Текст книги "Фернок 2 (СИ)"
Автор книги: Евгений Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
ЛжеБлейк не имел сил ни спорить, ни соглашаться. Он, конечно, все это слушал, но израненный разум воспринимал часть поступавшей информации с крайней неохотой, часть – принимал за дезинформацию, а что-то и вовсе мимо пропускал.
– Да-да, угу. Все так, наверное…
Меж тем заведенный доктор продолжил:
– Надо же было додуматься так бездарно, так подло, так низко использовать медицину, которая исконно предназначалась для помощи! – он повторил слова другого специалиста, Фуллера Харриса, – Вырвать человека из одной жизни и переместить в другую, отлучить от семьи, стереть память, всунуть другую, лишить всего, что он имел! Это, по-вашему, заслуживает срока или казни?
Клон неожиданно “очнулся”, полюбопытствовав:
– Почему, если я не Дэвид, то все знаю о его детстве? Откуда мне знать о том, что с ним происходило в школе? Откуда взялись эти чужие воспоминания?
– Ой… – Кингману едва не поплохело, – Вы так спрашиваете, будто я принимал участие в эксперименте…
Врач и клиент возобновили “профилактическую” беседу после возвращения Лэрда.
– Так понимаю, никаких версий нет? Вы не ознакомлены с деталями процесса?
Хирург начал перечислять те “внесенные поправки”, о которых знал:
– Итак, тебе до неузнаваемости изменили лицо, сперва срезав кожу, затем сделали ринопластику, нанесли микроскопические швы… – начал с явной внутренней тревогой и дрожью, – Изменили голос, максимально подогнав под голос Блейка… – и страхом за психику собеседника, – Когда желаемый результат касательно внешнего сходства был получен, а четверть дьявольской работы проделана, тогда подонки взялись за вашу голову. В ход пошли эффективные, но редко применяемые приемы внушения, тяжелые препараты, гипноз и алкоголь, чтобы вы запили, как пил Блейк…
– Это все объяснимо теоретически... Хорошо, считайте, я поверил! – Дэвид (лже) кое-что понять так и не смог, впрочем, как и сам доктор, – Но вы так и не удосужились объяснить, каким образом возможно навязать чужую память. Я помню все о жизни того копа, собственно, я чувствую себя им. Из-за чего? Как? Что?
– Этого не могу сказать… – признался Кингман, – Не хочу даже представлять, какая неописуемая богохоульщина могла происходить на том операционном столе. Может быть, ваши мучители, ваши убийцы и в самом деле прибегали к чёрной магии…
(Лже)Блейк:
– Что-то тянет в мою сторону культи и тащит на самое дно…
Кингман:
– Уже давно затянуло…
Он назвал ненастоящему Дэвиду его истинное имя, прежде чем тот подошел к двери, чтобы уйти.
– До свидания, Лео.
Посетитель, еще не покинувший кабинет, повернул голову влево:
– Что?
Лэрд вступился и помог с объяснением:
– Вас так зовут. Лео… это ваше родное имя.
“Среди действий Дэвида, вполне похожих на проявления психопатии, тех, что не поддавались объяснению, было страстное желание повторяться. Их цели оставались непонятными для всех, кроме субъекта. Но кое в чем Дэвид и сам не мог разобраться – почему ему каждый раз приспичивает выкрикивать одно и то же словосочетание, не являющееся даже зашифрованным посланием.
Этот вопрос не имел ответа, боялся экс-полицейский. Он мог уверенно высказывать лишь единственное, но безрассудное и логически противоречивое утверждение”.
Придя домой, Лео (лжеДэвид) обратился за помощью к зеркалу:
– Теперь во мне столько ненависти, как ни в ком другом, кто живет или кто уже умер… – включил горяченную воду в ванне, чтобы появился пар, чтобы зеркало запотело, чтобы кое-что на нем написать…
Лео-Дэвид выпрямил указательный палец и прижал к стеклу, стал водить им по нему, “рисуя” крупные буквы.
“Как я ненавижу. Как я ненавижу. К
Как я ненавижу. Как я ненавижу. Л
Как я ненавижу. Как я ненавижу. О
Как я ненавижу. Как я ненавижу. Н
Как я ненавижу. Как я ненавижу. О
Как я ненавижу. Как я ненавижу” В
Пять каракуль в середине зеркала и включенная горячая вода…
В Лео-Дэвиде (или просто в Лео) ни к кому не было столько ненависти, как любви… к выпивке – не пробыв дома и пятнадцати минут, он побежал в магазин за бутылкой. Что террористам удалось на десять с плюсом, так это опорочить заядлого трезвенника, породнив его с презренной привычкой.
Лео никогда не пил, ни в детстве, ни в юношестве, ни после, что в современные дни – большая редкость.
По возвращению домой бедного скрутило. Случайно разбив купленную бутыль, Лео-Дэвид начал беспомощно слизывать пролитое с грязного пола. Энергии на второй поход не накопилось, а значит…
– Боже!!! – из-за неловкости рук ему придется справляться в одиночку.
Забившись в угол кухни, клон сильно покраснел и изнемог уже на второй минуте ора. Дэвид уверял Лео, так будет продолжаться всю ночь…
Лео по рекомендации Дэвида (в клоне боролись сразу две личности) отправил на мобильный Вахида Синала, надежного друга из Повелителей Смерти, три довольно объемных SMS-сообщения.
Первое передало всю безнадегу:
Вахид, Вахид, помоги мне. Я закончу скоро со всем тем, что начали без моего одобрения. Ты, слава всем святым, не знаешь, какого ощущать себя проходным двором, когда в череп вселяют кого-то извне, с кем даже не поддерживал знакомство, а тебя выселяют без права на обжалование приговора.
Второе было кратким повторением, подтверждением беды.
Тебе кто-нибудь залезал в мозг, чтобы тебя выкинуть и вставить кого-то ещё? Ты жила как после смерти?
А – третье непонятным бредом, не имеющим никакого отношения к двум предыдущим.
Всё относительно. Допустим, имеется девушка, у которой ресницы загнуты вверх. Вроде бы, никаких сомнений в очевидности этой истины. Но! Если эта же самая девушка сверху, то ресницы у неё загнуты вперёд. Если она снизу, то ресницы, соответственно, загнуты назад. Вот в чем заключается теория относительности Альберта Эйнштейна.
Потому что ее Дэвид написал, когда был уже частично нетрезв. Вспомнил о морозилке и нескольких баночках слабоалкогольного…
Глава двадцать третья. “Прощай, Эсмонд Фернок”
Верхушка горы. Храм Судьбы.
– Джавад! – неожиданный визит посыльного арабского происхождения, не выполнившего важное поручение, разозлил Виктора Дума, – Стоило мне кое-кого повысить в звании, наречь элитным, как зрение и слух стали подводить его…
– Я не виноват, все из-за чертовой погоды… – пролепетал араб, – Она – причина моего провала, мастер…
Верховный “Повелитель Смерти” уже приготовил
серебристый зубчатый кинжальчик. Никто из воинов не сомневался, что в качестве пищи оружие изберет чрев недостойного Джавада.
– Ах, так, значит? Ты смеешь перекладывать ответственность на поведение природы, непозволительно сильно преуменьшая человеческую значимость? – для посмертного наказания лидеру было достаточного одного резкого профессионального взмаха кинжалом.
– Мастер, мастер Дум! – провинившийся издал истошный вопль и судорожно прижал руки к проткнутой груди, – Я не…
Виктор сказал на прощанье:
– Прости меня, Джавад, что все так вышло! Но любое оправдание – бесчестная попытка не заметить грех, удел слабаков и проигравших. Мы должны анализировать свои неудачи, а не убегать от них… – двумя пальцами смахнул с лезвия маслянистую пленку крови и повернулся к другим ученикам, – Пусть его пример послужит примером для всех остальных! Помните, от справедливости никто не убежит!
А затем Доктор Фатум обратился к самому старшему из присутствующих – к потомственному персу с пронзительным взглядом дипломата Вахиду Синалу.
– Есть для тебя задание…
– Да… – поклонился перс.
– Отправляйся в Сан-Франциско, навести-ка пару американских семей из моего легендарного кровавого списка. Убей всех! И невиновных, и виноватых!
– Но, сэр… – кое-какой нюанс приказа весьма смутил фатуммена, – Разве очень по кодексу мараться об невинных? Женщины, дети…
Дум ответил:
– Конечно же, нет – однако и здесь нашел способ выкрутиться, – Но иначе людей не приучить нам подчиняться. Да и к тому же, когда повинные в непослушании наблюдают, как невиновные, их любимые близкие, страдают и мрут, то они начинают очищаться…
Мракан-сити. Квартира Лео-Дэвида.
Неисправимый алкоголик целых три дня убил на сопли. Ни на какие звонки не отвечал – ни на дверные, ни на телефонные. Как-то раз Мэлори отправила сообщение с текстом “как поживаешь?”… Ответ он так и не удосужился прислать…
Вахид, переживая за самочувствие друга (девушка сказала, что с ним случилось), сильно подвел Дума – вместо более дискотечного и жизнелюбивого Сан-Франциско полетел в Мракан, и уже через двое суток оказался на пороге жилища лжеБлейка.
– Привет… – хозяин квартиры посмотрел на гостя с сонным жалобным видком, – Спешу сообщить, меня живым сейчас сложно назвать…
Заметив в углу входного коридора пакет, наполненный
“пузырьками” яблочного бренди и пустыми банками из под каких-то низкосортных напитков, перс оперативно измерил
“убитость” хозяина:
– Да, оно заметно…
Через час. Там же.
Немного поспав и затем подмывшись, Дэвид полностью сконцентрировался на госте, что явно пошло на пользу их только начавшейся беседе.
– Ну, и… – правда, фатуммен еще не отошел от коварного похмелья, – Говори, зачем пожаловал? Как видишь, я немножечко не в духе…
Перс поднял очень мрачную и довольно-таки жуткую тему слишком быстро, без предвестия, чем сильно ошарашил приятеля:
– Семьи, дружище!
– Я чего-то не… – владелец квартиры притворился, что не догадывается, о чем пойдет речь.
– Не прикидывайся контуженным! – Вахид был серьезен как никогда, – Наступило время кровавых контрактов, а о правилах выплаты посмертных долгов забыли почти все из нашего братства, кроме одного… – и безумно целеустремлен, – Кроме человека, который сгубил твою жизнь, друг.
Этим напоминанием перс доставил Лео-Дэвиду сильный дискомфорт:
– Нет, не говори мне о нем! Пожалуйста – тот начал ощущать неполноценность вдоха, – Я не могу о нем слышать! – страшное удушье…
Впрочем, господин Синал не унял свои амбиции:
– Не ты один. Представь, что таких, претерпевших лишения, обитающих в тоске, полным полно. И с каждым пройденным днем вероятность необратимости становится все выше…
– В какие дебри зашел твой монолог? – осекся лжеДэвид, – Неужто решил занять место Дума и ожидаешь поддержки в моем лице?
– Боже, ты все воспринял наискось… – перс приложил ладони к лицу, с силой потер его, – Власть – опасная вещь, развращающая душу. Это тривиально, но, когда видишь врага, то можешь с ним бороться. Потомки персов – современные иранцы, представители индоиранской расы, они в отличие от своих далеких предков, безжалостных завоевателей, в меньшей степени подвержены данному пороку. Лишь стремление к легкой добыче, стимулирующее на мужественные подвиги, может руководить ими в какие-то моменты!
Друг безмолвно извинился, пообещав себе впредь воздерживаться от поспешных выводов и вешания ярлыков:
– Что тогда удумал?
Как выяснилось мгновением позже, проснувшееся в Вахиде беспокойство, визжащее все громче, связывалось с судьбой девушки из их группировки. Его что-то очень сильно возмущало.
– Мэлори…
Дэвид оживленно поднял брови:
– У нее какие-то проблемы?
– Нет, с ней пока все нормально… – ответил перс, – Но я тут случайно узнал кое-что ужасное и, прежде чем
предпринимать нечто радикальное, решил, будет разумно наведаться к тебе и все рассказать.
– Моя компания обязательна?
– Обдумывать, хладно рассчитывать, измерять свои силы и силы противника всегда лучше на пару с кем-то…
Из-за наступившего от волнения жара хозяин жилища включил напольный вентилятор и инстинктивно пододвинулся к нему.
– Я весь внимание.
– Один надежнейший информатор сообщает, что незадолго после появления в наших рядах дочки Рока кто-то жестоко разделался с ее родной матерью и с неродным отцом. А за день до отлета девушки из города застрелили некую Джиллиан – перс старался как можно чётче произносить все слова, звуки, буквы, – Это, согласно тому же источнику, приемная дочь отставного копа, с которым Мэлори делила квартплощадь и, видимо, находилась в амурных связях...
– Так! И что нам это даст? – тревога мешала Лео-Дэвиду быстро переваривать инфу, – В мире вообще не существует ничего нетленного, каждый день миллионы то рождаются, то умирают. Каждый день кто-то в кого-то стреляет…
– А то, дружище! – Вахид собрался подвести все итоги, – Поговаривают, что сам Рок приложил к этому руку, приказав одному из наших подсократить число родственников дочери! Затем была похищена одна девушка, тоже с черными волосами, которой, как и тебе, сделали пластику и придали облик Мэлори. Потом убили…
– Погоди… – до Лео все же стало потихоньку доходить, – Ты что, вздумал натравить Мэлори на Рока? Использовать сложившуюся нелицеприятную ситуацию для…
– Для спасения семей! – перебил индоиранец, – Мне велено измельчить две. Но не сомневайся, совсем скоро пошлют и других, более жестоких… – он подарил собеседнику пищу для размышлений и одновременно осыпал невероятно тяжкими заботами.
– И всех убьют без единого исключения?
– В десятку!
– Но… – а ведь Дэвид так не хотел манипулировать чувствами подруги, – По всей вероятности, последствия фиаско окажутся губительными для нас, так?
Вахид не хотел о плохом:
– Чтобы не допустить провала, нужно сшить для Мэлори стальную мотивацию ненависти. Может, и самим придется немного замараться…
– Чтобы заставить ребенка невзлюбить отца?
– При любых других обстоятельствах это бы расценивалось как подлость. Но сейчас такой поступок разумнее считать
чем-то вроде необходимого благородства, чем-то вроде снисхождения…
– Жертвой…
Перечислив все “за”, перс перешел к перечислению “ против”.
– И все бы ничего, да есть один фактор, существенно усложняющий задачу…
Друг уже устал от всех этих не вовремя всплывающих препятствий, но старался не показывать:
– Ну?
Господин Синал продолжил после протяжного вздоха:
– Рок круто промыл ей мозги, травой, по эффекту смахивающей на сильнодействующий наркотик. Нужно быть готовыми, что красавица так сразу не переметнется. Тем более, я уверен, она смутно помнит события той ночи…
– Твои варианты… жду!
Фатуммен забрался пальцами в большой черный пакет, который держал при себе на протяжении всей уберсерьезной дискуссии, и вытащил оттуда бумажное досье…
– Этого человека зовут Эсмонд Фернок. Сожитель Мэлори. По крайней мере, являлся им до какого-то времени… – и передал другу.
Увидев знакомую “рожу”, Лео-Дэвид спросил:
– Хм, и кем ей приходится?
Ответ моментально вылетел из уст иранца:
– Прости, не было времени углубляться в тонкости. Известно
только, что не муж законный, а любовник или друг –
не имею понятия.
– Это который приемный папаня погибшей?
– Он самый…
“Зачем мне это? Не пойму” – Дэвид швырнул документ на шахматный столик, стоящий возле плазменного жидкокристаллического SAMSUNGа, и, привстав с дивана, огорченно развел руками:
– Ну, и занимайся своими заговорами, интригами и прочим! Я-то тут причем? У меня и так забрали все, что только можно! Оставили ни с чем… – от Лео, которым когда-то был клон, не осталось ничего, ровным счетом, теперь клон – Дэвид, с его слабостями, с его неуверенностью, с привычной для алкоголиков неврастенией, – Мне нужен отдых…
Тогда Синал поспешил ему напомнить:
– Для тебя это не просто героическое спасение невинных, а отличный шанс отомстить, поквитаться за украденную жизнь! Да что там говорить… Ты перенес нечто, что гораздо тяжелее смерти и пора уже себе признаться…
Лео резко усмирили убедительные доводы перса, произносящиеся на чисто дружеских эмоциях. Парень успокоился, пришел в себя и, снова подсев к вентилятору, взял в руки досье экс-комиссара:
– Хорошо, скажи, зачем нам Фернок? Для чего ты принес эти бумаги?
– Если дитя Фатума проявит упрямство и не захочет поверить в смерть матери, если не вспомнит ДТП и секунды до гибели Джиллиан, кому-то из нас придется просить о разрешении на его устранение…
– Зачем?
– Чтобы, узнав о смерти Эсмонда Фернока, она окончательно убедилась в двуличности лидера…
– А если Мэлори и Фернока не вспомнит и окажется, что мы зря пролили кровь?
Последнее предложение от Вахида, завершившее их малость подзатянувшийся диспут “нужно рискнуть”, прозвучало очень тихо.
Спотыкаясь, вскрикивая от настигающей усталости и полученных в аварии ушибов, Мэлори бежала от преследователя.
Случайный полицейский, увидев эту полную накала сцену, участнице которой каждый вздох давался с превеликим трудом, решил вмешаться:
– Мэм, у вас все хорошо? – и поплатился за это. Воин с мечом, что гнался за девушкой, до смерти закидал его сюрикэнами…
Умирая, коп спросил:
– Кто ты…
Убийца снял маску, похожую на те, что носят ниндзя в воображении голливудских сценаристов, и громко ответил:
– Ее отец!
Спустя пару дней. Храм Судьбы.
– Дочь моя, ты чем-то угнетена? Тебя что-то тревожит? Подойди. Поделись. Я же – семья! Ты можешь мне довериться… – замечая за Мэлори стойкое нежелание продолжать дальнейшее участие в миссиях, требующих сноровки, выдержки и смелости, Виктор Дум все чаще допускал, что жестко ошибся насчет ее способностей воина.
Опасаясь гневной реакции отца, девушка повременила с ультиматумом (в мечтах крутилось перестать быть частью ордена и вернуться в мир, от которого ее отделили) и просто спросила:
– Что я здесь делаю? Среди гор…
– Шамбала – доминанта жизни… – Рок (синонимы – Дум, Фатум) прибег к своему искусному методу убеждения путем восхваления родного окружения, – Раньше она располагалась на великом Тибете, но ту славную базу уничтожили. Однако, со временем я понял, что местоположение дома для смертных маловажно. Куда большую ценность представляет факт его наличия…
Не питая высоких чувств к отцовский философии, Мэлори вышла из храма. Не дослушав…
Не пройдя и трех метров, она увидела Блейка, только что поднявшегося на гору. За спиной рюкзак скалолаза, волосы теребит ветерок, отбрасывая назад…
– Отойдем подальше – произнес Лео-Дэвид, – Здесь нас могут запросто услышать, а такие разговоры не требуют огласки…
Девушка, не став уточнять, просьба это или предложение, согласилась. Ей хотелось знать, как друг перенес то ошеломляющее известие о собственной смерти.
Но он предпочел разговор о другом – о ней.
– Надеюсь, ты не считаешь беспринципного папаню единственной отдушиной и, глядя на меня, на мою ситуацию, понимаешь, что его нужно убить…
Мэлори поджала губы:
– Считать я могу как угодно, а вот ждать от меня убийства безрассудно…
Блейк все же не терял надежду:
– От тебя многое скрыли, и, увы, этим наши истории похожи…
Девушка, долго смотревшая в сторону зеленистого холма, наконец-то повернулась лицом к другу:
– Могу узнать что?
Блейк пришел, отнюдь, не с пустыми руками, как могло показаться:
– Вот, гляди. Это – фотография памятника на могиле твоей матери. Как только до меня дошли слухи о причастности твоего отца к ее смерти, я все проверил самолично. И, к сожалению, это оказалось сущей правдой…
На щеках подруги слез не возникло, однако, вместо них, пробежало нечто вроде слабого страха. Фатуммен не услышал от нее ничего помимо молчанья, означающего полнейшую неразбериху – стоило ей раскрыть рот, как сразу выявлялась запутанность её мыслей.
Принимая сие в расчет, друг затронул тему ДТП, в котором скончалась Джиллиан.
– Авария… Такое забывается разве что под действием сильных психотропных веществ, которыми ты, видимо, вынуждена злоупотреблять. Так вот, знай, это тоже подстроил Дум!
Жажда прекратить тяжелую беседу, исходящая от Мэлори, положила конец всяческим попыткам Лео достучаться (недостаток эмоций – результат эффекта тех самых веществ). По ее отсутствующей реакции парень понял, что любые попытки будут бесполезными и перешел к плану B.
– Хорошо, скажи, зачем нам Фернок? Для чего ты принес эти бумаги?
– Если дитя Фатума проявит упрямство и не захочет поверить в смерть матери, если не вспомнит ДТП и секунды до гибели Джиллиан, кому-то из нас придется просить о разрешении на его устранение…
“А я ведь так хотел избежать этого”
Лео-Дэвид распахнул дверь монастыря, и медленно, что-то в полуслух размышляя, тихо бормоча подошел к Виктору Думу…
Лидер, сидящий на своем троне, обратил на него взор:
– Ты опоздал ровно на сутки! – сказал Блейку Рок, – Но можешь расслабиться, ибо способность прощать провинившихся выделяет меня на фоне большинства ортодоксальных священнослужителей!
Фатуммен почтительно опустил голову и встал на правое колено:
– Благодарю вас за вашу снисходительность, мастер!
Виктор хлопнул в ладони:
– Принято! – и улыбнулся, – А теперь поднимись, воин. Унижаться совсем необязательно…
Блейк послушался:
– Как скажете…
– Говори, что хотел? Я прочел твой взгляд и понял, пришел ты не просто так…
– Совсем не просто! – через минуту Блейк рассказал правду о гибели Барнэйба Торреса и Ко, чем автоматически обрек
Фернока на смерть.
– Бывший комиссар полиции в Мракане, тот, с которым жила ваша дочь, каким-то образом прознал о существовании нашей группировки. О решительности его действий долго размышлять не пришлось. Все и так очевидно…
Дума обрадовала находчивость Ворона:
– Как далеко зашел дерзкий коп?
– Достаточно, чтобы кто-нибудь слетал в Штаты и позаботился о его пожизненной отставке. Торрес, Клайтон, Эрнандес и несколько менее влиятельных персон, таких, как Гектор Маилз и Саймон Брукс, уже на том свете! Вряд ли он остановится…
– Ты большой молодец! – Дум громко похвалил Блейка, чей рискованный хитрый план полностью себя оправдывал, – Признаться, подобного я ждал все это время – веского мотива, который позволил бы мне пойти против воли дочери и поступить по своему!
Ворон задал последний вопрос, нужный для конкретизирования распоряжения:
– И что я должен сделать?
Рок:
– То, чему тебя здесь научили!
Мракан-сити.
Сегодня в доме Миллеров зажегся огонек – день рождения маленького Гилберта. Седьмой по счету.
Эсмонд Фернок, пообещавший Кайлен помочь в приготовлении вкусного вишневого пирога, сдержал свое слово – ранним утром “поселился” на кухне, пока именинник еще наблюдал десятый сон.
Когда хозяйка зашла проверить результат (на часах – пятнадцать – ноль-ноль дня), то приятно изумилась. Экс-коп немного застеснялся:
– Не смотри так, будто увидела троянского коня. Смущаешь. Это ведь далеко не первый мой кулинарный прорыв…
Миссис Миллер одобрила:
– И, надеюсь, не последний. В будущем у тебя будет много таких попыток проявить себя…
Неожиданно для взрослых на кухню, приплясывая на ходу, зашел Гилберт. Неспособный скрыть безумное восхищение кучей подарков, оставленных заботливыми тетей и дядей, мальчик поинтересовался количеством гостей предстоящего застолья:
– Вы уже составили список, кто придет ко мне?
Мать ограничилась доброй улыбкой, а Фернок ответил пареньку:
– Да, еще вчера. Запасись терпением и жди. Можешь погулять около дома, только далеко не отходи…
– Идея! – Гилб высоко подпрыгнул и побежал одеваться, – Вы подарили мне идею!
Кайлен радостно посмотрела на Эсмонда:
– Забавный сынок вышел, правда?
Тот сказал:
– Нет, он умный. Может, будущий гений…
После посиделок за столом и похода в театр, когда личный праздник Гилберта подходил уже к завершению, после гостей и многочисленных подарков, виновник торжества напомнил дяде Эсмонду:
– А где от вас подарок? – схватил его ручонкой за штаны, – Вы обещали…
– А я разве позабыл? – экс-коп озадаченно уставился на мелкого, – Ну, ничего, это можно исправить… – и стал собираться на улицу.
Занятая мытьем посуды, Кайлен спросила:
– Вы куда? –
Дабы не выставлять пацана попрошайкой, Фернок сказал:
– Не переживай. Просто прогуляться – и, подмигнув подруге, открыл входную дверь, – Будем через час…
Обойдя шесть киосков, три книжных лавки и два игрушечных магазина, Миллер-младший так и не определился, чего он хочет. Дядя Эсмонд, подойдя к вопросу подарка весьма творчески, пытался обратить его внимание на набор редких художественных кистей в роскошном World of Drawing – новопостроенной мечте юных дарований.
Зная о пристрастии Гилберта к рисованию, экс-комиссар не мог пройти мимо.
– Заскочим, но только с условием, выберешь что-то одно. Денег не так много.
Мальчик быстро смирился с предупреждением дяди Эсмонда:
– Хорошо…
Только зайдя в World of Drawing, в масштабный несколькоэтажный гипермаркет, количеством товара смахивающий на отдельный мирок, начинающий художник тут же потерял самоконтроль:
– Вау, класс! – у него разбежались глаза.
И Фернок, к своему огромному сожалению, почувствовал:
“Похоже, одним подарком поход не обойдется” – но чего стоило ожидать, так это привилегий, присущих Дню рождения – он не пожадничал и помимо кисточек купил складной мольберт, потратился на комплект аэрографических красок и в качестве подарка от себя (то, о чем именинник не просил) взял детское портфолио.
На выходе экс-коп вручил ребенку значительную часть покупок.
– Держи, ты заслужил… – затем приостановился, встал на корточки, погладил Гилба по голове и сказал, – Уважай и поддерживай мать, расти умным и никому не позволяй себя обижать, а, главное, помни, твой отец гордился бы тобой…
На улочке помаленьку вечерело, а их прогулка подходила к концу. Мальчик изъявил желание подольше пройтись пешком, объясняя его сильной неохотой укладываться спать перед вечерними мультиками.
Всесторонне обдумав предложенный вариант, Фернок, хоть и не сразу, но согласился.
– Хорошо, а что скажем маме? Придумай достоверную легенду…
Через полчаса они вышли на безлюдный пустырь. Экс-комиссар выбрал этот маршрут с целью срезать. Разумеется, никто бы не додумался предположить, что такое, казалось бы, выгодное логичное решение может обернуться роковой ошибкой.
– Але! – а вот и Кайлен позвонила, чтобы узнать, как продвигаются их делишки, – Я уже распереживалась. Вас все нет и нет…
Фернок “придумал легенду” еще до того, как взять в руки сотовый и принять вызов:
– А зря! Там, где мы покупали гению художественные принадлежности, обитает слишком невоспитанный персонал. Увы, пришлось одному сотруднику вмазать как следует, чтобы отныне хам хотя бы старался расположить к себе покупателя. Но, благо, наш гений этого не видел, полчаса пропялился на самую дорогую коллекцию цветных карандашей…
– Он всегда так – подтвердила мать Гилба, – Когда ему что-то безумно понравилось, готов смотреть на это, не отрываясь…
– Не сомневаюсь… – заметив высветившийся на дисплее значок разряжающегося аккумулятора, экс-комиссар вынужденно закончил свой рассказ лаконичным: – В общем, грейся возле очага, хранительница, и помни, мы скоро будем…
Закончив телефонную беседу, он подтолкнул мальчика к спешке:
– Идем, художник, а то нас ждут не дождутся…
Через несколько минут произошло то, что, без всякого сомнения, оставит зримый отпечаток на психике ребенка, на его будущем, на его жизни – след, который невозможно стереть. Еле оправившись после смерти отца, Гилберт, не в меру смышленый для своего весьма юного возраста, заучил кучу католических молитв и каждую ночь, незадолго перед сном, молил Господа, чтобы тот защитил его, уберег от рецидива…
Но толи киндер недостаточно громко молился и Творец его попросту не расслышал, толи небеса, посовещавшись, договорились подкинуть ему еще одно испытание.
Фернок на мгновенье представил, что идет за ручку не с чужим сыном, а… с родным. И его лицо просияло невероятной, искренней улыбкой, немного наивной, частично беззаботной. Но, увы, эта мимолетная греза, которая еще до появления дала знать о своем непостоянстве, трагически рассыпалась. Как кучка песка с пляжа безнадежья.
Они шли, шли, пока не… пока бывший комиссар полиции не остановился, попросив мальчика сделать то же самое.
– Замри, старайся не шевелиться, ничего не говори…
Гилб не понял, в чем дело:
– Что случилось, дядя Эсмонд? – пока не увидел в самом конце заканчивающегося тупиком переулка (Фернок давно не ходил здесь и забыл об отсутствии прохода, им пришлось бы возвращаться назад и идти другим путем) мужчину. Сурового незнакомца с крайне целеустремленным хладным взглядом. Этот человек, кем бы он ни был, если и не злой, то точно не добрый, судя по лицу, вызывающему прочную ассоциацию с камнем.
Гилб повторил:
– Что случилось?
Фернок узнал в типе своего старого подчиненного – Дэвида Блейка, и испугался.
– Так, ты ни о чем меня сейчас больше не спрашиваешь, потихоньку оборачиваешься и идешь назад – экс-коп передал мальчишке мобильный, – Прежде чем звонить матери, перейди на другую сторону улицы.
Миллер-младший недоумевал. Ему было страшно и так… так беспокойно:
– Зачем?
– Нет времени!
Гилб послушался дядю Эсмонда лишь наполовину: отошел, как тот просил, но недалеко. Спрятался за обветшалой заброшкой, бывшим давно закрытым кафетерием, и стал наблюдать. Со страхом. С ужасом.
Экс-комиссар, достаточно смелый для общения с тенями былого, спросил у “призрака”:
– Ты кто? Почему на тебе лицо Блейка? Ты клон – продукт нелегальной хирургии? Или, может, актер, а на роже – маска? Грим? – но не имеющий глаз на затылке, чтобы увидеть
подбегающего сзади китаезу с блестящим в руке острием.
Тигр (Блейк взял его с собой на убийство) перед нанесением колющего удара всегда скалился. Вспоминал все самые плохие моменты своей жизни и наполнялся злостью, чтобы удар был сильнее…
– А-а-а-а-а-а! – за свою нелегкую Фернок привык к боли, но при виде воскресшей мертвечины весь его чудесный опыт словно улетучился. И когда ножик добрался до внутренностей, он не выдержал и оживил криком двор, – А-а-а-а-а-а-а!
Но вернувшееся чувство боли, непомерно усилившееся осязание, ничуть не отразилось на его навыках самозащиты, которых не в силах погасить даже вурдалаки!
Фернок повернулся к сопостату (старинный простореч. синоним – супостат), тайком достал пушечку, которую всегда держал при себе, втайне от всяких китаез, и с деланной ненавистью, глядя ему в глаза, приговорил:
– Запомни одну простую истину, когда мужчина подходит к другому мужчине со спины и бьет его при ребенке, то он никакой не мужчина… – и выстрелил, – Он – мразь! – затем еще два раза, – А мразей нужно истреблять…
– Я… – из всех запланированных прощальных слов произнеся лишь одно, самое короткое, Тигр “отбросил копыта”.
Блейк незаметно вильнул головой – на экс-комиссара напали еще двое. Навалившись, фатуммены снесли раненого с ног и прижали лицом к грязному асфальту. Повытаскивав кинжалы, обменялись условными жестикуляционными любезностями. Один из пары, сделав шаг вперед, отшвырнул Glock острым носком ботинка.
– Эй, не смейте! – неожиданно из угла бывшего кафетерия выбежал мальчик, на горе отвлекшимся ассасинам, – Не смейте его трогать!
Собрав останки воли, поваленный произнес:
– Не посмеют… – и достал другой пистолет, запасной.
Поднявшись на ноги, ВЫСТРЕЛил в одного:
– Так тебе! – потом – во второго, – Тебе тоже! – и сам отхватил пулю в спину.
– А-а-а-а-а! – Фернок все еще мог что-то испытывать...
