Текст книги "Путь, данный герою (СИ)"

Автор книги: Елизавета Кедровская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

– Ближе будет по старому маршруту, – отрезала Гордислава. – Если идти на восток, то до реки мы дойдем не ранее, чем через пять дней, а если на юг – то послезавтра.

– Где юг? – пробормотал Зелорис. Огромное раскаленное пятно солнца и зной уходящего лета выбили из головы мечника все знания об ориентации на местности.

– Не бери в голову, – вздохнул Вэй.

– Кленового сиропа бы сейчас, – после длительной паузы мечтательно произнес Зел.

– Я бы предпочел дождь, – задумался Вэй.

– На небе ни облачка, – с грустью промолвила северянка.

– У. Только большое раскаленное пятно.

– Топот, – заметила Гордислава.

– Приближается, – добавил Вэй.

– У.

Воины одного из племен южных кочевников окружили троих утомленных жарой и жаждой путников. Не слезая с коней, все кочевники направили на путников копья.

– Что делать здесь? – спросил один из кочевников на общепринятом языке.

– Дождя ждем, – ответил Вэй Арэн.

Кочевник скомандовал что-то своим товарищам, и один из них слез со своей лошади и по очереди напоил из своей фляги Гордиславу, Зелориса и Вэя.

– Благодарю, – поклонилась Гордислава.

– У, – поблагодарил Зелорис.

– Вот она жизнь! – воскликнул Вэй. – Сударь, я впервые так рад встрече с мужчинами.

– Ваша идти за моя, – холодно сказал путникам кочевник. Его звали Дунир Ра, и он был правой рукой вождя племени.

Путникам пришлось принять требования кочевников, и те повели их на стоянку своего племени.

– А Вы хорошо владеете общепринятым языком, – обратился к Дунир Ра Вэй Арэн.

– Язык торгашей знать, деньги еда менять, – ответил Дунир Ра.

– А трилунский язык Вы знаете? – поинтересовалась Гордислава.

– Моя не знать язык великих. Вождь знать. Великий племя умирать.

– Значит, жители Запада – торгаши, а трилунцы – великие, – чуть слышно усмехнулся Вэй, чья гордость как жителя Западных Королевств была задета.

– Ваша откуда? – спросил Дунир Ра.

– Я с Севера, а мои друзья с Запада, – ответила Гордислава.

– Зачем затворник идти на юг?

– Мы держим путь на восток, к руинам столицы Трилуна.

– Неправильно идти. Надо идти в Эмин-Алотарос. Там мост.

– Моста нет, – сообщил Зелорис.

Воины привели путников на стоянку своего племени и повели в шатер к вождю. Женщины племени с любопытством рассматривали троих чужаков, которые проходили мимо них. Наибольший интерес они проявляли к Гордиславе и Вэю, поскольку впервые видели светловолосых людей, на Зелориса же посматривали с опаской.

Дунир Ра подошел к вождю, восседавшему на нескольких подушках, наклонился и на ухо доложил о том, как ими были встречены путники. Вождь что-то ответил, после чего велел Дунир Ра сесть рядом с ним. Поскольку вождь не владел общепринятым языком, тот исполнял роль переводчика.

– Вождь Сактор Чхым Раык обращаться к вам, – перевел слова вождя Дунир Ра. – Зачем ваша держать путь на Восток?

– Наша хотеть узнать тайна гибели Трилунской Империи, – ответил Зелорис, полагая, что так его лучше поймут.

Вэй с трудом сдержал смех, а Гордислава тяжко вздохнула. Дунир Ра перевел слова мечника вождю, тот на некоторое время задумался, после чего велел передать путникам следующие слова:

– Великий племя умирать. Покой предков нельзя тревожить. Гнев вызывать. Ваша должны оставить затею, иначе кара пасть на ваша.

– Узнав, почему Трилунская Империя погибла, мы сможем сделать так, чтобы ее судьба не постигла другие государства, – возразила Гордислава.

– Наша не держать на вас зла, наша советовать отказаться от этой затея.

– К сожалению, мы не можем себе этого позволить, – северянка была тверда в своих намерениях.

– Моя быть готов к серьёзный последствия, – добавил Зелорис.

Вождь что-то ответил через Дунир Ра, но Вэй этого уже не слышал. Все его внимание было обращено на четырнадцатилетнюю девочку, сидящую подле вождя. Безжизненный взгляд Нхыр Чамплык взволновал лучника.

– Ни одна девушка не должна находиться в таком состоянии, – чуть слышно произнес Вэй Арэн.

Нхыр Чамплык, заметив на себе пристальный взгляд светловолосого иноземца, медленно поднялась и вышла из шатра. Раньше бы она испугалась, если бы кто-либо чужой ее так рассматривал, но после того, как она смирилась с ролью жертвы богам и заперла глубоко внутри все свои чувства, дочь вождя не испытывала страха. Она вышла, потому что подобная ситуация могла доставить неприятностей ее отцу.

– Разрешите мне выйти на свежий воздух, – попросил Вэй Арэн.

Гостеприимный вождь дал добро, и лучник покинул шатер. Оказавшись снаружи, Вэй первым же делом стал искать глазами Нхыр Чамплык.

– Мое почтение, миледи, – с поклоном произнес Вэй, подойдя к дочери вождя.

– Здравствуй, храбрый человек, – безжизненно ответила Нхыр Чамплык.

– В Ваших устах общепринятый язык приобретает удивительное звучание, – сделал комплимент Вэй.

– Ваш язык «общепринят» лишь вами, – сказала дочь вождя. Несмотря на возраст, ее уровень владения языками, как общепринятым, так и трилунским, был выше всех в племени. – Мы называем ваш язык «языком торговцев».

– Могу я поинтересоваться, почему такая прекрасная девушка, как Вы, миледи, выглядит так, словно ее покинула любовь к жизни?

– Дело лучника – стрелять из лука. Задавать вопросы – удел мыслителей.

– Ни один порядочный человек не может остаться в стороне, видя Ваше состояние. В Вашем возрасте, миледи, наслаждаются каждым моментом жизни.

– Ни один порядочный человек не должен лезть в чужие дела.

– Порядочный человек должен оставаться безучастным?

– Прошу оставить меня в покое.

– Возможно, Вы так грустите из-за смерти любимого? – высказал предположение Вэй. – В таком случае, время вылечит Вашу боль. Но если причина Вашей грусти в другом, то прошу, позвольте мне помочь.

– Вы ничего не сможете сделать, – Нхыр Чамплык повернулась к Вэю спиной.

– Не попробовав, нельзя узнать наверняка.

– Ваша подруга… – начала говорить дочь вождя, но замолчала.

– Гордислава? Что с ней не так?

– Вы ведь не дадите ей умереть, – по интонации Нхыр Чамплык нельзя было понять, вопрос это или утверждение.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее, – честно ответил Вэй.

– В таком случае, мне помочь Вы не сможете.

– Миледи, я не понимаю, что Вы хотите сказать.

– Вы ведь не позволите принести ее в жертву богам вместо меня, – Нхыр Чамплык снова повернулась к Вэю и посмотрела в его глаза.

– В жертву? – опешил Вэй.

– Через несколько дней я буду отдана богам для сохранения нашего племени.

Вэй Арэн ворвался в шатер вождя, прервав его беседу с товарищами лучника.

– Как Вы можете так делать?! – воскликнул он.

Дунир Ра перевел вопрос лучника вождю, после чего Сактор Чхым Раык своим видом показал, чтобы лучник продолжал.

– Как можно приносить в жертву невинную девочку? Как вообще можно приносить в жертву?

– Это требовать боги, – перевел ответ вождя Дунир Ра.

– Что это за боги такие, которые заставляют почитающих их отправляться на смерть?

– Наша не лезть в ваша религия. Ваша не лезть в наша дела.

– Что происходит, Вэй? – спросила Гордислава.

– Она Ваша дочь! – проигнорировал северянку Вэй Арэн. – Как может отец допустить смерти своей дочери?

Когда Дунир Ра перевел вождю вопрос лучника, тот вскочил с подушек и прокричал что-то на своем языке. Нхыр Чамплык, стоявшая у входа в шатер, но не решавшаяся войти внутрь, впервые за несколько лет изменилась в лице. По ее левой щеке покатилась слеза. После некоторой паузы, Дунир Ра перевел путникам слова вождя.

– Какой отец желать смерть своя дочь? Моя не желать Нхыр Чамплык умирать. Моя не только отец, моя вождь. Моя защищать все племя. Моя бы рад стать жертва, чтобы спасти Нхыр Чамплык, но боги принимать только девушка. Моя не спасти Нхыр Чамплык, Нхыр Чамплык спасти племя.

– Но так нельзя! – возразил Вэй.

– Прекратите, – вмешалась Нхыр Чамплык. – Хватит, – слезы текли по ее щекам. – Зачем Вы все это делаете? Я ведь уже смирилась!

– Не похоже, – ответил Вэй.

Лучник сделал решительный шаг вперед, схватил Нхыр Чамплык за руку и повел ее за собой.

– Куда Вы меня ведете?

– Я не могу позволить принести в жертву девушку. Я забираю Вас с собой, миледи.

– Нет! – вырываясь, воскликнула Нхыр Чамплык.

Мужчины племени во главе с вождем и Дунир Ра попытались остановить Вэя, но Зелорис преградил им путь. Он обнажил против них свои палаши.

– Наша проявить гостеприимство! – направляя на Зелориса копье, сказал Дунир Ра. Чьи были это слова: его или же вождя, неизвестно. – Наша дать ваша вода и еда, как ваша ответить на это?

– Наша не позволять товарищам умирать, – ответил Зелорис.

С криком «Я не брошу племя!», Нхыр Чамплык удалось освободить свою руку. Освободившись, она тут же бросилась к отцу. Сактор Чхым Раык, увидев слезы на глазах дочери, последние несколько лет мало чем отличавшейся от куклы, вдруг осознал, что жалеет о том, что лучник не смог увести ее. Но долг перед племенем был превыше отцовских чувств.

– Нхыр Чамплык будет принесена в жертву через пять дней, – перевел только что сказанное вождем Дунир Ра.

– Раз так, – вздохнул Вэй, – то покажите, где живут эти ваши боги! Я пойду к ним и положу конец этой глупой традиции.

– Чужак уходить из племя! Не доставлять больше проблем, – прорычал Дунир Ра.

Однако вождь остановил его.

– Боги принимать жертва на юго-запад, – перевел Дунир Ра слова вождя. – У большой камень.

– Как далеко? – спросил Вэй.

– Половина ту.

– Ту? – не понял лучник.

– На трилунском это расстояние, которое человек может преодолеть за день, – объяснила Гордислава.

– Полдня пути, значит, – вздохнул Вэй Арэн. – Зел, Горди, ждите меня здесь. Я вернусь, когда улажу эту проблему.

– Кажется, я поняла, что чувствует Кэрэндрейк, когда его называют «Кэрри», – пробормотала Гордислава, у которой от нового варианта имени перекосилось лицо.

Вэй Арэн, не взяв с собой ни воды, ни еды, отправился в указанном направлении. Он не останавливался на отдых, даже несмотря на наступление ночи.

– А камушек-то действительно большой, с человека размером, – заметил Вэй, когда прибыл на место. Он настолько был одержим идеей положить конец жертвоприношениям, что не ощущал никакой усталости. – Боги, или как вас там, выходите!

Тот, кого кочевники принимали за своего бога, откликнулся на звук людского голоса. Камень зашевелился. Как оказалось, это был вовсе не камень, а нарост на голове гигантского ящера, показавшегося из своей норы.

– Как жаль, что малышки Рэй здесь нет, – вздохнул Вэй Арэн. – Похоже, этот мой подвиг останется никому не известен.

Стрела вонзилась ящеру в глаз. Вторая не заставила себя ждать – монстр ослеп полностью. Однако слепота не мешала чудовищу ориентироваться по запаху. «Божество» в ярости приближалось к лучнику, намереваясь проглотить за один присест. Третья стрела пронзила чудовищу язык.

От боли и злости, ящер ударил хвостом по земле, подняв облако пыли и образовав в земле заметное углубление.

Чешуя служила монстру отличной броней: четвертая и пятая стрелы показали, что им ее не пробить. Когда «божество» приблизилось к лучнику на расстояние, достаточное, чтобы тут же его проглотить, и раскрыло для этого пасть, Вэй натянул тетиву настолько сильно, насколько мог это сделать, чтобы не порвать ее. Шестая стрела вонзилась чудовищу в нёбо. Седьмой стрелой Вэй Арэн попал в шестую, заставив последнюю проникнуть глубже. Еще две стрелы, выпущенные с невероятной скоростью и меткостью, протолкнули шестую стрелу так глубоко в плоть монстра, что тот, качнувшись из стороны в сторону, рухнул наземь и испустил дух.

Мелкая дрожь пробивала Вэя. От пота его рубаха прилипла к телу. Он только что одолел страшного монстра. Ноги лучника подкосились, и он сел на землю перед поверженным противником. Просидев так до рассвета, Вэй пришел в себя, после чего отправился обратно.

Вернулся уставший лучник только к полудню следующего дня.

– Ваши боги больше не будут требовать жертв, – сообщил он. – Ради процветания вашего племени, один из них добровольно принес в жертву себя.

Тем же днем трое путников покинули племя южных кочевников. Их приход навсегда изменил неизменное прежде течение жизни этого племени. На следующий день Дунир Ра и другие воины обнаружили убитого стрелами «бога». Сначала это вызвало панику среди племени: южане ожидали неминуемой катастрофы. Но ни землетрясения, ни эпидемии, ни нападения неизвестных существ и ничего другого, похожего на кару богов, так и не последовало. Нхыр Чамплык не была принесена в жертву, как и не был принесен в жертву никто другой. С тех пор жертвоприношения прекратились. Осознав, что, отказавшись от этой традиции, племя не обрекло себя на гибель, постепенно оно стало отказываться и от других пережитков прошлого. Этот процесс происходил столь медленно, что ни Нхыр Чамплык, ни ее потомки так и не застали его результатов. Лишь потомки их потомков смогли прочувствовать на себе плоды этих событий, образовав первое южное государство, которое через несколько сотен лет достигло такого величия, что его стали сравнивать с Трилунской Империей.

Так чем же была встреча Вэя Арэна и Нхыр Чамплык: случайным совпадением или же неизбежной судьбой?

Из следующей главы вы узнаете о том, как трое путников, наконец, перебрались через реку, и о том, как неприятности снова нашли их.

====== Часть 6. “Разделение”. Глава 53 ======

О том, как трое путников, наконец, перебрались через реку, и о том, как неприятности снова нашли их

Покинув племя южных кочевников, Зелорис, Вэй Арэн и Гордислава продолжили свой путь к руинам Трилунского города Деларта, в котором должен был находиться мост на ту сторону реки. Они шли уже второй день, но ничего, что говорило бы о приближении к руинам Деларты, не встречалось.

– Хорошо, что кочевники все же дали нам с собой воды, – вздохнула Гордислава, прервав бессмысленную болтовню Вэя.

– У, – подтвердил Зелорис.

– Кстати, Вэй, я поражаюсь! – заметив, что лучник обиделся тому, что его болтовню прервали, Гордислава решила поговорить с ним. – Как тебе удалось убедить южан прекратить жертвоприношения? Нет, я, конечно, сама видела, как. Но все же. И ты не боишься, что они все-таки вернутся к этой традиции после того, как мы ушли?

– Боюсь, – признался лучник. – Но надеюсь, что все обойдется. Ведь бога у них больше нет.

– Ну да, ты сказал, что он принес себя в жертву…

– Миледи, разве Вы не заметили, что мой колчан частично опустел?

– У, – подтвердил Зелорис.

– Что? – Гордислава чуть не поперхнулась от удивления.

– Они считали своим богом ящерицу-переростка, – объяснил Вэй. – Жаль, что малышка Рэй не видела, как я ее убил. Могла бы выйти отличная песня о прекрасном бесстрашном лучнике, сражающим своими стрелами богов!

– Пф, «прекрасном», – издал смешок Зелорис.

– Но это же безумие! – воскликнула северянка.

– Безумие – приносить своих соплеменников в жертву, – возразил Вэй.

– Обнаружив своего бога убитым, кочевники впадут в панику, – сказала Гордислава. – Они могут совершить необдуманные поступки, они будут жить в страхе перед неминуемой смертью, вызванной гневом богов. А если эта ящерица была не одна? Ее сородичи могут разозлиться и напасть на племя…

– Обнаружив своего бога убитым, – медленно произнес лучник, – кочевники поймут, что их боги смертны, что они не всемогущи, что человек может обойтись и без них.

– Как бы не вышло все только хуже!

– Они поклонялись гигантской ящерице. Ящерице! Это практически то же самое, что поклоняться, скажем, нашей Капе.

– У! – воскликнул Зелорис, представив, как его лошади поклоняются толпы людей.

– Эти люди жили так на протяжении тысячи лет, – Гордислава пыталась выдать длительную возмущенную тираду, но Вэй Арэн не дал ей это сделать.

– Хочешь сказать, что они должны продолжать приносить людей в жертву и дальше? – спросил он.

– Нет, – ответила северянка. – Я хочу сказать, что потеря бога может вызвать у них шок и заставить принести еще больше жертв, чтобы загладить свою вину.

– «Загладить вину»? Но ведь их бога убил я, а не они.

– Прекратите спорить, – вмешался Зелорис. – Вэй-Вэй сделал все, что мог. Будем надеяться, что его усилия не пройдут даром.

– Спасибо, братец Зел, – лучник похлопал друга по плечу.

После этого Вэй Арэн снова переключился на пустую болтовню.

Трудно поверить, но в детстве лучник не был таким болтливым. Несмотря на то, что маленькие дети, как правило, очень разговорчивы, трехлетний Вэй говорил не более, чем Зелорис до «Монфридской Охоты», то есть совсем чуть-чуть. Когда в возрасте четырех лет он лишился матери, бабушки и дедушки, а его отец был настолько опечален горем, что практически не обращал внимания на сына, Вэй Арэн чувствовал пустоту. Если бы Бэй Арэн Виндсвиш заметил состояние своего сына, он бы утешил его, но Бэй Арэн не замечал, и Вэю приходилось спасаться самому. Наблюдая за состоянием отца, маленький Вэй решил, что ни за что не заплачет при нем, чтобы не делать отцу еще больнее. Но слезы не слушались ребенка, они текли, не переставая, опустошая мальчика еще больше. Внезапно Вэя охватил жуткий страх: ему представилось, что с каждой слезой из него вытекает жизнь. Вэй Арэн испугался того, что станет с его отцом, если и Вэй покинет его. Чтобы остановить слезы, заглушить страхи и хотя бы как-то заполнить пустоту, Вэй заговорил. Он сидел под большим деревом и безостановочно что-то рассказывал. Кому он это рассказывал, если вокруг него не было никого и ничего, кроме большого дерева, Вэю было неважно, как и то, о чем он говорил. Вскоре Вэй заметил, что когда люди видят, как он разговаривает в одиночестве, они странно на него смотрят. Тогда он стал искать людей, с которыми можно было поговорить. Прохожие улыбались при виде разговорчивого мальчика, Шарлотта всегда внимательно слушала его речи. Когда Вэй не находил людей для общения, он разговаривал с животными. Почему-то люди, которые замечали, как он разговаривал с животными, не считали его странным, как было раньше. Своими разговорами Вэй вылечил отца, заставив вспомнить о сыне. Когда Бэй Арэн Виндсвиш снова стал прежним отцом, таким, каким он был до потери близких, вернулся и прежний Вэй. Забота отца утешила боль и пустоту, а потом ушли и страхи. Вэю больше не было необходимости так много разговаривать, и он снова стал молчать большую часть времени.

Вэй рос тихим и спокойным мальчиком, обладающим большим талантом к стрельбе из лука. Через несколько недель после четырнадцатилетия Вэй Арэн узнал о том, кто стоит за пожаром, унесшим жизнь его матери. Более того, отныне он был вынужден служить Шарлю Эролайну, угрожавшему лишить Вэя и отца. Юноша покорно выполнял указания Мэйринской Маски, а чтобы справиться со свалившимся на него стрессом, снова начал говорить. Вэй заметил, что девочки и девушки с интересом слушают его болтовню, особенно, если он говорит им что-либо приятное. Он понял, что они любят комплименты, улыбаются, когда получают их, поэтому стал стараться чаще радовать их своими словами. Вэй никогда не врал, делая комплименты девушкам, поскольку считал, что обманывая, он станет похожим на Шарля Эролайна. Также Вэй заметил, что мальчики и юноши на его слова обижаются, отчего стал предпочитать по возможности меньше общаться с ними.

Постепенно Вэй свыкся с ролью подручного Шарля Эролайна. К тому времени, даже если бы произошло чудесное избавление от гнета мэра Мэйрина, Вэй Арэн уже не смог бы перестать бесконечно разговаривать. Непрекращающаяся болтовня стала его привычкой.

После того, как Шарль Эролайн запер отца Вэя в неизвестном для него месте, надежды на избавление лучника от привычки не умолкать не осталось.

Несмотря на то, что Вэй ненавидел ложь и говорил только правду, он не позволял себе рассказывать то, что не должно быть рассказано. Ни одной живой душе он не мог позволить узнать, что мэр Мэйрина – Маска Сокрытого Ордена. Еще больше он не мог позволить Мэйринской Маске узнать, что он о нем думает. Безусловно, Вэй знал, что его ненависть к Шарлю Эролайну не была для последнего секретом. Но одно дело знать, что тебя ненавидят, и совсем другое – знать, как тебя ненавидят.

Через некоторое время Шарль Эролайн предоставил Вэю некую свободу, а еще через некоторое время Вэй Арэн встретил друзей. Однако вскоре он был вынужден предать своих друзей по приказу Мэйринской Маски. Он не мог ослушаться, ведь в противном случае потерял бы отца и Шарлотту. Когда Вэй расстался со всеми в Сардигии и вернулся в Веслес, он был в таком состоянии, что даже болтовня не могла ему помочь. Лучник стал молчать, изредка произнося лишь небольшие фразы. Это было не то молчание, которое было присуще Вэю в детстве. Это молчание было наполнено болью. Частично Вэй смог облегчить свои душевные страдания, исповедавшись Зелорису, Рэйне и Гордиславе, когда тех привезли в Мэйрин.

Когда же благодаря Кэрэндрейку его друзья, отец и Шарлотта были освобождены от власти Шарля Эролайна, и более того, когда товарищи предложили продолжить с ними путь, Вэй Арэн был исцелен. Теперь он болтал не потому, что это облегчало его страдания, а всего лишь в силу привычки.

Но сейчас, после встречи с южными кочевниками, под болтовней лучника снова стали скрываться волнение и беспокойство. Он не мог прекратить думать о том, чем закончится его вмешательство в жизнь их племени. Он не мог перестать думать о том, смог ли он остановить традицию жертвоприношения, или же ни в чем неповинных людей снова будут убивать ради выдуманных богов. Вэй Арэн верил в правильность своего поступка, но мысль о том, что существует даже ничтожная вероятность увеличения количества жертв, заставляла его говорить.

На следующий день неумолкающий лучник и уставшие от его болтовни Зелорис и Гордислава прибыли на руины Деларты. Деларта отличалась от Эмин-Алотароса разве что размерами: Эмин-Алотарос занимал территорию в пять раз большую, нежели Деларта. Пейзаж был один и тот же: разрушенные здания, покореженные дороги, земля, усеянная вещами трилунцев.

Гордислава осмотрела город и сделала несколько записей, после чего друзья продолжили путь. Подвесной мост находился на самой окраине города. Несмотря на то, что он выглядел хлипким, все трое без проблем перебрались на ту сторону. Никому из них не хотелось ночевать в городе, который в одночасье лишился всех своих жителей.

Но стоило товарищам оказаться на противоположном берегу и сделать несколько шагов, как из-за большой стены, оставшейся от Трилунского храма, преграждая путникам дорогу, выехало два десятка наездников.

– С Запада? – спросил один из них на общепринятом языке. Его звали Тросан, и он был здесь главным.

– У, – ответил Зелорис. Его охватывало чувство опасности, не такое, как то, что он ощущал при встрече с Жаклин и другими Карателями, но достаточно серьезное, чтобы заставить заволноваться. Правая рука плавно опустилась на рукоять меча.

– Хорошо, – улыбнулся Тросан. – Одни али еще кто-то есть?

– А Вы, с какой стати, интересуетесь? – холодно произнесла северянка.

– Хотелось бы заранее знать, скольких рабов мы сегодня получим, – улыбнулся Тросан. – Схватить их!

Как оказалось, эти двадцать наездников были лишь малой частью отряда Тросана. К сожалению, друзья узнали об этом слишком поздно: когда меч Зелориса и стрелы Вэя сократили численность наездников втрое, обезумевший Тросан скомандовал что-то на Трилунском языке, и изо всех сторон стали появляться люди. Они выходили из разрушенных зданий по обеим сторонам реки, вылезали из-под кустов и из укрытий, устроенных под камнями. Число врагов увеличилось вчетверо. Для героя «Монфридской Охоты», одолевшего на ней сорок восемь разбойников, а также бравшего уроки у первого из Карателей, и его не менее доблестного товарища разобраться с этими людьми было проще простого. Но с ними была Гордислава, которую необходимо было защищать, а среди врагов были и лучники, стрелы которых были нацелены на троих путников.

Северянка пыталась вспомнить, в какой раз за последний год она попадает в подобную ситуацию.

Из следующей главы вы узнаете о том, как путники снова оказались в плену, и о том, какую прибыль приносит работорговля.

====== Часть 6. “Разделение”. Глава 54 ======

О том, как путники снова оказались в плену, и о том, какую прибыль приносит работорговля

Понимая, что в данной ситуации защитить Гордиславу не получится, Зелорис вернул меч в ножны. Вэй Арэн последовал его примеру и убрал стрелу.

– Оружие на землю, – повелел Тросан.

Мечнику и лучнику пришлось подчиниться. После этого троих путников под прицелом стрел проводили в клетку на колесах и заперли там. Оказавшись в клетке, Зелорис первым же делом незаметно ее осмотрел – несмотря на то, что она была сделана из дерева, клетка была достаточно прочной, чтобы ее не сломали.

– В этот раз хотя бы связывать не стали, – вздохнула Гордислава.

– У, – с тяжестью в голосе подтвердил мечник.

Тросан отдал несколько приказов своим подручным: одним было велено позаботиться о раненых и убитых, а другим – запрячь лошадей, чтобы транспортировать пленных.

– Куда вы везете нас? – спросила Гордислава.

– В Рэластэн, – ответил Тросан.

– Зачем?

– Вы будете отличными рабами.

– Но ведь в Трилунской Империи никогда не было рабства!

– Дамочка, Трилунской Империи самой уже давно нет, – усмехнулся Тросан. – И уж, если ты думаешь, что в работорговле задействованы бывшие трилунцы, то сильно ошибаешься. Две трети моих людей жители Запада, как и вы.

Гордислава краем уха услышала, как один из сопровождавших их наездников шепнул другому: «Эсра нэчар тромидартос там-власана оли-фи. Тала, эсра-ди лулукартос ау леханар», что в переводе с трилунского означало: «Он всегда отвечает на вопросы рабов. Похоже, ему нравится так забавляться». Если это было действительно так, то у северянки был шанс разговорить Тросана и заставить случайно сболтнуть что-либо, что позволило бы друзьям сбежать. Также он мог бы сказать что-нибудь, что пригодилось бы для ее исследований.

– Кому вы собираетесь нас продать? – спросила Гордислава.

– Кто купит, милочка. Наше дело предложить товар, покупатели уже сами выбирают, кого покупать.

– Как давно в Трилуне появилась работорговля?

– Я же уже сказал, что Империи Трех Лун больше нет. Как давно? Наверное с тех пор, как Империи не стало. Не так много людей выжило, а существовать-то надо. Вот работорговля и возникла.

– Она распространена по всей бывшей территории Империи?

– Работорговля распространена по всему материку, – нараспев произнес Тросан. – Но центр ее находится здесь, в Рэластэне, городе Пяти Мостов. В других частях бывшего Трилуна у вас бы было мало шансов попасть в рабство. Вы выбрали правильный путь, угодив в нашу засаду.

– И какова средняя цена на раба?

– Хочешь выкупить свою свободу? Не сойдет. Вы, ребятки, покалечили многих моих ребятишек и, самое главное, многих убили. Я позабочусь, чтобы за вас заплатили побольше. Но те, кто много платят, как правило, заставляют своих рабов жить в самых ужасных условиях. Слыхали о аренах, на которых рабов заставляют биться насмерть?

Тросан и его люди засмеялись. Гордислава продолжила свои расспросы, а Вэй и Зелорис внимательно слушали все ответы Тросана, запоминая всю важную информацию и размышляя о плане побега. Спустя неделю пленников привезли в Рэластэн, и к тому времени им удалось выяснить многое о том, как построен процесс работорговли, но ничего о том, как можно было сбежать.

Рэластэн – один из немногих городов, уцелевших во время Трилунской катастрофы. Как и жители других уцелевших городов Империи, жители Рэластэна были оставлены сами себе, поэтому в первые месяцы после трагедии здесь царила анархия. Однако вскоре жаждущий власти и легких денег Тэрлианс Актимон заручился поддержкой таких же негодяев, как и он сам, и полностью захватил контроль над Рэластэном. Объявив себя правителем вольного ныне города, Тэрлианс Актимон велел заковать всех недовольных в цепи, а после и вовсе придумал торговать ими. С поиском покупателей проблем не было даже несмотря на то, что работорговля запрещена практически по всему Материку. Желающие купить рабов находились во всех его частях: как в Западных Королевствах, так и в уцелевших городах погибшей Империи. Некоторых рабов, по большей части детей, покупали люди из Сокрытого Ордена. Иногда покупки совершали и южные кочевники, но чаще они сами поставляли новых рабов на продажу. Племя, в котором жила Нхыр Чамплык, было одно из немногих, презиравших подобные действия.

Единственными, кто никоим образом не был связан с работорговлей, были жители Башен Севера. Затворники-ученые никогда не покупали рабов, это Гордислава знала и без объяснений Тросана.

Работорговля на материке существовала всегда, но благодаря действиям Тэрлианса Актимона впервые у нее появился единый центр. Он, по сути, превратил Рэластэн в большой рынок, торгующий исключительно людским товаром. Практически все жители города были проданы им в рабство. Не проданы были лишь четыре десятка человек, которые помогали Тэрлиансу Актимону заправлять работорговлей. Сейчас большую часть населения Рэластэна составляли съехавшиеся со всех концов материка работорговцы.

Тросан и его люди были подчиненными самого Тэрлианса Актимона. Они привезли пленников в замок хозяина города, некогда являвшийся Трилунским храмом, после чего заперли их в одной из специально перестроенных для содержания рабов комнат в подземелье. В этой комнате не было окон, а путь к свободе преграждала железная решетчатая дверь, перед которой пленников охранял не стражник, а стражница.

– Миледи, – теперь настала очередь Вэя браться за дело. – Вы так прекрасны, что я не обрету покоя, пока не узнаю Ваше прелестное имя.

– Всяческие разговоры с товаром запрещены, – нудно произнесла женщина тридцати лет, рассматривая оружие, отобранное у Вэя и Зелориса.

– У Вас неповторимый голос, – продолжил лучник. – Позвольте же мне услышать, как он произносит Ваше имя.

– Всяческие разговоры с товаром запрещены, – повторила охранница.

– Ну что же Вы так, миледи. Неужели Вы откажетесь скрасить мое пребывание здесь легкой беседой?

– Откажусь, – ответила стражница, даже не взглянув на Вэя.

– Что будет с нашим оружием? – спросил вдруг Зелорис.

– Возможно, продадут вместе с вами. Возможно, денут куда-то еще, – посмотрев на Зелориса, ответила женщина.

– Миледи, – то, как стражница повела себя с Зелом, уязвило самолюбие лучника. – Почему Вы выбрали эту… эм, профессию?

– Всяческие разговоры с товаром запрещены.

– Миледи, Вы жестоки.

– Какая есть.

– Меня зовут Вэй Арэн Виндсвиш. Я…

– Не интересно.

– Вы слышали о «Монфридской Охоте»? Я внес в нее большой вклад, – не хотел униматься Вэй Арэн. С ним впервые отказывалась разговаривать женщина. Цель выболтать у стражницы «секрет освобождения» или уговорить ее саму освободить их плавно отодвинулась на второй план, уступив место цели не упасть в своих же глазах.