Текст книги "Санта-Барбара 2"

В клинике доктора Роулингса царили довольно строгие порядки – больным не разрешали выходить из своих палат и общаться друг с другом. При этом главный врач следил за тем, чтобы отношения больных друг с другом, особенно, если они находились в одной палате, не становились слишком близкими. Однако, Перл не собирался – по крайней мере, внешне – следовать установленным правилам. Раз уж ему довелось исполнять здесь роль буйного психбольного, то необходимо исполнять ее как можно более убедительно. Правда, перегибать палку при этом не стоило – еще не хватало, чтобы его упекли в карцер. Тогда проникнуть в тайны доктора Роулингса ему будет очень трудно, а то и просто невозможно. А ведь ему еще необходимо ближе познакомиться с Келли Кэпвелл, чтобы попробовать помочь ей.

Подходящий момент наступил сегодня вечером. Из уст одного из санитаров Перл узнал, что для больных его отделения, где содержалась и Келли, организован небольшой киносеанс. Для этот допущенных к сеансу больных – а это право в клинике еще нужно было заслужить – собрали в общей комнате, где были установлены кинопроекционный аппарат довольно устаревшей конструкции и несколько рядов стульев. Правда, Перл приглашения на киносеанс не получил, тем не менее, его комната не была заперта снаружи, чем он, разумеется, не замедлил воспользоваться.

Перл осторожно высунул голову за дверь своей палаты и, увидев, что коридор пуст, направился к общей комнате. Поскольку ролью Перла было изображать буйное помешательство на почве мании величия, он сунул за пояс больничных брюк маленький бумажный флажок Соединенных Штатов Америки и подошел к двери, за которой уже начался сеанс. Все вокруг было тихо.

Он потянул дверную ручку на себя и, стараясь не привлекать к себе внимания, заглянул туда. На его лице мгновенно возникла улыбка. Что еще могли показывать пациентам психиатрической клиники, как не старинную голливудскую мелодраму с Деборой Керр? За ходом душещипательного действия следило примерно десяток человек из числа наиболее тихих и покладистых больных. Как и полагается психически ненормальным, они вели себя довольно своеобразно. Кто-то шумно вздыхал, другие что-то бормотали, несколько женщин в возрасте выше среднего утирали слезы, когда героиню фильма бросал очередной возлюбленный. Остальные либо сидели неподвижно, либо раскачивались из стороны в сторону.

Один из санитаров, сложив руки на груди, стоял в углу комнаты, а медсестра, миссис Коллинз, сидела на стуле возле кинопроекционного аппарата. Миссис Коллинз была высокой белокурой женщиной лет тридцати семи и, в отличие от другой сестры, миссис Ходжес, относилась к больным гораздо более снисходительно. Она видела в них людей, нуждавшихся в помощи и уходе, а не материал для опытов доктора Роулингса.

Увидев Перла, она сделала удивленное лицо, но тот, глупо улыбаясь, проскользнул в комнату и уселся на ближайший свободный стул.

– Сестра, вы разрешите одному из самых выдающихся людей Америки, а, точнее, ее президенту, посмотреть на продукцию всемирно известного центра развлечений? – шамкая, словно Рональд Рейган, произнес Перл. – Кстати, не я ли снимался в этом фильме? Что-то мне знакомо лицо этой актрисы…

Он поднялся на стуле, словно стараясь близоруким взглядом рассмотреть лицо Деборы Керр. Несколько больных сразу же стали шикать на него, чтобы он не мешал им смотреть фильм. Дабы не прерывать ход сеанса, миссис Коллинз кивнула головой, разрешив ему остаться. Перл тут же уселся обратно и со счастливой улыбкой на устах пробормотал:

– Большое вам спасибо.

Увидев в расположенном перед ним ряду стульев свободное место, он переместился туда. Келли, которую Перл отыскал взглядом среди больных, сидела прямо перед этим свободным стулом. Спустя несколько мгновений Перл уже удовлетворенно потирал ладони, усевшись позади Келли. Две женщины в больничных халатах, сидевшие но обе стороны от Перла, уставились на него недоуменными взглядами. Дабы не привлекать излишнего внимания, Перл сказал им:

– Наверное, кино очень интересное. Хочется рассмотреть все получше. Хотя, конечно, жаль, что меня нет среди главных героев. Я сяду здесь, с вашего позволения.

Поскольку выражения их лиц ничуть не изменились, Перл решил, что такой ответ вполне удовлетворяет его соседок по кинозалу.

Услышав за своей спиной громкий шепот, Келли оглянулась. Позади ее сидел этот новый буйный пациент, который постоянно изображает из себя президентов, причем разных. После нескольких месяцев пребывания в психиатрической клинике Келли привыкла уже ко всему – к маниям величия и преследования, буйствам и тихому бреду. Поэтому поведение мистера Капника ничуть не удивляло ее и не привлекало к себе ее внимания. Она лишь автоматически отметила про себя, что он довольно красив и по-мужски обаятелен. В другой обстановке он, вполне возможно, мог бы вызвать у нее интерес, однако сейчас…

Келли равнодушно взглянула на нового пациента и повернулась к экрану. Правда, фильм не особенно привлекал ее внимание, но здесь хотя бы можно было отвлечься от обычной безмерной тоски и безысходности. Келли в последнее время особенно остро чувствовала свою ненужность и брошенность. Родители словно забыли о ней, а другие знакомые лица она уже начала забывать – так редко теперь ее кто-нибудь навещал. Правда, у нее мелькнуло в памяти что-то смутное, когда она увидела этого нового пациента, мистера Капника, однако она поспешила отделаться от этого ощущения, посчитав, что ошибается.

Тем сильнее было ее удивление, когда она услышала у своего уха тихий шепот:

– Привет, Келли.

Неожиданностью для нее было то, что кто-то, кроме медсестры и доктора, знает здесь ее имя. Она едва заметно дернулась и уже собиралась повернуться, когда тот же голос предостерегающе произнес:

– Не оглядывайся.

– Откуда ты знаешь мое имя? – в голосе ее слышалось неподдельное изумление.

– Все очень просто, – объяснил голос. – Я твой друг.

Услышав это, Келли уже не смогла удержаться и повернулась. Склонившись к ее плечу, мистер Капник загадочно улыбался.

– Кто вы? – прошептала она.

– Ты меня, наверное, не помнишь, но твои родители должны были сказать тебе обо мне, – улыбнулся он.

Она посмотрела на него повнимательнее.

– Я вас где-то видела? Мы не могли встречаться раньше? – спросила она.

Келли вдруг поняла, что ее догадки оказались верными – она действительно откуда-то знает этого человека. Возможно, она даже знакома с ним…

– Я – ваш дворецкий, Перл.

– Дворецкий?

На ее лице появилась едва заметная улыбка. Да, он и вправду сидел за рулем автомобиля отца, когда тот приезжал навестить ее в клинике.

– Ты ведь работаешь у нас не так давно? Я не могла вспомнить сразу.

Перл радостно кивнул головой.

– Ну, вот и отлично! Вспомнила, – прошептал он. Келли снова повернулась лицом к экрану.

– Что ты здесь делаешь? – подозрительно спросила она.

Келли вдруг испугалась, что его появление здесь принесет ей неприятности.

– Я попал сюда, чтобы помочь тебе, Келли. Тебе нужно выбраться отсюда. Но сейчас я не могу говорить об этом, – тихо прошептал Перл.

Келли отрицательно замотала головой.

– Нет, нет!

– Что значит – нет?

– Я не хочу говорить с тобой, – дрожащим голосом произнесла она. – Мне не разрешают. Я могу говорить только с доктором Роулингсом…

Она выглядела насмерть перепуганной.

– Мне может помочь только он…

Перл тяжело вздохнул. Этот доктор Роулингс кого угодно может довести до сумасшествия. Келли сейчас полностью находится в его власти. С этим пора покончить. Необходимо начинать борьбу за девушку прямо сейчас, немедленно.

– Келли, – успокаивающе прошептал он, – меня послала сюда твоя семья. Без твоей помощи у меня, разумеется, ничего не выйдет.

Она снова стала трясти головой, испуганно повторяя:

– Нет, нет!

Ситуация становилась опасной. И в этот момент Перл совершил ошибку. Пытаясь успокоить девушку, он протянул руку и положил ее на плечо Келли. Но эффект оказался прямо противоположным тому, который ожидал Перл – Келли вскочила со стула так, словно села на змею.

– Нет, нет! – заверещала она. – Оставьте меня в покое! Не трогайте меня!

Киносеанс едва не прервался. Стоявший позади санитар мгновенно бросился к Перлу. Чувствуя, что пахнет жареным, Перл моментально сообразил, что нужно делать. Он тут же вошел в роль президента. Выпятив грудь и выставив вперед руку, Перл громко заявил:

– Мы должны поговорить о безопасности нашей страны!

Но в тот момент, когда тяжелая рука санитара легла ему на плечо, он сразу же повиновался и уселся на свое место.

– Вы давно работаете в моей личной охране? – смерив санитара удивленным взглядом, сказал он. – Хорошо. Если вы настаиваете на том, что под угрозой находится моя личная безопасность, я готов прислушаться к вашим доводам.

После того, как Перл умолк, Келли еще несколько мгновений перепугано смотрела на него, а затем уселась на свое место.

Киносеанс продолжался.

Джулия метнулась к окну. Она попробовала открыть шпингалеты на оконной раме, но они не поддавались. В этот момент она услышала крик Дэвида из соседней комнаты:

– Джулия!

Услышав его голос, она мгновенно забыла об окне и, стараясь не привлекать внимания излишним шумом, полезла в ванную и встала под душ. Предосторожность не оказалась лишней – спустя несколько мгновений дверь ванной комнаты неожиданно распахнулась, и туда вошел Дэвид. Его появление здесь совершенно ничем не было оправдано. К тому же, он вел себя весьма странно – ничего не говоря, остановился у двери, неотрывно глядя на обнаженную Джулию.

Увидев его, она испуганно прикрыла руками грудь.

– Что ты здесь делаешь? Дэвид на мгновение замялся.

– Ну… я все время хочу быть с тобой… – не слишком убедительно произнес он.

К страху, который она испытывала, прибавилась неловкость от того, что Дэвид бесцеремонно разглядывает ее. В обнаженном виде она не чувствовала себя слишком раскованной. Прикрываясь руками, она растерянно вертела головой по сторонам в поисках спасительного выхода из ситуации. Почувствовав, что возбуждать в ней сейчас излишние подозрения нет смысла, Дэвид снял с вешалки полотенце и, изобразив на лице нежную заботливость, обернул его вокруг тела Джулии. В голову ей не приходило ни единого слова. Она просто вышла из ванны, вытирая рукой мокрое лицо.

– Почему бы нам не пойти в комнату? – участливо спросил Лоран. – Мы могли бы гораздо интереснее провести там время…

Джулия растерянно хлопала глазами, лихорадочно пытаясь найти отговорку.

– Но ведь я вся мокрая… – пробормотала она.

Он обнял ее за плечи, многозначительно посмотрев в глаза.

– И скользкая… Ты очень скользкая молодая дама…

Хотя в его голосе звучала неприкрытая угроза, она еще нашла в себе силы улыбнуться.

– Ты так думаешь? – будто не обращая внимания на его тон, сказала она.

– Да. Но мне это нравится. Пойдем в комнату.

Предполагая, что может ожидать ее там, Джулия не торопилась ответить согласием. После небольшой паузы Дэвид спросил:

– Что с тобой?

– Мне… мне нужно вытереться досуха. Я не хочу подхватить простуду.

Дэвид безразлично пожал плечами.

– Ну, ладно. Только недолго.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку и бесстыже пялился на нее. Джулия чувствовала себя так неловко, словно за ней подглядывают в общественном туалете.

– Что ты делаешь? – пробормотала она, смущенно опустив глаза.

Ничуть не испытывая неловкости, Дэвид улыбнулся.

– Смотрю на тебя.

Она тоже растянула губы в неестественной улыбке.

– Ты вгоняешь меня в краску…

Весь этот разговор слишком затянулся. Почувствовав это, Дэвид произнес:

– Ну, что ж, раз я тебя смущаю…

Он не закончил фразу, повернувшись к выходу.

– Да, я сейчас вытрусь и приду, – промолвила она. – Подожди меня, пожалуйста, за дверью.

– Ну, ладно…

В его голосе вновь прозвучала скрытая угроза. Когда он захлопнул за собой дверь в ванную комнату, Джулия снова бросилась к окну, пытаясь найти хоть какую-нибудь возможность открыть его и сбежать. У нее ничего не получалось. Тогда она схватила стоявшую в углу комнаты железку и попыталась сломать шпингалет. Снова – никакого результата. Положение казалось Джулии безвыходным. Еще несколько мгновений – и Дэвид все поймет… Джулия молила бога о том, чтобы какая-нибудь случайность помешала Лорану расправиться с ней, единственной свидетельницей его вины…

Когда киносеанс в клинике доктора Роулингса закончился, медсестра, миссис Коллинз, включила в комнате свет. Воспользовавшись удобным моментом, Перл воткнул себе в волосы американский флажок и, вскочив со стула, выбежал на небольшой пятачок перед экраном. Вытянув вперед руки, он воскликнул:

– Прошу всех оставаться на своих местах!

Пациенты клиники стали удивленно переглядываться, а две женщины, сидевшие в первом ряду, подошли к Перлу и начали ощупывать его, словно манекен в магазине готовой одежды. Выпятив вперед грудь, Перл окинул сидевших перед ним пациентов строгим взором.

– Дамы и господа! Я хочу произнести речь!

Миссис Коллинз сделала знак рукой санитару, который уже намеревался пресечь ораторский порыв нового больного. Тот остановился, наблюдая лишь за тем, чтобы остальные больные не перевозбудились.

Выкатив глаза и приложив руку к груди, Перл стал изображать Авраама Линкольна.

– Восемьдесят семь лет тому назад наши отцы создали на этой благословенной земле новую нацию!

Перед тем, как попасть в психиатрическую лечебницу, Перл выучил наизусть несколько самых знаменитых речей американских президентов. В его жанре разговорного шоу это было просто необходимо.

– Эта нация верит в свободу и в то, что все люди рождены равными перед нашим создателем. Но сейчас мы ведем на этой земле гражданскую войну…

Одна из подошедших к нему женщин вытащила флажок из его шевелюры и стала размахивать им, словно на предвыборном митинге. Другая принялась теребить косичку на голове Перла. Келли удивленно наблюдала за тем, как он мгновенно овладел вниманием аудитории. Санитар и миссис Коллинз не вмешивались в его спич, с улыбкой слушая Перла.

– Сейчас наша нация разделилась на два лагеря, – продолжал он. – Эта война должна показать, может ли такая нация выжить. Мы встречаемся на поле крупнейшего сражения между силами добра и зла, – после этого он неожиданно переменил тему. – Мы пришли сюда, чтобы в торжественной обстановке открыть мемориал тем, кто отдал свои жизни во имя торжества великих идеалов, избранных нашими предками.

Он стал прохаживаться по комнате, театрально размахивая руками.

– Эта нация должна жить!

Психи стали шумно выражать свое одобрение. Привлеченный доносившимися из общей комнаты звуками, в дверь вошел доктор Роулингс.

– Что здесь происходит? – строго спросил он. Медсестра вскочила со своего места.

– Мистер Капник развлекает нас, – растерянным голосом пояснила она. – Сейчас он изображает Авраама Линкольна.

Роулингс с такой яростью сверкнул глазами, что миссис Коллинз мгновенно умолкла.

– Это хорошо, – холодно произнес он, – однако порядок в клинике должен соблюдаться.

С этими словами главврач направился к Перлу. Тот уже вошел в раж и, забравшись на стул, витийствовал, гордо возвысив голову.

– Наша нация – это светоч свободы! Она должна жить и процветать!

Роулингс принялся стаскивать его со стула.

– Пойдемте, мистер Капник! Вам пора спать! Но Перл не собирался сдаваться.

– Что? – гневно воскликнул он. – Спать? Значит, скоро мы будем в темноте? И огни свободы погаснут?

– Вот именно, – презрительно сказал Роулингс. – Санитар проводит вас в палату.

Мгновенно подскочивший медбрат схватил Перла за плечи, стащил со стула и потянул его к двери. Тот сопротивлялся, выкрикивая:

– А вы уверены, что это безопасно? Мы находимся в состоянии гражданской войны с конфедератами. Я должен быть уверен, что в самый ответственный момент своей истории нация не останется без надежного руководства!

– Не беспокойтесь, – успокаивал его Роулингс. – Это совершенно безопасно.

– Не забывайте о том, что вокруг шпионы моих врагов, конфедератов! Куда вы ведете меня – в театр Форда?

Он стал затравленно озираться по сторонам, изображая испуг.

– Прошу вас, – вдруг жалобно захныкал он, – не сажайте меня на балкон…

– Мы позаботимся о том, чтобы вас надежно охраняли, – криво усмехнулся главврач. – Пойдемте.

Вместе с санитаром они потащили Перла к двери в коридор.

Уже покидая комнату, он оглянулся, нашел взглядом Келли, которая внимательно следила за ним, и подмигнул ей. Когда Перла утащили за дверь, она едва заметно улыбнулась. Этот парень начинал ей нравиться. Очевидно, он находится здесь действительно для того, чтобы помочь ей, потому что на сумасшедшего он совершенно не похож. Все это сильно смахивало на обыкновенную инсценировку для отвода глаз. Не успев подумать об этом, она почувствовала все нарастающую тревогу. Если даже она без труда поняла игру Перла, то доктор Роулингс и подавно сможет раскусить его. Это всего лишь вопрос времени… И тогда его ожидают крупные неприятности. Доктор Роулингс не относится к числу людей, которые прощают подобные вещи. Если же он пронюхает, что к этому имеет непосредственное отношение она, Келли Кэпвелл, ей несдобровать.

Стараясь больше не думать об этом, она поспешно направилась к выходу из комнаты. Будущее покажет, что может произойти…

Спустя десять минут после того, как они покинули ресторан «Ориент Экспресс», Круз и Сантана Кастильо, были дома. Войдя в гостиную, она достала из сумочки свой пузырек с таблетками и трясущимися руками налила себе стакан воды из крана. Положив в рот сразу три таблетки, она запила их.

Круз настороженно следил за ней.

– Может быть, ты принимаешь слишком много лекарств? – спросил он.

– Откуда ты знаешь? – раздраженно бросила она. – У тебя ведь никогда в жизни не было аллергии. Может быть, эти таблетки помогают мне? Они мне просто необходимы.

Трясущимися руками она закрыла пузырек и положила его обратно в сумочку.

– Ты ешь их словно конфеты, особенно в последнее время… – недовольно произнес Круз.

– Тебе все во мне не нравится, а особенно в последнее время, – обиженно сказала Сантана. – Тебе не нравится моя аллергия и таблетки от нее тоже, тебе не нравлюсь я, особенно я… Ладно, я избавлю тебя от своего общества. Пойду спать.

Сантана повернулась, намереваясь покинуть гостиную, но Круз придержал ее за плечо.

– Нет, погоди. Нам нужно выяснить отношения. Ее снова начала бить дрожь.

– Как? Пустыми разговорами? – нервно воскликнула она. – Разговорами ничего не удастся исправить.

Она направилась к лестнице на второй этаж. Круз несколько мгновений молчал.

– Если не поговорить сейчас – будет еще хуже! – угрожающе сказал он.

– Хуже?!! – разъяренно воскликнула она. – Хуже, чем сейчас? По-моему, дальше уже некуда!

Сантана на мгновение оглянулась. Круз стоял посреди комнаты, мрачно насупившись, и она поняла, что сделала ошибку, не дав ему высказаться.

– Ну хорошо. Хорошо… – поспешно сказала она. – Давай поговорим. Скажи, что хотел. Может быть, это все-таки поможет, хотя у меня мало надежды. Посмотрим…

Она подошла к нему, но не смогла выдержать взгляда его глаз и отвернулась.

– Сантана, я хочу помочь нам обоим. Круз подошел к жене и обнял ее за плечи.

– Почему ты так редко это делаешь? – тихо спросила она. – Ты до меня никогда не дотрагиваешься, а когда это случается, то ты обычно извиняешься, как будто прикоснуться ко мне – это что-то ужасное. Неужели ты не понимаешь, как это обидно?

В голосе Сантаны было столько горечи и разочарования, что он растерянно произнес:

– Прости, я не знал, что это так.

– Не знал? Этого не может быть! О, Круз! Мне не хватает твоих прикосновений, твоих объятий. Я постоянно чувствую, что мне не хватает человеческого тепла.

Он потрясенно молчал.

– Я не понимаю, как у нас получилось такое. Я ничего этого не хотел, – виновато произнес он.

– Конечно, ты не хотел, – она мрачно покачала головой. – Да и вообще, что от тебя можно требовать? Ведь насильно мил не будешь! Трудно полюбить, слушаясь лишь голоса разума, как, впрочем…

Она отвернулась.

– И разлюбить тоже…

Круз понял, что она имела в виду себя. Несколько мгновений он молчал.

– Мы – взрослые люди, – наконец примирительным тоном сказал он. – Если мы захотим, мы сможем вместе со всем этим справиться, все это преодолеть.

Сантана резко обернулась к нему.

– Что я должна делать? В чем, по-твоему, состоит моя роль? Кому мне помогать в первую очередь? Тебе или себе? Подскажи, как мне поступить.

Глаза ее были полны слез.

– Прежде всего тебе надо стать такой, какой ты была раньше, – тихо сказал Круз.

Ее охватила истерика.

– Такой, как была? – выкрикнула Сантана. – А какой я была раньше? Я уже забыла об этом! Ты ищешь какие-то воображаемые выходы из ситуации, а все объясняется гораздо проще.

– Как?

– Просто я тебя люблю, а ты меня – нет! – категорично заявила Сантана. – Вот в чем на самом деле коренится причина всех наших бед. Ты меня просто не замечаешь…

Круз попытался возражать.

– Но я люблю тебя.

– Нет! – кричала она.

Он понял, что спор бесполезен, и умолк.

– Ты мне не веришь, – с горечью произнес он. А ты хоть понимаешь, как я ревновал тебя сегодня? Мне позвонили и сказали, что ты находишься на крыше ресторана вместе с мужчиной. Я в жизни так не переживал!

Сантана покачала головой.

– Нет, Круз! Это не любовь! – горько сказала она. – Это простое объяснимое чувство мужской собственности. Ты просто ощущаешь себя моим хозяином, хозяином своих владений и никто не должен на них посягать. Это не имеет никакого отношения не то что к любви, даже к простым теплым чувствам.

– Сантана, ты неправа, – без особой убежденности в голосе сказал он.

– Права. Я знаю, что права! – запальчиво выкрикнула она. – Так больше продолжаться не может. Я сама виновата. Я так растворилась в твоей жизни, что потеряла себя. Что же мне делать, если я осталась совсем одна?

Круз снова положил ей руку на плечо.

– Сантана, а почему ты все время говоришь об одиночестве? Ведь я рядом с тобой.

Но она уже не слышала его.

– Наверное, я потеряю тебя! – кричала Сантана. – Иден своего не упустит! Ты будешь принадлежать ей. Я уже совершенно смирилась с этим.

– Но я никуда не ухожу! – закричал Круз. – Почему ты не хочешь мне верить?

– Потому что у меня нет оснований тебе верить…

Круз ошеломленно развел руками.

– Но… – пробормотал он. – Но ведь я дал тебе слово! Разве этого мало?

– Я не верю твоему слову, – упрямо повторила Сантана. – Все это ты сделал лишь для того, чтобы на время успокоить меня и забыть обо мне. На твои чувства по отношению ко мне это никак не влияет.

Круз рассвирепел.

– Перестань говорить о своих чувствах! – сжав губы, глухо произнес он.

Угрюмо насупившись, он стал мерять шагами комнату. В разговоре возникла минутная пауза. Они стояли, отвернувшись друг от друга, и тишину, царившую в доме, нарушало лишь их тяжелое дыхание.

– Да, – спустя некоторое время сказал Круз. – Наверное, я виноват, наверное, я уделял тебе мало внимания. На меня навалились дела, одно за другим. Но я все изменю, я должен спасти наш брак…

Сантана обернулась и, горько усмехнувшись, спросила:

– А зачем тебе это нужно?

– Потому что я хочу, чтобы у нас все было хорошо, – убежденно ответил он. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты вновь стала той, на ком я женился.

– Женился, но не полюбил, – горько сказала она.

– Я с детства любил тебя! – воскликнул Круз. – Ты же прекрасно помнишь все это.

В ответ на эти слова Сантана громко рассмеялась.

– Послушай, что ты говоришь, Круз! Чепуха какая! Это была просто детская дружба, а не любовь. А то, что мне нужно сейчас – это настоящая страстная любовь. Я хочу просыпаться утром в твоих объятиях, Круз! Вот ты говоришь о любви, о ее спасении, о нашем браке. Но любовь не надо спасать! Она не нуждается в этом.

– Послушай меня, Сантана! – успокаивающе уговаривал ее Круз. – Давай постараемся сейчас не рассуждать о том, что такое любовь, какой она должна быть, и как она выглядит со стороны. Нам сейчас не нужно рассуждать об абстрактных материях и романтике: какой должна быть любовь, какой не должна быть. Нам нужно постараться принять то, что есть на данный момент между нами, и сделать так, чтобы улучшить наши отношения.

Очевидно, его слова были столь неубедительны, что из глаз Сантаны снова брызнули слезы. Кусая губы, она едва слышно вымолвила:

– Если бы все было так просто…

– Но ведь если не стараться что-то предпринять, то ничего и не будет, – продолжал Круз. – Я не верю, что у нас нет ни единого шанса. Нам нужно попробовать. Но с одним условием: мы должны что-то предпринять вместе. Иначе, поодиночке, у нас ничего не выйдет. Тогда действительно и наша любовь и наш брак погибнут.

– Круз, – едва сдерживая рыдания, сказала она. – Неужели ты не видишь, что именно этого я и добиваюсь. Ведь все, что я делаю, направлено только на одно – чтобы ты заметил меня, чтобы ты обратил на меня внимание, чтобы мы были вместе, чтобы мы любили друг друга, чтобы мы снова были счастливы.

Круз кивнул.

– Тогда давай поставим перед собой эту цель! Будем добиваться ее…

В этот момент телефон на столике в гостиной зазвонил. В каком-то смысле это был спасительный звонок, потому что он подвел черту под разговором. Обычно, в такой поздний час Крузу звонили только с работы.

Сантана оглянулась на телефонный аппарат и с горечью сказала:

– Да. И все это будет продолжаться лишь до тех пор, пока тебе снова не позвонят с работы и не вызовут на какое-то неотложное дело.

Понимая всю справедливость ее слов, Круз промолчал. Телефон продолжал настойчиво звонить. Круз удрученно опустил голову.

– Сантана, пожалуйста, сними трубку и скажи, что меня нет.

В душе Сантаны затеплилась надежда.

– Правда? – переспросила она.

– Правда, – убежденно кивнул он.

Сантана подошла к телефону. Она ожидала услышать голос Тома Блинкена, либо кого-то еще из полицейского участка, однако ошиблась. Это был Кейт Тиммонс. Веселым голосом он сказал:

– Привет, Сантана!

Она была смущена настолько, что в первый момент даже не нашлась, что ответить. В комнате воцарилась тягостная тишина. Затравленно озираясь по сторонам, Сантана пробормотала:

– А… Привет.

Тиммонс сидел в одном из баров.

– Ну, что, встретимся сегодня на пляже? – игриво спросил он.

Сантана почувствовала, как лицо ее заливает краска стыда. Отвернувшись от Круза, она растерянно сказала в трубку:

– Можно я перезвоню тебе как-нибудь в другой раз? Мне не очень удобно говорить…

Тиммонс засмеялся.

– Что, рядом с тобой Круз? Я понимаю. Ладно, давай договоримся так. Я буду в Бейли-Кейв и подожду тебя там. Приезжай, как только сможешь. Я думаю, это нужно нам обоим…

Растерянно оглянувшись на Круза, который, сунув руки в карманы джинсов, медленно прохаживался по гостиной, она произнесла:

– Хорошо. Но я не знаю, получится ли у меня что-либо. Но в любом случае спасибо за приглашение. Пока.

Она положила трубку, не осмеливаясь поднять взгляд на Круза.

– Извини меня, – тихо вымолвила она. Круз озабоченно посмотрел на телефон.

– Кто это был?

– Это?.. Это… была моя подруга Джени Кларксон, – соврала Сантана. – Она приглашала меня завтра утром позавтракать вместе с ней.

Немного помолчав, Круз произнес:

– Знаешь, а ты была права.

– В чем?

– Разговоры мало помогают.

Он пристально смотрел на нее, не отводя глаз. Потянувшись рукой к настольной лампе, он выключил свет.

– Я тоже думаю, что дела говорят громче слов.

Это было недвусмысленное приглашение в постель. Сантана почувствовала, как дыхание ее учащается, сердце начинает биться все сильнее и сильнее. Жар возбуждения охватил ее.

– Ты уверен? – теребя ожерелье на шее, спросила она.

– Конечно.

Он подошел к ней, крепко обнял за талию и привлек к себе. Сантана стала обнимать его с жадностью неудовлетворенного желания.

– О, Круз…

– Кажется, ты не хотела говорить об этом. Не веря его словам, она тихо прошептала:

– Нет, Круз, ты действительно этого хочешь? Скажи мне. Или ты делаешь это из чувства супружеского долга?

– Нет, нет! – с жаром прошептал он. – Я хочу быть с тобой.

Сантана чувствовала его возбужденное дыхание. И от этого ноги ее слабели.

– Давай перейдем от слов к делу, – тихо произнес он.

Она прижалась к нему еще сильнее.

– Да, конечно…

Спустя несколько мгновений они уже поднимались по лестнице на второй этаж. В спальню…

ГЛАВА 16

Новый сосед Перла по палате. Сантана покидает дом. Джулия в панике.

Санитар в сопровождении доктора Роулингса втащил Перла в дверь его палаты. Тот продолжал изображать президента, правда, по дороге в палату он переменил образ, превратившись из Авраама Линкольна в Линдона Джонсона. Когда его втолкнули в дверь, он обиженно воскликнул:

– Я понимаю, молодой человек, что моя личная безопасность превыше всего. Однако президент Линдон Би Джонсон может и сам позаботиться о себе.

Санитар отпустил его, и Перл принялся подтягивать штаны. Санитар небрежно махнул рукой и, повинуясь едва заметному движению глаз доктора Роулингса, покинул палату, встав за дверью.

Строго глядя на пациента, главврач произнес:

– Вы сегодня не должны покидать комнату, мистер Капник. Здесь киносеансы предназначены для тех, кто заслужил это примерным поведением и послушанием. То есть, – он повысил голос, – не для вас!

Перл возмущенно вскинул голову.

– A y нас, в Белом доме, – заявил он, – есть собственный зал для киносеансов! Если вы будете запрещать мне посещение кино здесь, я буду пользоваться собственным кинозалом.