Текст книги "Жертвы времени"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

– Это были рабы, Демиан и те, кто уподобился им.

– Еще лучше, – я с вызовом посмотрел на мага.

– И что, ты хочешь искать справедливости? Все те люди, с которыми мы обращаемся подобно животным – отбросы твоего города. Это убийцы и воры, люди, которые совершили столь страшные преступления, что твое собственно общество исторгло их, не желая умершвлять.

– Я не преступник, но Рынца поступил со мной также, как с ними…

В глазах Мастера мелькнул неприятный огонек и я подумал, что мы говорим с ним сейчас о разных вещах и совершенно не понимаем друг друга.

– Обидели тебя, – напряженно уточнил маг, – заставили немного поработать? Пригрозили?! Думаешь, он стал бы церемониться с рабом? И ты прав, мы говорили с ним, но не «до», а «после». Что ты ему такое сказал? «Ты плохо кончишь однажды». Что это значит?

– Ничего, – я пожал плечами, – он разозлил меня.

– Поразительно! И снова мы начинаем с самого начала: к магу надо обращаться уважительно и делать то, что тебя просят. Он тебе приказал и подкрепил свою просьбу изрядным пинком, но ты все равно не повиновался.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Он приказал мне помогать по кухне и я в точности выполнил его требования. Молли отпустила меня…

– Все ты понимаешь! – повысил голос Мастер.

– Мне не нравится, когда проникают в мой разум, Мастер! – внезапно для себя, взвился я. – Я это чувствую, очень хорошо чувствую! После того, как Анри там побывал и ты, любое прикосновение будто удар по нерву. Хочешь что-то внушить мне? Давай, попробуй, и будешь удивлен! Ваша магия не действует на меня, так вот!

– Какие любопытные откровения, – Мастер насмешливо смотрел на меня, его глаза затягивали. – Все зависит от того, что и как делать.

– Что? – глупо спросил, пытаясь понять, что произошло. Я не сидел в кресле, а лежал на кровати.

– То-то и оно. Я закончил с твоей спиной.

– Как?

– Демиан, мы можем добиться чего угодно, уж поверь, зная, что вдавливать нужно глубже, я могу заставить тебя сделать все, что угодно, и ты даже помнить об этом не будешь!

– Уму непостижимо, – я перевернулся на спину, невидяще глядя в потолок.

– Не думай, что ты умнее других, – Мастер был прав, их магия была больше и необъятнее, чем я мог себе представить. Раз за разом Мастер демонстрировал мне составные части внешней ширмы, прикрывающей механизм, но что там, за этой завесой? Нечто огромное и невозможное.

Маг повернул к себе открытый атлас и прочел: Белокопытник – растение, произрастающее по берегам водоемов, имеет крупные стеблеобъемлюще листья. Цветки грязно-пурпурные или красные, собранные в длинные редкие кисти. В лечении отвар листьев применяется при сухом кашле; свежие листья и корни – наружно при ранах и нарывах. Так понимаю, завтра ты будешь где-то у озера?

Я промолчал.

Когда маг ушел, я уже в который раз подумал о том, что мне нечего противопоставить их умениями. Но я могу обрести то, что смогу противопоставить Оружейнику. Чтобы научиться по-настоящему владеть мечом, мне нужен настоящий меч, тот, в котором накоплен опыт, к которому по странному стечению обстоятельств я теперь могу получить доступ, лишь коснувшись рукояти.

Оружейник не даст свой меч, мне придется взять его тайком.

Я резко сел на кровати, потом и вовсе вскочил, гонимый возбуждением:

Если только мой план удастся, я смогу впитать в себя все умения Оружейника разом и не раскрыть своей тайны. Нужно начинать с малого, так говорит Мастер, мое малое начнется с этого. Если я могу обретать простые физические умения, то, возможно, прикосновение к магам даст мне возможность впитать их знания? Ох, как я замахнулся, лучше пока оставить эти мысли, а сосредоточиться на том, как добраться до оружия учителя боя.

Теперь я возвращался в город раньше и часто смотрел за тренировками Оружейника и Северного, но теперь тщательно заботился о том, чтобы меня никто не замечал. Это было своего рода игрой и в большей степени – подготовкой к тому, что я собирался сделать. Я следил за Оружейником и мне все больше и больше хотелось прийти к нему в следующий раз, взять в руки бакен и победить его. Я смотрел как всякий раз маг дня остается без меча, и пытался понять то замысловатое движение, которое с такой легкостью решало исход любого поединка. Раз за разом Северный раздраженно встряхивал рукой, но не говорил ни слова. Оружейник же в свою очередь показывал своему ученику, что тот лишился руки, держащей меч, то ударяя плоскостью лезвия по плечу, то по запястью. Оружейник не пользовался одним приемом, он получал истинное удовольствие от того или иного удачного удара. За все то время, пока я наблюдал за ними, маг дня ни разу не обезоружил своего учителя; он уходил со двора тяжело дыша, доведенный до бешенства. Казалось, в ходе боя лицо его становилось мертвенно бледным от гнева, а Оружейник лишь улыбался, останавливая тренировку в тот момент, когда ученик начинал забывать о том, что перед ним не враг. Потом Оружейник, как и в первый раз, провожал Северного взглядом, расстроено качал головой и уходил в дом.

Чтобы довести свой план до совершенства, я стал следить за хозяином оружейной и вскоре уже знал, как тот проводит день. То, что он был весьма принципиален, сильно облегчило мне жизнь. Оружейник вставал всегда в одно и то же время, еще до рассвета, и ждал, когда соберется около десятка детей в возрасте от шести до одиннадцати лет. Потом он уводил их в сад и наблюдал за парами, или показывал им всем необходимые упражнения. Дети с охотой тянулись к нему и я не раз удивлялся тому, насколько он был к ним внимателен, когда включал элементы игры в тяжелые занятия. Он то приносил с собой лук, давая им возможность сбить с дерева яблоко, то предлагал мальчишкам залезть по стволу вверх и достать застрявшую в сучке стрелу. Для девочек он приносил красивые веера и показывал им изящные движения боевых танцев. Он награждал их покрытыми сахарной глазурью пряниками в виде зверей и не уставал хвалить за успехи. С детьми это был совершенно другой человек, легкий, ненавязчивый и добрый.

После занятий приходило время завтрака, и Оружейник ел неизменно у себя, в просторном зале с большим столом на втором этаже. Иногда к нему приходили люди – разные, я их не знал. Возможно, речь заходила об оружии или просто обсуждались какие-то новости, но я видел, как он выходит, провожая своих гостей, и все еще не в состоянии закончить разговор. Оружейник и вправду любил поговорить. Он частенько захаживал на кухню, не лишал себя удовольствия приобнять за талию какую-нибудь кухарку или поцеловать иную в щеку. Хозяюшки любили его приходы и всегда охотно хихикали вместе с ним, радуясь удачным шуткам.

Вторая половина дня всегда была отведена под бой с Северным, и я всякий раз дивился непоколебимому упорству человека, который, проигрывая бесчисленное количество раз, приходил снова и снова, чтобы вновь попытаться найти способ победить учителя. Его твердость еще больше разжигала во мне жажду показать себя кем-то особенным, но я не желал уподобляться незадачливому ученику и биться головой о безупречную стену умения Оружейника. Я собирался обойти его хитростью и победить.

Глава 11. Поединок

Было два часа после полуночи, когда я покинул свою комнату. Город уже спал своим чутким сном.

Теперь я прекрасно знал город, знал каждый дом, каждый проулок, – это тоже была неотъемлемая часть моего плана. Я быстро шел вперед, стараясь держаться в густой ночной тени домов, избегая освещенных масляными фонарями участков. К зданию оружейной я вышел с торца и остановился, прислушиваясь. Было тихо, лишь цикада, забравшаяся в каменный плен города, надсадно стрекотала, перекрывая все возможные звуки. Это мне было на руку с одной стороны, но с другой могло помешать услышать шаги или голоса. И конечно опасно было напугать ее, заставив замолчав.

Я обошел оружейную вокруг, убедившись, что все окна темны, и ступил на крыльцо. Сегодня я не одевал обуви, старался идти мягко и как можно тише, ни на секунду не забывая, что в моих планах украсть вещь. Не было сомнений, что если Оружейник узнает о происходящем, он будет не рад.

Сердце громко забухало где-то на уровне горла, когда я протянул руку и положил ее на ручку двери. В голову пришла неожиданная мысль, что я так и не удосужился добраться до библиотеки и тщательно изучить законы Форта. Ведь должны же быть здесь свои законы на счет воровства, а значит, мне следовало знать о них. Еще слишком свежа была память о возможном наказании за насилие, которое я не совершал.

С трудом сглотнув колотящийся в горле ком и думая, что теперь глупо размышлять о наказании, я постарался успокоиться. Теперь надо либо отступать, либо изобрести способ не попасться.

Оружейник никогда не запирался. Как и большинство дверей Форта, дверь оружейной всегда была открыта. Я слегка надавил на ручку, и остановил движение на половине пути, точно зная, что стоит двери пройти угол больше, чем сорок градусов, и ржавые петли заскрипят.

Проскользнув в тренировочный зал, я затаил дыхание и вновь прислушался. Гулко стучало сердце. Вокруг царила тишина. Я постарался успокоиться и быстро пересек зал. Дверь, где хранилось оружие, была притворена, но также не заперта. Я взялся за ручку и толкнул дверь внутрь – она даже не дрогнула. На секунду я впал в панику: Оружейник запер дверь! Именно сегодня он запер ее. О, Высшие, успокойся, – велел я себе и чуть не засмеялся в голос. Дверь открывалась внутрь.

Здесь было совсем темно, я двигался очень осторожно – еще не хватало свалить впотьмах стойку с мечами, вот шуму то будет! Пришлось шарить не только перед собой, но и понизу, предотвращая столкновение со случайно оставленным в проходе табуретом.

Вот и стол, я осторожно ощупал лежащие на нем предметы – ветошь, баночка с маслом, точильный камень и ножны – Оружейник всегда клал свой меч прямо по центру стола. Сейчас видения мне были совсем ни к чему и я заботливо завернул оружие в полотенце.

По улицам я бежал что есть духу, торопясь вернуться к себе, а голове лихорадочно перебирал детали, пытаясь понять, все ли сделал правильно, не оставил ли следов, не забыл ли закрыть двери. Впрочем, это было не самое важное, ведь еще до пробуждения Оружейника, я собирался вернуть оружие на место. Вот тогда я и должен буду учесть малейшие детали, не допустив изменений.

Помню ли я, как лежал меч?

Я захлопнул за собой дверь и бережно положил сверток на кровать. Тяжело дыша, упал в кресло и закурил, глядя на пламя свечи, стоящей на столе между креслами.

Ух, что же я делаю?! – подумал с внезапно вспыхнувшим страхом. – Ладно, все обойдется.

Я потушил сигарету и решительно встал. Не для того я так рисковал, чтобы сидеть и в нерешительности тянуть время. С замиранием сердца развернув оружие, я сел на пол, прислонившись к кровати спиной, лицом к двери, и, как и Оружейник, положил меч на колени.

Надо было запереть дверь на ключ, – мельком подумал я, но рука моя уже нерешительно потянулась к рукояти. Стук сердца и я сжал пальцы.

Мне даже не понадобилось доставать его из ножен. Я утонул в знаниях, был захвачен течением и смыт прочь. Это не были картины, такие, какие я видел, когда касался стен или гобеленов. Это было чистое, мистическое движение, и мне казалось, что я больше не сижу на каменном полу комнаты. Звон клинков окружил меня, тяжесть оружия придавала руке твердости…

Сознание прояснилось, когда хлопнула дверь. Я вынырнул из водоворота боя и с трудом разжал холодную ладонь. Тело стало совершенно чужим, а из носа текла кровь, измаравшая всю грудь. Щурясь от яркого света, я приподнял тяжелую голову. Надо мной стоял Мастер и без выражения смотрел сверху вниз. С ужасающей ясностью я понял, что пропустил время, когда собирался вернуться; что сила, заключенная в клинке, завладела мной и не отпустила вовремя. Я сам поддался этому, забыв о собственных желаниях и стремлениях, поглощенный пленительным круговоротом недоступного ранее знания, и именно в этом была моя самая большая ошибка.

Я поднял руку и тыльной стороной ладони стер кровь с губ, потом неловко поднялся, вновь завернув меч в полотенце.

– Должно вернуть его Оружейнику, – хрипловато сообщил я.

– Я верну, – холодно сказал Мастер и протянул руку.

– Я сам, – стальным голосом проговорил я.

– Хватит и того, – все также бесцветно отозвался Мастер, – что ты взял его без спроса; того, что ты посмел взять оружие, которое не посмел бы взять за рукоять даже я сам.

Тогда я понял, что грозы не миновать. Мастер вроде и не сердился, он остановил кровь, текущую у меня из носа, заставил умыться, а потом разогнал холод, завладевающий спиной, после чего ушел. Он не велел мне что либо делать, или чего-то не делать, он не запер дверь и не приказал оставаться у себя, но я не посмел выйти из комнаты в то утро. У меня совершенно не было сил, словно я всю ночь несся куда-то и сражался безустали. Посидев немного и поняв, что мыслить не в состоянии, я повалился на кровать и беспечно уснул, забыв и думать о том, что может меня ожидать.

– Пусть его высекут! – Оружейник в сердцах ударил кулаком по столу так, что тот жалобно хрустнул. – Драли и более важных, чем этот сопляк! Да как он посмел?!.

– Оружейник, – укоризненно прервал его Мастер. – Мальчишка напуган, его пытались уничтожить. Кое-что похуже подосланного тобою на лестницу убийцы. Ты сам виноват в произошедшем!

– Умник, теперь ты оправдываешь его? Мне кажется, мы поменялись местами!

– Послушай, Демиан способен на безрассудство, но он не вор. Он сказал, что хотел вернуть оружие к утру. Я еще не знаю, что с ним произошло ночью.

– Меня это не касается, пусть придет Рынца…

– Нет, давай обойдемся без него, – Мастер с насмешкой смотрел, как Оружейник набивает трубку. – Демиан обхитрил твоих теней, он изучал тебя, но ты не замечал этого. Драконьи кости, он следил за тобой!

– Не хочу ничего знать. Все просто, если бы ночью что-то случилось, он бы попросил помощи. Но у Демиана были свои соображения на счет того, как можно поступить и я хочу, чтобы Рынца научил его простому приличию. Взять мой меч, как можно, Мастер? Я видел его в деле пару раз, и совсем не уверен, что юноша не отрежет себе достоинство, случайно взмахнув клинком!

– Да вернул бы он тебе меч, – фыркнул маг.

– Он проспал, говоришь? – Оружейник внезапно успокоился, но Мастер прекрасно осознавал, что теперь кипение приблизится к взрыву.

– Быть может, не рассчитал свои силы, – сказал он осторожно. – Мальчишка много дней следовал за тобой, видел мир твоими глазами, пытаясь добиться безупречного исполнения. Он учился другому – смотреть и слушать, быть незаметным. Я уже сказал, что нашел его в крови сегодня утром и пытался понять, что произошло. И увидел отблески всех последних дней. Быть может, ему не хватило совсем немного, чтобы вернуть меч на место? Немного сил?

– Я все равно не понимаю, Мастер, зачем это было нужно. Если он испугался чего-то и взял оружие, это одно, но если он тщательно готовился к этому, здесь совсем другое.

– И в этом я тоже хочу разобраться, – согласился Мастер. – Люди думают, что их намерения скрыты, а все вокруг не замечают их поступков. Это не так. Теперь я смотрю за ним внимательнее, чем за собственным конем и то, что кажется ему тайной, для меня такая же прочитанная страница, как «История равнины».

– Но цельной картины нет даже у тебя? – это был вопрос и Мастер молча кивнул, думая о своем. Он размышлял о странном сплетении событий и судеб, пытался связать воедино те знания, которыми обладал.

– Мастер, если бы мальчишка взял твой меч, украл у тебя из-под носа? Если бы чужая рука впилась в рукоять?

– То, что он сделал в твоем понимании выше этики, – Мастер кисло усмехнулся, – но ведь тебе это не повредит, я надеюсь… Оружие – лишь внешняя часть тебя, как эта рубаха или штаны. То большее, что ты ценишь, внутри и не присуще вещи. Думается, ухватись он за мой клинок, я бы не стал кипятиться, потому что для меня мотивы важны так же, как последствия. Хочешь знать мое мнения? Я не хочу, чтобы мальчишку бичевали, и сам за это не возьмусь. Унижение не пойдет на пользу его разуму, а новые раны еще больше ослабят тело.

Оружейник открыл было рот, чтобы возмутиться, но сказал совсем другое:

– Тогда это сделает Рынца… с удовольствием.

– Ты бьешь ниже пояса, Оружейник, я просил тебя пока забыть это имя.

Мастер медленно пододвинул к себе кувшин с вином, налил густую жидкость в хрустальный бокал, понюхал и выпил залпом.

– Я прошу, – сделав упор на последнем слове, проговорил маг, – чтобы ты изменил наказание. Его тело и без того нездорово. Дай ему шанс, вложи в руки оружие и проучи как следует. Поединок, Оружейник, вот, что я хочу увидеть. Без сомнения, мальчишка проиграет, ведь даже я тебе не соперник, но, быть может, это доверие поможет ему решиться.

– А что еще я получу?

– Его ждут подземелья под сердцем города. Ты же знаешь, достаточно связать человека, и он почувствует себя слабым и сломленным, а ночь, проведенная в древних казематах под присмотром Хозяина – достойное наказание для заносчивого глупца. Ведь боль не всегда лучший выбор.

– Ну что же, Мастер, ты убедил меня, хотя я и не согласен с тобой. Знаешь, почему?

Мастер наклонил голову и внимательно смотрел на Оружейника.

– Потому, – растянуто проговорил тот, – что твое предложение напугало даже меня. Между нами, при доброй порке он пострадает в значительной степени меньше, чем в случае прикосновения к силе города.

– Я просто не хочу больше калечить его тело, – отстраненно сообщил маг.

– Зато духом его ты пожертвуешь с легкостью, – с толикой укора и даже жалости проговорил Оружейник.

– Испытания укрепят его больше, чем унижения. К тому же, ты знаешь меня лучше других, – спокойно парировал Мастер. – В этом я не сильно отличаюсь от Северного…

– Еще как отличаешься, – Оружейник засмеялся. – Ты не боишься, что из подземелий мальчишка выйдет с расколотой душой, как некоторые?

– Если бы тебя там пытали, – резко бросил Мастер, – ты бы тоже вышел оттуда смешным старичком с непонятными поступками и пустыми глазами!

– Смотря кто, – спокойно ответил Оружейник.

– Не важно, кто будет тебя пытать, – огрызнулся Мастер, – город дополнит любые, даже самые скромные умения!

– Ты слишком в него веришь, – мягко остановил Мастера Оружейник. – В камнях живет огромная сила, но это не означает, что она готова проявлять себя в угоду твоим желаниям. Теперь только Рене прикасается к призраку и я надеюсь, твои слова основаны не на личном опыте…

Мастер не стал уходить от внимательного взгляда хозяина дома.

– Город не прикасался ко мне, о, нет! Но Калороне многое может рассказать о сырых застенках.

– Да, это я знаю, старик словоохотлив после двух стаканов сливового вина, – Оружейник задумался. – Но после всего сказанного, ты сам предлагаешь мне послать мальчика в подземелья?

– Я смотрю, твой гнев прошел, – улыбнулся Мастер.

– Ничуть, – заверил его в обратном Оружейник. – Я по-прежнему считаю, что куда милосерднее просто высечь сопляка, но раз уж ты так хочешь…

– Мы еще посмотрим на него в поединке, – пообещал Мастер.

– Ай, чего я не видел в нем? Если бы он все это время тренировался… Знаю я все, на что юноша способен, слабая память тела, вот и все. Взяв в руку бакен, он поначалу не знал даже как его держать, но умения вернулись, ограниченные слабостью тела, не успевающего за разумом. Впрочем, этого следовало ожидать – Демиан не в лучшей форме.

– Дай ему металл, – попросил Мастер.

– А ты уверен, что тебя не пытали в подземельях города? – с сомнением спросил Оружейник. – У тебя с головой, по-моему, не все в порядке.

– И ты возьмешь свой клинок, – продолжал Мастер.

– Если на секундочку забыть о том, что он неумеха, то возьми в расчет то, что ни одна учебная сталь не выдержит столкновения с моим клинком.

– Дам ему свой меч – он подойдет ему под левую руку, я же приноровился.

– Я делал его под тебя, постыдись! Приноровился он! – Оружейник укоризненно погрозил магу пальцем.

В комнате повисло тяжелое молчание.

– Ты что-то знаешь, да? – спросил тихо Оружейник.

Мастер кивнул, встал и подошел к окну, отбросив на пол короткую тень:

– Хочу проверить его, хочу кое в чем разобраться…

– И ради этого ты отдашь ему свое оружие? Не можешь найти способа лучше?

– Нет, не могу! – Мастер резко повернулся.

– Хорошо, – Оружейник встал. – Пусть будет по-твоему. Мы дадим ему твой клинок, хотя мне это кажется неразумным. Я раскручу его по полной, и постараюсь не покалечить. Но! – он резко тряхнул головой. – Если он сам себя поранит… Ты ведь не игрушку ему в руки вложишь, ты уверен, что он готов к этому?

– Я просто верю, что все получиться, – пожал плечами маг. – И еще об одном попрошу: не афишируй все это.

Оружейник прищелкнул языком и коротко кивнул.

– Я знал, что ты об этом попросишь. Хорошо, но ты поделишься со мной своими мыслями.

– Прости, но догадки я оставлю при себе.

– Но как только догадки обретут почву, не забудь поделиться со мной фактами, – напомнил Оружейник.

– Если они обретут почву, – беспечно отозвался Мастер, – ты не сможешь этого не заметить!

– Ну что сказать? Я почти не оставил тебе выбора.

Мастер бросил на кровать полотенце, сел в кресло и, закинув ногу на ногу, продолжал:

– Оружейник настаивал на довольно жестоком наказании, я же предложил ему поединок. Если захочешь, можешь доказать Оружейнику, что ты достоин держать в руках настоящее оружие. А можешь удовлетвориться поркой. Немного позорно, но в целом не так уж страшно. Рынца все сделает быстро, хотя, уверен, поглазеть соберется не меньше народу, чем на твоих представлениях с огнем.

– Хорош выбор, – я невесело усмехнулся. Признаться, после сна я чувствовал в себе странную уверенность во всем, что делал.

– А я же сказал, что выбора почти нет, – напомнил Мастер. – Я хотел бы, чтобы ты остановился на поединке, потому что мне стоило огромного труда заставить Оружейника согласиться на это.

– Ну, а что будет, если я проиграю?

Мастер покачал головой, дивясь моей глупости:

– Ты обязательно проиграешь, даже я, даже Северный не можем превзойти его искусство. Да и не надо нам этого, победа важна только, если это вопрос жизни и смерти.

– Ты меня не понял, – отмахнулся я. – Я не правильно выразился. Что будет, если Оружейнику не понравится то, что он получит?

– Переночуешь в подземелье города. Я считаю, тебе будет полезно.

– Полезно? Если это заменяет суровое наказание, что же меня там ждет?

– Иллюзии.

Мастер ждал, что я стану задавать вопросы, но я не оправдал его надежд:

– Они здесь везде, меня этим не удивишь, – я тяжело поднялся и прошел по комнате. – А оружие?

– Возьмешь мой меч.

– Твой?! – я резко остановился.

– Тебя что-то не устраивает? – с легкой улыбкой спросил Мастер. Он словно подталкивал меня взглядом, словно хотел, чтобы я сказал нечто важное.

– Нет, все… хорошо. Я согласен.

– Тогда пошли? – маг встал.

– Сейчас?

– Я чувствую в твоем голосе испуг? Ты думал, наказание будет отсрочено? Демиан, ты понимаешь, что произошло, что ты сделал? И как ты обязан мне тем, что еще не болтаешься на площади под ударами кнута Рынцы?

– М-нэ-э, – я потер переносицу и вздохнул. – Мастер, Оружейник покалечит меня сильнее, чем «физическое наказание»?

– Не забывай, – сухо ответил Мастер, – что это будет наказание. Он постарается не причинить тебе вреда, но ты и сам можешь себе навредить. Я лично думаю, что Оружейник вряд ли позволит себе лишнее… только если будет острая необходимость.

– Он очень зол?

– Умно, предусмотрительно, – похвалил Мастер мой вопрос. – Я думал, ты не спросишь. Он зол, но не сорвется, этого не бойся.

Я взлохматил себе волосы и махнул рукой. Кто в здравом уме выберет публичную порку праву на поединок?

– Да…, я готов.

Я шел к оружейной один, ощущая, что все бы на свете отдал бы за то, чтобы не встречаться с учителем боя. Мне казалось, я не смогу посмотреть ему в глаза, но меня еще не до конца отпустило безумное течение оружия. В теле я чувствовал необычайную легкость, а сон успокоил мысли и придал сил.

Оружейник сидел на крыльце в спокойном ожидании. Казалось, ничего не изменилось и жизнь вокруг продолжала свое размеренное, спокойное и ставшее привычным. Даже облезлая сука, которая жила у кухни, не обратила на меня ровным счетом никакого внимания. Лежа в тени навеса, она деловито вычесывал из загривка надоедливую блоху.

– Доброго дня, – я подошел к учителю боя, но тот на меня даже не посмотрел. Что же, этого следовало ожидать, и не стоит и навязываться.

– Скажи, – вдруг неожиданно спросил Оружейник, – зачем ты взял мой меч?

Он сказал «взял», не «украл», но что я мог ответить? Правду? Нет, она принадлежала только мне одному. Я собирался сегодня попытаться оставить учителя боя без меча.

– Ни в коей мере я не хотел оскорбить тебя или клинок, – осторожно проговорил я. – Это не просто прихоть…

– А что же это?

От разъяснений меня избавил Мастер, который быстрым шагом вышел из-за угла. Я взглянул на Оружейника немного виновато и пошел навстречу магу. Ее отстегнув ножны от пояса, он медленно вытащил меч и протянул мне, поддерживая его лезвие ладонью. Это был легкий и неширокий клинок, все равно показавшийся моей непривычной руке тяжеловатым. На клинке не было вычурностей, обоюдоострое лезвие сужалось к концу, но не настолько, чтобы его можно было перерубить. Гарда казалась простой, но удобной, с коротким изгибом, позволяющим блокировать скользящие удары. Я взял меч у Мастера так же, как он подал его мне и поблагодарил.

– Скажешь спасибо, – отрезал Мастер, – когда покажешь все, на что способен.

Я молча кивнул и взялся за рукоять, которая удобно легла мне в левую руку. Пришло понимание, что за деревянный меч я держал на первой тренировке. Цепь неожиданностей и совпадений переросла для меня в закономерность. Ничего не происходило в Форте просто так. Оставалось надеяться, что снова не откроется кровотечение, потому что меч Мастера ничем не уступал клинку учителя боя. Он был более хладнокровен и расчетлив, давал чувство спокойной концентрации. Это же умение я замечал и в Мастере.

Оружейник достал свой меч из ножен и предложил:

– Ну, попробуй?

Я пошел по кругу. Учитель боя и не думал поворачиваться. Он стоял на месте, прикрыв глаза, внешне расслабленный, но его безразличие было обманчивым.

Первый удар я нанес со спины, но уже знал, что противник уйдет с атакой, потому сдвинулся в сторону как раз вовремя, чтобы меч Оружейника не достал меня. В долю секунды я уверился, что все серьезно, что обещание учителя не покалечить меня выполнимо лишь в случае, если я смогу защититься.

Оружейник не спешил лишать меня оружия, и клинки в наших руках заплясали, отражая блики беспощадного солнца. Я мгновенно взмок, отравление все же не прошло для меня даром. Рубашка прилипла к телу, рука отяжелела пот заливал глаза, а Оружейник быстрыми короткими наскоками поворачивал меня лицом к солнцу и криво улыбался. Я вдруг понял одну вещь: все те знания, до которых я смог дотянуться – ничто. Мне удалось выкрасть меч Оружейника и я знал, как избежать его самых изощренных ударов. Я держал в руках клинок Мастера, и весь его опыт был со мной, но то был опыт бестелесный, мое физическое «я» не знало его. Искусственные рефлексы, которые перешли в мое тело, были ему не по силам. Мне стоило это понять намного раньше. Теперь я оказался в двойном проигрыше.

Оружейнику эта забава быстро надоела. Его клинок как-то невзначай ушел концом вниз, и вдруг рванулся по диагонали наверх. Это был один из приемов, который не мог отразить Северный. Легким движением кисти я заблокировал проход острию меча, заставив его проскользить у самой моей гарды. В глазах Оружейника отразилось непонимание. Его меч клюнул острием и рассек рукав моей рубашки, едва не достав до кожи. Я поднял гарду и, посторонившись, повернул клинок, нападая. Оружейник от удивления чуть не пропустил удар, который мог бы стоить ему жизни. Я уже собирался остановить руку, когда он защитился, но мне показалось, что я успел его достать и, взбодренный успехом, атаковал его короткими ударами без замаха, смещаясь по кругу.

Шаг назад – мы откатились и снова сошлись. Дыхание сбилось, я утерял инициативу. Прошли минуты, превратившиеся для меня в часы, и я уже не замечал ничего вокруг, отбиваясь от водопада стремительных ударов. Оружейник вновь и вновь пробовал обезоружить меня, одновременно пытаясь пробить слабеющую защиту. Я понимал, что убивать он меня не намерен, но вот серьезно ранить мог, ведь для него это была привычная, приятная и даже, в какой-то степени, забавная игра. Для меня же все было всерьез, я защищал свою жизнь и лишь повторял про себя, как заклинание: Оружейник не враг. Нет смысла злиться. Ты все равно проиграешь.

И чуда не случилось. В безрассудном порыве я повел свой меч вокруг клинка Оружейника и попытался воспользоваться одним из его собственных приемов, но на это у учителя боя нашлась превосходная контратака – к моему удивлению его меч знал куда меньше, чем хозяин. Невозможно было уследить, откуда он ударил. Оружие выпало из враз ослабевших пальцев, а я остался стоять, непонимающе глядя на клинок Оружейника, который вошел мне чуть выше локтя. Левая рука бессильно повисла вдоль тела. Учитель боя крепко держал рукоять, не давая острию шелохнуться. Рукав рубашки быстро окрасился кровью, дыхание перехватило. Подай сейчас Оружейник меч вперед, и я лишусь руки. Одно движение клинком и в левой руке я уже никогда больше не буду держать не то что меч, но даже вилку.

– Ты собираешься это сделать? – спросил я хрипло, отсчитывая нескончаемые мгновения.

Оружейник покачал головой, но это было не отрицание, а удивление. Дивился ли он моей наглости или спокойствию, не знаю. Кровь уже текла по пальцам и капала под ноги.

– Ладно, будет, – Оружейник с силой дернул клинок на себя. От боли я резко выдохнул и подался вперед, перед глазами на секунду потемнело, ноги дрогнули и я чуть не упал на колени. С трудом подняв руку, зажал пульсирующую огнем рану.

– Это было очень неумно, – многозначительно погрозил мне пальцем Оружейник. Подошел Мастер, поднял свой меч и едва заметно скривился.

– Тут кровь?

Он указал на лезвие, на заточке которого остался еле заметный красный след. Учитель боя растерянно приподнял правую руку и обнаружил на тыльной ее стороне у самой подмышки короткий порез, распоровший рубашку и кожу. Я не ошибся, когда посчитал, что достал его.

– Думал, это пот, – проворчал Оружейник. – А ну-ка, птички мои, живо в дом, давайте, давайте, Демиан? Там присядешь.

Я медленно, едва переставляя ноги, поднялся на крыльцо. Мастер дышал мне в затылок, но, слава Высшим, не стал подталкивать, понимая, что я непременно упаду. Причина была вовсе не в пустяковой ране, я слишком много сил отдал, чтобы справиться с оружием, попавшим ко мне в руки и состояние было сродни забытью.