Текст книги "Санта-Барбара 2"

Автор книги: Генри Крейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

При этом он закатывал глаза и гримасничал. Санитары вели буйнопомешанного по коридору клиники, когда из палаты вышел доктор Роулингс. Они остановились, увидев его.

Перл продолжал изображать из себя президента.

– Американцы не должны молчать! – напыщенно заявил он. – Встаньте! Я хочу пересчитать вас!

Роулингс взял у одного из санитаров формуляр, который был заполнен при поступлении Перла в клинику. Окинув бумагу беглым взглядом, доктор Роулингс с улыбкой произнес:

– Добро пожаловать в клинику, мистер Капник! Перл взглянул на Роулингса подозрительным взглядом и, продолжая играть свою роль, тихо спросил:

– Что-то я вас не припоминаю. Вы пресс-секретарь Белого дома?

Разумеется, доктор ничуть не смутился. С удовлетворением осмотрев вновь прибывшего больного, он обратился к санитару:

– Скажите миссис Ходжесс, чтобы она подготовила шприц.

Перла прошиб холодный пот. Только этого ему не хватало – немедленно по прибытии получить лошадиную дозу лекарств! Но если он согласился на это дело – придется терпеть.

– Мне некогда оставаться в этом заведении! – снова завопил он. – Отведите меня домой! У меня есть семья: жена Пэт, да и дети, кажется, были…

Подыгрывая ему, доктор Роулингс сказал:

– Я предлагаю вам совсем ненадолго стать гостем Белого дома.

– Но люди Америки должны знать правду о своем президенте! – выкрикнул Перл, корчась в смирительной рубашке.

– Вот поэтому мы и пригласили вас в гости.

– Ах, вот как? – воскликнул Перл. – Док, но референдум давно закончился. Ведь вы проголосовали? Вы обязаны будете сказать мне, что вы внесли в бюллетень.

Роулингс улыбнулся и опустил голову.

– Что? Что? – завопил Перл, когда санитары вновь потащили его по коридору. – Что вы делаете? Это незаконно! Я – президент Соединенных Штатов Америки! Пэт! Пэт, звони в Пентагон!

Извиваясь и выкручиваясь, он едва шагал по коридору.

В этот момент дверь одной из палат открылась и медсестра, миссис Ходжес, вывела оттуда Келли.

Перл мгновенно отметил про себя, что девушка выглядит очень плохо. Ее лицо было серым, словно вата. Абсолютно безразличный взгляд ее потухших глаз даже не загорелся любопытством при виде незнакомца. Кстати, одной из причин, по которой доктор Джастин Мор направил Перла сюда, была то, что Келли Кэпвелл и Перл не знали друг друга. Перл появился в доме Кэпвеллов уже после того, как Келли отправили в клинику. Поэтому даже при первой встрече она не могла выдать его неосторожным словом или взглядом.

Увидев ее, Перл замер. Он мгновенно понял, кто сейчас находится перед ним. Однако предпринимать ничего не стал, поскольку это была их первая встреча. Тем более в такой обстановке. Он лишь автоматически отметил номер палаты и плохое состояние девушки.

На мгновение остановившись перед ней, он заглянул ей в лицо, словно настоящий умалишенный и жалобным хныкающим голосом произнес:

– Меня уводят. Мне не дают высказаться. Ну что ж, пусть это будет моя последняя пресс-конференция…

Санитары тащили Перла по коридору.

– Вы не заткнете рот Дику Никсону!.. – завопил он снова. – Я буду жаловаться в Организацию Объединенных Наций!.. За меня должны заступиться все. И Курт Вальдхайм, и Леонид Брежнев, и Мао… Я – не псих! Я – президент! Я – президент!

Вскоре его крики затихли в коридоре.

Так для Перла начался первый день пребывания в клинике доктора Роулингса.

Несмотря на краткость своих встреч с главным врачом и с Келли, он многое уяснил для себя. Во-первых, Роулингс, несмотря на внешнюю скромность, человек решительный и властный. Все в клинике подчиняются не то что слову – даже одному жесту Роулингса. Далее. С больными здесь особо не церемонятся. А что касается Келли, – то она, очевидно, находится сейчас в ужасном состоянии. Похоже, что ей вкатывают такие дозы лекарств, что она потеряла всякую способность сопротивляться царящему в клинике насилию над больными.

Что ж, для оценки обстановки на первый раз этого было вполне достаточно. Остальное станет ясно с развитием событий…

На этот раз Дэвид возился с дровами гораздо меньше. Сухие щепки вспыхнули мгновенно. Через несколько минут в камине ровным пламенем горели дрова.

В комнате сразу же стало уютно и тепло.

Удовлетворенно потерев руки, Дэвид прошелся по комнате.

– Джулия! Где ты? – крикнул он.

– Я – здесь! Принимаю душ! – из ванной раздался ее голос.

Дэвид подошел к двери.

– Отлично! – крикнул он. – Когда ты закончишь, в комнате будет совсем тепло.

Пока Джулия была занята, Дэвид уселся на каминный выступ, чтобы быть поближе к огню, и стал греться. Взгляд его случайно упал на сумку для теннисных принадлежностей, из бокового кармашка которой был виден кусочек полотенца.

Лицо Дэвида исказила гримаса ярости. Он потянулся к сумке и торопливо вытянул из нее полотенце. Улики, которая была раньше завернута в эту окровавленную тряпку, на месте не было.

Дэвиду мгновенно все стало ясно. Это Джулия! Как он ни пытался отвлечь ее внимание, она все-таки добралась до сумки и обнаружила там улику. Но куда же она подевала гантелю?

Сейчас перед Дэвидом стали две почти неразрешимые проблемы: как найти улику и как заставить молчать Джулию… И, вообще, что она могла подумать о нем? Очевидно, она сразу решила, что он – убийца… Если это так, то ее просто необходимо заставить молчать. Любым способом…

ГЛАВА 14

Сантана не желает слышать возражений. Перл ближе знакомится с порядками в клинике. Дэвид ищет пропавшую улику. Тиммонс спасается бегством. Ссора Сантаны и Круза.

Несмотря на вечернюю свежесть, Сантана чувствовала себя так, словно находится на пляже. Смуглую кожу заливал румянец.

– Сантана, ты излишне возбуждена, – робко произнес Тиммонс.

– Ну и пусть. А что в этом плохого? – беспечно ответила она. – Разве тебе не нравятся возбужденные женщины?

С этими словами Сантана сбросила с себя остальную одежду, оставшись в одном нижнем белье.

Тиммонс едва не поперхнулся, увидев, что она делает.

– Я боюсь, что будут большие неприятности, если кто-то увидит нас здесь вместе в таком виде… – пробормотал он, нагибаясь за брошенной Сантаной одеждой.

– Ну и пусть! – в ответ на его слова она рассмеялась. – Мне надоела неизвестность! Мне надоело одиночество! Хватит быть «миссис Никто»! С этой минуты меня все станут замечать!

Тиммонс слушал эти слова, чертыхаясь в душе.

Возбужденная женщина – это, конечно, хорошо! Однако не здесь и не сейчас! Все-таки он как-никак окружной прокурор… Высокое должностное лицо, облеченное доверием общества. И его профессиональной карьере мгновенно наступит конец, если хоть один человек узнает о том, что происходит между ним и Сантаной.

Поэтому Тиммонс лихорадочно обдумывал выход из положения.

Тем временем Сантана продолжала двигаться в такт доносившейся снизу из ресторана музыке. Ее ничуть не смущал при этом ни собственный вид, ни неподходящее место, ни опасения партнера.

– Для того, чтобы покончить с неизвестностью, ты выбрала несколько неординарный способ… – осторожно заметил Кейт.

– Ну и что? – она равнодушно махнула рукой. – Я люблю танцевать.

– Да. Я вижу…

– Я заслужила, чтобы меня замечали! Круз, наверное, решил, что я со всем смирюсь? Но он ошибся! – не переставая танцевать, говорила она.

Тиммонс поднял разбросанные по крыше вещи Сантаны и, не зная, как с ними поступить, держал в руках всю эту кучу.

– С чем ты смиришься? – переспросил он.

– С одиночеством… С заброшенностью… Разумеется, с этим Тиммонс не мог не согласиться.

– Да, ты права, – кивнул он. – Нельзя смиряться с одиночеством.

– А я и не буду! – радостно воскликнула она. – Теперь меня все заметят.

Ее глаза возбужденно горели. Волосы разметались по плечам. Она пыталась изображать из себя раскованную, свободную женщину. И Тиммонс хоть и неохотно, но вынужден был согласиться с тем, что ей это во многом удается.

Конечно, сейчас в ней говорит уязвленное самолюбие и женская гордость. Но его это устраивало. Какая разница, по какой причине – Сантана должна принадлежать ему, а не этому неудачнику, полицейскому.

Разумеется, у него нет желания обременять себя излишними заботами о доме и семье. Однако, Кейт хотел обладать Сантаной как женщиной. И понимал, что находится в полушаге от этого. Но здесь и сейчас заниматься этим он не хотел. Нужно было срочно покинуть эту злосчастную крышу и уединиться с Сантаной в каком-нибудь укромном месте…

– Если мы будем продолжать находиться здесь, – осторожно произнес он, – могут возникнуть крупные неприятности.

– Ну и пусть! – воскликнула она, ничуть не смутившись. – Пусть нас ожидают неприятности. Плевать на все, Кейт! Я так хочу этого… Чем больше у нас будет неприятностей, тем лучше!

Сантана подошла к Тиммонсу и положила ему руки на плечи. Неотрывно глядя ему в глаза, она спросила:

– Кейт, что ты думаешь обо мне?

Он растерянно оглядывался по сторонам, будто с минуты на минуту ожидал появления на крыше еще кого-то. Но Сантана не отставала.

– Тебе нравится мое тело? – при этом она так близко придвинулась к Тиммонсу, что ее грудь почти касалась его лица.

Он сидел на выступе крыши, одной рукой придерживал одежду Сантаны, а другую осторожно положил ей на талию.

– Ну, так как, Кейт? Я тебе нравлюсь?

Чувствуя, что его неотрывно влечет к себе тело этой женщины, Кейт потрясенно прошептал:

– Я в полном нокауте…

Она обняла его за шею и прошептала:

– А вот Круза я совсем не возбуждаю.

– Круз – дурак! – безапелляционно заявил Тиммонс.

– Значит, я нравлюсь тебе? Тебе нравится мое тело?

– Ну, разумеется, – он стал оживленно трясти головой.

– Тогда докажи это!

Сантана отступила на шаг и тихо продолжала:

– Тогда возьми меня! Давай займемся любовью…

Тиммонс почувствовал, как густая краска заливает его лицо. Нет, он не готов к тому, чтобы заниматься любовью на крыше ресторана…

Доктор Роулингс вошел в комнату для рисования. Здесь за столом сидела Келли Кэпвелл. С отрешенным лицом она водила кусочком черного угля для рисования по бумаге, пытаясь изобразить нечто похожее па человеческую фигуру.

– Келли, сегодня для больных вашего отделения прямо здесь, в клинике, будет организован просмотр кинофильма. Ты хочешь посмотреть? Твоя подруга Элис будет там.

Келли на минуту оторвала взгляд от рисунка и едва заметно кивнула.

Роулингс потер руки.

– Ты да же можешь сесть рядом с Элис, – милостиво разрешил он.

Правда, Келли никак не отреагировала на эти слова. В следующий момент дверь комнаты распахнулась и туда вошла медсестра.

– В чем дело, миссис Ходжес? – строго спросил Роулингс.

Та выглядела взволнованной.

– У нас возникли проблемы с новым пациентом, мистером Капником.

Доктор Роулингс положил руку на плечо Келли.

– Я сейчас вернусь. Подожди.

С этими словами он вышел из комнаты и направился в палату, куда определили нового пациента.

Перл сидел на полу посреди комнаты и разбрасывал вокруг себя ореховую скорлупу. В его руках был большой пакет, который он явно позаимствовал в какой-то из соседних палат.

Пол вокруг был усыпан большим слоем мусора. Перл сидел, с мечтательным видом уставившись в потолок, и равномерно, словно сеятель, разбрасывал вокруг себя ореховые скорлупки.

– «Лишь в глубине своего сердца…» – громко пел он. – «Я знаю, как я-а-а… Люблю-ю-у-у тебя-а-а…»

– Что вы делаете, мистер Капник? – строго спросил доктор Роулингс, входя в его палату.

Увидев доктора, Перл беззаботно улыбнулся и, протянув ему горсть ореховой скорлупы, произнес:

– Колю орешки, а вы не хотите? Это настоящий арахис! С моей личной фермы в Канзасе…

В персонаже, который на сей раз изображал Перл, нетрудно было угадать бывшего президента Джимми Картера.

– Сегодня уже двести восьмидесятый день кризиса с заложниками в Иране, – плаксивым голосом произнес Перл. – И я все больше и больше беспокоюсь за них. И мне все сильнее начинает нравиться мистер Рейган. Да. Все больше и больше. Он такой красноречивый, такой энергичный. Не то что я – размазня и тюфяк. Мистер Рейган будет великим президентом. Он сумеет поднять Америку из руин…

Вдруг выражение его лица резко изменилось. Он подозрительно посмотрел по сторонам, приблизился к Роулингсу и шепнул ему на ухо:

– Скажите, господин государственный секретарь, а где тот человек, которого я послал со специальной миссией в Иран? Кажется, его фамилия была Брокколи?

Роулингс равнодушно выслушал эту тираду и не произнес ни слова Он терпеливо дожидался, пока Перл окончательно выскажется.

Тот мнительно посмотрел на главного врача клиники и снова затянул занудно-плаксивым голосом:

– Я уже не знаю, кому я здесь могу доверять. Могу доверять своему правительству, своему государственному секретарю? Могу я доверять хоть кому-нибудь? Могу я доверять вам? А мисс Лилиан я могу верить?

При этом Перл продолжал усеивать пол ореховой скорлупой.

– Вам пора принять лекарство, – холодно сказал Роулингс. – И перестаньте мусорить в палате. Миссис Ходжес…

К Перлу подошла медсестра, держа в одной руке чашечку с водой, в другой – несколько разноцветных пилюль.

– Мистер Капник, вот ваше лекарство, – сказала она.

Перл тотчас отшвырнул в сторону бумажный пакет и радостно завизжал:

– Таблетки, таблетки… Как я люблю таблетки!

При этом он стал хлопать в ладоши. Затем взял у медсестры воду и таблетки, и, уже поднося их ко рту, вдруг подозрительно посмотрел на доктора Роулингса.

– Я надеюсь, Министерство здравоохранения официально одобрило применение этого лекарства.

– Разумеется, – стальным голосом произнес доктор Роулингс, – и министерство, и я настоятельно рекомендуют вам принять внутрь это лекарство. Пейте, мистер Капник.

– Скажите, а сертификат качества у вас есть? – не унимался Перл.

– Разумеется, разумеется… Ничего не бойтесь, пейте.

Перл радостно воскликнул:

– Вот и прекрасно! А то никогда не знаешь чего ожидать от этих проклятых янки-Тут он посмотрел куда-то в сторону и закричал:

– Рассел! Рассел! Что ты там делаешь на лужайке Белого дома? Ты оставляешь после себя следы, которые придется убирать моему садовнику. Сейчас же прекрати! А не то я буду вынужден вызвать морскую пехоту.

Тут доктор Роулингс не выдержал:

– Пейте таблетки! – рявкнул он.

Медсестра для пущей убедительности даже подтолкнула руку в которой Перл держал стаканчик с водой.

– Пейте, мистер Капник, пейте. Это вас успокоит.

Перл снова недоверчиво посмотрел на пилюли, затем демонстративно разинул рот и швырнул туда всю горсть лекарств. Затем он с наслаждением потер себе живот, явно в глубоком удовлетворении.

– Прекрасно, прекрасно!.. – пробормотал он с улыбкой.

– Вот и хорошо, – сказал Роулингс уже более спокойным тоном. – А я вернусь к миссис Кэпвелл. Пойдемте, сестра.

Они вышли из палаты, оставив Перла одного. Он повернулся спиной к двери, выплюнув изо рта таблетки, которые он спрятал за щекой, радостно прошептал:

– Спасибо вам! Спасибо, доктор Роулингс!

Джулия включила в ванной горячую воду и, прежде чем полезть под душ, крикнула:

– Дэвид, что ты делаешь?

Она была крайне обеспокоена тем, что Дэвид остался один в комнате.

Тем временем Лоран в тщетной надежде обнаружить улику копался в своей спортивной сумке. Услышав голос Джулии, он поспешно запихнул полотенце назад, в боковой карман, и вскочил. Едва он успел это сделать, как из открывшейся двери душа высунулась голова Джулии.

– Дэвид, – снова повторила она. – Что ты делаешь?

– А… извини, – рассеянно сказал он. – Я тебя не слышал.

– Чем ты здесь занимаешься? – настойчиво продолжала спрашивать Джулия.

Лоран пожал плечами и, окинув взглядом комнату, сказал:

– Да так… Ничем.

Он пытался придать своему голосу безразличие, однако, актер из него был не слишком хороший.

Джулия была так же растеряна, как и он. Непонятно зачем, она топталась в двери ванной комнаты, поглядывая то на Дэвида, то на его сумку с теннисными принадлежностями, небрежно брошенную возле камина.

– С тобой все в порядке? – наконец вымолвила она.

– Да, конечно, конечно. Все хорошо, – энергично кивнул Дэвид. – Не беспокойся.

Из двери ванной комнаты начал клубами валить пар от горячей воды.

– Ты бы лучше вернулась в ванную, – сказал Дэвид. Она растерянно улыбнулась.

– Да, да, конечно… Хорошо. Я просто очень беспокоюсь о тебе.

Джулия повернулась и закрыла за собой дверь ванной.

Несколько мгновений Дэвид стоял, задумчиво потирая подбородок, а затем бросился к камину, схватил сумку и снова полез в боковой карман. Обнаружив здесь что-то тяжелое, он засунул в карман руку и, нащупав там какой-то массивный предмет, вытащил его наружу. Это была увесистая пепельница, которая обычно стояла на столике рядом с камином.

От злости он едва не швырнул этой пепельницей в дверь ванной комнаты, за которой исчезла Джулия. Пока она была занята в душе, Дэвид решил найти пропавшую улику. Он был уверен, что гантеля находится где-то рядом. Джулия просто не могла бы ее далеко спрятать.

Он стал копаться во всех ящиках, шкафах, сундуках и углах. Дэвид не особенно заботился о том, чтобы оставить за собой идеальный порядок. В стороны разлетались подушки и одеяла, брюки и рубашки. Дэвид искал повсюду. Однако без особого успеха. Он перерыл уже добрую половину вещей в доме, но улику ему пока найти не удалось.

Проходя мимо журнального столика, он задел стоящую на нем лампу с круглым желтым абажуром. Лампа упала на пол, подняв страшный грохот. Шум был таким громким, что Джулия, находившаяся в ванной комнате, вздрогнула.

Она поняла, что случилось именно то, чего она больше всего опасалась.

Этот звук привел в чувство самого Дэвида. Он испуганно оглянулся на дверь, за которой находилась Джулия. Очевидно, она все услышала. Правда, никаких звуков, кроме плеска воды, из-за двери не доносилось.

Но Дэвид все же решил проверить, не привлек ли он внимание Джулии. Он осторожно подошел к двери, не подозревая, что с противоположной ее стороны Джулия, обернувшись в полотенце, выходит из ванной. Осторожно ступая босыми мокрыми ногами по холодному полу к двери, возле которой, прислонившись ухом к косяку, стоял Дэвид.

Она осторожно открыла дверь и закричала от ужаса. Вид у Дэвида был виноватый и растерянный.

– Боже мой, я едва не умерла от страха, – пробормотала она, придерживая одной рукой полотенце. – Ты меня так напугал! Я слышала какой-то грохот.

Дэвид развел руками.

– Да, ничего страшного. Это просто лампа упала. Ты уже приняла душ?

– Нет. А почему ты стоял здесь? – все так же испуганно продолжила Джулия.

– Я бы мог присоединиться к тебе.

Это было единственное, что сейчас пришло ему на ум. Джулия растерянно хлопала глазами, а затем вдруг неожиданно для Дэвида согласилась.

– Да, хорошо.

Дэвид, который рассчитывал на совершенно другой ответ, также растерялся.

– Э… – пробормотал он. – Ну, хорошо. Тогда возвращайся под душ, а я сейчас приду к тебе. Буквально через секунду. Подождешь?

– Да, – кивнула она.

– Ну, вот и хорошо. Ступай. Я сейчас…

С этими словами он захлопнул дверь прямо перед лицом Джулии. Несколько секунд она оцепенело стояла на месте, затем осторожно, на цыпочках, встала у дверного косяка и тихонько потянула на себя дверную ручку.

То, что она увидела, привело ее в ужас.

Дэвид бешено носился по комнате, сбрасывая вещи, словно забыл обо всем на свете. На столе, за которым они только недавно обедали, Джулия увидела сумку Дэвида и массивную пепельницу, которую она засунула с полотенцем вместо гантели.

Сердце ее на мгновение замерло, а потом стало колотиться в несколько раз сильнее прежнего. Джулия поспешно закрыла дверь и замерла возле стены. Ужас на некоторое время парализовал ее…

Тиммонс понимал, что нужно срочно уводить Сантану с крыши. Но она не желала ничего слышать и только лезла к нему с объятиями.

– Кейт, давай займемся любовью сейчас же, здесь же… Неужели ты будешь таким же, как Круз? Холодным и расчетливым? Возьми же меня, возьми! Я хочу быть с тобой.

Он не отвечал на ее объятия, растерянно бормоча:

– Сантана, я же официальное лицо. Я не могу… Если меня поймают на этом, я потеряю голоса избирателей и тогда всему конец!

Не слушая его, она покрывала поцелуями его лицо.

– Это неважно, неважно…

Ее голос напоминал стоны изнемогающей от любви кошки.

– Я хочу тебя. Я хочу тебя сейчас же…

– Нет. Нет… – невпопад рассмеялся Тиммонс. – Только не это, только не сейчас! И… не здесь!

Он вертел головой по сторонам, словно ежесекундно ожидая появления на крыше посторонних.

Сантана нервно оттолкнула его и отвернулась.

– Ты не хочешь меня! Ты ничем не отличаешься от моего мужа! Он точно такой же, как и ты. «Не сейчас… не сегодня…» Никогда!

– Нет, нет! – поспешно заявил Тиммонс.

Он подбежал к Сантане и положил руку ей на плечо.

– Это не так, Сантана, я просто не хочу заниматься этим здесь. Ведь мы можем найти гораздо более тихое и укромное место, чем это.

Она снова обернулась и с надеждой посмотрела ему в глаза.

– Значит, ты все-таки хочешь меня?

– Ну, конечно, конечно! – принялся уверять ее Тиммонс. – Я очень хочу тебя!

– Очень хочешь? – недоверчиво спросила она.

– Разумеется. Я всегда хотел тебя. Еще с тех пор, как мы учились в одной школе.

– Это правда? – недоверчиво переспросила она.

– Ты для меня всегда была желанной женщиной, женщиной моих мечтаний…

Тиммонс сейчас был готов сказать все, что угодно, лишь бы покинуть это опасное место.

– Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить… Сантана преданно посмотрела ему в глаза.

– Ты не представляешь, Кейт, как приятно все это слышать… Я тоже хочу тебя.

Она снова обняла его, прижалась к нему губами. Но он не ответил на ее поцелуй.

– Погоди, – пытаясь оторваться от Сантаны, пробормотал Тиммонс.

– Что такое? – непонимающе спросила она. – Тебе что-то не нравится?

Он снова перешел на шепот.

– Тсс… Тихо. По-моему, я что-то слышу… Она испуганно отпрянула от него и застыла.

– Что случилось? Я не понимаю…

Он осторожно прислушался к какому-то шуму, затем быстро сунул одежду в руки полураздетой Сантане.

– Быстро! Одевайся! – на его лице был изображен смертельный испуг.

Он метнулся к двери, которая вела на лестницу, и приложил к ней ухо.

– В чем дело? – растерянно произнесла Сантана, одевая юбку.

Ничего не отвечая, Тиммонс метнулся куда-то в сторону, схватил лежавшую на крыше доску и подпер ею дверь.

– Неужели ты ничего не слышишь? – возбужденно спросил он.

– Шаги?

– Да. Там кто-то идет. Наверное это Круз…

Тиммонс уже почти кричал. Сантана засмеялась.

– Ну, наконец-то… Интересно, откуда он узнал?

– Да он же убьет нас!..

Тиммонс был перепуган насмерть. Он кидался из одного угла в другой, не зная, что делать. В этот момент в запертую дверь постучали.

– Сантана, открой. Это был Круз.

– Черт побери! Я погиб! – бормотал окружной прокурор, не находя себе места.

Сантана кое-как одела на себя юбку и со смехом сказала:

– Открой ему. Пусть Кастильо увидит нас здесь!

– Да ты что? – закричал Тиммонс.

Он подбежал к Сантане и стал трясти ее за плечи.

– Послушай меня, послушай. Тебе не нужно оставаться здесь. Поезжай в Бейли-Кейв. Там есть прекрасные дюны нагретый за день песок. Я приду туда с одеялом, ладно?

– Но… – попробовала возразить она.

– Мы проведем ночь под звездами, – сказал Тиммонс. – Это будет так романтично.

Тут взгляд его упал на пожарную лестницу, которая вела по стене вниз, на улицу. Оставив Сантану одну, окружной прокурор бросился вниз по лестнице.

– Погоди! – закричала она. – А что ты скажешь Крузу?

– Ничего не скажу! – обернувшись на ходу, крикнул Тиммонс. – Разбирайся с ним сама… Меня он вообще не должен видеть!

Круз уже ломился в двери.

– Погоди! – воскликнула Сантана, обращаясь к Тиммонсу. – Куда ты?..

– Я спущусь по этой лестнице, – ставя ногу на ступень, крикнул Тиммонс.

– Сантана, открой! – кричал из-за двери Круз. – Открывай немедленно!

– Ну, хорошо, – поспешно пробормотала Сантана. – Во сколько мы увидимся?

– В половине одиннадцатого… – бросил на ходу Тиммонс.

После этого он окончательно исчез в темноте. Сантана начала торопливо натягивать на себя блузку.

– Сантана, открой!.. – стучал за дверью Круз. – Немедленно!

Она подбежала к двери и, убрав доску, распахнула ее. Кастильо едва не упал на крышу. Он удержался, лишь уцепившись за дверной косяк. Держась за ручку, Сантана стояла за дверью. Круз бросил на нее ревнивый взгляд и стал быстрыми шагами мерять крышу, на которой уже никого не было.

Растерянно пряча за спиной дрожащие руки, Сантана подошла к мужу.

– Что за чертовщина происходит? – громко воскликнул Круз. – Ты мне можешь что-нибудь объяснить? Почему ты не открывала дверь?

– Круз, не кричи, – умоляющим тоном произнесла она.

– Почему ты не впускала меня так долго?

– Я хотела побыть одна, – заявила она.

Это заявление привело Круза в ярость.

– И поэтому ты танцевала на крыше? На виду у всего ресторана? – заорал он.

Сантана тоже завелась.

– Я никого не просила таращиться на меня! – выкрикнула она.

– Что же ты, черт возьми, здесь делала? – Круз не выбирал слов и не думал о том, чтобы сдерживаться.

– Я делала то, что делала! – запальчиво выкрикнула она. – Я делала то, что мне хотелось делать! Я была счастлива!

– Если тебе нравится устраивать такой цирк на глазах у всех, – заявил он, – то я не знаю, что мне с тобой дальше делать!

– Ах, вон оно что! – на ее глазах проступили слезы. – Только этого не хватало в твоем досье? Ты мне вручаешь «черную метку», да?

Ее гнев и ярость были столь неподдельны, что Круз искренне изумился.

– Что с тобой? Ты никогда в жизни раньше не была такой!

– Какой? – запальчиво спросила она.

– Грубой… вульгарной…

– Ах, значит, вот какая я, по твоему мнению? Раньше ты мне этого не говорил. Боялся высказаться?

– Раньше ты и не была такой. Сантана подошла к нему.

– Раньше?.. С тех пор многое изменилось. Тихой Сантаны больше не будет! Тебя ждут сюрпризы!

Она подошла к ярко освещенному окну крыши ресторана и, склонившись над ним, вызывающе помахала рукой удивленно уставившимся на нее посетителям.

– Видишь? – оборачиваясь к Крузу, заявила она. – Теперь так будет всегда! Они узнают, кто такая Сантана! Мне надоела неизвестность, я отказываюсь от нее!

Круз подошел к ней поближе.

– Где он? – почти не разжимая губ, произнес он. В его голосе слышалась неприкрытая угроза. Круз едва сдерживался, кровь в нем кипела от негодования – Сантана явно обманывала его. Не может быть, чтобы она была здесь одна. К тому же, этот телефонный звонок…

Сантана тоже на мгновение растерялась. Однако, она быстро взяла себя в руки и, изобразив на лице удивление, переспросила:

– Кто – он?

– Мужчина, который здесь был с тобой, – жестко заявил Круз.

Чтобы скрыть волнение, она принялась теребить свои волосы.

– Не понимаю, о ком ты говоришь.

Круз шагнул ей навстречу и снова повторил:

– Говори, где он. Сантана отвернулась.

– Ты будешь отвечать на мои вопросы? – нахмурившись, произнес Круз.

Она изобразила на лице разочарование.

– Я не могу поверить, что ты меня об этом спрашиваешь!

– Да, я спросил! – заявил Круз. – И, пожалуйста, не лги мне!

Сантана решила пойти ва-банк.

– Что значит «не лги»? – запальчиво спросила она. – Что ты этим хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что тебе не стоит играть со мной в эту игру, – жестко сказал Круз. – Ты посмотри на себя! Я знаю, что с тобой здесь кто-то был. Посмотри на свою одежду. Ты же здесь полуголая… Неужели ты думаешь, что я поверю в твои слова? Он был здесь! Это же очевидно!

Она обхватила себя руками за плечи, словно только сейчас почувствовала вечернюю свежесть. Зябко ежась, она принялась расхаживать по крыше под гневными взглядами Круза.

– Ты галантен, как настоящий джентльмен, – обиженно сказала Сантана.

– А ты, очевидно, считаешь себя безупречной леди? – с горечью произнес он.

– Да, да! – истерично выкрикнула она. – Наверно, у меня нет хороших манер, таких, как у твоей возлюбленной аристократки Иден!

– Мы говорим сейчас не об Иден, – попробовал возразить он.

– Нет! – выкрикнула она. – Мы всегда говорим только об Иден. Да, у меня нет ее безупречного воспитания и никогда не будет…

– Замолчи! – заорал Круз. – Я в последний раз спрашиваю, кто здесь был? И где он? Где он прячется?

– А я отвечаю тебе в последний раз! – выкрикнула Сантана. – Ради бога, проверь, если не веришь мне! Переверни всю крышу! Проверь все вокруг! Давай! Размахивая руками, она ходила по крыше.

– Но кто-то здесь был, – с глубокой внутренней убежденностью в голосе произнес Круз.

– Ты так думаешь? – язвительно переспросила Сантана.

– Да. Я так думаю.

Она подошла к нему и остановилась рядом, заглядывая в глаза.

– Разве тебе не безразлично? Разве тебе не все равно, что происходит со мной?

– Как это какая разница?

В жилах Круза взыграла горячая латиноамериканская кровь. Если бы ему в руки попался этот хлыщ, он бы разорвал его на части.

– Почему в обычной жизни, не обращая на меня внимания, сейчас ты хочешь быть «святее всех святых»? – с горечью заявила Сантана. – Почему ты не можешь сбросить с себя эту маску? Вспомни, ведь ты так же грешен, как и я. Почему же всегда и во всем виновата лишь я? Ты грешен так же, как и все остальные!

– В чем грешен?

– В неверности!

От возмущения его карие глаза стали еще темнее.

– Это – ложь! – выкрикнул он.

– Ложь? – разъярилась она. – Да я собственными ушами слышала, как пару дней назад в этом ресторане вы с ней ворковали, словно голубки.

Круз опешил.

– Это была инсценировка. Я тебе говорил об этом. Сантана отрицательно покачала головой.

– Не знаю. Проверить я не могу. Но ведь ты дал мне слово! Ты помнишь, когда мы только поженились, ты обещал мне, что больше никогда не станешь встречаться с Идеи. Никогда даже не допустишь, чтобы у меня появился повод обвинять тебя в чем-то! Или ты мгновенно забываешь все свои обещания?

Круз вынужден был согласиться.

– Да. Я действительно дал тебе слово, – он опустил голову.

Но Сантана не успокоилась.

– А я не могу тебе поверить! – закричала она. – Сейчас ты можешь говорить все, что угодно, но я уверена, что, если ты даже и не спал с Иден, то хотел этого! Ты прекрасно понимаешь, что по любым законам – человеческим или божьим – это все равно измена!

Произнося эту речь, Сантана неотрывно смотрела на Круза. Глаза ее были выпучены, зрачки расширены.

– Сантана, ты, что – пьяна? – недоуменно спросил Круз. – Или ты целый день глотала свои таблетки и, ко всему прочему, еще и пила. Неужели ты не знаешь, что таблетки нельзя мешать вместе с алкоголем?

Но его слова уже не действовали на Сантану. Она словно угодила в колею, по которой ее несло все дальше и дальше.

– …Их нельзя мешать и с несчастьем! – истерично закричала она. – Круз я ничего не пила, но во мне все кипит от разочарования и боли.

Когда сталкиваются два таких темперамента – непременно быть беде. Круз прекрасно осознавал это и поэтому первым пошел на попятную.

– Хорошо, хорошо… – сказал он, вытягивая вперед руки. – Поедем домой. Не будем больше об этом.