Текст книги "Свидетельница (СИ)"

Автор книги: Ева Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 47 страниц)

Франк чувствовала, как в любой момент готова была вырваться из власти и без того ослабевшего над ней спокойствия и начать убеждать Реддла в обратном, пока не получит результата. Но она не должна этого делать. Кто ещё недавно пообещал себе, что перестанет что-то узнавать и ждать, когда сам слизеринец решит всё ей рассказать? Уж обещания надо сдерживать всегда, даже те, которые были даны самой себе.

Замолкнув на полуслове, Ева растеряно посмотрела сначала на парня, а затем по сторонам. Сейчас лучше всего не продолжать эту тему.

– Хейтон делал мне комплименты, просил рассказать, о чём я думаю, а также отвратительно себя вёл. – С холодком в голосе сказала Франк, сверкнув глазами.

– И о чём же ты думала? – тут же презрительно задал вопрос Реддл, который, судя по всему, тоже старался взять свои эмоции под контроль. Ему это удалось сразу же, в отличие от неё.

Это уже начинало раздражать и наводить на мысли о том, что все эти вопросы – не просто так.

– Сказала, что меня от него тошнит. И вообще, если ты… Постой… – лицо её озарилось от того, что она наконец поняла, в чём тут дело. Она усмехнулась. – Ты ревнуешь?

– Что? – пытается сделать вид, что не расслышал. Что ж, хорошо, она повторит.

– Я спрашиваю: ты ревнуешь меня к Кристоферу?

– Что за чушь? – тут же раздражённо сказал молодой человек, с неким удивлением и потрясением смотря на неё.

– А разве нет? – Франк едва сдерживала улыбку, которая готова была вот-вот проступить на её лице. Она сделала глубокий выдох и обратилась к слизеринцу уже с абсолютно серьёзным лицом. – Если ты не знаешь, то чувство ревности – это когда тот, кто тебе…

– Я прекрасно знаю, что такое ревность, Франк! – неожиданно грубо Том перебил девушку и скривил губы в презрительной усмешке. – Это одно из самых отвратных чувств, с помощью которого можно легко погубить человека. Поэтому нет, я не ревную.

Столько резкий ответ заставил Еву на мгновение замолчать. Несколько раз она крутила в голове его слова, всё время ища в них что-то ещё, что-то, типа скрытых намёков. Лёгкая обида настигла её, и когтевранка поспешно отвернулась от парня, дабы не устроить скандал при людях. Нет, чего она переживает? Действительно, в его словах нет ничего такого. Просто в очередной раз он показал ей, как презирает человеческие чувства.

Наконец, полностью успокоившись, она вновь повернулась к Тому, который всё это время с той же усмешкой, дико её бесившей, наблюдал за ней.

– Хорошо, говори, что хочешь. Но я ведь знаю, что всё это – ложь. Странно получается… И не говори, что и здесь нельзя сравнивать… – девушка покачала головой. – Если это всё, что ты хотел узнать, то я, пожалуй, пойду.

Не обратив ровно никакого внимания на угрожающие взгляды Тома, Ева направилась прочь. Шла она, сама не зная куда. Вернуться назад не было желания, а разговаривать с Хейтоном или, чего хуже, со Слизнортом о её профессии, тем более не хотелось. Лучше всего сейчас побыть одной, но вот разве найдёшь такое место в переполненном классе?

Или, может быть, вообще уйти отсюда, наплевав на рамки приличия? Ведь здесь столько народа, что вряд ли её кто-то хватится. Вот если бы сам Том ушёл раньше, чем требовалось, то тогда, скорее всего, Гораций бы всю школу на уши поставил. Но Ева, по сути, не такая уж важная персона для этой вечеринки.

Но потом сомнения начали одолевать её. А вдруг кто-нибудь увидит её? Хотя, что такого в том, что девушка уйдёт раньше, чем остальные? Никто ничего не сможет доказать, и, встретившим её по пути в гостиную, придется поверить в то, что ей внезапно стало “плохо”. К тому же, когда в последний раз она нарушала школьные правила по своей воле? Случай, когда она пошла с Реддлом гостиную Слизрина ночью, по его же приглашению, а затем уже с другими слизеринцами чуть позже в Запретный лес из-за самой же Франк – не считается.

Воспоминание, когда она убила, стремительно пролетело у девушки перед глазами, заставив остановиться на месте. Та боль, что когтевранка тщательно пыталась замуровать, вновь вырвалась наружу, а следом за ней и безумные мысли. Почему она всё ещё спокойно ходит по школе, когда её должны были давно уже упрятать на пару с Томом в Азкабан? Ева много слышала об этой тюрьме, и всегда, когда кто-то упоминал о ней, по всему телу проходила дрожь, будто бы её только что окатили холодной водой. Боже, да даже тот факт, что она до сих пор имеет дела с наследником Слизерина, уже говорит о её неисправимости. Что сказала бы мама? Ведь она всегда учила её в детстве, что, совершив что-то плохое, надо обязательно сделать что-то противоположное этому – хорошее дело. Только тогда всё встанет на привычные места, хотя Ева сомневалась в этом. Однако не ей об этом говорить. Что она совершила хорошего за последние месяцы? Да те же подруги… Когтевранка относилась к ним предвзято.

– Ева? Что с тобой? – Натали появилась непонятно откуда, как по волшебству. И, конечно, в самый неподходящий момент.

– А что со мной? – девушка ещё не до конца отошла от размышлений, которые оставляли за собой неприятный осадок. Нет, всё-таки Натали вовремя подоспела, иначе бы Ева точно впала в депрессию.

И на кой чёрт она вспомнила о Лин?..

– Ну… Ты кажешься какой-то… подавленной, точно что-то случилось. – Натали с удивлением пронаблюдала, как Ева затравленно глядела на неё, будто бы Остин чужая.

– Да, задумалась… – Франк постаралась сказать это как можно более радостно, но из-за дрожания голоса это вышло не очень убедительно. Тогда когтевранка пересилила себя и улыбнулась подруге. – Я в порядке.

Интересно, сколько раз она уже говорит всем вокруг, что в порядке?

– Ты уверена? – Натали явно с каждой секундой пугалась всё больше и больше. – Ты выглядишь бледной. Может, тебе помочь? В Больничном кры…

– Ева! – услышав этот голос, когтевранка слегка вздрогнула. Чувствуя себя зажатой со всех сторон, она машинально сделала шаг назад, к двери, расположенной неподалёку. – Вот ты где! Я везде тебя обыскался.

Было впечатление, будто бы никакого разговора между ней и Томом про ревность и не было. Молодой человек быстрым шагом направлялся к ним, глаза блестели озорным огоньком, а, приблизившись, Ева могла заметить, как он чуть чаще дышит, чем обычно, словно и вправду запыхался, бегая по всему классу. Но это не слишком походило на правду. Изображал он, конечно, всё так, как надо: и не придерёшься ни к чему.

– Да неужели? – Франк не стала ему подыгрывать. – Раз так, то зачем искал?

– О, будто ты не знаешь. Я же говорил, как и говорит Натали, что тебе нужно в больничное крыло. То, что ты чувствуешь себя неважно, может послужить признаком серьёзной болезни. Так что, будь добра, позволь мне тебя отвезти, пока Слизнорт ещё занят другими студентами.

Она непонимающе смотрела на него, не в силах даже сказать и одного слова. Еву одолевали размышления по поводу того, зачем слизеринец это делает. Но, к счастью, замешательство девушки Натали восприняла, как последствия “болезни”, и, сочувственно погладив по плечу, одобрительно кивнула Реддлу:

– Да, ты прав. Надеюсь, что это всего лишь слабость от танцев. Вы идите, а я, если что, прикрою вас. – И впервые Остин посмотрела на Тома по-другому. Не как на заядлого слизеринца, парня, таящего в себе множество мрачных тайн, а, наоборот, в её взгляде была и благодарность, и некое дружелюбие, словно он давний её знакомый. Неужели она ему наконец-то поверила? Ох, лучше бы сама отвела “больную” Еву в Больничное крыло. Идти сейчас туда с Томом не хотелось, учитывая, что они, скорее всего, и не дойдут туда. В этом она была уверена.

– Благодарю тебя, Натали. Обещаю, в долгу не останусь.

Реддл взял руку Остин и, не отрывая от юной особы дружелюбного взгляда, поцеловал. Всё это выглядела так, словно они оказались на приёме. А с Евой Реддл себе такого не позволял… Конечно, поцелуй в руку и поцелуй в губы – это совершенно разные вещи, но всё равно. Ситуация была для неё почему-то немного комичной, и Ева едва сдерживала смех, готовый вот-вот прорваться наружу. Губы дрожали, и когтевранка быстро перевела взгляд куда-то в сторону, надеясь так отвлечься.

– Пойдём же, Ева, – не дождавшись кивка спутницы, молодой человек взял её за руку и не сильно подтолкнул к выходу. Интересно… не будь здесь никого, он бы, наверное, просто с помощью магии заставил девушку выйти из комнаты.

– Пока, Натали! – чересчур счастливо крикнула вслед своей подруге Ева, а затем вышла вместе с наследником Слизерина.

Стоило Тому закрыть дверь, как Ева, больше не в состоянии сдерживать себя, захохотала так, что, казалось, эхо прокатилось по всей школе. Давясь от смеха, она скрючилась, схватившись за болевший живот.

– Что смешного? – вновь недовольный Том вернулся.

Ева замотала головой, не в силах ничего сказать. Постаравшись справиться со смешинкой во рту, девушка кое-как выпрямилась и, глубоко вдохнув воздух, постаралась успокоиться.

– Прости. Просто… ты поцеловал ей руку… – после этих слов когтевранка зажала рот рукой, дабы так препятствовать очередному взрыву смеха.

– И? – Реддл смотрел на неё, как на ненормальную. – Я должен тоже смеяться?

Реакция Тома смешила ещё больше, поэтому ей пришлось прекратить стоять на месте и пойти по коридору, считая, что так смех скорее пройдёт. Том шёл позади неё, практически сверля взглядом ей в спину. Сейчас это не особо волновало Франк из-за дико счастливого настроения. Все следы после воспоминаний об убийстве словно метлой смели. Она чувствовала себя прекрасно. И хоть постепенно дикий хохот перешёл в редкое хихиканье, девушка становилась всё счастливее и счастливее.

– Что ты пила сегодня?

Ева не поняла поначалу смысл вопрос слизеринца и продолжала идти, а затем и вовсе стала расставлять руки в стороны и наслаждаться тем, что она идёт по такому прекрасному коридору.

– Ева! Очнись. Что ты сегодня пила? – Том начинал злиться тому, что его игнорируют. А игнорировали ли его вообще?

– Что тебе? – это прозвучало не как вопрос, а, скорее, она пропела слова, будто они играют мюзикл. В конце девушка перешла на высокие ноты, и её пение заставило людей в картинах, мирно посапывающих всё это время, потрясённо смотреть вслед этой странной ученице.

– Ты прекрасно всё слышала! – Реддл ускорил шаг и, обогнав её, остановился и встал прямо перед ней. Ева, не успев отреагировать, увлечённая всё это время созерцанием коридора, врезалась в парня и отскочила назад по инерции, благо, устояв на ногах.

– Дай пройти!

– Не дам, пока не ответишь на мой вопрос.

– Отстань от меня! Я хочу веселиться! – Ева обиженно надула губки и стала похожей на маленькую девочку. Но сам парень никак не отреагировал на это, а лишь вновь повторил:

– Что ты пила?

Девушка закатила глаза и с негодованием, уперев руки в бока, ответила:

– Яблочный сок.

– Ты уверена?

– Откуда я знаю? По вкусу было похоже! И вообще, я ответила на твой вопрос, так что отойди в сторону!

– А что тебе известно о зелье веселья? – Том, кажется, сделала вид, что не услышал её.

Девушка в очередной раз закатила глаза и попыталась обойти молодого человека. Весь этот разговор казался нелепым и неуместным в данное время, когда ей так хорошо. Но Реддл, будто бы только и ждавший этого, ловко перехватил Франк, не позволив ей идти дальше. Крепко держа её за руки, слизеринец, уже с большей силой, чем при Натали, буквально перетащил сопротивляющуюся Еву к стенке.

И хоть ей было сейчас очень весело, боль никуда не делась, когда она ударилась спиной о холодную стену. Поморщившись, Франк начала было уже вновь вырываться, но все попытки её оказались бесполезными. Обе её руки Том тоже прижал к стене, и теперь она была в «оковах», через которые сейчас было маловероятно прорваться.

– Пусти, – девушка недовольно смотрела на парня, а потом и вовсе показала ему язык.

– Чуть позже, – холодно отозвался Том.

Он несколько секунд так и нависал над ней, не отрывая от когтевранки глаз. Это очень раздражало, потому что он был точно не настроен на веселье, а вот Ева, в отличие от него, готова была сейчас и танцевать, и вновь смеяться, и петь, и бегать ночью по Хогвартсу от завхоза. Это же так забавно и весело! А Реддл только портит всё. Уже сейчас она могла совершить то, что приходило ей в голову. Но нет, приходится ждать, когда он отпустит её!

Если бы сейчас по этому коридору решил бы прогуляться Диппет или ещё кто-то из учителей, то они бы крайне удивились увиденному. Хотя нет, Диппет бы пару раз повздыхал и счёл это за показатель любви нынешнего времени. А вот Альбус Дамблдор – точно нет. Скорее, профессор бы счёл это интересным с точки зрения разоблачения. Но, к счастью для Тома, и к огорчению Евы, никого, кроме них, здесь не было.

– Отпусти, отпусти, отпусти, – словно маленький ребёнок твердила Ева. Будь она сейчас в адекватном состоянии, то поразилась бы его стойкой выдержке.

Терпя её капризы, Том прикрыл глаза, то ли для успокоения, то ли просто задумался. Потом, подняв веки, Том сделал шаг назад и отпустил девушку, как ей сначала показалось. Да, давление на тело с его стороны ушло, но вот руки…

– Что ты, мать твою, сделал?! – завопила разгневанная когтевранка, тщетно пытаясь оторвать руки от стены. Их словно клеем приклеили.

– Это всего лишь заклинание. – Отчеканил Том, но уголки губ слегка приподнялись в улыбке. Видимо, его смешило её нынешнее поведение.

Со всей сил дёрнув руки, девушка начинала выдыхаться. Кричать на него, выдумывать новые оскорбления и пытаться освободиться – от этого кто угодно устанет, даже под действием зелья.

– Ты! Дурак… Живо отпустил меня, иначе я за себя не отвечаю! Как ты можешь быть таким противным?! И я ещё с тобой встречаюсь, вот я идиоткой была! Козёл!

В этот момент Том подумал о том, что под действием зелья Ева стала очень похожей на несколько его знакомых слизеринок, которые так же истерят, а оскорбляют всех вокруг ещё хуже, кроме, разумеется, самого Реддла. Все на его факультете знают, что с ним лучше не связываться, если хочешь остаться невредимой.

– Советую тебе замолчать, потому что сейчас я произнесу другое заклинание, которое прояснит твой разум. Вот только я не обращу внимание на то, что ты была слегка неадекватная. Я могу заставить тебя отвечать за свои слова, Франк.

Но, похоже, когтевранка даже не слушала парня, она продолжала искать способ «оторвать» руки от стены и вмазать хорошенько ему. Неужели он не понимает? Как можно быть таким бесчувственным? Сам не хочет веселиться, так и другим не даёт!

Том отошёл ещё на несколько шагов назад, чтобы оценить ситуацию во весь рост. Он окинул её внимательным взглядом с ног до головы: снова растрепавшиеся волосы, немного помятое платье в области подола, яркие зелёные глаза с искорками ярости и её голос, проклинающий юношу. Том, предсказывая каждое её слово, уже не вслушивался в то, что говорит девушка. Палочка, находившиеся у него в руке, на миг дрогнула, как-будто он намеревался что-то сделать, да передумал. Затем, вздохнув, Реддл поднял её и невербально произнёс заклятие, известное лишь ему одному.

Из кончика палочки вырвался светлый, сиреневатого оттенка дым, который рассеялся так же быстро, как и появился.

Всё это время Ева, отчаянно зовя на помощь, внезапно затихла.

– Помо… гите… – решила закончить она слово, думая, что так для неё появится смысл всего случившегося.

– Вернулась в реальность? – усмехнулся Том, всё ещё стоя на прежнем месте и, надменно на неё глядя, ждал последующей реакции.

Ева ничего не ответила. С растерянным видом когтевранка повернула голову и посмотрела на свои заколдованные руки. Это не дало никаких чётких намёков на то, что было.

Да действительно, что было?? Последнее, что она точно помнила, как это к ней с Натали подошёл Том. А дальше – туман. Потом, кажется, случилось что-то хорошее… Она смеялась? Да, лицо и живот болит у неё так только после этого. Но… в чём причина её смеха?

– Что… что произошло? – стараясь не двигать затёкшие руки, тихо спросила Ева.

– Достаточно красочное событие, скажу я тебе, – Том, похоже, сейчас откровенно над ней издевался, пользуясь её провалами в памяти. – Не думал, что подобное увижу с твоей стороны. Однако, теперь я знаю точно: твоя жизнь непредсказуема.

Что это могло значить? Но очевидно было, что ни намёков на хорошее. Когтевранка едва слышно простонала и опустила голову вниз, не обращая внимание на то, что растрёпанные волосы упали с плеч и закрыли почти всё её лицо, словно картину занавесом. Так даже было лучше. Она не хотела, чтобы Том видел, как ей стыдно. Стыдно за всё произошедшее. И хоть она не знает подробностей, интуиция подсказывала ей, что в своих ощущениях девушка не ошибается.

– Всё так плохо? – хриплым голосом прошептала та.

– Если не считать того, что ты пыталась найти приключения на свою голову, то нет, всё не так уж и плохо, – о моменте, когда Ева его оскорбляла, юноша тактично промолчал, внезапно испытав чувство жалости. Ей и так сейчас не сладко, так зачем ещё больше сыпать соль на раны? В крайнем случае, он может и потом рассказать ей подробности, если она этого пожелает.

– Это… почему? – ей было трудно сейчас построить мысли, которые при любых её попытках путались, терялись. – Почему так произошло?

Чувствовала себя она, если честно, ужасно. Прикованные руки, болящие мышцы, скорее всего, это она пыталась освободиться, слабость в теле и головная боль, незаметная в начале и усиливающаяся нынче. Почему у неё ощущение, будто она подхватила какую-то простуду? Если бы не заклинание, она бы давно упала на пол и с наслаждением свернулась калачиком, надеясь, что так это отвратное чувство пройдёт.

– Зелье веселья. Я не обратил сначала внимание на то, что ты пьёшь. Дело в том, что Слизнорт специально подливает минимальную дозу в безалкогольные напитки, чтобы так народ не скучал. В шампанское и прочее он этого не делает, считая, наверное, что под воздействием алкоголя человеку и так станет веселее.

– Минимальную дозу? Тогда почему другие не прыгали от веселья? Я ведь прыгала, да? – Ева уже знала ответ на свой вопрос, но всё равно спросила, всё ещё не поднимая головы.

– Не сказал бы, что прыгала. Больше смеялась и пела. – Реддл продолжал учительским тоном объяснять ей, а сам постепенно приближался к ней, шаг за шагов, очевидно, решив, что когтевранка больше для него не опасна. – А зелье… Если бы ты внимательнее слушала профессора Слизнорта, то не задавала бы такие элементарные вопросы. У каждого человека организм разный, следовательно, реакция на различные зелья у каждого своя. На такой результат ещё могли повлиять чрезмерные эмоции. В твоём случае, это слишком негативные, ведь ты пила зелье веселья. Что ты испытывала? Может быть, после того, как ушла, не закончив разговор со мной?

Слизеринец был уже в двух шагах от Евы. Во время упоминания об их «дружелюбной» беседе парень наверняка холодно улыбнулся. Да, Франк не видела его лица, не желая и не имея сил смотреть, но в голове возник именно такой образ юноши: холодный, немного рассерженный, но тщательно скрывающий это.

– Тогда я шла по классу и… Да, пожалуй, это были сильные переживания.

– Какие?

– Тебе так и скажи…

Холодные пальцы взяли её за подбородок и с силой подняли так, чтобы перед её взором оказался сам Том. И когда он успел так близко к ней подойти? В одно мгновение возникло ощущение, что сейчас он просто свернёт ей шею или убьёт непростительным. Об этом говорили его глаза, тёмные, почти чёрные, даже при свете факелов. В них девушка увидела пугающую пустоту, бездну. Это в очередной раз ей напомнила о давнишних снах. Не хватало ещё, чтобы его глаза стали красно-алыми.

– Я жду от тебя ответа, – тихо, но чётко и властно промолвил Реддл. Он ещё выше поднял её голову, так, чтобы она смотрела ему в глаза.

– Прекрати… – хотелось сказать это жёстко, но получился какой-то жалобный писк. Чёрт! Почему рядом с ним она начинает чувствовать себя жалкой?

– Исполню твою просьбу, как только ответишь мне.

– Это шантаж!

– Не спорю, – безразлично пожал плечами.

Ей не хотелось сейчас говорить с ним об этом. Нет, даже не так. Не хотелось вновь вспоминать то ноюще-режущее чувство в груди, не хотелось второй раз за день возвращаться в прошлое.

А что есть прошлое? Оно прошло и больше не вернётся. Но, к сожалению, люди любят ворошить его, сами себе причиняя вред. Неужели Том сам не понимает, как это тяжело для неё? Нельзя вот так просто спокойно рассказывать об этом… если уж одно мысленное упоминание об этом причиняло ей столько боли. Да и… зачем ему вообще это нужно? Когда это парню были интересны её переживания? Ведь слизеринец сам не раз говорил, что редко испытывает подобное, потому что научился контролировать ту часть в себе, что делает его человеком. Вот только… что если однажды он окончательно погубит в себе это?

– Вспомнила ту ночь, – через силу выдавила из себя Ева, с неодобрением глядя на него, не в силах отвезти никуда взгляд. Проще было бы просто закрыть глаза, да был риск, что тогда он точно сделает с ней что-то.

– Ночь, наполненную страстью и развратом? – внезапно Реддл отошёл от Франк так же внезапно, как и приблизился минуту назад.

– Что?! – Ева яростно посмотрела на Кристофера, стоящего неподалёку. И откуда он только тут взялся?

– Это была шутка, – Хейтон сам рассмеялся своим словам, когда Ева с Томом едва сдерживались, чтобы не ударить его. Ну, Ева не могла сделать этого, потому что была всё ещё прикована, а вот Том… что уж говорить тут, он как всегда запер всю неприязнь и надел маску вежливости и умеренного дружелюбия. Мысли о его ревности вновь подтвердились. Ну правда, к чему бы юноше так относиться к Кристоферу без причины?

– Вы очень остроумны, мистер Хейтон.

– Ага, если только в другой реальности! – не удержалась от издевательств когтевранка.

– Ах, Ева, а вы прекрасны даже с прикованными руками, – Кристофер своими словами заставил девушку на время прекратить попытки его оскорбить. – А ещё у меня возникло чувство, что вы пробежали марафон: до чего выглядите… растрёпано. Но это мне даже нравится. – И он как-то дерзко улыбнулся, от чего у неё пробежали неприятные мурашки по телу. Точно такие же неприятные, как и он сам.

Сейчас Франк испытывала к Хейтону смешанные чувства. С одной стороны, она была благодарна ему, ведь теперь не придётся возвращаться в тот злосчастный день, но с другой… Без присутствия других лиц мужчина вёл себя гораздо нахальнее и раскрепощённее. Это и бесило девушку. До жути бесило.

Его внешность, его прикосновения, его голос – всё вызывало у неё дикое отвращение, будто бы в рот ей запихнули рыбий жир. А чего стоят одни его глаза? Неизведанные глубины кроятся в них, впрочем, то же и с Томом. Вот только Ева смутно, да представляла цели и намерения наследника Слизерина. Но она не знала, не могла узнать за один только вечер, на что способен ОН. И как бы не хотелось этого узнавать, но, видимо, рано или поздно придётся. Одна мысль, что Хейтон будет находиться в одном с ней замке, заставляла Еву вздрагивать.

– Мне кажется, или ваши слова не уместны для подобного? – Том не показывал, что он чувствует в данный момент, но то, как напряглись его скулы, говорило ей о многом. Чувствуется, что если она так и будет молчать, то случится что-то непоправимое. Нет, ей не будет жаль Кристофера, но… не хотелось, чтобы слизеринец показывал свою сущность именно сегодня.

Всё ведь было так хорошо: волшебный танец, который надолго отпечатался у неё в голове, незабываемые ощущения и чувства. Счастье… Возможно, вечеринка и не была такой скучной, именно благодаря Тому. Лишь потом всё впечатление омрачил Кристофер Хейтон.

– Пожалуй, вы правы, мистер Реддл. Что-то сегодня я говорю то, что в голову взбредёт, – со слишком приторным сожалением произнёс тот в ответ и подошёл ближе. – Но, позволите узнать, что случилось?

– С какой целью интересуетесь? – Реддл взмахнул волшебной палочкой, и тут же ощущение тисков на руках исчезло. Девушка, подавив вздох облегчения, опустила руки вниз, за спину, чтобы никто не увидел, как она разминает их после онемения. Кровь наконец начала приливать к ним.

Кристофер с любопытством наблюдал за ней, демонстративно засучив руки в карманы парадной мантии.

– Ну, я думаю, любого бы насторожило, что девушка прикована к стене. Или это сейчас так принято у молодёжи?

Не в силах больше терпеть подобного, Ева взорвалась и резко сорвалась с места, стремительно приближаясь к Хейтону. Широко распахнутые глаза от подступившего гнева вперемешку с презрением теперь выплёскивались из бокала её души наружу.

– Да пошёл ты к чёртово…

– Ева!

Было ли это дело рук Тома – неизвестно. Но стоило ему произнести её имя, как ноги сами собой остановились на полпути и отказывались тронуться с места. Тирада, посвящённая Хейтону и вертевшаяся на языке, осталась так и несказанной. Чувство, что неведомая сила удерживала руки на стене, вернулось. Теперь это произошло с губами. Стоя на месте, не в состоянии двигаться, она была как немая рыба. Отчаянно пытаясь раскрыть рот и издать хоть какой-нибудь звук, Франк прикрыла глаза, стараясь понять сложившуюся ситуацию. Благо, голову она повернуть пока что могла, и, сделав это, Ева с возмущением, обидой и ещё каким-то чувством посмотрела на Тома. Быстро хлопая глазами, попыталась вновь что-нибудь сказать, но не было в этом смысла.

– Прошу прощения за Еву, мистер Хейтон. Она отходит от действия зелья веселья, – даже не взглянув ни разу на Франк, проинформировал мужчину Том.

– О, – только и мог ответить Хейтон. Выглядел он слегка удивлённым тому, что случилось. Его оливковые глаза мельком осмотрели заколдованные ноги и губы Франк, а затем, сделав вид, что он ничего не заметил, продолжил: – Да, знаю это зелье. Очень коварная штука, скажу я вам.

«Да как ты можешь, Хейтон, подыгрывать ему?! Или сам рад, что я не успела сказать всё, что думаю о тебе?!» – в мыслях она уже во всю поливала грязью и Кристофера, и даже Тома.

Как Реддл мог так поступить с ней? Почему он не позволил ей хорошенько врезать этому уроду?! Том ведь сам не слишком любит Кристофера, так зачем было упускать такой шанс? Так нет же, её просто унизили, заставив молчать с помощь магии – это и было самым обидным. Её заткнули, словно какую-то девчонку, не имеющей своей воли.

Чувство предательства резануло сердце, как нож. Внутри неё словно пожар бушевал, разъедая её изнутри. Хотелось закричать, закричать так, чтобы сел голос, а потом разбежаться и с силой ударить обоих парней, а затем схватить первый попавшийся факел и разжечь пламя из её чувств. Но, увы, ни того, ни другого она не могла сделать в данный момент.

– Ева, как вы? – Кристофер явно хотел убедиться в том, что когтевранка сейчас не имеет воли над своим голосом.

– Она в порядке, – вместо Евы бросил Реддл уже жёстче.

– Это будет прекрасно. Но лучше будет, если она сама это скажет.

Сейчас Том стоял перед выбором: заставить её молчать и дальше, либо позволить говорить. А, учитывая её последние слова, второй вариант был не слишком хорош для его и её репутации.

Ева смотрела то на Кристофера, то на Тома. На первого – с раздражением, на второго – с требованием снять с неё все чары.

– Подтверждаю слова Тома. – Она сразу почувствовала, что способна говорить. Это было подобно тому, как если бы со рта сняли скотч.

С неохотой сказав это, замолчала, многозначительно взглянув на Тома. Мол, она не переступила рамки приличия и не попыталась вновь послать Хейтона куда подальше.

– Хм… – Кристофер был обескуражен всем происходящим, и Франк едва сдержала победоносную улыбку, когда услышала следующие слова: – Видимо, я ошибся в своих суждениях.

– Это со всеми бывает, мистер Хейтон, – деловито сказала Ева, но глаза излучали ликование. – А зачем ушли с вечеринки?

– Гораций звал мистера Реддла, – с неким неодобрением дал ответ мужчина. Ему, кажется, не нравилась перспектива быть у профессора на побегушках. Хотя, судя по всему, это не волновало ни Слизнорта, ни Еву.

– Хорошо. Скажи ему, что я сейчас подойду.

Этим Том дал понять, чтобы Хейтон как можно скорее ушёл обратно. Недовольный, мужчина долго мерил хмурым взглядом то Реддла, то Франк, словно пытаясь выяснить, что у них на уме. Когтевранка, видя всё это, на всякий случай сконцентрировалась на том, чтобы закрыть свой разум от посторонних. За Тома волноваться она и не думала: скорее всего, у него защита стоит двадцать четыре часа в сутки.

– Как скажете, – Хейтон усмехнулся и перевёл взгляд на девушку. – Было приятно познакомиться с вами, Ева.

– К сожалению, не могу сказать то же про себя.

На это Кристофер лишь прищурился, вновь о чём-то размышляя. Затем, беспечно пожав плечами, он неторопливо побрёл в класс.

Том и Ева внимательно следили за каждым его шагом, и только, услышав, как хлопнула дверь, когтевранка чуть расслабилась.

– Зачем ты не пошёл сразу с ним?

– Потому что, последовав за тобой после нашего разговора, я планировал вовсе не ловить тебя и не убеждать, что ты под зельем.

– А… что тогда?

Желания выяснить, какова была настоящая его цель, абсолютно не было. Но, по привычке, Ева брякнула первое, что пришло в голову. Теперь, жалея об этом, не оставалось ничего, как ждать ответа на свой вопрос. Ева, избегая смотреть на парня, принялась приводить в порядок складки платья немного дрожащими руками по непонятной причине. То ли это был побочный эффект от зелья, то ли она и впрямь такая трусиха, что боится дальнейших действий слизеринца.

– Просто в тот раз я не закончил наш разговор. Ты гордо ушла, посчитав, что это сойдёт тебе с рук.

Ева усердно продолжала истязать бедное платье, которое и так уже было вновь безупречно.

– Я не договорил про… – Реддл произносил всё это медленно, с мрачной ноткой в голосе. Он стоял спиной к девушке и только сейчас тронулся с места по направлению к ней, тоже медленно, словно смакуя каждое слово и каждый шаг, – якобы мою ревность тебя к Кристоферу Хейтону.

По-прежнему она не сказала ни слова, с каждой секундой ощущая напряжение всё больше и больше.

– Так вот, Франк, – её начинало раздражать, что снова зовёт её по фамилии, как в прошлом году, – я уже говорил о моих взглядах на ревность, поэтому не буду повторяться. Сразу к главному, иначе бедный профессор Слизнорт призовёт на поиски меня уже всех гостей. Ты меня слушаешь?

– Мм-м… Кхм… Угу, – неразборчиво промычала девушка, но Тому этого было достаточно. Она машинально сделала шаг и развернулась лицом к юноше. Всё-таки лучше не стоять спиной к слизеринцу… Конечно, встретившись с его изучающими глазами, захотелось тут же отвернуться, и ей пришлось постараться, чтобы не двинуться с места. Одна рука до сих пор мяла платье, казалось, это помогает ей чувствовать себя спокойнее.