Текст книги "Свидетельница (СИ)"

Автор книги: Ева Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 47 страниц)

– Они уже были установлены, – без всякого энтузиазма напомнил Абрахас спустя пару секунд. – Я не забыл о том, что сказал тебе.

– Неужели? Тогда зачем ты пытаешься выяснить, что у меня творится на душе? Ты ведь за мной следил, не так ли? – она с яростью принялась отряхивать мантию от попавшего на неё снега, смещая так свои эмоции с парня на одежду. Не стоит, наверное, продолжать выяснять всё это. Бесполезно. Мала вероятность того, что они оба придут к решению, которое будет по душе обоим.

– А если и так, то что с того? – в его платиновые волосы попало несколько снежинок, тут же слившиеся из-за похожих цветов. Сам юноша тоже встал, выпрямился во весь рост и замер напротив когтевранки. Ева почти не растерялась, а если и были отголоски этого ощущения, то она их быстро подавила в себе.

Действительно, что такого в том, что сейчас он перешёл позволительное расстояние между, так называемыми, просто однокурсниками? Ничего в этом страшного нет. Ну и что, что сейчас поблизости никого нет… Она же сталкивалась с этим сотню раз, правда?

Тем не менее, Франк всё равно опасалась, что в любой момент он может что-нибудь выкинуть, хотя Абрахас и стоял, не шелохнувшись, глядел на неё почти что спокойно и даже как-то со… снисхождением? Что?! Это она должна так на него смотреть, а не он на неё!

Похоже, мир меняется в противоположную сторону. Конечно, сколько бы не было изменений во всём свете, да невозможно абсолютно всем угодить. К этому числу относилась и Ева, сделавшая всё же шаг назад, на более безопасное расстояние.

– Я не хочу, чтобы ты следил за мной! – с угрозой в голосе воскликнула Ева, мысленно проклиная себя за эти слова. Ладно, если бы ей было бы десять лет… Но не шестнадцать! Из её уст это прозвучало слишком просто, глупо. Но что ей было ещё отвечать в этом случае?

– Боюсь, твоего мнения никто не спрашивал, – Малфой сдержанно окинул её взглядом, а после перевёл его на неподалёку росшее тоненькое деревце, посаженное буквально года три назад. Оно накренилось под тяжестью снега на ветвях. – Ты не задумывалась, что все мы любим нарушать свои обещания?

– Мне только об этом и думать целыми днями.

– А зря, – как ни в чём не бывало ответил слизеринец с лёгкой улыбкой на лице. – Иногда это помогает предотвратить наши действия, о которых позже мы будем жалеть.

Ей стало не по себе. С чего бы это вдруг он начал сходить с самой темы на размышления о поступках человека? Для него это было как-то несвойственно. А ведь Абрахас так и не сказал, зачем он наблюдал за ней всё это время, что она находилась во дворе.

– Зачем ты следил за мной? – как можно беспристрастнее спросила Ева, тем временем наблюдая за его реакцией. И, судя по всему, не зря она задала ему этот вопрос. Малфой тут же помрачнел, с губ исчезла полуулыбка, и ей уже даже почудилось, что сейчас, прямо сейчас он скажет что-нибудь обидно-остроумное, либо вообще уйдёт, чем она, конечно же, была бы очень рада.

– Я лишь беспокоюсь о тебе, – его мягкий голос никак не желал соединяться в единое с нынешним образом блондина.

Её по-прежнему насыщенно-зелёные глаза вперились в него взглядом. Они изучали каждую деталь в слизеринце, каждое движение его груди, которая то наполнялась воздухом, то вновь требовала насыщения. Франк не понимала, что хочет найти в Абрахасе, зачем ей это нужно, но она всё равно продолжала смотреть на него ещё продолжительно долгое время, лишь мысленно убеждая себя, что сейчас прекратит эту ерунду. Сам юноша больше не сказал ни слова, только иногда не мог сдерживать усмешку, наблюдая за тем, как она его изучает. Может быть, ему даже нравилось всё это, и он бы не прерывал эту игру взглядов и дальше, если бы Ева сама не опомнилась.

Отступив от него на пару шагов, когтевранка пыталась вспомнить, что же хотела ему сказать, взгляд её метался из стороны в сторону. Постепенно приходило осознание того, что пялилась Ева на Малфоя минут пять точно, а то и больше.

– Ты в порядке? – Ева нехотя перевела на него взгляд. Успел ли он оправиться от того, что её внимание теперь вновь принадлежит не ему, или Абрахас даже и не переживал по этому поводу?

– Да. Но я не нуждаюсь в твоей заботе, Малфой, – быстро проговорила Франк, стараясь не сбиться с мысли. – Лучше тебе будет вообще забыть меня, как я тебя.

– Ты уверена, что с такой лёгкостью забы…

– Да, – резко оборвала его, а тон голос изменился, стал более жёстким, окрепшим. – Я забыла.

Она развернулась и зашагала по почищенной от снега дороге, старательно игнорируя все свои мысли о том, что нельзя быть такой грубой. Нужно просто уйти как можно дальше от него, а уж потом себя корить.

– Тебе лучше больше не возобновлять отношения с Реддлом, – крикнул ей он вслед, буквально тогда, когда Ева уже почти зашла в замок. Как раз именно в этот момент ветер вновь очнулся от спячки и, таким образом, усилил громкость слов блондина раза в два. – Его цели придутся по вкусу пожирателям, но не тебе, Ева.

Что он такое говорит? Неужели пытается настроить её против Тома? Наверняка так и есть.

– Спасибо, что предупредил, – пробормотала себе под нос, даже не рассчитывая на то, что он услышит это. – Но и в твоих советах я тоже не нуждаюсь.

Когда она очутилась в коридоре, который был лишь чуть теплее самой улицы, то чувства её тут же обострились, и, следовательно, сомнения тоже не остались в стороне, а закрались в её голову.

Едва слышно шагая, Ева думала о том, что Абрахас хотел действительно предупредить её. Однако с самого начала девушка ведь знала, что у Реддла есть свои планы на будущее, пусть и большинство ей не известно. С чего Малфой взял, что они как-то ей навредят?

***

Подарок Тома лежал на столе, отражая в себе холодные лучики солнца. Коробку она положила далеко в чемодан, а записка уже как час находилась у неё в руке. Одна, когтевранка сидела на кровати, временами сжимая сильнее письмо, комкая его, то ли от нахлынувших переживаний, то ли просто, чтобы развлечь себя.

Неподвижное лицо было похоже на статую, если бы не едва заметно вздымающаяся грудь. Вокруг был «лёгкий» беспорядок: исписанные пергаменты, испорченные перья, дюжина библиотечных книг и её учебник за прошлые курсы. Однако в этом нет ничего удивительного. У тех, кто тоже начал подготовку к экзаменам, был точно такой же хаос.

В середине спальни стояла специальная печь, уходящая в потолок, на улицу. Треск и забавные тени от огня помогали ей продолжать сидеть на том же месте. Наверное, если бы не это яркое оранжевое пламя, похожее чем-то на солнце, девушка бы давно потеряла над собой контроль. И всё-таки, иногда не нужны посторонние люди, чтобы успокоиться. Достаточно лишь оказаться в нужной обстановке.

Конечно, Ева ощущала себя несколько иначе. Обычно её одолевали рассуждения, предположения и подозрения. Сейчас же всё было наоборот. Не было ни одной мысли, что может произойти там, у выручай-комнаты. Наверное, что угодно. Это-то ей и не нравилось.

Снова стиснув в кулаке бедную бумажку, Франк медленно повернула голову к столу, чтобы взглянуть на турмалин, казавшийся ярче и светлее при таком свете, чем до этого.

Да. Ей нужно было признать: Том умеет производить сильное впечатление. Вот только этого, возможно, он и добивался.

Обратив свой взор вновь на печь, немного поёрзала, а лицо насупилось.

А вдруг Том и правда ХОТЕЛ, чтобы она испытала шок от подарка, непонимание, смятение, растерянность? Ведь это хороший план. Юноша знает её достаточно хорошо, чтобы находить пути наступления к ней. По сути, прошло уже три дня, а она даже ничего не предпринимала, не искала его, даже почти не натыкалась на неприятности, если не считать Малфоя. И всё из-за этого турмалина… До чего же мир чувств удивителен. Он способен захватить нас в самый неподходящий, неожиданный момент. И мы ничего не сможем с этим поделать, кроме как пытаться расхлёбывать всю кашу и выбираться самостоятельно. Так и будет гораздо эффективнее, нежели принимать от кого-то чью-то помощь.

Чёрная стрелка часов остановилась под цифрой двенадцать. Ева знала это, потому что временами глядела в сторону часов, иногда редко, а иногда через каждые тридцать секунд.

Нужно было идти. Не хочет же она заставить Тома ждать её? Он-то наверняка уже на месте. А вдруг часы просто спешат? И у неё есть ещё пару драгоценных минут, позволяющих лучше всё обдумать уже раз в десятый? Но нет, все ученики с первого курса знали, что в Хогвартсе время самое точное. Каждый год кто-то из рабочих перепроверяет на летних каникулах абсолютно все часы. Хотя, конечно, самые главные – это одна из башен школы.

Она сделала слабую попытку встать, и звук движения простыни показался слишком громким, не сочетающимся с этой тишиной, которая была уже около часа в спальне. Давно же она не была так рада тишине.

Наконец, Франк окончательно встала, рассеяно, точно вот-вот провалится в мир снов, расправила карманы в тёмно-серых брюках, пригладила выбившиеся из простой косы локоны и натянула на руки рукава просто чёрного, но тёплого свитера. Осталось только кое-что взять.

Медленно и неохотно подошла к столу, на котором было куча мусора. Как ни странно, ей не нужно было искать турмалин. Среди всех этих бумаг он сразу бросался глаза, хотя и не отличался особой яркостью цвета. Тогда что в нём такого особенного? Кроме того, конечно, что он принадлежит Реддлу.

Быстро взяв подарок за цепочку, когтевранка в том же темпе, будто боялась обжечься, спрятала его в свою школьную сумку, внутри который были теперь не учебники седьмого курса, а всё то же: конспекты, справочные материалы. Сделала так Ева специально, для удобства. В самом деле, вдруг у неё будет свободное время, захочется пойти позаниматься в библиотеку? Вряд ли кому-либо захочется проходить половину замка, чтобы взять из комнаты всё необходимое. А так, таская с собой повсюду сумку, не возникнет необходимости тратить время зря. Хотя идею девушка позаимствовала у одной типичной слизеринки. Она шла по коридору мимо Евы, а затем отошла к окну и вытащила из сумки дорогую свойственную ей косметику. После увиденного ей и пришла в голову идея брать с собой всегда необходимые вещи. Правда, сама Франк не особо увлекалась всеми этими слишком яркими помадами, впрочем, как и та девушка – книгами.

В последний раз окинув взглядом сначала часы, показывающие уже на пять минут больше, чем в предыдущий раз, её помятую кровать, бывшую раньше идеальной, замершее окно, за которым не было ничего видно, она повернулась ко всему этому спиной и, вдохнув как можно больше воздуха, будто бы собиралась нырять, вышла в гостиную.

Разные предположения имелись у неё. Однокурсники могли поинтересоваться, куда она идёт, ведь ужин ещё долго ждать. И хотя до этого Ева пропадала в библиотеке, и все об этом знали, всё равно какой-нибудь олух мог пристать к ней. В любом случае, кто бы к ней не обратился, когтевранка всё равно скажет, что идёт вновь в библиотеку. Правду точно нельзя никому знать.

Однако, к её слабой радости, в гостиной Когтеврана было очень мало людей. Большинство уехали на каникулах к родителям, чтобы с семьёй отпраздновать Рождество, другие же, присутствующие здесь, предпочли не отвлекаться на какую-то Еву Франк, а продолжать заниматься своими делами: делать домашние задание, заданное профессорами им перед отдыхом. Кое-кому пришлось часами корпеть над своими работами.

Стараясь идти как можно тише, чтобы лишний раз не навлекать на себя неприятности, Ева взялась за ручку двери и отворила её, в ответ тут же раздался приятный звон, но никакого вопроса не последовало. Выходить можно свободно, а вот заходить – нет. Это удобно для когтевранцев, и эффективно против посторонних лиц.

Факелы горели, не переставая, пытаясь хоть как-то разогнать душераздирающий холод. Все окна были плотно закрыты на заклинания. Директор узнал о том самом коридоре, где Ева и многие другие получали после встречи со скользким полом ушибы, и вызвал к себе в кабинет завхоза. После этого в замке стало заметно чище и, можно не бояться этого слова, безопаснее. Очевидно, что Диппет пригрозил мужчине уходом в отставку раньше времени.

Если честно, поначалу ей хотелось идти медленно настолько, чтобы оттянуть неизбежную встречу с наследником Слизерина хотя бы на пару минут. Но, уже идя по коридору к двери, ведущей ко всем главным лестницам школы, в ней померкло это желание, вместо него поселился другой голос, подговаривавший девушку поспешить, успеть вовремя. Правда, назначенное время Ева уже пропустила, поэтому, во сколько бы она не пришла, всё равно опоздает.

В коридоре ей никто не встретился, кроме стремительно пролетевшей мимо Серой дамы, но и та, даже не обратив внимания на ученицу, прошла сквозь стену и улетела в неизвестном направлении. С чего бы приведению так спешить? Но, конечно, у них свои заморочки, кто знает, может, Серая дама просто опаздывает на всемирный съезд духов?

Выйдя на подножие одной из многочисленных лестниц, Ева усмехнулась самой себе. Похоже, её фантазия сегодня работает в полную силу. Если бы так было всегда, то, может быть, смогла бы избежать некоторых неприятных ситуаций.

Поднимаясь по ступенькам, она ловко перешагивала через одну, сокращая расстояние и время. Раньше бы Франк никогда бы так не сделала, посчитав это лишь ребяческой забавой, которая выходит за рамки культуры, но только не сейчас. Правда, так Ева быстро запыхалась. Поднимаясь уже по четвёртой лестнице, решила идти, как нормальные люди. Сумка становилась неожиданно тяжёлой, будто там не бумаги, а кирпичи. Она жадно глотала воздух на каждой передышке, когда одолевала очередную лестницу. В этот момент ей хотелось проклинать Тома, выбравшего такое место встречи, самое дальнее место. Неужели нельзя было позвать её, скажем… к озеру? В такой холод и в такие сугробы туда ни один человек в здравом уме не пойдёт. Хотя, тут-то и загвоздка, Том, наверное, тоже не захотел бы полчаса идти по снегу. Да, это то же самое, что и ступеньки.

А как добирался сам парень? Ведь его гостиная гораздо ниже, чем гостиная Евы. Вряд ли приказал своим пожирателям нести его на позолоченном стуле. Мда. Что-то сегодня у неё странные догадки появляются. Очевидно, самое время отвлечься от всего этого, поехать на необитаемый остров и насладиться отдыхом в одиночестве.

Чёрт, снова она несёт чепуху. Пора бы уже прекратить.

Да, конечно. Она прекратит только тогда, когда доберется, наконец, до этой чёртовой выручай-комнаты. Почему основатели школы не могли создать это место хотя бы на четвёртом этаже?

В конец Ева устала настолько, что уже почти прекратила нормально мыслить. Последнее, что она решила запомнить для себя, так это больше заниматься физическими упражнениями.

Спускавшиеся мимо редкие ученики удивлённо смотрели на её измученное красное лицо, изредка пронзающееся злобой на всё, что происходит с ней в данный момент. Хотя студенты быстро отводили от неё взгляд, вспоминая, чья она девушка. Точнее, «была». Видимо, все опасаются, что, «расставшись» с ней, Том Реддл всё равно будет присматривать за ней.

– О боже… Я… до… дошла?

Чуть ли не согнувшись пополам от усталости, Ева опёрлась одной рукой о стену, чтобы окончательно не свалиться. Радости от того, что цель всё-таки достигнута, не было. Больше всего ей хотелось попить и просто рухнуть на такой сейчас приятно-холодный пол и почувствовать на себе сквозняк. В горле пересохло, и, откашлявшись, она продолжала то ли стоять, то ли сидеть на прежнем месте. Дверь за ней не закрывалась из-за, опять же, сквозняка. Но не было в этом ничего страшного. Точнее, ей было просто плевать. Лишь бы найти где-нибудь воды. Может, Том взял с собой хотя бы стаканчик освежающего сока, на всякий слу…

Боль даже не была ощутима, потому что она получила почти то, что ей нужно – холод. Пусть и холод руки. Это дало действенный эффект, и Ева, не в силах больше держаться на ногах, медленно осела вниз, зажмурившись. Ей не нужно было открывать глаза и смотреть, кто там: Том или посторонний. Какая разница? Самое главное, что Ева получила наконец-то тот долгожданный холод, ибо температура в школе сейчас не была для неё настолько низкой, не чувствовала Франк этого.

– Какого чёрта?!

Эти слова не произвели на когтевранку ровно никакого впечатления. По-прежнему хватаясь за спасительную руку, она всё же окончательно села на твёрдый пол. Звуки стали несколько иными, чем обычно. Какими-то отдалёнными, ей даже показалось, что за ними следует эхо.

Человек в ответ сжал её руку и что-то ещё сказал, но что, девушка так и не поняла, точнее, не желала слушать. Зачем он вообще что-то говорит? Почему бы ему тоже не сесть рядом и наслаждаться этими чудесными мгновениями?

– М-м-м… – всё, что смогла сказать ему в ответ юная особа, неохотно открывая глаза. Благодаря этому человеку усталость уже начала уходить, и разум тоже неспешно возвращался в её голову.

– Что с тобой?

Перед глазами всё было немного размытым, но ей удалось увидеть знакомое лицо и извлечь из себя ответ:

– Ничего…

Человек ничего не ответил на это, а лишь убрал от неё свою руку, заставив Франк тихо и недовольно застонать. Именно сейчас ему надо думать, что предпринимать дальше? Пусть лучше оставит её, даст время полностью прийти в себя.

Внезапно под ней оказалась пустота, и чувство, что под ней что-то есть, исчезло. Его всё так же холодные руки легко подняли её и прижали к себе, чтобы Ева, будучи в таком состоянии, ненароком не упала.

– Что ты… – пытаться возмущаться не получилось, и Ева уткнулась носом ему в грудь, прикрыв глаза. Температура его тела помогала быстрее восстановиться. От него пахло весьма необычно: рябиной и зимней свежестью.

========== Глава 31 ==========

Он сидел в противоположной стороне от неё, скрытый тенью, но всё же, даже сейчас юноша выделялся на фоне комнаты, обставленной со вкусом. Взгляд его, выражавший неизвестное чувство, был неподвижным, застывшим на ней. Юноша практически не двигался, и его можно было бы принять за статую, весьма хорошую статую, а творца этого искусства любой захотел бы искренне похвалить и выразить восхищение. Вот только одно перечёркивало все иллюзии – дыхание и остальные признаки живого в нём. Сквозь протяжное завывание ветра за большим окном, сквозь звуки двигающейся с места стрелки часов, расположенных на камине, в котором лежали готовые поленья для начала процесса горения, всё равно можно было расслышать тихий стук его сердца, разгоняющего кровь по организму, заметить временами вздымающуюся и опускающуюся грудь, в которую то поступал кислород, то выходил. Но, в остальном, трудно найти что-то ещё в нём, что бы убедило всех в его жизненной энергии. Возможно, это было уже по привычке. Старание не показывать своих истинных эмоций, чувств и реакций постепенно перерастало во что-то большее, в связанную с ним часть его самого.

Однако ныне, будучи практически наедине с собой на неопределённое время, Реддл немного приоткрыл каменные двери в свой мир.

Девушка лежала с закрытыми глазами, повернувшись боком к сидевшему слизеринцу. Не было известно, сама ли она это сделала, или принёсший её сюда Реддл решил во время сна девицы развлечься наблюдением за ней. Если это можно назвать развлечением, конечно.

Даже находясь в мире грез, Ева выглядела измученной. Растрёпанные волосы вместо косы, некоторые пряди которых свесились вниз и почти касались пола, морщившейся временами лоб, сжатые в кулаки руки, говорившие некогда о готовности перенести поход от гостиной до выручай-комнаты – всё это говорило ему лишь о слишком большой нагрузке, усталость от которой даже во сне преследует её. Если говорить о том, спит она или потеряла сознание, то здесь многие выберут разные варианты. А, по его мнению, в данный момент у девушки было что-то между. Впрочем, если ответ неопределённый, то можно и округлить до обычного сна, помогающего человеку восстановить силы для успешного начала дня.

Сколько раз слизеринец видел её спящей? Не так уж и много, всего пару раз. Да, именно так. И все эти разы заканчивались не таким пробуждением, что он мог ожидать бы. Помнится, в тот раз, во время невозможности ночевать в своих гостиных, их отправили к другим факультетам. Произошедшее, признаться, заставило его немного побеспокоиться за свою неприкосновенность и за психическое состояние Евы.

Всё-таки, с чего бы ей приснился подобный сон, где в главной роли был он сам? И пришлось же ему потрудиться, чтобы успокоить девчонку. Всё ещё слишком хрупкая, но по характеру настырнее, чем казалось в первые дни их знакомства. Хотя нет, что уж тут скрывать? Реддл вообще не видел в ней угрозы какого-то бунтарства. Обычная пугливая студентка, сидевшая в своей норке, но неожиданно очутившаяся на поверхности. Не знающая жизни, не знающая нормального обращения с такими, как он, не знающая своего места. Можно лишь радоваться, что, благодаря Реддлу, она хотя бы что-то познала.

И сколько же мороки с ней порой. Даже без её вечных недовольств, с ней происходят какие-то неприятности. То с Малфоем свяжется, то с Блэк, то с Хейтоном, то теперь ещё и Друэлла по доброте душевной вдруг решила поделиться с ней тем, чего девушке не нужно знать. Неужели Розье не видит в ней несформировавшуюся личность, которая может лишь испытывать дискомфорт из-за происходящих вокруг неё событий? Она же до сих пор надеется на возвращение её старой жизни.

Сколько же пройдёт времени, когда Ева уже, наконец, перестанет метаться из стороны в сторону? Не выгодно будет выполнить своё обещание по поводу подробностей его жизни, если она так и не определиться со своими взглядами.

Придётся ускорить процесс. Нужно, ибо порой его охватывает раздражение, набирающее силу раздражение, когда он не может предугадать её действия. Такие как она одновременно и трудны, и просты в понимании. Неопределённость создаёт непредсказуемость.

Ненароком молодой человек стал осматривать не только её лицо, но и всю девушку в целом: кожа её казалось белоснежно-белой из-за уже зимнего освещения, а на руках были чуть заметны сиренево-голубые ветви вен. Теперь можно было понять, что Ева, будучи худой, стала ещё хрупче, ещё беззащитнее. Одежда когтевранки, пусть и тёплая, подчёркивала изгибы её тела, навевая воспоминания о танце с ней. Уже тогда, обхватив рукой её талию, он почувствовал в ней изменения, но не придал этому значения. В том платье Ева выглядела весьма… симпатично? Так это, кажется, называется. Или она такой была всегда? С собой уж сравнивать её будет глупо, а с Друэллой или той же Беллатрисой ещё глупее.

Пожалуй, девчонка всё-таки отличается чем-то от них, правда, до конца он так и не выяснил, чем же именно.

Глупо. Какое ему дело до её внешнего вида, фигуре или внутреннем мире? В такое время Реддл должен занимать себе голову лишь самими деталями его нового объекта для изучения. Хейтоном.

– Где я?.. – хрипло проговорила Франк, разлепив веки и недоумённо оглядывая сначала саму комнату, а уж затем того, кто её сюда привёл, точнее, принёс.

Отлично, очнулась. Теперь можно немного развлечь себя, наблюдая за дальнейшим поведением когтевранки.

– В выручай-комнате, – безразлично ответил Том, но сам с плохо скрываемым интересом следил, как она медленно приподнимается, убирает мешающие пряди волос с лица, хмурится, морщит нос и, встречаясь с ним взглядом, тут же отводит его, чего-то опасаясь.

Диван был мягким и тёплым, согретым теплом её тела, поэтому, собираясь уже было встать, Ева решила ещё немного подождать. Не имея источника тепла, здесь было ничуть не лучше, чем в коридоре. И как же она только не окоченела во время отключки? И… почему вообще девушка отключилась?

Помнится, она шла к месту встречи с ним. Усталость… Лестница… Что всё это значит? Неужели Франк умудрилась потерять сознание прямо перед завершением её пути?! Что за идиотка!

– Я не помню, как здесь оказалась, – сжав в руках обивку дивана, ощутила в своём голосе неуверенность. Лучше попытаться притвориться, что это правда, так будет менее позорно.

– Ну, – Том вздохнул, скрестив пальцы рук вместе, – я нашёл тебя прямо у выхода к лестницам, выглядела ты так, словно это последние минуты твоей жизни. Не особо хотелось быть застигнутым вместе с трупом, поэтому я решил тебя перепрятать. Сюда. К счастью, ты всё ещё дышала, и вывод пришёл сам собой. А подробнее: ты переутомилась, – лицо его оставалось невозмутимым, как если бы он рассказывал тему на уроке, но тон голоса заставлял сомневаться в его серьёзности. Было ощущение, что Реддл просто смеётся над ней, только мысленно. – И да, я уже начинал скучать без твоих допытываний до моей жизни, мой маленький детектив.

– Не называй меня так! – Возмущённо крикнула Ева, сморщившись так, как если бы съела целый лимон.

– Это забавно, – на удивление мягко сказал Том, теперь положив руки на подлокотники. – Знаешь, “маленький детектив” тебе подходит.

Франк злобно на него посмотрела, расправив плечи:

– Нисколько.

Последовала пауза, но не напряжённая. Каждый рассуждал о своём. Ева пыталась полностью оценить происходящую ситуацию, цель всего этого, а наследник Слизерина занимал себя мыслями, что очень уместно подобрал он для неё прозвище. Конечно, это не такое уж и прозвище, ибо обидным оно не было, всего лишь новый способ, как обратиться к ней. Пусть. Это по-прежнему остаётся забавным. И хотя Том не позволял опускаться до низших слоёв общества, которое каждому встречному даёт кличку, здесь был иной случай. Большинство прозвищ, что когда-либо слышал он, были просто глупыми и не несущими никакой смысл.

Оба так и сидели на своих местах, наблюдая друг за другом. Молчание начинало перерастать во что-то большее. И девушка, и парень – оба ждали, когда кто-то из них встанет первым, чем он сам, тем самым, и первым продолжит разговор. Ей не хотелось что-то говорить, потому что были опасения по поводу верности своих слов. Ему не хотелось что-то говорить, потому что лёгкое любопытство охватило его разум: хотелось ещё немного понаблюдать за ней, провести очередное испытание для неё, испытание тишины.

У каждого было вполне достаточно вопросов и утверждений для развития этого вечера, но не у каждого из них было столько же количества мужества. Всегда кто-то проигрывает. И сегодня это был не Реддл, как и всегда. Так было, есть и, кто знает, может, будет.

– Ладно, – недовольно подняла руки в знак поражения. – У меня нет больше сил терпеть твой взгляд.

– А что с ним не так? – юноша фыркнул и поднял одну бровь в знак того, что он не понимает, что имеет в виду когтевранка.

Та же решилась встать и теперь поправляла свитер, чуть задравшийся вверх, открывая всё ещё любознательному юноше короткие мгновения лицезреть её живот. Кому-то, вероятно, не хватило бы времени увидеть детали, которые тут же приметил Том. Его утверждения по поводу постепенного усовершенствования её тела оказались верны. Хоть и говорят, что, пока не проверишь всё: будь то комнату или человека, нельзя быть уверенным и оставить остатки сомнений далеко позади себя. Не до конца правильный совет, можно легко убить время, но так и не добиться своего.

– С ним всё так, даже… Нет, то есть не так! Я… – проследив за его взглядом, лёгкий румянец на фоне бледной кожи покрыл её щёки. Ещё сильнее потянув свитер вниз, она прошипела: – Ты хотя бы раз можешь не вести себя так, как будто разглядываешь картину в музее?!

– Я могу вести себя по-разному. Если ты не знала об этом, Ева, то спешу тебе об этом сообщить, ведь, кажется, ты уже сталкивалась с некоторыми моими отрицательными эмоциями? – вкрадчиво задал вопрос, а затем мрачно улыбнулся.

– Не думай, что с помощью слов тебе удастся меня задеть.

– Но я уже это сделал.

Ева открыла было рот, собираясь дать ему не менее колкий ответ, выглядя при этом как рыба, оказавшаяся на суше, но через пару секунд захлопнула его обратно, при этом с шумом вдохнув и выдохнув воздух через нос. Злость на уже второе по счёту за сегодняшний день поражение начинала её напрягать. Нужно успокоиться.

– Хорошо, – сквозь зубы проскрежетала девица, начав искать в карманах брюк что-то, известное лишь ей одной. Не удовлетворившись поисками, Ева поворачивала голову то вправо, то влево, пока не обратила опять своё внимание на Реддла, теперь, казалось бы, уже как-то по-аристократически расслаблено развалившись на кресле. – Где моя сумка?

– Она твоя, значит, ты и должна знать.

– Ты принёс сюда меня без моего разрешения, а значит, знание о местонахождении сумки переходит на твои плечи, Том.

Увидев, как слизеринец тяжёло вздохнул, прикрыв глаза, ей стало чуть легче. Он не может найти или придумать весомые аргументы против её слов. Что ж, уже прогресс, не всё же время ему оставаться в победителях?

– Зачем она тебе сейчас? – скривив губы в уже готовой ухмылке, юноша, ещё раз вздохнув, будто пытаясь так выпустить из своего тела какие-то чувство, неохотно встал, тут же возвышаясь над нею, как дуб, переживший много времён, над окружающей местностью.

– Зачем ты пригласил меня сюда? – вопросом на вопрос ответила когтевранка, сделав шаг навстречу к нему.

– Хороший вопрос, – на удивление девушки, Реддл на мгновение с растерянностью взглянул на неё, словно и правда не знал, зачем всё это устроил.

– Э… Ты… – Ева опешила от его выражения лица, наверное, было это из-за непривычности наблюдать за ним такое. – Ты серьёзно?

Лишь пожал плечами, ещё больше удивляя её. Он ступил на ковёр, в середине которого стояла Ева, пытающаяся понять, что будет дальше. Франк даже не заметила, как практически перестала дышать, лишь чуть позже, ощутив сильную нехватку кислорода, немного вдохнула, не заботясь о поспешном удовлетворении лёгких.

– Думаю, что нет, – ответил ей прежний Том Реддл, снова уверенный и расчётливый.

– Х-хорошо… – не сумев скрыть облегчения, сказала Ева.

Да, пожалуй, это был первый раз, когда когтевранка радовалась его привычным манерам. Обычно её жутко раздражали его холодный тон, пронизывающий взгляд, намёк на безразличие и властность, но сейчас… Неопределённость с его стороны была гораздо хуже всего этого. Неужели можно предположить, что, если сама Ева не знает чего-то, он должен обязательно знать?

Нет. Она не должна полагаться всё время на него. Это рискованно. Не начинает же девушка доверять ему?..

Тем временем Реддл повернулся к ней спиной, обошёл то самое кресло, за которым он сидел всё время её бессознательно-сонного состояния и, наклонившись, выудил на свет сумку.

– Теперь ты довольна? – сказал Том, как только передал ей в руки вещицу.

Синеву его глаз было меньше видно из-за ещё расширенных зрачков. За креслом не было окон, поэтому освещение тоже не являлось наилучшим. Ева успела разглядеть в его глазах своё собственное отражение, в особенности свой растрёпанный вид, прежде чем глаза слизеринца адаптировались к белоснежному свету из улицы, где было полно снега, переливающегося на солнце.