Текст книги "Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал"

Автор книги: Фрэнк Грубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Глава 4

Поднявшись на лифте до восьмого этажа, Джонни не пошел в номер 821, а повернул направо. Выйдя на лестницу, он спустился на четыре пролета вниз и очутился на четвертом этаже.

Подходя к номеру 414, Джонни нащупал в своем кармане два ключа и вынул один из них – универсальный, открывавший все замки отеля. У Джонни Флетчера и раньше были неприятности с мистером Пибоди, поэтому он и обзавелся отмычкой для страховки.

Ключ легко повернулся в замке номера 414, и Джонни тихо проскользнул в комнату. В ней было темно, но он легко нащупал выключатель и зажег свет.

Номер походил на 821-й, но был уже на полметра и к тому же одноместный. Кроме кровати в номере стояли комод и стул.

Джонни сразу же направился к комоду. В его верхнем ящике лежали только туалетные принадлежности, несколько пар носков и немного грязного белья. Во втором ящике обнаружились три или четыре чистые рубашки, шорты и еще носки. Кроме того, там было несколько писем, адресованных Вильяму Воллеру, проживающему в отеле на Сорок пятой улице в Нью-Йорке. На почтовом штемпеле значился город Вэйверли, штат Айова, и обратный адрес был таков: мясная лавка Воллеров в Вэйверли, штат Айова.

Джонни вынул из конверта письмо, которое, судя по дате, было написано совсем недавно, и развернул его. Вверху на дешевом бланке значилось:

Мясная лавка Воллеров. Свежие мясо и колбаса. Гор. Вэйверли, штат Айова.

Ниже неровным почерком было написано:

«Дорогой сынок!

Твой год подошел к концу. Так как ты все еще хочешь сочинять песни, твоя мать считает, что я должен позволить тебе остаться еще на шесть месяцев, но я не знаю, где мне найти на это денег. Дела в лавке идут неважно. Мне пришлось нанять работника на твое место, поэтому у нас финансовые трудности. Если ты настаиваешь на Нью-Йорке, я не смогу посылать тебе больше денег. Тебе придется самому зарабатывать на жизнь. Извини за прямоту, но я думаю, тебе лучше вернуться домой, приняться за работу в лавке и забыть всю эту писательскую деятельность.

Твой отец, Джозеф Воллер».

Джонни покачал головой и сунул письмо обратно в конверт. Потом он окинул номер взглядом и заметил приоткрытую дверцу стенного шкафа. Подойдя ближе и распахнув дверцу, он увидел внизу потрепанный чемодан. Вверху висел неглаженый костюм и плащ. Открыв чемодан, Джонни обнаружил там старые носки и пару изорванных рубашек.

Обстановка в комнате ничем не выдавала рода занятий Вилли Воллера. Нигде не было видно ни бумаг, ни каких-либо записей, никаких других признаков успеха или провала песенника.

Джонни растерянно стоял посреди комнаты, тупо уставившись на старый комод. Внезапно раздался телефонный звонок.

Джонни чуть не подскочил от неожиданности. Ничего не соображая, он сначала кинулся к двери, но затем что-то заставило его вернуться назад, подойти к телефону и поднять трубку.

– Вилли? Я весь день пыталась найти тебя… Алло, Вилли? – Из трубки раздался женский голос.

– Кто это? – спросил Джонни.

– А как ты думаешь? – возмутился голос, но затем спросил: – Это номер 414?

– Да, – быстро ответил Джонни, – но Вилли здесь сейчас нет.

– А что вы делаете в его комнате?

– Поверите ли? Жду трамвай! – съязвил Джонни, но тотчас же смягчился. Ему пришло в голову, что звонившая женщина очень скоро может узнать горькую правду, поэтому он быстро добавил: – Извините меня. Я не хотел грубить. Боюсь, что с Вилли произошел несчастный случай…

– Что? – закричала женщина. – Он… он заболел?

– Хуже, – сказал Джонни, – он умер…

Из трубки донесся пронзительный вопль, и связь прервалась.

Джонни повесил трубку, мысленно обругав себя. Он оглядел комнату в последний раз и пошел к выходу. Проходя мимо ванной, единственного места, которое он еще не осмотрел, Джонни решил заглянуть вовнутрь.

Там, в корзине для мусора, лежала какая-то газета. Присев на корточки, Джонни понял, что это журнал, посвященный шоу-бизнесу, очень похожий на обычную газету. Джонни вытащил журнал из корзины, вышел из номера и поспешил к лестнице.

Добравшись до восьмого этажа и войдя в свой номер, Джонни сел на стул и развернул журнал. То был ведущий журнал в области шоу-бизнеса и назывался «Шоумен».

Первый раздел был посвящен кино. За ним следовало несколько полос на темы радио и телевидения, затем театральные новости и, наконец, раздел музыкальных новостей. На первой же странице этого раздела зияла небольшая прямоугольная рваная дыра. Причем тот, кто сделал эту дыру, явно заботился об исчезновении куска текста чуть шире одной колонки и в высоту – сантиметров десять.

Джонни прочел несколько статей на этой странице, покачал головой, отложил журнал в сторону и вышел из комнаты.

Он спустился к киоску и купил свежий выпуск «Шоумена». В вестибюле отеля Джонни уселся на первый попавшийся стул и открыл журнал на испорченной полосе. Нужная ему статья начиналась так:

«Оглушительный успех песенки про леденцы. Эл Доннелли снова на вершине успеха. Его последняя пластинка „Я люблю леденцы“ может стать хитом сезона. Она оказалась популярнее, чем его последний альбом „Домик на холме“.»

Дальше говорилось о большом успехе Эла Доннелли в шоу-бизнесе. Джонни дочитал заметку и теперь сидел в раздумье, уставившись на нее. Он даже не услышал, как к нему подошел Эдди Миллер.

– Знаете, что случилось с вашим знакомым? – вывел его из раздумья Эдди.

– Вилли Воллер?

– У него в номере полиция. Он того, приказал долго жить, – продолжал Эдди.

– Он умер здесь, в отеле? – притворился удивленным Джонни.

– Нет, в забегаловке по нашей улице – в «Далекой тропе», – сказал Эдди и, сделав серьезное лицо, добавил: – Я слышал, как один из полицейских сказал Пибоди, что это похоже на убийство.

Джонни заметил, что умное лицо менеджера выражало озабоченность, и удивленно покачал головой:

– Он мне казался совсем безобидным парнем.

– А как сегодня прошла игра?

– Воллер все проиграл. Я тоже.

– Но Сэм Крэгг выиграл.

– Когда Мори не было в игре, – угрюмо сказал Джонни. – Мы с ним поспорили…

– О чем?

– Пурпурный Фазан выиграл двести тридцать два доллара, а мне досталось только тридцать.

– Все верно. Это потому, что вы не внесли страховку.

– Значит, принято платить страховку?

– А иначе как букмекер будет делать деньги?

– Теперь буду ставить только на ипподроме, – заявил огорченный Джонни.

– А вот это не по мне, – увлеченно заговорил Миллер, – я люблю лошадей, но играю только по таблицам. Я выбираю лошадей и ставлю на них по таблицам. Еду на ипподром, слушаю там разговоры, изучаю экран тотализатора и обычно ставлю зараз на две или три лошади. В последний раз я поставил сразу на четыре. Три из них выиграли по небольшой сумме, но заплатил я все равно больше, чем выиграл. Теперь ставлю только через букмекера.

– Ну и как?

– Все равно проигрываю, но не так много, как раньше. – Внезапно Эдди осекся и протяжно присвистнул от восхищения. – Вы только на нее взгляните.

Джонни тоже заметил очаровательную блондинку, бежавшую от двери к стойке портье. Работавший в вечернюю смену клерк расплылся в довольной улыбке, которая, однако, сменилась испугом, когда девушка, наклонившись к нему, о чем-то оживленно заговорила.

Джонни поднялся с места.

– До скорого, – бросил он Эдди Миллеру и тоже отправился в сторону стойки.

Блондинка вдруг повернулась и так же быстро помчалась обратно к двери. Джонни последовал за ней. Она ловко проскочила сквозь вращающуюся парадную дверь и подбежала к стоявшему у тротуара такси. Джонни выскочил из отеля за ней.

– Клуб «Восемьдесят восемь клавиш», – бросила девушка, открывая дверцу.

Через мгновение такси отъехало. Джонни вернулся в отель и тут же натолкнулся на Эдди Миллера.

– Вот это женщина! – протянул посыльный. – Не думал, что этот битник на такое способен.

– Какой битник? – удивился Джонни.

– Воллер. Это была его девушка.

– Она назвала свое имя?

– Ждите! – хитро улыбнувшись, ответил Эдди Миллер. Он озабоченно поджал губы и пожаловался: – Пока ждешь случая, другие могут занять твое место.

Из лифта показался лейтенант Тарг. Джонни поспешно сказал Эдди: «Пока!» – и снова прошел сквозь вращающуюся дверь на улицу.

Быстро пройдя на стоянку такси, он сел в первую попавшуюся машину и приказал водителю:

– В клуб «Восемьдесят восемь клавиш».

Глава 5

Клуб «Восемьдесят восемь клавиш» располагался на Пятьдесят третьей улице. До этого он назывался клубом «Пятьдесят три», да и раньше менял название не раз. Одни владельцы клуба разорялись, другим пришлось его продавать, чтобы рассчитаться с долгами. Но в далеком прошлом кому-то из них все-таки удавалось получать некоторую прибыль.

Теперь клуб украшали два пианино цвета слоновой кости и крохотная сцена для танцев. Из посетителей здесь чаще всего бывали молодые люди, хотя иногда и захаживали бородатые мужчины в возрасте и высокие стройные дамы, одетые в странные наряды. Кроме столов, в зале клуба помещались также и кабинки.

Джонни направился к длинной стойке, за которой сидело не меньше четырех бородатых посетителей. Справа от него оказался мужчина с длинной бородой, слева же дама со свисающими на лоб локонами курила сигарету, вставленную в длиннющий мундштук. Заметив Джонни, дама достала лорнет и осмотрела его с ног до головы, словно пытаясь что-то отыскать в его внешности.

– Привет, – сказал ей Джонни.

Дама смотрела через лорнет теперь прямо в лицо Джонни:

– Мы знакомы?

– Мы встречались на вечеринке у Слотки.

– Слотки, Слотки… – напряглась дама, – никак не вспомню.

– В Виллидже, – подсказал Джонни.

– Ах да, в Виллидже. – Она внезапно опустила лорнет и продолжила: – В Виллидже всегда много вечеринок.

– Там не проживешь без них.

К Джонни подошел бармен:

– Что будете пить?

– Кружку пива, – заказал Джонни.

– Что?

– Пиво.

– Не понял.

– Пиво. Может, знаете, бывает еще в бутылках.

Бармен оскалил зубы:

– Я еще не созрел для шуток. Снова спрашиваю: что будете пить? Виски со льдом, скотч с содовой или мартини?

– Джо, подай ему то, что пью я, – вмешалась дама, – а мне налей еще.

Она повернулась к Джонни и ткнула его лорнетом:

– Вы очень забавны. Как вас зовут?

– Джонни Флетчер. А у вас есть прозвище?

– Прозвище? Как экстравагантно! Меня зовут… как вы там сказали, Слотки?

– А кто такой этот Слотки? – язвительно спросил Джонни.

– Вы сказали, что мы познакомились у него на вечеринке.

– Нет, наверное, у кого-нибудь другого. Не знаю никакого Слотки.

– Так мы не встречались с вами в Виллидже?

– А что, надо было?

Дама затянулась своей сигаретой и выдохнула весь дым прямо в лицо Джонни.

– А вы можете оказаться интересным парнем. Чем вы занимаетесь?

– Я книготорговец, – ответил Джонни.

– Как это? – удивилась дама.

– Я торгую книгами, – объяснил Джонни.

– А, вы из тех, кто продает книги в книжных магазинах, как у Брентано или Скрибнера на Пятой авеню?

– Ага, – сказал Джонни, – я из тех, кто торгует книгами на углах, когда вокруг не видно полиции.

Лорнет опять оказался у глаз дамы.

– Продолжайте.

– О чем?

– О чем хотите. Вы очень забавны. Я, кажется, повторяюсь.

– Повторяетесь, но я не шутил. Я действительно зарабатываю на жизнь, торгуя книгами.

– Конечно, конечно. А какими книгами?

– Только одной. Она называется «Каждый может стать Самсоном».

– Неужели? Вот ваш напиток…

Бармен поставил на стол два высоких бокала, наполненных светло-зеленой жидкостью, где плавало много кубиков льда и несколько кусочков фруктов.

– Деньги вперед, – сказал он и положил чек на стойку.

– Четыре двадцать? – воскликнул Джонни, посмотрев на чек.

– Четыре двадцать, – подтвердил бармен.

– Вы сначала попробуйте, – предложила дама, – напиток называется «Зеленая саламандра». За всю жизнь не пробовала ничего вкуснее.

Джонни сделал глоток и чуть не поперхнулся.

– Нравится? – спросила дама.

– Нет.

– Ой, а я думала, мы будем друзьями! – воскликнула дама.

Она подхватила «Зеленую саламандру», залпом выпила половину и, переведя дух, воскликнула:

– Божественно!

– Четыре двадцать, – упорно повторил бармен.

Джонни вытащил деньги и выложил на стойку пять долларов. Бармен взял их и отошел.

– Я в вас разочаровалась, – сказала соседка Джонни. – Джо так хорошо умеет его готовить. Хотите потанцевать со мной? – вдруг спросила она, ткнув себя в грудь лорнетом.

– Если я соглашусь, – Джонни хитро улыбнулся, – вы захотите узнать у меня, у кого я брал уроки танцев, а я обещал своему учителю никому не называть его имени. За всю карьеру у него было только два студента-неудачника. Я один из них. Теперь он мне платит за то, чтобы я помалкивал.

– Вот видите! – воскликнула дама. – «Зеленая саламандра» пошла вам на пользу. Вы даже стали еще забавнее. За это я вам открою свое имя. Меня зовут Воон.

– Воон?

– Раньше у меня было имя Милдред, но я сменила его на Воон. Так же вышло и с фамилией, ван дер Хайде. Прежде я носила фамилию Дженкинс. Подумайте только! Милдред Дженкинс!

– Милдред мне нравится больше, чем Воон, – сказал Джонни. – Оно больше подходит для девушки.

– Как и Вивьен или Эвелин. Я знаю двух девушек, которых зовут Вивьен и Эвелин. Правда, Эвелин считает, что ее имя должно произноситься Ева-Линн.

Она отхлебнула еще немного из бокала с «Зеленой саламандрой», но, видимо, ей так нравилось, что через мгновение она допила все до конца.

– Закажу еще, – сказала она Джонни и так быстро махнула рукой бармену, что Джонни не успел остановить ее.

Подошел бармен.

– Повторите, – приказала Воон.

Бармен потянулся за едва начатым бокалом Джонни, но тот остановил его:

– Вы мне не принесли сдачу.

– Какую сдачу?

– Я дал вам пять долларов, а напиток стоил четыре двадцать.

Бармен холодно посмотрел на Джонни.

– Восемьдесят центов чаевых, – разъяснил он и, отобрав у Джонни бокал, ушел с ним. Проходя мимо раковины, бармен выплеснул туда зеленую жидкость.

Дама вновь ткнула Джонни своим лорнетом.

– Давайте выпьем еще и уйдем отсюда, – предложила она.

– Туда, где подают пиво, – уточнил Джонни.

Неожиданно два тапера, все это время лениво наигрывавшие разные мелодии, вдруг разразились громовыми аккордами. Один из них склонился к микрофону и объявил:

– А теперь выступает наша общая любимица, мисс Донна Двайер!

И без того неяркий свет в клубе стал еще тусклее. Темноту прорезал прожектор, в круг которого попали оба пианино.

В свете прожектора появилась подруга Вилли Воллера. Она была одета в длинное вечернее платье с блестками. Джонни не удержался и тихо присвистнул. Мисс Донна Двайер отличалась весьма совершенными формами.

У нее был неплохой голос, точнее сказать, не совсем плохой, но он понравился Джонни. Своим низким, грудным голосом она запела одну из тех песен, которые он любил. Воон несколько раз тыкала Джонни лорнетом, прежде чем он очнулся.

– Он ждет деньги. – Она указала на бармена.

– Четыре двадцать, – отчеканил тот.

У Джонни оставалась десятка, две долларовые купюры и немного мелочи. Он выложил на стойку десятку.

– Вот десять долларов, и принесите сдачу, – заявил он. Потом повернулся к Воон: – Вы свидетель, я даю ему десять долларов и жду пять восемьдесят сдачи.

– Очень, очень забавно! – воскликнула она, ткнув его снова лорнетом.

Некоторое время бармен смотрел на Джонни с неприязнью, но затем взял деньги и удалился. Джонни стал следить за ним, на время оставив без внимания очаровательную певицу.

Бармен отсчитал сдачу из кассы, бросил взгляд вдоль стойки и встретился глазами с Джонни.

Он вернулся со сдачей. Джонни аккуратно пересчитал деньги, собрал со стойки все монеты и положил мелочь в карман.

– Спасибо, – сказал бармен.

– Пожалуйста, – снисходительно ответил Джонни и, крутанувшись на стуле, снова стал слушать Донну Двайер.

– Вижу, она вам нравится, – послышался из-за его спины голос Воон.

Он кивнул.

– Я бы могла вас познакомить.

– Вы знаете ее?

– Конечно. Мы встречаемся на каждой вечеринке. Однако же она – подруга Вилли Воллера, – вспомнила Воон.

– Поэта-песенника?

Дама усмехнулась:

– Он такой же поэт, как я – великий живописец. Мои картины не покупает никто. Пока…

– Вы художник?

– В этом году – да. В прошлом году я была поэтом, то есть поэтессой, – поправилась она и пожала плечами. – Девушки должны кем-то быть.

– Например, девушками, – предположил Джонни.

Он успел поймать ее руку с лорнетом, нацеленным на него, предупредив даму:

– Если вы еще раз меня ударите, я отберу вашу игрушку.

Внезапно Воон наклонилась к нему и поцеловала прямо в губы. Она умела целоваться, так что когда Донна Двайер закончила петь, Джонни все еще наслаждался неожиданным поцелуем.

Раздались жидкие аплодисменты. Один из таперов, по совместительству конферансье, объявил в микрофон:

– А сейчас мисс Двайер исполнит песню по заявке…

– «Фруктовая ириска», «Фруктовая ириска»! – крикнул Джонни.

Другие посетители тоже стали выкрикивать названия песен.

– «Радужные скалы», правильно я расслышал? – загремел голос конферансье. – Хорошо, «Радужные скалы»…

– «Фруктовая ириска»! – закричал во все горло Джонни Флетчер.

Его голос потонул в первых аккордах. Донна Двайер вглядывалась в темноту, пытаясь рассмотреть того, кто просил ее спеть «Фруктовую ириску».

Но она затянула песню о радуге и каких-то вымышленных скалах. Та радуга то ли раскинулась между двумя группами скал, а под ними лежало золото, то ли сами скалы имели золотой цвет. Джонни так в этом и не разобрался.

– «Фруктовая ириска» – это новая шутка? – напомнила о себе сидевшая рядом Воон ван дер Хайде.

– Это не шутка, – отозвался Джонни. – Так называется песня, которую сочинил Вилли Воллер.

– Он и вправду написал песню? Я думала, он только говорить умеет о своих способностях.

– Нет, он действительно написал песню. Жаль, что он ее лишился.

– Что значит – лишился?

– Ее выиграл один из моих друзей… – пояснил Джонни, изображая жестами игру в кости.

– Вы мне нравитесь, Джонни, – протянула Воон, – вы так забавны. Давайте оставим это заведение. А по пути домой вы мне расскажете еще много шуток.

– Вы обещали познакомить меня с Донной Двайер.

– Я же вам объяснила, что она – подруга Вилли Воллера.

– Уже нет. Вилли умер.

Воон хотела уже уколоть Джонни лорнетом еще раз, но вовремя спохватилась:

– Опять шутите?

– Не шучу, – ответил Джонни. – Вилли убили сегодня вечером…

Онемев, дама уставилась на Джонни, затем указала глазами на Донну Двайер:

– Она знает?

Джонни кивнул.

– И поет!

– Долг исполнителя перед публикой, – не задумываясь, ответил Джонни, но затем добавил: – Я об этом где-то читал.

Песня кончилась, и снова лишь жидкие аплодисменты. Посчитав, видимо, что их недостаточно, чтобы одарить публику третьей песней, Донна ушла со сцены.

– Самое время для знакомств, – напомнил Джонни.

– Прямо сейчас?

Он кивнул. Воон соскользнула со стула и пошла напрямик через танцевальную сцену. Джонни отметил, что она была почти с него ростом. Он ринулся за ней. Они миновали оба пианино и попали за кулисы.

Воон постучала в одну из ближайших дверей:

– Дорогая, это я, Воон…

– Какая Воон? – прозвучал голос Донны Двайер.

– Воон ван дер Хайде, милая. Хочу познакомить тебя с моим другом.

– Иди прочь, – отозвалась Донна Двайер.

Прекрасное личико Воон ван дер Хайде стало хмурым.

– Наверно, нельзя строго судить ее после того, что произошло. Может, в следующий раз?

Джонни отрицательно покачал головой.

– Встретимся у бара, – сказал он и, отворив дверь, решительно зашел в гримерную Донны Двайер.

– Слушай, ты, тощая… – начала певица, услышав звук закрывшейся двери, но, обернувшись, оторопела: – А вы кто?

– Я был другом Вилли Воллера…

Донна Двайер схватила стоявшую на столике бутылочку с недопитыми сливками и со всего размаху запустила ее в Джонни. Если бы тот вовремя не увернулся, снаряд угодил бы ему прямо в голову.

– У Вилли не было друзей! – закричала Донна Двайер. – Никто из его знакомых ни разу не протянул ему руку помощи при жизни. А теперь, когда он умер…

Она пнула ногой свой стул с такой силой, что он перевернулся, и двинулась на Джонни.

– Я был рядом с ним, когда его убили, – быстро проговорил тот.

Певица размахнулась и наотмашь ударила Джонни по лицу. Удар оказался сильным: Джонни почувствовал боль. Девушка приготовилась к следующему удару, но Джонни удалось ухватить ее за руку. Спустя мгновение он поймал и вторую ее руку. Казалось, он держит в руках рассерженную дикую кошку. Она ударила ногой ему в голень, и он отпустил ее, пятясь назад.

– Спокойнее, Донна, – крикнул Джонни, – я на вашей стороне.

– Зато я – не на вашей, – закричала она в ответ. – Вилли умер и…

Вдруг девушка расплакалась, бросилась прочь от Джонни к кушетке и упала на нее лицом вниз. Ее тело сотрясали рыдания. Некоторое время Джонни молча смотрел на нее, затем повернулся и вышел из гримерной.

Он вернулся в зал. Воон ван дер Хайде сидела у стойки, потягивая «Зеленую саламандру». Джонни подумал, что нужно пройти мимо нее и покинуть бар, но пока он колебался, она мигом допила свой напиток, спрыгнула со стула и подбежала к нему.

– У вас покраснело лицо, – заговорила она, – вы схлопотали пощечину.

– Схлопотал, – сознался Джонни.

– А я не стану вас шлепать, – пообещала Воон. – Давайте уйдем отсюда. Здесь так тоскливо. – Она взяла его за руку.

Они направились к дверям. На улице она жестом показала швейцару, что им требуется такси.

– Сегодня приятный вечер, – заметил Джонни. – Почему бы нам не прогуляться?

– До Виллиджа?

– Почему именно до Виллиджа?

– Я там живу, глупый.

Швейцар уже открывал дверцу подъехавшего такси. Джонни помог ей забраться в машину, просунул голову внутрь и сказал:

– Только что вспомнил! Нужно срочно внести залог за знакомого, который попал в тюрьму. Спокойной ночи! – И он с шумом захлопнул дверцу. Было видно, как Воон кричит ему что-то изнутри. Шофер же, услышав звук закрывающейся дверцы, завел мотор, и машина рванулась с места.