Текст книги "Блеск и будни"
Автор книги: Фред Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)
Фред Стюарт
Блеск и будни
Как всегда моей дорогой жене Джоан
ПРОЛОГ
АДАМ И ЛИЗА
– Я люблю тебя, Лиза, – сказал Адам Торн. – Думаю, что буду любить тебя до дня своей смерти.
– Ах, Адам, ты знаешь, что и я люблю тебя!Наши души слились в одно целое, ничто не может разлучить нас.
Эти клятвы любящих людей прозвучали без малейшего намека на застенчивость и с чувством страстной искренности. Произнесены они были двумя десятилетними подростками, стоявшими, держа друг друга за руки, на развалинах аббатства Ньюфилд. Сильный ветер, первый предвестник осени, дул над серовато-коричневым торфяником, взъерошивая волосы детей. Густые черные и нестриженые волосы Адама и светлые, выгоревшие на солнце до соломенного цвета локоны Лизы. Аббатство Ньюфилд, бывшее когда-то монастырем, было сожжено солдатами короля Генриха VIII, когда этот монарх разорил монастыри и учредил англиканскую церковь. Остатки каменных стен, наполовину разрушенные готические окна, пол, заросший сорняками и дикими цветами, – все делало аббатство неотразимо романтичным, любимым местом встреч Адама и Лизы.
И вот черноволосый мальчик в белой рубашке и порванных штанишках встает на колени перед красивой девочкой в домотканом платьице, берет ее руки в свои.
– Я, Адам Торн, торжественно клянусь быть твоим рыцарем! – восторженно произносит он, его темные глаза смотрят на обожаемое лицо. – Клянусь защищать тебя от жестокостей этого злого мира и любить тебя чистой любовью.
– А я, Елизавета Десмонд, принимаю эту клятву, сэр рыцарь, и со своей стороны клянусь любить тебя всем сердцем.
Ветер продолжал завывать над торфяниками, а дождевые тучи стремительно и плавно неслись по небу.
Восемь лет спустя голый Адам Торн расслабился на голой Лизе Десмонд, которая лежала на спине в цветущей траве возле аббатства Ньюфилд.
– Моя любимая Лизочка, – шептал Адам. – Моя очаровательная Лизочка.
Он сжимал ее в объятиях, целовал ее груди. Лиза закрыла глаза и сжала кулачки.
– Господи, – шептала она, – прости мне за мои прегрешения.
– Ш-ш, это не грех. Пред очами Господа мы – муж и жена. Всегда были ими.
– Но в глазах моего отца…
– Твой отец достаточно набожен, чтобы обеспечить рай нам обоим. Впрочем, не уверен, что захочу попасть туда, если там окажется он сам.
– Какое злобное высказывание, хотя и правильное.
«Не могу отказать себе в этом», – подумала она, разжимая кулаки и кладя ладони на его теплую, гладкую спину. Чистая, невинная любовь двух подростков, росших вместе на этих торфянистых землях, в начале этого лета переросла во что-то более серьезное и сложное. Адам Торн завладел всеми помыслами Лизы. Повзрослев, он стал смуглым красавцем с впечатляющей фигурой, превратился в мужчину, за поцелуями которого последовали ласки и довольно острые ощущения, в человека, периодические смены настроения которого зачаровывали и одновременно ставили ее в тупик. Лиза была дочерью приходского священника в Уайкхем Райз, и она знала, с каким играет огнем. Преподобный Хью Десмонд овдовел двенадцать лет назад. Он твердо верил, что грешники будут гореть в огне. Лиза знала, что если «начнет грешить», то и земная жизнь превратится для нее в ад.
Но она уже согрешила шесть раз, если считать точно, а она считала. Аббатство Ньюфилд, служившее местом их идиллических встреч в детстве, превратилось в то, что она рассматривала как непрерывную оргию. Несмотря на тот факт, что по существу она уже «пала», Лиза не хотела становиться «падшей женщиной», образ которой служил объектом бесконечных проповедей ее отца. Конечно, выходом стала бы свадьба, но пока что Адам не затрагивал этого вопроса. Лиза решила сама заговорить об этом.
– О Господи! – воскликнула она, сжимая руками его узкий стан в тот момент, когда он довел ее до оргазма. – О, любимый мой…
Он скатился с нее, лег на бок, тяжело дыша. Его тело от испарины стало скользким. Хотя, как и всегда, дул ветер, но августовское солнце еще сильно грело. К тому же Адам Торн оказался темпераментным любовником. Он поднял с травы рубашку и отер ею лицо.
– Завтра приезжает моя тетка, – сообщил он. – Мне сдается, что она начнет приставать к отцу, чтобы отправить меня учиться в Оксфорд. Сегодня утром отец получил от нее письмо, и это его так расстроило, что он напился уже до обеда.
– Почему же он расстроился?
– Эта старая дева наводит на него ужас. Я видел ее один раз, когда мне было десять лет, она и на менянагнала страху. Настоящая змея. Старшая сестра моей матери, леди Рокферн.
Лиза села, отогнала назойливую муху.
– Тебе хотелось бы поехать в университет? – спросила она.
– Не знаю, удастся ли это мне. Ты знаешь, что к учению я не очень склонен. К тому же, кто заплатит за это? Отец пропил большую часть своих денег, а дед не прислал нам за последние двадцать лет ни пенни. Но по традициимои родичи учатся в Оксфорде. И думаю, что меня попытаются уговорить сделать то же самое. Может быть, где-нибудь подработаю, чтобы внести плату за обучение… Не знаю. Во всяком случае, не могу себе представить, зачем бы еще могла пожаловать сюда без приглашения моя тетка.
– Ты думаешь, она будет относиться к вам, как к бедным родственникам?
– А то? – Он обратил на нее свои темные глаза, и она увидела, как в них разгорается гнев. – Я знаю, что думают обо мне де Веры, по крайней мере догадываюсь. Для них я бедный родственник, невоспитанный мальчишка с дурными манерами, который не знает, как пишутся слова, и с которым попадешь в неловкое положение, коли пригласишь его на обед. Да и в любом случае в Оксфорде я не продержусь и семестра. Все они – орава чванливых снобов.
– Но ты же внук графа!
– Ну да, конечно, графа, которого я и в глаза не видел, который безо всяких веских оснований лишил наследства мою мать, человек, которого я ненавижу! – Гнев вспыхнул в его глазах, лицо посуровело, он поднялся, подошел к дверному проему развалин бывшего аббатства, чтобы осмотреть болотистую равнину. Ветер растрепал его волосы. Одной рукой он ухватился за сохранившуюся дверную раму, а другой потряс в воздухе, бросая вызов всему миру. – Чтобы ты провалился сквозь землю, милорд Понтефракт! – крикнул он. – Пусть тебя разжует и выплюнет сам черт. А если этого не сделает черт, то сделаю я сам! Иначе я буду поджариваться в аду, если не отплачу тебе за твое мерзкое чванство!
– Адам, – воскликнула Лиза, потрясенная такой отчаянной горячностью. – Он ведь твойдедушка!
Адам злобно уставился на нее. Она поняла, что сейчас не время заводить разговор о свадьбе.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАСЛЕДСТВО ПОНТЕФРАКТА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«И это поместье Торнов! – подумала леди Сидония Рокферн, когда открытый экипаж остановился перед поблекшим от времени каменным домом ее зятя. Может быть, когда-то он и был поместьем, но сейчас представлял собой развалины. – Поразительно, что моя дорогая покойная сестра растратила свою красу и блестящие перспективы в обществе на этого постыдного пьяницу-мужа, заживо схоронив себя в этом Богом забытом краю! Ну, пусть только попробует напиться сегодня, я ему покажу, где раки зимуют!»
Леди Рокферн, высокая, важная женщина, уже за пятьдесят, обладала продолговатым лошадиным лицом. Она сидела прямо, словно аршин проглотила, в своем экипаже, держа над собой черный зонт от солнечных лучей, черная шляпка без полей защищала от ветра ее седые волосы. Когда карета остановилась, один из ее двух грумов спрыгнул на землю, чтобы открыть дверцу и опустить ступеньки. Леди Рокферн сошла на заросший сорняками кусочек травы, заменявший здесь лужайку, и огляделась. Поместье Торнов казалось заброшенным. Деревянные ставни кое-где болтались всего на одной петле, грязные стекла, а иных рам не было вовсе.
От неудовольствия леди Рокферн оттопырила губы.
– Объявите о моем приезде, – приказала она.
Курьер заторопился по гравиевой дорожке к парадному входу и постучал висевшим на двери железным молоточком. Леди Рокферн не могла скрыть нетерпения. Зелеными глазами она осматривала окна двухэтажного дома, надеясь заметить признаки жизни.
– Сидония! Дорогая сестра! – проворковал голос, и из парадной двери вывалился высокий седовласый мужчина. Он широко распростер руки, пустившись, покачиваясь, навстречу ей, сжимая в руке бутылку вина. – Добро пожаловать! Добро пожаловать в поместье Торнов! Так-как, дорогая леди, внешне вы не изменились, а? Все еще настоящая красавица, но ведь все вы девочки из семьи де Веров были потрясающими.
– Ты пьян, – отрезала леди Рокферн, – и не пытайся умаслить меня своими сладкоречивыми разговорами. Я никогда не отличалась красотой, так что терять мне нечего. Настоящей красавицей была Лавиния, хотя Господь знает, что она зря растратила свою красу на тебя. А теперь поставь где-нибудь эту бутылку, сэр. Надо кое-что обсудить. Где мальчик?
Сэр Персивал Торн, остановившись в нескольких шагах от свояченицы, уставился на нее, опасно покачиваясь.
– Зачем это, дорогая леди? Зачем говорить так грубо? Ты сказала «пьян»? Это ложь, мадам, которая оскорбляет меня. Я просто попиваю прохладительное красное вино в этот адски жаркий день…
– Довольно, сэр! – она постучала своим зонтиком по его плечу. Ее голос походил на раскат пушечного выстрела. – Я проехала длинный путь от Холла Понтефракт, и у меня нет времени выслушивать твою пьяную болтовню. Позови мальчика. Я хочу повидать его.
Отодвинув в сторону сэра Персивала, она прошла по дорожке к парадной двери и вошла в дом. Сэр Персивал сделал большой глоток из бутылки и выпустил струю вина изо рта вслед свояченице.
Леди Рокферн миновала прихожую и вошла в гостиную.
– Грязь, – произнесла она вслух, ни к кому не обращаясь.
Она провела пальцем в перчатке по крышке сундука из орехового дерева. Поднялось облачко пыли. Красные бархатные шторы были такими же пыльными, в некоторых местах изъеденными молью, тускло-золотистая оборка оторвана. Впрочем, панели, покрывавшие стены, находились в сносном состоянии, хотя сделаны были еще в семнадцатом столетии, когда одним из предков сэра Персивала строилось поместье Торнов. Узорчатый потолок выглядел шедевром лепных работ.
– Какое преступление довести этот дом до столь запущенного состояния, – проворчала она, ударяя зонтом по подушке кресла с высокой спинкой. Новые клубы пыли. Потом присела на эту подушку, опираясь обеими руками о зонтик, и стала смотреть через дверь в прихожую, ожидая, когда подойдет сэр Персивал.
Она была страшно расстроена. Убийство! От самого слова несло такой вульгарностью, таким насилием. Убийства не происходят в семьях, подобных семье де Вер. И все-таки оно случилось. Насильственное, вульгарное убийство. О, да, отец не велел ей рассказывать об этом Адаму. Все надо держать в секрете, представлять как несчастный случай. Но это ужасное событие вверх дном перевернуло всю жизнь де Веров. А Адам? Как он отнесется к такой новости?
Она с любопытством ждала встречи с племянником. В прошлом месяце ему исполнилось восемнадцать лет. Она знала, что он закончил какую-то плохонькую школу в окрестностях Уайкхем Райз, но вел неупорядоченную жизнь, главным образом по вине своего пьяницы-папаши, никак не руководившего мальчиком, не говоря уже о том, чтобы подать ему пример христианина. Адам рос дикарем, совершенно в стороне от благовоспитанного общества. Возможно, отчасти в этом был виноват и ее отец, она готова была признать это. Она подозревала, что Адам, скорее всего, испытывает горькие чувства к своей собственной семье. Но теперь все так изменилось. Она гадала, можно ли этого молодого человека, который по многу часов кряду скакал по болотистым торфяникам… можно ли его обтесать? Может быть, сделать это будет и трудно, но сделать это надо. И Сидония приглядела уже союзницу в этом деле – леди Сибил Хардвик.
Она взглянула на золотые, свисавшие на цепочке с ее шеи часы.
– Куда подевался этот идиот? – раздраженно спросила она. – Неужели он думает, что я буду торчать тут весь день? Персивал! – крикнула она.
Где-то в отдалении торжественно тикали часы. Солнечные лучи пытались пробиться сквозь грязные стекла высоких окон эпохи короля Якова I. Леди Рокферн собиралась было опять фыркнуть от раздражения, но тут в дверях появился молодой человек. Высокий, значительно выше шести футов, атлетического сложения, с широкими плечами и узким тазом. В темном, довольно потертом костюме и чистой белой рубашке, правда, без галстука. Черные курчавые волосы не были подстрижены.
– Адам? – вопросительно произнесла Сидония.
– Тетя Сидония?
Он вошел в комнату и приблизился к ее креслу, чтобы представиться.
– Можешь поцеловать меня в щеку, – разрешила леди Рокферн.
– Да, тетя.
Он наклонился и поцеловал ее в подставленную правую щеку. От него сильно пахло самодельным щелочным мылом.
– Так. Дай-ка я посмотрю на тебя, – сказала она, когда он выпрямился.
Она вынула из своей сумочки лорнет, чтобы получше рассмотреть его.
– Ты похож на свою мать… и на своего отца. Надо отдать ему должное: он – подлец, но красивый. Моя бедная сестра только раз взглянула на него и пропала. Кстати, куда он делся?Не может ли он протрезветь хотя бы на один день?
– Думаю, что папа боится вас. Он только что вскочил на лошадь и поехал в таверну.
– В таверну?! Возмутительно! Ну, он вправе бояться меня – он же загубил жизнь моей сестры.
– А что можно сказать о вас, тетя? – негромко спросил Адам, еле сдерживая ярость. – А что можно сказать о моем дедушке? Не погубил ли и он мою маму, выдворив ее за двери, как какую-нибудь потаскуху? Да, мой отец пьет. Странно, что и я не пристрастился к этому.
Леди Рокферн нахмурилась.
– Твоя горечь понятна, Адам. Произошедшее можно объяснить, но я хочу, чтобы это сделал сам дедушка. А пока что, полагаю, ты не слышал о трагических новостях?
– Каких новостях?
– Ты видишь по моей одежде, что я в трауре, Адам. В семью пришла смерть, и не одна. Умерли четыре человека. Все это резко изменило права о наследстве на Понтефракт. Так же, как и твое будущее. – Она поднялась. – Пойдем, юноша. Упакуй свои вещи. Ты должен сегодня же отправиться в Понтефракт Холл. Поторопись! На дорогу уйдет три часа, а я хочу вернуться туда до захода солнца.
Адам, не отрываясь, смотрел на тетку, гадая, что же все-таки произошло.
– Лиза, Лиза, вот мои свадебные приглашения. Правда, они красивые?
Леттис Десмонд, старшая из сестер Десмонд, подала коробку с конвертами кремового цвета своей младшей сестре и надменно улыбнулась.
– Тиснение высшего качества, – продолжала она. – Папа выказал удивительную щедрость, но ведь все мы хотим, чтобы свадьба произвела впечатление, правда? В конце концов, мистер Белладон – хорошее приобретение для семьи, и заарканила его я.
«Ты бросилась ему на шею», – подумала Лиза и вынула одно из приглашений, на котором готическим шрифтом было написано:
«Преподобный Хью Фицалан Десмонд, Магистр наук, Доктор богословия, просит ___________ оказать честь, прибыть на свадьбу его дочери Леттис Уинифред, сочетающейся браком с мистером Горасом Белладоном. Церемония состоится в церкви Святого Жиля, Уайкхем Райз.
Начало церемонии в 11 часов утра, 28 октября 1856 года».
– Поможешь заполнить их, дорогая Лиза? – спросила Леттис. – У тебя ведь такой красивый почерк. Ох! – Она исполнила несколько па в небольшой спальне, которую делили все три сестры на втором этаже дома приходского священника. – И подумай только, Лиза: ты и Минна можете навещать меня в Прайори и гостить, сколько пожелаете. Нам будут подавать слуги, и мы сможем съесть шоколада, сколько захотим. Дорогой мистер Белладон обещал это. Ты знаешь, он такой щедрый. И такой богатый!
– И такой старый, – добавила Лиза, уложив пригласительный билет обратно в коробку и слезая с кровати.
– Ты мне просто завидуешь, – отпарировала Лет-тис, – потому что у тебя нет жениха или даже постоянного ухажера, если не считать этого уличного кота Адама, которого даже нельзя пригласить в приличное общество.
Лиза дернула сестру за один из ее светлых локонов:
– Об Адаме помалкивай.
– Ой… больно! Ты действительнозавидуешь мне! Все знают, что из Адама Торна толку никогда не будет. Хорош и его папочка-пьяница.
– Ты что, считаешь, что я завидую тебе из-за Гораса Белладона, этого жирного кривляки, который смехотворно пыжится и чавкает, когда ест суп?
– Он не кривляка! И ему принадлежит текстильное предприятие. У него три фабрики, и он зарабатывает в год двадцать тысяч фунтов стерлингов…
– Он жирный, вдвое старше тебя и пальцем вытирает нос.
Леттис прикусила губу. Хотя многие отмечали физическое сходство между Леттис и Лизой, которая была на год моложе сестры (некоторые даже думали, что они двойняшки), Леттис прекрасно знала также, что большинство находили Лизу более красивой, чего Леттис простить не могла. Теперь она, подбоченившись, свысока посмотрела на сестру.
– По крайней мере, он моется, чего не скажешь о твоем драгоценном Адаме.
– Я люблюзапах Адама!
– Ах! И ты, конечно, была с ним достаточно близка, держу пари, чтобы услышать, как он пахнет. Как близко ты к нему приближалась, Лиза? Достаточно близко, чтобы поцеловаться, г-м-м?
Лиза схватила книжку и швырнула ее через всю комнату в сестру. Леттис пригнулась. Книга попала в синий фарфоровый графинчик и сбила его с туалетного столика. Он разлетелся вдребезги, стукнувшись об пол.
– Тебе влетит за это, – крикнула Леттис, подбегая к двери. – Я все расскажу папе, и он отлупцует тебя, как ты того заслужила.
– Жаль, что книжка не сшибла головус твоих плеч! – взвизгнула Лиза.
– Можешь прикидываться, мисс, но я догадываюсь, чем вы занимаетесь возле аббатства Ньюфилд… и я расскажу папе и об этом!
Она отворила дверь, собираясь выбежать, но наткнулась на третью сестру, Минну.
– О, Минна, ты такая клуша… всегда мешаешь.
Она с раздражением прошмыгнула мимо Минны и побежала в зал на второй этаж. В спальню вошла Минна, столь близорукая, что вынуждена была носить очки.
– Что это с ней? – спросила Минна, прикрывая дверь. Из трех сестер Десмонд Минна была самая застенчивая.
– О, она расхвасталась своим ужасным Горасом, – ответила Лиза, опускаясь в кресло возле окна.
– Ну, Лиза, – отозвалась Минна, – надо признать, что Леттис – единственная из нас троих подает надежды.
Лиза улыбнулась сестре:
– Я лично не беспокоюсь за тебя,Минна. Все свободные женихи страны скоро начнут увиваться вокруг тебя. И хотя Адам не сделал мне еще предложения…
– Кстати, об Адаме. Старый Джетро из поместья Торн только что привез вот это.
Минна вынула конверт из кармана юбки и подала его сестре.
– Ты, гусыня, почему не сказала мне раньше?
Вскочив с кресла, она выхватила конверт и вынула оттуда записку:
«Дорогая моя Лиза, – она со страхом взглянула на неразборчивый, корявый почерк Адама. Сама Лиза была лучшей ученицей школы для дочерей священников в соседнем Кастлтоне. – Моя тетка, леди Рокферн, просит меня посетить моего деда в Понтефракт Холле. У меня мало времени, потому что тетка торопится. Позже напишу подробнее. Люблю тебя. Твой настоящий рыцарь Адам».
– Что он пишет? – спросила Минна, сгорая от любопытства.
– Он уезжает, чтобы повидать своего деда, лорда Понтефракта, – ответила Лиза. – Как странно… Любопытно, что бы это могло значить?
– Мне известно, что неблагоприятное материальное положение помешало тебе посещать приличную школу в Итоне или Харроу, – сказала леди Рокферн Адаму, сидевшему напротив нее в карете, подпрыгивавшей на рытвинах, – но мне сказали, что ты только что закончил какое-то местное училище.
– Да, четырехгодичные курсы мистера Кадбури.
– Знаешь ли ты хоть немного латинский язык?
– Ну, совсем чуть-чуть. Я так и не смог осилить звательный падеж. Зачем мне знать, как можно сказать по-латыни «О, стол»? Я не разговариваю со столами.
– Тут ты в чем-то прав. Я абсолютно уверена, что Римская империя пала, в частности, из-за своей дурацкой грамматики. Зачем вообще надо обращаться к неодушевленным предметам? Знаешь ли ты французский язык?
– Не знаю.
– Можешь ли ты по правилам разобрать английское предложение?
– Да, но орфография у меня ужасная.
– Г-м-м… Похоже, ты достаточно образован, чтобы стать английским джентльменом. Лично я не верю во всю эту болтовню о просвещении широких масс. Избыток знаний может исковеркать характер человека.
– Значит, вы не будете стараться отправить меня в Оксфорд?
– Оксфорд?! Конечно, нет. Послушай меня, Адам. Полагаю, что тебе кое-что известно об истории твоего рода?
– Нет. Мама никогда не рассказывала мне об этом, во всяком случае, не углублялась в подробности.
– Тогда мне придется объяснить это довольно пространно и утомительно, потому что важно, чтобы ты узнал обо всем. Мой отец, лорд Понтефракт, произвел на свет троих детей. Тебе он приходится дедом по материнской линии. Первенец, мой брат, лорд Аугустус де Вер, стал наследником графства, которое передается по мужской линии. Я родилась второй. Вышла замуж за покойного теперь лорда Рокферна. Наша дочь умерла в детстве.
Без всяких сомнений, брат был прямым наследником, тем более что у него родились двое отличных сыновей. Но семью постигло несчастье. Лорд Аугустус, его жена и оба сына поднялись на борт моторной яхты, принадлежащей лорду Уиллоуби Фейну, для поездки в Индию. Они прошли по Темзе менее полумили, когда на борту произошел взрыв, и все, включая экипаж, погибли… Мы предполагаем, что взорвался паровой котел. Одним ударом, если так можно выразиться, наследственная ветвь семьи Понтефрактов коренным образом изменилась.
Как ей и было велено, Сидония солгала Адаму. Она-то знала, что было совершено убийство.
Адам уставился на нее:
– Вы хотите сказать… – Он замялся в нерешительности, – …что я могу стать следующим графом Понтефрактом?
– Сможешь ли? Я хочу сказать, что ты непременно им станешь.
Как часто ночами он свертывался калачиком в своей кровати, прислушиваясь к завыванию ветра на торфяных болотах вокруг их старого нетопленого имения и проклиная коварную судьбу, которая сделала его бедным родственником, а его кузенов – наследниками того, что, как было ему известно, представляло собой огромное богатство. Капризы рождения и так казались ему несправедливыми. Но в отношении деда к матери несправедливость дополнилась еще и жестокостью. Но даже в самых безумных фантазиях он не предполагал, что в один прекрасный день сможет стать наследником. Единственное, что он мог вымолвить теперь, было:
– И мой… дедушка ничего не имеет против?
– Конечно, он скорбит о смерти сына и двоих внуков. Для него это большой удар. Но он горит желанием увидеть тебя, Адам. Ему надо сказать тебе очень многое. И мне тоже. Позволь сначала ознакомить тебя с некоторыми сведениями о его владениях. Лорд Понтефракт владеет сорока тысячами акров земли в Англии, главным образом в Йоркшире. В прошлом столетии там были открыты богатые залежи угля, и теперь шахты дают ежегодный доход примерно в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
– Пятьдесят тысяч? – прошептал Адам, совершенно не представляя себе столь огромную сумму.
– В дополнение к этому он владеет двенадцатью тысячами акров земли в Шотландии – Эйрширс – и земельным участком в западной части Лондона. Доходы от арендной платы с этого района приносят еще двадцать тысяч фунтов в год. Помимо этого, полмиллиона фунтов вложены в различные фонды. Естественно, в качестве наследника ты унаследуешь Понтефракт Холл, дом Понтефрактов в Лондоне и довольно противную виллу на морском побережье в Шотландии.
– Тетя, – произнес Адам в состоянии полнейшего изумления, – вы не… не шутка ли это?
Она напряглась.
– Шутка, сэр? Я не считаю, что можно шутить с наследством.
– Значит, это правда? И когда-нибудь я… ну, разбогатею?
– Твоя сообразительность делает тебе честь, племянничек. Но теперь, может быть, ты начнешь отдавать себе отчет о величии задачи, что лежит перед нами. Ты был ничтожеством, а теперь станешь всемогущим. Мы должны привить тебе изысканные манеры, чтобы ты по праву занял принадлежащее тебе в обществе место. Мы должны подыскать тебе подходящую жену. К счастью, твоя удивительно привлекательная внешность, а также твой вероятный доход значительно облегчат эту задачу. Я составлю список подходящих наследниц…
– Минуточку, тетя. Это, конечно, очень любезно с вашей стороны, но, видите ли, я уже полюбил.
Леди Рокферн нахмурилась.
– Вот как? Помилуй, и кого же?
– Самую очаровательную девушку во всей Англии и самую милую: Лизу Десмонд.
– Лизу? Вот уж не знала, что такое имя, как Лиза, встречается в благовоспитанном обществе. Скажи на милость, кто же такая эта твоя Лиза?
– О, вполне уважаемая девушка. Ее отец – приходской священник в Уайкхем Райз. Они бедны, как церковные крысы, но у Лизы на плечах сметливая голова – она гораздо лучше образована, чем я. Поэтому забудьте о своем списке. Когда я стану третьим графом в роду Понтефрактов, то женюсь на Лизе и сделаю ее третьей графиней… Третий граф Понтефракт. – Смакуя, он повторил этот титул. – Просто невозможно. Все эти годы я ненавидел вас и деда. А теперь… – Он заколебался. Невероятные новости повергли его в смятение и возбуждение.
– Как я уже сказала, твоя горечь вполне понятна. Но ты, Адам, должен постараться забыть о прошлом. Судьба преподнесла тебе прекрасное наследство, и в один прекрасный день – возможно, увы, скоро, – ты станешь главой нашего рода. Высокое положение требует и большой ответственности. Пока ты не женишься и не обзаведешься детьми, ты останешься последним мужчиной из рода де Веров. Ты должен заставить нас гордиться собой. Ты должен смотреть сквозь пальцы на то, что мы тебе сделали. Твой христианский долг заключается в том, чтобы прощать, дорогой Адам. И, к счастью для всех нас, ты теперь в состоянии проявить щедрость.
– Да, – отозвался он задумчиво, – возможно, вы правы. Я должен попытаться простить… Как выглядит дедушка, тетя?
– Как ты можешь догадываться, он не чудовище, не людоед. Он такой же, как все мы. У него есть и недостатки, и добродетели. К тому же, он очень стар, Адам. Будь с ним помягче. Не исключено, что, может быть, он даже понравится тебе.
