Текст книги "Жертвы времени"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

– Дракон не хотел отпускать меня и, также как и вы, определил свою цену, – терпеливо объяснил я. – Ничего сверх того, что я не мог дать.

Мастер отвернулся и посмотрел в камин, где, зашелестев и отправив в трубу плотный сноп мерцающих искр, развалились два полена, превратившиеся в угли.

– Дракон заговорил с тобой, хотя мог вглядеться в самую суть. Он слушал тебя и не причинил вреда. Чужаку и никакого вреда.

Маг покачал головой, словно не веря в это.

– Ты расстроен? – серьезно спросил я.

Мастер отрицательно мотнул головой.

– Верно, кое-что все-таки произошло нехорошее, – сказал я тихо. – Я был напуган, никогда ведь не видел так близко дракона, настоящего, пусть и поменьше, чем остальные. Рядом с ним мир показался мне другим, гораздо менее реальным, чем он сам, хотя, раньше, я готов поклясться, я не считал драконов за живых существ. Они казались мне приведениями, чем-то бесплотным, с существованием чего я не могу смириться. А тут… пришлось.

– И что же было? – Мастер вперил в меня пронизывающий, требовательный взгляд, словно от того, что я расскажу, зависело его отношение ко мне. А вдруг, так и будет?

Я помедлил несколько секунд, подбирая слова, потом сказал все как есть:

– Он обвинил меня в том, что я вторгся в его владения…

– Так и есть, – согласился Мастер.

– …и я тоже с этим согласился. Я сказал ему… Сейчас вспомню… Так получилось красиво… Я сказал, что готов отдать жизнь во власть хозяина леса. Такая фраза странная, словно она чужая была. Как те слова, что Дон ранен, когда он вернулся. Их говорил за меня кто-то другой.

– Чужая, – утвердительно повторил маг, но когда я взглянул на него, он уже снова смотрел в огонь, и я не смог увериться в своем предположении. И все-таки, неужели я научился заимствовать часть его мыслей?

– Тогда дракон взглянул на меня, и мне показалось, он скручивает меня в бараний рог, словно веревку из меня вьет. Я подумал, что вот-вот услышу хруст начавших ломаться костей. Наверное, я слишком далеко зашел, надо было не бороться с ним взглядами. Поняв это, я отвел глаза.

– Ты?!

– Что? – я даже испугался, потому что Мастер повысил голос.

– Ты отвел?! Ты зашел?!

– Да, я отвернулся, потому что не мог больше терпеть.

– Кто же ты все-таки такой, выкормыш Шивы? – глядя на меня в упор, вопросил Мастер.

В риторических вопросах мы, кажется, вновь вернулись к началу.

– Не знаю, даже узнав о себе все, не знаю. Может, ты знаешь?

– Если даже ты не знаешь, то у меня нет абсолютно никаких шансов, – качая головой, вздохнул Мастер. Признаться, эта последняя фраза меня сильно расстроила.

Болезнь не оставляла меня долгие дни.

В тот первый, после моего возвращения день, Мастер пришел к полудню и, глядя с сочувствием, спросил:

– Плохо, да?

– Прямо скажем, не важно, – хрипло согласился я.

Маг разжег камин и подвесил чайник на огонь.

– Мастер…

Приступ кашля заставил меня замолчать. Кашель отдавался болью и в спине, и в ребрах, я внезапно почувствовал легкое отвращение к своему ослабевшему телу. Одним дано здоровье, другим – везение, позволяющее сохранять это здоровье, но у меня дела обстояли по-другому. И теперь тело казалось помехой. Когда все внешне наладилось, мой организм дал окончательный и весьма чувствительный сбой. Прокашлявшись, я продолжил:

– Спасибо за коня, я успел переговорить с Рондом.

– Да о чем ты? Это был обученный, хороший жеребец. Когда он достаточно окреп, а сомневаться в твоей смерти не приходилось, мы пустили жеребца обратно в табун. Сейчас он ушел к северо-восточной оконечности Клыкастых скал. Таково сезонное движение лошадей. Потом, когда пастбища предгорий оскудеют с приходом зимы, они вдоль гор вернутся к Вердли. Там, у леса слабее ветра, а под снегом больше еды.

– И как же мне теперь?

– Ты думаешь не о том, Демиан, – мягко упрекнул меня маг. – Боюсь, тебе не придется подняться в седло до холодов. Ты привык, что я излечиваю твое тело одним касанием, но в этот раз будет не так.

– Это выгодно тебе, да? – спросил я равнодушно.

– Да, – согласился Мастер. – Мне выгодно находить тебя в постели, а не в лапах очередной опасности. Остались считанные дни солнца и придут дожди. Немощенные дороги превратятся в жидкие лужи, в которых кони будут вязнуть по брюхо. От ледяного дыхания с гор равнина поблекнет, сделается сначала рыжей, потом серой. Потом все вокруг укроет снег. Таковы вдохи природы и тебе придется их принять.

– Не говори мне ничего про зиму, – взмолился я, вспоминая суровый переход через горы. – Ненавижу холод. Ты конечно прав, нечего и думать покинуть город, ведь Северный запретил. Но я больше не хочу иметь с ним никаких дел!

Мастер хмуро молчал, сидя в кресле и глядя в огонь.

– Скажи мне, Мастер, как мне поступать? – внезапно решившись, спросил я. – После того, что Северный сделал со мной… он хотел покорности, но я не буду перед ним пресмыкаться!

– Как вести? – нахмурился маг. – Никак. Его гнев со временем пройдет, но я уверен, ты ему этого никогда не простишь.

– Верно. Я не пес, чтобы уважать право сильного! Я не стану показывать брюхо всякий раз, когда он оскалит клыки.

– Такое отношение всегда ведет к смерти. Глупо кричать захватывающему комнату пожару, что ты ему непокорен. Знай время, когда нужно отступить. Тебе нечего противопоставить Северному, Демиан. В его власти было размазать тебя по камням Форта, но он этого не сделал потому, что понимает, зачем ты здесь. Когда он остановится и расставит приоритеты, все изменится.

Твое знакомство со мной тоже не было легким, и это не наша вина. Нас гнет и ломает под ударами происходящего, но это лишь наши испытания.

– Сейчас мне лучше вообще не высовываться, – я тяжело вздохнул и провел рукой по глазам.

– Это неразумно, или ты собрался провести остаток дней здесь, боясь встретить его и посмотреть ему в глаза?

– И что бы ты сделал на моем месте, Мастер? – спросил я.

– Сохранял самообладание, – помолчав, сообщил маг. – И хладнокровие. У тебя не должно быть чувства обиды за то, что сделал Северный, потому что оно будет пожирать тебя изнутри.

Я поджал губы.

– Ты не понимаешь, – разочарованно сказал Мастер. – Следующий ход по-прежнему не твой. И так будет всегда. Ты называешь это покорностью – умение принять случившееся. Я называю это хладнокровием. И от слов меняется смысл. Только ты сам можешь этот смысл изменить.

Я поднялся и подсел к огню, но когда хотел закурить, маг остановил мою руку:

– Сейчас нельзя, или грудная хворь разрастется. Тебе не нужно этим злоупотреблять, Демиан.

Мы помолчали.

– Скажи, Форт имеет торговые связи со всеми городами гигантами?

– Да, – согласился Мастер. – Эти дела касаются меня мало, если хочешь узнать больше, лучше говорить с Рынцей.

– Лучше этого не делать, – проворчал я.

– Кто-то все время отбывает в города, кто-то возвращается. Сторожевые башни на пути в Восточный Орг помогают нам не терять связь…

– Скажи, – я запнулся, – не было ли вестей от Энтони?

Настроение Мастера едва заметно и как-то неуловимо изменилось, на лбу залегла глубокая складка, губы сжались. Он словно решал.

– Нет, Демиан, – наконец сказал он. – Но у меня с Шивой нет дел.

– Он друг Северного? Кто он таков?

– Я не могу тебе этого объяснить. Для меня это значит сказать слишком много слов, для тебя это означает подвергнуться лишней опасности. Шива действует так, как ему заблагорассудится. Он владеет очень опасным знанием, Демиан, опасным для всех нас. Другие, более общие познания он передал тебе с каким-то расчетом, мне неявным. Странным образом разные силы в этом мире притягиваются, другие – отталкиваются. Я не смог… принять Шиву и не спрашивай, почему. Скажем так, я не могу кое-что простить ему. А вот Северный, напротив, принял его с распростертыми объятьями.

Когда Мастер говорил об Энтони, от меня не ускользнуло, как его пальцы прошлись по старому шраму на руке, словно он о чем-то вспомнил.

– Но для тебя все это не должно, не может иметь значения. Ты помнишь его поддержку, но не можешь понять предательство. И то, что ты считаешь предательством, возможно, самый большой дар, который он мог тебе преподнести.

– Не без моего согласия, – покачал я головой. – Теперь я всерьез задумался о том, кем на самом деле Шива был для меня? Другом? Похоже, это словно ничего не значит для него, также как ничего не значат слова разума для Северного…

– Не равняй всех под одну гребенку. То, что Северный и Шива связаны некими общими делами не делает их хуже, чем они есть по отдельности.

– Ошибочное предположение, – отказался я. – Червоточины порождают новые дыры. Скажи, какие вести пришли из Восточного Орга?

– Я не буду говорить с тобой об этом. И ты не будешь задавать мне этих вопросов. Не теперь, когда даже стены имеют уши.

– Значит…

– Демиан, придержи язык. Мое терпение не безгранично.

– Ты совсем забыл, каково быть обычным человеком, – вздохнул я.

– Верно так, или ты заблуждаешься. Кое-что я помню. Я жил в мире людей, в котором никто не сидел на месте. Я помню все, но это был «я» другой. Встретив тебя, я ощутил необходимость обратиться к тем знаниям, которыми обладал и надеюсь, это именно то, что помогло тебе сохранить собственную жизнь.

Я вывернулся и попытался почесать зудящую спину. От того, чем вчера промывал мне порезы Мастер, кожа чесалась неимоверно, а боль не давала спокойно сидеть.

– Руки пооборву, – ласково пообещал маг, наблюдая за тем, как я стараюсь разглядеть рубцы на плече.

– Я тебя не боюсь, – отозвался я, но чесаться прекратил и снова уселся ровнее.

– За ворота без разрешения Северного ни ногой, это уже будет опасно для твоей жизни. Я надеюсь, ты понимаешь это предостережение буквально.

– Почему Северный желает устранить тебя? – внезапно сменил я тему.

– В точку! – Мастер посмотрел на меня с интересом. – Он стар, Демиан, старше меня, и верно считает, что ночь не должна иметь большой вес. Ты выбрал верное слово: «устранить» не значит уничтожить. Ночь – это огромная сила, Демиан, Северный это знает и хочет сделать ее вес меньше.

– Почему ты не ответишь ему?

– Демиан, день всегда сменяет ночь. Так должно быть, надо, чтобы так было и впредь. Я не могу ответить в открытом бою, потому что я не имею на это права. Ни он, ни я на самом деле не имеем права на проигрыш или выигрыш. Есть в мире вещи, которые нельзя делать. Северный сейчас ходит по самому краю.

– Мастер, я не хочу быть его человеком! – эти слова сами вырвались из моего рта и я уже не мог их остановить или забрать обратно. Они повисли между нами, как невысказанный вопрос, как нечто жалкое, несущее в себе лишь тоску и безысходность.

– Ты еще слишком молод, чтобы понять, что в этом мире важнее. Жить надо ради чего-то, и это вовсе не материальные блага, не деньги, не власть, а лишь знания и сила. Все определяют не наши желания, а поступки и, пока ты этого не поймешь и не возьмешься действовать, решения за тебя будут принимать другие.

– А как же ты сам?

– Я делаю то, что должно и то, чему не противится мое сердце, – беспечно ответил маг.

– Так все живут, – возразил я.

– Именно!

– Я не хочу идти против тебя, – обдумав все, сообщил я магу.

– Тогда не иди, – Мастер пожал плечами. – В нашей власти всегда делать что-то или этого не делать. И никто, даже Северный, не сможет тебя заставить, если ты решишь вдруг поступить по-другому. Лишь твоя мягкость и покорность позволит Северному переубедить тебя. Лишь если ты потеряешь интерес к происходящему и поверишь ему на слово, он сможет тобой управлять в своих целях. Никогда не вступай с ним в открытый конфликт – тебе этого не пережить также как любому из нас. Держи нейтраль и не вешай нос, мальчик.

Мастер встал и поправил закипающий на огне чайник. Он накренился, и вода выплеснулась из его короткого носика, громко шипя в пламени.

– У тебя есть немного времени? – спросил я, потому что Мастер не собирался уходить.

– Есть немного, – согласился маг. – Хочешь услышать что-то о драконах?

– Даже спрашивать тебя не буду о том, как ты узнал, – проворчал я. – Почему зеленый заговорил со мной, почему не убил? Он совсем другой, не похож на тех ящеров, что кружат над равниной. Мне говорили, дракон не снизойдет до стороннего человека…

– Тогда придется начать сначала, – покорно согласился Мастер. – Черный дракон – сила ночи. Белый дракон, сила дня. Не дели их на добро или зло. Я – смотрящий Ночного дракона, Северный – человек Дневного. Я никогда не говорю, что дракон мой. Я принадлежу Ночному всецело, я его связь с миром и людьми, он – мой путь к Истоку.

Иные драконы похожи на ветер, землю или огонь в зависимости от того, как коим энергиям тяготеют их натуры. Им тоже нужны поводыри в мире, в котором они родились, иначе Древние слепы. Это не физическая слепота, но нечто другое, то, что позволяет им осознавать себя и мир.

Но есть и другие существа, отдаленно напоминающие драконов. Им не нужны люди, они являются сплетением самодостаточных сил. Таковы драконы леса или водяные змеи.

На самом деле им нет дела до людей, они полны сами собой и существуют обособлено, но готовы поделиться своими размышлениями с тем, кого сочтут достойным.

Не надо считать драконов животными. Приход нового ящера является результатом переполнения их энергий. Они копят их и приумножают, пока те не готовы излиться, зарождая новую жизнь. Тогда приходит дракон и его сила еще до рождения столь велика, что он может сплетать и расплетать нити событий. Дракон сам определяет своего смотрящего.

Если же происходит чудовищная ошибка и дракон не получает нужного человека, то он нарушает равновесие сил, рождая страшные катаклизмы. Малый ящер, не осознающий себя в мире, порождает землетрясения и наводнения.

Дракон дает своему смотрящему бессмертие, но не такое, о котором ты сейчас подумал. Меня могут убить раны или болезнь, если я истрачу то, чем можно остановить смерть. И тем не менее, я проживу с легкостью хоть тысячу лет.

– Мастер, а что на счет рождения нового дракона?

– Ах, ты об этом? Северный рассчитал все верно, дракон придет. Я не видел Ночного уже много дней, он закрыт от меня, но так и должно быть, потому что их чувства с легкостью разрушают даже самый крепкий разум. Дракон выберет тебя, и ты будешь смотрящим. Или не будешь. Больше я ничего тебе не могу сказать. Теперь тебе нужно окрепнуть, потому что мы снова отправимся в горы. Не смотри на меня так, это неизбежно. В самом начале зимы нам придется уезжать, родится дракон и мы должны быть там, в лежбище.

– Ты сказал, что дракон выбирает человека еще до рождения и ты привез меня для этого. Но теперь ты говоришь, что я стану смотрящим или не стану им. Так в чем же дело?

Мастер казался непринужденным, он высыпал в чайник принесенные с собой измельченные травы, закрыл его крышкой и вновь сунул в огонь. Дождавшись закипания, снял и поставил на стол.

– Я не люблю недомолвок, – как можно резче напомнил я.

– Ну я же говорил о возможной ошибке, – пожал плечами Мастер. – Сейчас твоя задача оправиться от болезни. Ну-ка выпей это, – он налил в кружку бурого отвара.

– Ты ведь лжешь мне, – не шелохнувшись, сказал я. – Или говоришь не все.

В глазах Мастера мелькнула опасная тень, голос прозвучал сталью:

– Я сейчас встану и уйду. До вечера тебе станет еще хуже. Выбирай, как мы поступим?

Я выдохнул свое раздражение, удивительно легко справившись с собой. Если Мастер что-то утаил от меня, значит это может мне навредить.

Приняв питье, я некоторое время грел о него руки, потом принялся глотать, боясь обжечься.

Мастер молчал, и я уже отчаялся что-либо услышать от него, но маг вдруг сказал совершенно спокойно, словно это время потратил на то, чтобы справиться со своим раздражением:

– Мы как-то говорили с тобой о страхе. Именно поэтому я не хочу тебе ничего рассказывать, чтобы не пугать тебя зря.

– Я больше не спрашивал тебя ни о чем, и ты можешь по-прежнему молчать, – я задумался. – Мне кажется, я как заноза у тебя под ногтем. Ною, ною, требую внимания. Ты выбираешь пути, которые кажутся подходящими для меня и это делает меня, может быть даже слабее. Потому что я всегда думаю: ну ведь Мастер…

– Ты не готов, – сказал маг. – Ты человек своего мира и уже доказал, что не выдерживаешь натиска реальности.

– Возможно. Но ты все время ошибаешься на счетменя.

– Нет так, – маг нахмурился. – Я все время ошибаюсь на счет событий, которые окружают тебя. Ты и вправду хочешь знать, что тебя ждет впереди?

– Да, – твердо ответил я, одним глотком допив отвар. – Даже если это может закончиться для меня смертью.

– Закончится, – внезапно согласился Мастер. – Прости, но это будет так.

Я ждал, и он смирился.

– Мы отправимся налегке. Я, Северный… ты. Мы поднимемся высоко в горы и уйдем в лабиринт древнего города под скалами. К тому времени придет настоящая зима, и путь наш не покажется тебе легким. Чем выше и дальше в горы, тем больше вероятность того, что мы погибнем. Но сила еще не родившегося дракона будет лететь впереди нас. Именно она не даст нам сгинуть среди ущелий.

В тех пещерах, куда мы направимся, тебя будет ждать яйцо, из которого и родится дракон. Если он примет тебя, то отнимет и подарит жизнь. Если же дракон не примет тебя, то ты умрешь уже навечно.

– Отнимет и подарит жизнь… – я зажмурился от тяжелой волны жара, прокатившейся по телу.

– Ты принесешь себя в жертву маленькому ящеру, Демиан. Он все равно убьет тебя, разорвет твое тело на части и соберет по иному, в свойственном ему порядке. Не физическое тело, тебе не оторвут руки или ноги, и не приделают их к бокам. Но это не значит, что будет легче. С каждым это по-разному, и во многом подобное зависит не только от дракона, но и от человека.

Мастер помедлил, раздумывая.

– Я был весьма циничным и уравновешенным в те годы. Когда родился дракон, во мне не было страха или сомнений. Я все еще надеялся, что завоевав дракона, завоюю женское сердце, и он был целью и сутью моего дальнейшего существования.

Я смутно помню то, что сделал со мной дракон. Он забрал мое сознание и унес его… далеко…

Мастер задумался, но вдаваться в подробности не стал и быстро закончил:

– А потом он вернул меня обратно.

– А другие?

– Чем больше в человеке противоречий, тем более неоднозначен будет ящер.

– Почему?

– Не знаю, – вдруг признался Мастер. – Это предположение, и оно заведомо не верно. Драконы необъяснимы, Демиан. Они непостижимы для человеческого разума. Ты думаешь, сейчас ты никто? Думаешь, ты – несчастный бесправный узник, а я – великий маг, который может все? Это твое заблуждение. Я куда больший раб, чем ты. Я смотрящий дракона. На самом деле, ему нет дела до меня, он не любит меня, ценит лишь как вещь, с рождения принадлежащую ему. Это правда, что он никогда не причинял мне вреда, правда, что всегда приходил, когда я его звал, правда, что всегда помогал, когда я его просил. Он возвращался даже тогда, когда я шел против его желаний. Но драконы ревнивы, хитры и корыстны, и то, что я знаю его с рождения, ничего не меняет. Они и только они властвуют в этой долине. Думаешь, Северный амбициозен? По сравнению с драконами он – лишь горделивый недоучка.

Полагаю, что в ситуации с драконом смерть несет в себе куда больше свободы, чем соединение с ним. Я не даром употребил фразу: «приносит себя в жертву». Именно на это идет человек. Он отдает себя дракону на веки, до того момента, пока дракон не погибнет или не умрет от старости, а это очень долго.

Ты правильно обвиняешь меня во всех своих бедах, Демиан. Меня, Шиву. У тебя осталось только два пути: либо смерть, либо вечное рабство. И, что хуже всего, даже, если ты не выберешь смерть сам, это совсем не значит, что ты не умрешь. Как рассудит дракон.

Я был смущен и потрясен его откровениями.

– Безусловно, дракон дает человеку силу, но, Демиан, поверь, это не заменит той свободы, которая была у тебя раньше. Если дракон захочет, он сможет убить тебя в любой момент и с этим приходится мириться. Но он не захочет.

– А если он проголодается?

– Нет, Демиан. Если дракон будет голоден, он улетит охотиться и, если захочешь, возьмет тебя с собой. Правда, совет на будущее, вдруг пригодиться: охотиться с ним не летай. Он не будет заботиться о тебе во время охоты.

Я не мог оторвать глаз от Мастера, который улыбался, спокойно и открыто.

– Напугал?

– Немного, – согласился я.

– А я тебя предупреждал. Но погоди, тебе будет еще страшнее, так что я думаю, тренировка не помешает. Относись ко всему проще. Считай, что ты уже мертв…

– Но я не хочу!

– Больше не хочешь? – уточнил Мастер, посмеиваясь.

– Тебя развеселил мой испуг? – обиженно уточнил я.

– Нет, я в который раз ощутил свое бессилие, Демиан. Это меня забавляет. Все вокруг считают тебя властелином умов, но ты сам знаешь правду. Это смешно. Пожалуй, больше вопросов я не вынесу. Истратил запас терпимости, знаешь ли. Так что ложись и спи.

К вечеру я пришлю к тебе женщину, ее приходу не удивляйся. Она позаботится о тебе и приглядит, чтобы твоя хворь не зашла слишком далеко.

– Только не говори, что придет Кларисса, – не на шутку испугался я. Мастер коротко хохотнул, но видя, что я впадаю в отчаяние по этому поводу, покачал головой:

– Нет, не дергайся так. Ночных кошек с тебя хватит. Не хочу найти тебя по утру, привязанным к постели кожаными лентами.

– Ну и юмор у тебя, – проворчал я.

– Это была не шутка, – сообщил маг. – Но я проявлю сердечность и снисхождение. Попрошу позаботиться о тебе одну очень симпатичную и с тем ненавязчивую особу. Смотри, не обижай ее и слушайся. Не задавай ей вопросы, на которые у нее нет ответов, потому что она просто женщина.

Часть 2. Повелитель драконов.

Согласно некоторым легендам, драконы не состоят в родстве ни с одним животным земли. Так или иначе они связаны с силами стихий и хаоса, неподвластными человеческому существу, возомнившему себя главенствующим духом Вселенной. Слабые всегда стараются казаться сильнее, от того человеческий разум породил такое количество славных сказаний об укрощении мира и убийстве драконов. Великие рыцари и непобедимые маги уходили в дальний путь, чтобы совершить подвиг, который трусы и мечтатели трепетно пронесут сквозь века. Но помимо человека существуют и другие силы, неоспоримо превосходящие его на порядки. Потому дух человека и дух силы невозможно сравнивать.

Согласно тем же легендам, драконы – существа алчные и жестокие, цель жизни которых состоит в накоплении богатства и его сохранении, но не для будущего, и уж вовсе не для своих детей или людей, но для самоих себя. Только тогда дракон спит спокойно, когда все его сокровища лежат в целости и сохранности под его чешуйчатым брюхом.

И даже смерть не способна разлучить дракона с его драгоценными сокровищами, в сказаниях его поблекшие кости часто венчают горы золота, найденные в глубине темных пещер. Этот факт можно трактовать как указание на бесполезность материального обогащения ради обогащения. Золото ради его количества не приносит ничего, кроме сиюминутного удовлетворения, которое тут же гаснет, подмятое под себя возможностью добыть еще большие богатства.

Легенды не есть полное отражение реального потока причин и вытекающих из них событий. Доподлинно известно, что на самом деле драконам не нужно ни золото, ни драгоценные камни, что у них нет пещер, полных сокровищ, что они не живут в полуразрушенных замках, запрещая людям входить в них. Приходя в наш мир, драконы получают то, что неоспоримо больше любого самого огромного алмаза. В подарок к своему дню рождению они получают всю планету целиком, вместе со всем живым и неживым, что на ней находится. Какой же смысл в этом случае им собирать богатство, если все, что есть на этой планете их достояние?

Но не стоит обольщаться, лишь предрассудки могут заставить нас поверить, что дракон будет защищать этот мир в случае, если ему начнет угрожать гибель, так, как ревностно охраняют свои груды золота сказочные драконы. Но вера в это призвана успокаивать ищущий разум.

Что есть вера? Оправдана ли она в нашем жестоком, холодным ко всему мире? Способна ли вера сделать его чуть внимательнее? Чуть теплее?

Да! – скажете вы, и это хорошо. Возможно, если бы все мы разом уверовали в подобную возможность, то драконы не смогли бы противостоять нашему убеждению. У них просто не осталось бы другого выбора.