Текст книги "Пропавшая нимфа (Сборник)"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Картер Браун,Пьер Буало-Нарсежак,Патрик Квентин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

 Глава 18

Судья Меркем, опытный ветеран фронта борьбы с уголовными преступлениями, важно восседал над скамьей присяжных, оглядывая наметанным глазом собравшихся.

– Дело по обвинению Роды Монтейн,– начал он.

– Я готов! – заявил Лукас.

Рода Монтейн сидела около помощника шерифа. Она была одета в темно-коричневый костюм. Лишь у горла и у обшлагов виднелась белая отделка. По ее быстрым взглядам на публику было заметно, как она нервничает. И однако же нечто в ней заставляло предполагать, что она сохранит самообладание даже в том случае, если суд признает ее виновной в совершении убийства первой степени.

Лукас поднялся, коротко изложил суть и вопросительно посмотрел на судью Меркема.

После этого по всем правилам были утверждены присяжные, намеченные в состав комиссии. Каждый из них по очереди заявил, что будет судить честно и объективно.

Наконец к судье обратился Перри Мейсон:

– Думаю, лучшего состава присяжных мы не могли бы и пожелать. Переходите к слушанию дела.

Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:

– Неужели вы не будете лично расспрашивать каждого из них?

Судья Меркем ударил молотком.

– Адвокат совершенно ясно изложил свои намерения.

Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистость его. Он достаточно навидался выступлений Перри Мейсона на самых разных процессах и понимал, что тот готовит какой-то ход конем.

Джон Лукас глубоко вздохнул и пробормотал: «Очень хорошо».

– Теперь можете приступать к проверке присяжных вы,– распорядился судья.

Джон Лукас проделал это с невероятной дотошностью, очевидно воображая, будто Перри Мейсону удалось всунуть туда своих людей.

Он не чувствовал, как в публике росла неприязнь к нему, основанная на том, что Перри Мейсон на слово поверил в объективность и честность присяжных, а помощник прокурора всячески придирался к ним, стараясь без видимых оснований уличить во лжи и пристрастии.

По мере продолжения проверки Джон Лукас становился все более агрессивным. .

Постепенно на лице судьи Меркема появилось благодушное выражение. Блестящими глазами он посматривал на Перри Мейсона, разгадав его маневр.

Он давно уже знал: если Мейсон. выглядит особенно невинным и беспристрастным, значит, жди жарких боев и неожиданных выпадов.

Наконец заседание началось.

Джон Лукас был напряжен и издерган. Перри Мейсон казался изысканно вежливым и уверенным в том, что невиновность подзащитной будет доказана без особого труда.

Первым вызвали офицера Гарри Экстера. Этот свидетель выступал с присущей полиции подозрительностью к защитнику, опасаясь с его стороны какого-нибудь подвоха. Он со скрупулезной дотошностью рассказал,, как пришел в апартаменты «Коллемонт», обнаружил там человека в бессознательном состоянии и что именно предпринял после этого.

Лукас предъявил для обозрения кожаный футлярчик с ключами.

– Вы желаете его осмотреть, адвокат?– спросил он у Перри Мейсона.

Мейсон с безразличным видом покачал головой.

Экстер опознал ключи, найденные им в квартире убитого. Те были приобщены к делу в качестве вещественного доказательства стороны обвинения. Далее свидетель опознал фотографии комнаты, в которой был обнаружен труп, и сообщил интересные подробности, касающиеся взаимного расположения тела и мебели.

После этого к допросу приступил Перри Мейсон. Он не только не повышал голоса, но даже не стал поднимать головы. Сидел в прежней свободной позе человека, непринужденно беседующего на занимательную тему.

– Был ли в комнате будильник?

– Да.

– Где он теперь?

– Его забрали как вещественное доказательство.

– Кто именно?

– Один из работников отдела насильственных смертей.

– Вы бы узнали будильник, если бы увидели?

– Да.

– Часы у вас?– спросил Мейсон у Лукаса.

– Да,– ответил ничего не понимающий Лукас.

– Будьте добры, покажите их нам.

– Как только сможем,– ответил помощник прокурора.

Мейсон пожал плечами и снова обратился к свидетелю:

– Вы запомнили что-нибудь, связанное с этим будильником?

– Запомнил.

– А именно?

– Он был поставлен на два ночи. Или около того.

– Часы ходили? -

– Да.

– Посмотрите на фотографию, скажите, на ней изображен тот самый будильник?

– Да-

– Будьте добры, покажите его присяжным.

Офицер обошел всех их, поочередно тыкая перед каждым в будильник на фотографии.

– Могу я снова попросить представить сюда будильник? – вкрадчиво поинтересовался Перри Мейсон.

– Его предъявят в ту же минуту, как только мы будем в состоянии это сделать,– взорвался Джон Лукас.

Перри Мейсон посмотрел на судью.

– Я бы хотел допросить этого свидетеля именно по поводу будильника.

– Пока сторона обвинения не привезла его на процесс,– пояснил судья,– наверное, мы не станем прерывать нашей работы. Когда он будет здесь, я дам вам возможность допросить, свидетеля еще раз.

– Очень хорошо, ваша честь. Больше вопросов не имею.

После этого выступили представители отдела насильственных смертей и бригада санитарной машины. Врач охарактеризовал увечья, нанесенные топором, которые стали– причиной смерти Моксли. Наконец обвинение предъявило само орудие, на котором по-прежнему были видны пятна крови и волосы, прилипшие к обуху.

Перри Мейсон сидел совершенно неподвижно, как огромный медведь, уютно устроившийся в берлоге на зиму и не чующий все более сужающегося круга охотников. Он не задавал никаких вопросов.

На место свидетелей вызвали Фрэнка Лейна. Это был веселый энергичный малый, механик с бензозаправочной станции, который обслуживал Роду Монтейн в ночь на шестнадцатое июня.

– Когда точно?– спросил Лукас.

– Без четверти два.

– Чем она занималась?

– Сидела за рулем «шевроле».

– Какая случилась неполадка?

– Задняя правая шина была спущена.

– Как поступила обвиняемая?

– Завела машину на территорию станции и попросила меня сменить покрышку.

– Что сделали вы?

– Заменил это колесо запаской. А потом заметил, что и эта камера тоже спущена. Если прислушаться, можно было различить, как воздух выходил через прокол.

– Ну и что же вы предприняли?

– Пришлось снова снимать колесо, вытаскивать негодную камеру и менять ее на новую.

– Вы разговаривали с обвиняемой по поводу сроков?

– Да.

– В каком плане?

– Спросил, не хочет ли она, чтобы я завулканизировал камеру в ее присутствии. Она ответила,, что опаздывает на свидание и не сможет подождать. Поэтому камеру заменить пришлось, а за починенной Она должна была заехать на следующий день.

– Квитанцию вы ей дали?

– Да, сэр.

Джон Лукас достал замасленный клочок толстой бумаги с сомнительными пятнами.

– Вот эту?

– Совершенно верно.

– Во сколько обвиняемая уехала с вашей станции?

– Ровно в десять минут третьего.

– Вы проверяли время?

– Да, сэр. Мы обязаны проставлять его в регистрационной книге, по которой проверяют нашу работу.

– Значит, обвиняемая говорила вам, что спешит на свидание?

– Да.

– А не упоминала, когда оно было назначено?

– На два часа утра.

– Где, она не говорила?

– Нет.

Джон Лукас повернулся к Перри Мейсону с саркастической усмешкой.

– Может, у вас есть какие-нибудь вопросы к свидетелю?

Перри Мейсон почти не шелохнулся, но его зычный голос сразу заполнил весь зал:

– Обвиняемая прибыла к вам на станцию в час сорок пять?

– Да.

– Точно в час сорок пять?

– Почти до минуты. Плюс минус пара секунд. Я посмотрел на часы, когда она приехала.

– А уехала в два десять?

– Тютелька в тютельку.

– За двадцать пять минут она не покидала станции?

– Нет.

– Смотрела, как вы работаете?

– Да.

– Вы ее все время видели?

– Да, она постоянно была в поле моего зрения.

– Есть ли вероятность, что вы могли принять ее за другую?

– Никакой.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– У меня все,– сказал Перри Мейсон.

Джон Лукас вызвал Бена Крендолла.

– Ваше имя?

– Бенджамен Крендолл.

– Где вы живете, мистер Крендолл?

– В апартаментах «Беллер», по Норвалк-авеню, 308.

– Находились ли вы в своей квартире в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июня?

– Да.

– Известна ли вам квартира В в апартаментах «Коллемонт» по Норвалк-авеню, 316?

– Да.

– Сейчас я покажу схему, на которой вы увидете расположение своей квартиры и квартиры В в «Коллемонте». А позднее специально оговорю точность ее выполнения.

– У меня нет возражений по этой карте,– небрежно бросил Перри Мейсон.

– Продолжайте,– сказал судья Меркем.

Свидетель показал обе квартиры.

На помощь ему тут же поспешил Джон Лукао, который достал из кармана масштабную линейку.

По ней было установлено, что расстояние между квартирами не превышает двадцати футов.

Перри Мейсон немедленно указал на то, что в схеме не учтена разница по высоте между окнами обоих зданий.

Судья Меркем посмотрел на Лукаса.

– М.ожет, у вас есть другая карта, изображающая боковой разрез зданий?

От досады Лукас кусал себе губы.

– К сожалению, нет.

– Возражение принято,– объявил судья.

– Не скажете ли вы нам на основании личных наблюдений, каково это расстояние?– спросил Джон Лукас у свидетеля.

– В футах и дюймах не могу.

После минутной паузы Джон Лукас спросил:

– Примерно футов двадцать?

– Возражаю против наводящих и подсказывающих вопросов,– заявил Перри Мейсон.

– Поддерживаю,– рявкнул судья.

 Джон Лукас задумался.

– Ваша честь, я снимаю этот вопрос и, предлагаю членам комиссии побывать на месте действия и посмотреть на все это собственными глазами.

– Защита не возражает,– сказал Мейсон.

– Прекрасно. В половине четвертого присяжных отвезут к апартаментам «Коллемонт»,– решил судья.

Джон Лукас торжествующе улыбнулся.

– Мистер Крендолл,– спросил он,– вы могли слышать происходившее в «Коллемонте» утром шестнадцатого июня сего года?

– Да.

– И что это было?

– Телефонный звонок.

– А еще?

– Разговор. Кто-то беседовал по телефону.

– Вы узнали его?

– Нет. Говорил мужчина. Голос доносился из квартиры В апартаментов «Коллемонт».

– И что он сказал?

– Упомянул женское имя Рода. В этом я твердо уверен. Назвал и фамилию, но очень неразборчиво. У нее было иностранное окончание «ейн». Сказал, что эта особа должны зайти к нему в два часа утра и принести деньги.

– Что вы слышали потом?

– Я задремал, но до меня доносился странный шум.

– Какой же?

– Звуки борьбы, будто упало что-то, удар и поскрипывание. Потом все стихло. Затем, если не ошибаюсь, я слышал шепот.

– Ну, а еще?

– Настойчивый звонок в дверь.

– Он повторялся?

– Да.

– Сколько раз?

– Несколько...

– 'Звонили до этой драки или уже после?

– В самый ее разгар, когда удар нанесли.

Джон Лукас повернулся к Перри Мейсону.

– Приступайте к допросу.

Перри Мейсон немного выпрямился в кресле.

– Давайте все уточним. Сначала вы услыхали телефонный звонок? *

– Да.

– Откуда вам известно, что это был именно телефон?

– Из характера звука.

– Какого же?

– Механического... Все знают, как он звонит. Подребезжит пару секунд, помолчит, потом снова дребезжит...

– Это вас и разбудило?

– Наверное. Ночь была теплая. Окна распахнуты. Я вообще сплю чутко. Сначала мне показалось, что это наш телефон...

– Описывайте не свои предположения, а то, что видели, слышали и делали. Остальное нас не интересует.

– Я услышал телефонный звонок,– голос свидетеля звучал враждебно.– Поднялся и понял, что доносится он из соседних апартаментов, к северу от нашего дома. После этого уже по телефону заговорил мужчина.

– А через некоторое время до вас донесся шум борьбы?

– Правильно.

– На фоне дребезжания дверного звонка?

– Правильно.

– А может, это снова был телефон?

– Нет, сэр. Исключается.

– Откуда такая уверенность?

– Звук был совсем другим. Прежде всего, более вибрирующим. А потом, его интервалы были длиннее, чем у телефона.

Казалось, что ответ сильно разочаровал Перри Мейсона.

– Могли бы вы присягнуть, что звонил не телефон?

– Полностью ручаюсь за это.

– Вы в своем ответе уверены не меньше, чем во всех остальных показаниях?

– Абсолютно.

– Знали вы, который был час?

– Что-то около двух. Точнее не скажу. Через некоторое время, полностью очнувшись, я известил полицию. Тогда было два двадцать семь. Значит, прошло минут пятнадцать – двадцать. Повторяю, за точность не ручаюсь. Я дремал...

Перри Мейсон медленно поднялся со стула.

– Разве вам не известно,– спросил он,– что человеку, находящемуся в квартире беллерских апартаментов физически невозможно услышать дверной звонок квартиры В апартаментов «Коллемонт»?

– Почему невозможно? Я же слышал,– возмутился свидетель.

– Вы имеете в виду дребезжание звонка. Но почему думаете, что звонок был дверной?

– Знаю, и все.

– Откуда вы это знаете?

– Я не глухой, к дверным звонкам привык.

– Разве вам до этого доводилось слышать, как он звонит в квартире В?

– Нет. Понимаете, ночь стояла жаркая, душная, но в то же время ’ очень тихая, ни ветерка, ни дуновения. Все окна были распахнуты.

– Отвечайте на вопрос: до этого вы ни разу не слышали дверной звонок в квартире у соседа?

– Не помню такого случая.

– А потом вы не стали проверять его звук, чтобы узнать, он ли это был ночью?

– Нет. С какой стати я бы принялся делать то, что мне не положено? И потом, я сразу признал звонок от входной двери.

Перри Мейсон дружески улыбнулся присяжным и сказал:

– У меня все.

Джон Лукас пожелал задать свидетелю дополнительные вопросы.

– Независимо от расстояния между вашими домами в футах могли бы вы сказать, что оно достаточно мало для распознания дверного звонка?

Перри Мейсон был уже на ногах.

– Возражаю, ваша честь, ибо вопрос, заданный в такой форме, подсказывает ответ. Свидетель уже показал, что никогда до этого не слышал дверного звонка у соседа. Поэтому неправильно спрашивать, можно ли его различить на таком расстоянии. Сделать подобное заключение должны члены комиссии. Поскольку мистер Крендолл не знает этого звонка, он может лишь предполагать, расслышал бы его или нет.

Судья Меркем согласно наклонил голову.

– Возражение принято.

Лукас нахмурился. И через минуту спросил:

– Телефонный звонок до вас донесся?

– Да.

– Он был отчетливым?

– Совершено. Настолько, что я подумал сначала на свой телефон.

– По вашему мнению, телефонный звонок сильно отличается от дверного?

– Возражаю против наводящих вопросов,– сказал Перри Мейсон.

Судья поддержал протест.

Немного подумав, Лукас нагнулся к одному из охранников и отдал ему на ухо какое-то распоряжение. На лице у него появилась хитрая усмешка.

Офицер кивнул.

Лукас выпрямился на стуле и спросил:

– У меня все, а у защиты?

Перри Мейсон покачал головой.

Судья объявил, что присяжных должны будут отвезти для осмотра места событий. И запретил им за это время обмениваться мнениями и пытаться воздействовать друг на друга.

 Глава 19

Присяжных отвезли на место происшествия. Сначала им показали оба дома и окна обеих квартир, потом провели к квартире Моксли. По указанию Лукаса помощник шерифа предварительно договорился с Сиднеем Отисом, чтобы тот открыл свое жилье для обозрения.

Джон Лукас подошел к судье Меркему, отвел его в сторону и поманил пальцем Перри Мейсона.

– Можно ли проверить звучание дверного звонка?

– Не возражаю,– сказал Перри Мейсон.

Помощник шерифа нажал на кнопку. Наверху раздался слабый писк.

– Поскольку со звонком проделывается эксперимент, его следует снять, надлежащим образом идентифицировать и представить как вещественное доказательство,–  заявил Перри Мейсон.

После минутного колебания Лукас сказал:

– Мы это сделаем по возвращении в суд.

– Как зовут нынешнего жильца этой квартиры?

– Сидней Отис.

– Выпишите для него повестку, – распорядился Джон Лукас с величием короля, привыкшего повелевать судьбами своих подчиненных. – Потом доставьте в суд. Отсоедините звонок и тоже привезите... Тем временем мы покажем присяжным место преступления, чтобы они там все как следует рассмотрели.

При этом он повернулся к помощнику шерифа и бросил на него многозначительный взгляд.

Сначала присяжным продемонстрировали квартиру Крендолла. Когда те столпились у открытых окон, снизу раздался настойчивый звон.

Перри Мейсон возмущенно схватил судью Меркема за руку.

– Это же равносильно проведению следственного эксперимента! Такие вещи не делают без согласия защиты! Так вот о чем вы шептались перед окончанием заседания и о чем теперь напомнили помощнику шерифа!

– Вы меня смеете обвинять?– вспыхнул Лукас.

– Достаточно, джентльмены. Вы привлекаете внимание присяжных.

– Что ж, мне придется дать членам комиссии указание не обращать внимания на этот звонок,– с возмущением продолжал Мейсон.

Лукас захохотал.

– Конечно, в протоколе такую вещь можно вычеркнуть, но в головах – никогда. Поэтому не советую вам больше упоминать о физической невозможности услыхать такой звонок.

Судья Меркем с явным сочувствием посмотрел, на Перри Мейсона, потом спросил:

– Нужно ли еще что-нибудь проверять?

– Нет,– отрезал адвокат.

Лукас покачал головой.

– В таком случае мы возвращаемся в суд.

* * *

– Продолжайте,– распорядился судья.

– Вызовите Элин Крендолл,– распорядился Лукас.

По случаю такого знаменательного события миссис

Крендолл оделась с необыкновенной тщательностью, а на лице принесла выражение сознания важности миссии, возложенной на нее капризной судьбой.

Ее показания в точности повторяли сказанное мужем, с той лишь разницей, что она была менее сонной во время, драки.

Джон Лукас успел закончить прямой допрос свидетельницы к вечернему перерыву в заседании.

Перри Мейсон поднялся на ноги.

– После того, как ваша честь отпустит на отдых присяжных, я бы хотел обсудить другую стадию или сторону дела, потому что без членов комиссии это будет лучше.

Судья согласился и повернулся к присяжным сообщить о переносе заседания на десять часов утра и дать соответствующие указания в отношении поведения.

После их ухода Перри Мейсон обратился к судье:

– Ваша честь, Рода Монтейн написала заявление на развод с Карлом Монтейном. Чтобы оформить его для разбирательства мне нужно получить показания ее нынешнего супруга. Для ускорения события я могу взять их под присягой сегодня же вечером, на что испрашиваю разрешение высокого суда.

Джон Лукас, к которому вернулась вдруг былая самоуверенность, сделал нетерпеливый жест.

– И дурачку понятно, что вся эта затея с показаниями под присягой замысливается для свидания со свидетелем до того, как он предстанет перед судом.

Перри Мейсон насмешливо поклонился.

– Что это за свидетель, которого приходится держать под семью замками из опасения, что он передумает и скажет на суде не то, чего от него ждут?

– Достаточно, джентльмены! – прикрикнул на них судья.– Защитник имеет право получить от свидетеля показания под присягой, если они ему нужны. Это вполне законно.

– Предлагаю застенографировать их с помощью моей секретарши, мисс Деллы Стрит, человека известного и надежного; во избежание неприятностей и кривотолков при этом будет присутствовать адвокат, представляющий интересы мистера Карла Монтейна. Это диспозиция исключительно гражданская. Но если мистер Лукас считает необходимым тоже проследить...

– Я имею право там находиться, если пожелаю!– загремел Лукас.

– Нет, такого права вы не имеете. Повторяю, дело это чисто гражданское, а у нас слушается уголовное. Поэтому Карлу Монтейну пришлось нанять другого защитника.

Судья Меркем стукнул молотком по столу.

– Суд уходит на перерыв. Ваше заявление о диспозиции, мистер Мейсон. будет рассмотрено завтра.

Джон Лукас, упиваясь своими успехами в построении обвинения против Роды Монтейн, не удержался от того, чтобы не сказать с насмешливой улыбкой Мейсону:

– Сегодня вы что-то выступали без обычного запала. Вам даже не удалось как следует допросить Крендоллов по поводу дверного звонка.

– Вы забываете, что я еще не закончил перекрестный допрос,– очень вежливо ответил Перри Мейсон.

Надо было слышать, как рассмеялся Лукас.

Перри Мейсон вошел в телефонную будку и позвонил в отель, где остановился Филипп Монтейн, эсквайр.

– Мистер Монтейн у себя?– спросил он.

Оказывается, тот еще не возвращался.

– Прошу передать от имени Перри Мейсона, что, если завтра в половине восьмого вечера он будет у меня в конторе, мы сумеем обсудить с ним вопрос о разделе имущества, связанного с разводом его сына. Не забудете?

– Обязательно передам,– заверил его сотрудник отеля.

Следующий звонок адресовался Делле Стрит.

– Делла, я просил сказать старику Монтейну, чтобы завтра в половине восьмого он пришел ко мне для обсуждения условий раздела имущества между Карлом и Родой.

Но почему-то сомневаюсь, что его оповестят. Нужно позвонить туда попозже и проверить.

– Хорошо, шеф. Вы не едете в контору?

– Нет.

– Послушайте, шеф. Ведь Карл Монтейн не сможет к вам прибыть. Районный прокурор держит его в тюрьме.

Мейсон усмехнулся.

– Правильно, девочка.

– Но Филипп Монтейн должен у вас появиться?

– Непременно.

– Договорились. Я позабочусь о том, чтобы ему все было передано.

Этим вечером редактор городской «Хроники», знакомый с методами работы Перри Мейсона, кажущаяся безучастность которого всегда предшествовала взрыву бомбы замедленного действия; неожиданному и точно рассчитанному по времени, был поражен своеобразными вопросами того о дверном звонке. Он даже направил двух своих самых пронырливых репортеров к районному прокурору, чтобы добиться от последнего разъяснения важности этого звонка. Но тут же переменил свое распоряжение: они. должны были прижать самого Перри Мейсона. Увы, тог как сквозь .землю провалился и обнаружился лишь утром, свежевыбритый, элегантный, щеголеватый, уверенный и веселый. Он вошел в здание суда ровно за пять секунд до начала заседания.

Первой на место для свидетелей опять поднялась миссис Крендолл.

Перри Мейсон встал и обратился к суду с просьбой позволить электрику установить сухие батареи для прослушивания звонка, снятого с двери квартиры Моксли.

Джон Лукас милостиво согласился на проведение эксперимента.

– Мы хотим, чтобы у защитника была возможность для самого тщательного перекрестного допроса.

– Прекрасно,– сказал судья грозным голосом, чтобы пресечь всякие попытки со стороны Лукаса изобразить из себя милостивого победителя,– приступим к проверке.

– Вызовите Сиднея Отиса,– распорядился Лукас.

Толстяк-электрик поднялся на возвышение, взглянул на Перри Мейсона, тут же отвел глаза и больше не смотрел на него. Он осторожно присел на самый краешек скамьи свидетелей и вопросительно уставился на Лукаса.

– Ваше имя?

– Сидней Отис.

– Где проживаете?

– Квартира В апартаментов «Коллемонт» по Норвалк-авеню, 316.

– Род занятий?

– Электрик.

– Возраст.

– Сорок восемь лет.

– Когда вы въехали в эту квартиру?

– Если не ошибаюсь, двадцатого июня.

– Вы знакомы с устройством звонка от вашей входной двери?

– Конечно.

– Как электрик, вы должны разбираться в таких вещах?

– Знамо дело.

– Скажите, после вселения звонок не заменялся и не исправлялся?

– Заменялся.

– Что вы сказали?

– Заменялся, говорю.

– Что?!

– Другой там сейчас звонок.

– Как это понять?– физиономия Лукаса постепенно становилась все более злой.

– Я же электрик,– просто сказал Сидней Отис.– Переехав в эту квартиру, поставил другой звонок из собственных запасов.

На лице заместителя районного прокурора отразилось облегчение..

– Понятно. Вы хотели использовать один из своих звонков, так ведь?

– Знамо дело. Мои-то получше покупных.

– Понятно,– сказал Лукас, теперь уже улыбаясь,– а снятый у вас сохранился?

– А как же. Только это был не звонок, а зуммер.

В зале заседания наступила напряженная, драматическая тишина. Взоры всех присутствующих были направлены на простодушную открытую физиономию Сиднея Отиса.

Джон Лукас поднялся с места, теперь краска залила даже его шею, а косточки пальцев, вцепившихся в край стола, побелели от напряжения.

– Когда вы переехали в квартиру?– переспросил он грозным голосом.

– Не то двадцатого, не то двадцать первого июня.

– И сразу же заменили зуммер на звонок?

– Точно. Звонок-то лучше слышно.

– Послушайте, ведь вы электрик?

– Да, сэр.

– Вам не пришлось побывать в других квартирах этого дома?

– Нет, сэр.

– Так вы, получается, не знаете, что в трех остальных квартирах на дверях стоят звонки, и это единственное весьма примечательное исключение, обнаруженное вами.

– Я не совсем понял, о чем вы толкуете, но если думаете, будто там действительно звонки повсюду, то ошибаетесь. Везде зуммеры стоят. Во всяком случае, у верхней квартиры напротив нас – зуммер.

– Откуда вы знаете, если не бывали там никогда. Кто вам об этом сказал?

– Понимаете, сэр, при замене звонка я боялся перепутать проводку. И, понятное дело, нажал на кнопку. Наверху точно оказался зуммер. В нижних квартирах я, конечно, не уверен. Но уж если наверху зуммеры, то и внизу, видать, тоже они.

– Ну что ж, посмотрим!– рявкнул Лукас и тут же повернулся к помощнику шерифа.– Немедленно поезжайте и проверьте все квартиры.

Судья Меркем стукнул молотком.

– До тех пор, адвокат, пока вы находитесь в стенах суда, вы должны относиться с уважением к показаниям свидетелей и уважать членов комиссии.

От негодования почтенный судья  дважды повторил в одной фразе слово «уважение», что случалось с ним крайне редко.

Лукас буквально дрожал от ярости, но ему пришлось покорно склонить голову, соглашаясь с этой нотацией. Повернувшись к Перри Мейсону, он сказал нетвердым голосом:

– Начинайте перекрестный допрос.

Тот махнул рукой.

– У меня, собственно говоря, нет ничего. Признаться, я сам немного растерялся, поскольку хотел провести следственный эксперимент, а звонок оказался не тем, который стоял у Моксли.

Джон Лукас повернулся к Отису.

– Это все. Можете идти, мистер Отис. Если суд разрешит, я вызову моего следующего свидетеля...

– Вы забыли,– улыбнулся Мейсон,– что уже приглашена миссис Крендолл. Мне пришлось прервать допрос в самом начале, ибо вы занялись своим свидетелем, Сиднеем Отисом.

– Прекрасно,– распорядился судья Меркем,– про-должайтё допрос. Поднимитесь на возвышение, миссис Крендолл.

Элин Крендолл снова села на скамью для свидетелей. Вид у нее был ошеломленный.

– Обращаю ваше внимание на тот звук, который донесся из раскрытого окна Моксли во время драки,– начал Перри Мейсон,– готовы ли вы присягнуть, что это не был телефонный звонок?

– Да, я так думаю.

– Чем вы это обосновываете?

– Понимаете, телефон звонит иначе. Коротко, с ровными, одинаковыми перерывами, потом снова зазвучит, как-то механически, да и треск более пронзительный. А тут звук был вибрирующий.

– Так вот, миссис Крендолл, если выяснится, что в квартире у соседа стоял не звонок, а зуммер, получится, вы не могли его слышать.

Джон Лукас поднялся с места.

– Возражаю, вопрос аргументативный.

– Вопрос может быть аргументативным,– сказал судья Меркем,– и я его разрешу. Это совершенно честный метод ведения допроса, даже если формулировка кажется неудачной. Возражение отведено.

– Я думала, это был дверной звонок,– ответила миссис Крендолл.

– Теперь я должен обратить ваше внимание на фотографию. будильника. Не считаете ли вы, что тот звонок, который был слышен вместе со звуками борьбы и ссоры, произвел именно он?

Лицо миссис Крендолл просветлело.

– Ну да, очень возможно. Теперь мне кажется, так оно и было. Наверняка.

Перри Мейсон обратился к суду:

– Поскольку, ваша честь, обвинение сейчас не располагает звонком, я хочу заняться будильником и попросить свидетельницу послушать, как он звучит.

Судья Меркем посмотрел на Джона Лукаса.

– Есть возражения?

– Можете не сомневаться, возражений сколько угодно! Мы будем вести расследование так, как нам кажется правильным. И не разрешим, чтобы нас запугивали...

Молоток судьи дважды опустился на стол.

– Сядьте, адвокат. Ваши комментарии неуместны ни как аргументы, ни как утверждения. Я считаю, что требование защиты провести подобный эксперимент заслуживает одобрения, поскольку свидетельница сконцентрирует свое внимание на всех звонках, которые можно было услышать в квартире. Поэтому я приказываю немедленно доставить вышеозначенный будильник, дабы не задерживать работу суда.

Джон Лукас сидел неподвижно.

– У вас имеется будильник?– спросил у него судья.

– Да, у шерифа... Как же ваша честь не понимает, ведь защитник построил дело таким образом, что...

– Достаточно, адвокат.

Удар молотка восстановил порядок в забурлившем зале.

Но отдельные шепотки все равно прорезали напряженную тишину, слышались какие-то непонятные, неопределенные звуки, которые усиливали ощущение приближающейся грозы.

Наконец помощник доставил в суд злополучный будильник.

Перри Мейсон посмотрел на него, повертел в руках.

На задней стенке часов наклейка,– сказал он,– на которой черным по белому написано, что они изъяты из квартиры Грегори Моксли утром шестнадцатого июня сего года.

Судья Меркем кивнул.

– Как я понимаю, мне разрешается использовать их при перекрестном допросе свидетеля?

– Да. Если обвинитель хочет что-то возразить, пусть сделает это сейчас.

Джон Лукас сидел очень прямо и неподвижно за столом, специально отведенным для него. Он не пошевелился и ничего не произнес.

– Продолжайте,– распорядился судья.

Перри Мейсон с будильником в руках подошел к месту для свидетелей.

– Видите-,– сказал он,– звонок установлен на два. Теперь часы стоят. Я их заведу, предоставив свидетельнице возможность познакомиться со звуком и сказать, его она слышала или нет.

– Хорошо,– сказал судья Меркем,– проделаете это все на глазах у присяжных. Мистер Лукас, если хотите подняться на кафедру, чтобы лучше видеть, прошу вас.

Джон Лукас не пошевелился.

– Я отказываюсь принимать в этом участие! Это против правил, какой-то трюк!

Судья Меркем нахмурился.

– Ваши замечания, адвокат, очень смахивают на оскорбление суда.

Он повернулся к Перри Мейсону.

– Заводите будильник, адвокат.

Перри Мейсон превратился в центральную фигуру в зале. Куда подевались его безразличие и флегматичность? Сейчас это был фокусник, готовый продемонстрировать свой коронный номер. Вот он поклонился судье, простодушно улыбнулся присяжным и поднялся на возвышение. Заводил он будильник медленно, так что всем были видны движения его красивых рук. Когда стрелки часов приблизились к: цифре «2», механизм пришел в действие.

Перри Мейсон поставил их перед судьей и отошел, явно довольный плодами своих трудов.

Будильник звонил пронзительно, замолкал и начинал снова. Так повторялось несколько раз.

Нажав сверху на ограничитель, Перри Мейсон прекратил этот концерт.

Потом с улыбкой повернулся к миссис Крендолл.

– Ну, миссис Крендолл, поскольку тот звонок не мог быть ни дверным, ни, по вашему убеждению, телефонным, не думаете ли вы, что были разбужены этим самым будильником? Не он ли дребезжал, когда в комнате соседа началась борьба?

– Да,– сказала женщина,– по-моему, да!

– Вы уверены?

– Да, должно быть, так и произошло.

– Готовы ли вы присягнуть?

– Да.

– Скажите, хорошенько обдумав, вы уверены в том, что слышали звон будильника, так же, как во всех своих остальных показаниях?

– Да.

Судья Меркем взял часы в руки и принялся их рассматривать, хмуря кустистые брови. Несколько раз повертел ключик для завода, потом отставил вещь и кончиками пальцев забарабанил по столу, поглядывая на Перри Мейсона.