Текст книги "Повелители Небес"

Автор книги: Энгус Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 39 страниц)

Я произнес:

– Мы свое приняли. Мы нашли силу и навязали свою волю миру. И ради этого пролили кровь.

– Потому что мы, – сказала Рвиан, – взлелеяли эту мечту и сделали то, что считали правильным. Возможно, когда мы умрем, найдутся другие мечтатели, которые сумеют претворить в жизнь свои планы менее жестоким способом.

Мы прогуливались, держась за руки, когда точно гром среди ясного неба явились драконы.

Оба мы остановились на своем пути, точно набат ударил в наших душах. Я крепче сжал ладонь Рвиан, и она в ответ сильнее сдавила мои пальцы. Мы посмотрели на север и увидели, что драконы идут низко над холмами, быстро приближаясь. Я вдруг почувствовал страх: какое известие они несут нам?

И скоро мы узнали это.

Дебура и Анриёль приземлились возле нас, поднимая тучи пыли с высушенной солнцем земли. Катанрия, хлопая крыльями, зависла у нас над головами. Животные оказались столь возбужденными, что из обрушившегося на нас потока эмоций я не сразу смог понять, что именно они собираются сообщить нам. Одно не вызывало сомнений, новости были плохие. Я почувствовал, как огромная ноша свалилась мне на плечи, приводя меня в совершенное смятение.

Рвиан лучше, чем я, сумела разобрать смысл того, о чем в ужасном волнении пытались сообщить нам драконы. Она подошла к Анриёль и погладила пятнистые щеки своего дракона. Дебура толкнула меня в спину, я покачнулся и, повернувшись, увидел уставленные на меня блиставшие глаза. Я пробормотал проклятие, и если бы драконы могли плакать, то Дебура зарыдала бы.

Я спросил:

– Случилась беда?

Ответила мне Рвиан:

– Беллек! Он ушел от нас.

Я переспросил:

– Что? Что значит ушел? Куда? Пропал?

Рвиан и Дебура отвечали мне хором, и к их «голосу» добавился сверху посыл Катанрии:

«Нет, не пропал. Ушел. Умер».

Не успев дослушать это известие, я уже сидел в седле Дебуры. Иногда проворность движений опережает мысли. Рвиан не отстала ни на секунду, и мы взмыли в небо с такой проворностью, точно псы всех богов, в которых я не верил, хватали нас за пятки.

Крылья драконов неустанно мчали нас на север, туда, куда отправился на охоту Беллек. А потом все дальше на север через южные подножия Драконьих Зубов в Замок Драконов.

Твердыню заполонили драконы. Думаю, что собрались все семьи, крики животных наполняли небо. В голове у меня звенело, звук отражался от отвесных, как стены, скал эхом, и я закрыл уши. Полный скорби стон. И когда Дебура опустилась во дворе, я почувствовал, как новая непереносимая тяжесть придавила мою душу.

Он ничего не сказал нам о той долине. Наверное, потому, что знал: когда будет уверен, что у его драконов появятся новые Властители, он сможет удалиться туда. А может быть, опасался, что это отвратит нас от желания принять его наследие. Думаю, что этого не произошло бы, потому что связь наша с драконами слишком сильна.

Долина затерялась среди пиков к северо-западу, где утесы и скалы образуют собой зазубренные линии наподобие драконьих челюстей, последними встречая солнце и провожая его за море вечерней порой. Не росло там ни деревца, не журчало ни ручейка, а вершины окружавших это мрачное место гор скрывали снега. Тихое место, где ничто, кроме стонов ветра, не нарушало тишины покоившихся там в несметном количестве костей, белых и лишенных плоти. Хотя не совсем так. Среди мешанины ребер, скелетов, крыльев и черепов можно было различить один маленький фрагмент, носивший черты Беллека.

Я смог лучше разглядеть это, когда мы спустились, потому что Дебура показала мне, и я ощутил ее скорбь.

Я оставался в седле – спуск был слишком крутым, спуститься вниз не представлялось возможным, и я знал, что Дебура не рискнет приземлиться там раньше, чем наступит ее время, о чем и я не мог бы помыслить, прежде чем уйдет Рвиан. Перед нами предстало место последнего упокоения драконов всего мира, и никому не хотелось оказаться здесь раньше времени. Продолжая оставаться в седле, я слышал прощальный крик драконов, прозвучавший в гаснувшем свете уходившего дня. Когда стало тихо, я спросил Дебуру о том, что случилось.

Она ответила:

«Мы отправились на север охотиться, Беллек – на Катанрии. Но, когда мы прилетели сюда, он отправил нас дальше одних, сказав, что хочет побыть немного наедине с Аийлрой. Мы охотились, потом почувствовали, что он умирает, а когда примчались сюда, он уже ушел».

Я сказал ей:

«Он так хотел. Он избрал свой путь».

И тут я ощутил страх Дебуры, мне казалось невероятным, что дракон мог чувствовать такое.

«Он оставил вместо себя нас. Мы вас не бросим», – заверил я Дебуру.

Радость моего дракона затмила горечь утраты. Я посмотрел вниз на останки этого странного человека и понял, что Беллек прыгнул вниз с горы, чтобы присоединиться к Аийлре.

«Думаю, что теперь ему хорошо», – сказал я моей Дебуре.

А она вновь спросила меня:

«А вы не уйдете?»

– Нет! – воскликнул я и услышал, как мой крик точно эхо подхватила Рвиан.

Я почувствовал волну счастья, исходившую от драконов, она наполняла меня, изгоняя грусть, которую я испытывал с потерей Беллека. Признаюсь вам честно, горе мое было невелико. Я полагал, что старик исчерпал свою жизнь и просто поставил в ней точку.

Второй год сменился третьим, и пути мира стали иными. Измененные Дарбека официально получили полные гражданские права. Уцелевшие Аттул-ки прекратили оказывать влияние на погодные условия в Дарбеке, и страна процветала. Эскортируемые нашими драконами воздушные суда впервые пересекли Фенд с мирной миссией, неся Анов к берегам Келламбека. Измененные могли теперь пересекать Сламмеркин в обе стороны, оставляя за собой право вернуться. Ке-анйива выделил земли в Ан-фесганге тем немногим (очень немногим) храбрецам из Даров и Измененных, кто пожелал обосноваться в новой стране.

Конечно, не обходилось и без ссор, но колдуны исправно посылали сообщения, и тогда появлялись мы на наших драконах, с которыми никто не желал спорить.

Мы увидели освобождение Измененных и Анов, возвращавшихся на землю предков. Тэрл председательствовал в Совете, весьма похожем на тот, которым управлялся Ур-Дарбек. В Ан-фесганге Ке-анйива и Аттул-ки, которые теперь обладали меньшей властью, обращались с Дарами как с равными. Мир наш, похоже, и воистину принял курс, который мы проложили ему.

А мы, Властители драконов, жаждали возвращения в наш замок в высоких диких горах Тартара. Драконы наши устали, насытились битвами и мечтали о доме.

Я разделял это чувство, я не мог больше спорить с ним. Дарбек больше не был моим домом, мне нужны были лишь те крутые вершины, на которых жили драконы, – единственное место, где я чувствовал себя свободно.

Я говорил об этом с Рвиан, и она соглашалась. Мы вернулись.

Тездал и Урт последовали за нами. Они, тоже очень далекие от мира людей, чувствовали этот зов не меньше, чем мы. Урту предложили место в Рэте, очень просили занять его, и он все-таки отказался.

– Мне все время было бы не по себе, – признался он мне одним ясным ветреным осенним днем, когда мы, прогуливаясь по укреплениям, наблюдали за несущимися по небу облаками. – Я теперь Властитель драконов, и, окажись я в Совете, мне никогда не узнать, искренне ли люди соглашаются с моим мнением или боятся Катанрии?

Я кивнул. Такое же чувство испытывал и я, давая Тэрлу подобный ответ, когда он предложил мне стать его советником.

– Мои соплеменники, – продолжал Урт, – и по сей день в большинстве своем боятся драконов.

– То, что живет в крови поколений, умирает не скоро, – согласился я.

– Поэтому и со мной люди чувствуют себя несколько скованно, – пробормотал он. А затем рассмеялся: – Как и я с ними. Я иной, Давиот.

Я произнес:

– Как и все мы. Думаю, что наш дом теперь здесь.

– Да. – Урт подошел к амбразуре и, прислонившись к стене, взирал с головокружительной высоты на долину. Домики Измененных казались крошечными голышками, брошенными возле изящной жилки реки. Селение разрасталось по мере того, как новые соплеменники Урта, в чьей крови не было столь великого страха перед драконами, рисковали перебираться на север. Мой друг задумчиво продолжал: – Надо будет скоро отправляться на охоту да снабдить их мясом на зиму. А нам не помешает их эль.

Я подошел к Урту и, по-приятельски положив ему на плечо руку, проговорил:

– Как думаешь, Лизра закончила то одеяло?

Измененные, хотя и очень далеки от своих животных-прототипов, тем не менее сохраняют некоторые из их характерных черт. Например, они не краснеют. Но если бы они обладали этой способностью, щеки Урта покрыл бы румянец. Лизра была дочерью Примы и Валла, поставлявших нам эль. Женщина эта выглядела очень привлекательно и могла бы давно выйти замуж, живи она на юге. В наших же краях мужчин было немного, а девушка до сих пор отвергала ухаживания кавалеров, оспаривавших ее руку и сердце. Урт же пользовался расположением Лизры, которая, услышав о нашем возвращении, принялась вышивать одеяло, которым принято застилать брачную постель. От такого прозрачного намека моему другу трудновато было отмахнуться. Всем, кроме самого Урта, становилось очевидно, что девушка влюблена в него.

Он сказал:

– Она красива, правда?

– Изумительна.

– Ты думаешь, я должен… – пробормотал Урт.

Я ждал, но мой друг внезапно смутился, так что мне пришлось рассмеяться, хлопнуть его по плечу и сказать:

– Думаю, что ты должен. Она тебя ждет, а Рвиан обрадуется еще одной женщине здесь.

Он важно кивнул, сосредоточивая свой взгляд на деревне.

– Завтра, – произнес Урт, – я отправлюсь туда и спрошу ее.

– Она согласится, – сказал я. – И когда вы назначите дату, я поеду на юг и попрошу у Тэрла доброго келламбекского вина, чтобы мы могли отпраздновать это событие должным образом. Не сомневаюсь, что он захочет принять участие в церемонии. Или возжелает, чтобы вы сочетались браком в его дворце. Возможно, даже пригласит Ке-анйива и всех…

– Довольно! – Урт отошел на шаг назад и так побледнел, что я невольно рассмеялся. – Никого, кроме односельчан Лизры и нас, Властителей. Никакой помпы, Давиот, прошу тебя.

Я заставил себя изобразить на своем лице серьезную мину.

– Великий Властелин может ведь обидеться. Даже оскорбиться.

Урт нахмурился.

– Ладно, тогда, пожалуй, Тэрла надо пригласить.

– А Рэт? – спросил я. – Это ведь не дипломатично – оставлять их за бортом.

Урт еще больше помрачнел.

– Ты правда так думаешь?

Я кивнул, подавляя душивший меня смех.

– Конечно, а если Ке-анйива захочет, то придется пригласить и его. Ну и верхушку Церкви. Мнемоников. И…

Урт легонько стукнул меня кулаком в ухо, тут уж я не выдержал и расхохотался.

– Кого захочешь, того и пригласишь, дружище.

– Тогда по-простому, – решил он, широко улыбаясь и облегченно вздыхая. – Я сыт торжествами и церемониями на всю жизнь.

Я сказал:

– Да будет она длинной и счастливой. А теперь не следует ли сообщить эту грандиозную новость Рвиан и Тездалу? А потом начать празднование?

– Только очень скромно, – сказал он. – Я не умею пить, как Сказитель, и не хочу прийти завтра к Лизре подвыпившим.

– Скромно так скромно, – согласился я. – Только поспеши к ней, а то у меня такое чувство, что, закончив одеяло, она сама заберется к нам на гору, чтобы вручить его тебе.

Смеясь, мы направились в замок.

Но вот Тездал… Он потерял куда больше, чем любой из нас. Разве наши приобретения не перевесили наши потери? Со мной были две моих возлюбленных, мечты мои, которые когда-то разделила Рвиан, сбылись. Она обрела меня, и Анриёль, и мир без войны. Урту судьба даровала Лизру и Катанрию. А вот у Тездала, кроме Пелианы, оставались лишь старые глубокие незаживавшие раны. Жена его и родители умерли, и в смертях этих он считал повинным себя. В глазах своих соплеменников он по-прежнему продолжал считаться гийаном-отверженным. Никто из нас не мог по-настоящему понять этого или измерить тяжесть ноши, под гнетом которой изнемогала его душа.

Я старался. Клянусь, что делал все возможное, но это оказалось за пределами моих возможностей. Помню день, когда мы говорили с Тездалом.

Дул сильный пронизывающий ветер, мощные облака над вершинами восточных гор грозили снегопадом, небо над головой зияло как разбереженная рана. Облачная пелена скрывала приютившуюся в долине деревню, и даже драконы попрятались в свои пещеры. Приближался момент, когда на свет должен был появиться детеныш Дебуры. Урт женился. Тэрл присутствовал, но – к немалой тревоге своего новосформированного конклава – один. Не возьми он Урта за руки и не напросись в гости сам, то и его бы на свадьбе не оказалось. Но Великий Властелин не мог упустить случая прокатиться на драконе. Просьба юноши была столь горячей, что Урт не мог устоять и, посмеявшись, согласился. И благодаря Тэрлу мы получили несколько бочек превосходного вина и груды засахаренных фруктов, а молодоженам повелитель Дарбека пожаловал богатые дары, которые вызвали бы зависть у любого наместника. Пригласили Аила, Лана и еще нескольких Измененных (Урт, правда, сделал это не очень охотно, зато Лизра была рада), которым пришлось преодолеть немалый страх и сесть на драконов, чтобы лететь на них по небу. Мы попраздновали, и Лизра обосновалась в Замке Драконов. Тэрл вернулся к своим обязанностям, и мы занялись своими проблемами, которых теперь оставалось не так уж много.

Все время, пока мы пировали, Тездал улыбался, смеялся и пил вволю, но за веселостью друга я не мог не видеть отчаяния. Он был по натуре сдержанным человеком и последнее время вообще предпочитал оставаться в уединении. Когда же в замке вновь наступила тишина, я, заметив, что Тездал надевает свой подбитый мехом плащ, взял свой и последовал за моим другом, как когда-то пошел за Беллеком.

Тездал взобрался на самую высокую точку укреплений Замка Драконов, откуда открывался ничем не ограниченный вид на все окрестности. Когда я подошел к Тездалу, ветер ударил мне в лицо, и я пожалел, что не надел перчаток. Воин стоял и смотрел на восток, прирожденный Хо-раби не мог не заметить моего приближения, однако он не обернулся до тех пор, пока я не положил руку ему на плечо. Я не могу сказать точно: грусть или ветер покрыли влагой лицо Тездала.

– Расскажи мне! – попросил я.

Губы его изогнулись в горькой улыбке.

– Рассказать? Что?

Мне пришлось придвинуться поближе, – ветер уносил слова. Я произнес:

– Что беспокоит тебя, друг мой?

– Что меня беспокоит? – Рот его исказила гримаса боли. – Жизнь меня беспокоит, Давиот. Видно, мне придется что-то сделать с ней.

Я крепче сжал его плечо, испугавшись, как бы он не бросился в бездонную пустоту. Я спросил:

– Все так плохо?

Он отвернулся на секунду, а когда я вновь увидел его глаза, они пылали огнем.

– Я гийан. Ты не можешь понять, что это значит.

Я покачал головой и хотел было обнять Тездала, но тот отстранил меня, так что я мог лишь стоять и слушать его. Нам обоим пришлось напрягать голоса, чтобы перекричать завывания ветра.

– У меня нет имени.

– Ты – Тездал Касхиан, Властитель драконов и мой верный друг.

Он возразил:

– Да, я – Властитель драконов. Но не называй меня Тездалом, у меня нет имени. Я – гийан. Я не имею права на дружбу.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но Тездал не позволил мне сделать этого.

– Послушай, а? Не говори ничего, ладно?

Я кивнул, и он убрал свои пальцы с моих губ.

– Ты не поймешь этого, просто не сможешь. Ты – Дар, и, хотя мы друзья, мы люди разные. Столь же разные, сколь Властители драконов и все ост… – Он махнул рукой, указывая вокруг, имея в виду не только долину внизу, но и весь мир. – Я родился и вырос Хо-раби. Я принимал присягу – это ты знаешь. И я эту присягу нарушил.

– Но ты же лишился памяти. Ты погибал. Рвиан спасла тебя.

– Ну а потом, когда мне вернули память, когда я узнал, кем был раньше?

Я возразил:

– Я видел Повелителей Небес и Измененных вместе, и ничего никому об этом не сказал. Я знал, что у Измененных существуют свои каналы связи, но молчал об этом, даже подозревая о готовившемся восстании. Ты не более моего виноват. Разве не так?

Он спросил:

– Твои родители живы? И разве Рвиан мертва?

На это мне нечего было сказать.

– Со мной все по-другому, Давиот. Я прекрасно сознавал, кто я есть, когда пришел в рощу в Требизаре и убил людей Алланин. Я знал, что предаю свой народ, помогая вам бежать и следуя за вами.

– Нет! – закричал я. – Ты дал слово Рвиан и поступил как благородный человек, сдержав его.

– Да, – сказал Тездал, склоняя голову. – И теперь моя честь оставляет мне лишь один вариант: смыть с себя позор.

– Нет на тебе никакого позора, Тездал, – возразил я.

– Будь я Даром или Измененным, тогда, возможно, я бы и согласился с тобой. Но я… Я был Хо-раби, а теперь я гийан! Все, кто был мне дорог, мертвы из-за того, что я сделал. Благодаря мне клан Касхианов стерт с лица земли.

Я сказал безнадежно:

– Ты помог народам прекратить войну, благодаря тебе твои соплеменники получили возможность вернуться на родину.

Я видел, как Тездал оскалился, и заметил, что его тело под плащом передернулось от холода.

– Может быть, Трое и простят меня за это, но я сам не могу.

Я спросил:

– А как насчет будущего? Как же быть с нами?

– Думаю, что будущее определено, – произнес Тездал. – А вы? – Он отвернулся, положив руку на зубец стены. – У Урта теперь есть Лизра, а у тебя Рвиан. Разве вы не счастливы?

– Все счастливы, Тездал, кроме тебя! – Я отчаянно старался найти слова, способные отвратить его от избранного им пути. – Разве ты не можешь снова жениться?

Он покачал головой и сказал:

– В своей жизни я любил лишь двух женщин. Первая – Ретзе, а вторая… вторая не может принадлежать мне.

Я должен был знать это!

Но я не знал и потому сказал просто:

– Рвиан?

Смех Тездала прозвучал под стать завываниям ветра.

– Ты что, не видел?

Я покачал головой.

– А она знает, – произнес Тездал. – Знает, но любит тебя. И всегда будет с тобой.

Слов у меня не находилось, я стоял, охваченный оцепенением перед тем, что должно последовать. Я был столь же слеп, как любой влюбленный мужчина, и в равной же мере глуп.

– Что ж, – Тездал перевел свой задумчивый взгляд с камня стены на меня. – Будем сражаться за нее? Ты убьешь меня или я тебя? Даст ли мне это ее любовь?

Я сказал:

– Тездал, я не стану драться с тобой.

Он ответил:

– И я с тобой, потому что в любом случае это не даст мне ничего, кроме ее презрения.

– А как же Пелиана? – спросил я.

Тездал ответил:

– Драконы живут и после смерти Властителей. Иначе и нас бы здесь не было. Беллек умер. Она погорюет немного, но у нее есть ты, Рвиан и Урт. И, вероятно, найдутся скоро и другие Властители. Разве я предаю ее, Давиот? Ну, если и так, то это лишь еще одно предательство в ряду совершенных мной. Я больше не могу жить с этой болью! Правда, не могу.

Он сбросил плащ, и я увидел, что под ним он носил клинки рыцаря Хо-раби – каген и кинжал, и я с ужасом понял его намерение и то, что он попросит сделать меня. Я отпрянул, яростно качая головой.

Тездал сказал:

– Я выбираю Путь Чести, Давиот. Хотя я и гийан, и не достоин этого. Знаешь, какой чести удостоил меня Ке-анйива? Гийан – большая редкость! – их обычно прибивают к дереву. Вниз головой, Давиот. Если бы тебе не понадобился переводчик, я бы висел и все проходившие плевали бы мне в лицо. Или хуже. Послушай меня!

Последние слова он прокричал, потому что я отскочил, яростно мотая во все стороны головой, выставляя перед собой руки, точно стараясь защититься от обязанности, которую он собирался возложить на меня.

– Послушай меня! Я должен умереть. И если ты не поможешь мне, то мне придется уйти, как Беллек. Но я бы предпочел расстаться с жизнью с честью, которая еще осталась у меня. Как если бы я все еще оставался Хо-раби. Может быть, хоть это умиротворит Троих, и они даруют моей душе забвение.

– Нет!

Я не узнал своего собственного голоса, звучавшего под стать вою ветра или кличу дракона. Я не знал, что этот вопль исторгли мои губы. Внутри своего сознания я почувствовал, как зашевелились драконы, как всколыхнулись Рвиан и Урт.

Я пятился, пока спина моя не уперлась в холодный камень, а Тездал все приближался, и я осознавал, что на мне лежит груз обязанностей друга.

– Если ты любишь меня, друг, – произнес Хо-раби.

Взгляд его не оставлял мне выбора, я взял клинок и спросил Тездала:

– Что я должен сделать?

Он сказал:

– Аттул-ки исполняют этот обряд. Или, по крайней мере, рыцари Хо-раби. Но… ты подождешь, пока я не открою Путь, а потом постараешься отрубить мне голову.

Я спросил:

– Неужели нет другого пути?

Он покачал головой.

– Нет. Я могу попросить об этом только самого преданного друга.

Тездал схватил меня за руку, и в глазах его стояла такая мольба, что я лишь кивнул и, не в силах сдержать слезы, вытащил из ножен его меч. Тездал опустился на колени и снял с себя камзол и рубаху, подставляя свой торс свирепому ледяному ветру, а шею лезвию меча в моих руках. Клинок блеснул в слабом свете. Мои руки онемели от страшной тяжести, столь же непереносимой, как и груз, придавивший мою душу.

– Я не знаю, смогу ли я сделать это, Тездал, – проговорил я.

Он ответил:

– Сможешь, если любишь меня.

И затем, прежде чем я успел возразить или, бросив меч, убежать прочь, он выхватил кинжал и вонзил его себе в живот, не издав при этом ни звука. Его лицо исказила гримаса предсмертной муки, но в глазах его я прочитал страшное облегчение, когда он ступил на свой Путь Чести.

И я сделал то, о чем он просил меня. Я поднял меч и, размахнувшись, вонзил клинок в шею Тездала. Никогда не случалось мне держать в руках такого прекрасного, такого острого оружия, срубившего голову моего друга с одного удара.

Я рухнул на колени, сотрясаясь в рыданиях, когда голова Тездала покатилась к моим ногам, заливая кровью каменные плиты.

Все, что я помню, – это боль. Потом я почувствовал, как чьи-то руки касаются моего лица, и, подняв его, я увидел невидящие глаза Рвиан. Я видел в них скорбь, но еще большее горе выражали лица Урта и Лизры. А потом я вдруг осознал, что вокруг нас сидят драконы. Я не мог ничего сказать и лишь плакал, уткнувшись в колени Рвиан.

Она спросила меня:

– Он настаивал?

Я кивнул, и Рвиан, опустившись на колени рядом со мной, обняла меня и сказала:

– О Давиот! Бедный мой, бедный, Давиот. Как же он верил тебе!

– Верил, что я убью его?!

– Он доверил тебе свою честь, попросив оказать ему эту ужасную услугу.

– Я убил его, Рвиан.

Она сказала:

– Он сам убил себя, любимый мой. Потому что для него не осталось другого пути. То, что ты сделал, была последняя обязанность друга, но я думаю, что нет выше любви, чем эта.

Мы завернули Тездала в его же плащ, а Урт принес парусину, в которую мы и зашили останки нашего друга. Затем мы оседлали наших драконов, привязали тело к Пелиане и полетели в долину мертвых, чтобы оно нашло свое упокоение там, среди останков Беллека, других Властителей и умерших за многие столетия драконов.

Живые драконы оплакивали его, крик Пелианы звучал громче и пронзительнее всех. Он вошел в мою душу ножом столь же острым, как тот кинжал, который вонзил себе в живот Тездал. Именно этот крик ранил меня больнее, чем то, что заставил меня сделать не снесший бесчестия рыцарь, чем даже сама потеря. Я потерял любимого друга – Пелиана лишилась большего. Я еще хоть как-то понимал, почему он поступил именно так, она же не могла осознать этого. Девять дней ужасные стенания Пелианы сотрясали стены Замка Драконов, и я уверен, что она скорее всего полетела бы туда, где остался Тездал, чтобы искать смерти, если бы не детеныш Дебуры.

Смерть и жизнь чередуются друг с другом, не так ли? Один умирает, другой появляется на свет. Жизнь продолжается, а боль слабеет. Утихла и моя скорбь, но медленнее, чем горе Пелианы, нашедшей новый смысл жизни.

Драконы горды и величественны и умеют любить, хотя и на свой лад, не так как Истинные или Измененные. Яйцо – предмет гордости всей драконьей семьи. Иногда мать оставляет детеныша на попечение другим самкам, главное – это отложить яйцо, и Дебура с радостью предоставила Пелиане уход за родившимся маленьким самцом. Она испытывала гордость, да, как и я, потому что я не мог не чувствовать, что пищащее дитя, которое разбило скорлупу с такой силой, что та разлетелась на части, было моим, так же как и Дебуры, и осеменившего ее самца. Мать отдала своего ребенка заботам Пелианы, и даже мне, когда я подходил, чтобы погладить лоснившуюся синюю головку и выразить восхищение остренькими как иголочки зубками (с большой осторожностью, потому что маленькие дракончики не слишком разбираются, куда вонзают эти свои зубы), разрешалось делать это только под наблюдением Пелианы. Я мог восторгаться тем, как быстро растут его крылышки под ее строгим доглядом, и не смел подходить близко, пока она не позволит.

Так вот и была спасена Пелиана от своей тоски.

А Рвиан спасла меня от моей скорби продолжительными беседами, которые в конце концов убедили меня в том, что я просто выполнил просьбу друга, не оставившего себе выбора.

Я согласился с этим, хотя, скажу вам, я все равно до конца не понимаю кодекса чести, по которому жили Хо-раби, и не могу уважать столь жестокого рабства. Я согласился с тем, что это был выбор Тездала, а я лишь оказал ему дружескую услугу, я оказался вынужден сделать это, как вынужден он был помогать нам, связанный клятвой, данной Рвиан. И я все-таки сомневаюсь, что мы, все мы, были правы.

Эпилог

Никто из нас не мог в полной мере представить себе тяжесть бремени лет, которое нес на своих плечах Беллек. Я, правда, кое о чем догадывался, но это оставалось на уровне предположений, потому что он не говорил нам об этом прямо.

Драконы жили дольше, чем люди, намного, намного дольше, и Властители разделяли длительность их существования. Даже сейчас, когда новички обретают своих драконов и залы Замка вновь наполняются жизнью, мы не понимаем этого полностью. Только то, что так есть и что это выбор, который необходимо сделать Властителю. Мы не осознавали всего до конца, но, думаю, все равно избрали бы ту невидимую, не измеримую длиною времени дорогу, которую указал нам Беллек. Разве мы могли отринуть свою любовь?

Я говорил им, новичкам – Властителям драконов, что и они выберут ее. Скоро на нее ступил сын Тэрла и дочь последнего Ке-анйива Ан-фесганга. Внук Клетона пришел на север, получив во сне призыв, и лишь пожал плечами, когда я предупредил его о том, что его ожидает. От мечты о драконах нелегко отмахнуться. Новички делали свой выбор и лишь смеялись над моими предупреждениями, говоря, что готовы нести свое бремя.

Думаю, что им это удастся. Мир стал другим, и никто уже не боится драконов, даже Измененные, чьи дети резвятся среди страшных когтей и играют с молодой порослью.

Любовь к драконам головокружительно соблазнительна.

Думаю, что этот мир стал теперь лучше.

Надеюсь, что так, потому что иначе получается, что вся моя жизнь прожита зря.

Не могу думать, что все сделанное нами напрасно, хотя и не забываю о том, что руки мои обагрены кровью. Не могу поверить в то, что Рвиан заблуждалась.

Нет!

Кажется, я потерял нить повествования. Итак:

Мы оставили Тездала в долине костей и оплакали его. Пелиана воспитала детеныша Дебуры, и теперь Кайа – самый могучий из самцов Замка Драконов, восхитительное создание и муж нескольких самок. Драконов становится больше, как бы это сказать: баланс восстанавливается.

Урт с Лизрой воспитали семерых детей, все они здоровые и скромные, как и их родители. Двое из них отправились на юг и стали членами Рэта Ур-Дарбека, остальные живут здесь, и потомство их обращается ко мне с почтением, которое даже смущает меня. Один из них стал Властителем.

Мой друг-Измененный скончался, и я не хочу распространяться об этом, как и о смерти Рвиан. Слишком велика боль, чтобы можно было выразить ее в словах. Я пережил всех своих товарищей и жалею, что мне не довелось уйти вместе с ними.

Но…

…жизнь наша не была несчастной. Годы наши превышали продолжительность нормального человеческого бытия. И я был счастлив с Рвиан.

Так счастлив, что и поверить невозможно.

Добрые годы, Дар, потому что у нас было больше времени, чем у обычных людей. И все же она умерла, а позже и Анриёль ушла ей вослед. Катанрия тоже умерла, а Пелиана с Дебурой живы, хотя и стары и потому летают не часто. Я остался жить потому, что Рвиан обязала меня, как и Тездал когда-то не оставил мне выбора своей непонятной мне честью, и я не предал тех, кого любил.

Мы изменили свой мир, но не могли остановить течение лет, и кости становятся хрупкими, а кровь медленнее бежит по венам. Думаю, что есть, наверное, один лишь бог, имя которому – время. Пропасть лет, которая поглотит всех нас.

У меня была долгая жизнь с любимой женщиной, и хотя мы не имели детей, есть множество отпрысков Урта. Я знал дружбу и летал на драконах по небу. Я изведал любовь драконов.

Чем не жизнь, разве нет?

Не стану жаловаться.

Я признаю свою вину, и пусть Бледная Подруга возьмет меня на свой суд. А если предстану я пред ликами Единого ли Бога или же Троих, то скажу им, что то, что сделано мной, совершено в искренней вере в дружбу и во имя мечты. А если они скажут, что я посеял эту мечту в душе Рвиан и моя возлюбленная заблуждалась, я плюну им в лица и отрекусь от них. Потому что никогда не отрекусь от нее!

Думаю, что и Дебура, и Анриёль, и все остальные присоединятся ко мне. А раз так, то мы отвернемся от богов, как отвернулись от людей, понимавших лишь язык силы, и поднялись в воздух, чтобы сражаться против Повелителей Небес и невежества Истинного Народа.

Но это потом.

Сначала я встречусь с Бледной Подругой.

И если она позволит, я оседлаю Дебуру в последний раз и полечу на ней в долину, где покоятся кости, и если Бледная Подруга встретит меня там, я возьму ее за руку и уйду с ней. Замечательное будет путешествие, правда?

Оглавление

Предисловие автора к русскому изданию

Книга первая

НАДВИГАЮЩАЯСЯ БУРЯ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Книга вторая

ОДИНОКИЙ ПУТЬ

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Книга третья

ХИТРОСПЛЕТЕНИЯ СУДЬБЫ

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Книга четвертая

ПОВЕЛИТЕЛИ НЕБЕС

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Эпилог