Текст книги "Пропавшая нимфа (Сборник)"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Картер Браун,Пьер Буало-Нарсежак,Патрик Квентин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

Тот поклонился в сторону Джона Лукаса.

– Перекрестный допрос закончен.– И опустился на стул.

– Продолжайте дознание,– сказал судья, перенося внимание на Лукаса.

Джон Лукас поднялся.

– Вы присягаете,– неожиданно заорал он на оторопевшую женщину,– что слышали не дверной звонок, а этот будильник, вразрез со своими прежними показаниями?

Миссис Крендолл, которая, по всем признакам, не принадлежала к кротким и покладистым особам, моментально насторожилась.

– Конечно, присягаю.

Раздался добродушный, покровительственный и потому особенно оскорбительный смех Перри Мейсона.

– Ваше честь, уважаемый обвинитель забыл все на свете. Он, кажется, собирается подвергнуть перекрестному допросу свою собственную свидетельницу. Миссис Крендолл была вызвана не защитой, а обвинением.

– Возражение принято,– сказал судья.

Джон Лукас глубоко вздохнул, с огромным трудом сохраняя самообладание.

– Значит, вы слышали будильник?– переспросил он тоном ниже.

– Да!– воинственно ответила свидетельница. По ее вздернутому подбородку и сердитому блеску глаз было видно, что теперь никто и ничто на свете не сможет ее переубедить.

Джон Лукас сразу же опустился на место.

– У меня все!

– Ваша честь,– Перри Мейсон обратился к судье Меркему,– могу я вызвать мистера Крендолла для дальнейшего допроса?

Судья кивнул.

– При сложившихся обстоятельствах суд не возражает.

Напряженная, драматическая тишина зала заседаний была настолько впечатляющей, что у несчастного Бенджамена Крендолла в полном смысле слова подкашивались ноги, пока он поднимался на помост, а скрип досок под его грузным телом казался биением пульса огромного животного, которое, затаив дыхание, ждало дальнейших событий.

Крендолл снова сел на скамью свидетелей.

– Вы слышали показания вашей супруги?– спросил Перри Мейсон.

– Да, сэр.

– А звучание этого будильника?

– Да, сэр.

– Хотите ли вы опровергнуть заявление жены о том, что в ту ночь звонил именно будильник?

Джон Лукас вскочил с места.

– Возражаю. Вопрос некорректен, и адвокат это знает.

Судья Меркем кивнул, соглашаясь.

– Возражение поддерживаю. Адвокат, ограничивайтесь вопросами в рамках закона. Подобная формулировка совершенно недопустима.

Перри Мейсон выслушал нотацию с покорным видом, но не убирая с лица добродушной улыбки.

– Хорошо, ваша честь.

Он снова обратился к свидетелю:

– В таком случае, мистер Крендолл, я спрошу следующее: как сейчас выяснилось из фактических данных, вы не могли услышать дверного звонка, а поскольку до этого совершенно определенно заявляли, что звонил не телефон, не думаете ли вы, что это был будильник?

Свидетель глубоко вздохнул. Его глаза по многолетней привычке первом делом обратились за советом к супруге. Она ответила ему таким твердым взглядом, что каждому стало ясно, кто в этой'' семье глава.

Джон Лукас снова возразил, но таким дрожащим голосом, что тот почти прерывался:

– Ваша честь, это формулировка спорная, она допускает двоякое толкование. Адвокат так задает свои вопросы, что они частично подсказывают ответ свидетелю. Он упорно ставит на первое место заявление миссис Крендолл, и ответ мужа как бы зависит от него. Так нельзя. Почему он просто и ясно не спросит, без всяких преамбул, был это звонок в дверь или будильник?

– А я, ваша честь, считаю мою манеру вести перекрестный допрос вполне законной,– настаивал Перри Мейсон.

Прежде чем судья Меркем смог вынести решение по данной проблемё, свидетель заявил на весь зал:

– Если господа воображают, что я стану противоречить своей жене, то они ненормальные!

Зал заседаний разразился громоподобным хохотом, который не могли прекратить даже требовательные окрики охраны и стук молотка судьи. После напряженности предыдущих минут зрители рады были использовать любой повод и стряхнуть с себя эмоциональную нагрузку.

Когда с помощью угрозы судьи Меркема немедленно очистить помещение было восстановлено некоторое подобие порядка, Джон Лукас заговорил голосом обиженного ребенка, который жалуется матери:

– Вы сами видите, как искусно Мейсон вбил этому свидетелю в голову мысль о том, -что тот подведет свою жену, если не станет давать показания, угодные защитнику.

Кажется, самое большое впечатление эти слова произвели на почтенного мистера Крендолла, который упрямо сжал кулаки и бросил на помощника прокурора сердитый взгляд, по всей вероятности причислив его сразу же к своим личным врагам.

Судья Меркем, прекрасно разбиравшийся в человеческой психологии, против воли слегка улыбнулся.

– Независимо от того, входило это в планы защитника или нет, но до свидетеля такая мысль действительно дошла. Тем не менее я поддерживаю возражение обвинения. Адвокат, задавайте четкие и прямые вопросы, без всяких сомнительных добавлений.

Перри Мейсон поклонился.

– Вы слышали звонок в дверь или звон будильника?

– Будильник,– без раздумий ответил мистер Крендолл.

Перри Мейсон сел.

–У меня все.

Лукас подошел к свидетелю, потрясая часами в левой руке так яростно, что всем присутствующим было слышно, как внутри них звякали металлические детали.

– Значит, вы собираетесь сказать присяжным, что слышали именно этот будильник?

– Если в той комнате стоял он,– с олимпийским спокойствием ответил Крендолл,– значит, его.

– А вовсе не дверной звонок?

Он бы до меня. не донесся.

Лукас посмотрел на своего свидетеля с "таким негодованием, будто тот совершил сейчас какой-то постыдный поступок.

– Это все,– сказал он.

Крендолл спустился с помоста.

Лукас, по-прежнему с будильником в руке, двинулся было к стелу защитника, на полпути задержался, посмотрел на часы, как. если бы ему в голову пришла внезапная мысль, и разразился– возмущенной речью:

– Ваша честь, цель этого эксперимента совершенно очевидна. Поскольку будильник был поставлен примерно на два часа и звонил как. раз в. ту минуту, когда убили Грегори Моксли, обвиняемая Рода .Монтейн не могла совершить преступления, так как собственные свидетели обвинения показали, что в промежуток времени от без четверти два до десяти минут третьего она находилась на территории авторемонтной станции.

Таким образом, ваша честь, наиболее важным в данном деле с точки зрения решения проблемы оказался вопрос: был ли будильник заведен и, следовательно, в два позвонил или же находился на ограничителе. Защитник сказал, что ему пришлось закрутить пружину боя на полные обороты, но это не подтверждается ничем, кроме его слов Если завод находился на ограничителе, то одного поворота ключа было достаточно, чтобы его головка выскочила наверх и будильник зазвонил, в положенное время.. Поэтому я требую исключить данное вещественное доказательство и не принимать его во внимание.

Судья жестом приказал Перри Мейсону не отвечать, поднялся сам и в упор посмотрел на Джона Лукаса.

– С подобным свидетельством нельзя не считаться,– заговорил он громко и напористо,– оба супруга Крендолл ответили совершенно определенно, что слышали звон будильника. Независимо от средств, с помощью которых были получены такие показания, они остаются законны-

. ми и должны быть учтены при разбирательстве. Свидетели дали их под присягой, и этим все сказано. Суд считает своим долгом напомнить, что обвинению были предоставлены все возможности пресечь любые махинации защиты. Суд специально приглашал обвинителя подняться на кафедру и проследить за тем, как мистер Мейсон заводит часы, Насколько я в курсе, вы предпочли разыгрывать из себя обиженного мальчика, уселись за столом с надутой физиономией, отказавшись от всякого участия в эксперименте. И таким образом сами себя наказали. Суд выносит вам порицание за попытку дискредитировать представителя защиты и за небрежное отношение к своим прямым обязанностям. Кроме того, все действия защитника контролировались судом. Что касается оценки заявлений свидетелей, ее сделают присяжные.

Побледневший Джон Лукас стоял, вцепившись в край стола.

– Ваша честь,– сказал он еле слышным голосом,– дело приняло неожиданный оборот. По всей вероятности, я действительно заслуживаю порицания суда. Однако очень прошу отсрочить окончание слушания до завтрашнего утра.

Судья Меркем с сомнением посмотрел на Перри Мейсона и спросил, нет ли возражений со стороны защиты.

Перри Мейсон улыбнулся.

– У защиты никаких возражений не имеется. Как накануне заметил обвинитель, необходимо обеим сторонам дать возможность изложить свои мысли. Поэтому защита с удовольствием предоставляет обвинению время для того, чтобы построить сокрушительные выводы, если это удастся.

Судья Меркем прижал ладонь ко рту, чтобы, не дай бог, никто не заметил, как предательски задрожали уголки его губ.

– Очень хорошо,– сказал он,– слушание дела откладывается до десяти часов завтрашнего утра.

Далее последовали обычные напоминания и назидания присяжным.

С этим он и вышел из зала заседаний.

Черная мантия развевалась за его плечами, как крылья какой-то гигантской мощной птицы.

Однако кое-кому из первых рядов удалось заметить на каменном лике верного стража закона самую обычную человеческую ухмылку, растянувшую его рот от уха до уха.

 Глава 20

Яркая лампа в кабинете Перри Мейсона освещала похожее на неподвижную маску лицо Филиппа Монтейна и как бы высеченные из гранита черты адвоката.

Делла Стрит, страшно возбужденная, сидела в уголке с раскрытой тетрадью.

– Вы виделись сегодня со своим сыном, мистер Монтейн?– спросил Перри Мейсон.

В хорошо поставленном голосе Монтейна-старшего промелькнули насмешливые нотки:

– Нет. Вы же знаете, что не виделись. Районный прокурор по-прежнему держит его в тюрьме как основного свидетеля, чтобы с ним никто не мог встретиться.

Мейсон сказал безразличным тоном:

– Кстати, не вы ли посоветовали принять такие меры предосторожности?

– Разумеется нет!

– А вам не кажется странным, что, несмотря на закон, который запрещает мужу выступать свидетелем против жены, Карла до сих пор не освободили из-под ареста и все еще называют «основным свидетелем»?

– Я как-то не задумывался на эту тему... И уж во всяком случае, не имею к этому никакого отношения...

– Понимаете, мистер Монтейн, я давно уже пытался уяснить, что может скрываться за этой историей. И постепенно пришел к такому выводу: кто-то стремится помешать моему тщательному перекрестному допросу Карла.

Монтейн промолчал.

– Известно ли вам, что я виделся с ним сегодня днем?– продолжал адвокат.

– Я знал, что вы хотите получить от него показания под присягой для оформления дела о разводе.

'Перри Мейсон медленно и многозначительно произнес:

– Мистер Монтейн, я намереваюсь попросить мисс Деллу Стрит прочитать рам протокол всего там происшедшего.

Монтейн собрался что-то возразить, но Перри Мейсон повернулся к секретарше.

– Начинай.

– Вы хотите услышать то, что застенографировано у меня в тетради?

– Да.

– И вопросы и ответы?

– Да, все целиком.

Вопрос. Ваше имя Карл Монтейн?

Ответ. Да.

Вопрос. Вы супруг Роды Монтейн?

Ответ. Да.

Вопрос. Известно ли вам, что Рода Монтейн подала заявление о разводе, обвиняя вас в жестокости?

Ответ. Да.

Вопрос. Вы понимаете, что в понятие «жестокость» входит прежде всего ваше ложное обвинение ее з убийстве?

Ответ. Да.

Вопрос. Так обвинение было ложным?

Ответ. Нет.

Вопрос. Значит, вы можете повторить его?

Ответ. Да.

Вопрос. У вас имеются для этого основания?

Ответ. Очень много. Она пыталась подсыпать мне в шоколад наркотик, чтобы я спал, пока она поедет на свидание к Моксли. Она тайком вывела из гаража машину, совершила преступление, вернулась домой и забралась в постель, будто ничего не случилось.

Вопрос. Разве неверно, что вы знали о Моксли еще до того, как жена тайком поехала к нему в два часа ночи?

Ответ. Неверно.

Вопрос. Обождите минуту. Вы же наняли так называемый «хвост» для слежки за ней. Он вел ее до моей конторы накануне убийства. Он же – и до квартиры Грегори Моксли?

Ответ. Неправда.

Предупреждение. Отвечая на вопросы, не забывайте, что вы даете показания под присягой.

Ответ. Да, я действительно нанял такого человека.

Вопрос, Была ли одна из камер на машине вашей жены спущена, когда она выехала из гаража приблизительно в половине второго ночи?

Ответ. Да, насколько я знаю.

Вопрос. А в запасной камере торчал гвоздь, верно?

Ответ. Как будто бы.

Вопрос. Но воздух не успел полностью из нее выйти?

Ответ. Как я понял, нет.

Вопрос. Будьте добры, мистер Монтейн, объясните мне, как гвоздь мог оказаться в запасном колесе, отстоящем от земли на два или три фута, если только его туда не воткнули нарочно?

Ответ. Не знаю.

Вопрос, Дальше. Правда ли, что, когда жена загнала машину а гараж, она не смогла его закрыть?

Ответ. Да.

Вопрос. Однако, выезжая из гаража,– она двери сначала открывал, а потом закрывала?

Ответ. По всей вероятности, да. Так мне кажется.

Предупреждение. Вам не должно казаться. Ведь вы это отлично знаете. Потому что все прекрасно слышали.

Ответ. Да.

Вопрос. Когда она выезжала, ведь дверь закрывалась свободно?

Ответ. Да.

Вопрос. Правда ли, причиной заедания двери и того, что жена не сумела ее закрыть, стал буфер вашей машины, за который дверь зацепилась?

Ответ. Не думаю.

Вопрос. Можно ли считать фактом вашу заблаговременную осведомленность о том, что жена собирается в два часа уехать из дома?

Ответ. Нет.

Вопрос. Вы признаете, что нашли в сумочке жены телеграмму, подписанную «Грегори»?

Ответ. Да, но это было позднее.

Вопрос. И на телеграмме стоял адрес Грегори Моксли?

Ответ. Да.

Вопрос. Значит, вам не было известно, что жена собиралась на свидание с Моксли? И вы не решали попасть в его дом тогда же и увидеть собственными глазами все там происходящее? Не для этого ли вы придумали задержать приезд жены, проколов камеры в ее машине? Таким образом, у вас оказался известный запас времени, чтобы первым прибыть на место встречи. Вы сделали небольшой прокол в правой задней покрышке и загнали гвоздь в запаску. Последнее не сразу бросалось в глаза, а становилось очевидным лишь после того, как ее устанавливали на место негодного колеса. Разве после того, как жена оделась, вышла, села в машину и скрылась за воротами, вы не помчались на квартиру к Моксли, рассчитывая, что миссис Монтейн непременно заедет на авторемонтную станцию устранить, вернее сказать, сменить колесо с проколом в камере? Разве не перелезли через перила, разделяющие задние портики, не проникли на кухню в квартиру Моксли и не услышали, как тот требовал от вашей жены денег, даже если для этого потребовалось бы отправить вас и получить страховку? Разве не слышали, как жена заявила, что хочет мне позвонить? Разве вы, в ужасе от того, что ваше имя будет втянуто в такую некрасивую историю и это помешает финансовым комбинациям отца, не разъединили контакты в распределительном электрощитке, погрузив, таким образом, всю квартиру в темноту? А после этого не ворвались ли в комнату Моксли, услыхав звук удара и шаги жены, выскочившей из помещения? И вы не зажигали там спичек, желая выяснить, что же произошло? Разве тогда Моксли как раз не поднимался с пола, слегка оглушенный ударом, который Рода нанесла ему по голове топором? И разве вы, действуя по наитию, не схватили последний и не рассекли им череп Моксли? А после этого разве не двинулись по коридору, чиркая спичками, которые взяли в комнате возле пепельницы? И разве там вы не встретились с другим человеком? С тем самым, который звонил в дверь, не получил ответа, обежал вокруг дома и проник в квартиру тем же путем, что и вы? Этого человека зовут Оскар Пендер, сам он из Сентервилля. Он пытался заставить Моксли вернуть деньги, которые тот когда-то обманом выманил у его сестры. Разве у вас не состоялся с ним тихий разговор, в ходе которого вы объяснили ему, что оба попали в весьма сложное положение? Разве вы не заявили, будто нашли Моксли уже мертвым на полу, но полиция никогда этому не поверит? Не постарались ли вы после этого замести следы, не взялись ли за тряпку и не принялись ли обтирать ею дверную ручку, топор и все, к чему прикасались? А перед уходом домой вам разве не пришло в голову, что жена могла выскочить через черный ход и спрятаться в коридоре соседней квартиры? И не ради ли этого вы стали его проверять, освещая спичками, после чего вернулись в квартиру Моксли и выбрались на портик. Так как спички кончились, вы бросили коробок, врубили электричество и вместе с Оскаром Пендером поспешно удрали из дома. Потом погнали что было сил свой автомобиль, опередив жену лишь на пару секунд. Но в спешке не загнали его в гараж, как следует, и дверь заело. Вот почему вашей жене не удалось свести вместе две раздвижные половинки!

Ответ. Великий боже, да! Сколько же времени я возился с этими проклятыми дверями, чуть с ума не сошел. Только в отношении убийства вы ошибаетесь. Я выключил электричество, чтобы Рода могла убежать, а потом испугался, как бы он ее не поборол. Вначале я услышал глухой удар в темноте и чье-то падение. Зажег спичку и пробрался в комнату. Моксли лежал на полу. У него был пустяковый ушиб, но он себя не помнил от ярости. Он набросился на меня. Топор лежал на столе. Я его схватил и в темноте стал им размахивать, как пращой. Потом окликнул Роду7. Она не ответила. У меня больше не оставалось спичек. Я начал ощупью пробираться к выходу. Тогда-то и уронил ключи от гаража. Но в ту минуту я не спохватился. Вдруг кто-то еще зажег спичку. Это был Пендер. Остальное соответствует вашему рассказу. Тогда я не собирался обвинять Роду. Дал Пендеру денег, чтобы тот немедленно уехал. У же почти вернувшись домой, я заметил, что потерял ключи от гаража и сразу же представил себе все происшедшее.

Вопрос. Потом поднялись к себе в спальню, взяли запасные ключи и загнали машину, а как только жена вернулась и легла спать, выкрали у нее из сумочки те самые ключи, которые позднее показали мне в конторе? Правильно?

Ответ. Да, сэр, правильно. Я был убежден, что Рода станет ссылаться на самозащиту и что присяжные ей поверят. Поэтому и обратился к вам, прежде чем заявить в полицию. Я не сомневался, что вы сумеете ее вызволить.

Вопрос. Итак, насколько я понимаю...

Перри Мейсон поднял руку.

– Этого вполне достаточно, Делла. Остальное неважно. Можешь идти.

Секретарша захлопнула тетрадь и неслышно покинула кабинет.

Мейсон внимательно смотрел на Филиппа Монтейна.

Лицо старика стало белее мела, руки вцепились в подлокотники. Он молчал.

– Не сомневаюсь,– снова заговорил Мейсон,– что вы читали утренние газеты. С вашей стороны было умно не присутствовать на заседаниях, но вы, конечно, в курсе всех дел. Свидетели обвинения подтвердили алиби Роды. Теперь присяжные ее не осудят.

Я верю рассказу вашего сына. Но вот суд не поверит. Учитывая все его поведение, включая бессовестные попытки переложить собственную вину на плечи жены.

Мне кое-что известно о характере Карла. Из разговоров с Родой. Он порывист и слабоволен, чему немало способствовало длительное злоупотребление наркотиками. Знаю, он боится вашего неодобрения больше всего на свете. Знаю, что ценит родовое имя, ведь вы его к этому приучили.

Конечно, Моксли вполне заслужил смерть. Понимаю я и то, что вашему сыну ни разу в жизни не доводилось одному попадать в критическое положение. Он всегда мог опереться на вас. И к Моксли отправился, вообразив, будто у того роман с его женой. Разобравшись в истинном положении дел. он поступил уже импульсивно, а когда в панике вернулся домой, обнаружил, что в довершение всех бед оставил на месте преступления ключи. Тогда, не испытывая ни малейших угрызений совести, он не только украл их у Роды, навлекая на нее этим подозрение, но сам же поспешил донести на жену в полицию. Короче, когда дошло до настоящей проверки, у вашего сына не оказалось ни благородства, ни настоящей честности, ни мужества... Он вел себя как последний подлец. А в самую тяжелую минуту вообще отвернулся от Роды.

Если бы на суде он без утаек все это выложил, то получил бы минимальное наказание, потому что любой адвокат прекрасно бы доказал случай самозащиты. Да и Моксли не тот человек, который мог бы вызвать сочувствие. При нынешнем положении вещей вашему сыну нечего надеяться на снисхождение. Ему никто не поверит.

Лично я не осуждаю Карла за убийство. Но осуждаю за подлое стремление свалить свои грехи на непричастного человека. И в этом виноваты вы один. Уверен, вы либо знали правду, либо догадывались о ней. Поэтому и обратились ко мне с предложением ослабить защиту Роды. Честно признаться, именно это и заставило меня впервые задуматься о том, кто же настоящий убийца. Непонятно было, отчего человек вашего ума и силы воли может дойти до столь подлого подкупа. Все рассуждения о фамильной чести и о том, что Рода – не пара вашему сыну, не давали достаточно веских причин. Ну а потом я сообразил, что единственно верным здесь может быть только стремление спасти собственного сына.

Монтейн глубоко вздохнул.

– Теперь я понимаю, что допустил роковую ошибку в воспитании Карла. Да, это натура слабая... Когда он сообщил мне телеграммой о женитьбе на медсестре, я захотел узнать, что это за женщина. Нужно* было раздобыть о ней такие факты, которые, с одной стороны, убедили бы сына в его ошибке, а с другой – дали бы мне возможность приказывать ей. Для этого я и приехал сюда тайком. По моему распоряжению за ней следили днем и ночью. Мне был известен каждый ее шаг. Это не наемные детективы, а доверенные лица, которые у меня на постоянной службе.

Мейсон задумчиво нахмурил брови.

– Но тот человек, который вел Роду до моей конторы, был вовсе не профессионалом, а обычным любителем.

– Понимаете, адвокат, это было тем досадным совпадением, которое и нарушило тщательно продуманные планы. Когда Рода Монтейн вышла из вашей конторы, за ней действительно последовал мой человек, но столь искусно, что даже Пол Дрейк его ни в чем не заподозрил. Однако Карл, к сожалению, еще раньше стал о чем-то задумываться. Он по собственному почину нанял так называемого «частного детектива», который оказался немногим лучше любителя, для слежки за Родой. С его помощью он узнал о существовании доктора... как его там?– доктора Милсопа.

Мейсон медленно кивнул.

– Да,– сказал он,– как только Карл упомянул его имя, я понял, что он раздобыл эти сведения, прибегнув к услугам сыщика.

– Один из моих детективов,– продолжил с усмешкой Монтейн-старший,– как раз был на посту, когда Рода выходила из дому на свидание с Моксли. Он попытался последовать за ней, но упустил. Учтите темень и практически пустые улицы. Просто побоялся приближаться. Вернулся назад и спрятался во дворе, когда она скрылась. Карл приехал на его глазах, загнал свою машину в гараж и вошел в дом.

– Разумеется, вам известна важность этих сведений?

– Как только мой человек доложил о ночных событиях, я понял убийственность его информации. К этому времени было уже поздно что-либо предпринимать. Па улицах продавали газеты, а Карл сходил в полицию. Понимаете, в это утро я не велел будить меня, так как поздно лег спать накануне, и мои детективы не осмелились тревожить хозяина, чтобы сообщить ему новости. По сути дела, это был первый серьезный промах, допущенный ими, хотя я не имею права быть за него в претензии. Они подчинялись моим же указаниям. Ну и, конечно, не понимали грозного значения собственных открытий. Пока не прочитали в газетах описание трагедии в квартире Моксли.

Монтейн пожал плечами.

– Однако, адвокат, все это пустые и никому не нужные разговоры. Я полностью в ваших руках. Как понимаю, вам нужны деньги. Ну а что еще? Вы настаиваете на изложении этих, фактов районному прокурору?

Перри Мейсон задумчиво покачал головой.

– Нет, я не намерен ничего ему докладывать. Эти показания были получены частным образом. Мы с Деллой болтать не станем. Адвокат, представляющий вашего сына, не может проговориться, потому что должен всячески оберегать Карла в силу взятых на себя обязательств. Однако я бы посоветовал на всякий случай дать ему щедрый аванс, имея в виду защиту Карла в будущем. Что касается денег, дело обстоит следующим образом: мне нужно заплатить за защиту Роды Монтейн. Но это не самое главное. Куда большую сумму я хочу для самой Роды.

– Сколько?

– Очень много. Ваш сын нанес ей непоправимый урон. Его. можно простить, сделав скидку на слабоволие. Но то, что вы сотворили, куда более страшно. С вас, как с человека сильного, умного и дальновидного, спрос куда больше. И потому именно вы должны платить.

Глаза Перри Мейсона неотрывно смотрели в холодные глаза мультимиллионера.

Филипп Монтейн вытащил свою чековую книжку. Его лицо по-прежнему ничего не выражало. Плотно сжатые губы превратились в узкую полоску.

– Я начинаю думать,– неожиданно сказал он,– что и я, и мой сын отвели предкам слишком большое место в жизни. Похоже, кто-то посторонний должен был развенчать нашу семью.

Он достал из кармана авторучку, отвинтил колпачок, старательно выписал и протянул Перри Мейсону два чека.

– Вы, адвокат, оказались на высоте,– добавил он твердым голосом, хотя губы его дрогнули.– Примите заверения в моем бесконечном восхищении.