Текст книги "Фернок 2 (СИ)"
Автор книги: Евгений Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)
Словно протрезвев, она продолжила милый диалог:
– Как думаешь, что ждет нашу чету в будущем?
– Хм… – хотя кавалера вполне бы устроило и продолжение ее “звездной болезни”, – Это ты спросила, так спросила, подруга!
– В смысле?
– Вот уж не знаю… – отвечая на вопросы Мэл, задаваемые с вызванной вином полувеселостью, Фернок не шел по прямой тропе и ради поддержания артистичности часто обращался к наигранному пессимизму, – Понимаешь, мы не стоим на месте, а меняемся и зачастую подхватываем качества от тех, с кем чаще всего проводим время. А осознаем, что изменились, лишь в самый последний момент, когда вернуть себя предыдущего уже не представляется реальным. Если демон долго живет с ангелом... кто-то из них в итоге становится похожим на другого. Я, к сожалению, не знаю таких случаев, когда
демон становился ангелом.
Тщетно пытаясь уместить в помутненной голове весь вышеуслышанный абсурд, Мэлори потребовала от бой-френда немедленной конкретики:
– Демон из нас кто?
Отвечая и на этот вопрос, тридцать девятый по счету, Фернок не отказался от своего бесподобного сарказма:
– Если апеллировать к нашим биографиям, то однозначно я более демоничен, спору нет. Просто квинтэссенция космического сора. НО! – продолжение мысли могло обидеть не сильно соображающую Мэлори, поэтому экс-коп закончил ее с улыбкой, с лихвой заглаживающей любую вину и все малочисленные минусы прожженного лицедея, – Но если поднапрячь извилины и вспомнить позапрошлую субботу, когда ты закатила истерику практически не из-за чего, на пустом месте, автоматически расстроив все планы на вторник, то начнешь невольно затрудняться…
Вдруг неожиданно их беседу перебил крик возбужденного официанта, попросившего всех покинуть заведение. Хоть Мэлори с Эсмондом и сидели под открытым небом, им, как и остальным посетителям, пришлось немедленно послушаться…
– Уходим, все уходим! Срочно!
Фернок, впервые за долгое время по-настоящему расслабившись, никак не мог ожидать такого поворота. Было страшно обидно, что столь замечательное романтическое свидание оборвали на самом интересном. Но инициативность бывалого копа никуда не ушла, и он обо всем расспросил паникера с поварским колпаком:
– В чем дело?
Официант, не желая разочаровывать частых клиентов, посчитал за необходимость объясниться перед недоумевающей публикой:
– Хозяева этих злачных мест под предводительством нового главаря группировки Украинца разрешили работать сегодня только до семнадцати вечера! Всякий, кто долго живет в нашем городе, прекрасно знает, что преступники, наркоторговцы и прочий сброд распоряжаются в Киеве с середины прошлого столетия!
Фернок (не на удивление Мэлори, знавшей его как облупленного) предложил поддержку:
– А что если найдется кто-то, кто сможет их образумить?
Повар, до поры пытавшийся выглядеть более-менее собранным, ощутил страшное неудобство перед незнакомым господином, якобы вызвавшимся навести порядок.
– С радостью – сказал он, – Но, боюсь, простым гражданским это не под силу. Раз даже полисмены не удосужились усмирить наглецов, значит, и у вас не получится…
Высокая самооценка помогала Эсмонду проявлять себя, добиваться успеха в подобном экстриме и на полную реализовывать личностный потенциал.
– А я далеко не прост – заявил экс-комиссар, – Зря вы так, всех ровняете…
Несмотря на похвальную подготовку Эсмонда к борьбе с уличной стихией, Мэлори понимала – в целях безопасности лучше уйти, и уговорила его систематизировать свежие идеи. Грамотно расставив приоритеты, он согласился спокойно вернуться домой и сделать вид, что не стряслось ничего экстренного.
По дороге назад удавшиеся любовники услышали бешеный ор, издаваемый членами местной преступной группировки, которую так опасается персонал ресторана:
– Семен! Семен! Семен! Семен! Семен! – эти дворовые фанатики, приобретшие гротескные черты, растеряли последние крупицы совести и страха, и порой атаковали без всяких причин, без предупреждений.
В прошлом году они еще пытались держать себя в узде, идя на компромисс с представителями различных служб органов правопорядка, но в этом совсем отбились от рук, полностью захватив многострадальный Киев и близлежащие районы.
Фернок презирал незваных королей, питая воспаленную антипатию к их двуличной политике, основанной на самых низменных нуждах. Будучи копом, он изредка шел на компромисс, сдирая с подобных отбросов крупнейшие деньги, а сейчас, когда служба затаилась в прошлом, и жетон полицейского давно покинул грозного карателя, был доступен лишь один вариант – бескомпромиссная борьба.
Две тысячи десятый год. Полицейский департамент.
Одним белым вечером душного летнего четверга в участок пожаловал борзый экс-мародер с блестящей лысиной и колючей мужицкой щетиной. Разумеется, в наручниках.
Его привели в кабинет лейтенанта Фернока, известного своими пристрастием к непопулярным методам допроса, применяемым другими копами крайне редко.
– Так, по-быстрому назовешь имя, фамилию, поделишься сведениями о своей этнической принадлежности, и мы с тобой кое-куда пройдем – в этот раз садист оформлял протокол задержания как-то уж очень оперативно, без азарта, – Ну…
– Хорошо, лейтенант – согласился преступник, – Будет тебе и белка!
Фернок подавил разыгравшуюся тягу к правосудию только из-за Мэлори, настоявшей на том, чтобы они без прецедентов вернулись домой и накормили Джиллиан. Оглядываться назад было трудно – его так и манило поучаствовать в конфликте.
Предупреждения об опасных и неблагоприятных “гидрометеорологических” явлениях на каждом шагу. Это не только звонкие мольбы невольных участников изуверских игрищ, до приступа запуганных, пропитанных обреченностью, но и всевозможные отсылки к катастрофам прошлых “эпох” – онкологических стадий города. В основном, они подавались в виде неуклюжих граффити на стенах, разрисованных дерзкими тинэйджерами.
MAD JACK – EVIL FOREVER
(Безумный Джек – зло навсегда)
– Что со мной будет-то? Впечатляющий срок, зона и все в таком духе… – лысый не надеялся, что с ним будут сотрудничать. Он был о полицейских крайне невежественного мнения, – Да?
– Не знаю, не знаю… – лениво бормотал Фернок, перелистывая бумаги, – Как себя зарекомендуешь…
Задержанный состроил довольную гримасу:
“ Вероятно, еще не все потеряно и мне простят ограбление мелкой аптеки ”
– Это славно, лейтенант. Знал бы ты, я прирожден положительно себя зарекомендовывать!
Хозяин кабинета тихо произнес:
– Пока не кажешься тактичным, бахвальствуешь раньше времени. Посмотрим, не торопись…
– Эх, хотелось бы посидеть подольше, конечно. Я вообще планировал снять двухместный номер в ближайшей от ресторана гостинице, если бы не творящийся там беспредел… – Фернок и Мэлори добрались до своего “гнезда” за час с лишним.
Как выяснилось, Джиллиан спала, причем крепко-крепко. Вошедшие предприняли все меры, чтобы не разбудить девочку. Эсмонд бесшумно снял куртку и банкетные брюки…
Пэксвелл попросил Фернока не затягивать с
задержанным и запереть в клетке до завтрашнего дня, пока им не займутся более высокопоставленные сотрудники, действующие по указанию прокуратуры.
Лейтенант кое-что узнал об арестанте, вернее, о его истинных намерениях. Появившиеся на месте преступления, полицейские не постарались раскрыть мотивы преступления. Они, считал Фернок, допустили нарушение, не разобравшись в этом однозначно непростом инциденте.
– Я не могу его отдать так просто… – признался Фернок Пэксвеллу, – Надеюсь, не придется отчитываться…?
Максимилиан боялся услышать нечто подобное. Он получил прямой приказ от Фроста провести с преступником несколько бесед, не касаясь юрисдикции Фернока, и очень не хотел подвести комиссара.
Поэтому Пэксвелл был вынужден разочаровать лейтенанта:
– Да нет, придется!
“Любовники” хоть и легли рано, по обычаю последних двух недель, они долго не спали, говоря обо всем, что придет на ум. Любая мелочь, на которую в каком-нибудь другом состоянии было бы стыдно тратить время, могла стать предметом обсуждения.
– Тебе понравилось, как мы провели время? Только честно…
– Ну, хорошо – лейтенант согласился и на такое условие, лишь бы ему позволили сдружиться с полезным элементом, коим являлся задержанный, и, возможно, завербовать его, – Семен ненавидит Бориса чуть меньше чем я, но это все равно очень сильная неприязнь. Шельмец может значительно облегчить операции, проводящиеся в наркоопасных регионах, покуда знает много секретов о непростом бизнесе вашего друга. Такая стратегия сыграет на руку обеим сторонам, кроме того, я уверен, она надолго избавит от нужды самолично копаться в том наркоманском дне!
Пэксвелл пообещал подумать и в ближайшие день-два передать Фросту об этой заманчивой идее. Но арестант (Семен) должен будет еще немного повозиться в участке.
– Что ж – Макс сделал свое лицо максимально задумчивым, из-за чего нехотя похмурел, – Придется отложить вынос решения, касающегося положения этого стратега, и пересмотреть!
Фернок нащупал в кармане давнишнюю пачку фисташек и, раскрыв ее, принялся жевать:
– Все правильно! Маловажно, будет хохол в будущем сидеть или нет, мы только выиграем от этого!
Они впервые за долгое время пришли к общему знаменателю. Пэксвелл едва не забыл об их прошлом конфликте, о котором в Департаменте, где каждый левый слух набирает немыслимые масштабы, уже слагали мифы:
– Согласен.
Фернок тайно улыбнулся, ведь ему чуть не удалось помириться с самим Максом Пэксвеллом! А обстановка вражды и необходимого лицемерия уже давным-давно приелась…
– Все было достаточно прилично, чтобы я не придиралась…
Эсмонд, лежа на спине, правой рукой почесывая волосатый живот, кое-что припомнил:
– Знаешь, ты как-то пообещала рассказать мне
увлекательнейшую историю знакомства со своим бывшим…
Мэлори боялась, что кто-то вновь поднимет эту неприятную и томительную для нее тему, от которой она убегала вот уже несколько лет:
– Ты предлагаешь мне, изрядно уставшей, в час ночи начать ворошить прошлое?
Фернок ответил:
– Прости за то, что не знаю более подходящего времени для таких интимных тем, чем ночь. Может, проблематика людей, совокупность всех бед – последствие их излишней зажатости?
Мэлори допустила в уме:
“Может”
А Фернок, тем не менее, продолжил настаивать:
– Чтобы книгу прочесть, она должна быть открытой. В противном случае вся печатная продукция перестанет казаться полезной, ибо изначально существует только для того, чтобы передавать содержание…
Девушка поспорила:
– Люди – не книги.
– Назови хотя бы двести отличий. Тогда поверю…
– Я ненавижу Украинца, ты ненавидишь Украинца. Я ненавижу наркопродукцию, а ты ее пытаешься толкать – Фернок долго маячил возле сидящего на стуле Семена Розанова, думая, чью сторону занять – его или Пэксвелла, которому было невыгодно спорить с Фростом ради освобождения какого-то непримечательного барыги, – Что будем делать? Как решать?
Семен не выдержал уже. Голова трещала от бесконечных расспросов… да и не мог хохол больше сидеть у легавых:
– Слушай, лейтенант! – крикнул он, – Я не какой-то там браток из Москвы, как этот урод, которого по грубой ошибке кличут Украинцем! – а позже разошелся еще пуще, – Я, лейтенант – ортодоксальный перец из Одессы, родня которого подохла в развалинах из-за развязанной на отчизне гражданской войны! Отпусти, если хочешь, чтобы тебе помогали в ловле смазливых молокососов, продающих детишкам непроверенную дурь!
Фернок потребовал с него для большей убедительности:
– Продемонстрируй что-нибудь на своем языке, в студию!
– Моя кров, моя честь, все в мені дякуватиме тобі, якщо відпустиш! Мені не вижити в СтоунГейте! Мене там на шматки порвуть, порішать відразу, як я там з'явлюся!
(моя кровь, моя честь, все во мне будет благодарить тебя, если отпустишь! Мне не выжить в СтоунГейте! Меня там на куски порвут, порешат сразу, как я там появлюсь)
К двум часам Эсмонд, так и не заснувший, разговорил Мэлори шутками и ласкательными формами существительных женского рода – она начала делиться сокровенными событиями самого яркого периода ее жизни.
Поначалу грезилось, ничего интересного, но потом эта лихо развернувшаяся история, содержащая кучу чрезвычайно важных деталей, словно коснулась души Эсмонда, который никогда не слышал ничего более трогательного.
История любовного романа Мэлори Хейли…
Глава вторая. “Взаимосвязь”
Девятое марта две тысячи девятнадцатого пахло живописными букетами, обрамленными многослойными фигурными рамками, и с ясным постоянством сияло искусственными звездами, приклеенными к деревянным дверям бального зала. Мэлори была так безумно,
по-детски счастлива!
Мать красавицы в красном, Стелла Хейли, пыталась дозвониться до супруга и передать, что у них все хорошо: празднование обзавелось новыми гостьями – участницами конкурса красоты и по совместительству опасными конкурентками Мэл, которых, впрочем,
девушка ни капли не боялась. Она привыкла считать себя самой изысканной и неповторимой с малого возраста.
Аналогичное некогда входило и в привычку деятельной мамы.
Мужчины на этом празднике веселья ее не интересовали. Кажущиеся какими-то приторными, инфантильными и холеными, предназначенными, скорее, для холостяцкой жизни, они вызывали труднообъяснимое отторжение. Для подробного описания тех негативных чувств, которые тщеславная Мэл испытывала, находясь рядом с ними, требовался талант маститого прозаика.
Стелла же, чей послужной список состоял из двадцати самцов совершенно разных типажей и нравов, изначально считала, что подобные зазнайки неспособны на привлечение женщин с адекватным восприятием. Некоторые из них ради понтов пользовались тушью и красили губы бесцветной прозрачной помадой.
– Не отходи далеко. Мероприятие начнется с минуты на минуту… – заботливая мать предупредила девочку, посчитав эти принятые меры достаточными, и отошла ворковать с женой самого мэра, регулярно посещающей различные тусовки ради возможности завязать полезные знакомства с одинокими интеллигентами (втайне от супруга, конечно).
Мэлори, борясь с желанием свалить, тратя на войну с собой максимум энергии, разочарованно оглядывалась, хватаясь за почти призрачную надежду кого-нибудь “приклеить” хотя бы на мгновения, оставшиеся до начала мероприятия.
Ее всерьез удручала нынешняя обстановка в семье – мать по каким-то известным лишь ей одной причинам почти не говорила с отцом. Это весьма негативно сказывалось на настроении их любимой дочери, вынужденной стараться не замечать, что происходит, чтобы не считать себя частью черной дыры, постепенно высасывающей ее жизнелюбие.
Прошлые, надо сказать, неудачные отношения с худощавым блондином Стивеном Хокингом, молодым, но подающим большие надежды музыкантом-инструменталистом, уже не преследовали любвеобильную брюнетку, но частенько напоминали о себе. Это и было самым поганым последствием любой разлуки – человек прощается со второй половинкой, но все равно продолжает помнить. Он либо еще любит, либо дуется, или ловится на мерзостной мысли, что никакой разлуки не случалось вовсе, а недавно пережитое прощание – временное явление, результат вспыльчивости или, наоборот, излишней сдержанности.
Следующее лайв-событие, кардинально перевернувшее жизнь брюнетки, нуждалось в каком-нибудь, пускай, и в тривиальном немногословном описании:
“Она направила его внимание на себя, когда он проходил мимо.
Она выпустила мегаслабую еле видную искру, которую он вовремя поймал.
Она остановила его взгляд, и он – остановился”
Короткая фраза, наделенная ключевой ролью, в этом незамысловатом абзаце, написанным мимолетным притяжением – он и она.
Разглядев в псевдоинтеллигентской куче-мале, в толпе собравшихся нарциссов, пожалуй, единственного приличного мужчину, который похож на мужчину внешне, который пахнет, отнюдь, не женскими духами, а чем-то, что определенно в большей степени относится к сильному полу, Мэлори застыла. Ее непослушные глазки остановились на высоком типе с двумя подбородками, сжимающем в руке давно опустошенный бокал.
Незначительные опасения по поводу предстоящего выступления на подиуме тут же выветрились и больше не посещали.
Этот мужчина-инкогнито, мужчина-икс, мужчина мечты, ставший в итоге жизненным спутником Мэлори, решился обратиться к ней, безучастно глядящей куда-то в никуда…
– Извините, мисс, вы не потерялись?
Данный вопрос как нельзя кстати подходил для незапланированных встреч с людьми, чьи имена тебе неизвестны: в красивой обстановке, радующей глаз, скучает очаровательная и привлекательная особа в красном платье, белый принц которой, наверное, куда-то отошел и вернется пока еще нескоро.
Но Мэлори явилась на праздник жизни без парня, без второй половинки. Не ее вина, что в одиночество женщин ее внешности почти никто не верит.
– Нет, я… – Мэлори проявила ранее чуждую для нее застенчивость, быстро перелившуюся в настоящее стеснение, – Я наизусть знаю все этажи, выходы и входы этого дома! – такой примитивный ответ на явный подкол со стороны красавчика являлся следствием моральной изнуренности и желанием поскорее куда-нибудь уйти.
– Тогда почему же ваше лицо, состоящее из всех канонов красоты, средневековой и современной, выражает сильную обеспокоенность… – мужчина, судя по его заковыристым выражениям, звучащим краше самых отборных комплиментов, имел грандиозный опыт в общении с противоположным полом. По крайней мере, Мэл подумала именно так. Она даже представить не могла, что истина касаемо личности приглянувшегося ей кавалера гораздо забавнее теорий, – Ах, позвольте мне угадать… – таинственный и соблазнительный незнакомец, от которого отчаянно исходили мощные флюиды, тонкие и ароматические благодаря удачно подобранному одеколону, почесал свой двойной подбородок, – Напрягает недостойное вас окружение. Вы, не привыкшая к психологическим испытаниям такого рода, ведущая эгоистический образ жизни, буквально сгораете от нетерпения, ожидая возвращения вашего парня, который по каким-то причинам задерживается…
Через минуту утопающий в собственной лести, которая вовсе не лесть, а утешение, превратившееся в подобие лирической поэмы, задавшийся вопросом о “жанровой специфике” возникающих на пустом месте симпатий, он вспомнил, где они находится и что это за мероприятие.
Мужчина подметил для себя наличие у собеседницы платья, дорогих украшений, в общем, имиджа, вполне соответствующего участницам конкурса “Мисс Мракан 2019 ”.
– О, я не хочу вас отвлекать, девушка. Вы должны готовиться к выступлению. Я, право, прошу прощения, беззвучно удаляюсь и больше не донимаю вас своими теориями о неподходящности окружения…
Мэлори сделала вид, что красавчик ошибся, и она вовсе не имеет отношения к этой сценичной возне, к которой потеряла интерес еще с утра.
– Ничего, вы не отвлекаете – красотка развеяла эти страхи и сделала несколько решительных шагов по направлению к мужчине.
Игра в “отгадай имя” заняла пятнадцать минут.
Конкурс уже начался. Разозленная отсутствием дочери, более часа простоявшей в центре танцевального зала, Стелла умоляла организаторов отложить презентацию. Но те, не желая подводить остальных участниц из-за одной безответственной кандидатки, отказали женщине в просьбе.
– Убью! – крикнула миссис Хейли, с позором покинув зал.
– Вас зовут Ванесса?
– Нет…
– А, может, Герца – немецкое имя, производное от Гертруда?
– Ха-ха-ха-ха – Мэлори игриво рассмеялась, попытавшись допустить, что незнакомец прав, но потом все равно призналась: – Нет…
– Что ж – мужчине это нравилось, он на миг приблизился к желанному воссоединению, – Буду мучить вас, пока не угадаю. Идет?
– Ой, даже не знаю. Устала…
Пришел миг для очевидностей. Долгожданный и многое открывший.
Парень замечал, что девушка никого не ловит взглядом, никого не ждет и не предупреждает о том, что кто-то может появиться. Стало быть, она одна на празднике веселья. Но в это… в это было чертовски трудно поверить. Даже прикинуть, что такая милашка развлекается одна, без любимого человека, не выходило в полной мере.
Как ни странно, как раз по вышеуказанной причине мать не могла найти ее в толпе. Зная, что на данном этапе жизни Хейли-младшая ни с кем не встречается, она не искала ее в густом облаке танцующих пар…
– Вы знаете, меня тоже надолго не хватило. Но все равно очень хочется знать ваше имя. Может, снизойдете и скажете?
Мэлори подумала:
“ Все об именах, да об именах , скукота ”
И поэтому завела речь о формах обращения:
– Ммм, мы все еще на вы?
Мужчина обладал здоровой долей иронии, предлагая вниманию красавицы набор подковырок и изящный джентльменский стеб:
– Вам не пристало тыкать? Это ведь как-то безвкусно, да и порядком обыденно для наших времен…
– Ну, я так привыкла, это мой стиль общения.
– Стиль современного человека? О, боже, бросьте, не разочаровывайте. Я не хочу вдруг осознать, что вы такая же, как все…
Отказавшись от жирного шанса прославиться, от внимания матери и ее коллег из мира модельного бизнеса, отрекшись от всего, что могло принести материальную пользу и повысить статус, Мэлори уделила этот вечер человеку, имя которого узнала лишь на следующее утро, переспав с ним.
Натанцевавшись, они зашли в кабину лифта вместе с двумя пожилыми солистами, спевшими мексиканскую об успехе. Мужчина еще не совсем отошел от образа влюбленного амура, которому крылья мешают всецело предаться любви.
– Я обещаю, что не буду изменять, смотреть на других женщин и давать поводов для сомнений – он проявлял фантастическое сочетание смелости с неприкрытой наивностью, свойственной большинству профессиональных пикаперов и альфонсов, – Признайся, ты искала кого-то вроде меня, так ведь? Мужчину мечты, преданного и обязательного?
Они уже перешли на ты…
– Ой, да брось… – засмущалась Мэлори, – Все вы так говорите…
– Нет, я серьезно. Смею уверить, вольнолюбство с тобою невозможно – уверял ее незнакомец, который с недавнего времени стал, ну, уж слишком знакомым, – Знаю, подобное для женщины звучит с невероятием, может, слишком наигранно, но… почему бы не откинуть вредные страхи? Жизнь дается лишь один раз, наша задача прожить ее припеваючи!
– Ага-ага! – Мэлори старалась не поддаваться на до неприличия обольстительный тон ухажера, чьи неразгаданные намерения смущали все меньше, – Что еще скажешь?
До спуска на первый этаж оставались считанные миги…
– Узнаешь, когда выйдем на улицу.
Старики, находящиеся с ними в одном лифте, надеялись увидеть поцелуй, но чуда не случилось…
По дороге к дому (они решили отночевать в коттедже Мэлори, коль мать позвонила, что вынуждена уехать на три дня по работе, и заявила, что сильно дуется за ее легкомысленный поступок) парочка делилась мелкими, но ироничными моментами. Больше поведала девушка, жизнь которой, видимо, проходила в более ярких тонах, нежели жизнь загадочного бабника.
– Адекватного разговора с парнем подруги, увы, не состоялось. Видимо, моя организаторская сущность автоматом отвергает всякий …
– Подожди – он ее не дослушал, предпочтя разговору поцелуй, – Стоя со мной за ручку в душном лифте, ты обещала сделать это на улице, помнишь? – и прикинулся, что успел за время провождения с ней набить себе цену, – Находясь в компании идеального мужчины, женщина должна ему соответствовать. Это и есть компромисс, устраивающий обоих: я позволяю тебе ни о чем не думать, а ты разрешаешь мне наслаждаться. Таким незамысловатым образом, мы оба извлекаем из нашего знакомства максимум услады.
Мэлори недолго ломалась:
– Хорошо, целуй, если так хочется, но помни, большая часть ответственности всегда лежала, лежит и будет лежать на мужчине.
Он дополнил ее слова, договорил за нее:
– В то время как обязанность всех женщин вести себя расслабленно и безответственно, позволяя партнерам, то есть, мужчинам, доминировать за счет успешного выполнения их естественного природного долга – и его холодные губы коснулись ее лба.
Ночью их тела беспрепятственно сработались из-за непобедимой прихоти, возросшей от усиленной отсрочки. И только к утру (об этом ранее было уже написано) они узнали свои имена…
– Как тебя зовут, ты ведь можешь сказать мне, а? – мужчина испытал настоящий шок, переживая во сне, что красавица оставит его одного, исчезнет, как это часто любят показывать в мистических триллерах, – Я считал твои вздохи…
– Мэлори – ответила девушка, секундой позже спросив его о том же, – А свое имя, надеюсь, ты прятать от меня не собираешься?
– Квентин – ответил мужчина, – А фамилия Блэк. Впрочем, она тебе ни о чем не скажет…
– Квентин… – Мэл произнесла имя своего нового
бой-френда вслух без всякого стыда за это развратное приключение, – Ты здесь живешь?
– Сейчас – да.
– А поконкретней…
– Вообще я родился здесь, а потом, когда стукнуло восемнадцатилетие, отправился в дальние края обретать смысл жизни, так я встретил одного мудрого человека, наставившего меня на путь истинный – от этих баек Квентин показался расслабленной девушке еще более загадочным, – А вернулся сюда уже с миссией…
– Ты рассказала лишь начало… – заметил Фернок.
Продолжение отлично начавшихся отношений девушка пыталась забыть всеми силами, ведь далее в ее жизнь проникли осадки, солнце счастья скрылось за холмом, а ветер унес кусочки той насладительной беззаботности…
– Поначалу наше сожительство представлялось мне раем… – Мэлори вновь ушла в прошлое…
– Я явно поторопилась со свадьбой. Точнее, мы поспешили, объявив о ней спустя две недели после нашего знакомства…
Прошел месяц.
– Мэлори, как это понимать? Почему твоя проклятая мать переходит на личности через каждое слово, придумывая бред вроде того, что я поднимаю на тебя руку? – Квентин ударил любимую вчера вечером, но отказывался признать свою вину.
Прошло два…
– Мэлори, а ну, вернись, я сказал! Нужно решать проблемы по мере их поступления, а не откладывать в долгий ящик, как ты привыкла!
Три…
– Мэлори! Хватит болтать по телефону со своими проклятыми любовниками! Живо положи трубку! – домашний тиран дошел до того, что уже не позволял хозяйке коттеджа, коей являлась Мэлори в период отсутствия родителей, пользоваться средством связи.
– Квентин становился все злее, все невыносимее, потихоньку раскрывая себя настоящего, превращаясь в полный антипод человека, который мне понравился.
Ферноку выпала хорошая возможность пофилософствовать:
– Я нисколько не удивился, что эта история закончилась разводом. Иначе и быть не могло. Все, что идеально начинается, завершается офигительно дерьмово… – и его размышления Мэлори нравились, так как были максимально близки к правде, – Такова подлость человеческой натуры. Блэк, прости за откровение, ради достижения цели притворился кем-то другим, кем не являлся, он был этим кем-то, пока не слетела маска…
– Обидно, что его целью стала я… – отвернувшись на бок, с подчеркнутой досадой произнесла девушка.
Она хотела было уснуть, но беспокойный Фернок еще кое о чем попросил:
– Раз уж сегодня ночь чистых откровений, то не поленись поведать причину развода. Что послужило толчком или последней каплей?
Двадцать пятое августа две тысячи девятнадцатого года не пахло живописными букетами, обрамленными многослойными фигурными рамками, как девятнадцатое марта. И вообще не пахло ничем, даже отдаленно напоминающим цветы…
Квентин был не в духе все последние дни. К этому времени он уже раз десять подрался с Мэлори. Каждый раз подобные ссоры заканчивались возникновением слез на лице девушки, а иногда появлялась и более существенная причина бояться супруга – к примеру, синяк под щекой…
Стелла пыталась уговорить дочь подать на развод. Та все не слушала, стараясь склеить разбитую вазу. Причем, чем больше она пыталась сделать все как лучше, тем только хуже становилось.
Утром этого дня, проснувшись довольно рано, Хейли увидела, как Квентин шатается на первом этаже, что-то неразборчиво бормоча.
Она, все еще любящая его, решила поинтересоваться, что его гложет и поплатилась…
– Ты встал не с той ноги опять, да?
– Да отстань, не мешай думать, какие обои лучше клеить! – крикнул муж.
Мэлори не смогла справиться с собой, яд внутри нее был закреплен накипевшей обидой. Она несильно толкнула его, за что получила локтем по лицу.
Квентин находился на взводе, а потом не сразу понял, что сделал. Он выбил ей зуб…
– Боже, прости. Я не хотел, веришь или нет. Я не знаю, что на меня нашло! Я не…
Мэлори поднялась с пола без его помощи. Презрительно поглядев в лицо существа, в которое Блэк превратился под влиянием невидимых сил, девушка покачала головой из стороны в сторону и пошла собирать сумки.
Образ идеального мужчины, застенчивого альфа-самца, растворился… Вера в то, что лучший Квентин когда-нибудь всплывет и продолжит радовать наивную Мэлори, совсем растаяла. Все потому что Мэлори вмиг избавилась от своей девчоночьей наивности, заставившей ее пойти на сделку с дьяволом – выйти за лжеца.
– Я бил женщин, но, правда, не тех, с которыми находился в паре…
– Ничего – “успокоила” Фернока Мэлори, – Еще предстоит. Будь уверен…
– Очень не хотелось бы.
– Послушай, да что ты заладила? – чувствуя себя последней тварью, Квентин пытался дозвониться до заблокированных участков сознания Мэлори, – Это твой дом, а не мой! Оставайся в нем, а я уйду!
– Нет… – она уже все решила без него, – Уйду я, а ты можешь жить здесь, в одиночку встретишь моих родителей…
– Да, черт возьми, за кого ты меня принимаешь? Я не боюсь услышать критику в свой адрес! – кричал Блэк, – Я виноват, я знаю об этом, я раскаиваюсь, как могу, как умею, но ты должна остаться! Ты имеешь полное право меня ненавидеть…
Хейли не стала его слушать. Она ушла, громко хлопнув дверью нижнего холла.
– Мэлори, вернись! – звучало еще несколько минут. Но потом бесполезные крики прекратились. В итоге Блэк остался в коттедже один…
– А потом что?
– Я не захотела мерзнуть под дождем и, возможно, нагло воспользовавшись чужими чувствами, ушла жить к другому…
Х удощавый блондин Стивен Хокинг, подающий большие надежды музыкант-инструменталист, договорился встретить Мэлори в аэропорту. Парень недавно прилетел из Европы. Приближаясь к Штатам, он получил расприятнейшее известие, просматривая недавно поступившее SMS-сообщение. Одно из них принадлежало его школьной любви…
– Мы не виделись почти год, который почему-то казался мне вечностью! – Стивен часто улыбался, отнюдь, не ради достижений, что его в лучшую сторону отличало от грубияна Квентина и по характеру, который Мэл давно изучила, был куда более мягок, – Как твои дела? Как успехи?
Мэлори могла быть с ним чиста и откровенна:
– Да никак… Все мрачно…
