Текст книги "Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]"

Автор книги: Генрих Гацура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Что хотел передать господин Жеребцов? – Вакулов слегка пригубил из своего бокала и отставил его в сторону.

Мужчина положил на столик половину разорванной тысячной купюры. Алексей мельком взглянул на номер банкноты и кивнул.

– Все, что вы просили, мы достали. Трейлер, форму, компрессоры, маски и газ. С масками пришлось повозиться, наша промышленность таких не выпускает, мы взяли бельгийские. Да и с газом – такого количества на город хватит. Вот еще, – мужчина достал из кармана запечатанный конверт, – списки наших доверенных лиц на интересующих вас объектах. Вскрывайте в темноте.

– Это все? – спросил Вакулов.

– Меня попросили сообщить, что были непредвиденные траты и поэтому вы должны передать со мной десять «лимонов». Остальное, как договаривались.

– Еще налить? – Алексей кивнул на бутылку.

– Нет, я за рулем.

– Кто поведет трейлер?

– Видимо, я.

– Лучше вы. И один. Чем меньше народа знает о нашей сделке, тем лучше. Когда все будет готово, позвоните по этому телефону. – Вакулов протянул через стол листок с номером. – Скажете секретарю, что хотите передать привет из Одессы. Тогда договоримся о месте передачи груза. – Он встал, подошел к сейфу и достал из него десять пачек десятитысячных купюр в банковской упаковке.

Мужчина сунул их в сумку, перебросил ее через плечо и, кивнув на прощание, вышел.

На письменном столе затрещал зуммер переговорного аппарата.

Алексей нажал кнопку.

– По-моему, – раздался глухой мужской голос из динамика, – нам даже одного свидетеля много.

– Я это уже предусмотрел.

– Да, вот еще, у нас проблемы с командиром ракетной базы.

– Вы же говорили, что там все на мази.

– Как видишь. Он отказывается с нами работать, придется возвращаться к первоначальному варианту с ангаром.

– Хорошо, – Вакулов потер ладонью лоб, – я сегодня же дам задание сценаристу и своим ребятам.

Писать с помощью компьютера было одно удовольствие. Редактор и орфографический словарь на двести тысяч слов и три миллиона словообразований весьма облегчали работу, сами находили ошибки и тут же высвечивали их, а словарь синонимов помогал избегать повторов и подбирал наиболее подходящие слова.

Вчера вечером Сергей пожаловался, что работа у него почти остановилась, и башка ничего не варит. Алексей принес ему пачку каких-то таблеток. Съев две штуки, Николаев почувствовал необычайный прилив сил и вот уже почти четырнадцать часов не вставал из-за стола. Несмотря на то, что он целую ночь проработал, голова была чистая, и он совершенно не чувствовал усталости. За эти несколько часов он сделал а два раза больше, чем в предыдущие трое суток. Оставалось два дня, но Сергей уже видел, что если работа будет продолжаться в том же темпе, он сможет закончить сценарий в срок, хотя еще сутки назад очень в этом сомневался.

Затребовав у компьютера данные о порядке смены караулов, Николаев вновь просмотрел их и убедился, что обыграть это не удастся. Здесь нужно было найти какой-то оригинальный ход, не только не встречавшийся в детективной литературе, но и более зрелищный, хорошо смотревшийся бы на экране. Возможно, имело смысл использовать нечто подобное, что и в сцене с ангаром. Газ, вырывающийся из вентиляционных шахт и заполняющий подземные помещения, охваченные ужасом и падающие на пол возле пультов с широко раскрытыми ртами и вылезающими из орбит глазами сотрудники ракетной базы. Их тела покрывают клубы белого дыма, подкрашенного синим цветом аварийного освещения и мигающими красными вспышками ламп боевой тревоги. И над всем этим надрывающийся, но уже бесполезный рев сирены. Но нет, дважды использовать один и тот же прием в фильме не стоит. Надо найти что-нибудь новенькое.

В дверь постучали.

– Открыто! – не отрываясь от экрана, крикнул Николаев.

– Работаем? – войдя в комнату, спросил Вакулов.

Сергей полулежал в кресле, закинув ноги на стол. На его животе примостился портативный компьютер, от которого тянулись провода к блоку питания и накопителю. Рядом, на полу, стояла полная окурков пепельница.

– Ну и видочек у тебя, – усмехнулся Алексей.

– Свободное положение тела в пространстве способствует развитию мышления. Что надо? – не меняя позы, поинтересовался Николаев.

 – Я хочу, как и обещал, пригласить тебя на прогулку по нашим владениям. Здесь все равно надо номер проветривать, а то надымил своими сигарами, хоть топор вешай. По-моему, ты сегодня и не ложился?

– Да, – подергал себя за мочку уха Сергей, – вроде того. Ты же мне сам какую-то дрянь скормил, после которой у меня глаза на лоб вылезли. Я их до сих пор на место водворить не могу.

– Ладно, хватит плакаться, пойдем пройдемся.

– Сейчас, только абзац закончу.

Раздался телефонный звонок. Алексей поднял трубку.

– Вакулов у аппарата.

– Твой подопечный рядом? – спросил мужской голос на другом конце провода.

– Да.

– Он нас слышит?

– Нет, – кашлянув в кулак, сказал Алексей.

– Я оставил у тебя в сейфе желтый конверт. Мы просмотрели дома у твоего приятеля кое-какие бумаги и нашли несколько интересных набросков статей и вырезок из наших и зарубежных журналов.

– Хорошо, ознакомлюсь и позвоню. Что-нибудь еще?

– Пока все.

Вакулов положил трубку и внимательно посмотрел на Николаева.

– Какие-нибудь неприятности? – поинтересовался Сергей, снимая ноги со стола и потягиваясь.

– Нет, чисто технические проблемы.

– Слышишь, Алексей, мне ночью пришла гениальная мысль. Вот ты рассказал мне вчера об основной идее фильма, я и подумал, а не закрутить ли его покруче, действительно в стиле этаких российских народных политических галлюцинаций, этакого российского политического бреда. Представляешь, а если наши террористы, захватив ракетную базу и поставив мир перед реальной угрозой ядерной войны, потребуют не только миллионы долларов, но и выдвинут политические требования, типа отставки президента, возврата к Союзу и старой политической системе или еще чего?

– Ну и что из этого?

– Как что? – Николаев снял с живота компьютер, положил на стол и встал. – А то, что страна как бы вновь возвращается к тоталитарному режиму, и те самые люди, которые угнетали нас в течение семидесяти лет, или похожие, вновь приходят к власти. Хотя не имеет значения, кто станет у кормила и какую политическую карту они будут разыгрывать – национальную, черносотенную или коммунистическую. Правда, здорово?

– По-моему, ты перегнул палку. Мы снимаем обычный боевик, а ты хочешь сделать из всего этого какую-то политическую абракадабру. Я устал объяснять всем, что мы далеки от всякой политики и снимаем детективную историю. Группа обычных бандитов захватывает базу и, угрожая произвести пуск баллистических ракет, требует денег. И никакой политики. Ты просто не представляешь, какая борьба идет сейчас там, – Вакулов поднял палец, – а верхних эшелонах власти. Огромное число партий, группировок, они готовы идти даже по трупам своих сограждан, лишь бы захватить кормило. Помнишь, как в том старом анекдоте, когда Брежнев на вопрос, что он думает о борьбе за мир, ответил, что в данный момент идет такая борьба за мир, что скоро камня на камне не останется. Так и сейчас, но за власть. Мне очень не хотелось, чтобы ты со своим сюжетом попал в эту политическую мясорубку.

– И все же у меня прекрасная идея. Просто идиотизм тратить сюжет с ракетной базой на каких-то жалких уголовников. Закручивать так закручивать.

– Ладно, черт с тобой. Если хочешь, напиши в нескольких строках все то, о чем ты мне говорил. Но запомни, я тебя от этого шага отговаривал.

– Вот, – Сергей взял со стола и протянул Вакулову несколько распечатанных на принтере листков. – Я тут расписал все по сценам и даже воззвание террористов набросал, которое они требуют передать по радио и телевидению. Да, я все забываю спросить, кто у нас режиссер?

– Пока это секрет фирмы. Я тебя потом сам с ним познакомлю, если захочешь, – улыбнулся Вакулов своей обаятельной белозубой улыбкой.

– Ну а какой пастой ты чистишь зубы, скажешь?

– Наверное, господин сценарист, вопрос прозвучал бы лучше, если бы ты спросил не какой, а сколько раз в день.

Они прошли через парк, по которому совершенно свободно разгуливали косули, и оказались около какого-то большого здания. Охранник взглянул на протянутый Вакуловым пропуск, затем на Николаева и открыл дверь. Пройдя по длинному коридору, они попали в огромное помещение, своими размерами не уступавшее, а может, и превосходившее любой павильон на ВДНХ. Вдоль стен стояла военная техника. Чего только здесь не было: и бронетранспортеры, и танки, и вертолеты, и ракетные установки, и многие другие машины, о назначении которых Николаев даже не догадывался.

– Ну как, впечатляет? – спросил Алексей. – Каждой твари по паре. Представляешь, вся эта техника, огромное количество людей, все будет задействовано, приведено в движение благодаря твоей фантазии, игре твоего воображения. Я бы на твоем месте радовался и гордился этим.

– Да, – покачал головой Сергей, – я только на параде видел такую.

– Эту, кстати, на параде ты видеть не мог. Здесь, можно сказать, собраны новинки нашего военно-промышленного комплекса.

– Тут же на миллионы рублей. Где достали?

– Здесь не на миллионы, а на сотни миллионов, и не рублей, а долларов. Кому, как не сочинителю детективов знать, что торговля смертью, или оружием, не менее прибыльное дело, чем наркобизнес. А где достали, наша коммерческая тайна.

– Но для съемок не потребуется столько техники.

– Почему не потребуется? Наш режиссер, например, собирается снимать сцену переговоров террористов прямо здесь, на фоне этих военных машин. По-моему, лучшей декорации для этой сцены и не придумаешь. – Вакулов подошел к стоявшему посреди ангара свежеокрашенному в желтый цвет вертолету, на боку которого мужчина выводил надпись «ГАИ». – А вот этот геликоптер будет принимать непосредственное участие в съемке твоего сюжета на дороге, в котором захватывают командира ракетной базы.

Алексей подождал пока художник выведет последнюю букву и похлопал его по плечу.

– Ну как, движется?

– Конечно, – ухмыльнулся мужчина. – Даже если стоишь на месте, обязательно что-нибудь проплывает мимо.

– Это точно. Когда закончишь?

– Осталось номера оттрафаретить.

– Вот видишь, – повернулся к Сергею Вакулов, – работа кипит. Дело за тобой.

Они побывали в спортзале на тренировке каскадеров, одетых в форму десантников, затем зашли в тир, где Алексей дал Николаеву пострелять из автомата Калашникова новой модели. Когда «культурная программа» закончилась, они вернулись назад, и Вакулов пошел к себе, а Сергей спустился в бар выпить чашечку кофе, чтобы потом с новыми силами сесть за работу.

Огромный заляпанный грязью трейлер вырулил на стоянку мотеля и остановился. За рулем его сидел тот самый мужчина, который от имени господина Жеребцова приходил к Вакулову. Из стоявших посреди площадки новеньких «Жигулей» вышли три молодых парня в спортивных костюмах и вразвалочку направились к вновь прибывшей машине.

– Эй, дядя, – обратился один из них к вылезшему из кабины водителю, – здесь платная стоянка. Плати или вали отсюда.

Мужчина сделал вид, что не расслышал, и направился к входу в гостиницу.

– Ты что, не слышал? – Парень схватил водителя за рукав куртки и дернул. – Я тебе сейчас…

Тут мужчина сделал какое-то едва уловимое движение, и рука рэкетира повисла, как плеть.

– Ой, больно! – завопил парень. – Он мне руку сломал!

Водитель трейлера, даже не соблаговолив обернуться, скрылся в дверях мотеля.

– Ну, сука! Ну, ублюдок! – орал во всю глотку рэкетир, прижимая руку к груди. – Я твои кишки на руль намотаю!

Он так распалился, что его приятелям с трудом удалось запихнуть его назад в «Жигули». Но и там он не успокоился, продолжая ругаться и брызгать слюной.

Один из парней ткнул его кулаком в бок:

– Чё ты орешь, придурок? Свидетелей куча. Сколько раз тебе говорили, чтобы не устраивал здесь разборок. Сейчас сядем ему на хвост, отъедем в тихое местечко, и там спокойно разберемся.

Водитель трейлера тем временем подошел к стойке администратора и спросил:

– Где у вас междугородный телефон?

– Там, в углу, но пользоваться им имеют право… – Администратор вдруг встретился взглядом с мужчиной и осекся. – Да, пожалуйста.

Водитель зашел в кабинку и набрал номер.

– Фирма «Киновельт». Вас слушают, – раздался в трубке женский голос.

– Позовите к телефону Вакулова, – попросил мужчина.

– Он сейчас очень занят.

– Скажите, что ему хотят передать привет от одного старого знакомого.

– Говорите, я передам.

– Девочка, привет из Одессы; вы его не донесете.

– Так бы сразу и сказали.

В трубке что-то щелкнуло, и раздайся голос Вакулова:

– Я слушаю.

– Привет из Одессы.

– Уже понял. Откуда звоните?

– Из мотеля. Двести пятнадцатый километр.

– Вы один?

– Как договаривались.

– Хорошо, вас будут встречать в двадцать часов у стоянки на восемнадцатом километре.

Алексей положил трубку, задумался на несколько мгновений, затем вновь протянул руку к телефону и набрал номер.

– Господин Жеребцов? Это Вакулов. Нас беспокоит вопрос о вашем доверенном лице, что прибудет с грузом.

– Это так необходимо?

– Единственная нить.

– Что ж, лес надо изредка и прореживать. Только древесина нынче в цене, а он у меня был такой исполнительный.

– Спасибо, – улыбнулся в трубку Алексей. – Вы не забыли, что нам предстоит встреча?

– Я помню.

После телефонного разговора Вакулов вновь вернулся к изучению содержимого вынутого им из сейфа желтого конверта. Здесь лежали в основном вырезки из газет, странички с машинописным текстом, но встречались и небольшие листочки, исписанные с двух сторон мелким, бисерным почерком. Те и другие были испещрены правками и пометками и больше всего напоминали наброски статей, над которыми кто-то основательно поработал. В тексте встречалось очень много сокращений и незаконченных предложений, все это затрудняло прочтение и расшифровку написанного.

Алексей вытащил из вороха бумаг первую попавшуюся вырезку из газеты. Сверху на ней была сделана приписка карандашом: «С. МЛ 992 г.»

«У шизофреников из-за съезда начались обострения. Во время нынешнего съезда народных депутатов впервые были оставлены на свободе люди, страдающие различными формами психических заболеваний. Как рассказал нам профессор московского НИИ психиатрии Юрий Полищук, раньше на период сколько-нибудь крупных политических мероприятий давались строгие указания всем психиатрам прекратить выписку больных, а также ограничить свободу передвижения пациентов, находящихся на домашнем лечении. Сегодня, в соответствии с новым законодательством по психиатрии, многие люди, страдающие вялотекущей шизофренией, вообще сняты с учета. Между тем у многих из них, имеющих политические формы навязчивых идей, с начала съезда начались обострения. Шизофреники пришли в состояние повышенной активности».

Вакулов усмехнулся: похоже, в текст вкралась опечатка, здесь надо было писать не «у шизофреников», а «у некоторых депутатов». Точнее, «первые» за последнее время проявили столько повышенной «политической» активности, что их уже, хочешь не хочешь, а нужно называть депутатами, иначе по судам затаскают.

К уже пожелтевшей от времени газетной вырезке скрепкой была прикреплена еще одна.

«В прошлом месяце сразу несколько газет поместили заметки о наличии в бывшем КГБ особых устройств излучателей, способных вызвать у тех людей, против которых они используются, тяжелые психические расстройства, лечение которых обычно очень плачевно заканчивалось для „пациентов“ в специализированных клиниках, которые, как известно, находились под контролем КГБ. Все вопросы по поводу этого оружия, заданные журналистами компетентным сотрудникам службы государственной безопасности остались без ответа. Похоже, нынешнее руководство ГБ не спешит расстаться с порочной практикой бывшего КГБ».

Алексей взял еще одну вырезку из газеты и быстро пробежал ее глазами. Она, как и первая, была датирована 1992 годом, но была из газеты «Вечерняя Москва».

«Газета „Фигаро“ приступила к публикации статей журналиста Эрика Лорана, автора книги „Обвал: секретная история падения Горбачева“. Лоран пишет, что в конце 1990 года в Цюрих по фальшивому паспорту приезжал Валентин Павлов, которому удалось обменять 100 миллиардов рублей на 5,5 миллиарда долларов. Все эти деньги остались на секретных счетах в западных банках. Накануне августовского путча, утверждает Лоран, председатель Госбанка СССР Геращенко по приказу управделами ЦК КПСС Кручины перевел за границу 280 миллиардов долларов. Лоран пишет, что М. Горбачев не мог не знать об этих преступных махинациях».

Он отложил и эту заметку в сторону, отобрал одну из наиболее разборчиво написанных рукописных страничек и углубился в ее изучение.

Часа через полтора, отложив посланий листок, Алексей нажал кнопку селекторной связи.

– Вакулов. Я ознакомился с содержимым конверта.

– Что теперь скажешь? – раздался голос из динамика. – Ты же уверял меня, что он чист и никуда не лезет.

– А вы уверены, что это его работа?

– Прогнали через компьютер. Стилистика, построение фраз, частотные характеристики – все совпадает. Нам очень важно знать, откуда он получил эту информацию. Возможно, есть утечка у нас. Ты отдаешь его нам?

– Над этими вопросами работает не только наша фирма. Думаю, там ничего такого нет. Сейчас каждый школьник может найти большую часть этого в газетах.

– Да, но не каждый школьник сумеет объединить всю эту поступившую из разрозненных источников информацию в одну целую, возможно, пока не совсем ясную даже для него, картину. И, во-вторых, многим из этих набросков по нескольку лет, а тогда, даже на моем уровне, не каждый знал об этих проектах.

– По-моему, вы преувеличиваете, – усмехнулся Алексей. – Это обычные наброски его очередной бредятины.

– Ты его защищаешь?

– Ни в коем случае. Мне, по правде говоря, все равно. На днях он заканчивает свою работу, и вы можете забирать его. Жаль только терять такой материал, с ним можно было бы еще поработать. Думаю, вам тоже понравились его размышления по поводу «партийного котла». По-моему, Сан Саныча этот вопрос очень бы заинтересовал.

– Хорошо, если за ним все будет чисто, мы оставим его тебе. Ну а ежели… То, сам понимаешь…

– Да, я хотел спросить, – его теория с шизиками… Они действительно так реагируют на эти частоты, и что для контроля за народом достаточно обработать целый район города или установить в каком-либо помещении излучатель?

– Вакулов, ты же знаешь, что мой отдел электронной обработкой населения не занимается. К тому же, ты, по-моему, начинаешь задавать вопросы, которые никакого отношения к твоей непосредственной работе не имеют. Не забывай: меньше знаешь, крепче спишь.

– Почему вы решили, что это не имеет отношения к моей работе? Я думаю, не использовать ли это в сценарии. Достаточно подсоединить к обычной электрической сети ракетной базы генератор частот и включить его на несколько минут. Электропроводка будет выполнять роль антенн. Все очень просто.

– Просто? А если там окажется какой-нибудь особо чувствительный шизофреник и взорвет ядерные боеголовки?

– Мы не обещали оставлять кого-либо в живых на Земле.

– Вакулов, прекрати свои дурацкие шуточки. Сценарий утвержден наверху. Как идет подготовительный период?

– Все по графику.

– Не забудь – контроль, контроль и еще раз контроль. Ты лично отвечаешь перед начальством за чистоту проведения работ.

– Так точно, товарищ генерал, только попросите своих девочек и мальчиков держаться пока подальше от моего подопечного. Я же знаю, их хлебом не корми, дай только на ком-нибудь испробовать новый препарат, а мне сценарист нужен в полном порядке и здравом уме.

– Вакулов, тебя только могила исправит.

– Нас обоих, если у меня что-нибудь сорвется. Передайте от меня привет супруге.

Едва трейлер выехал со стоянки мотеля, как к нему сзади пристроилась новая «девятка». Сидевший за рулем КамАЗа мужчина, заметив ее в зеркале заднего обзора, ухмыльнулся и посильнее надавил на педаль газа. Красные «Жигули» не отставали. Так они проехали километров десять, затем «девятка» вдруг резко прибавила скорость и пошла на обгон. Водитель трейлера вдавил педаль газа до отказа и начал выкручивать руль влево, на середину дороги. «Жигули» притормозили, отказавшись от своего маневра, и вновь пристроились «в хвост» трейлеру. Он шел по разделительной полосе, поэтому обогнать его на узкой дороге было практически невозможно.

– Сейчас две горки будут и полоса пошире, – сказал один из рэкетиров, сидевший на заднем сиденье с обрезом, – отпусти его слегка, а там мы его и сделаем.

«Девятка» слегка приотстала. Начался подъем. Водитель трейлера из своей высоко поднятой над полотном дороги кабины увидел вдали, на следующем подъеме, выворачивавший с лесного проселка на встречную полосу огромный лесовоз и начал отпускать педаль газа.

– Ну, что я говорил, – рэкетир выплюнул сигарету и взвел курки своего обреза, – он уже на этом подъеме сдох Сейчас мы его, козла, проучим.

Он высунулся из окна и дуплетом, из двух стволов, выстрелил по задним колесам прицепа. Но расстояние было слишком велико, да и встречный поток ветра сыграл свою роль, так что большая часть картечи просто не достигла цели.

– Черт! Так его не возьмешь, подъедь поближе!

«Жигули» взревели мотором и рванули вперед. Они уже вплотную приблизились к трейлеру, когда водитель КамАЗа, следивший за их маневрами в зеркало заднего вида, начал потихонечку выкручивать руль вправо, освобождая дорогу для встречного лесовоза, а заодно и для обгона легковушки с рэкетирами.

– Давай, газуй! – заорал сидевший на заднем сиденье вымогатель.

Увидев крышу кабины лесовоза, появившуюся из-за горки, водитель трейлера легонечко нажал на тормоз, чтобы вспыхнувшие тормозные сигналы подтолкнули бандитов к активным действиям.

«Девятка» резко вывернула влево и пошла на обгон. Мужчина за рулем КамАЗа вновь до отказа выжал педаль газа.

Выползший на горку груженный лесом МАЗ рэкетиры заметили слишком поздно. Шофер «девятки» хотел увернуться от лобового удара, но не рассчитал маневра. «Жигули» ударились о задние колеса трейлера, их отбросило в сторону, перевернуло и кинуло прямо под лесовоз.

Сидевший за рулем КамАЗа мужчина оторвал свой взгляд от зеркала и криво ухмыльнулся:

– Ишь, салабоны, в «крутых» решили поиграть.

Николаев затушил сигарету и подпер голову руками. В принципе, все в его сценарии шло хорошо до проникновения террористов на командный пункт ракетной базы. Тут они, по его старой повести, должны были при помощи компьютера подобрать шифр для снятия блокировки с пусковых механизмов ракет. Это-то и было, по его мнению, самое слабое место сюжета, уж слишком много времени пришлось бы затратить на подобную операцию, возможно, несколько недель. Конечно, он пишет всего лишь сценарий художественного фильма, но очень не хотелось ударить лицом в грязь перед американскими сценаристами. Они сразу же просекут, что он выдает желаемое за действительное. У них обычно любая деталь максимально выверена и правдоподобна, а сцена продумана до мельчайших подробностей. Надо искать новый ход.

Итак, начнем все сначала. Как это все происходит? Едва система обнаружения фиксирует запуск одной или нескольких ракет противника, командный пункт системы предупреждения о ракетном нападении передает информацию на оповещаемые объекты, и красные табло зажигаются в «ядерном чемоданчике» президента, на «крокусенках» министра обороны, начальника Генерального штаба, командующих родами войск. Тут же операторы запускают гироскопы баллистических ракет, ожидая приказа президента и руководства страны о нанесении ответного ядерного удара. Пожалуй, на этом этапе ничего сделать не удастся. Пошли дальше. После принятия решения командующий ракетными войсками передает по автоматической системе связи с войсками кодированный вариант ответного удара и шифр для снятия блокировки с пусковых установок. Естественно, что этот сигнал дублируется. Дальше все просто – командиры боевых комплексов двумя ключами одновременно вскрывают сейфы с программами команд, вводят их в компьютеры баллистических ракет, нажимают кнопку запуска, и от планеты Земля остаются одни воспоминания. Скорее всего, надо искать лазейку прямо на базе. Плохо, что эти два блока не связаны между собой, даже питание от отдельных источников… Ха! Постой, паровоз! Почему плохо? Раз они не связаны, значит, я могу спокойно сжечь электронный блок защиты, подав на него избыточное напряжение. Шестисот вольт хватит. А там уже можно просто, напрямую замкнув парочку клемм, подсоединиться к ракете. Не понадобится даже ключ – совсем так, как делают угонщики автомобилей. Боже мой, как просто! Если и у американцев такая же система защиты от несанкционированных запусков баллистических ракет, то я удивляюсь, почему наша планета до сих пор не превратилась в крошево астероидов, вращающихся вокруг Луны.

– Эй, вы чего, заснули? – сидевшая рядом с Николаевым женщина дернула его за рукав. – Вы уже полчаса сидите, уставившись в одну точку.

– Извини, случайно отключился и ушел, так сказать, в мир господина Глюка. – Сергей допил коньяк и поставил бокал на стойку.

– Этот Глюк – производная от глюков или композитор?

– Смотри, по грамотности наших гейш мы уже догоняем Японию. Дело за малым.

– За чем именно?

– Что вы сказали? Ах да, довольно тяжело литератору жить в этом реальном мире, – постоянно проваливаюсь в свой мир, мир иллюзий. Ладно, мне надо идти. – Николаев встал.

– Может, посидите? Коньячка еще выпьете, что-нибудь интересное расскажете…

– Нет, я и так уже почти бутылку прикончил. Арбайтен, арбайтен унд дисциплин.

– У вас прекрасное берлинское произношение, – улыбнулась женщина.

– Нет, наши женщины точно скоро обгонят и перегонят Японию, Францию и Америку вместе взятые. – Сергей, помахал рукой и направился к выходу из бара, но на его пути встала какая-то молодая девица.

– Эй красавчик, может, меня возьмешь с собой? Я побуду тебе музой.

– Лариска, а ты что здесь делаешь? – вырвалось от удивления у Николаева.

– Я не Лариска, красавчик.

«Действительно, – подумал Сергей, – какая Лариска, эта девица лет на пятнадцать моложе ее. Надо же было так нажраться. Но как похожа!»

– Это наша новенькая, – сказала одна из сидевших за стойкой женщин, – но уж очень шустрая.

Николаев вышел из бара, поднялся к себе в номер и только тут дал выход своим эмоциям:

– Вот Вакулов, вот ублюдок! Скотина! Он специально подсунул ее, чтобы прощупать меня! Я-то думал… А он как был мерзавцем, так и остался! – Сергей отшвырнул к стене попавшийся на пути стул. – Нет, я этого негодяя найду и все ему скажу! Пошел он со своими деньгами! Я ему все скажу!..

Николаев выскочил из номера, спустился на первый этаж и, ворвавшись в кабинет секретаря, рявкнул:

– Где эта сволочь?

Сидевшая за столиком молодая женщина подняла голову и удивленно спросила:

– Кто?

– Вакулов!

– Он в кабинете у инженера. Но он занят.

Сергей пропустил последние слова мимо ушей и распахнул дверь с табличкой «Главный инженер».

– Зачем ты подсунул мне эту бабу? – рявкнул он с порога.

– Какую бабу? – протянув руку к стоявшей на столе бутылке, спросил Алексей.

– В баре, похожую на Лариску.

– Садись. Выпьешь?

– Я с тобой не только пить, но и одним воздухом дышать не хочу. Зачем ты подсунул ее?

– Клянусь, я к этому никакого отношения не имею. Я сам ее первый раз сегодня увидел. Видишь, – Вакулов показал на полупустую водочную бутылку. – Я не хотел тебе говорить, но это Ларискина дочь.

– Здесь, Ларискина?

– Да, похоже, что русская пословица права: «Яблочко от яблоньки недалеко падает».

– Что ты мелешь?

– А что ты знаешь о Лариске? – Алексей закурил.

– Она сразу после школы вышла замуж и уехала.

– Да, точно. Она в семнадцать вышла за моряка и уехала в Таллинн. Затем сошлась с каким-то иностранцем и попалась в интуристовской гостинице на краже валюты. Возможно, ее подставили. Дочку родила в тюрьме. Ее выпустили досрочно, но через год она вновь попалась в той же гостинице. В пересылочной тюрьме повесилась. Дочке тогда было полтора года. Ее взяли родители мужа. Он, кстати, пропал во время плавания. Похоже, кончил жизнь самоубийством, узнав, что его жена стала валютной проституткой. Он, как и все пацаны нашего класса, был от нее без ума. Отца мужа, он занимал довольно высокий пост, тут же сняли с работы и отправили на пенсию, – была все-таки вероятность, что его сын остался за бугром, и всего лишь инсценировал самоубийство. Он протянул после этого еще два года, затем умерла и жена. И девочка Света осталась на попечении каких-то дальних родственников.

 – Тебе не кажется, – Сергей оперся обеими руками о стол, – что у тебя для простого киношника слишком подробная биография Лариски?

– Не кажется. Надеюсь, ты, литератор, догадываешься, почему? Или ты думаешь, что один с ней в классе целовался?

– Так этой девчонке нет еще восемнадцати.

– Она говорит, что есть. Но это и не столь важно с ее биографией. В четырнадцать ее застала завуч с учителем физкультуры. Скандал замяли. В неполные пятнадцать она сбежала из дома. Ее фотографии показывали по телевидению, а она в это время раскатывала с «дальнобойщиками» по всему Союзу. Продолжать?

– Нет, хватит. Лучше налей.

– Тебе не кажется, что в последнее время вся страна превратилась в огромный питейный дом? – улыбнулся Вакулов и наполнил бокал до краев. – Кстати, ты знаешь, что каждые сто граммов спирта уничтожают триста тридцать тысяч нервных клеток в мозгу? Если пить по литру спирта в день, то за девяносто девять лет их можно уничтожить полностью. И никакие проблемы уже не будут тебя волновать. Надеюсь, нам не придется столько пить, чтобы все забыть.

Николаев залпом выпил водку и, уставившись куда-то вдаль, сказал:

– Все они суки! Мы готовы были за нее… А она за «зелененькие»… Боже мой, какая мерзость! Какие же они все суки! – Сергей схватил бутылку со стола и выпил прямо из горлышка. – А эти ублюдки говорят о каких-то розовых и голубых шестидесятниках, распевающих песенки о комиссарах в пыльных шлемах. И никто не скажет о тех, кто по молодости лет пытался сделать что-нибудь, проломить эту стену в семидесятые, в начале восьмидесятых. Как я ненавижу эту страну! Сколько нас, мужиков, осталось из всего класса?

– Трое.

Как трое?

– Нет, подожди. Двое. Володька в прошлом году разбился по пьяни на машине. Трое в Афгане. Мишка в госпитале умер. Костя после Чернобыля, в восемьдесят восьмом.

– А Сашка?

– Ты что? Его же через год после окончания школы в драке на свадьбе зарезали.

– Да нет, я говорю о Кононове.

– Он в восемьдесят пятом, в дурдоме. Сделали укол нестерильным шприцем и… – Вакулов развел руками.

– Какие он песни писал. А что с институтскими?