Текст книги "Путь, данный герою (СИ)"

Автор книги: Елизавета Кедровская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

– Миледи, – обратился к ней Вэй, – как много сказаний уже удалось Вам собрать?

– Признаться честно, – слегка смутилась Рэйна, – я не так давно задалась этой целью, поэтому историй собрала не так уж и много.

– А можете поведать нам какую-нибудь из последних историй, собранных Вами? Может быть, Вам известна одна из местных легенд?

– Да, известна! – оживилась девушка. – «История о лесорубе Лесторе и встреченном им монстре», записанная со слов трактирщика Сэма из Монфрида.

– Интересно, – прошептал мечник.

Рэйна достала листок с записанным сказанием и принялась читать:

– История произошла возле города Форлейнвуд, королевства Монтильфонд. Именно в этом городе жил лесоруб по имени Лестор, который однажды, как обычно, отправился в лес за дровами. Вдруг, откуда ни возьмись, перед ним выскочило Нечто. Его тело от головы до пят пересекал шрам. В каждой из двенадцати рук он держал по два меча, а еще один меч он удерживал в пасти. Не вынимая из пасти оружия, Чудище произнесло: «По твою душу я пришел!», но лесоруб не растерялся и бросился бежать. Монстр, не медля ни минуты, пустился в погоню за Лестором, тогда убегающий помчался еще быстрее. Но даже так Чудище не отставало. Три дня и две ночи продолжалась погоня. Вдруг лесоруб споткнулся, покатился кубарем – и невероятным образом оказался заброшен на самую верхушку дерева. Нечто потеряло дровосека из виду и с досады выплюнуло из своей пасти меч, после чего трижды обернулось вокруг себя и превратилось в седоволосого юношу. Некоторое время юноша бродил вокруг дерева, на верхушке которого притаился Лестор, да так и ушел ни с чем. Лесоруб сверху наблюдал, как монстр в человечьем обличье вышел на дорогу, по которой навстречу ему шло на королевскую «Охоту» тридцать три доблестных воина. Сравнявшись с идущими, юноша тотчас же снова Чудовищем обратился и напал на них. Меньше минуты ушло на то, чтобы расправиться с воинами. Одних он убивал и сразу же поедал их трупы, других глотал живьем. Ни один боец не уцелел, а у Монстра выросло еще тридцать три руки, по числу убитых. Повезло Лестору, – если бы не попал он на дерево, то появилось бы у Чудища в тот день тридцать четыре руки. Монстр ушел в неизвестном направлении, а лесоруб, говорят, до сих пор сидит на спасшем его дереве в страхе спуститься на землю. Конец.

– Мы же тоже из Форлейнвуда шли… – вспомнил Зелорис. – Повезло нам, что мы этого монстра не повстречали.

– Да ладно тебе, брось, – усмехнулся Вэй. – История записана со слов трактирщика. Наверняка по пьяни кому-нибудь привиделось, и также по пьяни рассказано всем было.

– А мне кажется, эта история имела место быть, – произнес Дрейк. – Просто правда путем неоднократных пересказываний была искажена. Посудите сами: людям свойственно преувеличивать увиденное собственными глазами, что уж и говорить об услышанном от других, особенно обладателям богатого воображения. Рискну предположить, что на самом деле всё обстояло таким образом: лесоруб был занят работой и не обращал внимания на происходящее вокруг, когда к нему подошел заблудившийся путник, чтобы узнать дорогу. Так как лесоруб приближения заплутавшего не заметил, то есть всё произошло неожиданно, он, испугавшись, принял путника за разбойника. К тому же, если этот путник шел в Монфрид для участия в «Охоте», он наверняка был вооружен, вследствие чего это становится неудивительным. Дальше, как говорится, во-первых, у страха глаза велики, а во-вторых, из уст в уста история перевирается: скажешь слово, – прибавят десять. Раз монстр превращался, то, возможно, странников было двое, второго лесоруб просто позже заметил. Ничего не добившись от лесоруба, который наверняка не на высоком дереве, а в кустах спрятался, путники, вероятно, решили дорогу у других охотников спросить. Но и их не тридцать три было, это уж точно, а, скорее всего, около пяти. Путники с «охотниками», быть может, поссорились, после чего разошлись в разные стороны. Всё остальное лесоруб неправильно понял, да молва переврала.

Рэйна посмотрела на Кэрэндрейка с изумлением и уважением, взгляд Зелориса выражал благодарность за разъяснение ситуации и избавление от опасений, а лучник, решив, что Зелорис ни в коем случае не должен узнать, кого молва превратила в двенадцатирукое чудовище, издал нервный смешок. Через мгновение взгляд собирательницы историй из изумленного превратился в расстроенный.

– К тебе у меня претензий нет никаких, – поспешил успокоить ее Дрейк.

– Но ведь получается, что это ненастоящая история, – вздохнула Рэйна, – а я только собиралась сложить ее в песню!

– И что же мешает Вам это сделать, миледи? – поинтересовался Вэй. – Вы собираете сказания народа. Все легенды, передаваясь из уст в уста, претерпевают изменения, что Кэрри… Кэрэндрейк нам сейчас доказал. Но это же не значит, что они перестают быть легендами.

– У, – поддержал мечник.

– Не забудь только спеть эту песню нам, когда она будет готова, – попросил Кэрэндрейк.

– Обещаю! – радостно воскликнула собирательница историй, чем заставила обернуться человека, сидевшего к ним спиной, за соседним столиком.

Обернувшись, он посмотрел на Рэйну, затем – на Дрейка, после чего перевел взгляд на Вэя, а с него – на Зелориса.

– Вы же, как и я, из отряда Бирлиндора! – удивился мужчина. – Я стоял в очереди на запись перед вами, мое имя – Мирослав Гудфренд, я местный пекарь, приятно познакомиться!

Рэйна, Вэй Арэн, Кэрэндрейк и Зелорис по очереди представились, после чего Мирослав пересел к ним за стол. Это был высокий тридцатилетний мужчина с короткими густыми каштановыми волосами. Он был добр и дружелюбен, ни один житель Монфрида не мог сказать о Мирославе ничего дурного.

– Позвольте поинтересоваться, – произнес пекарь, – ради чего вы собираетесь участвовать в «Охоте»?

– Чтобы поведать всему миру о победе над разбойниками в Монтильфонде, – без раздумий ответила собирательница историй.

– Мой учитель говорил, что долг каждого мечника – защищать простой народ, – сказал Зелорис.

– Я считаю, что мой лук может там пригодиться, – улыбнулся Вэй.

– На меня можете не смотреть, ибо причины у меня никакой нет, – почесал затылок Дрейк. – Я сам не знаю, зачем во всем этом участвую.

– Если я не ошибаюсь, – обратился к Кэрэндрейку Мирослав, – ты врач, специализирующийся на ранениях…

– Можно и так сказать.

– В таком случае, причина твоего участия в «Охоте» становится ясна – это благородный порыв твоего сердца, стремящегося спасать людские жизни!

– Как сказано! – воскликнул Вэй Арэн. – Мирослав, благодаря Вам я по-новому взглянул на Кэрри!

– Я же просил не называть меня «Кэрри»…

– А я всегда знала, что Дрейк именно такой.

– Почему Вы идете на «Охоту»? – спросил мечник.

– Почему я… – задумался пекарь. – Сложно сказать. Наверное, ради сына.

– Ради сына? – заинтересовалась Рэйна.

– Именно так. Понимаете, я воспитываю его в одиночку, моя жена умерла от лихорадки пять лет назад.

– Соболезную Вашей утрате, – прошептал Зелорис.

– Забота о ребенке не дает времени горевать, – продолжил мужчина. – Ему сейчас восемь лет, и он часто помогает мне в пекарне. Говорит, что хочет стать таким же пекарем, как и его отец. Знаете, я даже расплакался, когда он первый раз мне это сказал. И для того, чтобы сбылась его мечта, чтобы ему, как и другим детям, не надо было бояться нападений разбойников… Чтобы родителям не надо было беспокоиться о своих детях… По этой причине я и решил участвовать в «Охоте».

– Вы благородный человек, – заметил мечник.

– Вашему сыну очень повезло, – добавила Рэйна.

– Благородная цель – это хорошо, но хотелось бы знать, каким оружием Вы собираетесь пользоваться, – поинтересовался Кэрэндрейк.

– От отца мне достался хороший топор, – ответил Мирослав. – Не сказать, что я искусный воин, но, полагаю, достаточно силен и умею с ним обращаться.

– В таком случае, – улыбнулся Вэй, – осталось пожелать нам всем удачи!

– У! – поддержал Зелорис.

– Пусть эта «Охота» будет первой и последней, – торжественно произнес пекарь. – Пусть после нее в Монтильфонде не останется ни одного разбойника!

Рэйна зааплодировала, мечник выдохнул величественное «У», а Вэй и Кэрэндрейк дружно сказали: «Да будет так».

Из следующей главы вы узнаете о том, как король произнес напутственную речь, и о том, как добровольцы отправились на «Охоту».

====== Часть 1. “Охота”. Глава 7 ======

О том, как король произнес напутственную речь, и о том, как добровольцы отправились на «Охоту»

И вот, настал день «Охоты». Каждый из двух сотен добровольцев, записавшихся на участие в ней, пришел на Центральную Площадь, дабы услышать напутственную речь короля Ульфрида Остроухого. На площади было и много зевак, обычных горожан и приезжих, которым было интересно это событие. Если во время речи Бесстрашного Бирлиндора, послушать которого явились пять сотен человек, было не протолкнуться, то что уж говорить сейчас, когда зрителей набралось более двух тысяч?

Рэйна, планировавшая записывать речь короля, отказалась от этой идеи, не рискнув доставать письменные принадлежности.

Наконец, Его Величество Король Ульфрид Остроухий вышел на балкон своего дворца под восторженные возгласы толпы. Со всех сторон доносилось «Да здравствует король!», «Славься, король Ульфрид!» и тому подобное. Король был невысокого роста, слегка полноват. На его редких, местами седых, местами еще рыжих волосах, красовалась тяжелая золотая корона. Перламутровые пуговицы на расшитом золотыми нитками алом одеянии переливались на солнце. Ульфрид откинул назад край своей мантии, поднял вверх правую ладонь, и площадь затихла.

– Благодарю всех, пришедших сюда, – начал он свою напутственную речь. – При регистрации вас всех разделили на четыре отряда по пятьдесят человек. Отряд Бесстрашного Бирлиндора отправляется на север, отряд сэра Уинфреда – на восток, отряд под командованием Генриха Грэкхэма – на юг, а отряд Жана Жабского – на запад. Награда за голову главаря разбойников – сто золотых, за каждого его подчиненного – по пять. Да начнется «Охота»!

– Ура! – вскричала толпа, несмотря на то, что речь была заметно короче ожидаемой. – Да начнется «Охота»! Да здравствует король Ульфрид!

Король оглядел толпу, послушал возгласы, развернулся на пятках и вернулся во дворец.

Настала пора выдвигаться.

Пятьдесят членов отряда Бесстрашного Бирлиндора выдвинулись к северным воротам города. Им, как и другим отрядам, участвующим в «Охоте», предстояло прочесывать лес в указанном направлении, охотясь на разбойников.

Незадолго до того, как король Ульфрид Остроухий произнес напутственную речь, в то время как члены других отрядов проходили регистрацию, отряд Бесстрашного Бирлиндора обсуждал план действий. Было решено разделить отряд на пять групп по десять человек в каждой. Во всех группах нашелся хотя бы один человек, знакомый с медициной и способный обрабатывать раны. Если группа натыкается на разбойников, лучник (за неимением таковых в первой и третьей группе – помощник Бирлиндора) должен пустить в небо сигнальную стрелу, а также каждый член отряда обязан подать звуковой сигнал.

Четверо доверенных людей Бесстрашного Бирлиндора управляли четырьмя «боковыми» группами, а сам он лично возглавлял центральную. Помимо Бирлиндора, гордо восседавшего на вороном скакуне, в центральную группу входили Зелорис, державший наготове двуручный меч, Вэй Арэн, который в любую минуту мог выпустить свою стрелу, Мирослав Гудфренд, дровосек Данрейв, вооруженные топорами, кузнец Сплавдел, размахивающий огромным молотом, крестьянин Пол с косой в руках, его брат Дилан, несущий вилы, Кэрэндрейк, взявший медицинские принадлежности, и Рэйна, готовая записывать все, что происходит вокруг. Собирательница рассказов повесила себе на шею небольшую дощечку, к которой прикрепила чернильницу и бумаги. Перо она, как обычно, держала за левым ухом.

Когда отряд приблизился к лесу, Бесстрашный Бирлиндор скомандовал:

– Первая группа!

– Здесь! – ответил помощник, руководивший процессом записи в отряд двумя днями ранее.

– Выдвигаетесь на северо-запад!

– Есть, – ответил помощник и повел свою группу в заданном направлении.

– Вторая группа!

– Здесь! – ответил помощник, возглавлявший вторую группу.

– Выдвигаетесь на северо-восток!

– Есть!

– Третья группа!

– Здесь!

– Движетесь в направлении, что чуть западнее, чем у первой группы.

– Есть.

– Четвертая группа!

– Здесь!

– Придерживаетесь направления, что чуть восточнее, чем у второй.

– Есть.

– Центральная группа, за мной!

Бесстрашный Бирлиндор натянул поводья и повел лошадь строго на север. Зелорис и остальные последовали за ним.

Бирлиндор ехал, высоко подняв голову, одной рукой держа поводья, а другую на ножнах с мечом. Весь его вид показывал, что он ничуть не сомневается в успехе «Охоты»: разбойники будут побиты, и именно его отрядом. Бесстрашный Бирлиндор на минуту убрал руку с ножен, закрутил ус и снова положил ладонь на рукоятку меча.

Зелорис, шедший позади лошади Бесстрашного Бирлиндора, постоянно оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому звуку, что несколько затруднялось: во-первых, стуком лошадиных копыт, а во-вторых, звуком перешептываний сзади, не прекращавшихся даже после неоднократных предупреждений. Зелорис несколько раз просил самого Бирлиндора приказать всем замолчать, но тот, уверенный в выигрышном исходе дела, отвечал, что в разговорах перед боем нет ничего страшного, более того, они помогают воинам собраться. В конце концов, мечник прекратил свои попытки призвать группу к тишине, но прислушиваться и приглядываться продолжал.

Следом за Зелорисом ступал Мирослав Гудфренд. Сам он старался не произносить ни звука, но уверенный в мудром руководстве Бирлиндора, разделял его мнение, что нет ничего плохого в разговорах перед боем. Он шел осторожно, обеими руками сжимая рукоять топора, доставшегося ему от отца, готовясь в любую минуту вступить в бой ради будущего его сына.

Почти вровень с ним шел дровосек Данрейв, также вооруженный топором. Принять участие в «Охоте» его заставила жена, днями напролет твердившая о ста золотых, которые можно получить за голову главаря разбойников. Самому дровосеку не то чтобы не хотелось получить сто золотых, – нет, от них бы он как раз и не отказался, – Данрейв просто не хотел связываться с разбойниками и подвергать свою жизнь опасности. В ряды «охотников» он записался лишь бы успокоить жену, планируя затаиться где-нибудь при первой же возможности. Однако когда Данрейв услышал о Бесстрашном Бирлиндоре, в его голову пришла мысль, что в этом отряде он точно будет в безопасности, а потому сейчас он, хорошо знавший этот лес, как и другие леса Монтильфонда, шел вольготной походкой, закинув топор за плечо. Данрейв ни разу за все время работы в лесах не встречался с разбойниками и не намеревался встречать их сегодня. Он был уверен, что все бандиты, испугавшись имени Бесстрашного Бирлиндора, попрячутся или вовсе сбегут, и по этой причине находился в приподнятом настроении.

Кузнец Сплавдел, крепкий мускулистый мужчина, напротив, надеялся встретить разбойников как можно скорее: полгода назад по их вине погиб его единственный сын, которого он берег как зеницу ока и готовил унаследовать кузнечное дело. Специально ради этого дня Сплавдел выковал огромный боевой молот, который, словно пушинку, перебрасывал из одной руки в другую, разминаясь перед часом священной мести.

Источником же беспокоящего Зелориса шума были два неумолкающих ни на минуту брата – крестьяне Пол и Дилан. Они решили пойти на «Охоту» для того, чтобы прославиться в родном селе, расположенном так далеко от Монфрида, что ни один разбойник даже не додумается отправляться грабить в такую глушь. Ни Пол, ни Дилан не имели ни малейшего представления о том, насколько опасными могут оказаться разбойники. Для них «Охота» была аналогична обычной сельской драке, обязательно устраиваемой на каждой свадьбе и любом другом празднестве в их селе. Да и оружием им служили коса, с которой Пол не расставался в поле, да ржавые вилы, при помощи которых Дилан обычно ворошил сено. Разговоры, которые не прекращались ни на минуту с тех пор как братья закончили слушать речь короля Ульфрида (удивительно, что им хватило терпения дослушать его до конца), затрагивали все темы, известные братьям, коих было всего три: скот, поле, да сельские сплетни. Причем братья так мастерски переходили от одной темы к другой, что даже очень внимательному слушателю было невозможно за ними уследить.

– И Варька ее за вымя как дернет! – полушепотом рассказывал Пол. – Та как замычит!

– Варька?

– Корова, какая Варька? Та только кудахтать умеет.

– И то правда, помнишь, как она все носилась на свадьбе Дульсинеи?

– Угу, туда пойдет поклохочет, там пойдет покудахчет…

– А как с Дунькой сойдутся…

– Так обе курицы! – хором произнесли оба брата.

– Даже не знаешь, кто большая курица: Варька иль Дунька, – задумался Дилан.

– Угу-угу. У Кривого Коллинза курицу лиса утащила, так тот, чтоб другим лисам не досталось, заколол всех, – в сотый раз поделился этой сплетней с братом Пол.

– Я слышал, его Тереза после этого самого чуть не заколола.

– Сам виноват, что женился на ней.

– Я бы от такой держался как можно дальше.

– Да и я бы. Корова она.

– Кстати, о коровах.

– Ась?

– Дядька Мэрдик попросил как-то Варьку свою Бурку подоить.

– И?

– Варька-то вообще с животными не в ладах, с коровами тем более.

– Где это видано, чтобы курица корову доила?

– Вот и я о том…

– Ну так что?

– Заходит Варька в хлев, Бурка спит…

– И…

– И Варька ее за вымя как дернет! Та как замычит!

– Варька?

– Корова, какая Варька? Та только кудахтать умеет.

Вэй Арэн, который шел за братьями, жалел, что не может заткнуть руками уши, потому что в одной держит лук, а в другой стрелу, но еще больше жалел, что не может навеки заткнуть несмолкающих братьев. Вэй Арэн, который с любовью относился к каждой женщине мира, мысленно проклинал Дуньку, Варьку, Терезу и иже с ними. Вэй Арэн, который за все двадцать семь лет своей жизни ни разу не терял выдержки и терпения, готов был сорваться в любую секунду и покончить с сельскими братьями раньше, чем объявятся разбойники.

Замыкали шествие Рэйна и Кэрэндрейк, которые от всей души сочувствовали Вэю, видя, как тот постепенно выходит из себя. Точнее сказать, сочувствовала в основном Рэйна, Дрейк же, по большей части, старался не обращать на это внимания.

Рэйна постоянно вертела головой в разные стороны, стараясь запомнить все до последней детали. Она была полна энтузиазма и желания запечатлеть подвиг, свидетелем которого, по мнению самой Рэйны, она обязана сегодня стать.

Кэрэндрейк энтузиазма Рэйны не разделял. Его терзали некоторые сомнения относительно действий Бесстрашного Бирлиндора и его руководства отрядом и группой. Дрейк был уверен, что весьма неразумно было разделяться на группы по десять человек, выходя против банды разбойников, с которыми не смогла справиться даже армия королевства. Он надеялся, что Рэйна крепко усвоила правила спасения бегством, которые, возможно, ей придется применять на практике. За Зелориса и Вэя он не беспокоился, полагая, что они смогут и сами позаботиться о себе. Остальные же не волновали Кэрэндрейка и вовсе.

Кэрэндрейк старался не обращать внимания ни на бесконечные разговоры Дилана и Пола, ни на мучения Вэя, на которые все же иногда поглядывал, ни на восторженность своей спутницы. Дрейк сосредоточенно глядел в лес, наблюдая за расположением деревьев, состоянием травы под ногами и вокруг, прислушиваясь к пениям птиц и другим звукам леса. По мере продвижения вглубь чащи чувство некой встревоженности в груди Кэрэндрейка постепенно нарастало, поэтому, как только лошадь Бесстрашного Бирлиндора, а вместе с ней и вся центральная группа резко остановились, Дрейк тотчас же схватил за руку Рэйну и нырнул вместе с ней под ближайший раскидистый куст.

Из следующей главы вы узнаете о том, как Бесстрашный Бирлиндор оказался вовсе не бесстрашным, и о том, как Угрюмый Мечник стал Героем.

====== Часть 1. “Охота”. Глава 8 ======

О том, как Бесстрашный Бирлиндор оказался вовсе не бесстрашным, и о том, как Угрюмый Мечник стал Героем

– Что ты де…

– Засада, – прошептал Кэрэндрейк, закрывая одной рукой Рэйне рот, а другой придвигая ее к себе. – Нам повезет, если нас не заметят, так что не шуми. Ты хотела описать подвиг? Пользуйся местом, где ты находишься, как наилучшей обзорной площадкой. Описывай все, что видишь. Если в такой ситуации хоть кто-нибудь выживет, это уже будет подвиг. И не плачь: ни ты, ни я ничем им не сможем помочь.

Из-за деревьев вышли разбойники, а вслед за ними и их главарь – очень высокий мужчина, внешне похожий на медведя, выглядящий воинственнее самого Бирлиндора. Вэй, видевший, как Кэрэндрейк спрятал Рэйну, облегченно улыбнулся. Несмотря на то, что стрела в его руках была готова вылететь в любой момент, Вэй не торопился ни подавать сигнала, ни целиться во врагов, ибо тогда он тут же был бы убит. Зелорис также не торопился ничего предпринимать. Он крепко сжимал рукоять меча, готовясь сразить все, что попадет в радиус его досягаемости, но с места не сдвигался. Братья Пол и Дилан, а вместе с ними и дровосек Данрейв, побелели и затряслись от страха, не в силах произнести ни слова. Бесстрашный Бирлиндор пребывал в растерянности, не желая осознавать, что все пошло не так, как он планировал.

Однако двое, не намереваясь ждать ни минуты, тотчас же ринулись в атаку. Это были пекарь Мирослав, сражавшийся за будущее своего сына, и кузнец Сплавдел, сражавшийся, дабы отомстить за своего убитого сына. В глазах отцов горела решимость и отвага, они не ведали сомненья. Но…

Сплавдел, размахивающий огромным молотом словно пушинкой, разнес головы трем разбойникам, после чего рухнул наземь от ранения, нанесенного четвертым.

Мирослав, сразив двоих, был пронзен мечом в сердце, во время попыток вытащить из убитого застрявший топор.

Именно в тот момент Бесстрашный Бирлиндор осознал происходящее. Он соскочил со своей лошади и бросился на колени перед главарем разбойников.

– Прошу, пощадите! – умолял он, захлебываясь слезами. – Я все вам отдам! Но сохраните мне жизнь, умоляю! Я больше не повторю подобной ошибки и никогда впредь не потревожу вас, единственное, о чем прошу – сохраните мне жизнь! Я не хочу умирать! Не сейчас, не здесь, не в таких обстоятельствах! У меня дома жена, двое детей… Дочь надо выдавать замуж, а сын обещал показать вскоре внуков… Прошу, пощадите! Не убивайте, умоляю, оставьте мне жизнь!

– Выходит, Бесстрашный Бирлиндор оказался вовсе не бесстрашным… – растягивая каждое слово, низким хриплым голосом произнес главарь разбойников, а приспешники поддержали его дружным гоготанием. – Надо же, «охотники» были загнаны в угол «жертвой», а их бесстрашный лидер, вместо того, чтобы с достоинством умереть, как уже сделали двое из его отряда, умоляет пощадить свою жизнь. А если я скажу, что пощажу только одного из вас?

– Пощадите меня, умоляю! – тут же взвопил Бирлиндор.

– Ха-ха-ха! У «охотника» чести еще меньше, чем у нас, разбойников, – рассмеялся главарь. – О чем думает ваш король? Послать такого петуха разбираться с нами? Нас недооценивают. Неужто Величество и впрямь думал, что этому рыдающему созданию по силам одолеть меня и моих ребят?

Разбойники вновь поддержали главаря дружными возгласами.

– К тому же, – продолжил бандит. – Оценить всех нас в девятьсот тридцать пять золотых… Да мы за месяц в два раза больше грабим! Одно я скажу: не повезло вам, «охотнички», пришли вы на верную погибель.

Ряды разбойников разразились громким смехом, а Бесстрашный Бирлиндор на коленях подполз к их главарю и стал целовать его ботинки.

– Отлезь, мерзость, – отпихнул от себя Бирлиндора главарь. – Более жалкого человека мне в жизни видеть не доводилось.

– Пощадите… – молил Бирлиндор, держась за разбитую от пинка главаря губу.

– Пощажу, – ответил главарь, и лицо Бирлиндора расплылось в блаженной улыбке.

Главарь подошел к нему и, глядя прямо в глаза, резко выхватил из ножен Бирлиндора его меч, которым тут же отрубил голову хозяина. Голова Бирлиндора пала к ногам главаря разбойников, тот поднял ее за редкие волосы и снова посмотрел ей в глаза.

– Видишь, – сказал он, разглядывая навеки застывшую блаженную улыбку на лице Бирлиндора, – как и обещал, я пощадил присутствующих здесь, избавив их от твоих воплей.

Разбойники снова загоготали.

– Зато теперь, – продолжил главарь, – твои спутники смогут хотя бы умереть в тишине.

В этот самый момент Зелорис решил, что пора. Он поднял меч над головой и бросился прямиком на главаря разбойников, быстрыми и точными ударами отбиваясь от тех разбойников, что стояли у него на пути.

– Ну наконец-то, – прошептал Вэй, натягивая тетиву. – Вы трое, – сказал он, одарив пинком кого-то из братьев, – хватит трястись, в атаку!

Трясущимися руками Пол схватил косу, Дилан вилы, а Данрейв топор, и неуверенные, но все же ведомые желанием жить, они бросились на противников.

В это время к «охотникам» подоспела подмога – привлеченные громким гоготанием разбойников, оставшиеся четыре группы Бирлиндора, также ринулись в бой.

Зелорис тем временем насмерть бился с самим главарем. Его двуручный меч со свистом рассекал воздух. Главарю, который выглядел намного сильнее Зелориса, приходилось по большей части уворачиваться от его атак. Когда главарь блокировал своим мечом удары Зелориса, искры летели в разные стороны, а лязг заглушал общий шум битвы. Лязг! И меч главаря отлетел в сторону. Сделав еще взмах мечом, Зелорис отрубил противнику голову.

Четверо разбойников тут же бросились на убийцу их главаря. Даже Зелорис был не в силах отбить одновременную атаку с четырех сторон. Троих из них он смог одолеть, а от меча четвертого должен был пасть, если бы метко пущенная стрела Вэя не пробила шею разбойника, занесшего свой меч над спиной Зелориса.

– Всегда пожалуйста! – раззадоренно крикнул светловолосый лучник.

Битва все продолжалась. Для многих «охотников» подобное сражение было первым серьезным боем, как для Пола, Дилана и Данрейва, в то время как разбойники, не раз успешно отбивавшиеся от армии королевства, считали происходящее обычным делом. К тому же самих разбойников было в три раза больше, чем явившихся за их головами «охотников».

Пользуясь общей суматохой, Кэрэндрейк вылез из своего укрытия и ползком отправился помогать раненым.

– Рэйну оставляю на тебя, – предупредил он Вэя, натягивающего тетиву возле кустов, где спрятавшаяся девушка описывала ход сражения. Несмотря на то, что слезы не переставая лились из ее глаз, собирательница легенд с невероятной точностью описывала все, что происходило вокруг.

– Ни один волосок не упадет с головы миледи, – ответил Вэй Арэн, запуская стрелу в очередного противника.

Первым делом Кэрэндрейк принялся за обработку ран кузнеца Сплавдела. Тот был еще жив, но находился в очень тяжелом состоянии. Вэй и Зелорис старались не подпускать к Кэрэндрейку врагов, чтобы тот мог полностью сосредоточиться на лечении.

Однако не только враги могли отвлечь Дрейка от тяжело раненного.

– Помоги, пожалуйста! – жалобно вопя, подполз к нему Дилан. Из его левой руки аккуратной струйкой стекала кровь.

– Твоя рана просто царапина по сравнению с его, – ответил Кэрэндрейк, лишь на секунду взглянув на крестьянина. – Ты не умрешь в любом случае. Ничего не случится, если ты немного подождешь, а вот другие ждать не могут.

Дилан еще некоторое время приставал к Дрейку с просьбой заняться им, но тот не обращал на него внимания, сосредотачиваясь на ранениях своих пациентов. Обработав рану Сплавдела, Кэрэндрейк принялся за помощника Бирлиндора, командовавшего третьей группой. Зашив и перевязав его, перешел к молодому пастуху из второй группы, проявившему в этом сражении невиданную храбрость. На помощь Кэрэндрейку пришли четверо знакомых с медициной людей из других групп, однако, в отличие от Дрейка, они были способны обрабатывать только несерьёзные ранения. Но и в такой ситуации они смогли значительно облегчить его работу.

«Охотники», видя, что об их ранениях есть кому позаботиться, воспрянули духом, а разбойники, встретив неожиданно сильное сопротивление со стороны некоторых противников, наоборот, разуверились в себе и начали сдавать позиции.

Несмотря на то, что в сражении участвовало более двухсот человек, Рэйна удивительным образом отражала на бумаге действия каждого. Ее перо двигалось с бешеной скоростью, окунаясь в чернильницу и затем вырисовывая аккуратные буковки на прикрепленном к дощечке листе. Когда лист заканчивался, девушка легким движением руки снимала его с дощечки и продолжала писать на листе, что лежал под ним. Она не упускала из виду ни единой детали. Мысленно присвоив каждому из разбойников свой номер, она записывала, от чьей руки они умирали, кому наносили ранения. Зная имена лишь нескольких из «охотников», но заранее запомнив, в какой группе был каждый из участников сражения, девушка не обделила вниманем ни одного из них. Стоило каменщику Лоренцу сразить своей тяжелой кувалдой одного из разбойников, так на бумаге тут же появлялось: «Воин с кувалдой из группы 2 сразил разбойника №97», только рухнул на траву «охотник» с большим носом, как возникла запись: «Носатый, группа 4, ранен в живот разбойником №62. Раной носатого занялся Кэрэндрейк».

Несмотря на численный перевес разбойников и их боевой опыт, вскоре они были полностью разгромлены. Наибольший вклад в битву внес Зелорис, помимо главаря разбойников сразивший еще 47 бандитов. Вэй, прикрывавший ему спину своими стрелами и не дававший врагам приблизиться ни к Рэйне, ни к Кэрэдрейку, поразил 38 врагов. Молодой пастух из второй группы, прежде чем получить серьезное ранение, успел одолеть 15 разбойников.

«Носатый» из группы четыре забрал жизни у пятерых врагов, после чего предстал перед Дрейком в качестве пациента. Шестеро «охотников», трое из которых были из первой группы, одолели по четыре противника. Семеро, в том числе и кузнец Сплавдел, победили по три разбойника, пятеро, среди которых был погибший Мирослав, сразили по два бандита. Семерым «охотникам», среди которых неожиданно для самого себя был дровосек Данрейв, удалось убить хотя бы одного врага.

«Охотников», которые не убили никого, было двадцать один. Среди них был убитый в самом начале Бирлиндор, трусливые братья Пол и Дилан, Кэрэндрейк и четверо лекарей, ему помогавших, и Рэйна, записавшая все эти цифры.

Пациентами Кэрэндрейка стали тридцать семь человек, остальные либо не получили раны, либо их ранения были незначительными и ими занимались его помощники.

Среди «Охотников» было всего шестеро погибших. Имена Мирослава Гудфренда, Теодора Гладисона и Дария Двери запомнят как имена героев, принявших достойную смерть, забрав с собой на тот свет своих противников. Мелвин Мор погиб, никого не убив, но все же ранив своего противника, в то время как Элрик Элрот был сражен, так и не нанеся ни одного удара. Имя же Бесстрашного Бирлиндора на долгое время стало синонимом позора в Монтильфонде.