Текст книги "Девять месяцев до убийства"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

8

Они уже собрались было войти в библиотеку, но услышали голоса из салона по ту сторону холла. Они направились в салон и застали там, кроме доктора Праути, еще одного, незнакомого господина, который тоже занимался исследованием трупа Гримшо. Праути представил его:

– Доктор Фрост, домашний врач мистера Халькиса.

Доктор Дункан Фрост пробормотал какие-то вежливые слова, потом снова с интересом склонился над трупом.

– Я просто не понимаю, – сказал он, – как этот труп попал в гроб к Халькису?

– Мы бы тоже хотели это знать, доктор, – ответил инспектор и тут же задал вопрос: – Вы знаете этого человека? Когда-нибудь лечили его?

Доктор Фрост покачал головой.

– Он мне совершенно неизвестен, инспектор. А вот с Халькисом я был знаком много лет. Я живу в доме наискосок. Мы, так сказать, были соседями.

– Как давно умер этот человек? – спросил Эллери.

– Мы с Фростом как раз говорили об этом, когда вы вошли, – угрюмо сообщил доктор Праути. – После такого поверхностного исследования, сказать трудно…

– Многое зависит от того, – заметил доктор Фрост, – где хранили труп, прежде чем засунуть в гроб к Халькису.

– Так, значит, он мертв уже больше трех дней? – быстро спросил Эллери. – Он, выходит, умер еще до вторника, когда были похороны?

– В этом можете не сомневаться, – сказал доктор Фрост, и доктор Праути кивнул в знак согласия. – Судя по состоянию трупа, он был убит минимум три дня назад.

– Итак, доктор, распластайте сего достойного господина по всем правилам своего искусства, – распорядился инспектор, – и скажите нам точно, когда он отдал концы.

– А что с Халькисом? – внезапно спросил Пеппер. – С ним все в порядке? Я думаю, нет никаких сомнений в том, что он умер естественной смертью?

Инспектор уставился на Пеппера, потом хлопнул его по плечу и воскликнул:

– Молодчина, Пеппер! Хорошая идея!.. Доктор Фрост, это вы констатировали смерть мистера Халькиса, не правда ли?

– Да.

– И вы выписывали свидетельство о смерти?

– Разумеется.

– И не заметили ничего подозрительного?

Доктор Фрост вдруг выпрямился, будто лом проглотил.

– Я не допускаю мысли, – сказал он холодно, – что вы можете предположить, будто я способен указать причиной смерти сердечный приступ, если на самом деле это не так.

– Это у него был результат каких-то осложнений? – спросил доктор Праути.

– К моменту смерти никаких осложнений не было. Но мистер Халькис много лет был тяжело болен. Уже двенадцать лет он страдал от всех последствий увеличения сердца, которое развилось из-за порока сердечного клапана. Три года дело усугубляла язва желудка. Сердце было неоперабельно, пришлось ограничиться терапевтическим лечением. Желудочные кровотечения и привели к его слепоте и полной потере зрения.

– Это что, всегда взаимосвязано? – полюбопытствовал Эллери.

Доктор Праути сказал:

– Не всегда, но бывает сплошь и рядом.

– Во всяком случае, – добавил доктор Фрост, – доктор Уордз, окулист, согласился со мной, что слепота в данном случае – явление временное. Довольно часто бывает, что у пациентов при определенных условиях зрение восстанавливается так же внезапно, как и исчезает. Хотя, разумеется, Халькис умер слепым.

Инспектор сделал знак доктору Праути.

– Все же был бы рад, если бы вы провели вскрытие и трупа Халькиса, – сказал он.

Доктор Фрост взял свою шляпу, пальто и весьма холодно попрощался.

В кабинете Халькиса инспектор застал специалиста по отпечаткам пальцев.

– Что-нибудь нашел, Джимми? – тихо спросил инспектор.

– Нашел массу чего, но едва ли это многое обещает. Отпечатков полно по всей комнате, но это и не удивительно, потому что здесь всю неделю народ толпился, как в пивной.

– Делай, что сможешь, – вздохнул инспектор. – Для начала сходи-ка в салон, сними отпечатки пальцев у трупа. Мы думаем, что это Гримшо. Ты взял с собой контрольные отпечатки из архива?

– Разумеется. – Джимми выбежал из комнаты.

Спустя пять минут он вернулся удовлетворенный.

– Это Гримшо, тут комар носу не подточит, – заверил он.

9

В дверь громко постучали. Сержант Велье приоткрыл сс, кивнул и впустил мужчину. Инспектор узнал в этом толстячке переводчика с греческого Триккалу и поручил ему без обиняков расспросить Демми о том, что он делал вечером в прошлую пятницу.

В глазах Демми мелькнуло осмысленное выражение. Он не привык быть в центре внимания и теперь вдруг почувствовал нечто вроде тщеславия. Во всяком случае, он улыбнулся до ушей и залопотал гораздо старательнее, чем раньше.

Триккала сообщил, что Халькис в тот вечер отправил Демми спать, и тот ничего не видел и не слышал.

Инспектор пристально поглядел на позу слабоумного, на то, как он дрожит от возбуждения, и сказал переводчику:

– Спросите его, что произошло на следующее утро, когда он проснулся… То есть в субботу, в день смерти его двоюродного брата…

– Он говорит, что в то утро проснулся, потому что услышал, как его звал Джордж. Тот кричал его из своей спальни. Он встал, оделся и пошел в спальню к брату, чтобы помочь ему осуществить утренний туалет.

– Спросите, во сколько это произошло, – потребовал Старик.

– Он говорит, что это было в половине девятого.

– Как так вышло, что Демми помогал брату осуществлять утренний туалет? – резко спросил Эллери. – Разве вы, мисс Бретт, не говорили до этого, что Халькис, несмотря на свою слепоту, не был беспомощным?

Джоан пожала своими изящными плечиками.

– Вы должны знать, мистер Квин, что Халькис очень тяжело пережил потерю зрения. Он всегда был человеком гордым и никому, даже самому себе, не хотел признаться, что слепота как-то повлияет на его жизнь. По этой причине он настоял, чтобы никто ничего не переставлял и не перекладывал с места на место ни в его кабинете, ни в спальне – ни малейшей вещи. В результате он абсолютно уверенно ориентировался в своих комнатах, почти как зрячий.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, мисс Бретт, – любезно настаивал Эллери. – Из ваших слов следует, что он вполне мог бы справиться с такой простой задачей – встать с кровати и одеться.

– А я и не думаю, что Демми ходил за своим братом, как нянька, – заявила Джоан. – Однако было кое-что, с чем мистер Халькис не мог справиться в одиночку.

– С чем, например?

– Например, выбрать себе одежду, – сказала она торжествующе. – Он был необычайно разборчив в одежде. Поскольку он был слепым, он не мог сам подбирать костюм и галстук так, как он привык. Это за него делал Демми.

Во время этого разговора Демми вдруг почувствовал себя обделенным вниманием. Он неожиданно обрушил на переводчика целую лавину слов. Триккала перевел:

– Он все повторяет и повторяет, что одевал Джорджа в полном соответствии со схемой…

Оба Квина одновременно переспросили:

– В соответствии со схемой?

Джоан засмеялась.

– Тут все обстоит так, инспектор. Демми был просто не в состоянии упомнить все тонкости подбора костюма для его брата. Халькис имел обыкновение каждый день недели надевать другой костюм и подходящую к нему рубашку. Чтобы облегчить задачу Демми, он по-гречески написал ему схему на целую неделю. Как только мистеру Халькису казалось, что костюм поизносился, его портной шил ему абсолютно точную копию. То же самое касалось рубашек и прочего. Таким образом, схема оставалась одйа и та же.

– Спросите, что было потом, Триккала, – проворчал инспектор.

Демми снова расцвел и стал отвечать так пространно, что Триккала, у которого от напряжения выступил пот на лбу, прервал его:

– Он постоянно повторяет, что одел своего брата Джорджа по схеме. Около девяти, по его словам, они с Джорджем пошли из спальни в библиотеку.

Джоан вмешалась в разговор:

– Мистер Халькис имел привычку каждое утро в девять, у себя в кабинете совещаться с мистером Слоуном. Когда эти деловые разговоры заканчивались, он диктовал мне распоряжения.

– Деметриос этого не говорил, – уязвленно заметил Триккала. – Он сказал только, что довел брата до письменного стола, а сам вышел из дома и отправился гулять.

– Спасибо, Триккала. Попросите его остаться здесь. Быть может, он еще понадобится нам.

Инспектор повернулся к Гильберту Слоуну.

– Вы явно были следующим, кто видел Халькиса утром в прошлую субботу, после Демми. Вы, как обычно, встретились с ним для беседы в девять?

Слоун нервно откашлялся.

– Не совсем так, – сказал он срывающимся голодом. – Обычно я пунктуален, но именно в прошлую субботу проспал – я накануне до утра работал в галерее. Я постучал к нему в четверть десятого, и Джордж сильно рассердился, что я заставил его ждать. Последнее время он часто бывал груб и пребывал в скверном расположении духа. Наверное, в нем росло чувство беспомощности.

Инспектор Квин достал из табакерки изрядную щепоть, понюхал и спросил:

– Вы не заметили, в комнате что-нибудь изменилось?

– Как это?.. Конечно, нет. Все было как обычно…

– Он был один?

– Да.

– Расскажите мне поточнее, как протекала ваша беседа.

– В ней не было ничего особенного, инспектор. Уверяю вас, что…

Инспектор прервал его:

– Это не ваше дело – судить, что важно, а что не важно, мистер Слоун.

Слоун повиновался.

– Ну, мы наскоро пробежались по всем хозяйственным делам, – сказал он тихо. – При этом у меня сложилось впечатление, что в голове Джорджа совсем другие заботы, отнюдь не коллекции и покупки.

– Ага!

– Он был очень груб со мной, чудовищно груб. Вероятно, он и сам почувствовал, что зашел слишком далеко, и внезапно переменил тему разговора. Он ощупал свой красный галстук и сказал мне: «Кажется, он совсем выцвел, Гильберт?» Я успокоил его и заверил, что все в полном порядке. «Нет, – сказал он, – я совершенно уверен, что он старый, Гильберт. Напомни мне, пожалуйста, перед тем как уйдешь, чтоб я позвонил в магазин Бэрета и заказал несколько новых». Бэрет – это владелец галантерейного магазина.

– А вы напомнили ему об этом, перед тем как уйти? – быстро спросил Эллери.

Слоун опустил глаза.

– Разумеется. Мисс Бретт может вам подтвердить. Вы ведь припоминаете, мисс Бретт? – он неуверенно посмотрел на молодую даму.

Джоан солидно кивнула.

– Вот видите, – сказал Слоун торжествующе.

– А кроме этого между вами и Халькисом ничего не произошло в то утро? – спросил инспектор.

– Все было в точности, как я вам рассказал, инспектор, и ничего больше. Потом я не сразу отправился в галерею– вначале прогулялся по городу. А когда примерно два часа спустя пришел к себе в кабинет, то узнал, что Джордж умер вскоре после моего ухода из дома. Мистер Сюиза уже отправился выразить соболезнование родственникам. Я сразу же последовал за ним. Галерея всего лишь в паре кварталов отсюда, на Мэдисон-авеню.

Пеппер что-то зашептал инспектору. Эллери приблизил к ним свою голову, и таким образом состоялась тайная конференция. Инспектор кивнул и снова повернулся к Слоуну.

– Я спросил вас, не заметили ли вы в то субботнее утро каких-либо изменений в этой комнате. Вы ответили отрицательно. Как вы сами могли понять из свидетельских показаний мисс Бретт, накануне смерти вашего шурина посетил некто Гримшо, в сопровождении высокого незнакомца, который был явно заинтересован в том, чтобы остаться неузнанным. Пожалуйста, соберитесь с мыслями, может быть, вы все-таки вспомните, не видели ли вы здесь в библиотеке, в особенности на этом письменном столе, чего-нибудь такого, что обычно здесь не находилось? Чего-либо такого, что может дать нам хоть какую-то зацепку?

Слоун покачал головой.

– Я и в самом деле не помню. Я сидел у самого письменного стола и наверняка заметил бы даже самый мелкий предмет, не относящийся к вещам Джорджа.

– Халькис говорил что-нибудь о ночном визите?

– Ни слова, инспектор.

– Благодарю вас, мистер Слоун…

Слоун со вздохом облегчения упал в кресло рядом со своей женой. Инспектор кивнул Джоан Бретт.

– Вы были доныне так любезны и так помогали нам, моя милая… Я всю жизнь мечтал о таком свидетеле. Мне очень хочется познакомиться с вами поближе. Расскажите мне что-нибудь о себе.

Джоан обворожительно улыбнулась инспектору.

– Меня зовут Джоан Бретт. Я работала у мистера Халькиса больше года. Мой британский акцент выдаст мое происхождение. Я родилась в обедневшей дворянской семье. К мистеру Халькису я поступила по рекомендации сэра Артура Юинга, известного британского торговца произведениями искусства, у которого я работала в Лондоне. Халькису как раз нужна была надежная помощница, и он пригласил меня на должность личного секретаря, предложил весьма солидное содержание. Мои познания в области торговли произведениями искусства, видимо, имели решающее значение…

Инспектор знаком прервал ее.

– Мне хотелось бы только узнать, что здесь произошло утром в прошлую субботу?

Она подумала немного и начала:

– Я вошла в кабинет, когда мистер Халькис и мистер Слоун заканчивали свою деловую беседу. Я еще успела услышать, как мистер Слоун напомнил моему шефу про галстуки. Затем Слоун ушел, и я четверть часа стенографировала поручения мистера Халькиса. Когда мы закончили, я спросила: «Мне, быть может, позвонить Бэрету и заказать галстуки, мистер Халькис?» Он ответил: «Нет, я сам сделаю это». Потом он подал мне запечатанный конверт с наклеенными марками и поручил отнести его на почту. Я немножко удивилась, ведь вся его корреспонденция и так проходила через мои руки…

– Письмо? – задумчиво спросил инспектор. – И кому же оно было адресовано?

Джоан наморщила лоб.

– Сожалею, инспектор, но я не помню, это меня не особенно интересовало. – Она пожала плечами. – И еще я заметила, когда выходила из комнаты, что мистер Халькис снял трубку с телефона и стал звонить Бэрету.

– Сколько времени тогда было?

– Примерно без четверти десять.

– И вы больше не видели Халькиса живым, когда вернулись?

– Нет, инспектор. Примерно полчаса спустя я находилась в своей комнате и вдруг услышала крик снизу. Я прибежала в кабинет и увидела, что миссис Снмз лежит без чувств на полу, а мистер Халькис как-то неестественно навалился на письменный стол. Он был мертв. Следом за мной прибежали миссис Слоун и миссис Вриленд, они сразу же начали неистово причитать. Я попыталась привести их в чувство и позаботиться о бедной миссис Симз, я позвонила доктору Фросту и в галерею. Появился Уикс, следом за ним – доктор Уордз и доктор Фрост. Фрост составил свидетельство о смерти, а остальные тем временем отнесли миссис Симз в ее комнату и постарались привести ее в сознание.

– А как вы провели ночь со среды на четверг, то есть позавчерашнюю?

Джоан заколебалась. Она прекратила безмятежно качать ногой. Однако сказала непринужденным тоном:

– После всех этих чересчур бурных событий, которые произошли за последние дни, я почувствовала, что пора отдохнуть. И я пошла вечером в среду в центральный парк подышать свежим воздухом. Поужинала как обычно и сразу же поднялась к себе в комнату. Потом и еще с час почитала в постели и около часа ночи погасила свет. Вот и все.

– Вы всю ночь спали? Не просыпаясь?

– Конечно.

Инспектор дотронулся до руки Пеппера и сказал:

– А как вы тогда объясните нам тот факт, мисс Бретт, что мистер Пеппер в ту ночь около часа видел вас? Вы вошли в библиотеку и что-то делали у сейфа…

Все затаили дыхание. Чейни посмотрел на Джоан, на инспектора, потом на Пеппера с таким выражением, что просто не передать. Казалось, Джоан не удалось вывести из равновесия. Она улыбнулась и обратилась прямо к Пепперу:

– Вы видели, как я входила в библиотеку, мистер Пеппер? И вы заметили, что я что-то делала у сейфа? Вы абсолютно уверены в том, что говорите?

– Милая мисс Бретт, – сказал инспектор Квин и похлопал ее по плечу, – я бы не советовал вам играть в кошки-мышки. Истина все равно выплывет наружу, как ни крути. Что вы искали здесь той ночью?

Джоан озадаченно покачала головой.

– Я и в самом деле не знаю, о чем, собственно, вы говорите, инспектор.

Инспектор искоса поглядел на Пеппера.

– Вы же должны были разобраться, Пеппер, кого видели здесь той ночью – привидение или юную даму.

Детектив хмуро посмотрел себе под ноги.

– Это была мисс Бретт… Голову даю на отсечение, – негромко сказал он. – Я сидел вот тут в кресле, в самом углу, и уже дремал. Меня невозможно было заметить. Мисс Бретт осторожно вошла, бесшумно прикрыла дверь и зажгла маленькую лампу на письменном столе. При се слабом свете я смог разглядеть все. Мисс Бретт открыла сейф и перерыла бумаги.

Последнее предложение Пеппер буквально выпалил, словно желал поскорее покончить с неприятным сообщением.

С каждым его словом девушка становилась бледнее и бледнее. Она закусила губу, на глаза навернулись слезы.

– Это правда, мисс Бретт? – спокойно спросил инспектор.

– Нет, нет… Это не правда! – воскликнула она, закрыла лицо руками и отчаянно зарыдала.

С приглушенными проклятиями Аллан Чейни бросился на Пеппера, схватил его за горло и сдавил безупречно чистый воротничок.

– Проклятый лжец! – проревел он. Пеппер побагровел и стал отчаянно вырываться из лап Чейни. Сержант

Белье, как молния, метнулся к ним и так крепко схватил юного Чейни за руку, что тот сложился пополам, как перочинный ножик.

– Черт побери вас всех! – закричал Аллан и повернулся, безуспешно пытаясь высвободиться из стальной хватки Белье.

– Садитесь, юный герой! – прогремел инспектор. – Томас, свяжите этого бешеного пса и приведите его в чувства, вон там, в углу.

– Возьмите себя в руки, Аллан, – это сказала Джоан. Ее голос звучал тихо, как-то приглушенно, так что всем пришлось прислушиваться. – Мистер Пеппер сказал правду. В ночь со среды на четверг я была здесь, в библиотеке.

– Ну вот видите, милая моя… Все-таки гораздо приятнее говорить правду, – с чувством сказал инспектор. – Что вы искали здесь?

Она заговорила быстро, не повышая голоса.

– Я подумала, что не смогу объяснить, и потому попыталась солгать… Я проснулась около часу. Вдруг я сообразила, что мистер Нокс, который назначен надзирать за исполнением завещания, возможно, потребует завещательное распоряжение по залоговым свидетельствам, которыми располагал мистер Халькис. Поэтому я спустилась вниз – чтобы составить перечень.

– В час ночи, мисс Бретт? – только и спросил Старик.

– Разумеется, но когда я нашла в сейфе все необходимое, мне вдруг пришло в голову, что будет довольно странно, если я займусь такой работой в столь необычный час. И я снова отправилась в кровать. Да, все было именно так, инспектор.

Инспектор вдруг почувствовал тихое прикосновение. Это Эллери взял его за локоть.

– Что случилось, мой мальчик? – спросил инспектор тихо.

Но Эллери ответил так громко, что его услышали все:

– Объяснение совершенно разумное! – и торжествующе улыбнулся.

Отец на мгновение замер и погрузился в размышления.

– Да, – повторил он машинально, – объяснение совершенно разумное… Для разнообразия, мисс Бретт, поднимитесь, пожалуйста, наверх и спросите мисс Симз, не сможет ли она прямо сейчас спуститься к нам?

– С удовольствием сделаю это, – ответила Джоан тоненьким детским голоском. Соскользнула с письменного стола, благодарно глянула на Эллери и стремительно вышла из комнаты.

Миссис Симз появилась в ночном халате кричащих цветов. Джоан опустилась на стул рядом с дверью – рядом с молоденьким Алланом, который намеренно не замечал ее.

– Пожалуйста, миссис Симз, садитесь, – предложил инспектор. – Не помните ли вы события того утра прошлой субботы, когда умер мистер Халькис?

– Помню, – сказала она с отвращением. – Я пришла сюда в четверть одиннадцатого, чтобы прибрать в комнате, унести чайную посуду, которую приносила вечером накануне. Ну и вообще сделать обычную работу по дому. И когда я вошла в кабинет, то увидела, что бедный мистер Халькис лежит на столе… Я хотела сказать, голова его лежит на столе. Мне показалось, он задремал, но что-то заставило меня дотронуться до его руки, ах, она была холодная, такая холодная… Я попыталась потормошить его… а потом сразу закричала, и больше ничего не помню, клянусь Библией… Когда я снова пришла в себя, – продолжала она, – рядом со мной стояли Уикс и одна из служанок, она держала у меня под носом нюхательную соль… Тут я огляделась и сообразила, что уже лежу в кровати у себя в комнате.

– Другими словами, – подытожил Эллери, – вы так и не убрали ни здесь, в библиотеке, ни в спальне.

– Нет, сэр.

Эллери пошептался с инспектором. Выслушав его, Старик кивнул и спросил:

– Кроме мисс Бретт, мистера Слоуна и Деметриоса, кто-нибудь еще из обитателей дома видел мистера Халькиса перед его смертью, утром в субботу? Говорил с ним?

Все ответили дружным отрицанием.

– Миссис Симз, всю неделю, с момента смерти мистера Халькиса, вы все так же ни к чему не притрагивались здесь? – поинтересовался Эллери.

– Я же была больна, сэр, – ответила экономка с легкой обидой.

– А вы, Уикс?

Седые локоны на висках Уикса задрожали.

– Нет, сэр. Вплоть до вторника, до дня похорон, все оставалось как было, а во вторник полиция запретила нам заходить в эти комнаты.

– Отлично! – воскликнул Эллери.

Инспектор повернулся к английскому врачу с каштановой бородой.

– Доктор Фрост сказал мне, что вы вместе с ним обследовали труп Халькиса вскоре после наступления смерти. Это правда?

– Разумеется.

– Что, по-вашему, послужило причиной смерти?

– Доктор Уордз поднял густые брови.

– Я полностью разделяю мнение коллеги.

– Очень хорошо. Теперь несколько вопросов личного характера, доктор.

Инспектор взял понюшку табаку и предупредительно улыбнулся.

– Не могли бы вы пояснить мне, какое отношение вы имеете к этому дому?

– Боюсь, что вынужден разочаровать ваше любопытство, – равнодушно сказал доктор Уордз. – Я окулист из Лондона, а в Нью-Йорк приехал, чтобы провести свой отпуск в Америке. Мисс Бретт разыскала меня в отеле, где я поселился…

– Разве вы были знакомы раньше?

– Да, через сэра Артура Юинга, бывшего шефа мисс Бретт, – пояснил врач. – Она прочитала в газетах о моем прибытии в Нью-Йорк и разыскала меня, чтобы уговорить обследовать мистера Халькиса. Халькис принял меня очень любезно и пригласил быть его гостем на то время, пока я нахожусь в Штатах. Я наблюдал его чуть больше двух недель, до самой его смерти.

– Совпадает ли ваш диагноз с диагнозом доктора Фроста?

– Вполне. Феномен полной потери зрения после кровотечения в желудке еще слабо исследован. Я сделал несколько попыток в этом направлении, но, к сожалению, безуспешно. Последнюю попытку воздействия я предпринял в прошлый четверг, но реакции, на которую я рассчитывал, не последовало.

– Вы уверены, доктор, что никогда не встречали этого Гримшо? Я имею в виду того второго мужчину, труп которого нашли в гробу?..

– Нет, конечно, – нетерпеливо ответил Уордз. – Я не имел ни малейшего понятия о личной жизни мистера Халькиса, о его делах, друзьях и тому подобном, что может оказаться важным для вашего расследования.

Инспектор пожевал свой ус.

– Черт возьми, Эллери, – проворчал он сердито, – что ты там делаешь?

Сын не ответил ему сразу. Он нашел нечто особенное и пока, как видно, не собирался объяснять остальным, что к чему.

В великой задумчивости он смотрел внутрь кипятильника, который стоял на сервировочном столике в нише.