Текст книги "Пропавшая нимфа (Сборник)"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Картер Браун,Пьер Буало-Нарсежак,Патрик Квентин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

– Послушайте, Монтейн,– прервал его адвокат,– это только ревность. Она делает вас близоруким. От всей души советую вам позабыть про Милсопа. Возвращайтесь к жене. Выслушайте ее объяснения. Не говорите ничего полиции до тех пор, пока...

Монтейн поднялся с гордым и решительным видом. Его героический облик несколько портила прядь, упрямо не желавшая лежать вместе с остальными волосами.

– Именно об этом и мечтает Милсоп,– сердито бросил он в лицо адвокату,– Наговорил Роде всяких глупостей. Она станет уговаривать меня ничего не сообщать полиции. Ну, а когда та узнает про ключи, как я буду выглядеть? Нет, адвокат, я уже решил. Я обязан быть твердым, не поддаваться чувству жалости и симпатии. Что касается Милсопа, то я и не скрываю своей враждебности к нему.

– Ради бога,– взорвался адвокат,– расстаньтесь с этой благородной позой и спуститесь с небес на землю. Вы прониклись такой симпатией к самому себе, что даже поглупели, изображая какого-то средневекового рыцаря...

Лицо Монтейна вспыхнуло от возмущения.

– Достаточно!

Надо было слышать этот тон несправедливо обиженного благородства, убежденного в своей правоте!

– Я принял решение, адвокат. И намерен предупредить полицию. Так будет лучше для всех, замешанных в деле. Милсоп командует моей женой, вертит ею, как хочет. С полицией у него это не пройдет.

– Будьте осторожнее с обвинениями против доктора Милсопа,– предупредил Мейсон.– У вас нет никаких фактов.

– Его не было дома во время убийства.

– Он мог выезжать на вызов. Если вы настаиваете на том, чтобы рассказать полиции про свою жену, это ваше право. Но как только начнете топить Милсопа, очутитесь в глупейшем положении, из которого не так-то просто будет выбраться.

– Ну что ж, я обдумаю ваши слова. А пока прошу вас представлять интересы моей жены. Можете прислать мне счет за свои услуги. И пожалуйста, не забывайте о моем отце. Оберегайте его всячески.

– Мне не удастся разделить свои обязанности,—угрюмо заявил Мейсон.– Прежде всего, я представляю вашу жену. Если Милсоп действительно имеет какое-то отношение ко всему этому, он будет привлечен вполне естественным путем. Причастность же вашего отца представляется мне сомнительной. Так или иначе, я не терплю, чтобы в работе у меня были связаны руки. Более того, пусть ваш отец раскошеливается. Перспектива «посылки счета за услуги» меня ни капельки не устраивает.

Монтейн медленно произнес:

– Конечно, мне понятна ваша позиция. В первую очередь интересы моей жены. Все остальное – по ходу дела... Для меня это тоже важно.

– Даже важнее, чем отец?

Вопрос адвоката прозвучал довольно насмешливо.

Монтейн опустил глаза и тихо произнес:

– Если дойдет до этого, да.

– До этого не дойдет. Ваш отец не причастен. Но он контролирует финансы. И я намерен заставить его платить за то, что делаю.

– Он не станет платить. Он ненавидит Роду. Я сам где-нибудь раздобуду денег. Ради нее он не даст нк единого цента.

– Когда вы собираетесь заявить в полицию?– спросил Мейсон, резко меняя тему разговора.

– Сейчас.

– По телефону?

– Нет. Поеду лично.

Монтейн направился к дверям, потом, спохватившись, повернулся и подошел к столу Мейсона с протянутой рукой.

– Мой ключ, адвокат, Я про него чуть не забыл.

Перри Мейсон подавил вздох и неохотно отдал ключ его владельцу.

– Мне бы хотелось,– сказал он,– чтобы вы повременили что-то предпринимать, пока...

Но Монтейн круто повернулся на каблуках, всем своим видом показывай бесповоротную решимость и благородное негодование.

 Глава 7

Перри Мейсон хмуро посмотрел на свои наручные часы и нетерпеливо нажал на звонок. После третьей безрезультатной попытки он отошел от двери и посмотрел на два соседних дома.

В одном из окон шевельнулась тюлевая занавеска.

Мейсон в последний раз попытался дозвониться, но так и не получив ответа, прямиком направился туда, где подметил проблески интереса за белой шторой.

Не успел он позвонить, как за дверью послышались торопливые шаги. Дверь отворила румяная толстуха с блестевшими от любопытства глазами.

– Вы ведь не разносчик товаров?

Адвокат решительно покачал головой.

– А если бы вы были одним из тех, кто старается подписать тебя на журналы, то не носили бы шляпу.

Перри Мейсон невольно улыбнулся.

– Ну, так чего же вам надо?

– Я ищу миссис Монтейн.

– Она живет рядом.

Мейсон кивнул, ожидая продолжения.

– Вы им звонили?

– Вам это прекрасно известно. Вы же смотрели на меня из-за занавески.

– Ну и что такого? В своей комнате я имею право смотреть куда хочу! Послушайте, любезный, это мой собственный дом, за который я заплатила...

Перри Мейсон рассмеялся.

– Не надо обижаться. Просто я хочу сэкономить время, только и всего. Вы женщина наблюдательная. Видели, например, как я без толку пытался попасть к Монтейнам. Вот мне и подумалось, может, вы заметили, когда ушла миссис Монтейн.

– А если и заметила?

– Мне необходимо с ней связаться.

– Вы ее приятель?

– Да.

– Разве ее мужа нет дома?

Перри Мейсон покачал головой.

– Хм, значит, сегодня он ушел из дома гораздо раньше обычного. То-то я его еще не видела, решила, что спит, лежебока. У них водятся денежки, поэтому он и живет так, как ему нравится.

– Ну, а миссис Монтейн куда подевалась?'

– Она была его медицинской сестрой. Вышла за него ради денег... Уехала на такси с полчаса назад. Может, минут двадцать пять.

– С каким багажом?

– У нее был маленький чемоданчик, но за час до этого приезжал какой-то железнодорожник и увез сундук.

– Вы имеете в виду человека из бюро доставок?

– Нет. Железнодорожник.

– Вы не знаете, когда она вернется?

– Нет. Они со мной не делятся своими планами. Вы бы видели, как он смотрит на меня. Кто я такая? Бедная женщина. Понимаете, этот дом приобрел по дешевке мой сын...

Мейсон поспешил откланяться.

– Огромное вам спасибо. Вы сообщили именно то, что меня интересовало.

– Если она вернется, что ей передать?

– Не вернется,– сказал адвокат.

Женщина прошла за ним до самого порога.

– Думаете, они совсем уехали?

Перри Мейсон ничего не ответил. И пока шагал по дорожке к тротуару, толстуха торопливо кричала ему вслед:

– Они говорили, что его родители не одобряют этот выбор. Интересно, что будет делать белоручка-муженек, коли папаша перестанет выдавать ему на прожитие?

Мейсон ускорил шаги, вышел за ворота, с улыбкой приподнял шляпу и быстренько завернул за угол.

На бульваре он поймал такси.

– Муниципальный аэропорт! Поживее. Если будут штрафы, я заплачу.

Шофер подмигнул, мотор взревел, машина рванулась с места, ловко лавируя в потоке автомобилей.

– Если доставишь меня вовремя, приятель, в обиде не будешь.

– Поедем так, чтобы остаться живыми. У меня ведь есть жена, ребятишки, да и работой тоже бросаться не приходится...

В эту минуту только с большим трудом ему удалось избежать столкновения с грузовиком, который выскочил из-за угла.

– Так всегда бывает, когда торопишься. Послушайте, а ведь за нами «хвост» увязался. Открытый «форд». Я его почти сразу заметил, как вы сели в машину. И не отстает, бродяга.

Перри Мейсон поднял глаза и попытался разглядеть преследователей в зеркальце.

– Обождите, сейчас помогу,– пообещал водитель.

И так развернул зеркальце, что теперь адвокату отлично стал виден весь следующий за ними поток.

– Вы наблюдайте за тылом, ну а уж впереди я не буду зевать.

Перри Мейсон задумчиво сощурил' глаза.

– Слушай, парень, у тебя острый глаз, если ты заметил этот «хвост». .

– Ясное дело. Если бы я зевал, жене и ребятишкам помирать с голоду. Теперь человеку мало одной пары глаз. Вторую надо иметь на затылке. Единственное, что я умею, это водить машину. Но зато делаю это классно.

– Открытый «форд» с вмятиной на правом крыле,– произнес Перри Мейсон.– В нем двое людей. Знаешь, приятель, заверни-ка налево при первой же возможности и опиши восьмерку через пару кварталов. Нам надо удостовериться...

– Если мы это сделаем, они сразу сообразят, что их заметили.

– Ну и пусть себе. Понимаешь, я хочу заставить их раскрыть карты. Если они за нами не повернут, то упустят. А если повернут, мы остановимся и спросим, чего им надо.

– Никому не придет в голову позабавиться перестрелкой? – с опаской спросил водитель.

– Это исключено. Максимум, они могут оказаться частными детективами.

– Неприятности с женой?

– Ты сказал, что прекрасно справляешься только с одним делом: водить машину. Мне показалось, все остальное не для тебя.

Водитель осклабился,

– Ясно, шеф. Я вовсе не собираюсь совать нос в чужие дела. Просто хотел поддержать вежливую беседу... Так, поворачиваем налево.

Машина круто свернула в боковую улицу.

– Держитесь, еще один поворот.

Адвоката отбросило на подушки.

– Притормози, приятель. Они поехали за нами. Посмотрим, завернут ли в следующую улицу. Я следил за ними в зеркальце. Они затормозили на перекрестке. Вроде сначала тоже собрались поворачивать, потом проехали дальше.

Шофер оглянулся, челюсти его равномерно пережевывали резинку.

– Мы понапрасну теряем время,– сказал он через пару минут.– Вы можете опоздать на самолет.

– Я еще не уверен, что куда-то полечу. Мне необходимы кое-какие сведения.

– Ясно... Нет, они не стали сворачивать в боковые улицы.

– Не могли бы мы доехать до параллельного бульвара и по нему добраться до аэропорта?

– Почему нет? Можем. Только прикажите.

– Давайте,– скомандовал Мейсон.

Водитель вернул зеркальце в обычное положение.

– Оно вам больше не понадобился,– пояснил он Перри Мейсону.

Машина устремилась вперед, набирая скорость. Адвокат сидел, откинувшись на подушки. Временами он оглядывался назад.

Преследователи исчезли.

– Вам нужно какое-то определенное место? – спросил водитель, когда они повернули к аэропорту.

– Билетный зал.

Шофер кивнул, потом усмехнулся.

– А вот и ваши приятели.

«Форд» с вмятиной на левом крыле стоял именно там, где специальный знак стоянку запрещал.

– Полиция, э-э! – сказал водитель.

– Ей богу, не знаю,– пожал плечами Мейсон.

– Это сыщики, можете быть уверены, иначе бы они тут не оставили машину. Мне вас дождаться?

– Да.

– Я проеду дальше, где можно остановиться.

Перри Мейсон прошел через вращающуюся дверь в билетный зал аэропорта, сделал пару шагов по направлению к кассам и сразу же остановился, заметив женскую фигуру в коричневом костюме с пушистым воротником. Женщина в толпе прочих пассажиров направлялась к турникету, за которым раскинулось взлетное поле и стоял, подрагивая, готовый к отправке самолет.

Перри Мейсон, расталкивая всех, подобрался к особе, привлекшей его внимание.

– Не выказывайте удивления, Рода,– тихо сказал он, пристроившись за нею.

На секунду она онемела, потом медленно обернулась. Ее темные испуганные глаза блеснули из-под черных ресниц. Было слышно, как она перевела дыхание. Потом снова отвернулась.

– Вы? – еле слышно прошептала она.

– Вас разыскивает пара сыщиков,– продолжал Мейсон.– Возможно, у них нет вашей фотографии, одно описание. Сейчас они наблюдают за людьми, поднимающимися на самолет. После его взлета начнут осматривать аэропорт. Идите прямо вон к той телефонной будке, я подойду через минуту.

Она незаметно отделилась от толпы перед турникетом, приблизилась быстрыми шагами к будке, вошла в нее и прикрыла за собой дверь.

Одетый в форму служитель начал проверять билеты. Пассажиры стали подниматься в самолет. Откуда ни возьмись появились двое широкоплечих молодцов, которые внимательно и придирчиво принялись разглядывать каждого, кто подходил к трапу.

Воспользовавшись тем, что они полностью поглощены этим делом, Перри Мейсон тоже быстро двинулся к телефону и распахнул дверку.

– Опуститесь на пол, Рода.

– Я не могу. Тут мало места.

– Ничего, как-нибудь. Повернитесь лицом ко мне. Прислонитесь спиной к стенке, на которой прикреплен аппарат. Вот так, правильно. Теперь согните колени. Садитесь прямо на пол. Замечательно.

Перри Мейсон изловчился закрыть дверь и потянулся к трубке, внимательно наблюдая за всем залом.

– Теперь слушайте и не перебивайте меня. Шпикам либо сообщили, что вы собираетесь лететь этим самолетом, либо полиция просто перекрыла все выходы из города: аэропорты, железнодорожные станции, автобусы и так далее.

Я с ними не знаком, но они меня узнали, когда выходил из вашего дома и садился в такси. Сообразили, что я так или иначе разыщу вас, и некоторое время пытались следовать за мной, но мне удалось отвязаться. Тогда они приехали сюда. Увидев меня здесь, они решат, что я хотел дать вам последние указания перед вылетом. А теперь, когда вы на самолет не попали, названиваю по телефону, пытаясь установить место вашего нахождения. Немного позже я дам понять, что заметил их и остаюсь в аэропорту так долго затем, чтобы спрятаться. План ясен?

– Да,– ответила она.

– Отлично, они уже принялись осматривать все помещение. Я начинаю звонить.

Он снял трубку, но монету в щель не опустил. Снаружи это выглядело так, будто он разговаривал с. кем-то по очень важному вопросу. На самом же деле инструктировал Роду.

– Вы поступили необдуманно, пытаясь скрыться. Побег становится доказательством вины. Если бы они арестовали вас на борту самолета с билетом в любой город, это только бы усугубило ваше положение. Теперь надо нам так повернуть дело, чтобы никто не мог упрекнуть вас в попытке сбежать.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Так же, как они. Вы отправились из дома с небольшим саквояжем, а сундук отослали заранее со служителем в форме. Если бы ехали поездом, то сундук имел бы наклейки. Теперь вы должны сдаться, но не полиции, а газете, которая получит исключительное право напечатать вашу историю.

– Вы хотите, чтобы я им все рассказала?

– Да нет. Мы убедим их, что вы просто жаждете этого. На деле у вас не будет такой возможности.

– Почему? -

– Потому что будете схвачены детективами, как только покажетесь, и рассказать ничего не успеете.

– А потом?

– Потом будете молчать. Никому ничего не говорите. Твердите одно: ни на один вопрос отвечать не станете, если при этом не будет присутствовать ваш поверенный. Понятно?

– Да.

– Прекрасно. Сейчас позвоню в «Хронику». Эти птички меня уже засекли, но еще не знают, что замечены. Как только я дозвонюсь до редакции, «увижу» их и повернусь спиной, притворяясь, будто прячусь. Тогда они предположат, будто мы договорились с вами здесь встретиться, и теперь я стану дожидаться возможности улизнуть из будки, когда они уйдут прочь. Потом найдут какое-нибудь укромное местечко и будут караулить меня или вас.

Он опустил в аппарат монетку, набрал номер «Хроники» и попросил соединить с Ботвиджем, городским редактором.

В трубке загудел мужской голос, и Мейсон спросил:

– Как вам улыбается возможность напечатать в качестве исключительного права историю Роды Монтейн? Той самой женщины, которая сегодня в два часа ночи назначила свидание Грегори Моксли?.. Мало того, вы сможете проводить ее в тюрьму. Да, она сдается репортерам «Хроники». Конечно, это Перри Мейсон. Конечно, я буду ее представлять.

Ладно. Короче, жду вас в Муниципальном аэропорту. Естественно, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом или о том, что миссис Монтейн тоже здесь. Меня найдете в телефонной будке. А уж я позабочусь, как Роде Монтейн отдать себя в руки ваших репортеров. Не гарантирую, что после этого все произойдет наилучшим образом. Во многом это зависит от вас. Но, во всяком случае, газета сможет заявить, что Рода Монтейн сдалась именно ей. Только запомните хорошенько: не пытайтесь изобразить дело таким образом, будто ваши ребята задержали Роду Монтейн при попытке к бегству... Да, да, она сдается «Хронике». Вы можете первыми появиться на улице вместе с нею.

Нет, я не могу пригласить ее к телефону и пересказать тоже ничего не могу. Не могу даже обещать, что вы вообще услышите ее историю, особенно если будете так долго торговаться. Честное слово, Ботвидж, у меня серьезные опасения, что детективы ее схватят прежде, чем ваши люди соизволят сюда добраться. Хорошо, готовьте свой специальный выпуск и поторапливайтесь. А я вам кое-что подброшу для передовицы...

Предупреждаю, я не хочу, чтобы мое имя спрягали и склоняли по этому поводу. И только намекаю на такую возможность, ясно? Рода Монтейн вышла замуж за парня по имени Грегори Нортон несколько лет назад. Брачное свидетельство можно найти в Статистическом бюро. Этот Грегори Нортон никто иной, как убитый сегодня Грегори Моксли, он же Грегори Карей.

Около недели назад Рода Монтейн вышла замуж за Карла Монтейна, сына Филиппа Монтейна, эсквайра, мультимиллионера из Чикаго. Семья не только респектабельная, но принадлежит к сливкам общества. В заявлении на получение брачного свидетельства Рода Монтейн назвала себя вдовой. Вот тут-то и появился Грегори Моксли и начал чинить всякие препятствия. Рода жила тогда на Ист Пелтон-авеню с некой Нел Бринлей. Моксли послал Роде на этот адрес телеграмму, и не одну, а несколько. Если вам удастся раздобыть копии этих телеграмм в телеграфном агентстве или в делах полиции, можете их использовать. Но только при этом условии Нел Бринлей признает, что получала их... Больше я ничего не могу вам сказать, Ботвидж. Создайте-ка из этого материала историю. Дополнительные сведения для своего специального выпуска добывайте по таким направлениям... Да, сдастся в аэропорту, потому что я ей назначил здесь встречу... Нет, это все, что я могу сказать. До свиданья.

Когда Перри Мейсон вешал трубку, в ней все еще слышались протестующие крики. Повернувшись с таким видом, будто собирался выйти наружу, он «случайно заметил» одного из детективов, замешкался, отвернулся к стене, опустил голову, расправил плечи. Одним словом, постарался стать «неузнаваемым».

– Теперь они знают, что я их увидел, Рода. И постараются устроить мне ловушку. Спрячутся в каком-нибудь углу.

– А сюда не придут?

– Ну нет. я -то, вообще говоря, их интересую постольку поскольку. Просто считают, что вас жду. Сначала покрутятся поблизости, потом сделают вид, будто уходят, надеясь таким образом выманить меня из будки.

– Как они узнали обо мне?

– От вашего мужа.

Она затаила дыхание.

– Но мужу ничего не известно! Он спал.

– Нет, Рода. Вы положили ему в шоколад несколько таблеток ипрола, но он оказался хитрее вас и не стал его пить. Притворился спящим и слышал, как вы ушли и как вернулись. А теперь расскажите, что же произошло?

Снизу к нему смутно донесся ее голос:

– В свое время я сделала нечто ужасное, о чем знал Грегори. Из-за этого могла оказаться в тюрьме. Меня волновала не столько эта перспектива, сколько то, как отнесется к ней Карл. Его родители и без того считали, что я ему не пара. Немногим лучше уличной девки. Мне не хотелось давать отцу Карла возможность заявить: «Я же тебя предупреждал!» Но больше всего боялась, что наш брак будет аннулирован.

– Вы мне все еще не доверяете!– сердито бросил адвокат, прижимая к уху телефонную трубку.

– Говорю, как умею... У Грегори были какие-то неприятности. Он вечно попадал в скверные истории. Думаю, даже, в тюрьме сидел. Поэтому от него и не было никаких известий. Исчез. Ведь я пыталась его разыскать, но узнала только, что он погиб в авиакатастрофе. И до сих пор не знаю, как остался жив. У него был самый настоящий Билет на этот рейс, но он почему-то не полетел. Наверное, просто опасался полиции. Однако в списке пассажиров самолета находился. Я считала его умершим. Ну и вела себя так, как если бы он умер... Грегори возвратился. Требовал непрерывно раздобыть у Карла деньги. Считал, что тот должен откупиться, лишь бы его имя не трепали на суде. Грозил обвинить Карла в разрушении семьи. Будто бы я все еще была его женой, а Карл встал между нами.

Мейсон иронически засмеялся.

– Несмотря на тот факт, что Грегори украл ваши деньги и исчез на многие годы?

– Вы не понимаете. Тут дело было не в том, что он надеялся выиграть тяжбу, а в том, что имел основания начать ее. Ведь Карлу легче умереть, чем видеть, как имя Монтейна треплют в газетах!

– Переходите к сути. У нас мало времени.

– Я возвратилась к Нел Бринлей. Там меня ждала новая телеграмма от Грегори. Он был в бешенстве. Приказывал мне позвонить. Я позвонила. Он дал мне срок до двух часов ночи. Я сказала, что могу ответить сразу. Нет, твердил он, не надо спешить. Ему хочется поговорить. Если приду лично, то получу отсрочку. Мы условились на два часа ночи, когда, как я думала, Карл будет крепко спать под действием двойной дозы ипрола.

– Что было потом? – спросил Мейсон, немного изменяя позу, для удобства наблюдения за вестибюлем.

– В самом начале второго я поднялась, оделась, выбралась из дома, отперла гараж, вывела свой «шевроле», прикрыла дверь, но, очевидно, забыла запереть ее на ключ. И не успела отъехать, как почувствовала, что у меня спустило колесо. Поблизости есть ремонтная мастерская при бензоколонке. Кое-как добралась до нее. Там мне колесо сменили. То есть, если быть точной, сначала поставили запасное, но сразу же обнаружили в нем торчащий гвоздь. Там оставалось порядочно воздуха, поэтому прокол нельзя было сразу заметить. Пришлось менять и эту камеру, вытаскивать гвоздь из покрышки и так далее. Я сказала, что не имею времени дожидаться, пока камеры отремонтируют. И мне дали на них расписки, по которым можно было заехать за ними позднее.

– Вы говорите о покрышке с гвоздем?

– Ну да. В ней нужно было только поменять камеру и надеть снова на запасное колесо. Та, на которой я ехала при спущенной камере, совершенно погибла.

– Что было дальше?

– Я поехала к Грегори.

– В дверь вы звонили?

– Да.

– Во сколько?

– Не знаю. Уже после двух. Я опоздала. Наверное, было минут десять или пятнадцать третьего.

– И как повернулось дело?

– Грегори был в ужасном настроении. Заявил, что я обязана раздобыть денег и положить на его имя в банке самое меньшее две тысячи долларов этим утром, потом выудить у мужа еще десять тысяч. А если не сделаю этого, он подаст в суд на Карла и добьется моего ареста.

– Как же вы поступили?

– Сказала, что не собираюсь ему давать ни единого цента.

– Дальше?

– Он стал настаивать. Я решила дозвониться до вас.

– Дальше?

– Побежала к телефону и схватила трубку.

– Минутку. Вы были в перчатках?

– Да.

– Хорошо, продолжайте.

– Тут он вцепился в меня.

– А вы?

– Стала с ним бороться и сумела оттолкнуть. Но он снова двинулся на меня; я испугалась. Возле камина была подставка с топориком, лопаткой и метелкой. Я схватила первый попавшийся предмет – это был топор – и взмахнула им. Мне показалось, удар пришелся Грегори по голове.

– И после этого убежали?

– Нет. Понимаете, погас свет.

– Свет?– воскликнул Мейсон.

– Ну да. Сразу же. Наверное, прекратилась подача электроэнергии.

– Это случилось до того, как вы его ударили или после?

– Именно во время удара. Припоминаю, как размахнулась топором, и сразу же наступила полная тьма.

– Может быть, вы промахнулись, Рода?

– Нет, попала. Он зашатался и, кажется, тут же упал. В помещении находился еще кто-то. Этот человек чиркал спичками.

– Что было дальше?

– Я выбежала из комнаты, очутилась в спальне, в темноте наткнулась на стул и упала на пол.

– Продолжайте.

– Я слышала, как кто-то по-прежнему чиркает спичками. Потом он двинулся следом. Но мне удалось подняться, выскочить в коридор, сбежать по лестнице. И все это время меня преследовали.

– Так с лестницы вы спустились?

– Нет, я затаилась на площадке. Понимаете, внизу надрывался звонок.

– Какой звонок?

– От входной двери.

– Кто-то хотел попасть в квартиру?

– Да.

– Когда начали звонить?

– Точно не скажу. Наверное, пока мы с Грегори боролись.

– И долго звонили?

– Порядочно.

– Вы не можете описать характер звука?

– Похоже, как если бы старались разбудить Грегори. Понимаете, звонок дребезжал несколько секунд, потом умолкал и начинал снова. Так повторилось несколько раз.

– Вы не знаете, кто это был?

– Не знаю.

– Но пока звонок не затих, вы вниз не спускались?

– Совершенно верно.

– А когда решились?

– Через пару минут. Я боялась оставаться в доме.

– Вы не знали, умер Грегори или нет?.

– Я слышала, как он упал. У меня и в мыслях не было его убивать. Я ударила не глядя.

– Итак, вскоре после того, как затих звонок, вы спустились– вниз?

– Да.

– Вы никого не видели?

– Никого.

– Где стояла ваша машина?

– За углом, в боковой улочке.

– Вы пошли к ней?

– Да.

– Ладно. Вы обронили свои ключи в комнате Грегори. Наверное, когда схватили топор?

– По-видимому.

– Вы знали, что они потеряны?

– Тогда – нет.

– А когда обнаружили это?

– Прочитала в прессе.

– Как же вы загнали в гараж автомобиль?

– Дверца машины не была заперта. Ключ от зажигания оставался на месте. Я въехала в гараж и...

– Минутку. Уезжая, вы закрыли в нем дверь, но не заперли на замок?

– Мне казалось, что заперла. Но, оказывается, нет. Замок был открыт.

– А дверь по-прежнему закрыта?

– Да.

– Так, как оставили?

– Да.

– Что же вы сделали?

– Открыла дверь.

– Для этого вам пришлось отвести ее по пазу?

– Да.

– До самого конца?

– Конечно.

– Потом вы поставили машину внутрь, верно?

– Да.

– И бросили гараж незапертым?

– Понимаете, когда я стала – отводить назад вторую половину двери, она зацепилась за буфер другой машины. Мне с ней было никак не справиться.

– Потом поднялись к себе и легли в постель?

– Да. Я нервничала и приняла снотворное.

– Утром вы разговаривали с мужем?

– Да. Он уже встал и варил кофе. Мне это показалось странным, потому что после такой дозы гипнотического люди долго спят.

– Вы не попросили у него кофе?

– Попросила.

– Он не расспрашивал вас про отлучку?

– Нет, справился только, как я спала.

– И вы солгали?

– Да.

– Потом он ушел?

– Да.

– А вы?

– Снова легла. Подремала, поднялась, приняла ванну, оделась, открыла дверь, принесла молоко и почту. Я решила, что Карл пошел прогуляться. Раскрыла газету и поняла, в какой капкан попала. Прежде всего в глаза бросился снимок ключа. Ясно было, что Карл узнает его с первого взгляда. Более того, полиция обязательно выследила бы меня рано иди поздно.

– Ну и что было потом?

– Я позвонила в транспортное агентство, поручила им переслать мои вещи на вымышленное имя и адрес, уложила свои пожитки, вызвала такси и бросилась в аэропорт.

– Вы знали, что в это время есть самолет?

– Да.

– Скажите, вы не имеете ни малейшего представления, кто ночью звонил Грегори?

– Нет.

– Уходя, вы оставили двери открытыми?

– Какие именно?

– Самой квартиры Грегори и входную у подножия лестницы?

– Не помню. Я страшно волновалась. Дрожала как осиновый лист... А откуда вам известно про дверь гаража?

– Ваш муж рассказал.

– Кажется, вы предупреждали, что он все сообщил полиций.

– Да. Но сначала заходил ко мне.

– И что говорил?

– Что узнал ключи в газете. Ему известно о вашей попытке его «одурманить», о ночном отъезде,– он даже слышал, как вы вернулись и как заело дверь,– знает и о том, что на вопрос, почему она открыта, вы соврали.

– Вот уж не думала, что он такой хитрый... А ложь про дверь гаража меня наверное окончательно запутала?

– Во всяком случае, пошла не на пользу,– угрюмо согласился Мейсон.

– И Карл сообщил вам, что собирается донести в полицию?

– Да. Я не мог его переубедить. У него какие-то дикие понятия о долге...

– Вы не должны его за это осуждать. На самом деле он очень славный... Скажите, а он ничего не говорил относительно... относительно кого-нибудь еще?

– Уверял, что вы будете пытаться кое-кого выгородить.

– Кого?

– Доктора Милсопа.

Мейсон услышал, как она тихонько ахнула и воскликнула резковато:

– Что ему известно про доктора Милсопа?

– Не знаю. А вам?

– Это настоящий друг.

– Он тоже был вчера у Моксли?

– Боже упаси, нет!

– Вы уверены?

– Да.

Перри Мейсон опустил еще одну монетку в автомат и набрал номер конторы Пола Дрейка.

– Говорит Перри Мейсон. Слушай, Пол, тьг. конечно, читал сегодняшние газеты?.. Хорошо, значит, тебе ясно положение дел. Я представляю Роду Монтейн. Наверное, ты догадываешься, что это та самая особа, которая вчера выходила от меня. Я хочу, чтобы ты начал общее расследование. Полиция наверняка сфотографировала помещение, в котором убили Моксли. Мне нужны эти снимки. Какие-нибудь репортеры тебе наверняка помогут. Разбери все тонкости, проверь каждое направление. Кое-что мне представляется странным. Например, на дверной ручке не обнаружено отпечатков пальцев. Почему?.. Разве главное, что она была в перчатках? Это объясняет только отсутствие ее следов, но другие-то должны были сохраниться. На протяжении дня Моксли множество раз открывал и закрывал эту дверь. Да я сам заходил туда. День был жаркий, пальцы потные. Куда исчезли мои отпечатки?.. Да, начинай с Моксли. Выясни все о его прошлом. Поговори со свидетелями. Районный прокурор, скорее всего, вызовет своих. Нам надо успеть опросить их раньше... Сейчас это не имеет значения. Увидимся позднее... Нет, не могу сказать. Начинай, не мешкай. Я жду новостей в ближайшие несколько минут.

Мейсон повесил трубку.

– А теперь, Рода, нам надо действовать быстро. Парни из «Хроники» вот-вот приедут. Они гоняют на своих машинах, как черти, не считаясь ни с какими правилами. Полиция сама не своя от желания начать вас допрашивать. Они пустят в ход все средства, лишь бы вы заговорили. Пообещают золотые горы за откровенность. Дайте мне слово, что станете молчать. Хорошо?

– Да.

– Настаивайте на том, чтобы вызвали меня, даже если вопросы будут невиннейшие. Ясно?

– Конечно.

В будку кто-то тихонько постучался.

Мейсон посмотрел через стекло. Молодой человек прижал к окошечку удостоверение сотрудника «Хроники».

Перри Мейсон нажал на ручку.

– Так, Рода. Выходим.

Дверь открылась.

– Где она?– немедленно спросил журналист. Второй возник с противоположной стороны будки.

– Привет, Перри.

Опершись на сильную руку адвоката, Рода Монтейн поднялась. Оба газетчика смотрели на нее, раскрыв рты.

– Так она все время сидела здесь?

– Да. Где ваша машина? Нужно как можно скорее увезти ее...– начал было адвокат.

Но второй репортер негромко выругался:

– Полиция, черт бы их подрал!

Из-за стеклянной перегородки, отделявшей заднюю половину вестибюля выскочили .двое дюжих молодцов и бегом бросились в их сторону.

Перри Мейсон повысил голос:

– Это Рода Монтейн. Она отдает себя в ваши руки, джентльмены, как представителям «Хроники», надеясь, что та отнесется к ней честно и гуманно. По газетной фотографии она опознала ключ от своего гаража. И...

Двое детективов налетели на их группу. Один схватил Роду Монтейн за рукав. Второй вплотную приблизил побагровевшую от ярости физиономию к лицу Перри Мейсона.

– Так вот ты каков на самом деле, мерзкий интриган! – заорал он.

Адвокат воинственно вздернул подбородок. Глаза его приобрели стальной оттенок.

– Поосторожней на поворотах, молокосос, или твою глотку заткнет мой кулак!

Второй детектив предостерегающе дернул своего напарника за пиджак.