Текст книги "Жертвы времени"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

Оружейник зашел следом за магом, закрыл дверь, отнес меч в хранилище и взбежал вверх по лестнице. Мастер усадил меня в углу на высокий табурет и настойчиво заставил отвести руку в сторону.

– Дай посмотрю.

– Глубина пару сантиметров, – донесся сверху голос Оружейника. – Я не дал острию упереться в кость. Вроде ничего не задел.

– Я же просил! – совсем рассержено бросил Мастер.

– А ты успокойся, – Оружейник свесился с лестницы так, что над перилами показалась лишь его голова, и внимательно посмотрел на Мастера. – Считай это его наказанием. Для меня этот случай полностью исчерпан, ты понял меня, Мастер? И ты удовлетворишься тем же! Демиан, ты с чем-то не согласен?

Его прищуренные глаза смотрели на меня.

– Не знаю последнего финта, с этим не согласен, – проворчал я.

– Вот так!

Оружейник оттолкнулся от перил и скрылся наверху.

– Это было великолепно, терпи! – Мастер затянул на ране свой шейный платок. – Укол пустяковый, но для тебя и это слишком. Так, вставай и пойдем, я промою и перевяжу тебе руку. Потом поспишь немного, сразу почувствуешь, что это всего лишь царапина. Ты сегодня ел?

Я отрицательно покачал головой и взмолился:

– Мастер, дай хоть немного посидеть…

– Тогда я начну задавать вопросы, – предупредил маг.

Я поперхнулся, закашлялся и тяжело встал.

– Ты бесчувственный человек, Мастер, – обречено сообщил ему я.

Ни на секунду у меня не возникло сомнений, какого рода вопросы собирается задавать мне маг. Похоже, что Мастер опять посадил меня в лужу. Он предложил моей гордости избежать унижений и я, сам того не желая, в обмен на это выдал ему свой секрет или его часть. Наивный идиот! Я жаждал победить Оружейника, и был уверен, что мой секрет останется при мне! Ослепленный желанием стать первым, я не уберег тайны, которую лучше бы мне было держать при себе. Что же, тогда все это было зря. Проще было сразу рассказать о моих умениях, и мне бы наверняка дали и так тот злополучный меч!

Мастер вовсе не дурак, он легко свяжет воедино все, что успел увидеть. Думаю, он уже все понял и потому дал мне собственный меч. Взяв оружие, я волей неволей повторял в чем-то его, Мастера рисунок боя, и этого он тоже не мог не заметить.

После полумрака тренировочного зала, на улице казалось ослепительно светло. Я сощурился, и тут на долю секунды перед моим внутренним взором скользнуло видение.

– Дон возвращается. Он… ранен…

Лишь мгновение Мастер смотрел на меня с искоркой непонимания в глазах, но уже через пол стука сердца резко повернулся к востоку. Что-то колыхнулось вокруг него, подобно огромным крыльям, мне показалось, в ушах засвистел ветер. Это было не чувство, а лишь прикосновение. Мастер бросил на меня короткий взгляд:

– Откуда…

Предчувствие пронзило мне сердце с новой силой. Что-то было не так. Я сорвался с места одновременно с магом. Силы вновь наполнили тело, взявшись из пустоты, легкость погасила боль в плече.

Мастер бежал впереди и я быстро отставал. Его движения были столь свободны, что казалось, тело физическое для него не ограничение. На перекрестке телега перегородила дорогу, и я видел, как маг с перемахнул через нее, взвившись на невозможную для человека высоту. Когда я, наконец, добрался до конюшни, Мастер проскакал мимо на своем вороном без седла, но под уздой. Я бросился к стойлу Алрена, распахнул загон…

Ноги подкосились, и я рухнул рядом с лошадью. Силы исчезли столь же внезапно, как и появились.

Я подполз, не обращая внимания на кровь под пальцами, к телу лошади и сел подле него. Руки дрожали, когда я приподнял голову коня, белая шея которого была залита кровью, и положил ее себе на колени.

Конь был еще жив, его мягкие ноздри широко раздувались, втягивая такой нужный сейчас воздух. Я гладил морду коня, и белая шерсть его становилась грязно-розовой. Я шептал ему что-то, что уже не могу припомнить, уговаривая и ободряя.

Веки коня затрепетали, и он прикрыл глаза, судорожно дернув задней ногой.

Кровь из раны на шее медленно останавливалась.

Застучали по каменному полу копыта двух лошадей.

– Мастер! – в отчаянии крикнул я.

На секунду все стихло, конь в соседнем стойле испуганно фыркнул – запах крови пугал его. Маг подошел и заглянул в стойло, хотя и так все было ясно: лужа крови уже растеклась по проходу между стойлами.

– Помоги ему – вон стоят вилы, – эти слова Мастера прогремели будто приговор. Как закончишь, вернись к себе, твоя рука все еще кровоточит.

Он повернулся и ушел из поля моей видимости, загремели задвижки, я слышал, как маг ставил в стойло своего жеребца и расседлывал коня Дона.

– Как он? – спросил я, облокачиваясь спиной о стену денника.

– Отдохнет немного, поспит и все будет нормально. Его рана не физическая.

Мастер снова заглянул в денник Алрена:

– Брось, коня тебе не вытянуть и в том нет необходимости. Вставай и пошли. Если не можешь избавить животное от ненужных мучений, надо позвать Ронда или кого-то из конюхов. Они сделают все быстро. Это всего лишь лошадь, мы подберем тебе другую.

– Не надо никого звать, ты иди.

Является ли смерть избавлением, или она страшнее жизни? Могу ли я взять на себя такой груз? Коню не помочь. Крови так много, ею залито все вокруг, удивительно, что животное протянуло столь долго.

Свет вокруг медленно блек, солнце за пределами конюшни садилось, а я все сидел и гладил мягкую теплую щеку. Не в силах сделать что либо, я мог просто быть рядом. Это был мой конь и я попросту не мог воспользоваться советом мага. Жеребец был по-прежнему жив, моя рука на его шее ощущала едва заметный пульс.

Усталость, владевшая мной, была непостижимой, усталость разума и усталость тела. Я то задремывал, то просыпался, спохватываясь и стыдясь этой слабости. Когда я в очередной раз приоткрыл глаза, в конюшне было совсем темно. Отстранено я удивился, почему это конюхи не пришли напоить лошадей.

Моя рука больше не чувствовала бьющейся жилки. С замиранием сердца я согнулся и приложил ухо к шее животного.

Почему я так привязался к нему? Это же всего лишь лошадь!

Что-то булькнуло у него в груди. Я положил испачканные в запекшейся крови пальцы на страшную рану. Конь вздрогнул. Он дышал настолько редко и неглубоко, что его бока почти не двигались. Но он все еще был жив.

Следующий раз я очнулся от движения. Конь подо моими руками пытался пошевелиться.

Я снял его голову со своих колен и медленно встал. Тело болело, от пораненного плеча расползался неприятный жар – рану надо было срочно промыть, пусть и несерьезная, но в нее попали грязь и пот, от чего она горела огнем. Кровь запеклась, сделав неаккуратную повязку заскорузлой и угловатой. От движения ткань сдвигалась, тревожа рану, и из-под нее снова начинала сочиться кровь.

Я вышел из конюшни, набрал воды и вернулся обратно. Не было никакой уверенности, что конь сможет пить, но, почуяв воду, он раздул ноздри и немного приподнял голову. Следующие пол часа мы с ним пили. Я поддерживал его голову, а конь медленно с усилием всасывал в себя влагу. От глотательных движений кровь вновь начала сочится из шеи. Я не выдержал, ругаясь в голос сорвал повязку и, сняв рубашку, порвал ее на полосы. Связав их, я скатал валик и наложил повязку на шею жеребца. Конь терпеливо все сносил. Закончив, я сел у стойла, туда, где пол был чистым. Внезапно обнаружил, что спина стянута ледяной коркой. Придется уйти.

– Ты прости меня, Алрен, – тихо пробормотал я и потянулся к коню, но больше его не касался. – Слишком много крови сегодня, правда, дружище? Ты держись, я еще приду.

Я встал. Преступлением было бросить его здесь, ведь в любой момент мог прийти Ронд. Вряд ли конюх будет столь сентиментален, он без заминки воспользуется вилами, чтобы успокоить несчастное животное.

Принеся из дальней части немного соломы, я набросал ее поверх крови, не очень надеясь, что это поможет скрыть следы, а потом, прикрыв за собой денник, вышел из конюшни.

Глава 12. Библиотека

Не хватило всего нескольких ступеней. Силы оставили меня и я опустился на камни, с отчаянием думая, что еще бы немного, и мог бы прилечь на кровать. Холод сковал мышцы, поглотил меня всего целиком, но я уже не отдавал себе в этом отчета.

Неяркий дрожащий свет скользнул по ступеням – выше по лестнице слабо разгорелся неровный огонек. Я повернулся, не отрывая плеча от стены – это опора была мне необходима, чтобы не упасть. Выше на пять ступеней стоял Мастер со свечой в руке.

– И все это время конь был жив? – спросил он недоверчиво.

– Когда я уходил, он все еще был жив…

– Что за странные силы способен ты будить, Демиан? – зловеще спросил Мастер, спускаясь ко мне и присаживаясь рядом. Его теплая ладонь легла между моими лопатками. – На что ты опять похож? Я снова не вижу тебя.

Я облокотил голову о стену, может, уснул ненадолго…

– Спать собираешься здесь?

Я вздрогнул, посмотрел на оплывающую свечу. Да, прошло какое-то время.

– Кому понадобилось убивать ни в чем неповинное животное? – спросил я, поднимаясь с помощью Мастера на ноги. Маг не ответил. Он довел меня до кровати и оставил, вернувшись, чтобы закрыть дверь. Я снова уснул.

Горел камин, маг что-то напевал себе под нос. Окно было открыто, и прохлада ночи вливалась в комнату.

– Все еще не ушел? – хрипло спросил я.

– Осень крадется, – ни с того ни с сего обронил Мастер, отодвигаясь вместе с креслом. Сделав усилие, я поднялся и подсел к огню. Было очевидно, что он ней уйдет, пока не получит от меня все исчерпывающие ответы.

Маг уже снял с крюка пышущий жаром чайник, но на этот раз он не собирался заваривать чай. На столе стояла большая миска, рядом лежал свернутый кусок чистой ткани.

– Давай, сядь-ка к краю поближе…

Он укоризненно проследил за тем, как я закуриваю, вылил в миску кипятка и обмакнул в нее ткань.

– Не забудь остудить, – подсказал я.

– Обойдешься.

Мастер стал неторопливо стирать спекшуюся кровь с руки и краев раны.

– Помнится, – заговорил он, – ты спросил, кому понадобилось убивать коня. Я бы хотел у тебя тоже многое сегодня узнать, так, что проведем обмен знаниями.

Я обречено вздохнул и обнаружил, что он пристально смотрит на меня, ожидая ответа. Мне ничего не оставалось, как кивнуть.

– Вот и славно, – Мастер ополоснул ткань в воде, окрасив ее красным. – Только на чистоту, понял?

– Настолько, насколько это разумно, – возразил я.

– Почему ты мне не доверяешь? – непонимающе спросил маг. Его руки сами собой остановились. – Здесь, я полагаю, разумно говорить честно.

– Хочешь честно? – я зло скривился. – Ты маг и ты отнял у меня жизнь, этого мало?

– Полагаю, это не все? – поддел меня Мастер.

– Конечно. Как на счет постоянных угроз? Мне угрожаешь ты, Рынца, Горан, меня все ненавидят!

– Знал бы ты, сколь многие беды я от тебя отвел, – маг вздохнул, будто желая укорить меня.

– А знал бы ты, – внезапно выпалил я, – как это ужасно чувствовать все время кого-то у себя в голове. Тебя, Мастер!

– А я знаю, – он откинулся на спинку кресла.

– Дракон? – осторожно спросил я, потрясенный внезапной догадкой. – Он постоянно с тобой?

– Яснее, чем ты чувствуешь мое приближение, уж поверь. Я почти не прикасаюсь к тебе, Демиан, и уж точно не сижу в твоей голове. У меня много других забот, но ты прав: связь между нами есть. И сейчас все эти связи вновь пусты, – он выжидающе посмотрел на меня, требуя ответа. Похоже, бой с Оружейником опять выпил меня до дна.

Я покосился на рану на руке, разглядывая отек и красноту. Вернее всего было наложить повязку, но Мастер от чего-то медлил.

– Кто пытается меня убить?

– Что ты ощущаешь, касаясь предметов?

– Страх.

Мастер повернул голову и пустыми черными глазами впился в меня.

– Что ты видишь?

– Не знаю, – со злостью запустил окурок в камин. – Прошлое…, настоящее, а может… будущее. Откуда мне знать? Опыт, который вобрала в себя вещь, или ее судьбу.

– Надеюсь, – медленно начал Мастер и отвернулся, – ты понимаешь, каких затрат это стоит твоему телу? Ты хоть понимаешь, что делаешь?

– Достаточно, чтобы этим пользоваться. Это лучшее, на что я могу растратить себя, это – нечто стоящее!

– Не говори ерунды, Демиан! Умения должны быть точно выверены, иначе они не несут пользы. Скажи, в какой момент все это началось? Неужели, это было еще до того, как я поймал тебя?

– Нет, Мастер. Это началось после ночи, когда я ушел от вас и чуть не умер, – я устроил поудобнее раненую руку, боль в которой назойливо пульсировала. – Ты сам видишь нечто подобное?

Мастер отрицательно покачал головой, что вызвало у меня откровенное удивление. Помолчав, я сказал.

– Первый раз это было так: я ощутил звериный зов и чуть не свихнулся.

– Я тогда заметил, выглядело это любопытно, – согласился маг.

– Значит, ты все знаешь? И понимаешь, что со мной?

Мастер едва заметно пожал плечами:

– Чем дольше ты внутри видений, тем сильнее вред, нанесенный твоему телу на всех уровнях. Расскажи мне, что ты видишь.

– Что тебя интересует? Земля? А может, стены города? Или гобелены на стенах? Я касался всех, которые нашел. Знаешь, что в них? То радость победы, наполненной смертью, опьяняющая радость, которой нет границ и нет места в одном человеке; то любовь, счастливая, захлестывающая, наполняющая до самых краев. От таких гобеленов труднее всего отойти – это ловушки для дураков. Убирая руку, знаешь, что чувствуешь? Разочарование. Остается пустота, хочется лечь прямо там и умереть или… вновь коснуться несуществующего счастья, позволить ему утопить себя в эйфории чувств, звуков, движений. Они полны этим так же, как наша жизнь, но в жизни мы это быстро теряем, а в них влито только это.

Я с непонятной злобой схвати полено и швырнул его в камин так, что вверх поднялось облако искр.

– Или, может быть, тебя интересует меч Оружейника? – повысив голос, продолжал я. – О нет, я знаю, ты хочешь узнать, где я был, взявшись за рукоять твоего меча! Скольких людей ты убил, Мастер? Так много, что и сосчитать не можешь? А я вот теперь могу!

Мастер встал с кресла и, коснувшись пламени, забрал его часть себе на ладонь. Теперь его неверные сполохи сплелись клубком, плывущим на ладони мага.

Я обессилено откинулся на спинку кресла. Наказание за откровенность, за издевку, за правду. Не забывай, что ты пленник!

– Тебе одному меня не удержать, – стараясь говорить спокойно, сообщил я.

– Я бы хотел это сделать, – мягко сказал Мастер, присев на корточки рядом со мной. В голосе его не было гнева, в глазах тоже. Казалось, он нисколько на меня не злится. Я с опаской посмотрел на огонь в его руке.

Что ты чувствуешь, когда касаешься предметов?

Страх.

Что ты чувствуешь, предвидя боль?

Страх.

Что ты чувствуешь, вглядываясь в неизвестность?

Страх.

Что ты чувствуешь, когда думаешь о смерти?

Безразличие… Страх!

Почему люди не устают бояться? Как им не надоедает бояться? Каждую секунду, каждый день. Чего я хочу? – тот вопрос, который определяет нашу жизнь. – Чего я желаю, о чем мечтаю? Хочу покоя, отстраниться от боли и страха.

Мастер стер с раны кровь и продолжил, заставляя меня оторваться от лихорадки мыслей:

– Ты не знаешь меня, Демиан, и не понимаешь, что я сейчас на самом деле держу в руке. Тебя для меня нет, но осталась связь. Иди мне на встречу и тогда я смогу тебе помочь.

Он смотрел на меня в упор.

– Если нужно, можешь взять меня за запястье.

Я не шевельнулся, пригвожденный к креслу его глазами. Он поднес огонь к самому моему лицу.

– Посмотри на него, – убаюкивая мой страх, предложил маг. – Прикоснись. Поверь. Ты привык, что он обжигает, привык, что огонь причиняет боль, но в нем есть тот уровень существа, к которому ты имеешь возможность прикоснуться. Хочешь, чтобы к утру от раны не осталось и следа? Возьми меня за руку…

– Я утону, – прохрипел я.

– Ты останешься здесь и сейчас, тебе некуда падать. Во мне нет пустоты, Демиан, это иллюзия бесконечности. Во тьме есть все и, чтобы найти это, нет необходимости зажигать свечу.

Я вздрогнул, потянулся, будто зачарованный, и осторожно положил пальцы на его запястье.

Ничего не изменилось, Мастер был прав. Его лицо расслабилось, на губах заиграла ободряющая улыбка, энергия, что казалась мне огнем, беззвучно проникла в рану, унимая боль и останавливая кровотечение. Я чувствовал, как стягиваются ткани, но это походило на натяжение кожи, если свести ее пальцами. Маг своими умениями закрыл разрез, оставив на поверхности запекшуюся корку.

– Дальше все пойдет своим чередом, – сказал он, отстраняясь. – Несколько дней и все заживет.

Ты никуда не пойдешь…

Я удивленно посмотрел на него.

– Знаю, что тебя тяготит, но к коню ты не пойдешь.

– Ты просто не знаешь, – с замиранием сердца пробормотал я. – О, нет, не может быть… Что они пытаются сделать?

– Не знаю, – Мастер подбросил еще полено, желая прибавить света. – Не думал, что конь тебе так дорог.

– Я тоже этого не знал, – тихо ответил я. – Виной всему прикосновения. Когда я прикасаюсь к живым или предметам, я проникаю в них глубже, чем хотелось бы, и обретаю что-то от них. Это же всего лишь конь, Мастер. Животное!

– И, тем не менее, те, кто убил жеребца, знали, как много Алрен для тебя значит! Нам бы следовало задуматься над этим, они все время идут на шаг впереди.

– Я не пойму, кто может желать мне зла. Сначала убийца на лестнице, потом редкий яд и эта тварь. Скажи…

Я подумал, какое наказание еще ждет меня, после того, что собирался сказать, и несмотря на эту не бодрящую мысль, закончил:

– … это был фантом?

– О! – Мастер резко повернулся ко мне. – Я, кстати, давно хотел спросить: мама не говорила тебе, что подслушивать нехорошо?

Он улыбался, открыто и без признаков гнева, немного ехидно, по-моему.

– А кто еще знает?

– Никто. Зачем кому-то знать? Но впредь так не делай, потому что не всегда стоит совать свой нос в узкую щель. Теперь у тебя слишком много вопросов и никакого понимания.

– Так расскажи!

– Не дергайся, ты даже не знаешь, о чем говоришь. Ты представляешь себе, что такое время?

Видя мои сомнения, он покачал головой:

– Энергия, Демиан, всего лишь энергия, чье течение подхватывает и растворяет в себе все. Единственное, с чем стоит считаться. Оно течет здесь, вокруг нас, сдерживаемое другими нитями, о которых слишком долго говорить. Но есть место, где его поток подобен водопаду, шквалу, под которым никто не в состоянии устоять. Так считается, что там, за границей, о которой ты слышал и не раз, не существует жизни. Там течет и крепнет время.

Фантомы похожи на капли воды, они просачиваются с той стороны, ища бреши, и, проникая в наш мир, обретают свободу. Время в нашем мире связано с нами, а эти сгустки энергии ничем не ограничены. Их прикосновения несут смерть. Представь себе, что твоя жизнь прошла за мгновение и за это мгновение прошел еще миллион лет. Твое тело рассыплется прахом, невесомой пылью от одного прикосновения фантома.

– А твое?

Маг покачал головой.

– В нас много времени, Демиан, и мы знаем, как отстраниться, но фантомы, впитывая в себя время нашего мира, крепнут, обретают телесность и становятся жуткими тварями, которые могут уничтожить все на своем пути. Даже мага. Даже дракона.

– Дону удалось…

– Удалось, – не дав мне договорить, быстро сказал Мастер. – И на этом все, мы больше не будем возвращаться к этой теме. Теперь поговорим о том, что тебя так тревожит. Да, между нами есть связь, сегодня ты прошел вдоль нее и ничего не случилось. Она не дает никакой власти ни тебе, ни мне. Это не поводок, это мост. Буду честен: я этого не хотел и не думал, что мои действия вызовут нечто подобное. Никто не хочет быть связанным. Я надел ярмо не только на тебя, но и на себя. Сейчас я всегда знаю, когда ты рядом, так что подслушивать незамеченным тебе не удастся, это ты учти.

В приходящих видениях виноват ты сам, не я дал тебе это умение. Желая умереть или по какой-то другой причине, ты разбил какие-то стены своего сознания. Я не могу тебе сказать, какая часть их разрушена, но именно это делает тебя открытым для предметов. Придет время, я надеюсь, ты сам отыщешь сломанный кусок. Может быть, тебе поможет дракон, что тоже возможно. Если захочешь, ты залатаешь эту брешь.

Многие слова, сказанные тобой в мое обвинение, справедливы, но кое-что задело даже меня. Здесь много людей, которые относятся к тебе по меньшей степени нейтрально. Разве Калороне был с тобой груб? Разве кухарки на кухне не дают тебе пищу? Разве Оружейник не взялся обучать тебя? Ронд запретил тебе появляться в конюшне? Ты считаешь себя пленником, но ведешь подобно свободному и от того не можешь понять самого себя.

– Это страх, Мастер.

– Так перестань бояться! – эти слова маг сказал с особой жестокостью.

– Простой человек всегда боится неизвестности.

– Пора вырасти, Демиан, пора перестань быть капризным ребенком. У тебя есть оружие против страха – твой ум. Думай, сопоставляй, пусть ничего не будет для тебя неожиданным.

– А как же магия? Те, кто хотят меня убить, обладают силой…

– Это не магия, а чародейство, – поправил меня Мастер. – Ты не разделяешь эти понятия, потому что не знаешь проявлений первой. То, чем владеешь ты – лишь прикосновения к истинному знанию, которое недоступно человеческому телу. Только дракон может дать тебе власть над стихиями, подобную той, которой владею я. Лишь дракон способен вручить тебе ключи от всех дверей и подарить достаточно времени, чтобы открыть их все. Людям доступно другое: знание звезд и гадание по ладони, сновидение или возрождение ритуалов древних. Они не менее сильны, чем магия, но в них меньше возможностей.

– Я думал, это Северный, – вяло сказал я.

– Не советую тебе говорить таких вещей и делать такие предположения. Советую так же не забывать, что сейчас в Форте он преобладает. Ты не знаешь его, ты никогда не говорил с ним. Он сам послал меня за тобой.

– А если его планы пошли не так, как он хотел? Если то, что я буду зависеть от тебя и случайно окажусь на твоей стороне, не входило в его планы?

– Случайно, – Мастер тихо засмеялся, легкая горечь скользила в его смехе. – Демиан, прости, но убить тебя – не такая уж сложная задача. Легко, – зловеще добавил он, – в любой момент времени остановить твое сердце. Но Северный никогда бы не тронул коня.

– Убийца на лестнице – просто проверка, – не сдавался я, потому что уже всему нашел объяснения. – Обращусь ли я к тебе, как поведете себя вы сами. С вином, согласись, мне повезло. Яд был превосходный, не разлей я кубок, и был бы гарантированно мертв. Яд был у меня в комнате несколько дней. Значит, убийца на лестнице мог быть ни чем иным, как попыткой заставить меня выпить яд.

Мастер удивленно поднял бровь.

– Напряжение, понимаешь? Чем больше напряжение, тем больше хочется выпить. Все скопившееся напряжение вынудило меня вновь принять вино. Потом эта тварь пробралась ко мне в комнату. Я был не осторожен на улице и Северный прошел совсем рядом со мной, но будто бы не замети. Мастер, как он мог меня не почувствовать?

– Дем! – прервал меня маг и когда я посмотрел на него, проворчал:

– Если это Северный, я и песчинки за жизнь твою не дам.

Я сглотнул.

– Но это не он. Поверь, то, что происходит между нами, тебя мало касается. По первой же его просьбе, он получит тебя, по первому же слову я отступлю. Ты – не вещь, которую нужно делить. Ты – человек, для дракона. Через что тебе придется пройти прежде, чем родится Древний, определяю ни я и ни ты. Это понятно?

Я молча кивнул.

– Теперь ты будешь спать, Демиан. Никаких глупостей, ляжешь и уснешь. Я пойду в конюшню сам и, если что-то смогу сделать для жеребца, я это сделаю.

– Ты это сделаешь для лошади? – глухо полюбопытствовал я.

– Сделаю, потому что ты это заслужил.

Мастер, пообещав мне чудо, повернулся и вышел за дверь, а я, лаская вновь зародившуюся надежду, рухнул поверх одеяло и тут же уснул. Мой сон был так глубок, что по утру я никак не мог проснуться. Мне казалось, я уже не сплю, а стою посреди своей комнаты и смотрю на гобелен. Существо на нем шевелится, но не так, как могло бы двигаться животное, а будто скованное, состоящее из плохо подогнанных деталей. Оно глядит на меня отстраненно, до моего слуха доносятся отдаленные звуки песни, от которой щемит сердце. Это плач и зов одновременно.

Грубый рывок и ощущение падения. Мое тело остается распростертым на полу, а сам я проваливаюсь вниз, будто камни утеряли свою твердость. Страх – это не то чувство, которое я ощущаю, для него нет названия.

Холод стен касается, кажется, самого сердца, когда я падаю вниз. Внутри них что-то движется, перетекает, будто внутренние соки. Когда я проскальзываю сквозь камень, мутная субстанция, пронизавшая все стены, впивается в меня, прилипает, тянется следом, желая поймать, удержать, втянуть в себя, завладеть всем тем, что является мной. Я слышу голоса, но не улавливаю слов. Бесконечные нити захватывают меня и пытаются разорвать на части.

Стены поют. Их голоса жутки, но это песня. Этот город живой. Мастер сказал, что в подземельях города меня ждут иллюзии. Он солгал. В подземельях меня ожидает жизнь. Там, в глубине, сокрытая футами земли, защищенная камнем и темнотой, она покажется, ее не придется звать. Она придет посмотреть на того, кто посягнул на ее владения.

Свет перетекает в тени, я вижу перед собой книги. Бесчисленные тома занимают все место на бесконечных полках, уходящих под потолок. За моей спиной кто-то стоит, его присутствие очевидно.

Тебе здесь не место, – это единственное, что я смог разобрать, прежде чем меня вышвырнули из сна.

И вот теперь я лежу, вяло думая о том, что же произошло на той равнине, когда я вознамерился свести счеты с жизнью. Это стремление чуть не разрушило мой разум и уж конечно разбило вдребезги его защитные стены. Позднее, стоило мне притронуться к виску, рождалась боль. Это было около ручья у самых подножий гор. Тогда я все еще хотел умереть. Теперь причины были очевидны: боль от удара по голове, когда рукоять ножа скользнула по черепу, вновь и вновь возрождалась под моими пальцами.

Предметы хранят разные отпечатки, если по какой-либо причине в них смогли их вложить. Яркие картины хранят счастье и любовь, гобелен на стене в моей комнате пробуждает неявную тоску, которая не соизмерима в моем понимании с человеческой личностью; стены города несут в себе отпечаток древней жизни, полной силы и желающей ее больше всего на свете, а мой висок хранит тень той боли, которую вложил в него Мастер. С тем, ее все, чего я касаюсь, откликается на прикосновения, для этого чувство должно истечь наружу и наполнить меня, а многие вещи глухи. Я гладил коня, но никаких видений не было и в помине, разум оставался глух и мир не претерпевал изменений…

Я не слышал, как пришел Мастер и, лишь когда он сел на край кровати, слегка качнув ее, понял, что в комнате не один.

– Демиан, – тихо позвал маг.

Я не нашел в себе ни желания, ни сил чтобы ответить. Вчера я отдал все свои соки до капли, но ночью город довершил начатое мной самим. Маг был прав, проникать в предметы было слишком опасным делом.

Приятное прикосновение теплых рук немного разбудило меня, я тяжело и медленно вздохнул, гоня мутную слабость прочь, и спросил:

– Конь жив?

– Жив, – отозвался Мастер. – Все обошлось.

– Мастер, спасибо, – с жаром поблагодарил я и некоторое время лежал неподвижно.

– Это ты удержал его на самом краю, не я, но чтобы это понимать, тебе следует во всем разобраться. Ответы есть в книгах, подумай над этим. Обратись к Рене, она вложит в твои руки ключи от всех дверей. Не бойся говорить с ней, не опасайся раскрыть какие-то тайны, кроме одной, о которой я уже просил тебя молчать.

– Скажи, Мастер, – чтобы заполнить неловкую паузу, спросил я, – фантом похож на существо с моего гобелена?

Маг поднял голову и долго разглядывал изображение на стене.

– Да, – словно согласился он, – интересное изображение. И художник был хорош. Как я уже сказал, в книгах можно найти ответы на многие вопросы.

– Мастер, отказываясь отвечать на мои вопросы, ты говоришь не меньше, чем если бы давал необходимые объяснения.

– Порой, я их даю, – отозвался маг. – Порой, когда можно отделаться парой фраз. Это не фантом, это Лорес – привратник мира мертвых.

– Мифическое существо? – полюбопытствовал я.

– Проводник. Ну-ка дай я посмотрю на твою руку, она все же болит?

– Не мудрено, – прошипел я, морщась от боли, когда Мастер стал аккуратно снимать повязку. – Меня вчера проткнули чуть ли не насквозь!

– Не преувеличивай, Дем. Теперь это царапина, – он ощупал кожу вокруг покрытой коркой раны. – Все цело, не ной, я свое дело знаю.

– Мастер, я хотел спросить, почему Оружейник так дорожит своим клинком, а свой ты отдал мне без заминки?

– Потому что мое умение, это не кусок железа, – видя мое недоумение, маг сделал кислую мину и встал. – Смотри, мы выковываем знания, а они правят нас. Квинтэссенция всего это и есть цель.

В комнате вдруг стало сумрачно, словно кто-то задернул портьеры. Мигом исчезли лучи восходящего солнца, которые тронули каменный подоконник. Маг вытянул руку, и серость сгустилась, вытянулась в черный меч. С удивлением я понял, что Мастер более не имеет четких граней, остался лишь его черный силуэт и его меч – сама ночь, собравшаяся в моей комнате.

– Оружейник не может понять, как такое может быть, – глухо проговорил Мастер. – Он бы не дал свой меч никому, железный меч – это часть его руки. Моя же часть давно внутри меня.

Сумрак исчез, словно его вынесло из комнаты мощным порывом ветра, меч Мастера рассеялся.

– Северный не любит, когда я так явно развлекаюсь в его время, но мне хотелось тебя удивить, это так забавно, – засмеялся маг. – Надеюсь, у тебя нет больше вопросов?

– Тысячи, – возразил я.

– Очень сочувствую, но мне пора, – он развел руки, насмешливо кланяясь. – Обратись к рене.

Теплый хлеб и масло, творог и жареные яйца придали мне сил, и я не упустил случая поприветствовать Оружейника, сидящего на крыльце своего дома. Хотелось как-то вновь наладить отношения и я был рад, что учитель боя встретил меня с былой непринужденностью.

– Сегодня детишки порадовали меня, – поделился он со мной, набивая трубку. – Хотя Олаф отбил Лютеру ногу. Мальчишки иногда бывают чересчур торопливыми. Как рука? Могу посмотреть, у меня большой опыт в подобных делах.

– Спасибо хорошо, – поблагодарил я, стараясь соблюдать приличия. – Мастер воспользовался магией, теперь я жду, когда все зарубцуется.

– Я никогда не одобрял подобного, – Оружейник задумался. – Магия, это нити, вплетенные в строение твоего тела, ты знал об этом? Но Мастер не боится использовать ее на обычных людях, веря, что им не представится случай столкнуться с истинной магией. Ведь эти нити распустить легче легкого. Но на счет тебя у мага ночи другой расчет, он считает, что дракон очистит твое тело, когда придет время.