Текст книги "Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал"

Автор книги: Фрэнк Грубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Глава 20

К концу их поездки из центра города в район Бронкса счетчик показывал четыре доллара шестьдесят центов. Джонни вручил водителю пять долларов и разрешил оставить сдачу себе.

В ремонтном гараже они увидели такси компании «Тэн энд Грей». Там также стояли еще два такси других компаний, с одним из которых возились два механика. Джонни и Сэм подошли к интересовавшему их автомобилю. Его капот сильно помяло, одна из фар была разбита. Джонни обошел машину со всех сторон, а затем открыл заднюю дверцу. В этот момент из офисного помещения вышел начальник гаража – большой неуклюжий человек с густой бородой.

– Что это вы задумали? – воинственно спросил он.

– Решили обыскать эту развалину, – ответил ему Джонни.

– Ошиблись адресом! – рявкнул начальник. – А ну, выметайтесь отсюда…

– Сэм, этот тип действует на нервы, – сказал Джонни приятелю, а сам принялся шарить рукой за спинкой кресла такси.

Начальник ремонтной конторы, выкрикивая ругательства, стал приближаться к машине. Сэм Крэгг с силой толкнул его ладонью в грудь, отчего тот чуть не рухнул на пол.

– Солли! Люк! – позвал начальник.

Механики бросили работу и направились к такси, где рылся Джонни. Один из них предусмотрительно прихватил с собой гаечный ключ. Сэм подскочил к начальнику гаража, схватил его и загородился им от приближавшихся механиков, которые тут же разделились, и тот, что был с гаечным ключом, стал обходить Сэма справа.

Сэм приподнял начальника с места и пихнул его в сторону сжимающего в руке гаечный ключ. И начальник и механик повалились на пол, а ключ отлетел в сторону. Сэм обернулся к другому нападавшему, но тот уже решил не рисковать.

Джонни как раз вытаскивал рукопись «Фруктовой ириски» из-за спинки сиденья.

– Ты отлично поработал, Сэм, – похвалил он своего приятеля, выбираясь из такси. – Теперь уходим.

– Нашел?

– А как же!

Один из механиков теперь ползал на четвереньках по полу, пытаясь найти гаечный ключ. Его напарник продолжал пятиться назад. Но их начальник уже поднялся на ноги и был настроен воинственно.

– Я вызываю полицию! – завопил он и бросился в офис.

Джонни и Сэм помчались к выходу. Когда они очутились на улице, у двери с визгом затормозило такси и из него выскочил Ник Кондор. Увидев Джонни и Сэма, он остановился.

– Сейчас будет потеха, – сказал Сэм.

Кондор повернулся и попытался залезть обратно в машину. Но Сэм поймал его рукой, размахнулся и ударил по шее. Кондор упал на сиденье, однако его ноги остались торчать снаружи. Тогда Сэм подхватил его за ноги и с силой запихал в автомобиль.

– Сбросишь его в Ист-Ривер, – сказал он ошарашенному водителю и, отряхнув руки, зашагал вслед за Джонни.

Одетый в ливрею швейцар загородил молодым людям вход в «Риверсайд Тауэрс».

– Мы к мистеру Палеологу, – попытался объяснить ему Джонни. – Он ожидает нас.

– Мистер Палеолог отъехал, – высокомерно заявил швейцар.

– Когда?

– Несколько минут назад.

– Мы подождем его, – сказал Джонни.

– Не советую, – ответил ему швейцар. – Он уехал на своем автомобиле и, вероятно, не скоро вернется.

Джонни тихо выругался.

– Он от нас прячется, Джонни? – спросил Сэм, когда они зашагали прочь от отеля.

– Я знаю не больше твоего, Сэм. Пару часов назад он очень хотел приобрести эту рукопись.

– Не думаешь ли ты… – начал Сэм, но вдруг осекся и покачал головой. – Нет, этого не может быть.

– Ник Кондор? Я сам об этом много думал, Сэм. Откуда он узнал, что я отправлялся на встречу с Палеологом?

– Он мог следить за тобой.

– Как бы он узнал, где мы живем?

– Это я сболтнул ему вчера вечером, – запинаясь, признался Сэм.

– Тогда он мог подождать меня прямо у входа! – воскликнул Джонни. – Этот тип меня сильно беспокоит. Мне не нравится, что он знает, где мы живем.

– А я его нисколько не боюсь, – самоуверенно заявил Сэм. – Видел, как я его отделал в Бронксе? – Тут он откашлялся и заметил: – Однако там у него не было с собой пушки.

Приятели дошли до Бродвея, сели в метро и доехали до Таймс-сквер.

В почтовом ящике отеля Джонни обнаружил адресованное ему послание: «Позвоните мисс Двайер по телефону: Саскеханна 2-4026».

Джонни снял трубку аппарата, стоявшего на стойке портье.

– Звонок за ваш счет, мистер Флетчер, – поспешно сказал находившийся рядом служащий отеля.

– Скажи об этом Пибоди, – ответил ему Джонни и произнес в трубку: – Соедините меня с номером 2-4026 в Саскеханне.

– Да? – спустя мгновение ответила Донна Двайер.

– Говорит Джонни Флетчер. Я только что получил ваше сообщение.

– Ах да. Не сможете ли вы, Джонни… простите, мистер Флетчер, приехать ко мне домой? У меня к вам небольшой разговор.

– Как насчет восьми тридцати? – спросил Джонни.

– Нет, в это время я буду готовиться к выступлению в клубе. Не смогли бы вы приехать сейчас?

– Ваш адрес?

– Мой дом стоит у перекрестка Сто сорок седьмой и Пятьдесят девятой. Комната 512.

– Тебе всегда везет с женщинами, – сказал Сэм, когда Джонни повесил трубку.

– Можем поехать вместе, Сэм.

– Нет, я знаю, когда третий лишний. К тому же я проголодался.

Джонни полез в карман, но остановился.

– Тебе можно доверить десять долларов? – спросил он у Сэма.

– Что случилось вчера – не считается.

– Сегодня с тобой может произойти то же самое.

– Вряд ли. Мне и нужно-то перекусить и завалиться на боковую.

– Тогда тебе хватит и пяти долларов, – подытожил Джонни.

Он дал Сэму пятерку, но, заметив обиженное выражение его лица, смягчился и прибавил еще пять. Из отеля они вышли вместе.

Джонни сел в такси и поехал в район Центрального парка на Пятьдесят девятую улицу.

Глава 21

Здание, где жила Донна Двайер, примостилось между двумя небоскребами и казалось староватым. И все же Джонни подумал, что арендная плата в таком доме была выше той, что могла позволить себе певица ночного клуба битников. В здании не обнаружилось ни консьержа, ни лифтера. Джонни поднялся на лифте до пятого этажа и отыскал комнату 512, которая оказалась в самом конце коридора. Он позвонил в дверь.

Донна Двайер была одета в вечернее платье.

– Входите, мистер Флетчер.

– Можно просто Джонни.

Джонни прошел в комнату и с удивлением наткнулся на мистера Палеолога, сидевшего на покрытом шифоновой тканью диване.

– А, мистер Флетчер! – приветствовал он Джонни. – Я рад, что вы застали меня.

– Я думал найти вас в «Риверсайд Тауэрс», – сказал Джонни.

– Отлично. Доверенность мистера Крэгга у вас?

– Не думал, что она мне здесь понадобится, – заметил Джонни и осуждающе взглянул на Донну. – Почему вы не сказали, что будете не одна?

– Вы ведете дела от имени Крэгга, – с вызовом сказала Донна. – Я предполагала, что вы и думаете за него.

– Ну-ну, мисс Двайер, – примирительно сказал мистер Палеолог, – давайте не будем выходить за рамки приличия. Дела решаются быстрее, когда все стороны настроены дружественно.

– Так вы говорили и днем, – напомнил ему Джонни, – а я сказал, что цена нас вполне устраивает. Я готов заключить сделку.

– К несчастью, дело оказалось не таким простым, как оно представлялось днем, – сказал Палеолог. – Мисс… Двайер заявила, что претендует на часть имущества покойного Вилли Воллера.

– Я его содержала, – вставила Донна Двайер, – оплачивала его проживание в этом паршивом отеле, а он только и делал, что играл свои песенки на моем пианино. Мы были помолвлены…

– Помолвка и брак – не одно и то же, по крайней мере с точки зрения закона.

– Вы пришли сюда, чтобы цитировать здесь законы? – со злостью спросила Донна. – Тогда смотрите!

Она подошла к тумбочке и взяла с нее какую-то бумагу. Джонни заметил, что это копия бланка отеля «На Сорок пятой», на которой от руки что-то написано.

– Это завещание, – пояснил мистер Палеолог.

– Его копия, – уточнила Донна. – Оригинал у моего адвоката.

Джонни взял листок в руки. Там значилось следующее: «Все, чем я владею, я завещаю Донне Двайер. Вилли Воллер».Сверху на листке была проставлена дата.

– Он написал это вчера, – заметил Джонни.

– Вчера утром, – сказала Донна.

– Это здесь не указано, просто стоит вчерашнее число, четвертое июня. Он мог написать завещание после того, как проиграл «Фруктовую ириску».

– Очень верно замечено, мистер Флетчер, – громко сказал Палеолог. – Если он, когда писал эту бумагу, уже потерял права на песню, она не может рассматриваться как часть его имущества.

– Не надо меня путать, – предупредила Донна Двайер. – Вилли написал эту бумагу вчера утром, сразу после завтрака, когда я выдала ему пятьдесят долларов. Он сказал, что ему надо заплатить за номер в отеле.

– И он заплатил?

– Откуда мне знать? Он, наверно, проиграл все эти деньги в кости. Откуда ему еще было взять деньги на игру?

– Вопрос в том, – доброжелательно сказал Палеолог, – кто владеет правами на песню «Фруктовая ириска». На нее претендуют как мисс Двайер, так и мистер Крэгг.

– Но ведь завещанное имущество подлежит проверке, – заметил Джонни.

– Да, обычно так и делается. Для этого суд назначает исполнителя, если таковой не указан в завещании. Конечно, суд обязан удостовериться в том, что документ имеет силу…

– Имеет, имеет! – воскликнула Донна.

– Вполне возможно, – сказал Палеолог. – В нью-йоркских судах не любят завещаний, не заверенных нотариусом, но их часто признают законными. Весьма вероятно, что и этот документ будет признан таковым. Однако нам дорого время. Песня Вилли Воллера «Фруктовая ириска» нужна мне сейчас, а не через год…

– Плагиат будет признан и через год…

– Ну-ну, давайте не будем об этом, – сказал мистер Палеолог. – Мисс Двайер, у меня есть предложение. Я предложил мистеру Флетчеру за песню шестьдесят пять тысяч долларов…

– Этого мало! – воскликнула Донна.

– В данных обстоятельствах это чрезвычайно выгодное предложение, – заметил Палеолог, приподняв руку, чтобы успокоить мисс Двайер. – Может быть, вы и мистер Флетчер, который выступает здесь от имени мистера Крэгга, попробуете договориться между собой? В таком случае мы смогли бы заключить сделку без юридических затруднений.

– Но как? – спросил его Джонни. – Вы же сами сказали о необходимости проверки…

– Если бы мисс Двайер согласилась с тем, что завещание было написано после продажи песни, тогда не возникло бы сомнений по поводу состава имущества и необходимость проверки отпала бы.

– Ни за что! – крикнула Донна Двайер.

– Что вы на это скажете, мистер Флетчер? – спросил мистер Палеолог, разводя руками.

– Одну треть – Сэму Крэггу, одну треть – Донне Двайер и одну треть – отцу Вилли, – предложил Джонни.

– А при чем здесь отец Вилли? – удивилась Донна.

– Он весь последний год посылал Вилли деньги, – объяснил Джонни.

– По двадцать долларов в неделю, – резко возразила Донна. – Я и то давала ему больше.

– Хорошо, – согласился Джонни, – забудем о мистере Воллере. Мы как-нибудь сами поделимся…

– Мне причитается пятьдесят тысяч – и ни центом меньше, – упрямо заявила Донна.

– А если разделить пополам? – предложил Джонни.

– Пятьдесят тысяч, – не сдавалась Донна.

– Похоже, мы зашли в тупик, – заметил Палеолог, с трудом поднимаясь на ноги. – Моя машина ждет меня внизу, мистер Флетчер. Я с удовольствием вас подброшу.

Джонни хотел было остаться, но, заметив холодный блеск в глазах Донны Двайер, решил, что сейчас не время для торгов.

– Спасибо, мистер Палеолог, – пожимая плечами, сказал он.

Палеолог направился к двери. Тело его было согнуто под прямым углом, а руки бессильно свисали вниз.

– Спокойной ночи, мисс Двайер, – пожелал он на ходу.

– Пока! – резко ответила она.

Что касается Джонни, он просто кивнул Донне на прощанье.

Они вышли на лестничную площадку и стали дожидаться лифта.

– Я давно понял, – сказал Палеолог, покачивая головой, – что с женщинами говорить о деле очень непросто.

– А я понял, что с ними непросто говорить хоть о деле, хоть без дела.

– Ах, молодежь… – усмехнулся Палеолог.

У тротуара их ждал автомобиль внушительных размеров, из которого проворно выскочил шофер в униформе и открыл для них заднюю дверцу.

– Я живу на Сорок пятой улице, – заметил Джонни. – Это вам не по пути.

– Не беспокойтесь, – ответил Палеолог, – я все равно хотел с вами побеседовать.

Джонни залез в машину вслед за ее владельцем, а шофер занял место за рулем. Двигатель заработал так тихо, что Джонни почти не ощутил его вибрации.

– Неплохая машина, – прокомментировал он. – Что это за марка?

– «Бентли».

– Мне нравится. Если мы заключим сделку по поводу «Фруктовой ириски», я куплю себе такую же. Сколько вы за нее отдали?

– Не помню, тысяч двадцать семь или тридцать. Вам не следует тратить все свои деньги на автомобиль. Вкладывайте их с умом, молодой человек. Сделайте так, чтобы деньги работали на вас. Э-э-э… Расскажите мне о вашем приятеле. Что он за человек?

– Он – сильнейший человек в мире.

– Как это?

– Мы нашли способ зарабатывать себе на жизнь, – начал объяснять Джонни. – Сэм обертывает цепью грудь, а затем разрывает ее, просто набирая воздух в легкие. После этого небольшого представления я предлагаю всем купить книгу о физическом развитии. Она называется «Каждый может стать Самсоном».

– Невероятно! – воскликнул мистер Палеолог. – Человек не перестает удивлять меня богатством воображения и изобретательностью… А цепь у него толстая?

– Сантиметр толщиной, бывает, и два…

– И мистер Крэгг действительно способен ее порвать? Вероятно, одно из звеньев вашей цепи – фальшивое. Возможно, оно сделано из мягкого металла, похожего на сталь, например, из свинца.

– Мистер Палеолог, – сказал Джонни, – я же не спрашиваю у вас, как вы заработали свой первый миллион.

– Вы мне нравитесь, мистер Флетчер, – усмехнулся Палеолог. – Вы обладаете умом, острым как бритва, вы быстро соображаете. Вы уже придумали, как вам заставить мисс Двайер уступить вам в деле с «Фруктовой ириской»?

– Нет, однако я чувствую, что в этой истории что-то нечисто. Когда мы встретились с ней сегодня утром, казалось, она убита горем после смерти Вилли. Она не упоминала ни о завещании, ни о наследстве. У меня какое-то странное предчувствие. – Джонни задумчиво покачал головой. – Я думаю, что это завещание – подделка.

Он вынул из кармана рукопись «Фруктовой ириски» и принялся разглядывать то, что было написано рукой Вилли Воллера на верху страницы.

– Хоть я и не специалист по почеркам, – заметил Палеолог, нагнувшись поближе, чтобы рассмотреть надпись, – но, знаете, не мешало бы отдать эту бумагу и завещание Вилли, которое находится у Донны Двайер, на экспертизу.

– Если она будет упорствовать, – сказал Джонни, покачав головой, – дело неизбежно дойдет до суда, а разбирательство растянется на месяцы. – Он тяжело вздохнул. – Нет, нужно как-то заставить говорить Ника Кондора.

– А кто такой Ник Кондор?

– Убийца Вилли Воллера.

– Он – убийца?

– А вы об этом ничего не знаете? Его задержали сегодня днем. Мы с Сэмом его опознали, но затем пришел его адвокат, и полиции пришлось отпустить Кондора.

– Не понимаю, – удивился мистер Палеолог. – Если вы узнали в Нике Кондоре убийцу Воллера…

– Найдутся четыре свидетеля, которые будут утверждать, что он в это время находился в «Шенектади».

– Кондор, – задумчиво произнес Палеолог, – Ник Кондор…

– Он – свихнувшийся химик, который славится своими гадкими выходками: изготавливает дымовые шашки, обливает людей кислотой… – объяснил Джонни. – Когда я вспоминаю о кислоте, мне становится дурно.

– Неудивительно. Был ли Кондор врагом Вилли Воллера?

– Похоже, что они даже не знали друг друга, – сказал Джонни. – Кондор – наемный убийца. Для него это просто работа.

– Наемный убийца… – задумчиво повторил Палеолог.

Глава 22

Двенадцать лет назад Ник Кондор считался самым преуспевающим молодым ученым огромного химического концерна, расположенного в долине реки Могавк. За шесть лет до этого он окончил Массачусетский технологический университет и уже успел сделать значительный вклад в науку. Начальник отделения концерна, где он работал, прочил молодого Ника Кондора на свое место, так как сам ожидал повышения. Концерн был огромен, его работникам открывались большие перспективы, к тому же он выполнял очень выгодные военные заказы.

Но у Ника Кондора нашлись недоброжелатели. И однажды все пошло прахом.

Карьере Кондора пришел конец в результате сильнейшего взрыва в лаборатории. Сам Кондор уцелел, хотя ему и пришлось пересадить кожу на лице, и на левой щеке остался один тонкий шрам в виде серпа.

Взрыв не прошел бесследно для его психики. В течение нескольких месяцев он продолжал работать в компании и получать зарплату. Но однажды он перестал появляться в лаборатории, и его проект закрыли. Прежний Ник Кондор перестал существовать.

Потом он объявился в Нью-Йорке. Время от времени он выполнял небольшие заказы маленьких химических компаний, оценивая свои услуги в двадцать долларов. Но бывало, сумма достигала пятидесяти, а иногда и ста долларов.

Долгое время у него не было постоянной работы. Его жизнь превратилась в существование. Друзей он вовсе не имел. Иногда его услугами пользовались знакомые.

Жил он на Западной Сорок восьмой улице, точнее, в самом ее конце, у пересечения с Двенадцатой авеню. Его квартира походила на лабораторию, где стояли кровать, пара столов и стульев и несколько ящиков. По всей комнате были расставлены реторты, химические реактивы, другое оборудование. Кухня также была завалена различными приспособлениями. В доме, где он жил, отсутствовала служба уборки помещений. Ник же редко убирал даже свою кровать. Он и тарелки-то мыл лишь тогда, когда из-за слоя жира уже не мог различить вкус еды. Для приготовления реактивов химик использовал те же кастрюли, что и для пищи, и часто пробовал приготовленные химикалии на вкус.

Вот и сейчас на плите стояла подобная закопченная кастрюля. В ней недавно готовились бобы, потом тушенка, и теперь один из кусочков навсегда пристыл к ручке.

От содержимого кастрюли исходил едкий запах. Темно-коричневая смесь пахла аммиаком и йодом, хотя запах аммиака почти полностью забивал запах йода.

Поболтав в кастрюле деревянной ложкой, Кондор добавил в нее несколько столовых ложек нашатырного спирта. Потом размешал все еще раз и снял кастрюлю с плиты.

Подцепив кончиком перочинного ножа немного смеси, он нанес ее на один из четырех огнеупорных дисков, лежавших на деревянной подставке. Потом добавил в кастрюлю еще немного нашатыря, размешал и капнул пахучей смесью на второй диск. Эта операция повторилась еще дважды.

Теперь, когда на каждом из четырех дисков оказалась небольшая порция вещества, он взял в руки журнал и помахал им над дисками. Капли быстро затвердевали. Наконец он провел по каждой из них ногтем и убедился, что все они высохли.

Ник Кондор в задумчивости подошел к своей заваленной барахлом кровати и взял с нее помятую музыкальную трубу, купленную им накануне в ломбарде на Восьмой авеню. Он вернулся с ней к подставке с четырьмя дисками, на которых уже засохли капли бурой смеси.

Поднеся мундштук трубы ко рту и вдохнув поглубже, Ник начал играть. Не успел он взять нескольких нот, как первый мазок вдруг вспыхнул и исчез, оставив после себя струйку дыма. Кондор вынул из кармана карандаш и сделал пометку на подставке около того диска, где исчез в дыму кусочек смеси. Он поднес трубу к губам и снова заиграл.

На этот раз он сыграл почти целый такт, но ничего не произошло. Он продолжал свои упражнения, как вдруг вспыхнул второй мазок.

– Ля-бемоль второй октавы, – произнес Кондор, опустив трубу.

Он нагнулся и внимательно посмотрел на жидкую смесь в кастрюле.

– Поменьше аммиака и, возможно, добавить немного порошкового йода, – прокомментировал он.

Кондор подсыпал в загустевшую смесь примерно полфунта кристаллического йода, опять помешал, выключил горелку. Обернувшись, он отыскал глазами телефон и направился к нему. У телефона он порылся в кармане брюк, нашел клочок бумаги и прочел вполголоса:

– Саскеханна 2-4026.

Набрав номер, Кондор некоторое время безрезультатно слушал длинные гудки. Тогда он повесил трубку и вернулся на свою маленькую кухню, где вскоре нашел пустую коробку из-под крекеров «Юнида».

Он вытряхнул из нее крошки и разгладил внутри вощеную бумагу.

Потом стал осторожно перекладывать ложкой содержимое кастрюли в коробку, пока не наполнил ее. Кондор аккуратно завернул концы вощеной бумаги и осторожно закрыл коробку крышкой.

Его пальцы ощущали тепло смеси. Приготовленное вещество должно было остыть и затвердеть в течение часа, и, пока оно не застыло, коробка не представляла опасности. Как только смесь затвердеет, любой человек, взявший ее в руки, будет рисковать жизнью. Ну а если кто-то рядом сыграет на трубе ля-бемоль второй октавы…