Текст книги "Повелители Небес"

Автор книги: Энгус Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

– С тех пор как колдуны Истинного народа создали Измененных и оставили их в Ур-Дарбеке, покидая эту страну, всегда находились те из них, кто обитал в местностях севернее Требизара. Они довольно быстро поняли то, что, я полагаю, этому вашему Рэту теперь тоже известно: драконы охотятся на людей не ради пищи, а ради развлечения. Подумайте сами! Вы же ездили на драконах, видели их охоту. – Беллек показал рукой на остывавшее на наших тарелках мясо. – Что для них олень? Клянусь Богом, они берут лань, как терьер крысу. Им и зубр нипочем. Многие ли люди выйдут на зубра? Нет, драконы охотились на пришедших сюда людей только ради забавы и еще потому, что пришельцы осмеливались оспаривать исключительные права хозяев этих мест. И какое-то время по тем же самым причинам они охотились на Измененных Ур-Дарбека. Но те, ты уж прости меня, Урт, оказались скучноваты для них. Может быть потому, что Истинные владели искусством колдовства, а это… добавляло… остроты охоте.

Беллек прервал свой рассказ и, осушив чашу, вновь наполнил ее. Меня вдруг охватил ужас, я искоса посмотрел на Рвиан, но хозяин перехватил мой взгляд и, поняв направление мыслей, произнес:

– Бояться нечего, Давиот. Анриёль установила связь с Рвиан, и поэтому она в безопасности.

Мне полегчало, однако вопросов стало больше.

Думаю, что мои чувства отразились на моем лице, потому что Беллек продолжал:

– В определенном смысле драконы мало чем отличаются от большинства животных. Они оберегают свои охотничьи угодья от чужаков и расправляются со всеми, кто представляет угрозу их благополучию. Истинные стали являть собой опасность, когда открыли кристаллы и употребили их мощь в борьбе против драконов…

Рвиан прервала рассказчика вопросом:

– Вы знаете о возможностях кристаллов?

Беллек осклабился.

– Разве я не Властитель драконов? Я черпаю свою власть из кристаллов, которых в этих горах великое множество. Драконы питаются ими.

– Питаются? – выдохнул я.

– Птицы тоже поедают камешки, улучшающие их пищеварение, – ответил он, – так же вот и драконы поедают кристаллы, которые за многие века изменили их. Они вобрали в себя волшебную силу, благодаря которой отказались от легкой добычи в Ур-Дарбеке… малоинтересной для них. Теперь драконам доставляет радость бросать вызов. Они как скаковые лошади, или боевые кони, или охотничьи собаки. Только гораздо более умные: легкая добыча не прельщает их.

Рвиан произнесла:

– Если человек слишком долго работает с кристаллами, они сводят его с ума. В Требизаре Алланин и ее сторонники превратились, по моему разумению, в полных безумцев. А как обстоит в этом случае с драконами?

– Они другие, – сказал Беллек. – Более древнее племя, живущее по иным законам. Они не сходят с ума, наоборот, похоже, что именно благодаря кристаллам драконы начинают проявлять понимание в отношении тех, кто умеет общаться с ними.

Старик повернул свое изрезанное морщинами лицо, обводя глазами всех нас, и добавил:

– С такими, как вы.

Все молчали, и я решился задать вопрос:

– Объясните?

– Не уверен, что смогу сделать это, – ответил Беллек. – Но… у тебя дар Сказителя, так? Рвиан – колдунья. Я – Властитель…

– А Урт? Тездал? Как насчет них? – перебил я Беллека.

Он пожал плечами и сказал:

– Не знаю, только драконы сказали мне, что я больше не один, что есть подобные мне люди в других странах. Могущество драконов необъяснимо, Давиот. Они видят сны, которые простираются по всему миру. Драконы сказали мне, что вы в Требизаре в большой опасности.

Я возразил:

– Но это ничего не объясняет, мои видения начались еще задолго до Требизара.

– Возможно, причина в том, что ты верил в них и передал свою веру Рвиан, а также Урту и Тездалу. Может быть, они решили, что ваши способности нужны им. Они нашли вас. Клянусь Богами, вы летали на них, на Катанрии, Анриёль, Пелиане и Дебуре, связанные с ними душами, и спаслись.

Рвиан воскликнула:

– Высшая сила! Разве я не говорила тебе, Давиот?

Я кивнул, тут было о чем подумать. Я знал, что меня с дороги к праотцам, на которой я раньше времени (уверен в этом) оказался, умчали чудовища, на существование которых я, против всякого здравого смысла, питал надежду. Я мечтал о драконах, но не благодаря же этому они стали явью? Я рассказывал о драконах Рвиан и Урту, но не из-за этого же они стали разделять мои сны? И каким образом это произошло с Тездалом?

Я протянул руку к золоченому кувшину, который оказался пустым. Беллек, усмехнувшись, поднялся и унес посудину, поднимая за собой клубы пыли.

– Ничего не понимаю, – изрек Тездал.

– Измененные живут здесь, под крыльями драконов? – пробормотал Урт.

Как раз в этот момент вернулся Беллек с полным кувшином и, услышав сказанное Уртом, произнес:

– Да, как я и говорил. Несколько храбрецов, которые вернулись, увидев, во что превращается ваш Рэт.

Немного осмелевший Урт нахмурился и, приняв из рук хозяина наполненный кубок, заявил под стать мне:

– Объясните?

Властитель усмехнулся.

– Всегда ведь найдутся смельчаки, которые сделают то, на что другие не осмелятся? Те, кто решится пойти наперекор всеобщему мнению.

Старик заглянул в глаза каждому из нас четырех и, усмехнувшись, произнес:

– Такие, как вы.

Слова эти относились в большей мере к Измененному.

Я промолчал, чувствуя, что это был сложный момент для Урта, точно стоявшего на краю обрыва. За спиной у него находилась твердая почва – прошлое, будущее же лежало на той стороне пропасти. Он мог попятиться или рискнуть. Мог рухнуть вниз на камни. Я ждал его ответа.

– Расскажите, – произнес он.

– Они пришли на север. Зачем – не знаю, только так они сделали, и я считаю их храбрецами. Они ушли из Ур-Дарбека, чтобы жить в этих горах. Позже пришли и другие, когда проведали о планах Алланин.

– Откуда они узнали? – спросила Рвиан.

– Этого я сказать не могу, да и, честно говоря, меня не слишком-то заботит это, – ответил Беллек. – Главное, что они пришли и построили здесь свои жилища, как было это встарь. Я не ссорюсь с ними, как и мои драконы. – Он рассмеялся. – Думаю, мои ребята в некотором смысле заскучали в одиночестве. Как бы там ни было, эти Измененные пришли сюда, и благодаря им эта земля стала похожей на ту, какой была когда-то. Так что я приветствую таких соседей.

Урт спросил:

– Можно мне встретиться с ними?

Властитель драконов рассмеялся.

– Ну почему же нет? Конечно, но попозже, хорошо?

Я увидел, что этот ответ в изрядной мере вдохновил Урта, потому что он облегченно вздохнул и улыбнулся.

– Хотелось бы поскорее. Мне стало бы намного легче.

Рвиан спросила:

– Но откуда у вас информация, Беллек? Вы говорили нам, что живете один, потом выясняется, что вы прекрасно осведомлены об Алланин, Рэте и прочих событиях, происходящих на юге, что требует вполне детальных знаний. Вы скажете нам, откуда об этом знаете?

Лицо Беллека расплылось в широкой улыбке. Его, совершенно очевидно, развлекала собственная таинственная осведомленность. Мне не меньше, чем Рвиан, хотелось знать.

– Мои драконы видят мир во снах, – начал он. – А иногда я отправляюсь на юг, чтобы… посмотреть. Они… чувствуют… то, что витает там, или узнают что нужно от духов воздуха. – Беллек, наверное, видел, как у меня отвалилась челюсть, потому что, улыбнувшись, произнес: – По сравнению с драконами люди в этом мире новички. Драконы – более древнее племя, они ближе к естеству природы. Я не знаю, каким образом, но они общаются с элементалами. Но поговорим потом. Вы все, конечно, очень устали. Сейчас я провожу вас на отдых.

Постель сейчас казалась столь же желанной, как и некоторое время тому назад – еда. Я посмотрел на слипавшиеся глаза Рвиан. Она улыбнулась и кивком головы дала понять, что не возражает против отдыха. По лицу Урта можно было сказать, что тот готов забиться в какую-нибудь более или менее безопасную дыру и не вылезать оттуда, пока обстоятельства не примут более благоприятный оборот. Только Тездала, казалось, ничуть не давила усталость, но и он, пожав плечами, пробурчал что-то в знак согласия.

– Тогда ступайте за мной.

Беллек поднялся и вывел нас через дверь, которой я раньше не заметил, в коридор, пробитый в скале. Окон там не было, но помещение каким-то непонятным образом все-таки освещалось.

Рвиан указала рукой на свечение.

– Вы умеете пользоваться кристаллами, Беллек? Вы знаете магию?

Он усмехнулся и ответил:

– Я Властитель драконов, госпожа. Если благодаря этому я становлюсь колдуном, тогда – да. Но я – другое дело, чем вы.

– Этот замок стал таким, как он есть, благодаря волшебству? – спросила Рвиан.

Старик вновь усмехнулся и ответил:

– Это так, но в старину все было по-другому. Первые Дары, ступившие на эту землю, тоже отличались от теперешних. Думаете, что таланты не меняются со временем? Или что кристаллы не меняются? Так я скажу вам: кристаллы модифицируют свои свойства в соответствии с нуждами тех, кто пользуется ими, а те, в свою очередь, приобретают иные способности, сообразные с изменениями кристаллов.

Беллек пожал плечами и махнул рукой. Рвиан сказала:

– Тот, кто строил этот замок, обладал колоссальным талантом.

– Когда-то – да, – сказал он. – Когда-то Властители драконов были неподражаемы. Они выстроили этот замок и другие крепости на вершинах гор, где раньше гнездились лишь драконы. Тогда мы были Повелителями Небес. Но мы изжили себя, и народ забыл о нас. Ничто не может так обескровить могущество, как забвение.

– А что случилось с остальными? – спросил я.

Ответ прозвучал просто:

– Они умерли.

Он замолчал. Мне показалось, будто тускловатый свет в пыльном проходе лишил его живости. Я больше не задавал вопросов и, найдя руку Рвиан, шел рядом с нею молча.

Беллек развел нас по комнатам, расположенным вдоль коридора за черными, не тронутыми временем и гниением, словно специально ждавшими нас дверями на золоченых петлях. Первую комнату наш хозяин предоставил нам с Рвиан.

Он сказал:

– Уверен, что тут вам будет удобно. Если понадоблюсь, найдете меня в зале. Если меня там не окажется, тогда предлагаю подождать меня: помещение это достаточно большое и занятное. Если захотите выйти наружу, остерегайтесь самцов.

Мы вошли в комнату, которая, к моему удивлению, оказалась довольно чистой. На полу не было пыли, а на сводчатых стенах и потолке – паутины. Сквозь прозрачные стекла широких окон открывался вид на долину, над которой поднимался, тая в воздухе, дымок человеческого жилья – хуторов или деревень. В комнате стояла внушительных размеров кровать с чистым бельем и огромный шкаф. За полированной дверью находилась ванна и прочие удобства. Подобное мне приходилось встречать только в самых крупных замках.

– Здесь чувствуется присутствие волшебства, – сказала Рвиан.

Я оглядел комнату и сказал:

– По крайней мере, здесь чисто.

– Это действие магии, – повторила Рвиан. – Способности Беллека куда более высоки, чем он говорит.

– А как твои?

Рвиан закрыла глаза, точно раздумывая, потом улыбнулась и произнесла:

– Полностью восстановились. Больше ничто не мешает.

– Только вот неясно, кто мы тут: гости или пленники?

Рвиан рассмеялась и взяла меня за руки, «всматриваясь» в мои глаза.

– Давиот, – проговорила она. – Он спас нас. Если бы не он, мы были бы уже мертвы, если не что-нибудь похуже.

Я ответил:

– Да, с этим я спорить не стану. Но сейчас? Мы что, так и останемся здесь до скончания века, пока в мире будет бушевать кровавая бойня? Ко дню Эннаса, так сказала Алланин. Я не могу оставаться безучастным, если начнется война.

Моя возлюбленная поцеловала меня в щеку.

– Ты думаешь, я забыла дату, забыла то, о чем мы мечтали в Дюрбрехте? Нет, я помню. И понимаю также, что теперь у нас есть будущее – благодаря Беллеку и драконам. Подумай об этом.

Я пробормотал что-то в знак согласия. На ум пришли воспоминания о давно минувших днях, когда я мечтал повести драконов на защиту Дарбека. Можем ли мы, Рвиан и я, осуществить теперь эту мечту? Тогда драконы казались фантазией, а я был единственным Истинным, всерьез думавшим о них. Но теперь-то я знал, что они существа из плоти и крови, и больше того, что и прочие мои мечты могут осуществиться. Драконы не только могут защитить Дарбек, но и стать инструментом в деле установления мира между моими соплеменниками и народом Тездала, между Истинными и Измененными. Волнение охватило меня, я улыбнулся, почувствовав, как старые мечты начали принимать новые формы.

Рвиан я сказал:

– Я поговорю об этом с Беллеком.

Я готов был немедленно отправиться к нашему хозяину, если бы Рвиан не удержала меня:

– Может, завтра, а? Думаю, драконы уничтожили весь флот Хо-раби в Требизаре, так что Повелителям Небес теперь понадобится какое-то время, чтобы отстроить новый. У нас есть время, я полагаю, а сейчас я так устала. Давай спать?

Я кивнул. Мы сбросили одежду и улеглись в постель.

Я пробудился от непривычного звука: стука дождя в стекло. Я осторожно, чтобы не потревожить Рвиан, поднялся и босиком подошел к окну. Похоже, что мы проспали весь день или большую его часть, сказать с уверенностью я не мог. Мы находились высоко, далеко на севере, и причиной темноты, вероятно, были облака, скрывавшие горные вершины и обрушивавшие свой водный груз на долину, скрытую во мгле. Я стоял и думал, что такой ливень пришелся бы как раз кстати высушенным жарой полям Дарбека. Прижимая лицо к стеклу, я чувствовал, как вопросы, на которые не находилось пока ответа, потоком хлынули в мое сознание.

Грянул гром, и на секунду вершины осветились сиянием молний. Интересно, летают ли в такую погоду драконы? Интересно… список того, что интересовало меня, был, пожалуй, слишком длинен. Я отвернулся от окна, услышав, как Рвиан заворочалась.

Она сбросила простыни с аппетитным неприличием и, встав, подошла ко мне.

– Как давно, – проговорила она, – я не видела дождя.

Я кивнул и прижал к себе свою возлюбленную, когда раскаты грома прокатились по замку и холодные сияющие стрелы молний ударили в горные пики.

– Дикие здесь места, – произнес я.

– Самое подходящее место для драконов, – услышал я в ответ. Рвиан рассмеялась, крепче прижимаясь ко мне. – Старый мир, который, может быть, сумеет создать новый.

Я ответил:

– Хотелось бы, чтобы это произошло до дня Эннаса.

Рвиан улыбнулась в знак согласия и обвила руками мою шею, придвигая мои губы к своим. Мы страстно поцеловались.

– Ну, – заявил я, когда мы прервали наше лобзание, – может быть, разыщем Беллека и соберем всех остальных да и поговорим с ними начистоту?

Но мне пришлось унять свое нетерпение.

В последовавшие дни мы сумели убедиться в том, что хозяин наш весьма и весьма не прост. О, он вел себя вполне дружелюбно, отвечал на вопросы, град которых обрушивался на него точно из баллист, построенных покойным Гааном. Однако всякий раз что-нибудь оставалось недосказанным или в казавшихся прямыми и ясными ответах проглядывало какое-то сомнение.

Беллек никак не мог сказать, сколько ему лет и как давно он живет один. Он объяснил нам, что драконы-самки – моя прекрасная Дебура, Катанрия, Анриёль и Пелиана – посылали нам сигналы во снах столь же долго, сколь и мы сами делали это неосознанно в наших видениях. Думаю, он не мог объяснить это четче, чем любой неординарный человек (а в незаурядности Беллека или его некоторой ненормальности сомневаться не приходилось) изложить сущность своих снов. Драконам скорее даже, чем самому Властителю, мы были обязаны своим спасением, это они почувствовали наше присутствие в Требизаре и опасность, угрожавшую нам. Беллек только следовал их чутью, ведя к нам наших спасителей.

Он показал нам лежбища летающих чудовищ. Природные ямы, углубленные самцами, в которых и обитало их племя. Каждому из «мужчин» принадлежал гарем из пяти-шести «дам», охраняемых им с чрезвычайной ревностностью, а каждая из самок, в свою очередь, с не меньшим энтузиазмом берегла свое гнездо.

В пещерах было тепло, запах драконов, напоминавший то, как пахнет высушиваемая на солнце кожа, наполнял их. Припахивало там и сырым мясом. Когда Беллек впервые ввел нас туда, я едва сдержал спазм в кишечнике, проходя мимо самца, который в тот день, когда мы прилетели сюда, ласкался к Дебуре. Желтую кожу его покрывали темные пятна, напоминавшие окрас диких кошек, обитавших в горных лесах.

Зверь сидел на уступе возле входа в пещеру и с помощью клыков и зубов чистил свою шкуру. Он казался огромным, намного крупнее самок. Когда мы приблизились, он уставился на нас желтыми немигающими глазами, расправил крылья и ощерился, обнажая острые клинки своих клыков. Чудовище зашипело. Я, почувствовав неладное, остановился, когда Беллек предостерегающе поднял руку. Рвиан замерла в удивлении, а из-за моей спины раздался слабый вскрик Урта. Я обернулся и увидел, как Тездал схватил Измененного за плечи. Повелитель Небес не дрогнул, а лишь хладнокровно встретился взглядом с чудовищем.

Процесс коммуникации с драконами не вербальный, и мозг их избирает способы общения, не сходные с нашими. Беллек не открывал рта, но я обнаружил, что голову мою наполняют… эмоции, образы… точнее выразиться я не могу. Властитель успокоил чудовище, выразив просьбу допустить нас в его великолепное жилище, где мы могли бы полюбоваться гаремом хозяина, являвшимся несомненным доказательством его величия. От дракона пришло разрешение, поток образов был исполнен удовлетворения и гордости. Нам позволили войти.

Мы двинулись вперед под сенью крыльев. Я взглянул в глаза зверя и послал ему образ, говоривший о моем смирении перед ним: сделать это оказалось удивительно просто. Мое послание было милостиво принято, я понял, что дракона зовут Тазиэл. Я поотстал от Рвиан, потому что беззвучный контакт оказался слишком сильным, чтобы я мог управлять своим движением. Рвиан, похоже, даже не заметила этого, подходя к Анриёль.

Я подошел к Дебуре, моей любимице, которая приподнялась на своем насесте и повернула ко мне свою голову. Я ощутил зов. Я взобрался на шероховатый камень и увидел высиживаемое ею яйцо, которое покоилось на ложе из веток и обрывков шкур, напоминавшем птичье гнездо. Яйцо, высотою доходившее до пояса человека, было снежно-белым с красными прожилками. Я понял, что мне разрешалось потрогать его, и, приложив руку, ощутил под скорлупой медленное и ритмичное биение сердца. Я узнал от Дебуры, что высиживание займет годы, прежде чем на свет появится детеныш-самец, который вырастет сильным, как его отец.

Меня окатила волна любви. Я коснулся щеки Дебуры, которая повернула голову, и я чуть было не упал, но удержался, наткнувшись на выставленную, чтобы поймать меня, лапу. Я прислонился к ее плечу.

«Скоро ли мы полетим? Будем охотиться?» – зазвучало в моем мозгу.

Я ответил:

«Да. Скоро».

Ответом мне стало такое радостное ощущение, которого не могло дать ни одно самое лучшее вино. Пещера поплыла у меня перед глазами. Рвиан испытала то же самое.

Беллек отводил нас и в другие пещеры, коих в горе Замка Драконов было множество. В одной из них на пустом гнезде сидела Пелиана, все мы стояли позади, когда Тездал подошел к ней и встретился ней взглядом. Хо-раби торжественно поклонился дракону, точно обращаясь к высокородной даме при Ан-фесгангском дворе.

Потом я увидел то, чего никто не мог припомнить с тех пор, как Повелитель Небес рассказывал нам с Рвиан про гибель Ретзе. Тездал смахнул слезы, но другие покатились по его щекам, а со стороны Пелианы я ощутил прилив приязни и сострадания. Я видел, как Тездал шагнул к ней и поднял руки, точно желая обнять дракона за шею. Она опустила могучую голову так, чтобы Хо-раби мог прислониться к ней, прижавшись к щеке.

Я услышал, как Рвиан прошептала мне в ухо:

– Думаю, Тездал будет с нами.

Я кивнул и прижал ее к себе, подумав, что мой друг Повелитель Небес нашел теперь, чем заполнить пустоту в своей душе. Наверное, он оставит мысли о Пути Чести. Я надеялся, что именно это и произойдет.

В Урте я был гораздо менее уверен.

Когда мы вышли из пещеры, я видел, как лицо его покрылось бусинками пота, несмотря на стоявший вокруг холод. Измененный содрогнулся под пристальным взглядом самца, шкуру которого покрывали красные и темно-зеленые полосы, сидевшего перед входом в логово, где на пустом гнезде сидела Катанрия. (Несмотря на то, что драконы довольно часто совокупляются, оплодотворения случаются очень редко. Период созревания плода продолжается в течение многих лет, а появление яйца событие и вовсе почти уникальное и потому значительное. Моя Дебура оказалась в этом смысле, впрочем как и во многих других, явлением исключительным.) Урт обвел взглядом самок, изучавших нас со своих насестов. Я думал, что он развернется и побежит прочь, но мой друг, выдохнув воздух, спотыкаясь на усыпанном костями полу, направился к Катанрии. Желание пересиливало страх, как у заядлых игроков, которых мне доводилось встречать в Дюрбрехте. Опасаясь возможного проигрыша, они тем не менее оказывались не в силах устоять перед искушением. Урт, казалось, боролся сам с собой, заставляя себя взбираться к гнезду дракона.

Потом Катанрия устремила на него свой взгляд и, подняв лапу, подхватила и прислонила Урта к своей щеке, уже невзирая на то, хотел он того или нет. Я услышал, как Измененный застонал, и увидел, что он прижался к Катанрии, как щенок к мамке.

– Урт тоже, – прошептал я в ухо Рвиан. – И, думаю, скоро.

Но как скоро? Успеем ли мы узнать все, что нужно? Я видел, что роковой день Эннаса замаячил близким страшным рифом в море моих высоких надежд, но был вынужден сдержать свое нетерпение и утешиться верой в то, что мы успеем.

С вершин Замка Драконов мы видели пришедшую в долину зиму. Я никогда в жизни даже и представить себе не мог такого количества снега. Мы научились седлать наших небесных скакунов – даже Урт, который с трудом преодолевал свой вековечный страх, несмотря на доброжелательные посылы Катанрии, – и могли уже обращаться к ним с просьбой о взаимодействии. Именно так – просить их и ни в коем случае не приказывать – и это одно уже само по себе оказывалось непростым делом для людей, привыкших заставлять слушаться лошадей с помощью уздечки и шпор. Вспоминая о своей серой кобыле (жива ли она еще, надеюсь, что да), я учился просить Дебуру лететь туда, куда мне хочется.

Сколь достославно это занятие: сидя на спине дракона, взмывать под самый купол небес, парить над облаками, посыпающими долину снегом, видеть голубое небо и солнце, отмеряющее свой шаг с востока на запад, невидимое для тех, кто остается внизу.

И охотиться!

О, я познал эту радость. Медленно хлопать крыльями, приводя в ужас все живое на земле, ощущать теплую пульсацию крови. Проноситься над лесами в голодном поиске. Находить жертву и рушиться вниз, выставляя вперед когти.

Драконы изменили мой образ мышления. Они одновременно являлись и плотскими и волшебными существами, питаясь кристаллами, губившими Истинных и сводившими с ума Измененных, совершенно не разделяя при этом столь незавидной участи людей. Драконы умели разговаривать с элементалами, которых Аттул-ки заставляли служить себе, покоряя их волю, как с подобными себе, пусть и живущими другой жизнью, но равными созданиями. Драконы иные, они, как я полагаю, куда умнее, чем мы, люди: Истинные или Измененные, Дары или Аны. И мы, сливавшие свое естество с ними, тоже становились иными от этой близости и от странных камней, сути которых я, даже сейчас, не пытаюсь понять.

Мы научились летать на драконах. Мы исследовали их замок, который сам по себе был настоящей легендой.

Я потратил много времени на изучение всего содержимого замка, но все, что узнал, – это то, что когда-то люди летали на драконах и жили здесь счастливо. Я не видел ничего, что бы свидетельствовало о детях, но тогда я мало об этом задумывался.

Мы обследовали кухни Беллека, и Рвиан, высказав свое неодобрение, употребила все свое умение на то, чтобы привести их в порядок и навести чистоту. Затем она, я и Урт (Тездал оказался совершенно не искушенным в поварском искусстве) по очереди занимались приготовлением пищи.

Мы встречались с Измененными, крестьянствовавшими в долине, давали им мяса и получали взамен оброк продуктами в пользу Беллека. Это был честный обмен, и никто из них не страшился драконов, рассматривая их как соседей, обитавших на этой дикой земле. Мы провели с Измененными немало времени. Поначалу Урт изумлялся тому, что они не боятся наших визитов, а потом пришел в восхищение от жизни, которую вели эти его соплеменники под крыльями драконов. Хуторяне посмеялись над его опасениями и сказали, что здесь они свободны и от Истинных, и от войны, и от Алланин. Урт был озадачен, каким образом они вызнали о ее планах, а крестьяне в ответ не меньше удивлялись, как это он не догадывался об этом.

К тому времени Урт пришел к полной поддержке нашего дела.

С Тездалом все оказалось гораздо сложнее.

Повелитель Небес достиг такого же уровня общения с Пелианой, как я с Дебурой, он любил ее, однако не разделял еще уверенности, что должен будет выступить против своих братьев Хо-раби.

– Ты слишком многого от меня требуешь, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы я отринул клятвы, живущие в моей крови. Я не могу ожидать, что ты поймешь, что такое быть Хо-раби, но ты знаешь, что на моем языке означает «Посвященный», что это – то, что мы есть: родившиеся для святого дела возвращения нашей отчизны.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но Тездал, подняв руку, остановил меня со столь суровым выражением лица, что я поневоле придержал свой язык. Я уже слишком хорошо знал Тездала, чтобы разбираться в его настроениях. Он долгое время находился в состоянии самопогружения. В действительности я видел его счастливым только в те моменты, когда он общался с Пелианой. О, Повелитель Небес оставался человеком воспитанным – его манеры были куда лучше, чем мои, он осознавал свой долг перед Рвиан, ценил дружбу, крепнувшую между нами и между ним и Уртом. Но червь сомнения грыз его душу с того самого момента, когда мы оказались в Замке Драконов и он убедился в том, что Рвиан ничего не угрожает. Я пытался заводить с ним разговор на эти темы, то же делала и Рвиан, но он давал нам ответы такие же уклончивые, как Беллек. То был первый случай, когда он согласился обсудить все открыто, и поэтому я сидел молча и ждал, когда он продолжит разговор.

– Ты не можешь понять, – произнес он. – Вы, Дары, Истинный народ, пришли в Келламбек с вашей магией и мечами и тех из моих предков, которых вы не убили, обратили в рабов. Вы принесли своего единого Бога и потешались над нашими Тремя; вы отобрали наследие моего народа и втоптали его в землю своими сапогами. Но Аттул вернул нам надежду, показал путь на восток к островам Ан-фесганга, а потом Трое преподнесли нам дар, о котором я рассказывал тебе, чтобы мы смогли вернуть то, что принадлежит нам по праву. Теперь путь нам указывают Аттул-ки, а мы, Хо-раби, жаждем похода, который вы именуете Великим Нашествием.

– Нет, послушай! – Это уже к Рвиан, которая хотела было возразить, но не решилась раскрыть рта, подавленная холодной решимостью его взора. – Вы для меня не враги. Вы, двое Даров, и ты, Урт. Но то, чего вы от меня хотите, – чересчур! Вы хотите, чтобы я выступил на Пелиане против своих. Вы хотите, чтобы я предал все, во что верил. Я ничто без верности тому, чему меня учили, а вы предлагаете мне сражаться против моих соплеменников, против моих братьев. Просите выступить против воли Трех! Вы требуете, чтобы я покрыл свое имя бесчестием ради вашей мечты, а этого я сделать не могу.

Тездал закрыл глаза, запрокинув голову на спинку стула. Я видел, как пальцы его левой руки сжали рукоять висевшего у него на поясе кинжала, и понял, каковы будут его следующие слова.

Я оказался прав.

– Я уже совершил одно предательство, когда помог вам бежать из Требизара. Я не мог поступить иначе из-за данной тебе, Рвиан, клятвы. Но это… – Он устало покачал головой. – Нет. Лучше мне на сей раз избрать Путь Чести.

Рвиан сказала очень тихо и ласково:

– Ты и правда думаешь, что это достойный выбор?

Его глаза резко распахнулись. Голова подалась вперед. Он посмотрел на Рвиан с яростью дракона-самца.

– Да.

– Не хотелось бы видеть, как ты распорешь себе живот, друг мой, – сказал я.

Тездал расхохотался, и звук его смеха громко зазвенел в пустоте зала, напоминая мне вой ветра снаружи. Я чувствовал боль Повелителя Небес. Я знал, как бесконечно трудно ему принять решение.

Тездал протянул руку к кувшину, который я немедленно подвинул к моему другу. Он налил себе чашу и осушил ее, прежде чем продолжить.

– Вы могли бы предать вашего Бога? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Так почему же хотите, чтобы я предал Троих, все, во что верил, все, для чего жил? Прошу простить меня, я не хочу выказать ни к кому неуважения, но вы, Истинный народ, Дары, имеете весьма слабое понятие о чести, которая для нас – главное. Я Хо-раби, всю свою жизнь я живу лишь для одной цели. А теперь вы хотите, чтобы я отверг ее?

Рвиан обдумывала ответ, но, к моему удивлению, Урт, положив ей руку на плечо, жестом попросил Рвиан помолчать и сам обратился к Тездалу.

– Я родился на свет Измененным, – начал он. – Я – продукт волшебного искусства Даров, добыча драконов, слуга. В Дарбеке я был никем – существо для исполнения определенной работы, незаметная прислуга, которую никто даже и не благодарит за ее труд. Меня продали как животное, как ты бы продал пса, лошадь или корову. Я был ничем! И ты думаешь, я после этого возмечтал о завоевании? О том, чтобы мой народ поднялся против своих господ? Я не хочу этого. Нет! Нет! И нет! Я сбежал из Карисвара и перебрался через Сламмеркин, чтобы жить свободно среди диких Измененных.

И что же я нашел в Ур-Дарбеке? Те, кто сулят освобождение, на деле лишь мечтают о власти! Алланин и ее присные вступают в союз с вами, Хо-раби, чтобы уничтожить Истинных, чтобы занять место Даров. Не для того, чтобы создать новый мир, а чтобы изменить порядок старого. Мне не нужен хозяин, Тездал, кто бы он ни был, Истинный ли, Измененный ли. Я хочу жить свободно, быть самим собою.

Что, как ты считаешь, будет представлять из себя Великое Нашествие? Кровавую бойню, которую принесут с собой ваши полки, спустившиеся с неба, и мои соплеменники, под предводительством Алланин переправившиеся через Сламмеркин, а также Измененные Дарбека, восставшие против своих угнетателей. А дальше что? Что потом? Разделят ли Аттул-ки с Алланин то, что будет завоевано кровью? Или амбиции возобладают и на сей раз и Алланин решит не делиться с Повелителями Небес? И не придет ли в голову вашим Аттул-ки поработить Измененных? И где окажутся уцелевшие Дары? Не займут ли они место Анов – рабов и отверженных, мечтающих вернуть утраченное? Я видел доброту Истинных – вот двое из них сидят перед тобой! – но я находил и жестокость. И то же самое встречаю в своих соплеменниках. Говорю тебе: нет между нами большого различия. Давиот понял это многие годы тому назад и заплатил свою цену. И Рвиан поняла это, поэтому она здесь – колдунья Даров, жизнь которой посвящена защите Дарбека. Была посвящена. До того момента, пока ей не суждено было увидеть другое будущее, достойное служения в большей мере!