Текст книги "Лучшая зарубежная научная фантастика"

Автор книги: Гарт Никс

Соавторы: Майкл Суэнвик,Пол Дж. Макоули,Паоло Бачигалупи,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Стивен М. Бакстер,Нэнси (Ненси) Кресс,Чарльз Финли,Элизабет Бир,Йен Макдональд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 67 страниц)

– Если ты возьмешь хоть какие-нибудь данные из журналов Игровой Площадки… – сказал Дэниел.

– Я буду соблюдать все пункты о конфиденциальности в своем контракте. – Люсьен улыбнулся. – Но к полю Хиггса может проявлять интерес кто угодно – это общедоступные данные.

Когда он ушел, Дэниел уговорил медсестру повысить дозу обезболивающего, пока даже жалящая боль предательства и разочарования не начала стихать.

«Вселенная, – счастливо подумал он. – Скоро у меня будет собственная вселенная. Но там мне понадобятся рабочие, союзники, единомышленники. Я не могу все сделать сам. Кому-то придется нести это бремя».

Мэри Розенблюм ^{15}
ПОСТАВЩИК ЯИЦ
(Пер. Екатерины Коротнян)

В полдень Сипакна сделал остановку, чтобы Дракон подзарядил батареи. Он проверил кур, которые удовлетворенно кудахтали в своих клетях, и, выйдя наружу, присел в тени развернутого на сорокатрехградусной жаре солнечного крыла. Айлина, его партнер по покеру (и, время от времени, сексу) обвиняла Сипакну в «снобизме наоборот»: он, дескать, гордится, что способен выдерживать пекло Сонорана без кондиционера. Сипакна улыбнулся и запрокинул фляжку с водой, наслаждаясь сладостью каждой прохладной капли, попавшей на язык.

Разумеется, Айлина ошибалась. Он неподвижно застыл, когда первая дикая пчела его обнаружила, пожужжала перед лицом и уселась напиться на кожу, усеянную бусинками пота. Пчела-убийца. Сипакна задержал дыхание, но мог бы и не беспокоиться. В этих местах жажда была великим укротителем. Все другие импульсы отступали перед необходимостью искать источник влаги.

Даже любовь.

Он коротко хохотнул, пока пчелы-убийцы жужжали, утоляя жажду. В общем, Айлина была им недовольна, но все равно ей его не хватало, когда она в одиночку развлекала туристов. В последнее время туристы прибывали в основном из Китая, заполняя подводные курорты моря Кортеса. Китайцы – заядлые игроки, к тому же со средствами, поэтому Айлина обвиняла Сипакну в дезертирстве. Но он покидал ее каждую весну. Она знала это и была готова. Утес, над которым он курсировал, заканчивался обрывом, выдолбленным водой, падавшей здесь несколько веков тому назад. Ниже раскинулась равнина коричнево-желтых и красноватых тонов, усеянная пыльными пятнами полыни и тянущимися вверх гигантскими кактусами сагуаро, одинокими часовыми, задумчиво глядящими на засохшие земли Сонорана и развалины города вдалеке. Палома? Сипакна повернул запястье, определяя свое местоположение по связи. Да, точно. Оказалось, что он заехал на восток чуть дальше, чем предполагал, нарушив границы заповедника Пима. Теперь, можно не сомневаться, с его счета снимут штраф. Сипакна вздохнул. Он считался служащим заповедника, и начальство не возражало, когда он вторгался на чужую территорию. Это оборачивалось против него, только когда наступало время расчетов. Пима любила поторговаться.

Ему бы действительно следовало позволить навигационной связи разрабатывать для него маршрут, но Айлина была права хотя бы в одном: он гордился, что умел ориентироваться в Соноране самостоятельно. Сипакна прищурился, когда вдалеке что-то мелькнуло. Ящерица? Возможно. Или один из живучих грызунов пустыни. Они не нуждались в источнике воды, утоляя жажду из семян и плодов кактуса. «Создания более адаптированные, чем Homo sapiens», – подумал он и мрачно улыбнулся.

Сипакна достал бинокль из подсумка и направил в нужную сторону. Цифровые линзы мгновенно пронзили пространство, как копье, и серо-бурое пятно тут же превратилось в камень с проблесками слюды, рядом с которым сидела – да, он не ошибся – серо-коричневая ящерица. Тварь раскачивала головой, зоб ее пульсировал, и казалось, что она уставилась прямо ему в глаза. Не успел он моргнуть, как ящерица исчезла. Дракон мелодично просигналил, что аккумулятор заряжен. Пора в путь. Сипакна осторожно поднялся в жужжащем облаке мучимых жаждой пчел-убийц и ос, отряхнулся от насекомых и скользнул в прохладную утробу Дракона. В глубине кудахтали куры. Дракон свернул солнечные крылья, накренился вперед, перевалил через край утеса и пополз вниз к долине с ее часовыми-сагуаро.

Прозвучал сигнал спутниковой связи, после чего ожил экран на панели управления.

– Вы входите на территорию вне зоны обслуживания. – Голос был женский, строгий. – С этой секунды Соединенные Штаты лишают вас службы поддержки. Ваша въездная виза не обеспечивает вас помощью вне зоны обслуживания. Все свои жалобы направляйте в бюро Наземного менеджмента США. Прежде чем продолжить продвижение, пожалуйста, свяжитесь со своей страховой компанией.

Действительно ли в голосе спутниковой связи прозвучала неодобрительная нотка, или ему только показалось? Сипакна невесело усмехнулся и направил Дракона вниз по крутому склону, на сухой поверхности которого почти не отпечатывалась колея, когда он огибал валуны и колючие заросли мескитовых деревьев. Он был гражданином Мексиканской Республики, а потому спутниковый шпион США ни за что не выпустит из поля зрения его чип. Просто если он попадет в беду, то никаких спасателей к нему не вышлют.

Такова жизнь, подумал он, и прихлопнул взволнованную пчелу, пытавшуюся пробиться сквозь лобовое стекло.

Уже через час он миновал первые посадки Паломы. Черные блестящие диски солнечных коллекторов поблескивали на солнце, снабжая энергией систему капельного орошения, поившую всходы растений. Низенькие, на толстых стеблях подсолнухи развернули к солнцу свои темные мордочки, обрамленные оранжевыми и алыми лепестками. Сипакна задумчиво нахмурился и зафиксировал на видео один такой цветок, мимо которого проползал Дракон. И точно – на экране сразу возникло изображение такого же цветка с предупредительным знаком перечеркнутого красного круга.

Противозаконные фармакологические посадки. У него волосы на голове встали дыбом. Что-то новенькое. Он чуть было не повернул назад, но помешала симпатия к жителям Паломы. Хорошие люди – неприкаянные, конечно, но ведь не психи. Это было старое поселение и одно из его любимейших. Он вздохнул, потому что здесь проживали три диабетика, а из Азии наступал новый птичий грипп. В конце концов эпидемия доберется и сюда по маршрутам птичьей миграции. Он помолился старым богам, а заодно и святой Марии, которой когда-то молилась его мать, и вполз в городок.

В это время дня все сидели по своим норам. Над черными солнечными панелями струились потоки раскаленного воздуха. Промелькнула ящерица и скрылась под продавленной террасой сельского магазина. Сипакна припарковал Дракона на пыльной площадке в конце Главной улицы, где когда-то давно сгорели два здания, и снова развернул солнечные крылья. Чтобы не спечься в этом краю требовалось много энергии. Из глубины послышалось требовательное кудахтанье Эззи. Самая старая из кур, она, казалось, всегда знала, когда они делали остановку у поселения. Значит, пришла пора отведать свежей зелени.

– Ты не курица, а хрюшка, – сказал он, посмеиваясь, и прошел в глубину трейлера, чтобы проверить своих птиц.

Двадцать кур кудахтали и чесались, каждая в персональной клети. Остановка их разволновала.

– Скоро я вас выпущу, – пообещал он и насыпал в кормушки дневной рацион.

Белла успела снести яйцо. Он достал его из клети – бледно-розовое, гладкое, еще теплое и слегка влажное, не успевшее обсохнуть. Инсулиновые нано-тела. Они блокировали аутоиммунную реакцию, которая разрушала в организме диабетиков бета-клетки, вырабатывающие инсулин. Он пометил яйцо Беллы и спрятал в холодильную камеру. Эта курица была его лучшей несушкой. Он увеличил ее рацион.

– Вторжение, – объявила охранная система. Над передней панелью зажглась бортовая система индикации. Сипакна бросил туда взгляд, нахмурился, но потом улыбнулся. Подошел к двери и открыл ее легким прикосновением со словами:

– Мог бы просто постучать.

Тощий мальчонка, повисший на Драконе в попытке заглянуть в лобовое стекло, разжал пальцы, оступился и плюхнулся задницей прямо в пыль.

– Здесь слишком жарко, – сказал Сипакна. – Заходи. Так лучше все увидишь.

Мальчик посмотрел на него со страхом снизу вверх. На его темной от соноранской пыли мордашке горели карие глаза.

Сердце у Сипакны замерло, и время словно остановилось. «Должно быть, ребенком онанапоминала этого мальчишку», – подумал он. Если вспомнить, какой тощей и по-мальчишески жилистой она была в свои двадцать лет… Он встряхнулся.

– Все в порядке, – сказал Сипакна, и голос его почти не дрогнул. – Можешь войти.

– Элла говорила, у вас есть куры. А еще она сказала, что они несут волшебные яйца. Я никогда не видел курицы. Но Пьер говорит, что никакого волшебства в этом нет. – Страх исчез из его взгляда, сменившись острым любопытством.

И это тоже напомнило Сипакне ее.Она никогда по-настоящему не испытывала страха.

Сколько раз он жалел об этом!

– У меня действительно есть куры. Можешь на них посмотреть. – Он придержал дверь. – Как тебя зовут?

– Дарен. – Мальчик прошмыгнул мимо в трейлер, юркий, как ящерица.

Так звали ее отца.

Сипакна полез за ним, внезапно почувствовав себя древним и засохшим, как эта пустыня, стариком. «Мне нельзя заводить детей, – сказала она в тот раз очень серьезно. – Как можно брать с собой ребенка в дикие края? Как можно оставлять его где-то? Быть может, попозже. После того, как я справлюсь с делами».

– Да здесь у вас замерзнуть можно. – Дарен уставился на контрольную панель под широким лобовым стеклом, его голые руки и ноги, почти обугленные от солнца, покрылись пупырышками.

Сипакна пришел в ужас при виде неприкрытой кожи. Средний возраст начала меланомы у тех, кто регулярно не получал стимуляторов, – двадцать пять лет.

– Хочешь чего-нибудь попить? Можешь посмотреть на кур. Они там, в глубине.

– Воды? – Мальчик взглянул на него с надеждой. – Элла держит цыпленка. И позволяет мне о нем заботиться. – Гость исчез в отсеке для кур.

Сипакна открыл холодильную камеру для яиц. Бьянка постоянно несла яйца, хотя не достигла максимальной яйценоскости, как некоторые другие куры. У него накопился приличный запас ее яиц. Мальчик бормотал что-то курам, которые приветствовали его кудахтаньем.

– Можешь вынуть одну из клетки! – прокричал в хвост трейлера Сипакна. – Они любят посидеть на руках.

Он открыл упаковку лиофилизированного шоколадно-соевого молока, восстановил его, добавил к нему взбитое яйцо Бьянки и приготовил темный коктейль с густой пеной. Бог его знает, получил ли этот мальчик за свою жизнь хоть одну иммунизацию. Бьянка давала основной набор нано-тел против большинства обычных болезней. Включая меланому.

В отсеке для кур Дарен вынул Беллу из клетки и осторожно прижал к груди. Пятнистая черно-белая несушка умиротворенно закудахтала, потянувшись клювом к подбородку Дарена.

– Она любит ласку, – сказал Сипакна. – Если погладишь ей гребешок, она тебе споет. Я взбил тебе молочный коктейль.

Мальчишка расцвел от улыбки, когда Белла почти мелодично заворковала, что означало высшую степень удовольствия.

– Что такое молочный коктейль? – По-прежнему улыбаясь, Дарен вернул несушку на место и посмотрел на стакан.

– Соевое молоко с шоколадом и сахаром. – Он протянул напиток Дарену и невольно задержал дыхание, когда мальчик, сделав глоток, задумался.

– Немного приторно. – Он отпил еще. – Но мне все равно нравится.

К облегчению Сипакны, ребенок выпил весь коктейль и слизал пену с верхней губы.

– Так когда ты сюда переехал? – Сипакна забрал пустой стакан и ополоснул в раковине.

– Ого, вы моете посуду водой? – У мальчишки округлились глаза. – Мы приехали в прошлый посевной сезон. Пьер привез эти семена. – Он махнул в сторону полей подсолнечника.

У Сипакны защемило сердце.

– Ты говоришь о себе и родителях? – Он постарался изобразить непринужденность.

Дарен ответил не сразу, слегка замявшись.

– Пьер. Мой отец. – Он снова повернулся к курам. – Если они не волшебные, то зачем вы даете им воду? Цыпленок у Эллы предупреждает ее о змеях, но вам-то нечего беспокоиться, здесь ведь нет змей. Так какой толк от этих кур?

Холодная логика жителя пустыни, поселившегося за границей цивилизованного пространства.

– Яйца, которые они несут, приносят здоровье. – Он наблюдал, как мальчик переваривает услышанное. – Ты ведь знаком с Эллой? – Он подождал, пока мальчик кивнет. – Так вот, она давно умерла бы от своей болезни, если бы каждый год не съедала по яйцу от той самой курицы, которую ты держал на руках.

Дарен нахмурился. Было видно, что он сомневается.

– Что за яйцо? Как у змеи? Но цыпленок у Эллы не несет яиц. А змеиные яйца не помогут, если заболеешь.

– Точно, не помогут. К тому же Элла держит петушка. Он не дает яиц. – Сипакна перевел взгляд на бортовой экран, по которому промелькнула фигура. – Белла – особенная курица и яйца несет особенные. – Он открыл двери. – Привет, Элла, что ты здесь делаешь на жаре?

– Я подумала, что он наверняка где-то здесь, досаждает тебе. – Элла с трудом взобралась по ступенькам Дракона. Ее обветренное, иссушенное солнцем лицо напоминало цветом дубленую кожу. Когда она потянулась к Сипакне, чтобы поцеловать его, свободные рукава легкой рубашки соскользнули до плеч, обнажив жилистые мускулистые руки. – Ты ведешь себя хорошо, мальчик? Если нет, то я тебе всыплю.

– Я себя хорошо веду, – улыбнулся Дарен. – Можешь спросить у него.

– Верно. – Сипакна оглядел ее лицо и руки, не появились ли признаки меланомы. Даже при потреблении яиц эту болезнь все равно можно было здесь заработать в отсутствии защиты от ультрафиолета. – Так что, Элла, у вас тут, оказывается, растет население? И новые посадки, насколько я вижу.

– Даже не начинай. – Она уставилась в южное окошко на яркие головки подсолнухов. – Цены на все, что приходится покупать, без конца растут. Народец здесь прижимистый, сам знаешь. Масло обыкновенного подсолнечника приносит скудный доход.

– Зато теперь у вас появилась причина ждать облавы. Правительственной или еще кого похуже.

– Между прочим, это ты заявляешься сюда из города, где полно воды и энергии. Объезжаешь пыльные городишки, возя с собой припасы, на которых налетчики могли бы жировать счастливо целый год. – Обветренное лицо Эллы сморщилось от улыбки. – И ты еще будешь твердить мне о риске, Сип?

– Да, но мы ведь с тобой знаем, что я чокнутый. – Он улыбнулся ей в ответ, но покачал головой. – В следующий раз, когда приеду, надеюсь снова увидеть тебя. Как у тебя с уровнем сахара? Не забываешь проверять?

– Высокий. Как всегда. – Она передернула костлявым плечом. – Если кого не досчитаешь, значит, так тому и быть.

– Но ведь яйца тебе помогают? – Дарен посмотрел на Эллу.

– Конечно, помогают. – Элла повернула к нему голову. – Они волшебные, даже если Пьер в это не верит.

– А вы действительно приезжаете из города? – Теперь Дарен смотрел на Сипакну. – Там есть и собор, и водопровод, и все такое прочее?

– Ну, я живу в Оахаке, никакого собора там нет. Большую часть времени я провожу в Ла-Пасе. Это на полуострове Баха, если знаешь, где он находится.

– Знаю, – улыбнулся мальчик. – Элла со мной занимается по школьным предметам. И где находится Оахака, я тоже знаю. Вы ведь мексиканец, верно? – Он наклонил голову. – Почему вы привозите сюда куриные яйца?

Элла наблюдала за ним, ее темные глаза светились догадкой. До сих пор никто ни разу прямо не спросил его об этом. Здесь не полагалось задавать подобные вопросы. Во всяком случае, вслух. Он посмотрел в карие глаза Дарена, в ееглаза.

– Потому что другие этого не делают.

Взгляд Дарена потемнел, мальчик уставился в пол, слегка нахмурившись.

– Присаживайся, Элла, сейчас я приготовлю тебе яйцо. Раз уж ты все равно здесь.

Сипакна быстро обернулся к кухонному шкафу и наполнил стаканы водой. Пока они пили, он достал свежее яйцо Беллы из холодильника, разбил его в стакан, смешал с малиновым концентратом, который предпочитала Элла, и добавил немного соевого молока.

– Это молочный коктейль, – объявил Дарен, когда Сипакна протянул Элле стакан. – Он и мне такой же сделал. – Он перевел взгляд на Сипакну. – Но я не болен.

– Он не считал тебя больным. – Элла отсалютовала стаканом. – Как и все остальные. – Она выпила содержимое залпом. – Придешь вечером к нам поужинать? – Обычно приглашение сопровождалось щербатой улыбкой и угрозой приготовить сальсу поострее. Сейчас она улыбалась сдержанно. Настороженно. – Дарен, – обратилась она к мальчишке, – ступай, поможешь Марии с едой. Ты ведь знаешь, сегодня твоя очередь.

– У-у. – Мальчик направился к двери, шаркая босыми ногами. – А можно мне прийти еще раз, посмотреть кур? – Он с надеждой оглянулся, стоя у двери, просиял, когда Сипакна кивнул, и скользнул наружу, впустив волну раскаленного воздуха.

– Эх, Элла, – вздохнул Сипакна, протянув руку к верхнему отделению шкафа, – зачем только ты посадила эти проклятые подсолнухи? – Он достал бутылку текилы из старых запасов, спрятанную за сублимированными продуктами, наполнил небольшой стакан толстого стекла и поставил на стол перед Эллой рядом со второй порцией воды. – Это может погубить поселение. Сама знаешь.

– Погибель может прийти откуда угодно. – Она взяла стакан и посмотрела его на свет. – Полагаю, быстрая смерть лучше медленной, не согласен? – Она отхлебнула алкоголь, прикрыла веки и вздохнула. – Люна с мужем попытались воспользоваться амнистией, подали на границе заявление на получение гражданской визы. Но амнистию успели отменить. Если живешь вне зоны обслуживания, то сиди на месте и никуда не рыпайся. Наверное, экономика США опять дала сбой. Новым гражданам извне путь заказан. Политика Мексики по поводу переселения в США тебе известна. – Она пожала плечами. – Удивительно, как они вообще позволяют тебе сюда приезжать.

– Мое правительство не обращает внимания на перемещения в этом направлении. Ему нравится тыкать США носом в тот факт, что мы посылаем помощь их собственным гражданам, – небрежно ответил он. Действительно, в последнее время граница стала непреодолимой для переселенцев, потому что США все никак не могли договориться насчет тарифов. – Мне все не верится, что они закрыли внутренние границы. – Произошло то, чего онабоялась в том далеком прошлом.

– Полагаю, им приходится все время урезать количество переселенцев. – Элла осушила стакан, доставая языком последние капли янтарной жидкости. – Нет, одного достаточно. – Она покачала головой, когда он снова потянулся к шкафу. – Люди, живущие хорошо, хотят, чтобы это продолжалось и дальше, поэтому приходится кое-где урезать. Мы все знаем, что США постепенно слабеют. Это больше не супердержава. Они просто притворяются. – Она посмотрела на Сипакну, ее черные, как угольки, глаза горели на иссушенном лице. – Что у тебя за интерес к этому мальчику, Сип? Он еще слишком мал.

Сипакна отвернулся от глаз-угольков.

– Ты все не так понимаешь.

Она ждала, ничего не говоря.

– Когда-то, давным-давно жила одна женщина. – Он не отрывал взгляда от выжженной пустоты главной улицы на мониторе. По пыльному потрескавшемуся асфальту медленно перекатывался спутанный клубок сухой травы. – Она подавала большие надежды в академических кругах, перед ней открывалась блестящая карьера, но она предпочла полевые исследования.

– Это еще что такое?

– Она занималась ботаникой. Создала какой-то устойчивый к засухе ГМО и начала проверять его в полевых условиях. Предполагалось, что растение будет культивироваться в сельхозрайонах с капельной ирригацией, но она решила испытать его… здесь. Исследование… ее увлекло… она хотела создать адаптирующийся ГМО, чтобы получать в этих условиях стойкие урожаи. Пришлось ей… отказаться от академической карьеры. Все вложить в этот проект. Отыскать дополнительное финансирование.

Наступила пауза, которую Элла нарушила не сразу.

– Что с ней случилось? – наконец спросила она.

– Не знаю. – Клубок перекати-поля достиг ржавого погнутого столба со знаком «Парковка запрещена» и принялся подрагивать на горячем ветру. – Я… потерял с ней связь.

Элла задумчиво покивала.

– Понятно.

Нет, ничего тебе не понятно, подумал он.

– Как давно это было?

– Пятнадцать лет тому назад.

– Значит, он не твой сын.

Сипакна поморщился, хотя заранее знал, о чем пойдет речь.

– Нет. – Сказал и сам удивился, как трудно ему далось это слово.

Элла поднялась, сильно опираясь о стол. Боль в бедренном суставе. Антитела остео-саркомы, вырабатываемые его несушками, не подходили к конкретному случаю ее заболевания. Эллу могла бы излечить специально подобранная антираковая программа, но это стоило денег. Больших денег. Он не был медиком, но многое повидал в этих краях, чтобы оценить развитие болезни. Наверное, во всем виновата вода, подумал он.

– Я привез тебе подарок. – Он вновь потянулся к шкафу и достал плоскую пластиковую бутылку текилы с печатью мексиканского штата на крышечке. Старый напиток. Очень старый.

Она взяла бутылку с загадочным выражением на лице, наклонила и посмотрела на бледно-золотистую жидкость внутри, после чего медленно выдохнула и тщательно спрятала бутылку под одеждой.

– Спасибо. – Черные глазки не выдали никаких чувств.

Пока она прятала бутылку, он успел разглядеть ребра, легкие синяки, высушенную сморщенную плоть и сделал переоценку ее болезни.

– Не за что.

– Думаю, тебе нужно убраться отсюда. – Она смотрела куда-то мимо него. – А нам нужно научиться жить без яиц. Ну, ладно, я пошла.

В первую секунду он ничего не ответил. Лишь слушал, как кудахчут куры.

– Так мне приходить сегодня на ужин?

– Ты и вправду чокнутый. Мы оба это знаем. – Она вздохнула.

Он придержал дверь, пока она с трудом спускалась по ступеням, погружаясь в пекло угасающего дня.

«Она права», – думал он, глядя, как она хромает, разрезая волны зноя. – «Она определенно права».

Он долго возился с курами, выпустил птиц из клеток на травяной ковер поклевать витаминные крошки, которые специально для них разбросал. Во время стоянки они могли свободно бродить в хвосте Дракона. Дверцу, ведущую в их отсек, он специально держал запертой, потому что все его куры привыкли нестись в собственных клетках. Хотя к этому времени он мог по виду определить, кто снес какое яйцо. Когда он покинул пределы трейлера, солнце давно опустилось за горизонт и на синем темнеющем небе начали мигать первые бледные звезды. Ночь обещала быть безлунной. Ветер стих, и Сипакна вдыхал запах пыли, к которому примешивался слабый аромат жареного мяса, пока он шагал, скрипя подошвами по пыльному асфальту бывшей главной улицы. Он потрогал в кармане небольшой пистолет-станнер, парализующий противника, и поднялся на продавленное крыльцо дома, служившего магазином в те времена, когда в городе кипела жизнь.

Позади дома теперешние его обитатели соорудили что-то вроде патио с кровлей от солнца – металлические листы для этой цели они содрали с крыш разрушенных зданий. Дом был до отказа набит длинными столами и старыми диванами. Здесь прятались от солнца длинными жаркими днями и лущили семена подсолнуха после сбора урожая, занимались ремонтными работами или просто болтали с гостями в ожидании, когда наступит прохладный вечер. Сквозь старые растрескавшиеся стекла Сипакна разглядел желтые языки костра, разведенного на задворках.

Едва он вошел, как сразу ощутил напряжение – так электризуется атмосфера засушливым ветреным днем. Обычно в Паломе его встречали дружелюбно. Он даже позволял себе иногда расслабиться: сидел у костра во дворе и пил с жителями привезенную текилу, чередуя ее с местным пойлом, отдающим кактусом, не таким уж скверным, если учесть, как оно здесь изготовлялось.

Сегодня никто не поднял на него взгляда, все смотрели куда-то в сторону. У него пробежал холодок по шее, но он заставил себя непринужденно улыбнуться.

– Хола, – произнес он своим обычным голосом и поднял руку в приветственном жесте. – Как вы все тут поживаете?

– Сип, рада, что ты пришел к нам поужинать. – Элла с трудом поднялась с дивана, решительным шагом подошла к нему, протянув руки и подняв лицо для поцелуя. Морщины вокруг ее глаз и то выражали решительность. – Спасибо за сегодняшнее яйцо, мне уже лучше.

А, так вот о чем мы будем говорить?

– Ты должна следить за сахаром в крови. – Он крепко обнял ее, понимая, что именно она была стержнем местного сообщества, сознавали это остальные или нет.

– Проходи. – Элла крепко вцепилась ему в руку. – Идем во двор. Родригес подстрелил антилопу, можешь в такое поверить? Молодой самец, так что никакого ущерба.

– Мясо? – Он рассмеялся, стараясь, чтобы смех прозвучал естественно. – Да вы питаетесь лучше, чем я. На юге мясо либо искусственное, либо слишком дорогое, не по карману. Хорошо, что я с младенчества привык к бобам и кукурузе.

– Привет. – Дарен примчался с освещенного костром двора. В тусклом свете глаза его ярко сияли. – А можно мои друзья придут посмотреть на кур?

Мои друзья.Робкая надежда с примесью гордости настолько явственно прозвучала в этих словах, что Сипакна едва не поморщился. За спиной мальчишки он разглядел лица нескольких ребят. Когда он сам был мальчишкой из дикой местности за пределами Сан-Кристобаля и учился на правительственную подачку, то и он говорил таким же голосом. Мои друзья.Такое ценное приобретение, если ты чужак.

– Конечно. – Он улыбнулся Дарену, мол, «мы же приятели», и пожал плечами. – В любое время. Покажешь им, что к чему.

Взгляд Дарена выдал, что мальчишка изо всех сил старается напустить на себя небрежный вид.

По комнате прокатился тихий одобрительный гул, едва слышный, и Элла легко дотронулась до его руки. В знак признательности. Сипакна почувствовал, что напряжение слегка ослабло, и они с Эллой прошли по темному дому на освещенный костром задний двор. Одна за другой темные фигуры, жавшиеся по стенам, последовали, оттаяв, следом. Он, как ни в чем не бывало, отвечал на приветствия тех, кто поначалу его проигнорировал, обменивался привычными замечаниями насчет погоды и мировой политики, избегая говорить на действительно важные темы. Например, о выращивании запрещенных законом растений. Одно за другим он узнавал в теплых красноватых отблесках углей знакомые лица. Вот у этой женщины рассеянный склероз, и она нуждалась в яйце от Чернушки. Вот этому человеку нужно противомалярийное яйцо от Секи, как и этой женщине. Дарен не отходил от него ни на шаг, по-хозяйски деловитый и натянутый, как струна.

– Мясо, какая роскошь, – Сипакна улыбнулся мальчику, глядя на него сверху вниз, пока одна из женщин выкладывала на тарелку обугленный кусок рядом с порцией бобов. Потом добавила плоскую круглую лепешку, вязкую и скрипевшую на зубах после каменной мельницы, приводимой в движение велосипедом – именно таким приспособлением здешняя община перемалывала кукурузу.

– Эй, завтра будь повнимательнее. – Она указала на пластмассовое ведро с водой, рядом с которым стоял ковш и чашки. – А то мой Джонатан покалечит какую-нибудь из несушек. Он такой неуклюжий.

– Я покажу ему, как нужно обращаться с курами. – Дарен взял из ее рук полную тарелку, буквально сияя от гордости.

Сипакна улыбнулся подавальщице. Она, как и Элла, была диабетиком. Он вспомнил ее имя. Санха.

– Полегче с закусками. – Санха усмехнулась, указывая на стол, заставленный острыми блюдами. – Особенно с тем густым красным соусом. Я учила Эллу, как готовить его, а она все равно переложила перца, так что у нас всех выступила испарина на лбу.

– Я люблю поострее. – Он улыбнулся в ответ. – Вот и посмотрим, прошибет ли меня пот.

– Не сомневайтесь, – захихикал Дарен. – Мне показалось, что я проглотил кусок раскаленного угля. – Он принес свою тарелку к деревянному столу и уселся с хозяйской уверенностью рядом с Симпакной.

Обычно он сидел за переполненным столом и отвечал на вопросы, делился новостями, не успевшими просочиться сюда с немногочисленными торговцами, водителями грузовиков или бродягами, рисковавшими появиться на необслуживаемой территории. На этот раз все было по-другому. Он медленно жевал почерневший кусок пережаренного мяса, сознавая, что Дарен мигом проглотил свою еду, и большинство людей ели здесь точно так же, вечно голодные. И пили они тоже так, не отрываясь, залпом, вечно мучимые жаждой.

«Не многие из них хотели закончить свои дни в этом краю. – Он вспомнил ее слова и „задумчивые ямочки“, как он называл две неглубоких морщинки на ее лбу. – А ведь они строили планы, думали о будущем. Но только не таком», – говорила она, уставившись в свой бокал вина.

– Вы ведь не для этого сюда приехали, правда? Я имею в виду то, что вы сказали… в своем большом трейлере.

Сипакна вздрогнул. До него дошло, что он сидит, глядя в пустоту. Даже вилку с бобами не донес до рта. Он посмотрел на Дарена, в чистые карие глаза, пронзавшие его душу. Она всегда знала, когда он говорил неправду.

– Не для этого. – Он положил вилку на тарелку. – Одна моя подруга… давным-давно… пропала в здешних краях. Я… вообще-то надеялся… случайно ее встретить. – По крайней мере, с этого все и началось. Теперь он искал лишь ее призрак.

Дарен не сводил глаз с его шеи.

– Откуда у вас это украшение?

Сипакна дотронулся до резного нефритового цилиндрика на крепком шнурке.

– Я нашел его, когда нырял в старый сенот – это что-то вроде колодца, в который люди много веков тому назад бросали подношения богам. Нырять туда нельзя, но я был ребенком, поэтому прошмыгнул незаметно.

– А здесь есть сеноты? – с сомнением поинтересовался Дарен. – Что-то я не слышал ни об одном колодце.

– Нет, они все на юге. Там, откуда я родом.

Дарен подобрал последние бобы с тарелки и тщательно вытер ее лепешкой.

– Зачем же ваша подруга сюда приехала?

– Чтобы дать людям растения, которым не нужно много воды. – Сипакна вздохнул и посмотрел на остатки своего ужина. – Хочешь? Я сегодня не очень голоден.

Дарен вновь взглянул на него с сомнением, затем пожал плечами и набросился на недоеденные бобы с мясом.

– Она была вроде Пьера?

– Нет!

Мальчик поморщился, и Сипакна снизил тон.

– Она создавала съедобные растения, так что не нужно было выращивать так много всего, чтобы есть досыта. – А потом… она просто чересчур увлеклась. Он закрыл глаза, вспоминая ту яростную перепалку. – Твоя мать здесь?

Он заранее предвидел ответ, но когда Дарен покачал головой, все равно испытал боль. Мальчик, сгорбив плечи, сосредоточенно собирал последние капли острого соуса кусочком лепешки.

– Что ты здесь делаешь? – прозвучал злобный голос.

Дарен резко поднял голову и отдернул руки от тарелки, словно обжегся.

– Я просто разговариваю, Пьер. – Он смотрел на мужчину снизу вверх, откинув назад пряди соломенных волос. – Он не возражает.

– Зато я возражаю. – Высокий костлявый мужчина с темной косой и бледной кожей хмурился, глядя на мальчика. – Что я тебе говорил насчет городских?