Текст книги "Пропавшая нимфа (Сборник)"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Картер Браун,Пьер Буало-Нарсежак,Патрик Квентин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

– Чего?

– Пока не найду возможность выпутаться из неразберихи.

Мейсон с искренней симпатией сказал:.

– Я бы. очень хотел, чтобы вы на меня смотрели иными глазами. И потом, в вашем положении нет ничего особенно трагического. Первый муж вас бросил, -Вы вышли за другого, будучи в полной уверенности, что тот умер. Никто вас за это не станет винить. Так что можете смело подавать на развод. Это дело бесспорное.

Она смахнула слезы с ресниц и печально покачала головой.

Вы не понимаете Карла. Если наш теперешний брак незаконный, мне нужно ставить крест на возможности быть его женой.

– Даже если получить развод с Моксли?

– Даже тогда.

На минуту они оба замолчали.

– Неужели вы так и не решитесь мне довериться? – спросил адвокат.

Она покачала головой.

– Тогда обещайте мне одну вещь.

– Какую?

– Завтра с самого утра придете ко мне в контору. Переспите ночь, и, возможно, потом все будет казаться менее мрачным.

– Вы не понимаете... Ничего не понимаете!

Внезапно ее глаза хитровато блеснули. Губы плотно сжались.

– Хорошо,– Сказала она,– это я вам обещаю.

– А теперь,– сказал Мейсон,– можете подвезти меня.

– Нет. Я должна вернуться к мужу. Он будет ждать. Мне пора.

Мейсон кивнул.

Водитель его такси, который по долгому опыту знал, что только из факта начавшихся переговоров мужчины с женщиной в ее машине не следует делать поспешных выводов и торопиться уезжать, терпеливо дожидался, чем закончится это свидание.

Перри Мейсон выпрыгнул из «шевроле».

– Завтра в девять утра,– повторил он.

– В половине десятого,– уточнила она.

Мейсон согласно кивнул и подбадривающе ей улыбнулся.

– Вот посмотрите. Завтра вы поймете, что все страхи прошли и со мной можно решительно всем поделиться. Утро вечера мудренее. Удивительно умная поговорка.

Рода с неясной надеждой посмотрела на него, потом ее глаза снова потухли.

– В половине десятого,– повторила она и как-то истерично рассмеялась.

Мейсон захлопнул дверцу. «Шевроле» сразу тронулся с места. Адвокат же махнул своему терпеливому шоферу.

– Ну что же, приятель, в конце концов вам придется доставить меня назад.

Парню пришлось из вежливости отвернуться, чтобы скрыть торжествующую усмешку.

– Отлично, шеф!

Ровно застучал мотор.

 Глава 6

Выйдя из гаража, в который ставил свою машину, Перри Мейсон неторопливо пошел к себе в контору. На углу мальчишка, державший под мышкой стопку утренних газет, громко объявлял на всю улицу:

– Читайте, читайте! Она ударила его, и он умер! Все читайте об этом происшествии!

Мейсон купил газету, развернул ее на ходу и увидел заголовки, напечатанные крупным шрифтом сразу через обе полосы:

«Полуночный посетитель убивает мошенника».

«Возможно, женщина убила авантюриста, получавшего деньги обманным путем».

Мейсон сунул газету в карман и влился в поток пешеходов, запрудивших тротуары перед входом в многоэтажное здание. Когда он втиснулся в до отказа забитый лифт, кто-то тронул его за локоть.

– С добрым утром, адвокат. Вы уже читали?

Это был один из служащих соседней конторы.

Перри Мейсон покачал головой.

– Я редко читаю уголовную хронику. С меня достаточно и тех дел, которыми приходится заниматься.

– Знаете, адвокат, я был восхищен тем умным ходом, который вы сделали на последнем процессе.

Мейсон механически поблагодарил. Человек, ухитрившийся так ловко завязать разговор, по всем признакам принадлежал к той опасной категории болтунов, которые, начав беседу, уже не могут остановиться. Их соблазняет не столько само общение, сколько возможность потом хвастать им в кругу друзей.

– Я спешу,– пробормотал адвокат, как только лифт остановился на его этаже.

Первое, что он заметил, войдя в свой кабинет, был ' сочувствующий и участливый взгляд Деллы Стрит.

– Вы уже видели, шеф?

Он приподнял брови.

Она ткнула пальцем в газету, торчащую у него из кармана.

– Просмотрел заголовки. Прикончили какого-то мошенника. Речь идет об известном нам человеке?

Лицо Деллы было красноречивее всяких слов.

Перри Мейсон сел за стол, расправил перед собой газету и прочитал отчет о ночных событиях...

...Пока обитатели апартаментов «Беллер» лихорадочно вызывали по телефону полицию на самом рассвете, Грегори Моксли, тридцати шести лет от роду, умирал от ранений головы, нанесенных неизвестным преступником, которым могла быть и женщина.

Полиция получила известие в 2 часа 27 минут. Сообщение было передано по радио, и машина 62, в которой находились офицеры Гарри Экстер и Боб Милтон, быстро добралась до апартаментов «Коллемонт». Они взломали дверь квартиры В на верхнем этаже и застали Грегори Моксли живым, но без сознания. Тот был полностью одет, хотя постель его была смята: в ней спали, Он лежал на полу лицом вниз, вцепившись руками в ковер. Валявшийся поблизости тяжелый топор, запачканный кровью, несомненно, послужил тем орудием, которым был нанесен столь ужасный удар. Он раздробил Моксли череп.

Полицейские спешно вызвали санитарную машину, но Моксли скончался по дороге в больницу, так и не приходя в сознание.

В управлении полиция установила личность, убитого: Грегори Карей, он же Грегори Лортон, известный сутенер и мошенник, деятельность которого не проходила не замеченной для властей. Его методы были предельно простыми: он добивался любви у привлекательной, но отнюдь не слишком красивой молодой женщины из среднего сословия, имевшей кое-какие сбережения. Каждый раз при этом Моксли придумывал себе новую фамилию. Его светские манеры, личное обаяние, хорошо сшитое платье и умение красиво говорить быстро заставляли очередную жертву терять голову. Конец всегда был одним и тем же: доверчивая дурочка отдавала ему все свои деньги, после чего получала страстный поцелуй, и он исчезал из ее жизни.

В случае необходимости мошенник спокойно женился. Это не влияло на дальнейший ход событий. Полиция читала, что располагает далеко не полным списком жен и возлюбленных Грегори, ибо не все женщины обращались к ней из-за чувства ложного стыда.

Предположение о том, что его убийцей оказалась женщина, основывалось на показаниях некоего Бенджамена Крендолла, владельца Бюро добрых услуг, проживающего вместе с супругой в номере 269 апартаментов «Беллер». От его квартиры до квартиры убитого по прямой было не более двадцати футов. Поскольку ночь стояла очень теп лая, окна и обеих были раскрыты настежь.

Посреди ночи Крендолла и его жену разбудил настойчивый телефонный звонок. Они услыхали голос Моксли, который у кого-то просил дать ему «еще немного времени».

Ни Крендолл, ни его супруга не смогли точно назвать время этого разговора, но были уверены, что он состоялся уже после полуночи, ибо сами легли спать только в половине двенадцатого. Как они полагают, время приближалось к двум, так как Моксли объяснял своему собеседнику на другом конце провода, что договорился о свидании с «Родой» на два часа утра и что она непременно доставит ему сумму, вполне достаточную для расчета по своим обязательствам.

И Крендолл, и его жена хорошо расслышали имя Рода. Крендоллу казалось, что сосед упоминал также и фамилию дамы. По его мнению, она была иностранной и оканчивалась не то на «ейн», не то на «ейн». Моксли произнес фамилию невнятно, ее было трудно разобрать.

После того как супруги Крендолл были так неожиданно разбужены, они даже подумали закрыть окна, но не захотели подниматься. Как объясняет сам мистер Крендолл, «я начал уже засыпать, находился в полудреме, когда услыхал разговор в комнате Моксли. Вскоре стал выделяться раздраженный мужской голос. Послышался звук удара и падения тяжелого предмета.

Во время этого разговора и удара внизу звенел звонок, как если бы кто-то хотел попасть в квартиру Моксли. И только я сумел уснуть, как меня разбудила жена, которая настаивала на том, чтобы вызвать полицию. Я подошел к окну и попытался рассмотреть, что творится напротив у Моксли. Там горел свет. В большом зеркале, висевшем напротив окна, отражались ноги лежащего на полу человека., Я вызвал по телефону полицию. Тогда уже было примерно половина третьего. Чуть розовела полоска на востоке».

Миссис Крендолл показала, что так и не смогла заснуть после того, как ее разбудил телефонный звонок в квартире Моксли. Она тоже слышала разговор относительно какой-то Роды. Потом долго лежала, пытаясь отключиться. Вскоре раздались чьи– то приглушенные голоса. Затем к ним присоединился женский. Моксли начал сердито покрикивать. Потом, как она полагает, был нанесен удар и что-то глухо свалилось на пол. Наступила тишина. Перед самым ударом внизу действительно начал надрываться звонок. Похоже, кто-то надавил пальцем на кнопку и не отпускал ее. Трезвон продолжался еще несколько минут после удара. Она считает, что звонившего в дом пустили, ибо услышала чей-то торопливый шепот, после которого как будто осторожно прикрыли дверь, а уж потом наступила мертвая тишина. Она полежала минут пятнадцать– двадцать, пытаясь заснуть, но события у соседа так ее разволновали, что, посчитав необходимым вызвать полицию, женщина растолкала мужа и попросила позвонить по телефону.

У полиции имеется весьма существенная улика, которая поможет ей установить личность женщины, присутствовавшей при том, как был нанесен удар Моксли, или же лично ударившей его. Эта особа уронила кольцо с ключами от висячего замка, по всей вероятности, к частному гаражу, и от двух машин. По форме ключей полиция определила, что одна из машин марки, «шевроле», а вторая – «плимут». Таким образом, розыск ведется в этом направлении. Фотографии, всех ключей были помещены на третьей странице.

Так как на орудии убийства отпечатков пальцев не было обнаружено, полиция предполагает, что удар нанесла женщина в перчатках. Несколько озадачивал тот факт, что никаких следов не нашлось на дверной ручке. Однако в данном деле имелись куда более важные улики, чем следы пальцев.

«Полицейское досье на Моксли доказывает, что его подлинное имя – Грегори Карей,, который пятнадцатого сентября 1929 года был осужден на четыре года тюремного заключения в „Сен-Квентине“ (см. продолжение на стр. 2, колонка 1)...»

...Перри Мейсон дочитал как раз до этих слов, когда послышался осторожный стук в приемную Деллы Стрит и сама она скользнула в кабинет, тщательно прикрыв за собой дверь.

Перри Мейсон хмуро посмотрел на нее.

– Ее муж пришел,– сказала секретарша.

– Монтейн?

Делла кивнула.

– Он не сказал, чего хочет?

– Нет. Ему необходимо с вами поговорить. Вопрос идет о жизни и смерти.

– Он не пытался выяснить, приходной ли сюда вчера его жена?

– Нет.

– Какое он произвел на тебя впечатление?

– Неврастеник. Бледный как призрак. Под глазами темные круги. Утром не брился, имеет несвежий воротничок, будто от пота.

– Ну, а наружность?

– Невысокий, мелкая кость. Дорогая одежда, но на нем не смотрится. Слабовольный рот. Мне думается, года на два моложе ее. “Один из тех, кто может дерзить и держаться вызывающе, если перед ним не дрожат от страха, Он пока мало пожил на свете, чтобы быть уверенным в себе или еще в ком-то.

Перри Мейсон улыбнулся.

– Знаешь, Делла, я обязательно попрошу тебя сесть рядом,' когда стану подбирать присяжных. До сих пор тебе всегда удавалось попадать в самую дочку... Послушай, не могла бы ты его задержать, пока я дочитаю газету?

– Знаете, шеф, он ужасно беспокойный. Я не удивлюсь,. когда он уйдет, если ему придется ждать.

Мейсон, неохотно сложил газету и сунул ее в ящик стола.

– Приглашай его.

Делла Стрит распахнула дверь.

– Мистер Мейсон примет вас, мистер Монтейн.

Человек немного ниже среднего роста нервной походкой подошел к столу адвоката, дождался, пока Делла Стрит закроет за собой дверь, и только после этого заговорил. Слова у него полились почти без пауз, как у ребенка, декламирующего длинное стихотворение.

– Меня зовут Карл Монтейн. Я – сын Филиппа Монтейна, мультимиллионера из Чикаго. Вероятно, вы о нем слышали.

Адвокат покачал головой.

– Вы видели утренние газеты? – спросил Монтейн.

– Заголовки просматривал, но прочитать как следует не имел возможности. Садитесь.

Монтейн пристроился на самом краешке кожаного кресла. На лоб ему все время падала прядь волос, и он ее нетерпеливо отбрасывал назад.

– Вы читали про убийство?

Перри Мейсон насупил брови, как бы пытаясь собраться с мыслями.

– Верно. В газетах что-то такое было. А в чем дело?

Монтейн так низко наклонился к адвокату, что у Перри

Мейсона появилось опасение, как бы его посетитель не свалился с кресла.

– Мою жену собираются обвинить в убийстве,– сказал он.

– Она действительно его убила?

– Нет.

Мейсон молча разглядывал молодого человека.

– Она не могла этого сделать,– с силой сказал Монтейн.– Неспособна на такое. Но тем не менее каким-то образом причастна к этому. Ей известно, кто здесь замешан. Если и не точно, то по подозрению. Но мне-то думается, что точно, только ей приходится покрывать кого-то. Она так долго была его послушным орудием. Ее необходимо спасти. Ведь если мы этого не сделаем, тот человек доведет ее до того, что уже ничему нельзя будет помочь. Пока она служит ему прикрытием. Он просто прячется за ее юбкой. Она станет лгать, лишь бы выгородить его, не сознавая того, что сама будет увязать все глубже и глубже. Вы обязаны ее выручить.

– Убийство было совершено около двух, часов утра.

Разве вашей жены в то время не было дома?

– Нет.

– Откуда вы знаете?

– Это долгая история. Надо рассказывать с самого начала.

– Ну что ж, приступайте. Откиньтесь на спинку кресла и отдохните. Опишите мне все как можно, подробнее.

Монтейн послушно сел глубже, вытер ладонью вспотевший лоб и уставился на адвоката. Глаза у него были странного красновато-коричневого цвета, как у дога.

– Начинайте,– скомандовал Мейсон.

– Меня зовут Карл Монтейн. Я сын Филиппа Мон-тейна, чикагского мультимиллионера.

– Вы уже об этом говорили.

– Отец пожелал, чтобы после колледжа я занялся делами, а мне захотелось посмотреть белый свет. Я путешествовал целый год. Потом приехал сюда. Весь издерганный. У меня случился приступ аппендицита. Нужна была немедленная операция. Отец в то время занимался каким-то сложным финансовым вопросом, на карту были поставлены многие тысячи долларов. Он не мог приехать. Меня положили в больницу «Саннисайд» и предоставили самое лучшее медицинское обслуживание, какое можно получить за деньги. Об этом позаботился отец. Днем и ночью возле меня дежурили специальные сестры. Ночную дежурную звали Родой, Родой Лортон.

Монтейн остановился на высокой ноте, по-видимому ожидая, что это покажется Перри Мейсону важным.

– Продолжайте,– сказал тот как ни в чем не бывало.

– Я женился на ней,– выпалил он так, будто сознавался в тяжком преступлении.

– Понятно.

По виду Мейсона, наоборот, можно было подумать, что жениться на медсестрах – самое обычное дело для всех сыновей мультимиллионеров.

– Вы можете себе представить, как это должно было выглядеть в глазах отца! Ведь я его единственный сын. Последний представитель рода Монтейнов... И вдруг женился на медсестре!

– А что в этом плохого? – удивился Мейсон.

– Ничего. Вы не понимаете. Просто я пытаюсь рассуждать с позиций моего отца.

– Зачем же волноваться о них?

– Затем, что это важно.

– Ну ладно, продолжайте.

– Неизвестно, кто прислал отцу телеграмму о женитьбе его сына на Роде Лортон, медсестре, которая ухаживала за ним.

– Вы его не предупреждали о своих намерениях?

– Да нет. Я как-то об этом не думал. Все получилось по наитию, что ли. Импульсивно.

– Почему вы не объявили о помолвке и не известили отца?

– Он бы стал возражать. Чинил бы нам всяческие препятствия, А мне больше всего на свете хотелось жениться на ней, Я понимал, что стоит мне намекнуть о своих планах, и их уже никогда не придется осуществить. Он откажется выдавать мне деньги, прикажет возвращаться домой, сделает все, что ему вздумается.

– Продолжайте.

– Так вот, я, на ней женился. И позвонил отцу. Тот отнесся к известию вполне спокойно. Он все еще работал над вопросом, о котором я уже говорил, и не мог выехать из Чикаго. Но пожелал, чтобы мы туда приехали. А Роде не хотелось сразу. Она просила немного обождать.

– Значит, вы не поехали?

– Не поехали.

– Но вашему отцу новость не поправилась?

– Было бы странно, если бы случилось наоборот.

– Вы хотели рассказать мне про убийство.

– У вас есть утренние газеты?

Перри Мейсон достал из ящика «Морнинг пост».

– Раскройте ее на третьей странице,– попросил Монтейн.

Адвокат расправил газету. Посередине листа была помещена фотография ключа в натуральную величину. Внизу красовалась надпись:

Не убийца ли обронил этот ключ?

Монтейн вытащил из кармана кожаный футляр, отстегнул один ключик и протянул его Мейсону.

– Сравните,– сказал он.

Мейсон сразу увидел, что ключи одинаковые.

– Как это случилось? – спросил он.– Почему этот ключ оказался у вас? Как я понял, он находится в руках полиции.

– Не этот. Перед вами мой. А на снимке ключ моей жены. У нас имеется по комплекту ключей от гаража и машин. Свой она обронила, когда...

Он не договорил.

– Вы разговаривали с женой перед тем, как отправиться ко мне?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю, к ах объяснить, чтобы вы меня правильно поняли.

– Но ведь если вы вообще не станете объяснять, я совсем ничего не пойму.

– Она пыталась дать мне снотворное.

– Что?

– Собиралась одурманить меня, если хотите.

– Послушайте, где она сейчас?

– Дома.

– Она догадывается, что вы об этом знаете?

Монтейн покачал головой.

– Все началось, когда я вернулся домой из больницы. Вернее, еще раньше. Как я говорил, у меня совершенно расшатались нервы. Я стал принимать какое-то успокоительное, снотворное, не подумав, что организм к нему привыкает; но так получилось. Рода сказала, что мне нужно с этим покончить. И взамен принесла ипрол, уверяя, что он меня излечит.

– Что такое ипрол?

– Гипнотическое. Так они его называют.

– Это тоже наркотик, вызывающий привыкание?

– Нет. Он излечивает нервозность и бессонницу. Принимаешь две таблетки, засыпаешь и просыпаешься утром в прекрасном настроении.

– Вы его постоянно пьете?

– Нет, конечно, нет. Только когда не могу уснуть.

– Вы сказали, что жена пыталась вас одурманить?

– Да. Вчера вечером Рода спросила, не хочу ли я горячего шоколада перед сном. Добавила, что мне это будет полезно. Я согласился. А потом раздевался в туалетной комнате. Перед большим зеркалом. Дверь была приоткрыта, и в зеркале отражалось, как жена готовит мне напиток. Вот тут-то я и заметил, что она подсыпала туда не две, а гораздо больше таблеток ипрола.

– Вы следили за ней?

– Да.

– Ну и что же было потом?

– Она принесла мне шоколад.

– И вы сказали, что видели ее манипуляции?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю: Я хотел понять, зачем она это делает.

– Как же вы поступили?

– Выскользнул в ванную и вылил шоколад. Потом вымыл чашку, налил в нее воды, принес в спальню, сел на край кровати и все выпил на глазах у Роды.

– Она не заметила, что вы пьете воду вместо шоколада?

– Нет. Я так уселся, чтобы ей меня было плохо видно.

– Ну, а потом?

– Я притворился очень сонным. Лежал не двигаясь и ждал дальнейших событий.

– Что же произошло?

Монтейн многозначительно понизил голос:

– В половине второго жена тихонько встала с кровати и оделась в темноте.

– Затем?

– Вышла из дома.

– После этого?

– Я слышал, как она открыла гараж и вывела машину. Потом закрыла дверь.

– Какая там дверь?

– Скользящая.

– Гараж двойной?

– Да.

– Значит, она сделала так, чтобы никто не заметил, когда одной машины в гараже не будет?

– Совершенно верно.

– Есть ли у вас основания предполагать, что кто-то наблюдал за гаражом?

– Да. нет, Мне об этом неизвестно.

– Но ваша жена, очевидно, опасалась, что в гараж могут заглянуть. Скажем, ночной сторож.

– Нет. Скорее боялась, что я, выгляну из окна и замечу открытую дверь.

– Но она ведь полагала, что вы беспробудно спите под действием наркотика!

– Да-a, наверное.

– В таком случае дверь была закрыта из других соображений.

– Очевидно. Я над этим не задумывался.

Мейсон спросил:

– Как скользит дверь?

– Понимаете, она состоит из двух половин, которые свободно ползают по специальным канавкам, заходя одна за другую. Таким образом, поочередно можно вывести обе машины. Створки закрываются на висячий замок.

Перри Мейсон дотронулся до ключа, который все еще лежал перед ним на столе.

– Это и есть ваш ключ от висячего замка?

– Да.

– А в газете изображен ключ вашей жены?

– Да.

– Откуда вы знаете?

– Их всего три. Один хранится в моем письменном столе, два других были у меня и у Роды в связке с ключами от машин.

– Вы убеждены, что третий ключ не исчез из стола?

– Да.

– Хорошо. Продолжайте. Что было после того, как ваша жена закрыла дверь гаража? Она заперла ее на ключ?

– Да нет. Мне думается, не запирала. Просто не могла.

– Дело в том, что если бы она заперла ее, а потом обронила ключи, – медленно заговорил адвокат, давая возможность своему посетителю понять значение его слов,– то ей не удалось бы отпереть гараж, вернувшись домой. Как я понял, она сейчас дома?

– Вот я и говорю: не могла она его запереть.

– Что было потом?

– Я начал одеваться, чтобы побежать за ней. Мне хотелось узнать, куда она спешит. И все же не успел. Она исчезла до того, как я надел ботинки.

– Вы не пытались поехать следом?

– Нет.

– Почему?

– Я же понимал, что мне ее не догнать.

– Вы дождались ее возвращения?

– Нет, я снова лег в кровать.

– Когда она вернулась?

– Между половиной третьего и тремя часами.

– Она отворяла двери гаража?

– Да. Ставила на место машину.

– Двери заперла?

– Пыталась.

– Но не закрыла?

– Нет.

– Почему?

– Иной раз получается так, что дверь упирается в буфер, если машину недостаточно глубоко загнали. Приходится снова отводить дверь до отказа в противоположную сторону и пропихивать машину вперед.

– Дверь на этот раз застряла?

– Да.

– Почему же она не отвела ее?

– Для этого требуется мужская сила.

– Да, понятно. Значит, она оставила двери в гараже открытыми?

– Да.

– Откуда вы все это знаете? Ведь вы лежали в постели, не так ли?

– Мне было слышно, как она возится возле двери. Ну а потом, выйдя сегодня утром, я все разглядел.

– Ладно. Продолжайте.

– Я лежал в постели, притворяясь спящим.

– В то время, как она вошла?

– Да.

– Почему же вы не постарались выяснить, где она была?

– Не знаю. Боялся того, что могу от нее услышать.

– Ну, например?

– А вдруг бы она сказала мне такое... такое...

Перри Мейсон неотрывно смотрел в красновато-карие глаза.

– Ну, заканчивайте.

Монтейн глубоко вздохнул.

– Если бы ваша жена уехала из дома среди ночи и...– начал он.

– Я холостяк. Так что на меня не ссылайтесь. Оперируйте одними фактами.

Монтейн заерзал в кресле, откинул со лба надоедливую прядь волос.

– Моя жена очень скрытная особа. Она не слишком-то много рассказывает о себе и своих делах. Наверное, это результат того, что ей приходилось самой зарабатывать на жизнь и ни перед кем не отчитываться. Во всяком случае, если она сама не пожелает что-то поведать, откровенности от нее не дождешься.

– Это мне еще ничего не объясняет.

– Она дружила... дружит с одним хирургом, который работает в больнице «Саннисайд».

– Как его зовут?

– Доктор Милсоп, Клод Милсоп.

– И вы вообразили, что она поехала к нему на свидание?

Монтейн сначала кивнул, потом отрицательно покачал головой и снова .кивнул.

– И не стали ее расспрашивать, опасаясь, что ваши подозрения, подтвердятся?

– Да, тогда испугался.

– Что же произошло потом?

– Утром я сообразил, как в действительности обстояло дело!

– Когда вы это сообразили?

– Увидав газету.

– А конкретнее?

– С час назад.

– Где?

– В маленьком ночном ресторане, где остановился позавтракать.

– До этого вы не ели?

– Нет. Я поднялся сегодня очень рано. Даже не знаю, который был час. Заварил черный кофе и выпил две или три чашки подряд. Потом вышел погулять и забрел в этот ресторанчик на обратном пути. Там уже были газеты.

– Жена знала, что вы ушли?

– Да. Она встала, когда я заваривал кофе.

– И ничего не говорила?

– Спросила, как мне спалось.

– Что вы ответили?

– Сказал, будто спал так крепко, что вообще ничего не слышал. Даже ни разу не повернулся во сне.

– Больше она ничего не сказала?

– Только то, что сама спала очень плохо. Что, наверное, ей тоже надо было выпить шоколаду. Но будто под утро крепко заснула.

– Скажите, она спала, хорошо после того, как вернулась?

– Нет. Думаю, даже принимала снотворное. Я слышал, как она ходила в ванную. Ведь она медсестра. Но даже потом ворочалась и вздыхала.

– Как она сегодня выглядит?

– Отвратительно.

– Но сказала, что спала хорошо.

– Да. Под утро.

– И вы не стали опровергать ее ложь?

– Нет.

– Промолчали?

– Да.

– Кофе заварили сразу, как только встали?

– Видите ли, мне неприятно признаваться в подобных вещах, но что сделано, то сделано. Поднявшись, я заметил на зеркале сумочку жены. Рода тогда уже успокоилась под действием снотворного. Я открыл ее и заглянул внутрь.

– Зачем?

– Надеялся найти какое-то объяснение...

– Объяснение чего?

– Куда она ездила.

– Но вы же ее не спросили, потому что боялись услышать правду.

– Тогда я находился в ужасном состоянии. Вы не представляете, какие муки я перенес за эти ночные часы. Не забывайте, что мне к тому же приходилось притворяться находящимся под воздействием наркотика. Я опасался повернуться лишний раз или вздохнуть. Лежал неподвижно с открытыми глазами. Это была настоящая пытка. Я слышал бой часов каждый час и...

– Что вы нашли в сумочке?

– Телеграмму на имя Р. Монтейн по Ист Пелтон-авеню, 128. Она была подписана «Грегори» и гласила: «Жду вашего окончательного ответа пять часов сегодня крайний срок».

– Вы забрали себе послание?

– Нет. Положил обратно. Но я еще не все рассказал.

– Так рассказывайте же. Почему мне приходится буквально все вытягивать из вас по каплям?

– На телеграмме карандашом было написано имя и адрес: «Грегори Моксли, Норвалк-авеню, 316».

– Имя и адрес убитого,– задумчиво произнес Мейсон.

Монтейн быстро кивнул головой.

– Вы не заметили ключей в сумочке?

– Нет, не заметил. Понимаете, тогда я вообще перестал что-либо замечать. Как только нашел телеграмму и прочитал, мне показалось, что теперь причина ее ночной поездки совершенно ясна.

– То есть, это не было свиданием с доктором Милсопом?

– Нет, я думаю, что именно с ним. Только не сразу это сообразил.

– Почему же вы говорите о Милсопе?

– Я доберусь и до этого.

Ради бога, не тяните.

– После того как жена уехала, я был в агонии. И наконец решил отправиться к доктору Милсопу и объявить, что мне известно об их дружбе. А пока просто позвонить.

– Ну и что бы это дало?

– Не знаю.

– Так или иначе, но вы ему позвонили?

– Да.

– Когда?

– Около двух часов.

– Что произошло?

– Сначала слышались длинные гудки. Через некоторое время заспанным голосом ответил японец-слуга. Я сказал, что мне необходимо немедленно поговорить с доктором Милсопом по поводу острого приступа болезни.

– Вы назвали свое имя?

– Нет.

– Ну и что ответил японец?

– Что доктор уехал по вызову.

– Вы не попросили, чтобы доктор связался с вами по возвращении?

– Нет. Я повесил трубку. Мне не хотелось информировать его о том, кто звонил.

Мейсон покачал головой и тяжело вздохнул.

– Будьте добры, объясните мне, почему вы не пожелали выяснить все у жены? Почему не приперли ее к стенке фактами, когда она возвратилась среди ночи домой? Почему не спросили, какого черта она подсыпала вам снотворное в шоколад? -

Молодой человек гордо вскинул голову.

– Потому что я Монтейн. Мне не пристало заниматься такими делами.

– Какими «такими»?

– Монтейны не спорят и не торгуются, как жалкие мещане. Существуют куда более пристойные способы для разрешения конфликтов.

– Ну ладно,– устало произнес адвокат,– утром вы увидели газету. Что же было потом?

– Тогда я понял, что, по всей вероятности, сделала Рода, моя жена...

– Что?

– Она, должно быть, ездила к Моксли. Доктор Милсоп тоже был там. Произошла драка. Доктор убил Моксли. Именно так моя жена причастна к этой истории. Она находилась тогда в квартире. Оставила ключи, по которым полиция ее разыщет. А она будет стараться выгородить доктора Милсопа.

– Почему вы так уверены?

– Не знаю. Но не сомневаюсь.

– Вы ничего не. говорили жене о раскрытом гараже?

– Сказал. Гараж виден из дверей кухни. Заваривая кофе, я обратил на это внимание.

– Что она ответила?

– Сначала, будто ничего об этом не знает, а потом «припомнила», что вечером позабыла в машине сумочку и бегала за ней.

– Как же она смогла попасть в гараж, если у нее не было ключей?

– Я задал ей именно этот вопрос. Понимаете, в отношении сумочки она становится удивительно рассеянной. Уже неоднократно оставляла ее в разных местах. Однажды она потеряла так больше сотни долларов. Ключи у нее всегда в сумочке. Вот я и спросил, как же она ухитрилась открыть двери, коли та .была замкнута в машине?

– Что она ответила?

– Воспользовалась запасным ключом из ящика письменного стола.

– Было заметно, что она врет?

– Нет. Она смотрела мне в глаза и говорила весьма убедительно.

Мейсон принялся кончиками пальцев выстукивать по крышке стола какой-то мотив.

– Чего же вы от меня хотите?– спросил он через пару минут.

– Прошу вас представлять мою жену. Убедить ее не губить себя, выгораживая доктора Милсопа. Это первое. Ну, а второе – вы должны защитить моего отца.

– Отца?

– Да.

– А он-то какое имеет отношение ко всему этому!

– Ему не пережить, если наше имя будет фигурировать на уголовном процессе. Мне бы хотелось, чтобы вы, насколько это возможно, исключили имя Монтейнов из данного дела. Пусть оно, как бы это выразиться, останется на заднем плане.

– Да, трудная задача. Чего еще вы хотите?

– Чтобы вы помогли уличить Милсопа, если выяснится его виновность.

– А если при этом придется привлечь к ответственности и вашу жену?

– В таком случае вам нужно будет позаботиться, чтобы его не тронули.

Мейсон внимательно посмотрел на Карла Монтейна.

– Весьма вероятно, что полиции ничего не известно о принадлежности ключей к гаражу,– медленно заговорил он.– Они, конечно, проверят список владельцев «шевроле» и «плимутов». И если доберутся до вас, то, когда придут осматривать гараж и обнаружат, что на нем нет никакого висячего замка или же врезан совсем другой, они вообще могут отстать.

Монтейн снова обрел гордый вид.

– Полиции будет все известно.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда, что я не намерен ничего скрывать. Рассказать правду – мой долг. Пусть речь идет о моей жене. Монтей-ны никогда не совершали ничего противозаконного. Я не могу ради нее противиться властям.

– А если она не виновата?

– Я и не сомневаюсь в этом. С того и начал. Виновен мужчина, Милсоп. Судите сами. Она уезжала. Он тоже. Моксли был убит. Она станет его выгораживать. Он продаст ее. Полицию необходимо предупредить и...