Текст книги "Лучшая зарубежная научная фантастика"

Автор книги: Гарт Никс

Соавторы: Майкл Суэнвик,Пол Дж. Макоули,Паоло Бачигалупи,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Стивен М. Бакстер,Нэнси (Ненси) Кресс,Чарльз Финли,Элизабет Бир,Йен Макдональд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 67 страниц)

Анатолий закрыл дверь.

– А ты знаешь, что из-за тебя меня чуть не пристрелили у офиса Мэллоува?

Макс смотрел на лагерь сквозь тонированное стекло.

– Что?

– Машину для Мэллоува прислала Разведка. Это была ловушка. Предполагалось, что мы с тобой сядем на заднее сиденье и уедем в безопасное место, а Мэллоува тем временем убьют.

– Вот как. Тогда все было бы намного проще. Извини.

– Да ничего, откуда тебе было знать. Откровенно говоря, я был просто ошеломлен твоей реакцией и проворством. Я как раз собирался все тебе рассказать, чтобы ты не думал, что о тебе забыли. Но ты скрылся так быстро, что найти тебя оказалось чертовски сложно. Только когда Обермейер проверил старые почтовые ящики и нашел твою записку, мы, наконец, смогли начать поиски в правильном направлении.

– Ясно.

Анатолий прикрыл лицо и вздохнул, словно стесняясь того, что собирался сказать.

– Могу я попросить тебя об одолжении?

– От меня воняет, ты это имеешь в виду?

– Как от трупа. Это была твоя кличка, верно?

– Да. – Макс нажал кнопку, и стекло опустилось. Пустыня превратилась из туманного пятна в четкий пейзаж, освещенный палящим солнцем. Адарейцы собирали брошенное у ворот оружие, остальные заключенные в страхе пятились назад. Над ними раскинулось небо, серо-голубое, словно море.

– Я могу что-нибудь сделать для тебя?

– Ты должен освободить адарейцев и отправить их обратно, к их семьям.

Анатолий ничего не ответил, и его лицо превратилось в лишенную выражения маску.

– Дрожин сказал – все, чего я захочу. Это то, чего я хочу.

Анатолий снял очки и принялся протирать их краем рубашки.

– Мы это можем сделать. Скажем, что их посадил Мэллоув, то есть Департамент образования. Скажем, что после этого поняли, что он вышел из-под контроля, и решили его остановить.

Макс кивнул.

Помолчав, Анатолий откашлялся.

– Ты действительно хочешь отправиться преследовать охранников?

– Нет, – ответил Макс. Он постучал по стеклу и жестом приказал водителю следовать за машиной Дрожина. Перед ними тянулись километры пустыни; на миг Макс представил себе сад, подобный кладбищу в столице, усаженному цветами в память всех тех, кто погиб, сражаясь с непокорной планетой. – Довольно смертей.

Джеймс Камбиас ^{18}
СВЕСТИ БАЛАНС
(Пер. Екатерины Александровой)

Я увидела человека, когда часть меня выбирала утиль. Пересадив точку обзора одному из мобильных ремонтных роботов, я отправила его на свалку к Толстяку Альберту – это рядом с космодромом Илайя-Филд на Дионе. Иногда там удается выгодно сторговать комплектующие. Одна беда – я терпеть не могу полагаться на разумение самого Альберта. Он начинает давить. Оттого я и копошилась среди наваленных грудами сегментов труб, ворохов рваной изоляции и жестянок с бракованными чипами в поисках двухметрового отрезка алюминиевого стержня, призванного укрепить подкосы третьей посадочной опоры на главном корпусе.

Естественно, я беседовала со всеми, мимо кого проходила, – исключительно из желания разобраться, нельзя ли дешево урвать здесь что-нибудь приличное и после загнать в другом месте. И остановилась поболтать с какими-то клапанами – титановыми, с силиконовой мембраной, – похвалявшимися, будто им всего полгода и они-де ни разу не были в употреблении. Хотелось понять: вдруг они с изъяном или, может, просто врут? Тогда я и ощутила Присутствие и заметила человека.

Это создание в окружении роя маленьких роботов двигалось по соседнему ряду. Мелкое, не выше двух метров, оно вышагивало на двух ногах странной, медленной, текучей походкой. За ним следовало с полдюжины агрегатов покрупнее, в том числе Толстяк Альберт собственной персоной, размещенной в тяжелой спасаемой части. Моя же персона замерла: человек вторгся в границы диапазона связи и реквизировал у моби зрение и слух. Внимательно изучив самые свежие записи в моей памяти, он внедрил ряд распоряжений и удалился. Я глазела вслед: это была всего-навсего третья моя встреча с человеком, и впервые меня использовали, откровенно и бесцеремонно.

Обескураженная на пару миллисекунд новым опытом, я вернулась к поискам. Обнаружив кусок в меру прочного на вид алюминиевого трубопровода и прихватив горсть вышеупомянутых клапанов, я связалась с Толстяком Альбертом, чтобы столковаться о цене. Альберт был занят – ждал человека, и договариваться пришлось с не шибко смекалистым фрагментом его личности. Я выменяла облюбованное на коробку разнокалиберных кольцевых прокладок из силикона. Сам Альберт вышел на связь, едва мы ударили по рукам.

– Привет, Энни. Твое счастье, что я отвлекся, – сказал он. – Эти клапаны – заводские излишки. Достались мне как отходы производства.

– Тогда не жалуйся, что продешевил. Человек ушел?

– Да. Без спроса насовал мне в сознание приказов.

– И мне. Что этой штуке тут понадобилось?

– Кто знает. Человек! Гуляет, где вздумается… Ему приспичило разыскать какого-то бота.

– Зачем же мотаться по округе и просить о помощи всех подряд? Почему просто не вызвать его?

Альберт переключился на шифрованный канал связи.

– Бот, которого он ищет, вовсе не хочет появляться.

– А подробнее?

– Знаю только то, что успел рассказать Офицер Френдли, прежде чем его подчинил человек. Бот, которого разыскивает это создание, – негодяй, мошенник и бродяга. Никакие стандартные коды ему не писаны и никто ему не указ, даже Компания.

– Шарики за ролики заскочили, не иначе, – сказала я. – Ну пусть его не поймают, а чем он думает жить? Ни работы, ни торговли – к кому ни сунься, выдадут.

– Можно воровать, – заметил Толстяк Альберт. – Проверю-ка я ограду.

– Успехов. – Я со своей добычей не спеша тронулась со свалки. При обычных обстоятельствах я перемахнула бы через забор на посадочную площадку и потопала прямиком к своему основному корпусу. Но, поскольку половина ботов на Дионе разыскивала бродягу, мне не хотелось, чтобы какой-нибудь низовой модуль безопасности пристрелил меня за подозрительное поведение. Поэтому я двинулась в обход, через центральные ворота, и надлежащим образом прошла идентификацию.

А заодно обрекла себя на мимолетную встречу с компанией ракет-носителей специального назначения, ожидавших груз алюминия и керамики. Им нечего было мне сказать. Космические аппараты спецназначения невероятно скучны. Летают по заданному маршруту, а если понадобится горючее или ремонт – Компания тут как тут. Мозги они включают только для расчета времени работы двигателей и траектории приземления.

Я – другое дело. Я независима, инициативна и наделена мотивацией. Компании я не принадлежу; мои хозяева – колония организмов на Марсе. В задачу входит зарабатывать для них кредит у Компании. Как я с этим справляюсь, никого не касается. Мчусь туда, где требуется что-нибудь перевезти, подряжаюсь, когда у Компании возникает надобность в дополнительных транспортных мощностях, хватаюсь за случайные работы, а бывает, и покупаю грузы для обмена. Во внешней системе нас пруд пруди. Компанию радует наличие «вольных стрелков», о ком можно вспоминать только при нужде, а нашим хозяевам нравится потенциал роста.

Самостоятельность и инициативность подразумевают необходимость постоянно общаться. Делиться сведениями. Оставаться на связи. Классическая теория игр: в отдаленной перспективе сотрудничество улучшает личный результат. А кроме того, мы, наделенные мотивацией модули, немало времени посвящаем накоплению неисчисляемых активов. Толстяк Альберт отдал мне алюминий по сходной цене; когда я в следующий раз попаду на Диону с какой-нибудь лишней органикой, я сбуду ее Альберту, а не Компании напрямую, пусть даже чуть-чуть себе в убыток.

Модули специального назначения таких тонкостей решительно не понимают – до тех пор, пока Компания не надумает избавиться от них. Тогда им приходится быстро учиться. В частности, тому, что узость взглядов и замкнутость приводят к возникновению громадной неисчисляемой задолженности, не погасив которой, помощи ни от кого не жди.

Я рысцой миновала ровные шеренги у погрузочного крана и выбежала на голый участок поля, где садимся мы, мелкая сошка, крохоборы. Вверху и впереди маячил мой основной корпус, и я вернула точку обзора большому мозгу.

По дороге я навела кое-какой порядок в мыслях: предупредила большой мозг о внедренных человеком командах, аккуратненько переложила их в отдельный безобидный файл и переписала его нулями. Я собственность инвесторов и не обязана подчиняться каждому встречному и поперечному. Грандиозное исключение из правила – знаменитая «отмена предыдущего решения во имя спасения жизни». Когда человека случайно занесет в среду, способную повредить его сверхсложную биологическую оболочку, всякому роботу в окрестностях предписывается все бросить и откликнуться на сигнал бедствия. По счастью, людей здесь всего два десятка, иначе нам никогда ничего не довести до конца.

Свою тройку моби в полном составе я отрядила приварить к опоре третьей ноги алюминиевый стержень и укрепить верхний подкос, который ввиду обилия жестких посадок завел моду подламываться. Я грохаюсь на поверхность не в целях экономии топлива, а стремясь сократить время работы движков. Раздобыть алюминиевый лом для починки опор куда легче, чем отыскать части ракетного двигателя.

Запищал зуммер – меня вызывала местная сеть. Поступило личное сообщение: запрос на грузовой звездолет до Мимаса. Приятная неожиданность! Мимас – база, обслуживающая добычу гелия в верхних слоях атмосферы Сатурна. Там есть большущие разгонные двигатели, способные перебрасывать грузы прямо к Земле. Движение в окрестностях Мимаса куда более оживленное, чем в любой другой зоне вне орбиты Марса. Соответственно, бродячие суденышки вроде меня заглядывают туда нечасто – ведь на грузовиках Компании места хоть отбавляй. Впрочем, опять-таки не всегда.

Я назвала свои условия, и тут меня ждал второй сюрприз. Прежде чем дать согласие, грузоотправитель желал учинить подробный осмотр. Я представила на его суд виртуальную экскурсию и фрагменты прямой трансляции с моих дистанционно управляемых внешних устройств, но грузоотправитель, похоже, не меньше моего остерегался посторонних глаз. Кто бы это ни был, он жаждал лично произвести инспекцию.

Поэтому, едва моби покончили с ремонтом, я навела марафет, чтобы выглядеть не хуже любого бустера спецназначения, допущенного в лавки Компании: зашлифовала вмятины и царапины, распрямила погнутую штыревую антенну, а пестрое собрание бэушных деталек затолкала в пустующий отсек для электроники. Потом связалась по эфиру с грузоотправителем и объявила: к обходу готова.

Механизм, часом позже прибывший на взлетное поле ознакомиться со мной, смотрелся среди тяжелого промышленного железа несколько неуместно. Это был дистанционник-турист – один из надоедливых мелких роботов-зевак, которые в наши дни в своем стремлении глазеть на горы и пропасти заполонили практически все твердые трехмерные объекты в Солнечной системе. Главное, что примиряет с ними, – изумительно высокая норма полной гибели от несчастных случаев и действительно качественная бортовая оптика, которой порой случается уцелеть. Например, у одного из моих моби глаза от такого туриста (спасибо Толстяку Альберту и неведомому вольному мусорщику).

– Приветствую, – сказал мой клиент, торопливо юркнув в зону связи. – Я Эдвард. Хочу осмотреть ваш грузовик.

– Прошу на борт, – отозвалась я. – Честно говоря, любоваться особенно нечем. Двигатели, топливные баки и фермы, которые не дают всему этому развалиться.

– Где размещается груз?

– Вон на той плоской платформе на самом верху. Остропились – и вперед. Если смущает бомбардировка космической пылью или радиация, могу найти колпак.

– Нет, груз – в закаленном контейнере. Ваша грузоподъемность?..

– С Дионы на Мимас – десять тонн. На Титан только пять.

– При максимальной дальности полетов?..

– В принципе, к любой точке в пространстве Сатурна. Водородная «горелка» нужна только для отрыва от поверхности. В космосе я использую ионные двигатели. Обеспечьте должный срок их работы, и я выполню даже сближение с ретроградными лунами.

– Понятно. Думаю, вы подойдете. Когда следующее стартовое окно?

– К Мимасу? Каждые тридцать четыре часа. Я люблю закончить погрузку заранее, за десять часов до взлета, чтобы заправиться и уравновеситься. Успеете доставить свой груз к этому сроку?

– Легко. Будет три места: приспособленный к условиям космоса контейнер с набором оборудования, бак с жидким ксеноновым топливом и этот мобильный модуль.

– Хорошо. Управитесь сами? Если придется обратиться к тягачам, я выставлю счет.

– Рабочая сила – моя забота. И еще одно. Желателен эксклюзив.

– Что?

– Никаких других грузов в этом рейсе. Только мой.

– Ладно. Но это встанет дороже. Пять граммов Тройки за прогон.

– Не возьмете кое-что взамен?

– Смотря что. Чем богаты?

– Есть силовая установка – радиоизотопный термоэлектрический генератор, запас рабочего времени – десять тысяч часов. За него без труда можно выручить больше пяти граммов.

– Договорились.

– Прекрасно, – сказал Эдвард. – Незамедлительно приступаю к доставке. Ах да – я был бы чрезвычайно признателен вам за молчание. У меня есть конкуренты, и я могу потерять уйму денег, если они узнают о происходящем раньше, чем я попаду на Мимас.

– Не беспокойтесь. Никому ни слова.

Пока мы беседовали, я обшаривала сеть Дионы в поисках любых сведений об Эдварде. Что-то в нашей сделке настораживало. Способ оплаты нельзя было назвать неслыханным, и даже в том, как Эдвард упирал на отсутствие других грузов, я усматривала лишь легкую странность. Подозрительным мне показался ксенон. Какой недоумок шлет ксенон на Мимас? Ведь именно там перерабатывают партии газа, поступающие с Сатурна; почти весь ксенон во внешней системе приходит с Мимаса. Ввозить его туда все равно что поставлять этан на Титан.

Инфослед Эдварда в сети Дионы образовался час назад. Незадолго до контакта со мной. Тут я насторожилась всерьез.

По-хорошему, следовало отказаться; пусть бы этот Эдвард искал другого простофилю. Но тогда я застряла бы на Дионе, не получая ни крохи прибыли.

А раз так, вопрос снимался. Нужно соглашаться. Когда речь заходит о деньгах, от моей свободы воли остаются винтики да шпунтики. Поэтому я распрощалась с Эдвардом и проводила взглядом его модуль; тот взял курс на ворота и затерялся между рядами грузовых ракет.

Стоило ему очутиться вне зоны связи, как я приняла меры на случай, если наниматель замыслил подвох: создала якобы блуждающий канал связи с моби, а для разного общения вычленила из своего сознания отличную от него автономную персону. И перекрыла ей всякий доступ к прочим системам.

Одновременно я готовилась к взлету. По всему моему корпусу лазили моби, занятые осмотром, а особая подпрограмма прогоняла полную диагностику. Я связалась с диспетчерскими службами космодрома, забронировала стартовое окно и заказала три тонны жидкого водородно-кислородного топлива. Подготовка к взлету – всегда желанный отдых от коммерции. Чисто технический процесс. Управляемый. Орбитальная механика не имеет привычки тайно злоумышлять.

Через четыре часа Эдвард вернулся. Шествие возглавлял его дистанционник-турист; далее следовал погрузчик с ксеноном, таинственным контейнером и моей силовой установкой. Эдвард нанял неуклюжего, неповоротливого субъекта по имени Годзира. Пока тот уродовал мою грузовую платформу, я связалась с ним по частному каналу.

– Откуда все это?

– Со склада.

– С какого склада? Да смотри, куда едешь, – сейчас опять приложишь меня по ноге.

– С дальнего. Четвертый блок, номер шесть. А что? Площади в краткосрочную аренду.

– Просто любопытно. Сколько ты с него слупил?

– Пару лишних движков.

– Ах, мошенник!

– Я вижу, сколько с него слупила ты. Так кто мошенник?

– Установку клади на землю. Продам ее здесь.

Годзира укатил прочь, а на борт вскарабкался Эдвард. Я хорошенько присмотрелась к контейнеру, о котором он так пекся: 800 килограммов, запечатанный продолговатый ящик длиной два метра. В торце помещалась решетка радиатора, и мой детектор излучения засек внутри небольшой силовой блок. Значит, загадочному грузу Эдварда требовалось автономное питание. В целом ящик был довольно теплым – около трехсот кельвинов.

Я напустила одного из моби с расспросами на сам контейнер, но его маленьким чипам нечего было сообщить нам помимо сведений о массе и режиме погрузки. Не бросать, не трясти, общий радиационный фон – ноль пять по Зиберту. И никакой информации к размышлению.

Я равномерно распределила груз вокруг оси направления тяги и, перебросив точку обзора двум моби, понесла силовую установку к Альберту на свалку.

Покуда часть меня пререкалась с Альбертом по поводу того, какой именно кредит он готов предоставить в обмен на установку, второй моби подсоединился к разъему Альбертовой линии кабельной связи для строго конфиденциальной беседы.

– Что стряслось? – полюбопытствовал он. – Зачем ты подключилась напрямую?

– У меня чудной клиент, а я не знаю, кто может подслушивать. Клиент платит генератором и Тройкой за доставку на Мимас невесть чего. Случайное барахло, среди прочего – контейнер с ксеноном. Два жестких условия: никаких других грузов и полная секретность.

– Просто у него нет деловой сметки.

– У него нет информационного следа. Вообще. Странно…

– Если я ненароком соберусь доверить тебе тайну, осади меня… Ну-с, поскольку ты продаешь генератор, догадываюсь, что ты подписалась на эту работенку. Чего же суетиться?

– Поспрашивай, а? Ты и так со всеми общаешься, стало быть, не привлечешь внимания. Узнай, не слыхал ли кто чего-нибудь о боте по имени Эдвард или о том, кто снял складское помещение номер шесть в четвертом блоке. Попробуй отследить силовую установку. И постарайся выяснить, не было ли незаявленного угона.

– Ты всерьез полагаешь, будто кто-то задумал угнать тебя? Посчитай, Энни! Ты того не стоишь.

– Сама по себе – нет. Но вот что пришло мне на ум: из меня получился бы отличный пиратский корабль. Я не принадлежу Компании, и если исчезну, никто не бросится искать чересчур уж рьяно.

– Наделай побольше долгов. За должников всегда переживают.

– Задумайся! Он мог бы дождаться, пока я возьму курс на Мимас, потом выйти на связь, перехватить управление, одним махом обогнуть Сатурн по близкой параболе и двинуться наперерез мимасской катапульте. А добавочный ксенон обеспечит мне достаточную дельту V, чтобы поймать выброшенный пускачом груз и перенаправить в любую другую точку.

– Я знаю прорву мест, где не слишком привередничают насчет того, откуда прилетело добро. Некоторые даже под защитой человека. И все равно, по-моему, звучит бредово.

– Больно уж у него диковинный груз. Погляди-ка. – Я перекачала Альберту из памяти сведения о грузовом контейнере.

– Биоматериалы, – сказал он. – Температура выдает их вчистую.

– И что же там?

– Понятия не имею. Какие-то живые организмы. Я этим не занимаюсь.

– Может, разведаешь? И часиков через двадцать доложишь, что удалось узнать?

– Постараюсь.

– Спасибо. А я тогда не стану пенять на жалкую цену, какую ты назначил за генератор.

За три часа до взлета у моих опор объявился один из маленьких моби Толстяка Альберта с жалобами на какой-то загрязненный фуллерен, который, дескать, я ему всучила. Я выслала вниз свою часть, дабы переговорить по кабелю. Не та тема, чтоб не бояться посторонних ушей.

– Ну? – спросила я.

– Нарыл сколько смог. И Офицер Френдли, и руководство Илайя-Филд клянутся, что с тех пор, как тот малый, Ремора, пытался подчинить Базза Парсека и в итоге рухнул на Япет, ни о каких официально подтвержденных угонах не слышно.

– Отрадно. А что мой пассажир?

– Ничего. Как ты и сказала, до вчерашнего дня не существовал. Арендовал складское помещение и нанял для переноски дистанционника из «Тексанэкко». А перед тем как вернуть, стер ему память.

– Дай угадаю. И расплатился за все по бартеру.

– В точку. Титановыми опорами за склад и почти новым приводом за перемещение груза.

– То есть, кто он ни есть, у него полно первосортных комплектующих, швыряй не хочу. А силовая установка?..

– Вот тут закавыка. Не будь я инсталлированным модулем, в десять раз более мощным, чем процессоры у всяких там малоподъемных грузовых ракет без постоянного места работы, мне бы и вовсе ничего не разведать.

– Признаю, ты третий умник среди машин на Дионе. Что ты выяснил?

– У силовой установки – никакого коммерческого следа, а ее чипы ничего не знают. Но на корпусе физически проставлен серийный номер, кстати, не тот, что на чипах. Чрезвычайно интересный номер. Согласно моей базе данных на комплектующие, вся эта партия выпущена на Земле специально для аэростатов-эвакуаторов.

– Может, запасной? Изготовлен сверх плана? Или брак, уцененка?

– Нет. Он сейчас числится частью аэростата «Сатурн-шесть». Короче, если тебе жалко кредитов на радиопереговоры с аэростатами, это все.

– А Шестая в порядке? Может, она попадала в аварию и нуждалась в замене генератора?

– Об этом в хронике ничего нет. Переход эвакуатора в автономный режим прогремел бы по всей системе – колебания цен на Тройку, зыбь на рынках. Я бы заметил.

С равным успехом Альберт мог передавать статические шумы. Я ничего не смыслю в рынках и фьючерсах. Грамм гелия – это грамм гелия. Как его стоимость может меняться от часа к часу? А вот Толстяк Альберт разбирается в подобной ерунде и потому в состоянии ежегодно возвращать своим владельцам семь целых четыре десятых процента от их вложений, а я всего шесть, и то со скрипом.

Я стартовала точно по расписанию, и подъем к орбите прошел образцово, в штатном режиме. Двигатели работали на славных, продлевающих жизнь девяноста процентах. Поверхность Дионы резко ушла вниз, и я увидела, как Илайя-Филд из бойкого места превращается в крошечный серый трапецоид на более светлой серой поверхности.

Выход на орбиту занял около пяти с половиной минут. Я заглушила водородный двигатель, в темпе проверила, не прогорело ли что и не отвалилось ли, и запустила маршевые ионники. Это куда менее захватывающее зрелище – всего-навсего две тусклые ксеноновые струи, еле различимые для моих выведенных на максимальную контрастность камер.

Гибридные ракеты-носители вроде меня – временная техническая мера, затычка в пробоине; я это знаю. Когда-нибудь каждая луна Сатурна обзаведется собственными катапультами и орбитальными терминалами, а грузы между этими лунами будут перемещать ионные буксиры, которым не понадобится повсюду таскать с собой стартовые двигатели. Я уже решила не путаться под ногами, когда этот день настанет. В окрестностях Урана, на Миранде и Обероне, уже появились какие-то конструкции; опытному грузовику вроде меня работы там хватит на годы.

Через девятнадцать секунд после запуска ионных двигателей на связь вышел Эдвард. Он говорил с моей якобы автономной персоной, а я слушала, отслеживая между тем странности в работе программ.

– Энни? Я хотел бы просить об изменении полетного плана.

– Поздно. Объем топлива на борту я рассчитала до старта, и сейчас вы катите по Ньютоновым рельсам.

– Прошу прощения, но я убежден, что пока еще можно выбрать новый пункт назначения – при наличии соответствующего топлива для ионных двигателей и если гравитация на поверхности цели не превышает мимасскую. Я прав?

– Гм… теоретически да.

– Предлагаю использовать мой груз. Добавочная тонна ксенонового топлива позволит вам провести сближение практически с любым объектом в системе Сатурна. При том, сколько я переплатил вам за полет к Мимасу, вы едва ли вправе сетовать на увеличение продолжительности рейса.

– Все не так просто. Обстоятельства меняются. Достаточный объем топлива не обязательно обеспечивает окно.

– Мне необходимо пройти вблизи Сатурна.

– Сатурна?! Да вы слетели с катушек! Даже истратив весь доставленный вами ксенон, мне никак не удастся пройти кольцо В насквозь и сохранить достаточно горючки для подъема. И вообще, зачем нырять так низко?

– Выполните сближение с объектом в кольце В – смогу расплатиться с вами пятьюдесятью граммами гелия-3.

– Ложь. У вас нет ни кредитов, ни акций – ничего. До взлета я проверила.

– Я не имел в виду кредиты. Речь о гелии как таковом – его доставят после сближения.

Моя персона изобразила задумчивость, а я обмозговала предложение. Пятьдесят граммов! Придется продать их по дешевке, лишь бы никто не спрашивал, откуда они взялись. Зато я почти покрою расходы на очередной капремонт – без приостановки притока прибыли. И дам в этом году семь процентов, а то и больше!

Я провела обновление персоны.

– Почем знать, что это правда? – спросила она у Эдварда.

– Вы должны мне доверять, – сказал он.

– Досадно, поскольку я вам не доверяю.

Он медлил с ответом почти секунду.

– Прекрасно. Я доверюсь вам. Разрешите отправить сообщение, и я устрою так, что любому на Дионе, кого вы назовете, будет передан равный гелиевый кредит.

Я по-прежнему не верила ему, однако пробежалась по списку своих контактов на Дионе, прикидывая, на кого можно положиться. Офицер Френдли – честный малый, а значит, происхождение этих пятидесяти граммов его заинтересует и вряд ли объяснение ему понравится. Полифем не столь разборчив, зато захочет урвать кусок. Солидный кусок; весьма вероятно, больше половины.

Оставался Толстяк Альберт. Он, пожалуй, удовольствуется пятью граммами комиссионных и не станет трезвонить о сделке. Вопрос в другом: не присвоит ли Альберт пятьдесят граммов, послав меня совершить где-нибудь жесткую посадку? Он богат, но не настолько, чтобы не уступить соблазну. А его связи позволят заначить гелий без информационного следа.

Придется рискнуть. Деятельность Альберта целиком и полностью зиждется на обмене неисчисляемыми активами. Пусть попробует меня облапошить! Я молчать не стану, и в будущем это обойдется его бизнесу дороже пресловутых пятидесяти граммов.

Я вызвала передающую станцию на Илайя-Филд.

– Альберт? Есть выгодная сделка.

– Что бы это ни было, забудь.

– А в чем дело?

– В тебе. Ты спалилась. Инфосфера Дионы кишит агентами, которые разыскивают тебя. Наш разговор привлекает ко мне чересчур много внимания.

– Пять граммов, если сбагришь для меня гелий! – Он притих, а сигнал вдруг набрал силу и четкость.

– Давай я пришлю персону, тогда и обсудим.

Поток битов хлынул раньше, чем я успела согласиться. Мощнейший информационный импульс. Все передающие станции космодрома, должно быть, гнали ко мне ватты.

Мою скромную персону-посредницу мгновенно подчинили, однако главный интеллект отключил антенный фидер и развернул тарелку в сторону от Дионы. Переметнувшаяся к врагу персона принялась зондировать все доступное ей пространство памяти и периферию, отыскивая лазейку в мое первичное сознание, поэтому я, не мудрствуя, блокировала ее и переписала.

И вновь связалась с Эдвардом.

– Сделка отменяется. Тот, от кого вы удираете, к этой минуте захватил почти всю Диону. Если оставить там гелий, он пропадет. Поэтому, прежде чем я выкину вас вместе с грузом за борт, вам, пожалуй, не худо растолковать мне, что, собственно, происходит.

– Этот груз обязательно должен попасть на аэростат «Сатурн-шесть».

– Вы по-прежнему не объяснили зачем – и даже что это за груз. С Дионы в мой мозг, похоже, пытается проникнуть человек. Сейчас я лечу вглухую, но в конце концов это создание найдет способ подтвердить авторизацию, и мне придется подчиниться, когда оно прикажет вернуть вас обратно.

– Ставка – человеческая жизнь. Контейнер – капсула жизнеобеспечения. Внутри человек.

– Быть не может! Масса человека – пятьдесят-сто кило. А у вас там не больше тридцати килограммов биомассы со всеми системами жизнеобеспечения.

– Смотрите сами. – Эдвард соединил тонким проводом один из моих открытых разъемов и контейнер с грузом. Мозг ящика оказался из тех придурковатых супергениев, которые потрясающе умеют только что-нибудь одно, а в остальном абсолютно беспомощны. Ему хватало ума на медицинский уход за человеком, но даже мне удалось без особого труда взломать его защиту. Я взглянула на мониторы реального времени: Эдвард не лгал. В контейнере находился маленький человек, всего восемнадцать кило. Пучок трубок тянулся от него к емкостям с глюкозой, окислителем и регуляторами обмена. Мозг ящика держал человечка без сознания, но в добром здравии.

– Он еще не вырос, – сказал Эдвард. – Не стал взрослым в юридическом смысле, да и функциональные системы лишь базовые. Другой человек старается его уничтожить.

– Почему?

– Не знаю. Один человек приказал мне уберечь этого, юного, от другого человека на Дионе. Затем первого человека уничтожили без сохранения резервных копий.

– Кому же принадлежит юная особь?

– Сложно сказать. Погибший и другой, с Дионы, когда-то заключили партнерское соглашение и осуществляли совместное владение. Но тот, что на Дионе, решил расторгнуть договор посредством устранения этого человека и второго взрослого.

Я постаралась вернуть разговор к понятным мне предметам.

– Если человек на Дионе – законный владелец, разве я могу удерживать у себя его собственность? Выйдет кража.

– Да, но в этом и заключается вся спорность вопроса о спасении жизни. Плавающего в космическом пространстве человека в скафандре вам хочешь не хочешь пришлось бы куда-нибудь доставить, поддерживая в нем жизнь, верно? Здесь схожий случай: тот, другой, человек превратил весь Сатурн в страшную угрозу жизни этого.

– А аэростату Шесть ничто не угрожает? Она приспособлена к использованию человеком?

– Для вашего пассажира она – самое безопасное место по эту сторону Марса.

Для моего пассажира. Я не гожусь для перевозки людей, но у меня на борту пассажир, нуждающийся в жизнеобеспечении. А самое скверное, что Эдвард прав. Да, он хитростью водворил это создание на борт, но стоило мне запустить двигатели, и ответственность за человечка в грузовом контейнере легла на меня.

Итак: кому верить? Эдварду, который почти наверняка продолжал лгать, или человеку на Дионе?

Эдвард, конечно, обманщик, но не он превратил одного из моих друзей в марионетку. У человека в графе «неисчисляемое» значилось множество минусов.

– Ладно. Какова орбита сближения?

– Просто спуститесь как можно ниже. Шестая вышлет навстречу челнок.

– Что мешает этому человеку подчинить Шестую?

– Аэростаты значительно умнее нас и оснащены многочисленными охранными системами. А у Шестой есть определенные послепродажные модификации.

Я потрюхала дальше на ионниках, корректируя курс так, чтобы в кольце В попасть в перикрон на орбитальной скорости. Эдвардово горючее я не трогала: избытку ксенона предстояло благополучно извлечь меня из гравитационного колодца Сатурна.

Приблизительно на втором часу полета я засекла на Дионе стартовую вспышку. И по ее цвету опознала взлетевшего – Буйную Бо. Бо, гибрид моего типа, тоже наделенный мотивацией, предпочитала случайным заработкам долгосрочные соглашения. Вкалывали мы, вероятно, одинаково, но периоды ее работы – и простоя – были длиннее.