Текст книги "Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал"

Автор книги: Фрэнк Грубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

– По-моему, лейтенант, мы зря теряем время.

Мэдиган вздохнул:

– Ладно, Бос, я еще загляну сюда.

На улице шофер «кадиллака» прикладывал к носу платок. Детектив Фокс, прислонясь спиной к полицейскому лимузину, потирал костяшки пальцев правой руки.

Мэдиган направился к машине. Джонни остановил его:

– Знаешь, лейтенант, я тебя покидаю.

– В чем дело?

– Мне, знаешь ли, все еще приходится зарабатывать на хлеб насущный. Вот я и подумал, пойду-ка толкну парочку книжек.

– Темнишь ты, Флетчер, вот что я скажу! Я заметил, какая физиономия стала у Боса, когда ты спросил, что говорят часы в три…

В лимузине внезапно заговорила рация:

– Лейтенант Мэдиган, ответьте. Лейтенант Мэдиган, ответьте!

Мэдиган открыл дверцу, дотянулся до рации и нажал кнопку:

– Говорит Мэдиган. Что случилось?

– Мерримэн из Хиллкреста звонил, – проскрипел голос в рации. – «Говорящие часы» возвращены.

– Что? – Мэдиган отключил рацию и выскочил из машины. – Ладно, Флетчер, ты свободен!

Джонни Флетчер незаметно подмигнул Сэму Крэггу. До угла они дошли не спеша, потом побежали. Джонни пулей влетел в табачную лавку. Когда Сэм нагнал его, Джонни уже стоял в кабинке и опускал пятицентовую монету в щель телефона-автомата.

В доме Квизенберри к телефону подошел лакей.

– Будьте добры, позовите Эрика Квизенберри, – сказал Джонни в трубку. – Передайте, звонит Флетчер.

После продолжительной паузы в трубке послышался голос Эрика:

– Слушаю вас, мистер Флетчер!

– Я только что узнал от полицейских, что «Говорящие часы» возвращены. Как их вернули, мистер Квизенберри?

– Это-то и есть самое удивительное, мистер Флетчер! Вчера они пропали из сейфа, а сегодня утром я захожу в комнату, где коллекция, а они там – среди других часов. Я немедленно известил полицию. Полицейские уже здесь…

– Мистер Квизенберри, вы сегодня заглянете к себе в офис?

– Непременно! Как только закончу дела с полицией.

– Я заскочу к вам где-то во второй половине дня. Думаю, тогда смогу сообщить вам нечто важное.

– А при чем тут вы? То есть мне хотелось бы знать, почему вы принимаете во всем этом такое живейшее участие? Вы не…

– Я старый друг Тома Квизенберри, – прервал Джонни Эрика. – До скорого, мистер Квизенберри.

Он рывком повесил трубку. Выходя из табачной лавки, Сэм Крэгг обронил:

– Странно все это! Вор возвращает часы после того, как из-за них убил человека.

– Сэм, это не только странно – это просто в голове не укладывается! Если только… если только часы вообще пропадали.

– Думаешь, их стибрил сам Квизенберри? Впрочем, почему бы и нет?

– Все может быть! Эрик приобрел хватку. Вчера вышвырнул жену, а сегодня с треском вышиб Теймерека. Два поступка, на которые раньше у него бы духу не хватило. Хотелось бы знать, не была ли кража часов способом вывести на чистую воду Бониту? Кажется, недооценил я его!

– У него шуры-муры с мамашей Дайаны Раск, – сказал Сэм. – А у этой дамочки вид такой, словно у нее в позвоночнике железный стержень.

– Может, она и его дух укрепила. И все же… Такси!

– Опять такси? – воскликнул Сэм. – С нашими-то финансами?

– Там, откуда мы их взяли, есть еще. Водитель, угол Лексингтон-авеню и Шестидесятой!

Глава 19

К полному замешательству Сэма Крэгга, Джонни отвалил таксисту доллар сорок центов.

– Чего ради швыряться деньгами? – пробурчал он.

– Ради часового магазина на той стороне. Подожди здесь. Я пойду туда один.

Перейдя через дорогу, Джонни вошел в антикварную лавку. При виде его хозяин воскликнул:

– Вернулись, а? Что вы сегодня хотите?

– В общем, рассчитываю получить кое-какую дополнительную информацию. Для той статьи…

– Какая статья? Какая газета? Вчера после вашего ухода я вспомнил кое-что интересное, что могло бы вам пригодиться, и позвонил в «Блейд». Догадываетесь, что мне ответили?

– Догадываюсь. – Джонни состроил гримасу. – Хорошо, делаю откровенное признание. Я сыщик и в данный момент занят делом Квизенберри.

– Почему не сказали об этом вчера? Тот, другой, оказался откровеннее.

– Какой другой?

– Сыщик, который заходил после обеда. Своего имени он не назвал.

– Как он выглядел?

– Обыкновенно. – Часовщик пожал плечами. – Формы на нем не было.

– Что он хотел узнать?

– А разве вы не из одной конторы?

– По этому делу работают полдюжины сотрудников. Возможно, к вам заходил Снодграсс. Скажите, пожалуйста, вчера вы говорили, что видели «Говорящие часы» на выставке. Наверное, вы также слышали, что именно они говорят?

– Голосок у них не очень приятный. Слишком тоненький…

– Я слышал их всего один раз, и меня интересует, какой текст они произносят… скажем, в три часа?

Часовщик задумался:

– Не припоминаю ничего особенного. Я слышал их несколько раз в разное время. Ничего необычного. Какие-то банальности…

Джонни вздохнул:

– Может, мне удастся оживить вашу память. В пять человечек говорит: «Пять часов, и день почти закончен»…

– Да, что-то в этом роде. А в шесть – что-то типа «Когда день закончен, наступает вечер».

– А в три? – Джонни нетерпеливо наклонился к часовщику. – Пожалуйста, постарайтесь вспомнить!

– Не получается. Никогда не обращал особого внимания… Шесть часов – это просто, потому что шесть часов считаются концом дня. Вы заставили меня вспомнить, что часы говорят в шесть, произнеся строчку, относящуюся к пяти. Но…

– Да?

Часовщик щелкнул пальцами:

– Возможно, у меня это есть! Да! Теперь припоминаю – два года назад, когда Саймон в последний раз выставлял свои часы, об этом сообщалось… Где-то у меня должны быть журналы… – Он подошел к шкафу, повернул ключ в замке. – Вот они! Номера «Америкэн хоббиист» за последние два года.

Джонни обошел прилавок:

– Позвольте взглянуть?

– Да, пожалуйста. Два года назад съезд проходил летом. По-моему, в июле. Отчет должен быть в августовском номере.

Часовщик вывалил на прилавок стопку журналов, и они принялись рыться в них. Августовский выпуск обнаружил Джонни.

– А, вот! «Выставка часов! – прочел часовщик. – „Говорящие часы“ Саймона Квизенберри». В двенадцать они говорят: «Двенадцать часов. Полдень и полночь. Отдохни, труженик…»

– Три часа! – воскликнул Джонни. – «Три часа. Резец годов у жизни на челе за полосой проводит полосу». [3]– Он оцепенел.

– Шекспир! Да, теперь припоминаю!

– Но это ведь бессмысленно! – вскричал Джонни.

– Как и остальное. Я вам говорил – никаких премудростей они не изрекают.

Джонни вздохнул:

– Слушайте – пять часов! «Я властелин своей судьбы. Я капитан своей души».

– Хенли, [4]– подсказал антиквар. – М-м-м… я неверно привел цитату для шести часов. Вот: «Когда наступает ночь и приходит утро…».

– А в пять часы говорят совершенно другое, – сказал Джонни.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я слышал. Часы сказали: «Пять часов, и день почти закончен».

– Вы ошибаетесь. Я слышал часы несколько раз, и то не помню точно!

– А я помню. Совершенно точно. Когда я слышал их неделю назад, они сказали: «Пять часов, и день почти закончен».

Антиквар пожал плечами:

– Какая разница? Может, у Саймона были две пластинки с разными текстами. Вчерашний детектив об этом спрашивал.

– Что именно?

– Можно ли сменить пластинку в часах. Я сказал, что можно, но изготовить такую пластинку довольно трудно. Насколько я помню, их делают из сплава золота и еще какого-то металла. Тот детектив спросил, смогу ли я изготовить такую пластинку, я ответил, что нет.

– А потом?

– Я предложил ему попытать счастья в звукозаписывающих студиях.

Джонни выпрямился:

– Послушайте! У вас этот старый журнал просто валяется без дела. Вы не одолжите его мне?

– Можете взять, но при одном условии – вы расскажете мне все-все о «Говорящих часах», когда закончится расследование.

– Договорились.

Джонни свернул журнал в трубку, поблагодарил часовщика и вышел на улицу. Увидев его, Сэм Крэгг заспешил навстречу:

– Джонни, не оборачивайся сразу! У меня за спиной в дверях табачной лавки какой-то тип. Он за нами следит.

– Следит? – Невзирая на предупреждение, Джонни немедленно перевел взгляд на табачную лавку. На тротуар шагнул какой-то человек. – Оборванец! – Джонни задержал дыхание.

– Бродяга? – Сэм не поверил своим глазам.

– Он самый! Идем за ним…

Это был тот самый бродяга – грязный, оборванный отрепыш. И, как тогда в Миннесоте, он, заметив Джонни и Сэма, внезапно рванул с места с потрясающей скоростью. Обогнав их метров на двадцать, он завернул за угол, на Шестидесятую улицу. Когда они добежали до угла, разрыв увеличился метров до двадцати пяти.

– Паразит! – не сдержался Джонни. – Этот гад опять уходит…

И как нарочно, в пределах видимости ни одного такси! Стиснув зубы, Джонни со всех ног кинулся следом. Бесполезно!

Оборванец был уже на Третьей авеню, метрах в ста от них. Когда Джонни завернул за угол, тот уже исчез. Джонни остановился. Подоспел Сэм.

– Опять ушел, – произнес Джонни с досадой. – Ничего не понимаю, с виду он старик… Вот ведь дьявольщина!

– Судя по тому, как этот старик улепетывает, он, должно быть, олимпийский чемпион по бегу, – сказал Сэм, выравнивая дыхание.

– И тем не менее одна загадка разгадана. Бродяга убил Тома, в этом нет никаких сомнений. То, что он в Нью-Йорке, – не простое совпадение. Но как, дьявол его побери, он нас выследил утром?

– Может, он пас нас всю дорогу к Босу, от самого отеля?

– Но где мы остановились, знают только несколько человек! Давай прикинем. Не считая Мэдигана, это – Партридж, Эрик Квизенберри, мамаша и дочка Раск и, возможно, Уилбур Теймерек.

– А если грек?

– Не исключено. Кармелла или какой-то другой бандюга мог выследить Морта. А Партридж? Любой его подручный способен без всякого напряга выяснить, где мы остановились. А мы и не догадываемся! Может, Тома прикончил кто-то из людей Партриджа! Надоели они мне все! Очень хочется бросить это дело.

– Вот это мысль! – обрадовался Сэм Крэгг. – Я – за! Вернемся к работе, заработаем деньжат. Скоро во Флориде открывается сезон. Давай рванем туда зимой?

– Кто бы возражал! – Джонни пожал плечами.

– Значит, решено?

– Может быть. – Джонни достал из кармана пятицентовую монету, подбросил в воздух, затем ловко ее поймал. – Пойду-ка позвоню.

– Но ты ведь только что сказал… – простонал Сэм Крэгг.

– Но ведь еще не зима. И Флорида никуда не денется!

Джонни зашел в телефонную будку, оставив Сэма снаружи. В справочнике он отыскал номер «Часовой компании Квизенберри».

– Скажите, мистер Эрик Квизенберри у себя?

– Да, но он не может подойти. Он очень занят.

– Понял! А можно попросить мистера Уилбура Теймерека?

– Извините, но мистер Теймерек у нас больше не работает.

– Как? – воскликнул Джонни. – Мистер Теймерек, коммерческий директор?

– Вчера он прекратил всякие отношения с нашей фирмой.

– А вы не могли бы дать его домашний адрес? Для меня очень важно связаться с ним.

– Минуточку… Да, пожалуйста! Он живет в «Шантеклере», на Пятьдесят седьмой улице.

– Большое спасибо. – Джонни в сердцах брякнул трубкой. – Ну и растяпа ты, милая моя! Секретаршам следует быть осторожнее и не раздавать домашние адреса кому попало…

Выйдя из будки, Джонни схватил Сэма за руку:

– В темпе чешем к Теймереку. Он живет неподалеку. Он ужасно зол на Квизенберри и наверняка выльет на него ушат грязи! Вряд ли у нас появится другая возможность услышать такое.

– Что с тобой делать? – вздохнул Сэм обреченно. – Кто я такой, чтобы возражать? Как известно, я всего лишь на вторых ролях! Все дорогу подыгрываю тебе.

– Жалко себя? – Джонни ухмыльнулся.

Они живо добрались до «Шантеклера». Здание произвело на Джонни сильное впечатление.

– А неплохо ему, должно быть, платили. Или, может, он грабил банки!

Дверь им отворил швейцар. В богато обставленном холле консьерж в форменной одежде спросил их имена и позвонил в апартаменты Теймерека.

– Мистер Теймерек вас ждет. Номер 1104.

На одиннадцатом этаже, открыв им дверь, Теймерек кивнул, а потом спросил:

– Кто дал вам мой адрес?

– В офисе, на заводе. Я позвонил…

– Ладно, заходите. Я как раз собираю чемоданы.

Номер был обставлен с еще большей роскошью, чем холл внизу.

– Ничего апартаменты, в порядке! – отметил Джонни. – Переезжаете?

– Переезжаю, потому как потерял работу. Думаю, они и это вам сообщили?

– Сказали, вы прекратили с ними отношения.

– Прекратил, черт побери! Явился Квизенберри и уволил меня без предупреждения! Но он об этом еще пожалеет!..

– Представляю себе. Я слышал, он не очень-то разбирается в делах.

Теймерек резко повернулся к Джонни:

– Придется научиться!.. И быстро…

Джонни ожидал продолжения, но Теймерек не стал развивать свою мысль. Вместо этого он подошел к бару, открыл его и спросил:

– Выпьете?

– Охотно, – отозвался Сэм.

– Нет, спасибо, – отказался Джонни. – Мы еще не завтракали.

– Рано, должно быть, встали. – Теймерек кашлянул. – А знаете, Флетчер, я был к вам несправедлив. Вчера вечером я был несколько раздражен, но Дайана почти меня убедила.

– В чем? Что я просто законченный идиот, поэтому всюду сую свой нос?

Теймерек ухмыльнулся:

– Ваш приятель, детектив, со мной беседовал.

– Мэдиган, что ли? Ну так я помогаю ему. О чем вы беседовали?

– Обычные вопросы, какие задают подозреваемым. Где я был в ночь на двенадцатое июня.

Джонни кашлянул:

– И где вы были?

– Начну с самого начала. Когда Эрик Квизенберри отправился в Миннесоту…

– В ночь на двенадцатое июня?

– В тот самый день, как оттуда позвонил шериф. Получив сообщение, я поставил его в известность. Не прошло и часа, как он уехал. Его не было трое суток.

– А вы все три дня были в Нью-Йорке?

– Так и думал, что вы к этому подбираетесь. – Теймерек рассмеялся. – Нет, Флетчер, те три дня меня не было в Нью-Йорке. Я был в Сент-Луисе и Канзас-Сити. А еще в Омахе. Всего я отсутствовал пять дней.

– Понятно, – задумчиво протянул Джонни.

– Правда? Я, знаете ли, был в «Часовой компании Квизенберри» коммерческим директором. В этом качестве я отвечал за сбыт; проводил в среднем десять дней в месяц в разъездах – наносил визиты оптовым покупателям.

– Что ж, – заметил Джонни, – никто не упрекнет вас в том, что вы не старались. Позвольте еще вопрос. Давно вы работаете в часовой компании?

– Четырнадцать лет. Единственная работа, которая у меня когда-либо была. Пришел туда прямо из колледжа.

– Работал я когда-то в одном местечке, – произнес Джонни. – Туда устроился сынок шефа и очень скоро стал вице-президентом. Через шесть месяцев. С тех пор я не работаю ни дня.

Теймерек улыбнулся:

– Слышал, что вы учинили позавчера в Хиллкресте. Это, по-вашему, не работа?

– Работает Сэм. Я просто болтаю языком. Люблю болтать.

– Я так и понял, – сдержанно ответил Теймерек. – Если не возражаете… Мне предстоят долгие сборы. Так получилось, что сегодня истекает срок оплаты за месяц. Поскольку я теперь безработный, придется подыскать отель подешевле.

– Отель «На Сорок пятой» – точно подешевле, – посоветовал Джонни. – Но, если решите там поселиться, не ссылайтесь на меня, а то вас заставят заплатить вперед. Ладно, Теймерек, пока! Думаю, еще увидимся.

Покинув «Шантеклер», Джонни с Сэмом вернулись на Лексингтон-авеню. Они опустились в метро и доехали до Центрального вокзала, а оттуда через центр на маршрутке до Таймс-сквер. Спустя пять минут у себя в отеле они наконец позавтракали.

Поднявшись в свой номер, Джонни вытащил из кармана номер журнал «Америкэн хоббиист».

– Сэм, пошевели-ка как следует мозгами. Помнишь, в Коламбусе, в ломбарде дяди Джо, мы слышали «Говорящие часы»? Что они тогда сказали?

Сэм поскреб подбородок:

– Что-то типа – пять часов и конец дня.

– Достаточно близко к тексту. Они сказали: «Пять часов, и день почти закончен». А теперь смотри: в журнале статья о часах. Перечисляется все, что они говорят в течение суток. К пяти часам относится стихотворная строка: «Я властелин своей судьбы, я капитан своей души».

– Где-то я это читал, – заметил Сэм.

– Я тоже. Вот, в три они говорят: «Резец годов у жизни на челе за полосой проводит полосу». Разве эти вирши стоят двадцать пять кусков?

– Сомневаюсь…

– Позавчера в три мы были в логове у Квизенберри. Помнишь, сразу после того, как Ник Бос предложил за «Говорящие часы» пятьдесят кусков, вся коллекция затрезвонила. Когда начался шум, он приложил ухо к человеку и стал слушать. Как только наступила тишина, он поднял цену до семидесяти пяти тысяч.

– Из-за того, что человечек сказал? – Сэм взмахнул руками.

Джонни повалился на кровать.

– Хотел бы я знать! Будь я копом, я бы добился ответа на многие вопросы, не то что сейчас…

– На какие, например?

– Ну, во-первых, я бы разослал дюжину людей по всем звукозаписывающим студиям и выяснил, кто изготовил миниатюрный диск из золотого сплава. А потом я бы много чего выведал о Квизенберри. У Джима Партриджа перед нами преимущество. На него работают пять или шесть сотрудников.

– Недавно ты вроде был готов все это бросить! – фыркнул Сэм.

– Ну как я брошу? Сейчас я знаю об этом деле больше, чем кто-либо другой, но этого недостаточно… Я не знаю имени убийцы, я не знаю, что сказали «Говорящие часы» позавчера в три часа дня!

– Ник Бос знает.

– Но не скажет!

– Я считаю, он и сделал это, – заявил Сэм.

– Что? Украл часы и вернул обратно? Тот, кто это сделал, тот и убил Корниша… Нет, не может он быть бродягой из Миннесоты!

– Почему? Ник в прекрасной форме. Он вовсе не такой паинька, каким прикидывается. И на него работает банда гангстеров.

– Может, один из них… А еще это мог сделать Джим Партридж или кто-то из его подручных. Или даже Эрик Квизенберри. Мисс Раск добралась до Миннесоты на машине… А если он не поехал на поезде, а полетел на самолете? Тогда он очутился бы в камере вовремя, то есть сначала он, потом мы…

– Но он же отец Тома!

– В жизни всякое бывает! Отцы убивают сыновей, и наоборот. За суммы меньшие семидесяти пяти тысяч. К слову сказать, я даже не знаю, не отлучался ли Джо Корниш на той неделе из поместья на пару деньков. И вряд ли удастся это выяснить.

– Ну и что?

– Впрочем, будь Корниш жив, из него получился бы никудышный свидетель… Может, именно его послала в Миннесоту Бонита? А вчера прикончила, чтобы все досталось ей…

На столике зазвонил внутренний телефон. Джонни взял трубку, беззаботно произнес:

– Алло!

– К вам мисс Раск, мистер Флетчер, – сказал оператор.

– Пусть поднимется! – Положив трубку, он сказал Сэму Крэггу: – Мисс Раск! С каждой минутой дело начинает становиться все интереснее.

Глава 20

В дверь постучали. Джонни встретил Дайану Раск, смущенную, с испуганными глазами, со свертком, завернутым в коричневую бумагу и перевязанным прочным шпагатом.

Она поставила свою ношу на столик.

– Здравствуйте, мисс Раск! – сказал Джонни. – Садитесь, пожалуйста!

– Я на минуту. – Она покачала головой. – Забежала… поговорить с вами и поблагодарить за то, что избавили меня от допроса, как говорится, при всем честном народе.

Джонни сделал неопределенный жест рукой, ожидая продолжения, и перевел взгляд на сверток.

Сначала она прикусила губу, потом вздохнула:

– У мистера Квизенберри неприятности. Полиция… кажется, подозревает его в…

– В убийстве Джо Корниша? – прервал ее Джонни. – Вполне естественно. Но его ведь не арестовали. И не арестуют… еще какое-то время.

– Нет-нет, но вчера вечером его очень долго допрашивали, и сегодня утром снова… Мама беспокоится.

– Понимаю. – Джонни задумался. – Нелегко ей сейчас! – Он взглянул на сверток, и тут она решилась:

– Вы произвели большое впечатление на маму. Она говорит, вы единственный догадались… насчет нас с Томом. И потом, позавчера она видела вас – вы продавали книги. Она считает, что вы прирожденный коммерсант… И поскольку у нас нет денег, чтобы помочь мистеру Квизенберри, маме пришло в голову… – Дайана прикоснулась к свертку. – Мистер Квизенберри отдал мне «Говорящие часы». Сказал – они мои. Вот мы с мамой и подумали – раз тот человек, мистер Бос…

– Хотите продать часы ему? – Джонни поморщился. Вот глупышка! Сначала постаралась вызвать сострадание, затем польстила… – Вы, стало быть, хотите, чтобы я – именно я – продал эти часы? Для вас?

Она кивнула.

– Мистер Бос предлагал огромную сумму. Но мы не уверены, что он и в самом деле готов заплатить столько.

Джонни подошел к столику:

– Часы ваши. Хотите продать их – ваше дело. Ладно, наведаюсь к этому мистеру Босу вместе с вами. Подожди меня здесь, Сэм.

Джонни поймал такси. В машине Дайана Раск наконец созналась:

– Часы больше… не говорят…

Джонни не слишком удивился. Вору пришлось бы чересчур долго возиться с заменой пластинки, поэтому он вернул часы вообще без нее.

– Они сломались, – продолжала Дайана. – То есть не совсем… просто исчезла пластинка с записью. Это… имеет какое-то значение?

– Нет, что вы! – успокоил ее Джонни. – Никакой разницы. Новую пластинку можно купить за доллар… Который час? Вообще-то у меня есть часы, но сейчас они в ломбарде в городе Денвере. Это в штате Колорадо.

Она посмотрела на свои наручные часы:

– Без десяти двенадцать.

– Сбавь скорость, приятель! – сказал Джонни водителю. – Нам надо быть на месте после двенадцати. – Он подмигнул Дайане. – Ему придется ждать до часу. Только тогда он обнаружит, что часы не говорят. Впрочем, он раньше их слышал.

В две минуты первого они вошли в кабинет Николаса Боса.

– Я вернулся, – радостно сообщил Джонни девице в приемной. – Принес греку кое-что в виде дара.

– Существует высказывание, – сурово отозвалась девица, – что надо бояться греков, «дары приносящих». Минутку, проверю, не занят ли мистер Бос.

Он оказался не занят. При виде свертка его глаза просияли.

– Что у вас здесь? – Он был само нетерпение.

Джонни установил сверток на стол, взял ножницы и не спеша перерезал шпагат. Затем снял оберточную бумагу.

– Любуйтесь! – воскликнул он. – «Говорящие часы». Они ваши, мистер Николас Бос! Жемчужина любой коллекции – и всего за семьдесят пять тысяч долларов плюс десять тысяч.

Бос вздрогнул:

– Что вы иметь в виду? Семьдесят пять тысяча плюс… сколько?

– Плюс десять тысяч. Гонорар в виде премии, что вы мне обещали, если я найду часы. Так и быть, три сотни на расходы сбрасываю!

– Вы сумасшедший! – задыхаясь от гнева, выкрикнул Бос. – Вы не находить часы. Она не потерялась…

Джонни растянул рот в улыбке, но глаза у него метали молнии.

– Отказываетесь от своего слова, да? Очень хорошо… – Он принялся упаковывать часы в бумагу. Не торопясь, чтобы в любую секунду остановиться. Бос наблюдал за его действиями абсолютно спокойно. Джонни связал вместе два куска веревки. – Извините, что потревожили, – сказал он, – но мы пришли к вам первому, хотя у нас есть еще два предложения…

Николас Бос тихо рассмеялся:

– Сколько вы хотеть? Три тысяча доллар? Пять?

– Ха-ха! Все, должно быть, шутите… За эти старинные часы я выручу восемьдесят тысяч. В любой день, в любое время.

– В такой случай, мой друг, я не мешать! – усмехнулся Бос.

Джонни медленно обвязывал сверток веревкой. И тогда Дайана Раск не выдержала:

– Ваша цена, мистер Бос?

Джонни вздохнул. Кто ее просил? Ломает всю игру. Бос мечтает заполучить часы и заплатит за них. Обязательно!

– Я дать вам двадцать пять тысяча доллар, – сказал Бос.

– Да в них одного золота тысяч на тридцать, – ехидно заметил Джонни.

– Вы шутить, – буркнул Бос. – Все часы не весить десять фунтов. Золото не стоить пятьсот доллар за фунт. Даю тридцать тысяча.

– Недавно вы давали семьдесят пять тысяч.

– Конечно. Но тогда мы только… говорить, а сейчас платить деньги…

– Пятьдесят тысяч! – выпалил Джонни.

– Тридцать пять.

Дайана Раск раскрыла было рот, но Джонни гаркнул:

– Сорок тысяч, и ни центом меньше!

Бос выдвинул ящик письменного стола и достал чековую книжку. Джонни перегнулся через стол.

– Проставьте сумму, дайте мисс Раск подписать чек и заверьте ее подпись.

– Разумеется. – Бос кисло улыбнулся. – А еще я звонить в банк? Вы думать, у меня нет деньги?

– Сорок тысяч – это вам не губки. Обставим все чинно-благородно. Я, как положено, оформляю купчую: «Часы, известные как „Говорящие часы“ Квизенберри. Антикварные. Сорок тысяч долларов». Подпишите здесь, мисс Раск.

Покончив с формальностями, Джонни вручил Дайане чек:

– Почему бы вам не зайти в банк, мисс Раск? Нам с мистером Босом надо обсудить еще один вопрос.

– Конечно. И спасибо вам, большое спасибо!

Она вышла. Николас Бос насмешливо качал головой:

– Вы спешить, мистер Флетчер. Не взять комиссионные… И вы неумно блефовать. Разве не знаете, я бы не позволить вам выйти отсюда с часами?

– Я-то знал, а вот она – нет! – сказал Джонни. – А теперь о премии…

Грек нажал какую-то кнопку под столешницей, отворилась боковая дверь, и в кабинет вошел Кармелла Дженуальди.

Бос кивнул на Джонни:

– Кармелла, этот человек настучать полиции…

– Ты умник, да? – Кармелла посмотрел в упор на Джонни и вынул из кармана пистолет. – А у меня тоже возникла идея…

Бос покачал головой:

– Собираетесь убедить всех, вы самый лучший, мистер Флетчер?

– Никак нет, – ответил Джонни. – Я собираюсь уходить, как только вы позвоните в банк.

– Уже звоню! – Бос поднял трубку. – Мисс Димитриос, дайте банк!

Джонни выслушал разговор Боса с управляющим банком и поднялся. Пора делать ноги, и как можно скорее! Бос может перевести стрелки, дабы послушать, что говорят часы.

В отеле возле лифта Джонни столкнулся с Вивьен Далтон. Она только что вышла из парикмахерской и выглядела как картинка.

– Привет, Джонни Флетчер! Как раз собиралась навестить вас и вашего приятеля.

– Вивьен, наша дверь всегда для вас открыта. Как ваш папаша?

– Джим? Превосходно. Как всегда. Они с Бонитой опять не разговаривают. Как всегда. Так что все прекрасно!

Они поднялись на восьмой этаж, и Джонни открыл перед ней дверь. Сэм Крэгг проворно соскочил с кровати.

– Вивьен! Только что вас вспоминал, – расплылся он в улыбке от уха до уха.

– Надеюсь, Сэм, мысли были приятные.

– Прошу прощения, – сказал Джонни с сарказмом в тоне. – Вивьен, почему вы не скорбите о том, что примирение ваших родителей оказалось недолговечным?

– Примирение, черта с два! – воскликнула Вивьен. – Мать забросила удочку, а рыбка сорвалась с крючка. Она, знаете, авантюристка. Обычно папа справлялся с ней, но она отбилась от рук, а когда она такая, он ничего не может с ней поделать. По мне – нормальная ситуация.

Джонни подивился черствости и безразличию мисс Далтон.

– А что нового вообще?

– Ну, сейчас время обеда, вот я и подумала, а не позволить ли вам, моим поклонникам, заказать его для меня.

– Мы недавно позавтракали, но посидите минуту.

Она села на кровать, достала из сумочки портсигар, украшенный драгоценными камнями, достала сигарету и прикурила от дорогой зажигалки «Ронсон». Выпустив дым, она спросила:

– Кстати, почему вы интересуетесь этим делом?

– Потому же, почему и ваш папаша. Денежки…

– Флетчер, давайте начистоту. Вас двоих деньги интересуют не больше, чем меня хлопчатобумажные чулки. Джим влез в это дело из-за денег. Но вы двое… Вы живете весело и без денег!

– Только не я, – возразил Сэм.

– Не вы? А появись у вас большая сумма, что бы вы сделали? Купили несколько хитроумных приспособлений? Или просадили бы на скачках?

Сэм оживился:

– Знаете, я тренировался с сигаретой…

– Как-нибудь потом, Сэм, – прервал его Джонни, – когда купишь новый носовой платок. Хорошо, Вивьен. Я отвечу, если хотите. Зачем вы вчера завлекали нас, иными словами – для какой надобности работали «приманкой»?

– Мне нравится слово «приманка». – Она рассмеялась. – Как по-вашему, сколько комиссионных мне платят в клубе с каждой бутылки пива?

– Скорее всего, нисколько. Прекрасно знаете, что я не это имел в виду. Вы хотели, чтобы мы пришли в клуб. То есть вы хотели убедиться, что мы не поедем в Хиллкрест.

Она обернулась и щелчком выбросила окурок в открытое окно.

– Папаша сказал, он пытался вас обломать, но сам обломал о вас зубы. Но он все еще не прочь поиграть с вами.

– Со вчерашнего вечера?

– Угу. Бонита не могла ему помочь, потому что ничего не знала.

Джонни укоризненно посмотрел на нее:

– Вы ведь не стали бы покрывать свою мать, правда?

Вивьен Далтон подмигнула ему:

– Стала… если бы захотела. Но если честно, они с отцом снова в контрах.

Она встала.

– Ладно, раз не приглашаете меня на обед, обойдусь без вас.

– Как-нибудь в другой раз. Сегодня нам нужно экономить.

Она кивнула.

– Значит, не желаете войти в долю с Джимом? Он считает, можно неплохо заработать.

– Подумаем. Он что, ждет внизу?

– Нет. Копы обложили его со всех сторон. Надумаете, звоните в «Детективное агентство Партриджа». Телефон есть в справочнике.

Она ушла. Джонни растянулся на кровати. Сэм принялся шагать взад-вперед по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Через секунду Джонни сказал:

– Хватит думать о ней! Знаю, что она запала тебе в сердце, но у нее в жилах вместо крови талая водичка.

– А я как раз обожаю талую водичку! – огрызнулся Сэм. – Надо было пойти с ней пообедать!

– Сказать, что я сделаю? – Джонни вздохнул. – Я доведу это дьявольское дело до конца, сорву с кого-то жирный куш, а потом можешь как следует приударить за Вивьен, если это сделает тебя счастливым. А после того, как она вытрясет из тебя все денежки, куплю тебе крепкую веревку для хорошо известного старого фокуса.

– После клевой расслабухи и умереть не жалко! А скучища и голодуха могут довести до ручки.

Джонни поднялся:

– Что ж, последний штурм. Если наш блитцкриг провалится, я побежден.

– Куда на сей раз?

– На часовой завод. Эрик – моя последняя надежда. Хочу узнать, что все-таки сказали «Говорящие часы».

Едва они вышли из лифта, к Джонни подбежал Эдди Миллер и прошептал:

– Скорее уходите! Шеф только что узнал…

– Что такое, Эдди? Сегодня ведь еще не первое число?

– При чем тут первое? О-о-о, все! Вам крышка!

Из своего кабинета вихрем вылетел мистер Пибоди. В руках он держал пару брюк – синих, в белую полоску.

– Мистер Флетчер! – В голосе управляющего слышались грозные нотки. – Мистер Флетчер! Нам надо поговорить!

– Извините, Пибоди, – сказал Джонни, – я спешу на весьма важное деловое свидание. Поговорим потом!..

– Нет, поговорим сейчас! – заревел Пибоди, преграждая Джонни дорогу. – Взгляните-ка на эти брюки. Они подходят к вашему костюму.

– Да, действительно… Какое совпадение!

– Совпадение?! Да это… просто грабеж!

– Хотите сказать, что это мои штаны и вы их украли?

Мистер Пибоди задохнулся от гнева. Брызгая слюной, он завопил:

– Ваши брюки! Вы… Знаете, что произошло? Эту пару брюк прислал мне Хагеманн! Эту и еще одну – размером с палатку…

– Обижаете, – пробормотал Сэм.

– Знаете, что сказал посыльный от Хагеманна? – продолжал Пибоди. – Он сказал – вчера в спешке они забыли приложить к моим костюмам запасные брюки. Но я никаких костюмов не заказывал! Это сделал кто-то другой. Использовал мой счет и мою фамилию! – В своем благородном негодовании мистер Пибоди возвысил голос до визга.

– Это ваши штучки, Флетчер! Заказывали костюм себе и своему громиле дружку за мой счет… Брюки точь-в-точь подходят к вашему новому костюму…