Текст книги "Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]"

Автор книги: Генрих Гацура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

– Что это? – спросил реставратор.

– Я раньше собирал различное старинное оружие, и это жемчужина моей коллекции. Я и сам не знаю, как можно назвать это оружие. Внешне оно напоминает арбалет, и в нем действительно есть кое-что от него, а вместе с тем здесь столько всего, чего в обычном арбалете и не встретишь.

Арнольд взял это странное оружие в руки и начал рассматривать. Вещь была несомненно очень старая. Все ее детали, и деревянные, и металлические, были украшены резьбой или гравировкой. На торце приклада имелась надпись.

– Что здесь написано?

 – Это на латинском. «Дар мастера тому, кто защищает обиженных».

– Откуда оно у вас?

– Тут целая история. Впрочем, если у вас есть немного времени, могу ее рассказать. Пожалуй, она стоит этого. Разрешите, я только присяду. – Мужчина пододвинул к столу табуретку. – Это было уже в конце войны, перед самым освобождением. Мне было тогда лет десять. У нас на квартире жил немецкий офицер. Я не знаю, где он работал. Дома офицер появлялся довольно редко, но почти после каждой своей отлучки приносил какой-нибудь сверток и прятал в большом дубовом шкафу у себя в комнате. И вот однажды он не вернулся. Потом в город вошли советские танки. Мы вскрыли шкаф и обнаружили в нем много старинного оружия. Там были и алебарды, и мушкеты, и кремневые пистолеты, и мечи, и вот этот арбалет. Большинство оружия мать потихоньку вынесла и утопила, сами понимаете, время было военное, а остальное, возможно, на ее взгляд самое ценное, она спрятала. Лет через пятнадцать, когда мать умерла, я решил перестелить полы и вот под гнилыми досками нашел это оружие. Оно и послужило основой моей коллекции.

– А вы знаете, кому принадлежал этот самострел и кто его сделал? – поглаживая резной приклад, спросил Арнольд.

– Дело в том, что этот арбалет был жемчужиной не только моей коллекции, но, вероятно, и собрания немецкого офицера. Он иногда выходил с ним во двор и стрелял по мишени и даже как-то раз дал выстрелить из него мне, а потом рассказал его историю. Офицер привез арбалет из Франции. Его отобрали у какого-то партизана, правда, немец использовал в своем рассказе слово «бандит». Когда «маки» допрашивали, то он сказал, что это оружие некогда принадлежало его предку – графу, прославившемуся тем, что он защищал угнетенных и обиженных. С тех пор оно переходило в их семье от отца к сыну, от старшего брата к младшему. Партизана повесили, а этот арбалет каким-то образом достался офицеру. Вы еще не устали от моего рассказа? Я вас не задерживаю?

– Нет-нет, продолжайте.

– Мне запомнился рассказ офицера. Я много лет пытался найти в больших и толстых книгах что-либо об этом графе, но, увы, как и следовало ожидать, история сохранила имена королей, их фаворитов, любовниц и даже палачей, а вот о нем не было ни строчки. Вероятно, у человеческой памяти такое свойство, что она лучше запоминает имена злодеев, чем благодетелей. И вот наконец благодаря моим лингвистическим способностям, – дело в том, что работа кочегара дает массу времени для самообразования, поэтому я свободно владею несколькими языками…

– Вы владеете несколькими языками, а работаете кочегаром?

– Работал. Моя жена больна, она работала на ликвидации чернобыльской аварии. Здесь эту болезнь не лечат, и я подал заявление на выезд, вот меня и уволили.

– А почему вы раньше работали?

– Молодой человек, я же был в оккупации, а мои предки были немцами, точнее пруссами. Если вы слышали об этой национальности. Поэтому я не мог поступить ни в одно учебное заведение. Боже мой, что я вам буду объяснять?.. Давайте поговорим лучше об истории этого оружия. Мне удалось сначала в одной тоненькой немецкой брошюре по истории Франции, а затем, через нее, в старой монографии о знаменитых разбойниках, но уже на французском языке, найти упоминание об этом человеке. Кстати, в последней книге его величают бандитом. Неправда ли, довольно интересно получается, через несколько столетий этим же словом назовет его праправнука немецкий офицер. В истории человечества бывают довольно странные совпадения. Но не будем углубляться в эти джунгли, иначе я сяду на своего любимого конька и заговорю вас до смерти, а заодно опоздаю на автобус. – Мужчина взглянул на часы. – Ого!.. Осталось пятьдесят минут.

– Здесь рядом, пять минут ходьбы, – Арнольд достал из пачки сигарету и закурил.

– Хорошо. Я постараюсь побыстрей закончить свой рассказ. Из монографии о разбойниках я узнал, что во Франции, во времена правления одного из Людовиков, жил граф. У него была красавица невеста. О ней узнаёт какой-то очень влиятельный барон. Он крадет невесту графа, а та, чтобы не достаться негодяю, кончает жизнь самоубийством, бросившись с крепостной стены. Граф пробирается в замок барона и убивает его. Покойный приходился родственником самому королю и, естественно, у графа отбирают замок и земли, а его самого объявляют вне закона. Он уходит в леса и начинает мстить, защищая униженных и оскорбленных. Однажды граф спасает из лап каких-то мерзавцев единственную дочь известного оружейника. В благодарность мастер сделал и подарил ему какое-то совершеннейшее оружие, способное поразить бегущего оленя на расстоянии в пятьсот шагов. Кроме того, написано в книге, оно могло обращать в бегство врагов, помогать проходить сквозь стены и многое-многое другое. В общем, обладающий им способен был совершать многие чудеса, недоступные простому смертному. И вот это совершенное оружие перед вами.

– И что же в действительности оно умеет?

– Конечно, ничего такого, чем можно было бы сегодня, в век электроники и космических полетов, удивить современного человека. Как вы поняли, в монографии слегка преувеличили достоинства этого оружия, но вместе с тем оно действительно многое может. Очень точно и на большое расстояние стрелять, метать глиняные петарды с зажигательной смесью или с газом, по своему действию напоминающему слезоточивый газ, вероятно, именно они и обращали в бегство врагов. Оно также способно высверливать отверстия в дереве и песчанике, из которого, как известно, в те времена возводились многие постройки, отсюда его способность проходить сквозь стены. Еще оно может, как лебедка, поднять вас на любую высоту, а если поставить вот этот «магазин» со стрелами – мужчина достал из сумки нечто напоминающее кожаный колчан и вытащил из него металлический пенал, – то сокращается время зарядки. Возможно, сие совершенное для того времени оружие способно выполнять еще какие-либо операции, о которых я и не догадываюсь… Хотя, почему я говорю в настоящем времени, правильней говорить в прошедшем – могло, пока до него не добрался мой внук.

– Даже не знаю, смогу ли я починить этот арбалет. Попробуйте позвонить недельки через две, – Арнольд протянул мужчине визитную карточку. – А может, вы хотели бы его продать?

– Знаете, именно для этого я и хотел его отреставрировать. Моя жена попала в больницу, у нее рак. Для того чтобы ее положили на операцию, надо дать взятку. Мы же умудрились прожить с женой жизнь и не сделать себе накоплений даже на черный день. Вероятно, это произошло от того, что мы слишком верили вождям первого в мире социалистического государства, обещавшим еще при нашей жизни коммунизм, при котором больше не нужны будут деньги, а потом обманувших нас, стариков. – Мужчина невесело улыбнулся. – За год ее болезни я продал всю свою коллекцию, осталось только вот это.

– Сколько вы хотите за него в том состоянии, как оно есть?

– Мне не хватает полторы тысячи рублей.

– Хорошо, – Арнольд достал из стоящей на столе металлической коробки деньги, пересчитал и протянул мужчине. – Держите.

– Надеюсь, это для вас.

– Все нормально. Слава Богу, у меня в семье никто не болеет, а на карманные расходы у меня еще осталось.

Проводив мужчину, реставратор зашел в детскую. Сын сидел на полу и играл с новой машиной. Жена собирала вещи в дорогу.

– Что ты так долго? – спросила она, обернувшись.

– Так получилось, – Арнольд присел на корточки возле сына.

– Ну, как тебе новая игрушка?

– Очень хорошая игрушка. Папа, а мне один мальчик в детском саду сказал, что его котик умеет лаять.

– Что ж, это ему может пригодиться в жизни.

В гостиной раздался телефонный звонок.

Малыш вскочил и закричал:

– Папа, папа, это, наверное, бабушка звонит! Можно, я подниму трубку?

– Ну, подними.

Александр бросился со всех ног к телефону.

– Алло, бабушка?.. Папа, это тебя.

Арнольд взял из рук сына телефонную трубку.

– Да, я слушаю.

– Ты не забыл, что мы дали тебе три дня?

Городской телефонный справочник был небольшим по объему, и через час у Сергея были адреса четырех абонентов. Пятого телефона в книге не было. Два номера принадлежали частным лицам, два – организациям. Сергей переписал адреса к себе блокнот и вот, что у него получилось:

Первый телефон 41713 – «Рудзитис». Принадлежал рыболовецкому колхозу, отделу техники безопасности.

Второй номер 32376 – «Тамара Александровна», был записан за Римкасом Б. С., улица Курортная, дом 34.

Третий телефон 53481, в записной книжке Ирбе напротив него стояли буквы «В. С.», был записан за Борисовой А. С., проживающей по адресу улица Комсомольская, дом 9.

Четвертый – 21995 – «Алексеева А. К.», принадлежал детскому саду номер 1 по улице Суворова, дом 2.

Журналист поднял трубку и набрал пятый номер – 11302, который не обнаружил в справочнике и рядом с которым в записной книжке Николая стояли три буквы «С. 3. П.». Послышались длинные гудки, но к аппарату никто не подошел. Сергей взглянул на часы. Без двенадцати семь. Если этот телефон принадлежит организации, то там, скорее всего, все ушли домой. Что дальше? Пожалуй, стоило просмотреть еще раз статьи Ирбе, может быть, в них упоминаются эти фамилии, а завтра пройтись по адресам, но прежде всего – сходить выпить кофе и что-нибудь перекусить.

Журналист сунул блокнот в карман и спустился в бар.

– Скажите, но только честно – Мне можно, что у вас есть для голодного мужчины? – спросил он у уже знакомой барменши с красной бабочкой.

– У нас только кофе, коктейли и пирожные. Если вы хотите покушать, зайдите в ресторан. Он открылся. Заодно можете посмотреть варьете.

– Нет, это все долго. Пока принесут, пока обсчитают. Дайте лучше кофе, стакан минеральной и два пирожных.

– Опять оставите на столике и уйдете?

– Нет, – рассмеялся Сергей. – На этот раз все съем. Я очень голоден и готов переварить даже синильную кислоту.

– Это вам сняли колеса? – спросила барменша, ставя перед ним поднос с кофе, минеральной и пирожными.

– Вы уже знаете? – удивился журналист.

– Новости у нас быстро распространяются.

– У вас так быстро не только новости распространяются, но и колеса снимают. Не успел приехать, а их уже нет.

К стойке подошел парень в джинсовом «вареном» костюме и, перегнувшись, заглянул куда-то под прилавок.

– У тебя ничего не осталось?

Барменша покосилась на журналиста и отрицательно покачала головой.

– Сделай мне тогда двойной, покрепче.

Сергей взял поднос и направился на свое старое место, в нишу с витражом.

Парень подошел к сидящей возле стойки бара белокурой официантке и поздоровался:

– Привет, Альбина.

Она оторвалась от экрана телевизора.

– А, Виктор. Говорят, ты сегодня отличился.

– Ваш директор совсем оборзел. Пора ему слегка перекрыть кислород.

– Ну-ну, – сказала официантка и вновь повернулась к телевизору.

– Альбина, не хочешь подработать?

– А не боишься, что тебе Донис «репу начистит»?

– Так это ж для нашего общего блага. Он с меня тоже кое-что имеет. Да и ничего такого я тебе не предлагаю. Просто надо пощупать одного лоха. Это за него вступился ваш директор, «Хонду» свою дал, в люкс переселил. Ты же знаешь, он перед шестеркой так распинаться не будет. Чувствуется, что мужичок имеет бабки.

– Сколько?

– Стольник, и все пенки, что снимешь него. Ты же это умеешь, не впервой.

– Маловато.

– Ну, по старой дружбе. Это все-таки я познакомил тебя с Донисом в борделе. Теперь ты, конечно…

– Все равно мало.

– Да ты что? Это верняк. Я за версту чую, где можно капусту снять.

– Ты уже снял.

– Это все из-за твоего директора. А сейчас мы сделаем по-умному. Ты же знаешь, как мои ребята работают. Он так, прикидывается простачком, а у самого, видно, лопатник дыбом стоит. Ты же знаешь, сколько ваши за люкс берут. Он тебя без презента не отпустит. Вот он, кстати, под витражом сидит.

Альбина обернулась.

– А, ничего такой, – окинула она быстрым, оценивающим взглядом журналиста. – Он уже заходил утром.

– Ну как?

– Подумаю, зайдите на следующей недельке.

Парень допил свой напиток и ушел. Официантка досмотрела телевизионную передачу и подошла к столику журналиста. Он сидел, склонившись над блокнотом, и что-то писал.

В руке у него дымилась сигарета.

– Вы опять курите?

Сергей стряхнул пепел на край блюдечка и показал на компанию молодых людей, сидящих с сигаретами.

– Я думал, что вечером у вас можно. Могу затушить.

– Ладно, курите, все равно все сейчас в ресторане, – махнула рукой блондинка. – Надеюсь, вы не обиделись, что я, не дождавшись, убрала ваш кофе с пирожным?

– Ничего страшного.

– А что вы там пишете?

– Да так, редакционное задание. Надо написать статью о вашем городе-курорте. Присаживайтесь.

– Я же на работе.

– Что ж тут такого? Разве ваше начальство не понимает, что вы тоже человек и вам тоже хочется выпить чашечку кофе в обществе широко известного в узких кругах журналиста. – Николаев встал. – Что вы будете? Кофе, пирожное, коктейль?

– Ладно, уговорили, – официантка села. – Возьмите апельсинового сока.

Журналист принес бокал и, присев напротив, спросил:

– Как вас зовут?

– Альбина.

– А меня Сергей. Вы каждый день работаете?

– Нет. Неделю работаю, неделю отдыхаю.

– Прекрасно, когда есть много свободного времени.

– Не так уж его и много. Я еще танцую здесь в ресторане, в варьете.

– Там все девушки такие красивые?

– Это комплимент? – откинув прядь волос со лба, спросила женщина.

– Нет, что вы. В комплименте обычно содержится некоторая доля преувеличения, я же всегда говорю чистую правду. Мне уже неоднократно приходилось из-за этого страдать.

– Осторожней надо.

– Тут уж против своей натуры не пойдешь, это у меня в крови. Интересно было бы посмотреть варьете с вашим участием.

– Кто вам мешает? Приходите. Оно начинается в девять вечера и до десяти.

– А до которого часа работает ресторан?

– Официально до половины второго ночи, а так, пока народ сидит. Иногда до трех, а иногда и до утра. Город курортный. Люди сюда приезжают денежные. Хотят отдохнуть, расслабиться. Зачем им мешать? – Официантка поднялась с диванчика. – Ладно, пойду работать. Приходите в ресторан, не пожалеете.

Николаев взял дипломат и, покрутив колесики с цифрами, набрал код. Странно, один замок открылся нормально, а второй с трудом. На его позолоченной поверхности виднелась свежая царапина.

Похоже, кто-то интересовался содержимым моего дипломата. Кто это мог быть? Кому известно, с какой целью я сюда приехал? Только редактору. Ни жене Николая, ни Свете из редакции я ничего не говорил о своем расследовании. А может, это уборщица или директор? В любом случае надо быть осторожней и не оставлять ничего такого, что могло бы кого-либо навести на мысль об истинной цели моего приезда.

Сергей прочитал еще раз статьи Ирбе, но не нашел ни одной фамилии из тех, что он переписал из записной книжки и телефонного справочника. Впрочем, этого и следовало ожидать. Статьи были старые, а записи свежие.

Журналист прошелся по своим апартаментам и включил телевизор. На экране появилось изображение диктора программы «Время». Он беззвучно шевелил губами на фоне плаката с надписью «Гласность и перестройка». Сергей покрутил регулятор громкости. Вместо диктора появилась что-то неистово и тоже беззвучно скандирующая толпа. Журналист попытался разобрать надписи на транспарантах, но камера ушла в сторону и в кадре появился шлепающий губами толстяк-оратор. Сергей выключил телевизор и вышел на лоджию. Отсюда был хорошо виден открытый плавательный бассейн с водяными каскадами и горками. На западе, над горизонтом висело огромное, очень похожее на марокканский апельсин солнце. Оно окрашивало и небо, и облака, и море, и даже растущие на дюнах сосны в оранжевый цвет. Со стороны бассейна доносилась музыка и громкий смех плавающих в подкрашенной заходящим солнцем воде отдыхающих. Сергей попытался разобрать слова песни, но вдруг его привлекла одна из фраз доносившегося откуда-то снизу разговора. Она заканчивалась словами «и за смерть наших врагов». Журналист перегнулся через ограждение лоджии и прислушался.

Послышался звон бокалов и затем тот же мужской голос спросил:

– А как насчет культурной программы на вечер? Надеюсь, у вас еще не перевелись длинноногие красавицы?

– Были бы деньги, а этого добра всегда навалом. – Голос второго собеседника Сергею показался знакомым, он где-то его недавно слышал. – Для вас сервирован столик. Через двадцать минут начнется музыкальное представление, и вы сможете выбрать любую из понравившихся девочек.

– А двух можно?

– О чем разговор? Вы – наш гость. Мы для вас готовы согнать со всего города всех телок, и они будут до утра, нагишом, ублажать вас танцем живота.

– А вот этого не надо. Не стоит привлекать к моей скромной особе чрезмерное внимание местных жителей. Надеюсь, блондинки у вас есть?

– У нас танцуют только блондинки и только длинноногие…

Сергей хлопнул себя по лбу, он же собирался сходить в ресторан, посмотреть варьете.

В номере раздался звонок. Журналист покинул свой пост и подошел к телефону.

– Здравствуйте, это товарищ Николаев? – раздался в трубке девичий голос.

– Да.

– Вам звонит Света из редакции. Вы меня помните?

– Конечно. Я о вас сегодня вспоминал.

– Правда? – в голосе девушки прозвучала неподдельная радость. – Вы сказали, что остановились в гостинице возле нового бассейна. Я узнала ваш телефон и несколько раз вам звонила, но не смогла застать.

– Я пил кофе в баре.

– Дело в том, что я убирала в столе у Ирбе и нашла завалившийся за ящик блокнот. Я подумала, что вам это будет интересно.

– Большое вам спасибо, Света. Мне действительно нужны сейчас любые записи Николая.

– Если вы хотите, я могу забросить вам его. Я недалеко живу.

– Знаете, я как раз собирался уходить. Лучше завтра сам заеду к вам на работу. Еще раз большое спасибо. До свидания.

Проход из гостиницы в ресторан был закрыт. Сергею пришлось выйти на улицу и присоединиться к очереди, стоящей возле дверей с табличкой «Мест нет». Толпа с каждой минутой росла, внутрь проходили единицы, а Сергей все дальше и дальше отодвигался от заветных стеклянных дверей, за которыми маячила гордая и, на первый взгляд, неподкупная фигура украшенного золотыми галунами швейцара.

Неподалеку остановилась «девятка» с зеленым огоньком за ветровым стеклом. Из нее выпорхнула высокая раскрашенная девица, следом вылез маленький кривоногий, с огромными черными усищами гражданин восточной национальности в спортивном адидасовском костюме.

– Пропустите, пропустите, – вихляя бедрами, пробивалась сквозь толпу к двери девица.

Следом ковылял ее кавалер.

– Федя, Федя, – постучала по стеклу дама, – открой!

Швейцар показал на табличку и сложил руки на груди. Обладатель черных усов вытащил из кармана пачку новеньких червонцев и веером развернул их перед носом сурового стража. Только что безучастные и тусклые глаза швейцара вдруг жадно вспыхнули, дверь распахнулась, и несколько хрустящих червонцев исчезло в его волосатой руке.

Простояв у двери почти час, Сергей понял, что, не «позолотив ручку» розовощекому вышибале, в ресторан попасть невозможно. Ждать было бессмысленно, а платить ни за что ни про что этому вымогателю чаевых не хотелось, кроме того, варьете уже заканчивалось, и журналист направился к себе в номер, писать заказанную редактором статью о прелестях курортного обслуживания.

Звонок. Реставратор бросил взгляд на часы. Девять часов пятнадцать минут. Он затушил сигарету и поднял телефонную трубку.

– Позовите, пожалуйста, Арнольда.

– Я слушаю.

– Это Володя.

– Я тебя по голосу узнал, – Арнольд взял трубку в другую руку и пододвинул бумагу с карандашом.

– Ну, еще не передумал, пограничник?

– Нет.

– Тогда записывай. Первая машина 15–81 записана за гражданином Гребельским А. Я., пенсионером, проживающим по улице Освобождения, 37. Это где-то за переездом. Вторая – за гражданкой Декен А. В., официанткой, улица Василевского, 4. Записал?

– Да.

– Скорее всего, это подставные лица. Возможно, машины куплены по доверенности или вообще украдены.

– Спасибо.

– Не за что. Чем могу. Счастливо.

Арнольд подошел к столу, на котором лежал арбалет. Вчера вечером он разобрал его на мельчайшие детали, очистил от ржавчины, заменил сломанную пружину. Целую ночь в мастерской горел свет, и теперь это старинное оружие было вновь таким, каким вышло несколько столетий назад из рук мастера. Арнольд протер металлические инкрустированные детали арбалета тряпочкой, и рычагом, очень похожим на откидывающийся приклад современных автоматов, натянул тетиву. Короткая стрела с железным наконечником выскочила из «магазина», и со щелчком нетала на место. В дальнем углу мастерской стояло несколько толстых досок. Арнольд прикрепил к одной из них листок с нарисованной мишенью, отошел подальше и выстрелил. Стрела попала в самый центр кружка и, пробив бумагу, а заодно две доски, застряла в бетонной стене. Проверив еще работу сверла и лебедки, реставратор отнес арбалет к себе в кабинет и, не раздеваясь, завалился на диван.

Проснувшись, Сергей принял душ, затем, на свежую голову, прочел написанную вчера статью. Получилось неплохо. Теперь еще несколько фотоснимков, и официальная часть программы посещения сего славного городка будет завершена, останется подводная часть айсберга. Он достал из дипломата фотоаппарат и спустился в бар. Все места в нишах были заняты. Сергей взял кофе и пристроился за ближайшим свободным столиком.

Сидевшая за стойкой девица в розовых рейтузах и короткой кожаной юбке взяла свой бокал с напитком и, шлепнувшись в соседнее с журналистом вращающееся кресло, спросила:

– Не помешаю?

– Пожалуйста.

– Я балдею от небритых мужиков, – сказала девица, повернувшись к Сергею, – они такие злые в постели.

– Да? – Николаев провел рукой по заросшей щетиной скуле, в спешке сборов он забыл свою бритву и теперь волей-неволей приходилось ходить небритым. – Вот никогда не замечал этого за собой. Хотя, все может быть.

– Ты здесь живешь, в гостинице?

– Да.

– А чего я тебя в ресторане не видела?

– Как-то не получилось.

– Ну, ты это зря. Там клево. У тебя одноместный номер или с соседом?

– Не знаю. Он хоть и двухкомнатный, но там я живу один.

– И что вы там делаете один? – Похоже, что упоминание о двухкомнатном «люксе» сразу же повысило авторитет Сергея в глазах девицы, и она с «ты» перешла на «вы».

– Печатаю на машинке.

– А вам не нужна секретарша? Я не только печатать умею. Вы не смотрите, что я не накрашена. Я после бассейна. Когда я в полном боевом раскрасе, на меня все мужики оглядываются. – Девида вдруг дернулась и быстро допила свой напиток. – Вот, сволочь, заявился…

– Кто заявился? – Сергей оглянулся. Возле дверей стояла группа разодетых «по фирме» молодых людей и, смеясь, говорила о чем-то между собой. – Вы что, подружка кого-нибудь из них?

– Я подружка всякого. Хозяин пришел.

– Сутенер, что ли?

– Это для вас он сутенер, а для меня – хозяин. Вы думаете, у нас работа сахар, раздвинула ножки и греби деньги лопатой? Как бы не так. Всем платить надо, и хозяину, и швейцару, и милиции, а если кому не угодишь, могут и фейс попортить.

– А, Людмила, чего это ты в наши края зачастила? Промышляешь? – Перед столиком остановилась уже знакомая Николаеву белокурая официантка.

– Да нет, что ты, это я просто заскочила стакан сока выпить, а то кафе в бассейне только в одиннадцать открывается. – В голосе у девицы появились заискивающие нотки. – Все, Альбина, я допила и ухожу. Меня уже нет. – Она подхватила стоявшую возле стойки сумку и, как ошпаренная, выскочила из бара.

– Терпеть не могу этих недоучившихся пэтэушниц, – сказала официантка, убирая со стола посуду. – Мозгов, как у курицы, готовы за бокал шампанского и порцию сосисок любому мужику отдаться. На большее у них ума не хватает.

– На что большее? – спросил журналист.

– Да это я так… Ну как, видели вчера варьете?

– Я не попал в ресторан.

– Ну, вы как маленький, надо было заранее заказать место или сунуть Феде чирик.

– Я первый раз здесь и не знаю ваших порядков.

– Да порядки везде одни. Если хотите, я могу заказать вам столик, – предложила Альбина, заканчивая складывать на тележку использованную посуду.

– Если вам нетрудно, – сказал Сергей, подсчитывая в уме, во сколько ему обойдется это предложение, и свои скромные финансовые возможности.

– Кстати, вас можно поздравить?

– С чем?

– Говорят, у вашей машины за ночь колеса выросли.

– Вы хотите сказать, что кто-то почувствовал угрызения совести и решил поставить их на место?

– Что, еще не видели? Сходите, посмотрите.

 – Действительно, что я сижу, – журналист допил кофе и встал. – Подобное чудо надо лицезреть своими глазами.

– Ну а как насчет столика? Заказать вам?

– Обязательно. Я вечером зайду.

Николаев обошел вокруг машины. У его «ласточки» действительно «выросли» за ночь колеса. Директор гостиницы, похоже, был человеком слова и в какой-то степени кудесником, сказал, что колеса завтра будут, и они появились, как по мановению волшебной палочки. Странно это, странно это…

Сергей нагнулся и потрогал покрышку. Он хоть и не очень разбирался в резине, но это явно были не его шины, да и диски у него были ржавые и местами погнутые, а эти сияли свежей краской, как только что с завода. Может, подобным образом ворюги хотели как-то загладить свою вину? Сергей с сожалением подумал, что зря не сфотографировал свою старушку на березовых чурбачках, ведь если рассказать, никто не поверит. Он открыл машину. На сиденье водителя лежал листок с отпечатанным на ксероксе рекламным текстом: «Установка на колеса болтов с секретом – лучшая защита от воров. Болты вы можете приобрести на любой автозаправочной станции или на станциях автосервиса. Цена комплекта 10 рублей».

Шутники чертовы! А вообще-то они правы, давно надо было разориться и поставить «секретки» на колеса. Журналист завел машину, сделал круг вокруг гостиницы и направился в сторону рыболовецкого колхоза.

Отдел техники безопасности находился на территории рыбпорта. Сергею пришлось долго плутать между огромных гор уже просмоленных канатов, прежде чем он наткнулся на небольшой домик, на двери которого висела табличка «ОТБ». В отделе находились два человека. В тот момент, когда Николаев вошел, они о чем-то громко спорили между собой и даже не расслышали стука в дверь. Увидев постороннего, оба мужчины тут же замолчали и разошлись в разные стороны.

– Здравствуйте, – Сергей сделал вид, что ничего не заметил, – мне нужен товарищ Рудзитис.

– Я – Рудзитис, – сказал коренастый мужчина в расстегнутой на груди рубашке, из-под которой выглядывала тельняшка. – Новенький? На работу устраиваешься?

– Нет, я журналист и хотел бы с вами поговорить.

При слове «журналист» разгоряченное спором лицо мужчины вдруг застыло и, в буквальном смысле, на глазах посерело.

– Дело в том, что наша газета хотела бы дать статью о моем коллеге Николае Ирбе. Мы знаем, что незадолго до несчастья он беседовал с вами. Может, вы припомните, о чем шла речь, ваши впечатления. Мне приходится по крохам собирать материал о нем.

– У вас есть какой-нибудь документ, подтверждающий, что вы действительно журналист? – вдруг глухо спросил Рудзитис.

– Конечно, пожалуйста.

Он долго изучал красную книжечку, затем вернул Николаеву и сказал:

– Я не помню, о чем мы с ним говорили. Наверное, о технике безопасности лова в… – Стоявший у окна мужчина кашлянул, и Рудзитис мгновенно осекся. – Не помню, не хочу врать.

– Хорошо, – Сергей понял, что в присутствии третьего лица вряд ли можно рассчитывать на получение какой-либо достоверной информации, он вырвал из блокнота листок и написал телефон. – Я остановился в гостинице. Позвоните, если что-нибудь вспомните. Мне это очень важно.

– Не обещаю.

После посещения отдела техники безопасности, Николаев заехал в редакцию, взял там найденный Светой блокнот Ирбе и направился по второму адресу.

На трехэтажном здании была прикреплена табличка «Улица Курортная, 34». Отыскав в висящем в подъезде списке жильцов фамилию Римкас, Сергей поднялся на второй этаж и позвонил в четвертую квартиру. Дверь открыла женщина лет тридцати пяти.

– Вам кого? – спросила она, кутаясь в длинный махровый халат.

– Мне нужна Тамара Александровна.

– Я – Тамара Александровна. Проходите. Извините меня за такой вид, но я на больничном. Присаживайтесь. Вы по какому делу ко мне?

– Дело в том, что я друг и коллега Николая Ирбе. Вы знали его?

– Да, конечно. Я работаю инженером в лаборатории и делала ему кое-какие анализы.

– Вы слышали, что Николай погиб?

– Да, – кивнула женщина. – Я даже присутствовала на похоронах.

– Вы одна из последних, с кем встречался и говорил Николай перед смертью. Мне крайне важно знать, зачем ему нужны были анализы и о чем он еще спрашивал вас? Постарайтесь припомнить все.

– Ну, если это действительно так важно для вас, – Тамара Александровна поудобнее устроилась в кресле, – я постараюсь. Дело в том, что я училась с его женой в одном институте и через нее познакомилась с ним. Я знала, что он работает в газете и пишет статьи об экологии. Где-то месяца три назад он пришел к нам в лабораторию и попросил сделать анализы проб воздуха и воды. Наш заведующий, жуткий перестраховщик, позвонил руководству комбината и попросил у них разрешение на проведение этих работ. Начальство, естественно, строго-настрого запретило. Николай тогда обратился ко мне, и я в частном порядке, после работы, помогла ему. Второй раз он попросил меня сделать анализы недели за две до смерти.

– Что это были за анализы?

– В первый раз это был общий анализ проб воздуха и воды на содержание различных вредных веществ.

– И что у вас получилось?

– Содержание некоторых вредных элементов и соединений превышало предельно допустимые нормы в несколько раз. Хлора, например, почти в двадцать раз, двуокиси азота в пятнадцать. Второй раз он попросил сделать анализ проб воздуха и воды на содержание иприта.

– Иприта? – удивился журналист.

– Да, иприта. Я никогда не делала подобных анализов и мне пришлось перерыть целую кучу книг по гражданской обороне. В воздухе я ничего не нашла, а вот в воде обнаружила следы иприта.

– Он не рассказывал, где брал эти пробы и для чего?