Текст книги "Лучшая зарубежная научная фантастика"

Автор книги: Гарт Никс

Соавторы: Майкл Суэнвик,Пол Дж. Макоули,Паоло Бачигалупи,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Стивен М. Бакстер,Нэнси (Ненси) Кресс,Чарльз Финли,Элизабет Бир,Йен Макдональд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 67 страниц)

Он ждал, что я спрошу. Но я молчал. Я хотел дать ему повод не отсылать меня отсюда.

– Моя работа удовлетворяет вашим требованиям, верно? – Я хотел напомнить ему о радиоактивной краске, об ответственности, которая, в конце концов, может настигнуть распространителя этого голубого свечения.

Даже гангстерам, давно позабывшим, что такое страх перед законом, можно предъявить иск в гражданском суде.

– Возможно, ты захочешь, чтобы я принял это предложение, – медленно говорит он.

– Разве собака может выбирать, на какой цепи сидеть?

На лице Хуанга мелькает усмешка, которая затем исчезает среди морщин.

– Тебе это безразлично?

– Я только хочу тихо и мирно жить в этом доме до тех пор, пока не выполню условий сделки.

Хуанг долго молчит и думает о чем-то. Затем говорит:

– Деньги решают все, космонавт. – Он кивает и идет прочь.

Трудно запугать такого человека, как я – без семьи, без друзей, без будущего. Должно быть, это необычный урок для Хуанга.

Я медленно иду обратно к зарешеченному окошку. Он стоит на улице, разговаривая сам с собой – то есть по крохотному мобильному телефону, встроенному в ухо. Люди, подобные Хуангу, не вживляют себе имплантатов. Собаки сидят тихо, пока он залезает в голубой «мерседес». Когда машина уезжает прочь, бесшумно, словно оседающая пыль, они начинают лаять и скулить.

Только в этот момент до меня доходит, что стая собак – это голограмма, часть машины Хуанга.

Пока люди не вышли в Глубокую Тьму, мы до конца не понимали, как на самом деле добра к нам Земля. Человек, стоящий на дрожащей от землетрясения почве посреди неистового урагана, находится в полной безопасности, как дитя на руках матери, по сравнению с каждой минутой, проведенной в высоком вакууме. Самый маленький герметичный клапан, размером с монету в пять цзяо, купленный со скидкой и установленный лентяем-техником, страдающим от похмелья, может лопнуть и принести быструю мучительную смерть.

Риск меняет людей, хотя большинство из них даже не понимают этого. От дружбы до ненависти становится совсем близко. Совершенно незнакомые люди делят последние пол-литра воздуха, чтобы остаться в живых еще ненадолго, в надежде, что спасение придет. Преднамеренное убийство – редкость в Глубокой Тьме, хотя непредумышленное, к сожалению – обычное явление. Человек может погибнуть в любой драке, стоит лишь в критический момент на мгновение отвлечься от окружающих опасностей.

Поэтому люди находят друг в друге ценности, которые никогда бы не разглядели на Земле. Только менеджеры и чиновники, работающие в каменных портах и колониях, сохранили старые, человеческие установки, привычки разделять людей на «своих» и «чужих», строить козни и убивать душу и тело.

Вопрос был в том, кто пришел за мной – старый враг или кто-то из чиновников корпорации «Минеральные ресурсы Цереры». Не говоря уже о непоправимом ущербе, нанесенном нашим знаниям о вселенной уничтожением первого артефакта иной расы, я стал непосредственной причиной потери кое-какими людьми миллиардов юаней. Некоторые менеджеры, которые предпочли бы обменять свои белые воротнички на внушительные банковские счета, восприняли мои действия резко отрицательно.

Какой-нибудь шахтер с Пояса, поддавшись приступу раздражения, мог бы просто выдернуть из моего скафандра кислородный шланг, но разозленный чиновник, лишь слегка улыбаясь, планирует мою смерть на экране компьютера. Здесь, в стальных лапах Хуанга, я уже решил, что мне удалось неплохо пережить потерю всей прошлой жизни. И вот теперь кто-то предлагает за меня большие деньги.

Странно, Хуанг хотел предложить мне выбор. Или, по крайней мере, так мне показалось. Значит, предложение неизвестного для него – вопрос чести. Хуанг, как и все ему подобные, был весьма гибок в денежных вопросах, по крайней мере, пока деньги продолжали литься в его закрома, но непреклонен, когда дело касалось чести.

И, судя по всему, даже моей чести.

Эта логическая цепочка кажется слишком хрупкой, чтобы опираться на нее. Я мог просто продолжать раскрашивать осколки до тех пор, пока меня не убьет лучевая болезнь, рак или старый повар. Или сказать Хуангу, чтобы он расторг нашу сделку и выпустил меня из этого дома живым.

Если вспомнить, сколько усилий я потратил на то, чтобы избавиться от ответственности за свою жизнь, мне показалась странно заманчивой возможность снова получить контроль над ней.

Когда вечером повар принес мне чаю, я налил немного напитка в крошечную чашку без ручек. Старик долго смотрел на меня.

– Вы уходите?

– Да, с мистером Хуангом, – сказал я ему.

Повар проворчал что-то и ушел на кухню.

Чай был таким горьким, что я решил было, будто он сдобрил его крысиным ядом. Как только я отбросил эту мысль, повар вернулся со второй чашкой и налил чаю себе. Он уселся напротив меня – это еще одна вещь, которой он никогда прежде не делал. Затем вытащил из-за ворота своей грязной белой футболки небольшой сетчатый мешочек на цепочке.

– Смотрите, а? – Он открыл мешочек, и оттуда выкатился один из моих синих осколков василька. Мне даже показалось, что он сверкнул в его ладони.

– Это нельзя носить на себе.

Повар поднял мешочек из металлической сетки.

– Свинец. Не опасно.

Я протянул руку и дотронулся до лепестка. Это был всего лишь лепесток, отломанный от стебля. Мне показалось, что он теплый на ощупь. И он был сияющего голубого цвета.

– Зачем? – спросил я.

Он поднял глаза к потолку и медленно провел рукой над головой, словно указывая на бесчисленные россыпи звезд в Глубокой Тьме.

– Мы слишком маленькие. Мир слишком большой. Это, – он встряхнул мешочек, – это цена времени.

Я попытался вникнуть в его ломаный английский.

– Цена времени?

Повар яростно закивал.

– Вы покупаете время для каждого, для всех.

Я небольшими глотками пил свой чай и размышлял о словах старика. Я побывал в Глубокой Тьме. Я прикоснулся к небу, которое обнимает Землю, а затем из голубого становится черным.

– Голубой, – сказал он, прерывая течение моих мыслей. – Мы пришли из моря, и мы уходим в небо. Из голубого в голубой, а?

Из голубого в голубой. Жизнь выползла из голубых океанских вод для того, чтобы, в конце концов, взобраться на широкое голубое небо. Если нам повезет, мы сможем дойти до конца вселенной и увидеть голубой цвет ее смерти.

– Время, – произнес я, пробуя слово на вкус. – Ты имеешь в виду будущее?

Повар затряс головой.

– Будущее, а.

Покончив с приготовленной им великолепной уткой, я устало отправился в свою мастерскую. Я уже продал почти все свое время, но я мог с помощью светящихся голубых осколков создавать время для других. Какая разница, кто меня ищет, думал я. Пусть Хуанг делает, что хочет. Мои грехи были так велики, что их ничем было не смыть, даже радиоактивным дождем.

Я мог провести оставшееся мне время, давая возможность людям, подобным старому повару, стать ближе к небесам – осколок за осколком.

Пол Макоули ^{13}
ПРИЕЗЖИЕ
(Пер. Ольги Ратниковой)

Марк Гриффин был убежден, что в этом травнике есть что-то подозрительное.

– Скажи мне, кто он такой, Скай. Бьюсь об заклад, какой-то убийца-извращенец.

Скай Болофо был хакером; квантовый процессор больших очков в красной оправе, которые примостились у него на носу, был забит разнообразными хитрыми программами. Сейчас на лице его появилось сосредоточенное выражение, и левая линза очков стала серебристой – на ней что-то высветилось. Он ответил: – Никаких проблем. Моя программа распознавания лиц сразу его идентифицировала, сейчас я просматриваю его публичную страницу. Его зовут Алгрен Рис. Он живет здесь, в старом городе, торгует травами…

– Это я и сам вижу, – перебил Марк. – Что еще?

– Еще он лечит домашних животных, – ответил Скай.

– А как насчет личной информации? – спросил Марк. – Есть там какая-нибудь грязь?

– Нет проблем, – самодовольно произнес Скай и застучал пальцами по груди – он пользовался виртуальной клавиатурой своих очков, и положение его пальцев считывалось с серебряных колец, которыми были унизаны его руки.

У Джека Мияты, который выдвинул идею посетить продуктовый рынок, возникло тревожное ощущение, что Марк собирается нарваться на серьезные неприятности. Он вмешался:

– Этот человек торгует травами. В этом нет ничего плохого и ничего особенного.

– Если он добропорядочный торговец, – возразил Марк, – то почему он живет среди местных уродов? Либо он чокнутый, либо у него на уме что-то нехорошее.

Человек, которого они обсуждали, сидел за небольшим столиком на краю рынка: перед ним были разложены пучки свежих трав и дюжина пакетиков с травяными чаями, достоинства которых рекламировались на табличках, написанных от руки. Он определенно был приезжим. Местные жители – ксамбанцы, родившиеся и выросшие в условиях низкой гравитации Реи, были высокими и костлявыми, большинство из них обладали нордической внешностью – бледная кожа, светлые волосы, голубые глаза. Травник был крепко сбитым человеком неопределенного возраста (в конце двадцать четвертого века это означало возраст между сорока и ста годами), ростом не выше Ская Болофо, и кожа его имела цвет старого тикового дерева. Он был совершенно лысым. У него не было даже ресниц. Джек считал, что это его единственная странность, но Марк придерживался иного мнения.

Джек привел своих друзей на продуктовый рынок, потому что считал его кладезем чудес, но Марк и Скай решили, что это вонючая клоака, до предела переполненная народом и, откровенно говоря, весьма примитивная. Сейчас из дрожжей и водорослей можно создать все, что угодно – неужели кто-то захочет есть мясо настоящих живых животных, вроде рыбы, цыплят и карликовых коз, особенно если их перед этим надо убить? Убить, выпотрошить и бог знает что еще? Они уже несколько часов бродили между прилавками, разглядывая незнакомые цветы, фрукты и овощи, красные, зеленые и золотисто-коричневые ленты водорослей, аквариумы с рыбой и креветками, птиц и крыс в клетках и бутылки-виварии, в которых жуки-олени неуклюже ползали, словно миниатюрные носороги, по джунглям из мха и папоротника. Марк и Скай отпускали ехидные замечания насчет чудных людей и еще более чудных товаров, которыми они торговали, притворялись, что их тянет блевать при виде особенно необычного зрелища, и вообще старались дать понять, что они совершенно иначе понимают развлечения.

– Ты действительно думаешь, что я вообще хочу знать о существовании людей, которые едят подобное? – обратился Марк к Джеку, указывая на проволочную клетку с крысами, покрытыми пятнами, как леопарды, и полосами, словно тигры.

– Мне кажется, они держат их в качестве домашних животных, – объяснил Джек, чувствуя, как уши его горят от смущения – высокая, стройная женщина, стоявшая за прилавком, смотрела прямо на них.

– Когда-то у меня было домашнее животное, – сказал тогда Марк, встретившись взглядом с женщиной. – Это была смышленая маленькая обезьянка, которая умела сама принимать душ. Совершенно непохожая на этих больных вредителей.

При этих словах Скай чуть не лопнул от смеха, а Джек покраснел еще сильнее.

Все трое, Джек, Марк и Скай, были примерно одного возраста – шестнадцати лет, ходили в одну школу и жили в одном жилом комплексе в новой части Ксамбы, крупнейшего города Реи, второго по величине спутника Сатурна. Их родители были инженерами, сотрудниками охранной службы и дипломатами, приехавшими сюда, чтобы помочь в расширении и реконструкции Внешних Колоний после Тихой Войны. В отличие от большинства городов-государств в системе Сатурна, Ксамба сохраняла нейтралитет во время Тихой Войны. После окончания войны Союз Трех, который сейчас управлял всеми городами и орбитальными поселениями во Внешних Колониях, поместил основную часть своей администрации на мирной, не пострадавшей от войны Рее и построил новый город над старым.

Спустя пятнадцать лет Ксамба еще продолжала расти. Родители Джека, Марико и Дэвис, были инженерами-энергетиками и работали на строительстве завода, который был призван преобразовывать остаточное тепло ядра спутника и обеспечивать энергией сотню новых жилых комплексов, фабрик и ферм. Они переехали на Рею всего два месяца назад. За это короткое время Джек успел исследовать большую часть старого и нового города, окончил курсы обращения со скафандром и совершил несколько долгих походов в дикую местность в южной части большого кратера, в котором располагалась Ксамба и от которого она получила свое название. Он даже поднимался на обсерваторию, на вершину большой горы в центре кратера. Хотя Марк и Скай жили здесь гораздо дольше, ни один из них, подобно большинству приезжих, никогда не ступал на поверхность планеты, даже не посещал старый город. Джек горел желанием показать им продуктовый рынок, его любимую часть старой Ксамбы, но сейчас он расстроился из-за того, что они так грубо посмеялись над ним. Он уже хотел все бросить и предложить уйти, когда Марк заметил травника.

– Это явно прикрытие, – сказал Марк. – Как там у тебя, Скай?

Скай, сосредоточенный на своих очках, ответил, что он работает над этим.

– Может, он шпион. Торговля травами – прикрытие, а на самом деле он ищет террористов и так называемых борцов за свободу. А может, он двойной агент. Может, он перешел на сторону повстанцев, – продолжал Марк, развивая свою небольшую фантазию. – Может, он снабжает наших ложной информацией, чтобы саботировать восстановление. Вот месяц назад в космопорте был взрыв. Говорили, что это несчастный случай, а вдруг кто-то испортил шлюз и впустил вакуум?

– Это воздух выходит в вакуум, – возразил Джек, – а не наоборот.

– Кому какое дело, куда идет вакуум? – небрежно сказал Марк.

– Неважно, ведь власти заявили, что это был несчастный случай.

Марк поднял брови. Брови были густыми и почти срастались над переносицей. Это был коренастый белокожий парень, с черными, как смоль, волосами и вечно нахмуренным лбом, очень похожий на своего отца-полицейского. Мать его тоже служила в полиции, отвечала за безопасность в аэропорту.

– Разумеется, они так заявили,но это совершенно не значит, что это на самом деле был несчастный случай. Ну, в чем там дело, Скай? Что скрывает этот парень?

– У меня проблема, – произнес Скай. Пальцы его бешено стучали по груди, и он смотрел в свои очки так сосредоточенно, что казалось, будто он страдает косоглазием.

– Говори, в чем дело, – потребовал Марк.

– Его публичная страница хорошо охраняется. Я был вынужден быстро отступить, прежде чем подняли тревогу. Сейчас я проверяю, не оставил ли я следов, которые могут привести ко мне.

Марк сказал:

– Значит, ты говоришь, что Алгрен Рис – если это его настоящее имя – что-то скрывает.

Скай пожал плечами.

Глаза Марка засверкали от возбуждения, и он воскликнул:

– Клянусь, вы думали, что я шучу, но у меня с самого начала возникло чувство, что с этим парнем что-то не так. Толстяк, – так он именовал своего шарообразного и не слишком умного отца, – называет это «нутром чуять». Так вот, мое нутро сказало мне, что с Алгреном Рисом что-то не то, мой Скай только что подтвердил это, и теперь мы все просто обязаны выяснить, в чем дело. Это наш долг.

Джек хотел было сказать Марку, что не желает ввязываться в его глупые выдумки, но он стремился понравиться новым друзьям (именно поэтому он привел их на рынок), и это желание оказалось сильнее голоса совести. К тому же были школьные каникулы, родители его проводили большую часть времени на строительстве электростанции, в ста километрах к северу от города, и приезжали домой только на выходные, так что Джек был предоставлен сам себе. А поскольку торговец травами Алгрен Рис явно не был ни преступником, ни шпионом, то простая слежка за ним ничем не угрожала.

Следующие три дня Джек следил за Алгреном Рисом, иногда вместе с Марком, иногда в одиночку. Скай Болофо, напуганный после бегства от электронных сторожевых псов Алгрена Риса, отделался неубедительной отговоркой насчет каких-то дополнительных заданий к новому учебному году. В слежке не было ничего сложного; на самом деле, это оказалось даже занятно. Травник большую часть дня проводил за прилавком на продуктовом рынке либо работал в садике, где выращивал свои растения, а чаще просто сидел у дверей своего жилища, однокомнатной съемной квартиры прямо над рынком, пил чай или самодельный лимонад и наблюдал, как люди идут мимо. Он также любил долгие прогулки, и каждый раз, что Джек следовал за ним, он шел по новому маршруту. За эти три дня Джек узнал о старом городе больше, чем за прошедшие два месяца.

Старый город прятался внутри западной стенки гигантского кратера, и некоторые его помещения имели шестигранные «окна», из которых открывался вид на один из самых прекрасных пейзажей на всех спутниках Сатурна. За террасами оползней и похожими на веера ледниками, на краю близкого, полукруглого горизонта, поднимался центральный пик кратера. Внутри, в старом городе, залы, квартиры, магазины, кафе, мастерские и сады громоздились друг на друга, образуя террасы с отвесными краями. Они были соединены крутыми тропинками, покатыми настилами, канатными дорогами и кресельными подъемниками с длинными узкими парками, лугами и крошечными озерами, расположенными на дне камер. На Рее не было недостатка в воде, поскольку спутник представлял собой ледяной шар диаметром в полторы тысячи километров, образовавшийся вокруг небольшого каменного ядра. Серия узких, длинных озер петляла, соединяя между собой несколько камер; озера кишели яликами и каноэ, которые сновали среди плавучих островов, плотов и понтонов, а главные дороги были забиты велосипедами, рикшами и толпами пешеходов.

Старая часть Ксамбы представляла собой шумное, людное место, и Джек, следуя за Алгреном Рисом по тротуарам, паркам, рынкам, торговым центрам и площадям, без труда смешивался с толпой, несмотря на то, что большинство обитателей города были высокими, худощавыми Внешними Жителями. Они подверглись генетическим модификациям, что позволяло им существовать в условиях почти незаметной гравитации без медицинских имплантатов, необходимых Джеку и другим чужакам. Эти имплантаты не давали их костям превратиться в известковое кружево, сердцам – раздуться от избытка жидкости, подобно переполненным воздухом баскетбольным мячам, и решали многие другие проблемы. Джек даже как-то набрался смелости и поболтал с женщиной, хозяйкой кафе, в котором Алгрен Рис ел завтрак и ланч; там он узнал, что травник два года назад приехал из Большой Бразилии, где работал спасателем в службе скорой помощи. Казалось, к нему здесь относились неплохо. Он всегда останавливался потолковать с соседями, когда шел по своим делам, долго разговаривал с людьми, подходившими к его прилавку. Он был постоянным посетителем кафе и нескольких баров в различных частях города. По-видимому, деньги он получал только от торговли травами и травяными чаями и лечения больных животных.

– А это означает, что у него наверняка имеется еще какой-то источник дохода, – заявил Марк.

– Может, у него какая-нибудь частная рента.

– У него есть секреты, вот что у него есть. Алгрен Рис. Мы даже не знаем, настоящее ли это имя.

Мальчишки стояли у стойки уличного кафе на продуктовом рынке, потягивая из груш фруктовый сок. Алгрен Рис сидел за своим прилавком в двадцати метрах дальше по проходу, читая книгу (в старой Ксамбе существовала знаменитая традиция печатания книг на бумаге) и совершенно не замечая двух мальчишек, которые наблюдали за ним и обсуждали его; каждый раз, перед тем как перевернуть страницу, он слюнявил палец.

Джек сказал:

– Он травник. Он работает на рынке. Он работает в саду. Он совершает долгие прогулки. Иногда он ходит к людям и лечит их домашних животных. Если у него и есть какие-то секреты, я не смог их раскрыть.

Он надеялся, что на этом все и закончится, но на лице Марка появилось решительное выражение, и он выставил вперед массивную челюсть, словно бульдог, схвативший кость и не желающий ее выпускать.

– Нам нужно сделать вот что, – сказал Марк. – Нужно забраться к нему в квартиру. Могу поклясться, у него там спрятано множество интересных штук.

Джек попытался отговорить его от этой затеи, но Марк был настроен воинственно. Джек не верил, что Алгрен Рис – шпион, но теперь для него стало делом чести выяснить, кто он на самом деле такой, зачем он приехал в Ксамбу и обосновался среди Внешних Жителей. Джек также вынужден был признаться, что трехдневная слежка за этим человеком обострила его любопытство; и в конце концов мальчикам удалось выработать план, более или менее удовлетворяющий их обоих.

На следующий день, в понедельник, рынок был закрыт. Марк велел Джеку подойти к Алгрену Рису в кафе, где тот ежедневно завтракал, и отвлечь его, пока сам он будет шарить в его квартире.

Джек спросил:

– А как ты собираешься забраться туда?

– Это полицейское ноу-хау, – ответил Марк. – За меня не волнуйся. Просто держи его в кафе.

Несмотря на то, что Джек разработал неплохой, как ему казалось, отвлекающий маневр, в ту ночь он спал плохо, обдумывая детали своего плана. С каждой минутой затея казалась ему все более глупой и безнадежной, и он был очень утомлен и нервничал, когда рано утром они с Марком ехали на поезде в город. Марк спросил, что Джек везет в коробке, которую он прижимал к груди, и Джек ответил с уверенностью, которой вовсе не чувствовал, что там находится абсолютно надежное средство отвлечь нужного им человека.

– Я отвечу тебе, что это, если ты расскажешь, как собираешься взломать его квартиру.

– Я не собираюсь ее взламывать, я собираюсь туда войти, – фыркнул Марк. – Могу тебе это объяснить, но тогда мне придется тебя прикончить. Ты уверен, что сможешь занять его разговором на полчаса?

Джек постучал по крышке пластиковой коробки; то, что находилось внутри, пошевелилось – это было медленное, неуклюжее движение, и через мгновение все стихло. Он сказал:

– Совершенно уверен.

На самом деле он был как на иголках. Это было гораздо опаснее простого наблюдения за человеком, спешащим по людным улицам города. В том, чтобы идти следом за человеком, не было ничего противозаконного. А вот вломиться в его квартиру – совершенно точно противозаконно. Джека охватило то же тошнотворное чувство приближающегося конца, которое несколько дней мучило его перед тем, как он с родителями сел на лайнер, доставивший их с Земли на Сатурн. Он чувствовал, что скоро совершит поступок, который навсегда изменит его жизнь, и если план провалится, то изменения будут к худшему. Это было очень взрослое чувство, и оно ему сильно не нравилось. Проведя полчаса с Марком, наблюдавшим за квартирой Алгрена Риса из небольшой беседки, образованной ветвями плакучей ивы, Джек последовал за травником в кафе. Он был возбужден до предела, но в то же время ноги у него подгибались, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Кафе находилось на том же уровне, что и квартира, и представляло собой бамбуковый прилавок, расположенный в тени огромной смоковницы; вдоль прилавка тянулась скамья, на которой могла разместиться дюжина посетителей. На стойке шипела кофеварка, которую хозяйка, седая женщина, похожая на осу, собрала сама по чертежам вековой давности. Здесь подавали блюда, приготовленные из овощей и фруктов, росших в саду за смоковницей, и продуктов, которыми расплачивались клиенты; у жителей старой Ксамбы действовала сложная экономика, основанная на обмене товарами и услугами.

Джек сел рядом с Алгреном Рисом и впервые оказался в непосредственной близости от этого человека. Он спросил у хозяйки свежего сока, поставил пластиковую коробку на прилавок. Затем повернулся к травнику и, стараясь говорить небрежным тоном, заявил, будто слышал о его ветеринарном искусстве.

– Кто вам это сказал? – откликнулся, не поднимая головы, Алгрен Рис, который согнулся над миской овсяной каши, посыпанной орехами и какими-то семенами. У него оказался сиплый голос с сильным акцентом – это был голос крестьянина из дешевой компьютерной игры.

– Она, – Джек кивнул на хозяйку кафе, которая наполняла блендер кусочками апельсинов и клубники.

– Верно, я сказала, – весело откликнулась женщина и включила агрегат.

– Зайдите ко мне домой, когда позавтракаете, – сказал Алгрен Рис Джеку. – Это сразу за углом, за зарослями черного бамбука. Красная дверь.

Человек медленно продолжал есть свою кашу, положив локти на стойку. Через несколько минут он ее доест. Он встанет, отправится обратно домой и обнаружит открытую дверь…

Джек слегка подтолкнул коробку к человеку и сказал:

– Оно у меня вот здесь.

– Я вижу, – произнес Алгрен Рис, даже не взглянув на Джека. – А у меня здесь мой завтрак.

– Оно принадлежит моей младшей сестре, – продолжал Джек; и эта маленькая ложь легко слетела у него с языка. – Она любит его до смерти, но мы боимся, что оно подохнет.

– Взгляни, Алгрен, – сказала владелица кафе, ставя перед Джеком грушу с соком. – Самое худшее, что может с тобой случиться – то, что ты обогатишь свою карму.

– Для этого нужно намного больше, чем просто вылечить животное, – улыбнулся ей Алгрен Рис.

Женщина улыбнулась в ответ. Они напомнили Джеку его родителей, когда те обменивались шуткой, понятной только им двоим.

– Ну ладно, парень, – согласился Алгрен Рис. – Показывай, что у тебя там.

Это была искусственная черепаха, наполовину живое существо, которое не производило ни экскрементов, ни неприятных запахов и нуждалось лишь в паре часов подзарядки батарей и чашке воды в день. У нее были большие, печальные темные глаза, желтый клюв, мягкий, как рот куклы-петрушки, и словарь из пятидесяти слов. Цвет и текстуру ее панциря можно было изменять с помощью заражения простыми ретровирусами из примитивного набора, который продавался в комплекте; эта черепаха была покрыта густым розовым мехом. Разумеется, она не принадлежала несуществующей сестре Джека, он взял ее у младшей дочки одного из своих соседей, но она действительно была больна. Мех ее слипался и начал выпадать; глаза были затянуты белой пленкой, мягкий клюв непрерывно жевал, изо рта исходил неприятный металлический запах.

Алгрен Рис осмотрел искусственную черепаху, затем вытащил из кармана своего парчового жилета диагностический карандаш, приподнял ее и вставил инструмент в гнездо, расположенное позади короткой толстой передней лапы.

– Щекотно, – пожаловалась черепаха, слабо пошевелив ногами.

– Это для твоей же пользы, – сказал Алгрен Рис. – Посиди тихо.

У него были небольшие, сильные ладони с аккуратно подстриженными ногтями. На внутренней стороне широких запястий виднелись овальные шрамы; когда-то там были расположены гнезда для взаимодействия с компьютерами. Он, прищурившись, взглянул на голографическое изображение, возникшее, словно цветок, над верхушкой диагностического карандаша, потом спросил Джека:

– Ты знаешь, что такое прион?

– Чтобы белки работали правильно, их молекулы должны складываться определенным образом. Прионы – белки, которые складываются неправильно.

Алгрен Рис кивнул.

– Инженер-генетик, создавший эти существа, взял большое количество бесплатного программного обеспечения, и один из миоэлектрических белков, который он использовал, имеет свойство производить прионы. Боюсь, что это произошло с животным твоей сестры. Это автокаталитическая реакция – ты знаешь, что это означает?

– Она распространяется, как пожар. Прионы превращают белки в новые прионы.

Алгрен Рис снова кивнул, вытащил из гнезда диагностический карандаш и посадил черепаху обратно в коробку.

– Миоэлектрические протеины снабжают ее энергией. Если они сворачиваются неправильно, они не могут больше переносить заряд, и когда определенное их количество превратится в прионы, она умрет.

– Вы не можете вылечить ее?

Алгрен Рис покачал головой.

– Лучшее, что можно сделать – это усыпить ее.

Он выглядел искренне огорченным, и Джек ощутил чувство вины. Сейчас Марк вламывается в его квартиру, шарит в его вещах…

– Если хочешь, я могу сделать это прямо сейчас, – предложил Алгрен Рис.

– Сначала я должен сказать сестре.

Алгрен Рис пожал плечами и отстранился от прилавка со словами:

– Сожалею, что не смог помочь тебе, сынок.

– Подождите, – воскликнул Джек; он знал, что Марк сейчас еще в квартире. Когда Рис оглянулся на него, он добавил: – То есть, я хотел спросить вас, как вы выращиваете свои травы?

– Думаю, это ты рассказала ему про травы, – обратился Алгрен Рис к женщине, и та весело пожала плечами.

– Я видел вас на продуктовом рынке, – дерзко сказал Джек. – А потом заметил вас здесь.

Алгрен Рис несколько мгновений смотрел на него. Джека охватило беспокойство, он уже решил, что его раскрыли, но травник улыбнулся и произнес:

– У меня было такое чувство, что я уже где-то видел тебя. Тебе нравится рынок, а?

– Я интересуюсь биологией, – выпалил Джек первое, что пришло ему в голову, и это была правда. Он хорошо знал биологию, мог, не особенно напрягаясь, решать генетические задачи или сбалансировать простую экосистему, и ему это нравилось. До того, как переехать на Рею, он жил с родителями на восточном побережье Австралии, и, покинув Землю, он сильно скучал по подводному плаванию над изящными коралловыми постройками, по стаям ярких рыб в заливе, по аквариуму, на создание которого у него ушел целый год – это был настоящий миниатюрный риф. Он добавил:

– И я хотел бы узнать, как вы выращиваете травы, которые продаете.

– В грязи, с помощью воды и солнечного света.

– Я не это хотел спросить. Мне интересно, каким образом в низкой гравитации…

Алгрен Рис поднял ладонь.

– У меня встреча, – сказал он. – Подходи к моему лотку, и если я буду не очень занят, мы поговорим.

Он попрощался с хозяйкой кафе, которая с улыбкой попросила его не забывать о ней, и ушел прочь по тропинке. Но не в сторону своей квартиры, а в противоположном направлении, к небольшому фуникулеру, на котором можно было спуститься на пол камеры.

Джеку хотелось спросить у хозяйки, куда он пошел, но он не осмелился. Когда женщина отказалась взять плату за сок («В следующий раз, когда пойдете на рынок, принесите мне несколько кислых апельсинов»), он отправился вслед за Алгреном Рисом; по пути он позвонил Марку, рассказал об их разговоре, о том, что он сейчас делает. Марк ответил, что догонит его, и подбежал к нему у пристани на озере, возбужденный, задыхающийся, как раз когда Алгрен Рис садился в одну из лодок, похожих на лебедей.

– Куда он едет? – спросил Марк.

– Не знаю, – ответил Джек. – Но сказал, что у него свидание.

– С женщиной?

– Понятия не имею.

– А ты действительно с ним говорил?

– Он сказал, что у него встреча, и ушел. Что мне было делать – арестовать его?

– Ничего страшного. Наша миссия увенчалась успехом.

– Ты что-то нашел. Что это?

– Я был прав – он шпион. – Марк похлопал себя по карману и приподнял густые черные брови. – Сейчас я тебе покажу. Но сначала нам нужна лодка.