Текст книги "Фернок 2 (СИ)"
Автор книги: Евгений Павлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
– Хватит.
Широко улыбнувшись, Фернок обнял экс-офицера, и следующее произнес добрым, даже дружеским голосом.
– Я знал, что не останусь не услышанным. Практика показала,
ты – человек, на которого можно положиться. Работать можешь, где угодно, но оставайся таким всегда…
Все меньше и меньше ненавидящий Фернока Блейк все чаще услужливо кивал, постепенно забывая былые мировоззренческие разногласия.
Роше, по-бабски выклянчивший трехдневный отпуск, был отправлен домой, а Дрю – вызван в кабинет для дискута с глазу на глаз.
Не считая нужным общаться с неудачным похитителем
по-человечески, Фернок приступил к физическим методам перевоспитания.
– Сюда подойди! – потребовал он.
– Зачем? – Дрю дергал губой от постепенно нарастающей тревоги.
– За этим!
Шеф сжал в руке деревянную ножку стула, в которой торчали два ржавых гвоздя, и круто заехал подчиненному в лицо. Покапала кровь.
Одна капля – две!
Через десять минут Дрю Вэйлонд, позабыв обо всем на свете, был вышвырнут из кабинета с физиономией, как у… Впрочем, не суть. На полное восстановление полицейскому понадобится чуть больше месяца. Разгорячившись, Фернок не собирался никого увольнять. То же самое он проделал с Мигелем!
Проходит еще несколько дней. Дэвид, бросивший мысль перестать сопротивляться грязным похотям, постепенно вырывающимся наружу, опять принимается за старое – приобретает бутылку. И этот акт ночного душеизливания оказывается заключительным: заносчивый выпивоха погибает при кошмарных обстоятельствах, получает несколько смертельных ранений на заброшенном заводе в Сан-Вэстронд и навеки прощается с жизненным послевкусием.
Пока герой пространно выражался, кажется, плюнув на
происходящее, Фредди подбежал к нему, и...
– Меня не убить, потому что я бог во плоти!
Все четыре ножа плавно вошли в живот доморощенного помощничка Спауна.
Жертва приоткрыла рот, на пол закапали красные капли.
Крюгер поднял Дэвида вверх, и еще глубже пристроил свои лезвия, потихоньку прорезающие путь на поверхность через спину умирающего.
– Как тебе это, а? Правда, незаменимо приятно, когда кто-то невыносимо гадкий копается в твоих внутренностях? Ответь мне...
Блейк плюнул своему губителю в лицо. Это все, на что хватило силенок...
– Пока!
Незадолго после Фернок получает извещение о смерти бывшего сотрудника и устало признается:
– Хочу выпить…
Незадачливый полицейский становится историей Департамента, вероятно, самой невиновной. Лейтенант организовывает скорбное застолье, презентуя диковинный предмет – четверть поучительного личного дневника Дэвида Блейка, который тот регулярно вел, пока не спился.
Фернок уверяет знакомых, что ранее не встречал более глупых, неподготовленных, но в то же время сострадательных копов. Его хвальба образовала вокруг образа погибшего здоровую репутацию. Поэтому четыре недели подряд о Блейке беспрерывно говорили.
Несколько дней назад.
Блейк не смог в полной мере насладиться мелодией немецкого дуэта Modern Talking из-за посторонних звуков. Чуть не оглушенный грохотом только что прозвучавшей стрельбы, боязливо оглянувшись в сгустившемся сумраке, он бросил все на свете, вытащил пистолет и забежал в подъезд дома.
До хаты у него был страх за жизнь коллег. Вдруг их там положили?
Лейтенант с отменным послужным списком и огромным количеством спекулятивных нарушений много раз вспоминал тот день – день, когда Дэвид Блейк сломался. Разочаровался в системе правопорядка!
Но оказалось все иначе – это копы застрелили парней. Почему – офицер пока не знал. На телах лежали левые стволы. В комнате царило запустение...
– Что стряслось? – спросил Блейк задумавшегося Фернока.
– Ублюдки достали оружие, но мы вовремя успели и, в общем... нам пришлось...
Но коп не поверил в это, потому что в стволах, что лежали на трупах, он узнал запасные пистолеты Роше и Вэйлонда, которые, кажется, те коллекционировали.
Дэвид немного молча постоял, но потом не выдержал и накричал на шефа.
– Что ты врешь, сволочь! Это ваши стволы!
Фернок подумал про себя
" И его что ли грохнуть? " – привстал и посмотрел подчиненному в глаза.
– Слишком благородный? Застрелись тогда. Так ты точно никому не сделаешь плохо...
Но Блейк проигнорировал рекомендацию своего начальника.
– Ты с ума сошел? Зачем ты это сделал?
– О морали потом поговорим – несмотря на не самую приятную ситуацию, Фернок сохранял зловещее спокойствие, – Но если вздумаешь стучать, то помни, пострадаешь не только ты, но и твои близкие...
С той поры прошло немало зим и весен, но Эсмонда все еще преследовали грехи! Иногда он просыпался посреди ночи
из-за дурацкого сна, воспроизведшего какой-то неприятный момент жизни, крича и хватаясь за голову, как раненый зверь.
Как, например, сейчас…
– Боже! – не веря, что только что пережил одно и то же событие снова, в одиннадцатый раз, Фернок медленно и неохотно вернулся в настоящее, где у него уже была своя семья – любимая девушка и приемная дочь.
Фернок – 2
Притча о городском терроризме и походах против аристократии.
Глава первая. “Новая жизнь”
Седьмое апреля две тысячи двадцать пятого года выдалось более холодным и недружелюбным, чем первые деньки четвертого месяца. Обстановку не спасали и сладкие мысли о спящей в соседней комнате крошке, и грезы насчет возможной свадьбы с Мэлори в недалеком будущем. Страдая от проблем явно психического характера, Эсмонд с трудом находил удовлетворение, да и то, абсолютное спокойствие появлялось лишь во время длительного секса. Все остальное время
экс-комиссар не жил, а пытался скрыть страдания.
Проснувшись от очередного его приступа, Мэлори, еще не раскрыв глаза, спросила:
– Что за кошмар тебя опять посетил? – она, пытаясь оставаться терпеливой и отзывчивой, тщательно скрывала недовольство некоторыми особенностями в характере своего полового партнера.
– Долго объяснять – прохрипел Эсмонд, вытирая запотевший лоб, и, повернувшись к любимой, дополнил, – Материальная основа таких проблемных снов – отсутствие в них тебя. Все остальное несущественно – затем, не трогая торшер, поднялся с кровати…
Повернувшись к нему, уже вставшему и надевшему тапки, женщина спросила:
– Так что нужно сделать для того, чтобы я сопровождала тебя в твоих снах и была спутницей не только в реальности?
Даже не вникая в суть столь бредового вопроса, заданного красоткой, судя по всему, от безысходности, Фернок неохотно ответил:
– Понятия не имею.
Он не просто вышел постоять на балкон, как пообещал изначально. Экс-полицейский полностью оделся, залез в карманы, проверил имеющиеся в доме ключи и, ничего не сказав своим сожительницам, покинул квартиру.
Седьмое апреля две тысячи двадцать пятого года выдалось более холодным и недружелюбным… По крайней мене, для Фернока.
– Слишком благородный? Застрелись тогда. Так ты точно никому не сделаешь плохо...
Но Блейк проигнорировал рекомендацию своего начальника.
– Ты с ума сошел? Зачем ты это сделал?
– О морали потом поговорим – несмотря на не самую приятную ситуацию, Фернок сохранял зловещее спокойствие, – Но если вздумаешь стучать, то помни, пострадаешь не только ты, но и твои близкие...
Прошло так много лет, а в череп все еще просачивались мучительные мысли о незавидной участи Дэвида! Эти головные стенания, ставшие маниакальными, разрушали с трудом построенную личную жизнь. Сколько еще Мэлори протерпит возле себя человека, который старше ее на целых семнадцать лет, отнюдь, не самого фотогеничного и поведенчески непростого – сказать было сложно. Судьба зарождающейся семьи зависела от обоюдного усердия. Если
один Фернок будет желать такой жизни, то ничего не получится. Фундамент развалится…
Благо, ночные прогулки отвлекали. Хоть и временно.
Экс-комиссар добрался на такси до центрального кладбища – до того места, где часто виделся с ушедшими, а в последнее время чаще всего – с Дэвидом.
Поскольку завод на Сан-Вэстронд взорвался, тело парня искали очень долго. Сначала близким пришлось хоронить предметы – школьные фотографии Дэвида, флешки с многочисленными логинами и паролями от всевозможных аккаунтов популярных социальных сетей, дневники и блокноты, любимые вещи ушедшего…
Погибший не являлся Ферноку другом. Но тот почему-то очень сильно его полюбил, возможно, за те качества, которые отсутствовали у других подчиненных. Дрю, Мигель, Уильям Бриджерс – никто из них не обладал и толикой ценнейших достоинств мистера Блейка, на первый взгляд, непримечательного запущенного алкаша.
– Я думаю, ты когда-нибудь, сможешь простить меня за тех ребят? Когда меня тоже не станет… – общаясь с самим собой, с памятником, с промокшей из-за дождя травой, с чем угодно, Эсмонд воображал, что говорит с Дэвидом, – Я думаю, тот необдуманный поступок, совершенный из-за алчности, нежели из-за злости, не может дать полной характеристики, так ведь? – ответа он, конечно, так и не получил. Памятник молчал, как и трава…
Простояв у могилы полицейского чуть дольше получаса,
вспомнив плач подружек и сокурсников Дэвида, воспаленными глазами неотрывно глядя на гроб, виновник молвил:
– Ясно – и пошел назад, направился к недавно отреставрированным кладбищенским воротам.
Вернулся Фернок под утро. Задержался из-за дорожных пробок, образовавшихся очень некстати. Мисс Хейли находилась на кухне, с затяжкой курила длинную тонкую сигарету. За два года проживания с ней экс-комиссар запомнил – если Мэлори сидит, сложа нога на ногу, слегка покачивая одной ногой, чаще правой, значит, она точно будет требовать объяснений, касающихся его “мистического” исчезновения. Несомненно, девица не отстанет, пока не услышит правду. Так поступают почти все брюнетки.
– Надеюсь, ссориться не будем? – предложил Фернок, еще не раздевшись, – Я планировал выйти на сорок минут, но чертов поток задержал. Много машин и… – было видно, он боялся наговорить лишнего, – И слегка припозднился, пусть даже если моя вина серьезно приуменьшена…
– Понятно! – вспомнив свое обещание курить крайне редко, Мэлори с небольшим раздражением в голосе потушила сигарету о дно пустой чашки, – Правильно, что свалил, дав мне выспаться. Поступил по-джентельменски, хоть и чисто в твоем духе. Но меня расстроило другое! – обычно девушка разговаривала с Эсмондом грубее и повелительнее, чем он с ней, видимо, втайне держа обиду на мужчин, по большей части на бывшего супруга. Эсмонд же, понимая, что это напускное поведение – комплекс, за счет которого Мэл (сокращенная форма имени Мэлори) пытается извлечь некоторую призрачную выгоду, напротив, старался казаться мягче и покладистее, – Как думаешь, нет, просто предположи, что меня бесит сильнее твоих приступов?
Фернок пытался догадаться, что именно вынуждало Мэлори повышать тон. Вернее, он знал ответ. Но не решался произнести его в открытой форме, боясь, что кое-кто маленький может его услышать и сильно расстроиться.
Вдруг они оба, так и не начавшие ссориться, притихли.
Девчоночий рев, регулярно доносящийся из детской, и был ответом…
Розовощекая симпатичная Джиллиан, в прошлом году поступившая в школу для вундеркиндов, подросла за эти пару лет и поумнела. Ей, чрезмерно мудрой для своего возраста, не приходилось подслушивать, чтобы понимать отношение к себе.
А еще она была показательно смелой, часто поднимала серьезные вопросы, затрагивая наиболее важные проблемы их
какой-никакой семейки.
Джил (сокращенная форма имени Джиллиан) спросила у Мэлори:
– Я? – девочка хотела узнать, кто ее бесит, и если это она, такая ненужная, вопросов больше не останется. Джил попытается все понять, не будет устраивать истерики, не станет плакать при своих новых приемных родителях, максимум порыдает в подушку, так, что никто этого не заметит. Честно признаться, Хейли оказалась в весьма неловком положении.
Пользуясь детской доверчивостью и одобрением Мэл, глава семьи ответил Джиллиан:
– Нет, ты что? Что ты такое говоришь? – ему пришлось чуть пригнуться, – Ты должна помогать Мэлори в быту, когда я отсутствую. Понимаешь? Она… она, может, и не показывает виду, от стеснения пряча пробудившиеся материнские чувства, удерживая их в себе, и временами сердиться, но она любит тебя. Не меньше, чем любили Уинстеды.
Только из-за нежелания разочаровывать Эсмонда, скрасившего вконец омраченную жизнь слепого одинокого ребенка, замучавшегося искать свет в конце продолговатого тоннеля, Джил пообещала не дуться на его пассию. Когда же крошка покинула кухню, вернувшись в детскую, Фернок попросил Хейли об одном. О том, о чем боялся просить:
– Ты должна пообещать, что если вдруг со мной что-нибудь произойдет, мало ли там враги доберутся до меня, или случайное дорожно-транспортное происшествие, как это бывает, или еще что-нибудь, ты позаботишься о ней. Не бросишь…
Мэлори сказала нехотя, но явно стараясь сгладить сомнения:
– Ты за кого меня держишь? Я, может, и слишком требовательная, и придирчивая к обстановке, но не бесчувственная.
На что Эсмонд ответил:
– Спасибо! – и пошел снимать куртку…
Две тысячи одиннадцатый год.
Фернок вспомнил о кейсе, взятом на хате подрастающих торговцев наркотиками. Это – грязные деньги, добытые кровавым обманом, но… при желании их можно было потратить с умом, например, кому-нибудь помочь.
Не рассказав дотошным Дрю и Мигелю о судьбе
“драгоценного клада”, лейтенант включил соображаловку и спрятал чемодан туда, где его, без сомнений, никто и никогда не обнаружит – в салон разбитого Форда на просторной автосвалке, расположенной в юго-западной части города.
Пятнадцать часов дня.
Поцеловав Мэлори, сказав Джил “до вечера”, Эсмонд отправился по делам. На ту самую свалку. Вероятно, если б Дэвид был жив, он бы хотел, чтобы семьи застреленных получили хоть какую-то, пускай, и безутешную компенсацию.
Экс-комиссар продолжил потихоньку замаливать грешки. А сейчас пришло время раскаяться в одном из самых страшных преступлений…
По прибытию на свалку Фернока настигли невероятные ощущения – прошло столько лет, а тот бежевый кейс все еще лежал в неприметном хламе. Ему не терпелось оценить состояние содержимого пятиугольной коробки. Было интересно, что сталось с купюрами.
Открыв емкость хранения, он проникся пленящим чувством ностальгии, живо сместившим неприятное, но привычное для него подобие меланхолии.
– Ну, здравствуйте, мои терпеливые. Я так понимаю, вы до сих пор напоминаете мне кофейный аромат.
Вообще всю жизнь Эсмонда можно обозначить двумя словами – нелинейная авантюра. Более развернуто – экстремальное приключение с множеством развилок, дверей и тупиков, где любая мелкая ошибка может стоить чего-то безумно дорогого, к примеру, собственной шкуры.
Отбросив приятную тоску, идущую в ущерб трезвомыслию, Фернок глубоко вздохнул и взял чемодан.
Прошло три года.
Дрю с Мигелем так и не простили Эсмонду бабло. Но по ним не скажешь, что они таили зло на шефа. Эта парочка всегда вела себя абстрагировано, не забывала о бдительности…
– Нам надо либо больше зарабатывать, либо содрать с него… – и, как всегда, инициативу выдвинул Дрю, а Мигелю досталась карикатурная роль туповатого коллеги, – Эта сука опускает нас при первой возможности, подсмеивается, давит на больное…
– И что ты предлагаешь?
– Устранить его.
– Как?
Вэйлонд отвел дружка в сторонку, руководствуясь поговоркой «у стены есть уши»:
– Как-как? Физически. Мы просто его убьем!
Роше попытался представить на миг, что согласился с этой поистине сумасшедшей идеей и план стратегически рассуждающего Дрю имеет право на существование.
– Постой, ты уже все обдумал? Или это – спонтанное решение, за которое мы обязательно поплатимся?
– Все!
Фернок мог похвастаться отличной памятью, и даже сейчас, спустя столько времени, он прекрасно помнил фамилии убитых им парней. И не только…
“Квартира под номером сорок, вроде, дальше, подъезд первый, Атлантик-стрит”
Адреса тоже не забыл.
Вдруг лейтенант, проходя мимо, нечаянно застукал
осторожных интриганов. Это зрелище выглядело смешно и одновременно позорно. “Злодеи” спалились, хоть Фернок сделал все для того, чтобы они этого не поняли – тоже притворился “своим”.
– Вы что тут стоите? Неужели в гомосексуалисты записались, и пока никто не видит, друг друга чмокаете в носик?
Дрю попытался придумать нечто более-менее правдоподобное, такое, во что можно было бы поверить.
– Врачи установили, что вот у него заболевание мочеполовой системы – показал хитрец на Роше, – А я… я пытаюсь утешить!
– Понятно – уравновешенно сказал Эсмонд, – Ну, хорошо, не стану мешать. Чмокайтесь дальше. А то, глядишь, вам недолго осталось…
“ Недолго осталось? ” – Дрю не понял “тонкий” намек
шефа и жутко разнервничался.
– Что?
Пободрительно улыбнувшись, Фернок решил его успокоить:
– Ничего, шутка! Работай, давай…
Многодетное семейство Моралес, младший член которого, настырный шалунишка по имени Гейб, пропал много лет назад и не вернулся, процветало. Вот у старшей дочки родился мальчонка, а скоро подобное чудо обещало выползти из чрева супруги старшего сына.
Дети – цветы жизни, особенно в семьях, гордящихся приличным заработком.
Убив Гейба, лейтенант не потрудился оповестить его родню. Парней закопали в маленьком леску, неподалеку от психлечебницы. Больше о них никто ничего не слышал.
Несмотря на степень бесчеловечности преступного деяния, Фернок не мог поступить как-то иначе. В противном случае, вполне возможно, их бы посадили. Досталось бы не только виновникам преступления, но и таким непричастным к нему, как Дэвид. Конкретно этот и многие другие поступки Фернока наглядно свидетельствовали о вопиющем безразличии и равнодушии к чужим судьбам.
Фернок – хищник по натуре, но больше лиса, нежели волк. Первым практически никогда не атакует. Предпочитает поджидать добычу. Для него важно, чтобы жертва сделала первый ход, придя самостоятельно. Так хоть спрос какой-то будет с нее, и убивать найдется за что…
Возвращаясь с работы, Фернок задавался, куда ему пойти – прямиком домой или заскочить в бар да вволю надышаться испарениями божественного солодового виски. Алкогольный напиток, получаемый из чистого ячменного солода, твердо занимал третье место в списке его любимых вещей, без которых бы жизнь протекала гораздо скучнее.
В кафе-заведении лейтенант провел час. Напился сильнее, чем планировал. Так что шел домой он, уже слегка пошатываясь.
Но подпитое состояние не помешало обнаружить опасность, затаившуюся в кустах, у подъезда. Да, кстати, с лисами Фернока роднил еще один нюанс – острое натренированное зрение.
– Выходи, я тебя вижу! – потребовал коп. Не дождавшись никаких решительных действий от опешившего злоумышленника, он зловеще повторил, – Пять секунд и стреляю!
Очевидцы – пара “кудахтающих” на скамье бабулек и неприкаянно бродящий по непросторному дворику пьяный кореец.
“ Можно ”
Фернок сделал выстрел!
Увидев вооруженного, бабушки и алкаш вмиг покинули территорию, разбежавшись в разные стороны. Полисмен, сильно измотанный работой, просто не выдержал. Он попал преследователю в кисть ноги, тем самым раздробив несколько пальцев.
– Ты кто? Кто тебя нанял? Откуда оружие? – спросил Фернок, заметив выпавший из кармана лоха австрийский Глок – типичный для американского мегаполиса ствол, – Отвечай!
Подстреленный задергался, застонал:
– Я сдам заказчика, только оставьте в живых, умоляю, господин, не убивайте, у меня семья!
– Семья, говоришь? Хорошее дело… – сказал лейтенант, тут же придумав достойное наказание для горе-киллера, – Мочить не стану, но ты больше никого обеспечивать не сможешь!
Стонущий спросил:
– Почему это?
Легавый надел злорадную гримасу:
– Спроси у своих ног!
Раздалось еще шесть громких выстрелов…
Гейб Моралес был всем обеспечен и не смел жаловаться на детство. Его участие в наркоперевозках и дальнейшее попадание в участок – следствие нелепого стечения обстоятельств, в итоге погубивших его.
При вынесении смертного приговора Фернок забил на справедливость и даже не попытался разобраться, действовал, оставив в голове только место для денег.
“Квартира под номером сорок, подъезд первый, Атлантик-стрит” – приговаривал он в уме, направляясь по указанному на мятой бумажке адресу, – Квартира сороковая, подъезд первый…”
Утро следующего дня. Полицейский департамент…
– Привет! – Фернок, радый эпичному провалу Дрю, с сардонической насмешкой похлопал его по спине и напомнил как раз о той “зелени”, которой была забита башка Вэйлонда, – Кстати, ту валюту, найденную во время задержания банды малолетних, я трачу до сих пор. Прикинь, да? С вами забыл поделиться…
Вэйлонд всегда вел себя как тряпка перед шефом, впрочем, сейчас это выглядело еще яснее.
– Эсмонд, мне сейчас не до твоих подколов, вот серьезно! Хватит издеваться…
– А где дружок?
– А, он сидит в своей машине. Ему ее, кстати, совсем недавно подарили…
– Ясно – Фернок решил подбросить остервенелому мерзавцу Дрю тонкий намек, чтобы подарить ему и его бестолковому напарничку один шанс из ста, – Пойду я лучше в кабинет, коль не горю желанием попасть на фейерверк…
Вэйлонд не понял данный юмор. Вернее, не сразу догадался, что шутка – вовсе не шутка.
А когда предположил, чем могут быть эти слова – прошло уже пять минут.
“ Боже, Мигель ” – подумал он про себя, и молниеносно ринулся к выходу из полицейского участка, несмотря на то, что разыгравшиеся осадки все еще не думали стихать.
Как только порядком запыхавшийся Вэйлонд показался на улице, господин Роше дружески подмигнул, захлопнув за собой дверь автомобиля. Случись с ним что-нибудь, Дрю бы никогда не простил себе бездействие, поэтому, чтобы предотвратить возможную трагедию, он крикнул напарнику:
– Беги!
Увы, до Мигеля не сразу дошла информация. А даже если б сразу, то… вряд ли бы это как-то помогло ситуации.
Неожиданно вспыхнувший взрыв, разнесший относительно новое авто и напугавший всех находящихся поблизости граждан, поглотил тело мистера Роше, как огнедышащий дракон из древней мифологии.
Почувствовав бессилие от заработанного шока, Вэйлонд с мгновенно возникшими слезами приупал на колени и… закричал. Этот ужас довелось пережить, как детям, старикам, так и людям среднего возраста.
– Квартира такая, первый подъезд, Атлантик…
Достигнув пункта назначения без особых трудностей – сороковой квартиры крупного жилого здания – Фернок принялся безостановочно жать на кнопку звонка.
Он нескрываемо нервничал, он сильно волновался…
Когда дверь открыл высокий мужчина с рыжей бородой, выглядящий на сорок-сорок пять, экс-полицейский, не замешкавшись, предложил деньги.
– Хм, с чего бы это... – Моралес-старший увидел сумму, буквально выбившую его из колеи. В голове начали медленно формироваться разнобредовые версии.
Мужчина с приоткрытым ртом посмотрел на незнакомца, одетого не очень богато, скорее, бедно.
Фернок вздумал поторопить нерешительного мистера:
– Берите и не смейте сомневаться. Вы их заслужили…
Моралес аккуратно потрогал денежки пальчиком.
– Да я-то возьму. Мне не трудно. Но вы бы лучше попытались разъяснить, почему меценатствуете…
Неизвестный объяснил свой поступок довольно оригинально:
– Жизнь прозаична. Если мы сами не готовы к привилегиям, то кто нас еще подготовит?
– Но я просто никак не ожидал, что…
– Что найдется тот самый, кто радикально увеличит ваш бюджет, ничего не потребовав взамен?
Моралес нетихо признался:
– Да! Зная наши времена, на подобную милость явно не приходится рассчитывать! – а потом, попытавшись допустить, что мужчина этот и впрямь желает добровольно избавиться от денег, подсовывая их первому встречному, осмелился полюбопытствовать, – Эмм, извините, а можно вопросик по теме?
– По теме? – Фернок добро улыбнулся, – Наверное…
Господину Моралесу понадобилось около сорока секунд, чтобы морально настроиться:
– По первому впечатлению вы кажетесь неплохим человеком, но не совсем от мира сего… – от лирики он быстро перескочил к конкретике, – Вы кто такой, я могу знать?
Далее Фернок процитировал самого себя из недалекого прошлого:
– Да нет. Я как раз из этого мира. Только из самой грязной его части.
Дрю обречен, ведь никогда не сможет простить себе это – смерть друга!
Но, несмотря на произошедшее, он уже больше не боялся треклятого шефа.
– Фернок! – он закричал на всю округу, – Я тебя убью, иди сюда! – и побежал обратно в здание Департамента…
– Фернок! – Дрю несся по коридору, сломя голову, ища взглядом того, кто причастен к взрыву, унесшему жизнь лучшего друга, – Я тебя убью, выходи! Иначе открою огонь! – от пожирающего ощущения глубокого потрясения, которое он продолжал испытывать, он позабыл, что работники участка – обученные стрельбе и самообороне специалисты. Обезумев от шока, Вэйлонд начал всем угрожать. Всем им.
Кое-какие полицейские, услышав взрыв, вышли на улицу узнать, что стряслось. Пять минут назад. Но некоторые остались.
– Положи оружие – Уолтер Берк пригрозил Дрю, убитому в растерзанных чувствах, удрученному, разогорченному. Мозг оного попросту не мог стабильно функционировать, в связи с чем эмоции брали над беднягой верх, – Повторно предупреждать не собираюсь!
Вдруг из кабинетика выглянул Фернок, хрустя толстыми чипсами…
– Что такое? – посмотрел лейтенант на одичавшего Вэйлонда, который еще никогда не вел себя столь отчаянно.
Держа пистолет дрожащими руками, Дрю крикнул:
– Сдохни!
И… прозвучал давно ожидаемый звук выстрела.
Фернок и Моралес обо всем договорились: второй придумает интересную “легенду” для супруги и детей, расскажет, как у них появилось двести пятьдесят тысяч американских долларов.
– Спасибо!
Под конец удачно сложившейся беседы они обменялись рукопожатиями…
Через час:
– Ну, что, докукарекался? Зачем угрожал мне огнестрельным? Эй, проснись, открой глаза и пой!
– Вы что? – Тейлор оттолкнул Эсмонда, склонившегося над застывшим Дрю, – Он же мертв!
Бёрк спас лейтенанту жизнь, когда Вэйлонд хотел его застрелить. Офицеру пришлось пойти на вынужденную жертву и пальнуть распсиховавшемуся в спину.
– Ах, да, я совсем забыл… – “типа пригорюнил” Фернок, сложив брови домиком, – Как же так…
Больше всех случившееся огорчило Максимилиана Пэксвелла, предвидевшего пренеприятный разговор с Фростом, который точно не обрадуется, когда узнает о
возмутительных действах полицейских Департамента.
Труп накрыли белой простыней…
Со стороны Тейлора посыпались вопросы, к которым, впрочем, Фернок давно был готов:
– Как думаете, из-за чего он был на вас зол? И кто мог подложить взрывчатку под капот автомобиля?
– Насчет взрывчатки… – лейтенант почесал репу, – Это к взрывотехникам. Я-то что скажу?
– Ладно… – согласился офицер, – А что-нибудь по поводу необъяснимых угроз Дрю Вэйлонда сказать можете?
Фернок – хитрый черт. Быстро нашел выход.
– А это, мой премного уважаемый друг – забота непосредственно медэкспертов и лабораторных червей, которые обязательно выявят следы употребления наркотических веществ, вызвавших возбудительный эффект у нашего горе-стрелка!
– Обязательно? – Уолтер не побоялся озвучить неприятную догадку, – То есть, даже если Дрю ничего такого в помине не принимал и при жизни не являлся наркоманом, эксперты все равно обнаружат химический агент?
Перед тем, как покинуть здание и отправиться за выпивкой в ближайший универмаг, лейтенант
положительно мотнул головой.
Эсмонд вернулся, как и обещал, ближе к вечеру. В восемнадцать двадцать. Мэл к этому времени уже накрыла на стол…
Сытно поужинав, экс-полицейский (пообедал он в непрестижном общепите на Дарк-стрит), немного посмотрел телевизор и пригласил девушку в постель раньше, чем обычно. Ему хотелось хорошенько выспаться, чтобы завтра встать и с новыми силами продолжить свою неофициальную благотворительную деятельность, с гордо вытянутой шеей обогащая некогда пострадавших от его эгоизма людей и их еще более невиновных родственников.
– Ты следишь за ней, пока меня нет?
– Да, регулярно посещаю комнату…
– И чем она, в основном, занята?
– Лежит, читает…
– Отлично. Лучше уж так, чем так, как я думал…
– Как ты думал?
– Неважно…
Иногда Мэлори чувствовала себя чем-то вроде вспомогательного пособия по созданию атмосферы уюта. Причина тому – молчаливое безразличие Эсмонда, бороться с которым было практически невозможно. Всю последнюю неделю он появлялся поздним вечером, наедался и рано-рано укладывался спать, уделяя семье минимум внимания, но, несмотря на это, чуть ли не деспотично заставлял девушку присматривать за Джиллиан.
С каждой отданной купюрой ему становилось все легче. А занимался он этим несколько дней подряд. Многие из тех, кому Эсмонд в прошлом нанес сокрушительный удар, даже не узнали его. Приходил, чтобы поспать… и опять уходил.
Спустя восемь дней:
– Ты точно не хочешь со мной поговорить? – очередной вопрос Мэлори – десятый гвоздь в доске.
Фернок лег на бок и закрыл глаза. Ответил только через минуту.
– Нет…
– Хотел бы – уже поговорили б.
Человек, который видит жизнь в истинном свете, а истолковывает ее романтически, обречен на отчаяние.
Через пятнадцать дней ад под названием “расплата Эсмонда”, к которому Мэлори начала постепенно привыкать, становясь ненужным ингредиентом безликого быта, подошел к логическому завершению. И все вроде бы встало на свои места – экс-полицейский вновь обрел временно ушедшую
отзывчивость и первым делом организовал ужин в самом презентабельном ресторане малого Киева (на беспризорных улицах которого отныне распоряжался новый бандюг).
Чтобы честно выкупить прощение за свое не самое галантное поведение в течение последних двух недель, Эсмонду пришлось взять немного налички из пресловутого кейса и раскошелиться на ювелирное украшение.
Любовное свидание не обошлось без красивого вступления:
– Так вышло, что я не ловелас и никогда не рвался им стать, но что-то да понимаю в романтике – поначалу это выглядело несколько забавно, и лишь потом, после нескольких попыток превратилось во что-то более сценичное, – Конечно, я приготовил достойный, на мой взгляд, жест и даже тост, если пожелаешь. Но никакая деталь этого поистине возвышенного окружения не сравнится с твоей природной привилегией.
Мэлори притворилась, что не поняла, к чему клонит ее кавалер:
– Какой же?
– Ты и сама знаешь это излизанное драматургами слово – на лице экс-копа проступило выражение, означающее, что ему не слишком нравилось говорить об очевидном, – Есть такой фильм – Гранд Беллезза. Беллезза – красота по-испански.
Спокойное застолье длилось уже больше часа. Девушка из-за немалого количества выпитого начала вести себя несколько неадекватно – норовила расстегнуть прозрачную блузку, не гнушалась произносить всевозможные пошлости и пыталась закрепить за собой имидж раскованной леди. Но это небольшое сумасшествие, легкое безумие прошло с четвертым бокалом.
