдела майор Гинтарас поудобней расположился в кресле и кивнул Николаеву.

– Ну, самодеятельщик, давай теперь ты.

Сергей встал и раскрыл папку.

– Вот что у нас есть по этому делу. Первое – шкаф. Второе описание белокурой женщины, посоветовавшей сходить к гадалке.

– Извини, – поднял указательный палец начальник отделения, – думаю, с блондинкой надо поработать особенно внимательно. Она может вывести нас на гадалку.

– Ян Янович, ею сейчас вплотную занялся Соков. Он пригласил на сегодня потерпевшую Давыдчук и свидетельницу Алексееву, приходившую вчера к гадалке, чтобы с их помощью составить фоторобот этой женщины.

–. Хорошо, продолжайте.

– Третье – книга Борхеса.

– Что говорят эксперты?

– Они нашли несколько отпечатков пальцев, не проходящих у нас по картотеке, и на корешке следы клея. Вероятно, книга из какой-либо частной библиотеки, и в том месте был приклеен ярлычок с порядковым номером. Так часто делают многие книжники. Это тоже может помочь нам при розыске преступников.

– А не мог ли эту книгу оставить кто-либо из посетителей? – вновь поднял палец майор.

– Что ж, может быть и такой вариант, – подумав, ответил Николаев. – В этом случае книга поможет найти лишнего свидетеля, что тоже неплохо. Да, еще у нас есть заключение экспертизы по крови, найденной на зеркале, и частички пластилина, оставшиеся на ключах, с которых снимали слепки.

– Небрежно работали. С чего думаете начать поиск?

– С изучения краж, совершенных без взлома с применением изготовленных по слепкам ключей.

– А есть такие?

– Пока нет, но у меня предчувствие, Ян Янович, что нам их недолго ждать. Второе направление – блондинка, советовавшая сходить к гадалке. Третье – комиссионные мебельные магазины. Возможно, что продавцы вспомнят, кто покупал антикварный шкаф, если он, конечно, был куплен в магазине. Еще надо порасспросить соседей, может, они видели и помнят, на чем перевозили вещи гадалки, и, самое главное, – кто.

– Хватит тебе одного Сокова?

– Пока да.

– Что с экспертизой крови?

– Наши эксперты говорят, что на зеркале оставлен отпечаток мужской руки в резиновой перчатке, но кровь не человеческая, и им неизвестно, кому она принадлежит. Возможно, какому-нибудь животному.

– А если кровь, действительно принадлежит пришельцу с того света? – с улыбкой спросил Володя.

– Ну-ну, – посмотрел на него Гинтарас, – все шутишь?

– А я чего, я ничего, другие вон чего, и то ничего…

– Ладно, – Ян Янович взглянул на свои «именные» и поднялся, – на сегодня все. Идите работать.

– Аудиенция закончена, – вставая, шепнул на ухо Сергею Соков.

В конце рабочего дня Соков подошел к Сергею и, присев на край стола, предложил:

– Пошли сегодня, после работы, надеремся… Завтра суббота, можно отоспаться…

– Что, девушка оказалась не по зубам?

– У нее через неделю свадьба.

– Жених – не трамвай, можно и отодвинуть.

– Говорит, что любит.

– Что ж тогда она по гадалкам ходит?

– А, – махнул рукой Соков, – ты же знаешь баб. Сами не знают, чего хотят.

– Знают они все, только прогадать боятся, а потом всю жизнь маются, погнавшись за жирным куском… Ладно, так и быть, составлю я тебе компанию.

– Спасибо, а то на душе тошно.

– Ну, по тебе не скажешь… Куда пойдем?

– Давай в «ночник», там, Володька говорит, варьете шикарное. Машину оставлю возле управления, переночую у вас, в общаге.

– Хорошо, я только позвоню Ольге, что сегодня не приду.

Утром Сергей проснулся в общежитии с ужасной головной болью. Не успел он ополоснуть лицо, как в дверь постучали. На пороге стоял Соков.

– Привет. Пошли, опохмелимся.

– Не могу, – покрутил головой Николаев, – я сегодня собирался с Ольгой в театр.

 – Так это же вечером, да и как ты пойдешь, с таким видом. Посмотри на себя.

– Да, – покачал головой Сергей, внимательно оглядев себя в зеркале, – здорово мы вчера…

– Нормально все, сейчас выпьем по пятьдесят грамм ликерчика с кофе и все пройдет. Вновь заиграет в наших жилах кровь и заблестят глаза, как в старые добрые времена.

– Ладно, – Николаев провел ладонью по заросшей щетиной щеке, – я только побреюсь.

– Вот и хорошо, – потер руки Володя, – я знаю поблизости один приличный кафеюшник, его кэ-гэ-бэшники облюбовали, поэтому буфетчицы там коньяк боятся разбавлять.

– Какой коньяк, ты говорил о ликере с кофе.

– Дорогой, вы забыли? Вы проспорили мне вчера сто грамм КВВКа.

– Напомни, – повернулся к Сокову Сергей.

– Насчет, девочек… Валютчиц…

– Ах да, – почесал затылок Николаев, – я-то думаю, чего это он ни свет ни заря вскочил. Задарма похмелиться захотелось.

– Как, задарма? Я выиграл, – возмутился Володя.

– Ладно, ладно, пошли в твой гадюшник-кафеюшник. Все равно ты с меня не слезешь, пока не получишь свои сто грамм. Но, учти, за кофе платишь сам.

Кафе действительно было расположено неподалеку от огромного здания республиканского КГБ и оформлено по высшему классу.

– Ну, как интерьерчик, – поинтересовался Соков, – нравится?

– Да, – обвел взглядом небольшой уютный зал Николаев, – неплохо.

– Эти всегда и во все времена умели хорошо жить. Этого у них не отнимешь, – усмехнулся Володя, присаживаясь за столик.

– Ты поосторожней, здесь небось за панелями столько микрофонов и камер спрятано…

– Чего ты боишься? Сейчас у нас «гласность и перестройка». Газет не читаешь?

– Читаю. Только мне все это напоминает одну китайскую компанию, когда они провозгласили, что пусть расцветут сто цветов критики. Затем переписали всех недовольных и отправили на перевоспитание в деревню. Не зря говорят, что в этом году в Высшую школу КГБ особенно большой набор был.

– А, подумаешь, – трактор я водить могу и в деревне не пропаду.

К их столику подошла официантка. Они заказали по сто грамм коньяка и кофе.

– И официанточки здесь ничего, – сказал, провожая взглядом женщину, Соков.

– Точно, – кивнул Николаев, – только я никак не избавлюсь от ощущения, что в лифчике у нее микрофон, а под юбкой пистолет.

– Ты же сюда не под юбку лазить пришел, а опохмелиться. Знаешь, как я это заведение окрестил? Шкафчиком.

Сергей еще раз окинул взглядом кафе. Стены его, даже потолок, были обшиты дубовыми панелями, а само помещение поделено на маленькие кабинки, от чего оно действительно напоминало чем-то отделения шкафа.

– А, черт, – вдруг чертыхнулся Николаев.

– Ты чего, – удивился Володя.

– Вспомнил о шкафе гадалки. Надо будет с утра в понедельник пройтись по комиссионным магазинам.

Они, не торопясь, выпили кофе с коньяком и вышли из кафе. Голова прошла, да и настроение слегка поднялось. С улицы Ленина доносились звуки духовых оркестров.

– Что там происходит, – спросил Соков, – может, еще одного первого секретаря партии хороним? А то этот задержался чего-то.

– Не похоже на похороны, – улыбнулся Николаев, – на похоронах они, обычно, симфонии крутят.

– Может, на этот раз они решили побаловать народ, сам понимаешь, чуть ли не по двое похорон в году. Плюс, после того как Горбачев пришел, смертность среди членов политбюро увеличилась.

– Что ж ты хочешь, власть делят! Кто ж ее, родимую, сам отдаст?

Чем ближе они подходили к центральной улице, тем больше милицейских машин стояло по обочинам.

– Вот дают, – покачал головой Соков, – да они сюда постовых милиционеров со всего города согнали. Можно спокойно банк брать.

Они пробрались сквозь толпу. По улице Ленина, размахивая кумачовыми знаменами, дуя в медные трубы, шла нескончаемая разноцветная процессия в национальных костюмах.

– Кого хоронят? – обратился к пожилой женщине с букетом цветов Володя.

Та испуганно взглянула на него и шарахнулась в толпу, как от прокаженного.

– Кого хоронят?

Еще один, на этот раз молодой человек, отскочил в сторону. Вокруг них начала образовываться пустота.

– Володька, прекрати! – цыкнул на своего приятеля Николаев. – Пошли отсюда.

Но, похоже, Соков только вошел в раж.

– Вы не подскажете, любезная, – обратился он к какой-то молодой женщине, – кого нынче…

Ему не дали договорить. Несколько дюжих молодцов со спортивной выправкой и красными повязками на рукавах окружили приятелей и быстро оттеснили к стене дома.

– Документы! – Рявкнул один из дружинников.

– Да вы что, ребята, – начал оправдываться Володя, – мы же свои. Вот, документ есть…

Он хотел было полезть в карман за удостоверением, но руки его оказались плотно прижаты к туловищу. Один из молодцов быстро прошелся по соковским карманам и развернул милицейское удостоверение.

– Ребята, да вы чего, – вновь начал Володя, – мы же ничего не делали. Вчера поддали по случаю дня рождения, а сегодня с похмелья вышли, а тут такая куча народа…

Дружинник вытащил из кармана плаща рацию, продиктовал в нее фамилию, имя, отчество и номер удостоверения и повернулся к Николаеву.

– Ваши документы!

– У меня нет с собой.

– Ребята, только не сообщайте нашему начальству. Мы и выпили чуть-чуть, – вновь заскулил Володя.

Дружинник сунул удостоверение обратно, в карман Сокову, и кивнул своим молодцам. Те отпустили приятелей.

– Проваливайте отсюда, чтоб я вас здесь больше не видел.

– Так что сегодня за праздник? – Соков решил играть свою роль до конца.

– Национальный праздник песни. Ежегодное мероприятие. Газеты читать надо, – сказал грозно обладатель рации.

– Да, да, конечно, – закивал головой Владимир, – мы теперь ни одной газеты не пропустим, – он схватил Николаева за рукав и потянул в переулок, подальше от толпы, рева медных труб, грохота барабанов и кэгэбэшников.

Отойдя пару кварталов, они уселись в скверике на скамейку и дружно рассмеялись.

– Ну, Соков, ты – артист, нашел где – хохмить, напротив здания КГБ! Еще хорошо отделались. Ловко ты под придурка «косил».

– Они вообще не имели права нас задерживать.

– Это ты начальству будешь объяснять. Влепят нам строгача. Забыл постановление о борьбе с пьянством?

– Как-нибудь отбрешемся. Хорошо, что у меня с собой «ксива» была, а то черта с два попал бы ты сегодня с Ольгой в театр.

Володя задумался, затем добавил:

– Вряд ли они будут сообщать об этом нашему начальству, у комитетчиков всегда были трения с Министерством внутренних дел. Скорее всего они сохранят все в тайне, а потом попытаются нас где-нибудь прижать и заставить работать на себя.

– Ты же говорил: гласность, перестройка.

– Хорошее здание перестраивать незачем.

– Ладно, посмотрим, как события будут развиваться, но меня им прижать тяжело будет, – усмехнулся Николаев.

– Это все так говорят, пока к ним в лапы не попадут…

– Слышишь, Соков, отвали со своими заморочками. Ты же знаешь, я во всю эту мерзость и политику не лезу. Мне до этого нет никакого дела. Я и по молодости лет отказался в школе от должности секретаря комсомольской организации, а теперь и тем более.