Текст книги "Жертвы времени"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

Холод, обычно терзавший меня вечерами, когда Мастер задерживался, сегодня не приходил, а я мечтал, о том, чтобы он наконец отстранил тот жар, что властвовал над моим телом. Сознание то и дело исчезало, то ли я засыпал, то ли просто терял его. В очередной раз я очнулся от громкого и нетерпеливого стука в дверь. Вокруг было темно. Потом я вспомнил Клариссу и с облегчением вздохнул: дверь заперта и ей не войти.

Внезапно раздался сухой хруст, дверь слетела с петель, выбив часть каменного косяка, вырвав из него железные штыри, на которых держались петли. Именно в этот момент зрение вернулось ко мне, заменив слух и я увидел в полумраке комнаты, как в дверном проеме возник Мастер. Его лицо было бесстрастным, холодным, но в глазах плескалось беспокойство. Он окинул взглядом комнату и вошел. Следом за ним протиснулся в комнату Дон, отстранив рукой то, что осталось от двери. Теперь они двигались абсолютно бесшумно, но только потому, что я потерял слух.

Мастер быстро подошел ко мне, и что-то спросил, наклонившись. Это было так странно, я не слышал, что он сказал, зато то, как он открывал и закрывал рот, напомнило мне рыбу, вытащенную из воды. Было очень забавно смотреть на его открывающийся рот, из которого не вылетало ни звука.

Он ударил меня по лицу, приводя в чувства. В голове зашумело.

– Что случилось? – медленно спросил Мастер, давая мне возможность вникнуть в его слова. – Ты что-нибудь ел? Пил?

– Солнце, – с величайшим трудом выдавил я.

– Нет, – беспощадно отрезал Мастер. – Отрава.

Яд? Кто мог отравить меня? За что?

– Ты что-то ел или пил? – настаивал маг.

– Мастер, тут разлитое вино, – проговорил Дон и с шумом втянул носом воздух.

– Это оно? – Мастер отвернулся от меня.

Дон несколько секунд молчал, потом хмуро заметил:

– Я бы не рискнул пробовать. Демиан, похоже, выпил немного, остальное разлил, но судя по действию походит на Воющий Лист, тот, что с южного побережья. У вина странный запах, горечью отдает. Я только читал о нем, самому не довелось увидеть.

– Если ты прав, Дон, то мы сильно опаздываем. Иди сюда, живо!

Маги обступили меня, протянули ко мне руки и тут же переглянулись.

– Да неужели город? – прорычал Мастер.

– Не дается, – подтвердил Дон, я позову Недгара и Вирель.

– Ничего не выйдет, еще совсем недавно все было нормально, а теперь я ничего не чувствую! Я, Дон, несмотря на то, что нахожусь к нему ближе всего.

– Придется по старинке, – проворчал Дон.

Мастер схватил меня за плечи и легко поставил на ноги. Голова закружилась, ноги были ватными. Маг отпустил меня, но ноги подогнулись, и я начал падать. Он легко подхватил меня и встряхнул.

– Стой! – резко велел он.

А мне так хотелось покоя! Зачем он заставляет меня стоять? Почему он не может оставить меня лежать на кровати? Там, хотя бы, не кружится голова.

Но Мастер был непоколебим в своем желании растормошить меня. Он заставил меня одеться и потащил куда-то по лестнице, требуя, чтобы я переставлял ноги. Дон побежал вниз, эхо его тяжелых шагов быстро затихло впереди.

На улице было темно. Тепло мостовой поднималось вверх, смешиваясь с прохладным прикосновением ветерка. Тускло горели масляные светильники. Я хотел прислониться к стене, чтобы передохнуть, но Мастер не дал. Вместо этого он увлек меня вперед, туда, где стояло здание кухни.

– Мастер, – хрипло взмолился я. Мне остались лишь простые, короткие и понятные всем слова. – Отдохнуть…

– Нет, – вновь сурово отрезал Мастер. – Ты должен двигаться, понял? Борись за свою жизнь!

Он вдруг резко остановился и тряхнул меня с такой силой, что мне показалось на мгновение – он выбил из меня все внутренности.

– Борись, потому что сам я уже не могу верить в то, что ты выживешь!

Мастер знал, как меня «обнадежить». Это сообщение странным образом разбудило во мне жажду жить. Еще никогда это чувство не захватывало меня столь сильно. Даже когда я пытался выжить на людных улицах Гранд Сити.

Я жалко улыбнулся магу.

– Куда? – дрожь в моем тихом голосе была не столь явной. Приложив огромное усилие, я отстранился от Мастера и заставил свое тело само стоять.

– К кухне, – не ответив на мою улыбку, холодно сообщил маг.

Держась за его плечо, я побрел туда, куда он указал.

Время тянулось нескончаемо медленно. Звуки то уплывали, то вдруг накатывали волной, обрушиваясь грохотом; темная пелена ударяла в лицо, принося ощущение эйфории, отделения от тела, то вдруг я слышал чей-то глубокий, незнакомый голос и чьи-то вытянутые красные глаза с тонким вертикальным зрачком смотрели на меня сверху вниз. Я испытывал к этим глазам странную привязанность, граничащую с любовью.

Я плохо понимал, что происходит, хотя смутно догадывался, что все это – чувства Мастера, в которого вцепились мои судорожно сжатые пальцы. Впервые я чувствовал его, но что за нелепость, он не ощущал меня. Для него я стал обычным куском мяса с костями, которому невозможно помочь.

Потом мне разрешили сесть, и я выпустил плечо мага. Вместо плеча он сунул мне в руку глиняную кружку с дымящейся жидкостью. Что-то резко царапнуло по каменному полу. Я посмотрел вниз и долго пытался понять, зачем мне подвинули к ногам ведро.

– Пей, – приказал Мастер, присев на корточки напротив. Он поймал мой взгляд и удерживал его, словно пытаясь проникнуть внутрь моего отрешенного состояния. Но не мог.

Я ужасно хотел пить, мне казалось, что внутри резвится, бросая горстями раскаленный песок, пустыня, и я охотно сделал большой глоток. Рот обожгло горечью, язык занемел. Казалось, что-то вдруг встало внутри, выпихнув горький отвар назад. Я в изнеможении склонился над ведром, но Мастер приказал.

– Пей еще!

Я выпил, но опять меня вырвало.

Тогда Мастер вдруг зажал мое лицо в своих прохладных, показавшихся почти ледяными ладонях и заставил взглянуть на него. Он говорил спокойно, но жестко:

– Ты должен заставить себя удержать этот чай, понимаешь? Иначе он не подействует, и ты умрешь.

Я кивнул и сделал маленький глоток – рот уже не чувствовал горечи, – а потом еще один. Пришлось делать долгие перерывы, чтобы усмирить тошноту. Потом вдруг отвар в чашке закончился. Последний глоток содержал в себе частицы травы, заваренной в воде, но я заставил себя проглотить и их. Мне казалось, я уже совершил подвиг, но магу этого было недостаточно: Мастер вновь поднял меня и потащил куда-то. Дон был постоянно рядом, они то и дело перекидывались короткими хмурыми фразами.

– Что сказал Вирель?

– Она его не видит, Недгар тоже, они ничего мне могут помочь, кроме того сбора.

– Наверняка есть что-то еще…

– Они обещали найти, но для этого нужно время. Эта ночь будет долгой для всех…

– Я не верю, что от Воющего листа нет противоядия.

– Это отвратительная дрянь, Мастер, отлично всасывается, поражает нервную систему, в малых дозах сперва вызывает помрачение сознания, потом вводит в кому, при длительной циркуляции – неминуема смерть. Он разрушает все, что только можно.

– Наверняка есть что-то еще… – повторил Мастер и замолчал.

Ночь опустилась на затихающий город. Никому не было дела до трех человек, медленно бредущих по улицам. На этот раз я шел сам, не рискуя держаться за Мастера. Последствия пугали меня. Я бы не сказал, что мне стало лучше, но мне не становилось хуже и жжение в желудке утихло, он больше не пытался вылезти через мое горло.

Взошла луна. Мы шли молча, Мастер указал на ворота и вывел меня на дорогу. Вокруг темнели огороды и сады, ровными рядами залитых серебром силуэтов уходящие вдаль.

– Еще подальше от города, быть может, что-то изменится? – предположил Дон.

– Ничего не измениться, усади его, вон скамья у ручья, – Мастер толкнул меня и я присел. Где-то у ног текла вода, вновь застрекотала замолкшая цикада. – Он – мертвее некуда, я ощущаю свою метку, но она словно висит в пустоте. Очень странный эффект, он словно истерся, истратился на что-то, и отрезан от мира живых. Когда только успел, он все время был у меня под присмотром! Демиан, ты ходил в подземелья без Рене?

Я слабо покачал головой.

– Демиан, ты совершал какие-то ритуалы, использовал свои силы?

– Нет, – я зажмурился. – Этот яд жжет меня изнутри.

– Пока он не восстановит энергии, мы ничем ему не поможем, – подытожил Дон, – давай исходить из того, что есть. Отвар Вирель свяжет действующие вещества Волчьего листа, а мы ускорим ему метаболизм. Эта дрянь выйдет из организма сама. Побольше пить и двигаться…

– Похоже, Дон, это единственное, что ему остается. На-ка флягу, пей. Теперь, Демиан, тебе остается только ждать и двигаться. Попей немного и пошли.

Я согласно кивнул и поднялся.

Приторный запах ночных цветов сводил меня с ума, от треска цикад раскалывались виски, влажная трава быстро промочила ботинки и брюки по колено, но я старался не обращать на это внимания. Воздух менялся резко, контрастно, когда местность начинала понижаться, мы словно проходили сквозь холодную границу и прохлада окутывала нас; то вдруг мы вступали в теплый поток, приятно согревающий кожу.

– Мастер, – я пошатнулся, остановившись на неровной почве, но устоял. Усталость давила на плечи, но я отстранял ее как нечто преступное или недостойное моего внимания. Но холод в спине я не мог так просто отпихнуть. – Эта спина убьет меня наперед! Вылечи меня, избавь от этих каждодневных мучений.

Во взгляде мага скользнула жалость, но лишь на мгновение. Он не ответил, его рука легла поверх шрама на спине, подтолкнув вперед, и мы продолжали идти дальше. Дон обошел меня и пошел рядом с Мастером, поддерживая его под локоть, потому что маг стал вдруг часто спотыкаться.

Холод медленно отступал.

Ночь кончалась, когда мы вернулись в город. Такой смертельной усталости я не испытывал никогда в жизни, но чувствовал себя немного лучше. Меня снова заставили выпить горький отвар и разрешили провалиться в темноту беспамятства.

Глава 9. Трудное выздоровление

– Проснись.

Кто-то мягко потряс меня за плечо. Я нехотя открыл глаза, и мир закрутился вокруг, краски ослепили. Я застонал, потянувшись к голове, но в руки мне тут же сунули кружку и помогли сесть.

И снова я пил свое горькое лекарство, но на этот раз мой желудок не бунтовал. Я с трудом вспомнил, что меня недавно отравили и покорно допил питье, после чего вознамерился лечь. Все тело болело, суставы, мышцы, как во время тяжелой болезни, правда жар, похоже, немного спал. На мою слабую попытку опуститься обратно, голос Мастера сообщил:

– Пора вставать!

Радость мага, разозлила меня. Я с трудом вновь открыл глаза и обнаружил, что Мастер улыбается! А я так хотел спать! Я поспешил ему это сообщить, но он был неумолим:

– Тебе помочь?

– Мастер, оставь меня, – вновь тихо попросил я.

– Тебя ждет Оружейник, негоже опаздывать! Ради тебя он дал детишкам погулять сегодня вместо того, чтобы выполнять с нем необходимые упражнения. Ты же не хочешь, чтобы его старания пропали зря?

Я взглянул за окно. Ночной сумрак еще не оставил землю – мне дали не более часа сна. Усталость, что поселилась в моем теле, была непостижимой, но Мастера это не трогало. Он заставил меня встать.

В комнате было убрано, пол тщательно протерт, окно настежь открыто, а воздух прохладен и свеж. Отравленное вино, разлитое мною по столу и полу, было присыпано белым порошком, кувшин куда-то унесли. В чашу тоже был насыпан белый порошок.

Меня била легкая дрожь от слабости, с которой я был не в состоянии справиться, но маг не обращал на мое недомогание никакого внимания. Он потащил меня вниз, через весь город, к кухне, где уже ждал нас сидящий на крылечке Оружейник. На его коленях лежали два деревянных меча. Он встал и приветливо протянул один из них мне.

– Опять останемся здесь, – сообщил он. – В саду слишком много нового, что будет тебя отвлекать.

Мне было все равно, я взял предложенное оружие, рука подрагивала.

Меч этот был новым. Новым в прямом смысле, Оружейник сделал его накануне и заявил, что выточил специально под мою левую руку. Еще вчера я бы попросил у него тот меч, которым уже работал, но сегодня у меня не было сил, чтобы думать или чего-то желать.

Оружие постоянно выпадало у меня из руки, оно казалось тяжелым, тело – неуклюжим. В висках пульсировала боль, разрывая голову на части, а Оружейник все требовал, чтобы я повторял комбинацию защит и нападений, которые делал вчера с легкостью. Он тормошил меня, заставлял двигаться.

Сегодня он отбил мне не только руки. И так у меня все ныло, но он с завидным постоянством наносил на мое тело один синяк за другим, стараясь разбудить от ядовитого сна.

Но я не мог проснуться.

Я часто спотыкался и падал. Разбил о камень ладонь правой руки, но старался не обращать на все это внимания. Только движение могло спасти меня. Эта мысль застряла где-то поперек сознания и мешала остановиться или сдаться. Меня то и дело заставляли пить и я повиновался.

День был сумрачным, прохладным. Тяжелые свинцовые тучи обложили небо, низко повисли над равниной, принеся с собой невнятное чувство беспокойства. Зато тренироваться было немного легче. Было бы легче, если бы я был здоров, а так…

Небо то и дело грозило вылиться на нас дождем. Потом издалека накатил гул. Гром катился по равнине подобно морским волнам. Вскоре вокруг нас сверкали молнии, небо хлынуло на безудержными потоками холодной воды, гром то и дело оглушал. Мастер, который не уходил сегодня, перебрался под навес у крыльца оружейной, но Оружейник и не думал прекращать тренировку.

В тот день мне удалось переступить через себя, сломать непреодолимый барьер всепоглощающей усталости и боли. Дождь отрезвил меня, и мое тело вновь вспомнило все то, чему обучилось вчера.

Мне часто давали короткие передышки, разрешая присесть у стены и тогда я неизменно проваливался в забытье, но перерывы были недолгими и меня снова поднимали на ноги. Оружейник превратился в надсмотрщика, а Мастер в смекалистого палача, отдающего приказания. И все же я был жив. К вечеру Дон принес с кухни немного подсушенного хлеба в прибавку к ставшему уже привычным горькому чаю и я ел стоя, хотя ноги просто подкашивались.

Еда отняла последние силы и когда Оружейник выгнал меня в центр двора, я поскользнулся и упал на спину, уже не ощущая собственного тела. Редкие капли дождя падали мне на лицо. Серое небо равнодушно смотрело на маленького человечка, и я чувствовал его пронзительный взгляд.

– Мы загоним его в могилу, – проворчал Оружейник, вытирая с лица влагу.

– Он прожил еще один день и это твоя заслуга, – возразил Мастер.

– Это его заслуга, вот в чем фокус, сколько нужно времени, чтобы яд вышел из его тела?

– Не знаю, – маг понурился. – Вирель нашла в книгах упоминание о Воющем листе, противоядие есть, надеюсь, Дону удастся найти нужные ингредиенты. Думаю, он больше не поднимется сегодня, бедняга…

Мастер легко поднял меня на руки, как уже делал это неоднократно. Я надеялся, что он отнесет меня в комнату и оставит в покое, но маг усадил меня в трапезной, велев не упасть. Я, как мог, старался выполнить его приказ и облокотился о стол, чувствуя на себе любопытные взгляды. Голова сама собой легла на руки, и я уснул мгновенно, еще не успев закрыть глаза.

Как мне не было жаль, но поспать не удалось. Мастер растолкал меня спустя пару минут, поставив под нос тарелку с пюре. Я поднял неподъемную голову, втянул тяжелый запах еды.

– Это обязательно? – вымученно осведомился я.

– Да, – бескомпромиссно заявил маг и пододвинул ко мне чашку обычного чая.

Я вцепился в нее и немедленно опустошил, заливая жажду, которую совсем не утолял горький отвар. Потом нехотя съел ложку пюре. Аппетит проснулся сразу, но я слишком устал, чтобы торопиться. Опершись одним локтем о стол и переложив на него вес своего тела, я сказал скорее в пространство, чем Мастеру:

– Я все еще жив.

– Это точно, – Мастер запустил в мокрые волосы обе руки, зачесывая их назад. – Хотя ты заставил нас посомневаться.

– Завтра, – я положил в рот очередную ложку пюре и медленно с трудом проглотил ее, – мне будет лучше, когда я отдохну.

– Не обольщайся. Завтра будет так же, как сегодня с утра. Мы пока выиграли для тебя только один день.

– Разве отвар, который вы вливаете в меня, не противоядие?

Мастер был удивлен моим равнодушием, но не показал этого, лишь покачал головой, давая понять, что надеяться пока не на что.

– И что же это за яд мне подмешали такой? Я ведь выпил не больше глотка.

– Я так и подумал, – кивнув, сказал маг. – Большая доза убила бы тебя в течение нескольких минут. В тоем кувшине яда бы хватило, чтобы убить дракона.

– За что? – непонимающе спросил я.

– Испугался? – немного ехидно и слишком резко спросил Мастер. Я вздрогнул, а он продолжал: – А испугаться надо было раньше!

– Слишком резко, – неопределенно заметил я. – Я не мог бы избежать яда. Рано или поздно, я бы выпил из этого кувшина, как бы не отнесся ко всему происходящему. Что с этим ядом?

– Воющий лист – южное растение, у нас не произрастает, – пожал плечами Мастер. – Хорошая отрава, а, главное, редкая, ее подсыпал тебе человек, имеющий доступ к торговле.

– Почему ты не смог мне помочь?

Маг пожал плечами немного отстраненно:

– Я не знаю ответа, возможно, это злой умысел, а возможны ты меня обманываешь и виноват сам…

Он вглядывался в меня, ища ответной реакции, но я был слишком вял, чтобы лишний раз шевелиться. Но Мастер прав, я виноват сам – меч высосал меня до дна. Может быть это и означает «быть отрезанным от Истока»? Нет, маг имел в виду что-то другое, когда говорил, что я отсечен от мира живых.

– Мастер, если меня ждет впереди еще один такой день… я просто не выживу!

– Выживешь, Демиан, теперь даже я в это верю. Ты – молодец. Доедай и пошли.

Перед тем, как я лег, он вновь заставил меня выпить горький теплый отвар. После этого я заснул, уверенный, что не хочу больше просыпаться.

Я проснулся оттого, что Мастер пошевелился в кресле. Его неосторожное движение разбудило меня. Болела, казалось, каждая клеточка, шевелиться не хотелось вовсе. Зачем будить ту боль, что затаилась в моем теле?

Но все это было мелким по сравнению с ощущением, что смерть отступает. Еще вчера мне хотелось лишь одного: умереть, уснуть, лишь бы все это как можно быстрее закончилось, а теперь мне стало необычайно хорошо.

Я осторожно сел и стянул пропитанную потом, заскорузлую рубашку. Поморщился от вони – Высшие, это невыносимо! Нужно обмыться или я задохнусь в миазмах собственного тела!

Я медленно поднялся, постоял немного, привыкая к слабости и, касаясь рукой стены, побрел к двери.

– Куда?

– Проснулся? – бесцветно осведомился я, поглядев на мага. – Хочу помыться… от меня воняет. Ты говорил, будет плохо, но мне, знаешь ли, значительно лучше.

– Какая неожиданность, – Мастер смотрел на меня со смесью непонимания и любопытства. – Я снова тебя вижу, – он наклонил голову, имея в виду что-то свое.

– Все пройдет со временем, – согласился я. Впрочем, самочувствие резко ухудшалось – силы вытекали из меня будто из разбитой лохани.

– Иди, иди, – подбодрил меня Мастер, о чем-то задумавшись, – а то ноги подломятся.

Я кивнул и стал спускаться вниз, маг, замешкавшись на мгновение, последовал за мной.

Прохладная вода освежила, но слабость никуда не делась. Мастер, стоя у окна, теребил край полога, завешивающего стену. Он то отодвигал его и тогда видел через зеркало в отражении, как я остервенело соскребаю с себя отголоски прошедшего дня, то снова закрывал его, теряя ко мне всякий интерес.

– Оружейник тебя ждет, – сказал он глухо.

– Спасибо, конечно, но я сегодня воздержусь, – проворчал я. – Невероятно, я вчера весть день размахивал бакеном, ускоренный курс обучения не по мне!

– Вчера тебя никто не мучил, Демиан, вчера тебе спасали жизнь. Ваши занятия длились четверть часа, потом тебе давали час поспать.

Я замер, глядя в спину Мастера. Не могу поверить, неужели можно настолько терять чувство времени и чувство реальности? Уму непостижимо.

– Верю, вчерашний день был не из лучших в твоей жизни, – Мастер вытянул шею, пытаясь разглядеть что-то за окном. – Но он пошел тебе на пользу. Сегодня придется продолжить.

– Ну уж нет! – фыркнул я. – Разве ты не видишь, яд весь вышел.

– Я вижу, что тебе нужно продолжать двигаться, Демиан. И никто кроме Оружейника не сможет справиться с этой задачей лучше.

Я снова видел отражение мага в зеркале – он поджал губы так, что они превратились в тонкую линию. Думаю, у него был четкий план, как вернуть меня к жизни, но сейчас это было выше моих сил.

– Мне отдых нужен, понимаешь? – сказал я терпеливо. – Нужно двигаться – хорошо, ты выпустишь меня из города?

– И что, ты так ничего и не понял? – маг повернулся. – Тебя пытаются убить. Но что делаешь ты? Хочешь остаться один?

Я поднялся из лохани и завернулся в полотенце. Оставляя на камне темные влажные следы, вернулся в комнату. Маг не отставал, в камине трепетал огонь и, когда мы вернулись, он первым делом подвесил на крюк внутри камина закопченный чайник. Когда мы уходили, камин темнел черным холодным провалом. Как это удобно, ты только думаешь о чем-то и оно уже происходит! Теперь я понимаю, почему о магах столько говорят!

– Ты из тех людей, которые ничего не доводят до конца? – попытался поддеть меня Мастер, глядя, как я одеваюсь в чистое.

– Скажи, я могу попросить Дона об одолжении? – сделав вид, что не услышал его, спросил я.

– О каком конкретно? Чего еще ты хочешь от нас? – казалось, маг начинает злиться.

– Травы, он был не против меня поучить. Мастер, я не могу, эти стены давят на меня, кажется, я схожу с ума. Две ночи назад вы вывели меня за ворота, там были сады и фермы, там можно было дышать! Пожалуйста, – я облокотился о спинку кресла, потому что стоять было тяжело.

– Думаешь, там ты будешь в больше безопасности? – полюбопытствовал Мастер, но я не ответил, лишь неотрывно смотрел на него. Маг пожал плечами и пододвинул к краю стола две глиняные кружки. Потом достал из огня чайник, из носика которого вырывался белесый парок. Он не утрудил себя поискать какую-то защиту для рук. Разлил по чашкам кипяток и заварка, лежащая на дне кружек, всплыла наверх.

Кашлянув, я обозначил свое присутствие, потом сел в кресло.

– Дон согласен, – Мастер повернулся и я видел, как темная дымка уходит из его взгляда. Он действительно говорил с Доном! Только что, пока я гадал, насколько сильно его разозлил своими капризами, маг говорил со своим компаньоном. Мне пора бы привыкнуть.

– Он и без того собирался сегодня к Вердли, – продолжал Мастер, – и может взять тебя с собой, если ты не будешь явной обузой. Учти, это куда сложнее, чем легкие тренировки в городе. До Вердли день пешего пути, Дон будет верхом и ради тебя не будет делать передышек, потому что должен собрать нужные ингредиенты и вернуться к ночи. Если тебе станет хуже и яд снова усилит свое действие, ты окажешься в незавидном положении.

– Мастер, мы же оба знаем, что эта беда миновала, – сказал я утвердительно и покосился на чашку. – Это мне? Все тот же отвар?

– Другой, – отказался Мастер.

– Дону удалось найти противоядие?

Маг неопределенно пожал плечами:

– У тебя будет шанс поговорить с ним об этом, а сейчас пей.

Я посмотрел, как маг отхлебнул из своей чашки.

– Приятный чай, нотки валерьяны и цветков липы, – отвечая моему удивлению, сказал Мастер. – Пей. Бывали случаи, когда вещества из обычно пищи могли нейтрализовать смертельные яды.

– Ну тогда, наверное, мне помогло вчерашнее пюре, – с облегчением пошутил я и подул на свой чай.

– Демиан, – голос мага изменился, – что бы не привело к произошедшему, это может быть крайне опасным. Тебе лучше рассказать самому…

– Мастер, о чем ты? – мне оставалось сделать удивленный вид, хотя я знал, чего от меня хочет маг.

Ни за что не расскажу, – подумал я. – Это – мой дар касаться предметов и обретать их опыт. Только моя тайна. Да, я понял, что он опасен, понял, какова цена. Так сложились обстоятельства, что я принял яд именно тогда, когда мой магический опыт перетер меня в порошок. Но больше такого не повторится! Я буду осторожнее.

– Ты вынуждаешь меня, – сказал Мастер с угрозой.

– Да в чем я опять виноват?! – завелся я. – Послушай, меня только что чуть не убили, в который уже раз. Я жив только благодаря тебе и твоим стараниям. Неужели ты думаешь, что я могу что-то утаить? Ты же видишь меня насквозь!

Маг отвернулся, будто отступая.

– Я вижу, когда смотрю, – сказал он туманно. – Ладно, Высшие с тобой, иди, ляг, я займусь твоей спиной, а потом поторопись – Дон будет ждать, а тебе еще нужно поесть. Не прикасайся к мясу, ешь только каши и овощи несколько дней. Не употребляй спиртное, ешь только из общего котла. Если подобный яд еще раз попадет в твой организм, мы наверняка не успеем помочь. Немногое в твоих руках, но во всяком случае ты можешь быть внимательным и осторожным.

Вы что, сговорились? – хотел спросить я с возмущением, когда Оружейник подсел рядом со мной на скамью и спросил, готов ли я составить ему компанию. Хотел, да промолчал.

– Ты выглядишь лучше, – сообщил мне учитель боя радостно. – Не иначе, болезнь отступает.

– Совершенно верно, – согласился я. – Но, признаться, сегодня я вынужден покинуть город. Дори Дон берет меня с собой к озеру, чтобы обучить знанию о травах.

– Вот оно как? – Оружейник казался озадаченным. – А ты уверен, что сейчас это то, что тебе нужно? Мастер говорил, если ты освоишься, он разрешит тебе держать при себе оружие.

– Думаю, – вяло вздохнул я, – сейчас совершенно не важно, есть у меня оружие или нет, меня можно брать голыми руками. День я проведу при маге и это даст какую-то гарантию безопасности.

– То есть мои уроки подождут, – Оружейник сплел руки перед собой.

– Да, – согласился я равнодушно. Не люблю, когда кто-то заявляет на меня свои права.

– Ну, понятно, очень жаль, что ради тебя я отменил сегодняшние занятия с детьми.

– Думаю, дети будут рады лишний раз поиграть, – пробубнил я, засунув в рот остатки хлеба.

– Они были очень разочарованы, мои знания нужны им, чтобы чувствовать себя уверенно, – это было сказано едко. – А ты, я вижу, не сдюжил.

– Знаешь, – я покосился на учителя боя, – у каждой вещи есть предел прочности. Так вот, мой ты преодолел вчера. Если мне не начнут теперь сниться кошмары о вчерашнем дне, будет чистое везение. Не могу думать без содрогания о тренировках с тобой, уж лучше я стану писцом, рисующим в блокноте стебельки, чем воином.

– Ну-ну, что за упаднические настроения? – смягчился Оружейник. – Жаль, очень жаль, но если это так тебя взволновало, действительно лучше сделать перерыв. Немного оправишься и если захочешь, приходи, – он поднялся и, хлопнув меня по плечу, ушел.

Странно, – подумал я хмуро, – как он сначала наседал на меня, а потом вдруг отступился. Как и Мастер.

С другой стороны, если забивать себе подобными мыслями голову, то можно свихнуться.

Залпом допив воду, я заторопился к внешней стене.

Дон уже ждал меня. Прислонившись спиной к высокой гнедо-пегой кобыле с прозрачными, аквамариновыми глазами и белыми ресницами, он чесал свою неопрятную бородку и мне лишь махнул рукой на конюшню, когда я вежливо с ним поздоровался.

– Дори?

– Иди поговори с конюхом, – Дон принялся подтягивать подпругу седла.

Я настороженно заглянул в конюшню. Потянуло распаренным запахом свежего сена и навоза, лошадиный пот резко ударил в ноздри. Передо мной открылся длинный проход, по обе стороны от которого располагались десятки стоил. Конюшня была велика и просторна, пол усыпан чистым сеном, в небольшие окна проникали косые лучи утреннего солнца, ложащиеся в проход неровными пятнами.

С балок потолка свешивались грозди упряжи, висели ремни, деревянные дуги и плетки; на полках у стоил громоздились седла. Жужжали слепни и оводы. Некоторые, что покрупнее, бились в стекла с неприятным глухим звуком.

За спиной раздались шаги и из маленького закутка вышел тощий, немолодой конюх, похожий на ручку от вил. Отмахнулся от слепня, севшего ему на шею. На вытянутом лице отразилось недовольство, он поправил слипшиеся от пота каштановые волосы.

– Кто такой, зачем пришел? – осведомился он грубовато. – Дори Дона что ли спутник?

– Ну? – отозвался я.

– Тогда заходи, чего на пороге мнешься?

Видя сомнение, он дернул меня за рукав и сказал:

– Я здешний заправила, зови Ронд, – он сдвинул ногой по полу ведро с зерном. Из ближайшего загона тут же зафыркала, почуяв угощение, лошадь. – Ты у нас человек новый, меня попросили показать, что тут как. Пошли, – он поднял ведро.

Я неуверенно пошел за конюхом, заглядывая в убранные светлые денники. Ронд, шедший впереди, рассказывал:

– У нас лошадей много, табуны на востоке в этом году и вовсе увеличились вдвое, но среди них почти нет объезженных. Мы их на мясо бьем. На колбасу и ящеры жрут. А конюшня эта для нужд города. В основном тут лошадки рабочие, такая и телегу утащит, и человека. Да, Крынка? – он заглянул в денник, у которого мы остановились, и оттуда тут же высунулась толстощекая серая морда. Лошадь доверчиво потянулась к хозяину и Ронд, сунув руку в карман, наградил любимицу кусочком хлеба. – И я грешен, – отвечая на мой взгляд, сообщил он. – Кобылка что надо, вот, ласковая и умная. Думаю, уходить буду, может ее отдадут… Ну, так, – он пошел дальше. – Эти невысокие кони отличаются покладистым нравом и спокойным отношением, но я тебя уверяю, как ты с лошадью обойдешься, так и она с тобой поступит. Мы никогда не бьем их и хорошо за ними ухаживаем, чтобы всегда была вода и овес, ну и сено конечно. А что, ты знаешь, как нужно содержать доброго коня?

Я покачал головой.

– Ну, так, – без тени насмешки сказал Ронд, – дело привычное. Тут, знаешь, много мудрости, как с лошадками быть, потому у конюшни главный есть, а есть простые конюхи. Я и врач им и папаша. Дори Дон ждет тебя, так что вон твой Алрен застоялся в стойле, бери, да езжай.

– А упряжь?

– Ах ты, сделать тоже не умеешь?

– Да чего там уметь?

– Много чего, – Ронд неприязненно посмотрел на меня. – К лошади всяко с умением надо. Она же не человек, тебе не скажет, какие у тебя руки кривые. Такие как ты и загнать и покалечить лошадку могут. Полгода назад вон дети без понимания похулиганили, увели лошадь, да загнали. Забить пришлось, а ведь конь добрый был. Дуралеев высекли конечно, чтобы ровно сидеть не могли, но теперь то что…

Слушая привычный голос, лошади вытягивали шеи, выглядывая в проход и с надеждой глядели на конюха, шумно вдыхая ноздрями воздух; пофыркивали, возмущаясь, что мы проходим мимо. Конюшня была переполнена нетерпением.

– Хорош, да? – спросил меня Ронд, когда я замер у одного из денников. – Таких тут больше и нет, разве что дикие в табунах, да такие кони никого к себе не подпускают…

Черный красавец Мастера неподвижно стоял, грея в луче, падающем из окна, блестящий ухоженный бок. Его опущенные густые ресницы слегка подрагивали, но стоило мне податься вперед, как он вдруг вскинул голову, мощно вогнав копыто в перегородку, и коротко заржал. Забесновались, заржали по всей конюшне взволнованные лошади. Я испуганно попятился под хриплый смех Ронда.