Текст книги "Девять месяцев до убийства"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Во всяком случае, мне показалось, что сейчас самое время рассказать миру правду о деле Потрошителя – о деле, занимающем в истории криминалистики место ничуть не менее достославное, – разумеется, если позволительно так выразиться, а также об усилиях Холмса, направленных на то, чтобы покончить с кровавым террором этого чудовища в Уайтчапеле.

По возвращении Холмса в Англию я постарался привлечь его внимание к этой теме, причем использовал все отпущенное мне создателем красноречие. Но получил твердый отказ.

– Нет, Ватсон. Не станем тревожить мертвых. Человечество ничего не выиграет от публикации этой истории.

– Но, Холмс! Вся моя работа…

– Сожалею, Ватсон. Но таково мое решение.

Мне с большим трудом удалось скрыть гнев.

– Тогда, быть может, вы позволите мне презентовать рукопись вам? Будете крутить из нее фитили– раскуривать трубку.

– Это – большая честь для меня, Ватсон. Я тронут до глубины души, – сказал он, пребывая в самом наилучшем настроении. – Позвольте мне реваншироваться и преподнести вам взамен во всех деталях одно небольшое дело, только что успешно завершенное мной. Здесь вы можете проявить в полной мере свое пристрастие к писанию мелодрам. И немедля предложите рукопись издателям. Я поведаю вам историю моряка из Южной Америки, который чуть было не провел целый консорциум европейских финансистов, намереваясь всучить им «подлинное» яйцо птицы Рух. Надеюсь, «Дело перуанского Синдбада» сможет в известной мере утешить вас в вашем жестоком разочаровании.

Таково положение вещей на сегодняшний день.

Эллери распутывает нити

Эллери вернулся как раз вовремя. Инспектор Квин только что дочитал рукопись Ватсона о Потрошителе и теперь взирал на дневник с явно неудовлетворенным видом.

– Холмс был прав, Эллери. Хорошо, что это не увидело света.

– У меня такое же ощущение, – сказал Эллери, направляясь к бару. – Чертов Грант! Я забыл заказать новую бутылку шотландского виски.

– Как прошла встреча?

– Лучше, чем я ожидал.

– Значит, ты солгал, как подобает джентльмену. Это делает тебе честь.

– Я не лгал.

– Что-что?

– Я не лгал. Я сказал ей правду.

– В таком случае, – ледяным тоном сказал инспектор Квин, – ты просто изверг. Дебора Осборн любила своего отца, она верила в него. И она верила в тебя. А у тебя даже не хватило такта чуть-чуть отклониться от истины.

– В этом не было никакой нужды.

– Но почему? Почему ты так решил? Несчастная пожилая дама…

– Потому что лорд Карфакс не был Джеком Потрошителем, папа, – сказал Эллери, падая в свое вертящееся кресло. – Да, мне не было никакой необходимости лгать. Отец Деборы не имел ничего общего с чудовищным убийцей. Она с самого начала была права. Она это знала, и я $то знал…

– Но…

– И Шерлок Холмс знал тоже.

Наступила долгая пауза – старший Квин пытался осмыслить сказанное младшим Квином. Что ему так и не удалось.

– Но ведь здесь же черным по белому все написано, Эллери!

– Вот именно.

– Ричард Осборн, этот лорд Карфакс, с ножом в руках… Ватсон же присутствовал сам при убийстве последней жертвы и все описал здесь!

– Значит, если я верно тебя понял, ты полагаешь, что Ватсон – падежный источник?

– Думаю, да. Кроме того, он же видел произошедшее собственными глазами, в конце концов!

Эллери поднялся, подошел к отцу, взял у него дневник и вернулся к себе в кресло.

– И Ватсон был тоже всего лишь человеком. Он видел все чересчур субъективно, причем так, как того хотел Холмс. Он записывал лишь то, что ему находил нужным сообщать Холмс.

– Тем самым ты хочешь сказать, что Холмс вводил его в заблуждение?

– Именно это я и хочу сказать. Глядя на это дело, я сомневаюсь, всегда ли он говорил полную правду. Во всяком случае, то, о чем он умалчивал, имеет гораздо более важное значение.

– Может, ты и прав. И о чем'же он умалчивал?

– Ну, к примеру; он ни разу не сказал, что Джек Потрошитель – это Ричард Осборн или лорд Карфакс.

– Ты просто цепляешься к мелочам, – вздохнул инспектор.

Эллери перелистал пожелтевшие страницы.

– Разве тебе не бросилось в глаза, что в этом деле не сходятся концы с концами, пап? История с шантажом кажется довольно странной, правда?

– С шантажом? Дай подумаю…

– Макс Кляйн, как пишет Ватсон, понял, что угроза огласки брака между Майклом Осборном и проституткой Анджелой даст ему огромные возможности для шантажа. Для Кляйна это была сущая находка – вспомни, как гордился герцог Шайрский своим добрым именем и честью рода. Но почему-то никакого шантажа не вышло. О свадьбе стало известно всем.

– Но ведь Кляйн признался Анджеле, что его план не удался.

– Не совсем так. На самом деле он сказал вовсе не это. Он сказал, что после того, как он привез обоих в Лондон, брак Майкла для его шантажистских планоіз больше не имеет особого значения. Он нашел гораздо лучшее средство для давления на герцога. Кляйн полностью утратил интерес к Майклу и Анджеле, стоило ему отыскать это новое средство для шантажа – гораздо более эффективное, чем женитьба Майкла.

– Нов рукописи ведь ни словом…

– Кто был Кляйн, папа? Что это был за человек? Холмс с самого начала был убежден, что Кляйн играл важную роль в деле – убежден еще до того, как он вообще вышел на этого человека – на отсутствующее звено в цепочке, как он его называл. А когда Холмс затем встретился с Анджелой, он получил от нее решающую информацию. Позволю себе процитировать ее слова: «О, да, он здесь родился. Он знает здесь каждый закоулок. Его боится весь квартал. Только очень немногие отваживаются противостоять ему в чем-то».

– И что же?

– Спрашивается: какую такую великую тайну узнал Кляйн?

– Он узнал, кто был Джеком Потрошителем? – постепенно дошло до инспектора. – Такой человек, как он, знавший досконально Уайтчапель и его жителей…

– Верно, папа. Так – и никак иначе. Кляйн разбогател, потому что узнал, кто именно – Джек Потрошитель. И кого же он шантажировал?

– Лорда Карфакса.

– Наверно! Ты ведь припоминаешь – лорд Карфакс сам отчаянно пытался найти Кляйна и Анджелу. А шантажисты поддерживают связь со своими жертвами.

– Может, Карфакс уже давно знал, где их искать.

– Почему же он тогда не нанес удар раньше? Нет, он только в ту ночь в морге узнал, что Кляйна и Анджелу можно найти в «Ангеле и Короне»!

– И все же последней жертвой Карфакса стала Анджела, а не Кляйн.

– Лишнее доказательство, что не он подвергался шантажу. Он заблуждался, видя в жене брата ту злую силу, которая погубила дом Осборнов. Потому и убил ее.

– Но ведь таких доказательств недостаточно…

– Сейчас перейдем к следующим. Давай еще раз проследим за Холмсом и Ватсоном в ту ночь. Тебе уже известна версия происшедшего, которую приводит Ватсон. Теперь выясним, что случилось на самом деле. Первое: в ту ночь по следу Потрошителя шли двое – Шерлок Холмс и лорд Карфакс. Я уверен, что у Карфакса уже были достаточные подозрения.

– А как ты пришел к выводу, что Карфакс шел по следу Потрошителя?

– Я рад, что ты задал этот вопрос, – сказал Эллери елейно. – После того, как в публичном доме мадам Леоны Холмсу невольно подсказали, где скрывается Потрошитель, он перешел к последнему этапу поисков. Он вместе с Ватсоном нашел квартиру в Паквине…

– И войдя туда, Холмс сказал: «Если это и было логово Потрошителя, то он уже оставил его».

– Холмс не говорил ничего подобного. Сказал это Ватсон. А Холмс воскликнул: «Кто-то побывал здесь перед нами!» Разница, как видим, огромная. Первое суждение– суждение отвлеченного мечтателя, привыкшего витать в эмпиреях, второе же – высказанное Холмсом – принадлежит человеку, чувства которого натренированы воспринимать место происшествия с фотографической точностью.

– Да, это аргумент, – признал Квин-старший.

– Причем решающий. Но за ним последуют и другие.

– Факт, что Холмс и лорд Карфакс практически в одно и то же время наткнулись на убежище Джека Потрошителя?

– И то обстоятельство, что Карфакс видел, как Холмс и Ватсон подошли к Паквину. Лорд Карфакс ждал их снаружи и проследил до морга. Иначе быть не могло.

– Почему ты так решил?

– Судя по дальнейшему поведению лорда Карфакса, мы знаем, что ему требовалось узнать две вещи. Во-первых, ему требовалось знать, кто Потрошитель, и он узнал это в Паквине. Во-вторых, ему требовалось знать, где найти Анджелу и Кляйна – а это он мог узнать, только подслушав разговор в морге.

Инспектор Квин поднялся и снова взял дневник. Он перелистал несколько страниц и прочел:

– «А Джек Потрошитель, это чудовище?» Это вопрос Ватсона к Холмсу. А тот ответил: «Лорд Карфакс тоже погиб…»

– Погоди, – сказал Эллери. – Нельзя вырывать из контекста. Прочти все целиком.

– Цитирую: «Серые глаза Холмса заволокла печаль; он, казалось, думал совсем о другом. – Лорд Карфакс тоже погиб. Я уверен, тоже по собственной воле, как и его брат».

– Так-то оно вернее. А теперь скажи-ка – стал бы Шерлок Холмс печалиться о Джеке Потрошителе?

Инспектор Квин покачал головой и стал читать вслух дальше:

– «Разумеется. Смерть в огне он предпочел петле палача».

– Это говорит Ватсон, а не Холмс. Холмс же сказал-«Ватсон, давайте будем уважать выбор достойного человека».

– На что Ватсон ответил: «Достойного человека? Вы шутите! А, я понимаю – вы, наверное, хотите сказать – достойного, пока им не овладело безумие? А герцог Шайрский?»

– Ватсон неверно истолковал слова Холмса. Послушаем, что говорит сам Холмс: «От горящей гостиницы я сразу отправился прямо на его – т. е. герцога – квартиру на Беркли-сквер… Он уже знал про лорда Карфакса. Он бросился на шпагу, которую носил в трости».

– Что Ватсон и сопроводил возгласом: «Вот смерть, достойная истинного дворянина!»

– И снова Ватсон впал в заблуждение, потому что не понял намеренно двусмысленных слов Холмса – оп слышал только то, что хотел услышать. Понимаешь, пап, когда Холмс вошел в городской дом герцога Шайрского, герцог был уже мертв. Но Холмс сказал Ватсону: «Он (то есть герцог) уже знал о лорде Карфаксе». Как интересно, я спрашиваю, герцог мог «уже знать о лорде Карфаксе»? Ответ может быть только один: герцог находился в своем убежище в Паквине, а лорд Карфакс застал его там. Сразу после этого герцог вернулся домой и покончил с собой.

– Так значит, герцог был Потрошителем! А сын его, знавший об этом, принял позор на себя, чтобы спасти честь своего отца!

– Ты все понял, – мягко сказал Эллери. – А теперь вспомни слова лорда Карфакса, которые он сказал напоследок Ватсону – пусть, мол, доктор сообщит всему свету, что это он, лорд Карфакс – Потрошитель. Он хотел быть абсолютно уверенным, что вина падет на него, а не на отца.

– В таком случае то, что сделал Холмс, было абсолютно правильным, – задумчиво сказал инспектор Квин. – Он не хотел, чтобы жертва лорда Карфакса оказалась напрасной.

– И вера Деборы в отца оправдалась – три четверти века спустя.

– Черт меня подери!

Эллери снова выхватил дневник доктора Ватсона из рук отца и открыл страницу с последней записью.

– «Дело перуанского Синдбада», – пробормотал он. – «Яйцо птицы Рух»…

Его глаза блеснули.

– Послушай-ка, пап, тебе не кажется, что Холмс снова хотел обвести Ватсона вокруг пальца?

ГРОБ С СЕКРЕТОМ

1

Джордж Халькис умер от сердечного приступа. Никто и не предполагал, что это событие вызовет целый ряд преступлений и убийств. Быть может, Эллери Квин и вообще не обратил бы внимания на смерть Джорджа Халькиса, если б на третий день после пышных похорон старого слепого человека его внимание не привлекли намеренно.

Впрочем, в пространных некрологах, которые газеты посвятили Джорджу Халькису, отсутствовало упоминание о странном месте, где был погребен покойный, – месте, которое наверняка заинтересовало бы иных любителей истории старого Нью-Йорка. Старинный, довольно мрачный дом, принадлежавший семейству Халькисов, располагался на 54-й улице рядом с той овеянной сагами церковью, фасад которой выходил на 5-ю авеню. Между церковью и виллой Халькисов находилось кладбище– одно из древнейших в старом городе. На этом кладбище и должны были погрести бренные останки усопшего.

Погребение прошло без особых слез и волнений. Покойный лежал в большом роскошном гробу в салоне виллы, предназначенном для приемов. Преподобный отец Джон Генри Элдер служил по нему панихиду.

По ее окончании члены семьи, а также немногие друзья и служащие покойного подошли к гробу и простились с усопшим. Дельфина, сестра покойного, плакала, но делала это аристократически сдержанно. Деметриос, которого все в доме звали просто Демми, уставился своим пустым идиотским взглядом на гроб и, казалось, был удивлен холодным, отсутствующим выражением лица мертвого двоюродного брата. Гильберт Слоун поглаживал мясистую руку своей супруги. Аллан Чейни, сын Дельфины от первого брака, засунул руки в карманы пиджака и мрачно смотрел прямо перед собой. В углу с измученным видом стоял Начио Сюиза, директор картинной гелереи Халькиса. Вудрафф, присяжный поверенный покойного, в соответствии с обстановкой изображал на лиде печаль.

Владелец похоронного бюро Стерджес не преминул собственноручно завинтить крышку гроба. Аллан, Демми, Слоун и Сюиза подставили свои плечи под гроб, преподобный отец Элдер пробормотал молитву, и траурная процессия медленно тронулась.

Она не пошла на кладбище через главный вход, а двинулась к задней калитке за маленьким садиком, который примыкал к кладбищу. Любопытные зеваки, наблюдавшие за происходящим с 54-й улицы, казалось, были тронуты этим спектаклем. Они, как голуби, стаей облепили железную решетку и уставились сквозь нее на маленькое кладбище. Среди них были газетчики и фотографы. Траурная процессия не удостоила их вниманием. Процессия остановилась перед прямоугольником в кладбищенской земле, с которого сняли дерн. Там ее ожидали два могильщика, церковный служка Хониуэлл и маленькая пожилая дама, вытиравшая платочком свои полные слез глаза.

Дальнейшее произошло так, как ему и положено было произойти: один из могильщиков склонился над стальной плитой, которая виднелась под тонким слоем земли, и поднял ее. Все присутствующие явственно ощутили затхлый дух подземелья. Гроб медленно опустили в яму, выложенную камнем.

2

Преподобный отец Элдер вернулся на виллу Халькисов, чтобы произнести принятые в таких случаях слова утешения. Церковный служка Хониуэлл, всегда ревностно выполнявший возложенные на него обязанности, следовал за ним как тень. Маленькая пожилая дама, которая поджидала траурную процессию на церковном дворе, тоже вдруг оказалась в салоне для приемов и с любопытством разглядывала печальные декорации, сооруженные для похорон, пока Стерджес и его люди быстро и абсолютно бесшумно ликвидировали следы своей безрадостной деятельности. Никто не помешал маленькой пожилой даме войти, никто, кажется, не обратил на ее присутствие никакого внимания, за исключением разве что слабоумного Демми, который устремил на нее недовольный взгляд. Все остальные либо расселись по креслам, либо слонялись по комнате. Видно было, что присутствующие лихорадочно пытаются завести подобающую случаю беседу, но при этом явно не знают, как ее начать и о чем говорить.

Майлз Вудрафф, который чувствовал себя так же, как и остальные скорбящие, постарался ускользнуть в библиотеку покойного и таким образом избежать глупых разговоров. Дворецкий Уикс так и подскочил на своих старых ногах, обнаружив полное замешательство, когда присяжный поверенный вошел туда. Он явно задремал. Вудрафф успокоительно махнул рукой, мол, ничего не нужно. Все еще погруженный в свои печальные мысли, он бесцельно прошелся к той нише, между двумя книжными шкафами, где стоял сейф, в котором Халькисы хранили деньги и ценные бумаги.

Как позднее не уставал заверять Вудрафф, исключительно из потребности отвлечься от мрачных раздумий он стал вертеть циферблат на замке сейфа до тех пор, пока тот не принял положение, которое позволяло открыть тяжелую, круглую стальную дверь. Он уверял, что у него и в мыслях не было смотреть, где небольшая стальная коробка, которую он видел за пять минут до того, как траурная процессия покинула дом. Как бы то ни было – случай так распорядился или провидение божье, – а Вудрафф обнаружил, что коробка эта исчезла! Созерцательность с Вудраффа как рукой сияло. Он подскочил к Уиксу, который подумал было, что видит приступ буйного помешательства, и закричал ему прямо в ухо:

– Вы не прикасались к этому сейфу?

Уикс только головой замотал.

У Вудраффа перехватило дыхание, он стал жадно ловить ртом воздух.

– С какого времени вы здесь сидите?

– С той минуты, как траурная процессия вышла из дома и направилась на кладбище.

– Кто-нибудь заходил в эту комнату, пока вы были здесь?

– Ни одна живая-душа, сэр.

Уикс был заметно напуган. Вудрафф, подобно библейскому судье, встал в величественной позе перед дрожащим стариком, готовым вот-вот разразиться слезами, и возопил:

– Вы спали… вы спали, когда я вошел сюда!

Уикс только и смог прошептать срывающимся голосом:

– На секундочку лишь закрыл глаза, сэр, всего на секундочку, но ни на минуту не засыпал. Разве я не вскочил сразу, едва услышал, как вы вошли, сэр?

– Ну хорошо, – Вудрафф заметно смягчился. – Я не собираюсь разводить здесь споры с вами. Позовите Слоуна и Чейни.

Оба названных господина так и выпучили глаза от удивления, когда увидели Вудраффа в позе ангела-мстителя рядом с сейфом. Он молча мерил их взглядом, будто судебный следователь. Со Слоуном что-то было не так, это он заметил сразу, но что именно было не так, он не мог понять. Аллан, по обычаю насупившись, смотрел прямо перед собой. Когда он приблизился к Вудраффу, поверенный унюхал сильный запах виски. Вудрафф громоподобным голосом обрушил на обоих господ страшную новость, меча вокруг молнии глубокого недоверия. Слоун покачал своей львиной головой. Аллан промолчал и просто пожал своими узкими плечами.

– Прекрасно, – сказал Вудрафф. – Как вам будет угодно, господа. Но вот что я вам скажу: в этом деле я докопаюсь до сути. Причем – немедленно!

Вудрафф без промедления ударил в набат и собрал всех, кто был в доме. Невероятно, но факт: ровно через четыре минуты после окончания похорон все общество, вернувшееся на виллу Халькисов, включая владельца похоронного бюро Стерджеса и его помощников, собралось в библиотеке (которая одновременно была кабинетом покойного) и испытало сомнительное удовольствие быть обруганным мистером Вудраффом. Все как один решительно отрицали, что брали что-либо из сейфа или вообще приближались к нему в этот день.

В момент этой драматической кульминации Джоан Бретт, секретарше покойного, и Аллану Чейни в голову пришла вдруг одна и та же мысль. Оба рванулись к двери и бросились по лестнице к главному входу. Вудрафф с охотничьим кличем кинулся за ними вслед. Он вдруг почувствовал ужасное подозрение, не сознавая, впрочем, какое именно. Аллан и Джоан вместе пытались открыть громадную бронзовую дверь. Когда это им наконец удалось, они предстали перед удивленными людьми, все еще толпившимися возле дома. Вслед за ними появился Вудрафф с явными признаками возбуждения. Джоан крикнула своим чистым альтом:

– Скажите, когда траурная процессия была на кладбище, кто-нибудь входил в дом?

Дерзостного вида молодой человек, без сомнения, репортер, который прислонился к закрытой садовой калитке, сказал твердо:

– Нет.

Аллан воскликнул:

– А кто-нибудь выходил из дома?

И снова последовал ответ:

– Нет.

Вудрафф сердито загнал обоих молодых людей в дом и тщательно запер за ними дверь. Поднявшись наверх в библиотеку, он продолжил начатое в том же духе. Он задавал один вопрос за другим, допрашивал то одного, то другого и выругался, как ломовой извозчик, когда выяснилось, что почти все в доме знали секретное ключевое слово, с помощью которого открывался сейф.

– Тут пытаются дурачить меня! – закричал он сердито. – Пытаются лгать мне в лицо. Ну погодите – я быстро докопаюсь до истины! Это я вам обещаю, господа хорошие! Я видел людей и похитрее. Я в данной ситуации только исполняю свой долг. Это вам понятно?

Все они закивали, как собрание китайских болванчиков.

– Каждого в этом доме нужно обыскать и – немедленно!

Тут все разом прекратили кивать.

– О, вы думаете, я шучу? Нет, это не шутки. Меня ничто не остановит. У меня украли коробку с завещанием прямо из-под носа!

Несмотря на всю серьезность ситуации, Джоан Бретт не сдержалась и хихикнула. Больно уж длинным представился ей нос Вудраффа.

Начио Сюиза, блистательный, элегантный, как с витрины, осмелился улыбнуться:

– Не придавайте этому такого значения, Вудрафф. Может, все прояснится достаточно просто.

– Ага! – Вудрафф просверлил его инквизиторским взглядом. – Что-то идея персонального обыска вам не нравится, Сюиза. Вы не могли бы объяснить мне – почему?

Сюиза приглушенно засмеялся.

– В конце концов, вы ведь не судебный следователь, Вудрафф. И потом, может быть, вам только показалось, что вы видели коробку на месте за пять минут до выхода траурной процессии.

– Ах, вот как?! Ну, вы увидите, показалось мне или нет, когда выяснится, кто из вас вор.

– Во всяком случае, – сказал Сюиза и обнажил в очаровательной улыбке свои ослепительно белые зубы, – я не стал бы допускать столь бессовестные предположения. Только рискните обыскать меня, дорогой вы наш.

Тут произошло неизбежное. Вудрафф утратил остатки самообладания.

– Да господи боже мой! – проревел он. – Вот я вам всем покажу, что тут совестно, а что бессовестно.

Он рванул к себе телефон, дрожащей рукой набрал номер, поговорил с кем-то и снова бросил трубку на рычаг.

– Вот теперь мы и посмотрим, понравится вам персональный обыск или нет, – торжествующе сказал он Сюизе и затем объявил всем: – Окружной прокурор Сампсон приказывает, чтобы никто не покидал этот дом, пока не прибудут его люди!