Текст книги "Фернок 2 (СИ)"
Автор книги: Евгений Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)
– Все будет зависеть от заключения медицинской комиссии – из-за шалостей судьбы доктор являлся тезкой и однофамильцем шведского архитектора и инженера-проектировщика, Ральфа Эрскина, родившегося в северном в семье священника, о чем рассказывал каждому, с кем поддерживал длительное общение, – Меня зовут Ральф Эрскин. Кстати, некогда существовал такой интересный архитектор, живший в государстве умеренного климата. Часто якшался с проповедниками фабианского социализма…
Пропустив мимо ушей биографические моменты, пациент потребовал уточнения:
– А какова дата комиссии?
– Не ранее, чем через месяц – прозвучал ожидаемый ответ.
– Ясно…
Вскоре последовало неприятное напоминание:
– Но не забывайте о содеянном. Вы совершили убийство…
– И как придется искупать? – Бейкер посмотрел на Эрскина взглядом аскетика, – Есть вероятность, что на суде меня признают вменяемым и полностью виновным? Или насчет снисхождения можно не сомневаться?
Забавный докторишка эксцентрично выкрикнул:
– Второе!
И экс-детектив подумал про себя:
“Ну, спасибо успокоили”
– Хорошо, что не первое…
Их разговор завершился на очень дружной ноте. До-ре-ми!
Воскресенский вечер. Конец недели.
Эсмонд Фернок, планирующий взять небольшой отпуск в свете последних мрачных событий, подпортивших его и без того сомнительную репутацию, вновь услышал о Картронде.
С экс-комиссаром созвонился старший лейтенант полиции Вилмар Бёрджесс, проводящий расследование по делу преступных промыслов мистера Адамсона, при жизни распространявшего опасный хим. агент.
Забыв былые недопонимания, они немножко побалакали, обменялись парой заезженных фраз, затем встретились в условленном месте и в условленный час.
Кафе “На чаёк”
Отобрав уютную закусочную, которая по выходным трансформируется в идеальное место для проведения перемирий и архиважных тет-а-тетов, поборник закона и его неоднозначный бывший враг и нынешний приятель прошли в самый дальний угол помещения, с еле слышным кашлем уселись за стол и стали пролистывать мятое меню.
Сосредотачиваясь на выборе спиртного, они практически забили на десерт и горячее.
Любитель съязвить на ровном месте, Бёрджесс выкинул грубоватое выражение:
– Ладно, можете считать, вы прощены за тот стервозный трюк с наручниками…
Фернок, находясь в преддверии шикарной трапезы, посчитал
необходимым предупредить болтуна:
– Ты поаккуратнее с красноречием! Чем длиннее язык, тем ножничкам пьяного парикмахера, часто путающего волосы с чем-то другим, легче до него добраться…
Старший лейтенант принял эти условия:
– Хорошо-хорошо, только не нервничайте так. Я же просто пошутил…
Дождавшись четверти заказанных блюд, получив ароматный сочный бифштексик, мужики перешли к наболевшему.
Первым заговорил Фернок, поинтересовавшись:
– Как работается?
– Не сказать что радужно – признался коп, – Обстановка с каждым месяцем становится все экстремальнее. Вчера произвели арест десятерых эмигрантов по подозрению в связях с наркомафией…
– А что не так?
– Неамериканская шпана оказала серьезное сопротивление. Пытаясь их поймать, двое моих уважаемых сослужебников получили травмы средней степени тяжести и, не успев понять, что стряслось, загремели в больничку.
– Ну, а ты чего хотел? Ваша работенка не предрасполагает к долгой и здоровой жизни. Уважаемым тоже достается…
– Да я-то ничего, просто…
– А что тогда жалуешься?
Выпив по бутылке, они немного молча посидели. Затем лейтенант кое-что выложил на стол.
– Вот… – фотографии новоиспеченных жертв наркотика, очень нефотогеничные, – Люди с выступившими на коже страшными язвами – это все последствия торговли порошком. Новая усовершенствованная форма Картронда. Она уже дала фору всем старым…
Ферноку вот о чем хотелось узнать:
– Такая же, которую употребил придурочный Бейкер? Или еще новационнее?
Бёрджесс ответил:
– Новее – а потом озвучил отличия, – Та образования язв не вызывала и была, пожалуй, самой легкой из всех, с которыми нам когда-либо приходилось сталкиваться. А это уже нечто
другое, более безжалостное…
– Настоящее чудовище, только в виде порошка?
– Ну, да, прямо-таки монстр…
Экс-комиссар придумал более подходящее название:
– Скорее, джин, вырвавшийся из бутылки… – а потом сочинил
альтернативу, – Или очередное творение Виктора
Франкенштейна…
Из-за меньшей начитанности и более скромного пристрастия к литературе Вилмар, случалось, забывал о нарицательном:
– Откуда это? Из классики?
Но его книголюбивый визави всегда мог подсказать:
– Из грандиознейшей! – вскрикнул Фернок, – Британская прозаичка Мэри Шелли блистала неоспоримым талантом. ! Это чудо-роман…
Берджесс с заинтересованностью встал над столом:
– Советуете прочесть?
Экс-коп ответил играючи:
– Что вы? Настаиваю!
По такому случаю ненасытный законник, заинтересовавшийся литературой с подачи товарища, задал вопрос по теме:
– А к современным писательницам как относитесь? Скептически?
– Однозначно хуже, чем к классичкам. Банальнее пишут – прямо сказал Фернок, – Но зато хороши в другом.
– В чем?
– Они знают средство от запора. Безыдейность текстов компенсируется умением комфортно отдыхать.
– Да ну…
– Аэропорт и билет на ближайший рейс. Творческий кризис как рукой снимет!
Взяв еще по бутылке, Эсмонд и Вилмар перешли к подытоживающей части диалога, которая прошла динамично и без непоняток.
– Что ж, а вы таки не хуже современных графоманок! – лейтенант вытащил из кармана куртки миниатюрный портмоне без отделений под мелочь, и, виртуозно чирикая ручкой, записал несколько адресов, – А вот и работка по вашей части. Можете плясать от счастья. Вы не просто не арестован, вы к тому же еще и очень полезен! – вырвал использованный
листочек и вручил собеседнику.
Просматривая эти каракули (лейтенант писал весьма коряво)
Фернок не быстро произнес:
– Да уже сгорел от него…
Через минуту Вилмар в спешке встал из-за стола:
– Извините, меня ожидает служба. А вот вы посидите, подумайте… – решив проспонсировать это милое заведеньице, он оставил на столе больше денег, чем требовалось для оплаты заказа, – Как решитесь, если решитесь, прошу, не поленитесь осведомить. Я должен знать о каждом вашем шаге…
– Угу… – не поворачиваясь к нему, издал экс-коп, – Да-да!
Узнав об улучшениях в состоянии давнишнего знакомого (врачи пообещали сообщать за небольшие отдельные $), Фернок незамедлительно направился в клинку. Ему было о чем перетереть с ним перед первым этапом задания.
Войдя в палату, он увидел другого Вестера Бейкера. И эта
“версия” ему куда больше понравилась: не психованный, не сопливый, не дерганый.
– Ну, привет…
– Привет.
– Как ты? – тихим голосом полюбопытствовал вошедший, – Мне говорили, уже вернулся…
– Вернулся – сначала Вестер, сильно выдыхая носом, подтвердил слова психиатра словесно, а потом незаметным кивком, – Галлюцинации, наконец, оставили меня…
– А в чем дело? Потеряли к тебе интерес?
– Скорее всего…
Попросив присесть, экс-комиссар повторно поздоровался и сам опустился на койку. Он никогда не забывал о том, что планировал:
– Если тебя мучает совесть из-за убийства и ты не находишь себе места, потому что не там ищешь причину, точнее, вообще
не ищешь, то поспешу обрадовать, ее и не надо искать… – философия Фернока спасала от скуки, а Бейкеру и вовсе дарила прекрасный шанс получше разобраться в себе, – Это лишне…
– Почему? – Вестер тоже славился невозмутимым искателем истины, с помощью такого рода бесед пытался вспомнить свою мотивацию, причину, из-за которого сорвался с цепи и чуть не сгинул, – Потому что я находился тогда под наркотой и, следовательно, не мог остановиться?
– Не без этого… – подтвердил разговорщик, – Но основа в другом…
– Могу ли узнать? – любопытство пациента набирало обороты, – В чем?
Поправив приятелю подушку, экс-коп рассказал правду о Раймонде Адамсоне:
– Тот, кого ты лишил жизни, был не очень хорошим человеком – и позже еще сознался кое в чем, – Я побеспокоил тебя раз как раз по данной причине...
Вестер моментально вник в тему, в очередной раз доказав, что Картронд более не имеет над ним власти:
– Как могу помочь?
– Скажи, тебе что-нибудь известно о грязных связях шефа?
Жизнь рутинна, однако, всегда возникают ситуации, которые приходится решать и которые требуют поднапрячь извилинки.
– Связи… – выздоравливающий погрузился в раздумья и приятно удивил выжидающего Эсмонда Фернока.
Несколько недель назад.
Нестройный англичанин Хэппи Бролин, торгаш, носящий маскировку честного фармацевта, попытался обмануть. Это послужило своеобразной проверкой для Вестера.
– Вы ошиблись. Я не знаю никакого Адамсона…
“ Пыжится, сука ” – недобро улыбнулся посетитель.
– А я склонен думать, что знаете – и сунул под нос удостоверение, – Так понятнее?
– Я… – торгаш забоялся, – Я пытаюсь работать легально…
– Ну-ну! – посланник Адамсона оказался недоверчивым, прожженным, – Знаю ваши песни. Кинули спайсы, перешли к препаратам, эффект которых вызывает не меньшую эйфорию, чем те же наркотики…
– Хэппи зовут. Приметы его перечислил, адрес аптеки назвал уже…
– Так он, как следует из твоего рассказа, по локоть в дерьме? Кроме наркоты, еще и оружейной контрабандой промышляет?
– Не по локоть, по уши…
Собравшись к выходу, экс-комиссар не поленился произнести обнадеживающее:
– Спасибо… – и, спровоцировав у друга наплыв благоприятных впечатлений, по которым тот адски соскучился, поднялся с койки, – Я узнал, что хотел, а теперь, пожалуй, пойду – и не забыл пожелать, – Скорейшей поправки…
– Стой! – Бейкер попритормозил его, – Ну, не уходи так быстро, побудь еще…
– Да я бы с радостью – сказал экс-полицейский, – Но долг жестокий, часто зовет, когда не хочется – и, как всегда, отличился мужицкой обязательностью, – А ведь мне еще предстоит перепроверить несколько адресочков деловых приятелей твоего шефа, то есть, посетить много чужих квартир, прежде чем можно будет завалиться на кровать. Очень муторно, спешу поделиться, я вот до сих пор еще не свыкнулся с подозрением, что до конца существования буду разгребать за другими дерьмо. По крайней мере, полностью…
Друг позволил себе немного иронии, на которую Фернок, мастак в этом деле, соответствующе отреагировал:
– Ты знаешь, я стал лучше, да, но ничего же не изменилось. Мы ведь по-прежнему общаемся, приятельствуем, но, если говорить совсем честно, то я уже не готов ради тебя всех мочить без разбору…
– Уже? Вот и чудесненько… – эти слова, включающие как правду, так и легкую наигранность, вызвали у Эсмонда добрую улыбку, – А совсем скоро ты поймешь, моя жизнь не стоит и цента…
Не беря во внимание злую иронию друга, Вестер продолжил:
– Очень не хотелось бы…
Фернока посетила светлая мысль:
“Еще немножко и он выйдет, вернется к жизни, по которой соскучился. Как же хорошо, что у некоторых все хорошо”
Перед тем, как увидеть толстозадого Хэппи, очередного (по первому взгляду) непримечательного жулика, экс-полицейский вспомнил свою последнюю и далеко не самую гладкую встречу с Демоном…
– Стойте! – появившийся в межкомнатном проеме Фернок оттащил Джереми от сына, мысленно попросив прекратить этот ужас с экспериментами, – Сидите тихо, я не хочу, чтобы вас арестовывали!
Глаза престарелого злодея засветились светом надежды…
В ту же минуту юноша, уже поддавшийся “магии” Картронда, с кулаками понесся на отца. Фернок, попытавшийся остановить взбесившегося сына Эдвардса, рефлексом достал пушку. Правда, это нисколько не помогло ситуации: экс-полицейского отбросило на несколько метров, от ушиба наступила отключка, а неверный папанька, не успевший выронить и слова, был забит до смерти.
Чем все закончилось, Фернок сможет узнать только когда очнется, выпьет банку виски и придет в себя, узнав об анонсе регбийного матча…
И произнес с нескрываемой ненавистью:
– Убивал бы тех, кто пытается на этом нажиться…
“И плевать на все эти пустые обещания”
– Что вы там возитесь? – Хэппи распоряжался двумя неловкими грузчиками. Совсем не доверяя им, наблюдал, чтобы они не наследили, – Нам нужно управиться как можно скорее, а вы, улитки, тянете время! – это происходило рядом с аптекой, во дворе.
Фернок, глядя на них издалека, поражался:
“Не понимаю, как у таких жить получается? Думал, плохие эмбрионы умирают во время родов – и от доброты медленно переходил к коварству, – Впрочем, это явно чья-то грубая ошибка. Кому-то стоит вмешаться и исправить ее. А кому как ни мне?”
Через девять минут.
– Вы еще рассыпать товар умудритесь! Ах, чертовы бестолочи… – брюхану уже поднадоело командовать и, окончательно утомившись, он подумал, а не отправиться ли после обеда в клуб игровых автоматов, – Но предупреждаю, за век не расплатитесь!
“Рожают всяких отбросов, а другим приходиться пачкаться. Несправедливо – еще немного постояв там, понаблюдав за процессом погрузки, экс-комиссар достал телефон и набрал номер Вилмара Бёрджесса, – Но в этот раз я сохраню чистоту своих рук”
Фернок увиделся с копом там же, где и в прошлый раз, но не заходя в само заведение. Так просто, постояли у дверей…
– Может, зайдем на чаек? – не выдержал экс, – Парадокс, я только что озвучил название кафе…
Синоптики сообщили о погоде – плюс десять. Но из-за сильного ветра большинству граждан казалось, что на улице гораздо холоднее.
– Попрошу без шуток – предупредил лейтенант, – Я трачу свое время не ради кривляний.
– Пожалуй...
– Итак… – инициатор встречи, Бёрджесс, откуда-то раздобыв новые ужасные фотографии, не забыл показать их союзнику, – Полюбуйтесь.
– Ну-ка… – Фернок напряг зрение. То, что он на них увидел, могло понравиться только некрофилу, ведь люди, изображенные на снимках, походили на живых мертвецов, – Е-мое…
При вручении фоток полицейский подозревал, что нарвется именно на такую реакцию. Учитывая страхолюдность жертв Картронда, другой ожидать было глупо.
– Как вам? Затягивает?
Экс-комиссар попытался подробно описать эмоции, полученные в ходе просмотра:
– Да я бы лучше десять раз прочел Франкенштейна Шелли, а потом окунул задницу в кучу раскаленных камней, чем подрывать себе здоровье столь изощренным способом…
– Я тоже… – присоединился Бёрджесс, – Но моя работа не привыкла жалеть психику…
Фернок, тем не менее, продолжил:
– А еще лучше шестнадцать гигабайт лесбийского порно осилить. Поверь, смог бы…
– И все же, давайте приступим к основной части беседы… – лейтенант забрал у него фото.
– Не против.
– Вы прошлись по адресам, как я просил? Всех посетили?
– Да. За полтора денька управился. Неинтересная работа, но и не шибко интеллектуальная, чтобы париться.
– Отлично! Ну, и чем порадуете?
Эсмонд, кстати говоря, тоже имел при себе интересные фоточки, за которыми полез, как только почувствовал острую необходимость продемонстрировать результат своих похождений:
– Вы меня довели до посинения, а теперь моя очередь удивлять…
– Кто это?
– Персонал одной аптеки. Эти парни занимаются активным продвижением нашего Демона…
– И Адамсон, полагаю, работал с ними? – спросил Берджесс,
предполагая, что преступники образовали целую наркоорганизацию, на официальное разоблачение которой может уйти от двух до пяти лет, – Или был покупателем? А?
– Им вряд ли. Судя по отзывам, начальник славился адекватностью, а при употреблении Картронда это невозможно… – Ферноку понадобилось полминуты, чтобы сложить мысль, – Скорее, используя должность слуги общепорядка, помогал ресурсами, ну, или устранял трудности распространения за какие-то нежирные услуги…
– Вот что… – лейтенант бдительно оглянулся, посмотрел то туда, то сюда, и не заметив ничего подозрительного, озвучил свое некогда шуточное предложение, позже переросшее в основательно сформировавшуюся просьбу, – Излюбленные вами методы непозволительны с точки зрения законодательства североамериканских государств, да и вообще любых других, я думаю… – и признался, что кое-что из того, что проповедует Фернок, ему вполне симпатично, – Но закон не всесилен. Правовая система, как и любая другая норма, лишена альтернатив, и на нее не стоит во всем полагаться.
Разбираясь в интонации, Экс-коп почувствовал, к чему он клонит:
– Ааа, просекли положительные стороны насилия? И теперь, признав эффективность иной позиции, желаете переметнуться на мою сторону?
Прогладив вспотевший затылок, нерешительно Бёрджесс дернулся:
– Перестаньте, вы сильно утрируете степень моего восхищения вашей обособленностью…
– Отдельностью от стада?
Лейтенант стал прямее:
– Итак, наркодельцов убрать можете? Имеется в виду физическое устранение…
Фернок отказал полисмену, чем удивил сам себя:
– Нет. Не могу…
– В чем дело?
– В том…
Ничего не объясняя, экс-полицейский крепко пожал единомышленнику руку и развернулся. Неторопливо перейдя на противоположный тротуар, нырнул в остановившееся на полминуты желтое такси, которое, несмотря на эксклюзивную дизайнерскую окраску, быстро слилось с бесконечным
авто-потоком.
Бёрджесс, разочарованно покрутив головой, доложил комиссару по телефону, что Эсмонд более не участвует в их
анти-наркоманских разборках.
Тем временем. Психиатрическая клиника.
Медицинский осмотр, проходящий на отделении для наркобольных посторонними лицами, медиками из других учреждений, конкретно подзадержал спешившего домой Ральфа Эрскина. Врач планировал свозить жену на балет, провести последневное время в кругу семьи, но… помня, что рабочие обязанности превыше всех прочих, в том числе и досуга, он был вынужден остаться.
Под конец осмотра к Эрскину подошли:
– Простите, мистер, вы у нас дежурный психиатр-нарколог?
Тот, дважды икнув, не растерялся:
– Да, а что?
Ему сказали:
– Боюсь, ничего хорошего – и попросили, – Пройдемте.
Идя по коридору, Эрскин убивался гаданием:
“Что случилось? Почему у них вид, будто кто-то умер? – спрашивал себя, какой инцидент мог произойти, – А если и вправду нечто серьезное?”
Застыв возле резко остановившегося коллеги, специалист по наркологии понял, что его возбуждающе печальные опасения оправдались в полной мере: он увидел трясущегося над трупом медсестры, мисс Брайант, Вестера Бейкера, измазавшего слюной одежду жертвы. Подобно больному бешенством псу, пациент стоял в позе мерзейшего Голлума из трилогии “Lord Of The Rings” и хищно осматривался.
Верящий в успешное выздоровление Вестера, оказывающий доброжелательность, искреннюю поддержку и участие, господин Эрскин тут же изменил свое мнение. Надежда погасла моментально. А еще психиатр ощутил собственную беспомощность…
“Неспособен помочь человеку, вытянуть из ямы… Так кто же я? Врач? Неужели”
– Не понимаю, что стоите-то? – его, на мгновенье ушедшего в себя, потревожили.
“Вернувшись в реальность”, док приложил кончики пальцев к вискам и медленно произнес:
– Ах, да! Хорошо. Сейчас…
Не успев дойти до чуть приоткрытой двери, ведущей на лестничную площадку, Эрскин поймал на себе агрессивный взгляд психа.
“О, нет, это зверь”
Утерявший все человеческое, Вестер нагнулся еще сильнее, приготовился напасть. Когда маньяк рванулся, чтобы проделать с доком то же самое, что и с медработницей, его вовремя скрутили. Навалились кучкой…
– Живо все обратили на меня внимание! – раскричался Эрскин, – Срочно накачайте его пятью кубиками успокоительного!
Санитары подчинились быстро и оперативно: привязали Бейкера кожаными ремнями к кровати, на которой он спал последние несколько ночей, осмотрели палату…
Ральф, переживающий за безопасность персонала (окровавленное тело Брайант уже увезли), решил сам сделать
бесу укол.
Издавая обезьяньи звуки, безумно, хоть и радостно пыхтя, пациент тыкался в морды соседей по палате, других психов, приводя их в состояние крайнего возбуждения. Наступившая заторможенность, являющаяся эффектом мощного психолептика, немного укротила приступообразное буйство, но на смену вскрикам и пыхтению пришло жалобное повизгивание, которое длилось еще очень долго и мешало “соседям” уснуть…
Три часа назад.
Сильное желание сходить в туалет "по большому" было замаскированной жаждой вновь нюхнуть Демона. Пакетик, случайно оставшийся при Бейкере, был надежно спрятан в его… животе.
Для заполучения наркотика обратно требовался упорный и мучительный труд.
– Аааай! – экс-детектив тужился, засовывая пальцы глубоко в попу, – О, черт, эх… – не жалея сил, – Вот же тварь! – когда у пациента получилось высрать пакет, он облегченнейше расслабился, успокоил мышцы…
– Вот, сюда иди, мой дорогой, иди! – насыпав себе на ладонь, наркоман принялся читать нараспев заклинания на незнакомом языке с такими выпученными глазищами будто оторвался от Земли и видит пред собой врата рая, отворившиеся индивидуально для него, – Картронд! Картронд! Картронд!
– Они все его обижают… Все-все-все! Они обижают Фернока! – посредине ночи действие снотворного препарата прекратилось и наступило привычное для “жертвы Демона” полоумие, – И должны заплатить за это, должны заплатить!
– Негодяи хотят убить Фернока, весь наш мир его ненавидит. Я обязан всех их наказать, чтобы его не тронули! Я боюсь за жизнь Фернока! Бедного и несчастного унижают… – но лежал
“заступник” уже не в общественной палате, где его чудное пение всем бы мешало, а в старом добром изоляторе, где
находятся только он и воображаемый экс-комиссар, – Доводят до маразма, а потом грызут локти. Боги, помогите мне спасти Эсмонда Фернока!
Страшный вердикт докторов прозвучал как гром среди ясного неба для близких родственников Бейкера. “Вестер никогда не вернется”. А вот самому пациенту, похоже, навеки поселившемуся в какой-то ирреальности, это абсолютно ничего не дало. Может быть, и к лучшему…
Герберт Миллер с нетерпением ожидал своего дня рождения. Мама думала, как его отпраздновать, подбирая наиболее подходящий вариант. Сперва решила, пусть прилежный ученик отмечает семилетие дома, гостей будет хоть отбавляй, никуда не нужно ехать…
Но дядя Фернок, принявший добровольное участие в организации праздника, давно ставший другом их семьи, предложил завлекательную альтернативу.
Сидя на диване, читая газету однонедельной давности, он подкинул идею:
– А что если седьмой по счету день рождения мальчик проведет подальше от матери?
Кайлен восприняла данную задумку в штыки. Отнюдь не все вдовы признают какую-либо новизну, касающуюся времяпровождения их чад.
– Что значит подальше?
Фернок, скорее, не ответил, а продолжил говорить, проигнорировав недовольство подруги:
– Заодно проверим, так ли он ее любит…
Не удержавшись, Миллер вспылила и крикнула:
– Ты издеваешься?
В следующий миг друг семьи оторвал от газеты глаза и, вытаращив их, повернулся к мамаше.
– Почему сразу издеваюсь-то? Ну, если не хочешь, то и не надо. Мое дело просто посоветовать, а ты уж там сама как-нибудь… – и, обратно переключив внимание на интересную статью, строго напомнил, – Ты там чай когда мне собираешься нести? Я уже полчаса вообще-то жду…
Чем-то явно неудовлетворенная, Кайлен ударила разок по подушке, топнула ногой и в итоге отправилась на кухню.
Фернок ей вслед:
– Хм, странная!
Он дождался своего чая. Но получил его не совсем так, как надеялся: психанув, хозяйка прибежала в комнату и выплеснула сладкое содержимое кружки экс-комиссару в лицо. Тот, не оценив такой сомнительной приятности подарок, потратил все силы на то, чтобы не нагрубить. Ранее Фернок никогда себя так не сдерживал.
Кайлен заплакала, поняв, какую глупость только что совершила. И не только из-за этого. Причин было много. Одна тяжелее другой. Но самая основная – потеря любимого мужа.
– Ну, все, тише… – из сострадания обняв ее, плотно прижав к себе, Фернок позабыл о пролитом чае, – Не надо расстраиваться из-за меня…
Друзья простояли так, не двигаясь, около нескольких минут и разобнялись, когда прошли слезы. Чуть позже экс-комиссару позвонили. Но, не желая ни на что отвлекаться, куда-то идти, он решительно отклонил вызов.
“Хватит с меня”
На следующий день Фернок явился в клинику, где находился Бейкер. С утра перезвонив на высветившийся номер, извинившись за вчерашнее нежелание общаться.
– Что стряслось? Какие-то ухудшения?
Врачи, помня, за что экс-коп платил им, честно выполняли свое обязательство – оповещали о любых изменениях в душевном состоянии пациента.
– Это мало назвать ухудшениями… – признался психиатр
Ральф Эрскин, еще не отошедший от пережитого, ежечасно выпивая по сорок миллилитров коньяка, – Слишком слабо сказано…
– Так говорите, не приуменьшая – попросил Фернок, – Мы уже взрослые…
Предпочитая теории практику, Эрскин считал, что лучше один раз показать.
– Идемте…
посетитель согласно пожал плечами:
– Хорошо.
Вестер Бейкер, привязанный к кровати, хорошенько “откормленный” лекарствами, бормотал что-то
малопонятное-плохоразборчивое, мямлил в стену…
– Мы надеялись, пройдет еще год и парень выйдет полностью здоровым… – опустив взгляд, Ральф уставился в пол, – Но из-за нашей неосмотрительности клиника недавно потеряла одного человека. Пациент убил его, потому что, вынужден признать, мы кое-что упустили… – а потом взглянул на лежачего.
– В смысле?
– Ваш друг все это время прятал дозу. И вчера, выйдя из нашего поля зрения, видимо, сорвался. А с наркозависимыми, как вы, наверное, представляете, шанс рецидива очень высок...
– Оставьте нас – попросил Фернок, – Нужно поговорить.
Врач предупредил:
– Но, вы же прекрасно видите, сейчас он вряд ли сможет разговаривать…
Фернок:
– Позвольте…
– Договорились… – переступив через правило никого не подпускать к тяжелобольному, Эрскин предоставил им несколько минут уединения.
Посетитель медленно приблизился к Бейкеру на шаг и, затаив дыхание, произнес:
– Что ты наделал… – казалось, экс-комиссар переживает за его судьбу сильнее, чем он сам, – А ведь все шло так хорошо, так гладко, ты шел на поправку. Персонал тобой гордился, ставил в пример…
Пациент мог говорить, но с неописуемой тяжестью из-за препаратов. Получше ознакомившись с организмом, изучив все его “лазейки”, психолептики заработали по новой малознакомой схеме, подавив сопротивление. И такое вялое полуубитое состояние стало нормой спустя какое-то время после интенсивного лечения.
– Знаю, будет звучать абсурдно, но я побоялся, что мы перестанем дружить… – из-за подавленного сознания, вызванного успокоительным, голос больного походил на старушечий, – Побоялся, что ты перестанешь иметь для меня ценность – а потом он опять заладил шарманку, – Спасти Фернока, я должен спасти Фернока, друга все хотят убить…
– Ты знаешь, я стал лучше, да, но ничего же не изменилось. Мы ведь по-прежнему общаемся, приятельствуем, но, если говорить совсем честно, то я уже не готов ради тебя всех мочить без разбору…
– Уже? Вот и чудесненько… – эти слова, включающие как правду, так и легкую наигранность, вызвали у Эсмонда добрую улыбку, – А совсем скоро ты поймешь, моя жизнь не стоит и цента…
Не обращая на злую иронию друга, Вестер продолжил:
– Очень не хотелось бы…
Бейкер испугался, что ему в какой-то момент, действительно, станет безразлично на их дружбу. И с целью сохранить дорогостоящее сотрудничество, которое было тем единственным, удерживающим в нем интерес к жизни, он и принял наркотик – осознанно подвергся личностному саморазрушению.
Сам Фернок, отнюдь, не пришел в восторг от его маниакальности:
– Так… – и приготовился озвучить то, что, собственно, планировал, – Подарю тебе один бесплатный ценный совет.
Больной дернулся:
– Ага!
– Когда выпишешься, если выпишешься, сходи в церковь – подобного Бейкер никак не мог ожидать от бывшего “оборотня”, как и, пожалуй, никто другой, – Не поддаваясь никаким, даже малейшим сомнениям. Это не залечит раны полностью, но поможет какое-то время держаться.
Перед тем, как снова проводить глазами друга, реального, не галлюцинацию, пациент поспешил уточнить:
– Думаешь, мне поможет? Думаешь, нашел для меня выход?
И получил желаемый ответ:
– Проверено, работает лучше любого лекарства…
Вилмар Бёрджесс, честно сказать, уже перестал верить, что Фернок откликнется и захочет взять дело о наркоторговле в свои руки. Но чудеса иногда случаются и экс-комиссар, позавчера сильно разочаровавший отказом, сегодня сам позвонил и сам назначил встречу.
Лейтенант подумал:
“С чего бы?”
– Але.
– Я передумал.
– В смысле?
– Я с вами…
Она (встреча) прошла без прелюдий, без привычного мужского юмора и практически официально, рядом с полицейским участком на Кавендиш. Фернок просто выразил желание посмертно проучить Хэппи и всех, кто работал под Адамсоном.
Не спрашивая, что смотивировало его столь резко сменить позицию, Бёрджесс скрестил руки и, сделав свой взгляд максимально грозным, произнес:
– Покарайте их всех, разгромите. Вы это умеете… – а потом повторил то, что уже когда-то говорил, – О законодательстве и правовых нормах пора позабыть. Мы попали на войну. Став ее частью, оказались в самой гуще событий… – не колеблясь, он убеждал то Фернока, то себя, – А война заставляет сердце выскакивать из груди, руки – крепче сжимать оружие…
Экс весело и звонко воскликнул:
– Дианойя, солдат…
Вот только напарник не понял, к чему:
– А?
Но тот разъяснил:
– Термин, принадлежащий древнегреческой философии. Мудрость означает…
Еще немного потоптавшись на месте, временные союзники разошлись в разные стороны – Бёрджесс вернулся на работу, по дороге вытащив пачку сигарет, а Фернок, покинув небольшую территорию отдела, прошел пешком до конца длинной улицы в центре, не заворачивая на этот раз в закоулки.
“Выйдя из СтоунГейта, я дал себе обещание – не плодить смерть. Но по прошествии некоторого времени до меня дошло, что лучше быть убийцей, чем свидетелем собственного бегства. Главное, не забывать хорошее, не терять ориентиры. Убийцы ж тоже разные. Есть так называемые самоуправщики. Вполне применительное ко мне определение.
Это – одинокие ребята-каратели, люди, нашедшие смысл в постоянной отдаче. Они не какие-то другие, нет, они такие же, как все, просто не дорожащие жизнью, и чаще своей… -
Фернок приготовил “набор пироманьяка” – взял пластмассовую канистру горючего, набор спичек…
Мне говорили, чтобы человека понимали, ему нужно соблюдать точность в формулировках, предельно ясно высказываться и стараться быть простым. Почти все мои враги или жертвы, можно дать им любое название, отличались недоступностью. По крайней мере, у меня не получилось донести до них мысль о пагубном влиянии наркотических веществ, не ограничивающимся лишь тяжелой зависимостью.
Разбил окно аптеки, забрался внутрь…
Играет ли здесь роль моя неопытность, неумение добиваться понимания без применения силы… сейчас это уже неважно. Ошибок было допущено слишком много, чтобы что-то исправлять…
Разлил бензин по полу, плеснул на стены. Сигнализация, включившаяся еще минуту назад, нисколько не тревожила самоуправщика, будто он ее и не слышал. Будто не слышал ничего, кроме внутреннего побуждающего эха…
