Текст книги "Шагай вперед, мой караван... (СИ)"

Автор книги: Элеонора Мандалян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Съешьте, съешьте его весь, – наказал он. – Вы получите еще.

Зажав в руке драгоценный порошок, дама упала ниц перед Саи Бабой, прильнув губами к его обнаженным стопам. Когда она подняла голову, лицо ее было мокрым от слез. То были слезы счастья. А он уже направился к следующей группе.

Вика все еще изумленно смотрела ему вслед, скованная бездумным, радостным оцепенением, когда Стив тронул ее за локоть:

– Ну что?

– Он просил нас с тобой подождать его за воротами.

Стив удовлетворенно кивнул.

– Я не поняла, что это. – Вика молча указала на женщину, благоговейно слизывающую с ладони серебристый порошок.

– Это? Вибхути. О нем знает вся Индия. Свами у всех на глазах материализует целебный пепел, прямо из воздуха, всю свою жизнь. Он наполняет им большие кувшины, и вибхути потом рассылают в маленьких пакетиках по всему миру.

Миновав сводчатый проход, они очутились в дивном саду. Невдалеке, под деревьями, цветущими крупными красными цветами, были разбросаны маленькие голубые и розовые домики. Почти сразу за оградой стоял дом Свами, отороченный зеленью пирамидальных кипарисов и обсыпанных цветами кустарников.

К ним подошли несколько индианок в сари и пригласили следовать за ними. Повсюду – у входа в дом, во внутреннем дворике и в проходах, были люди, су-я по всему, приближенные Саи, из тех, что находятся здесь постоянно. В небольшом помещении с диванами, столом и высоким креслом Саи Бабы посередине им было предложено подождать. У стены на полу сидели две женщины.

– Ты здесь уже бывал? – почему-то шепотом спросила Вика.

– Дважды, – ответил Стив и добавил: – Мало кто допускается в дом Свами дальше внутреннего дворика. Тебе оказана большая честь.

– За что? Я ничем не заслужила особого к себе отношения. Я для него такая же, как тысячи других, собравшихся по ту сторону изгороди.

– Значит, не такая же. Свами ничего просто так не делает.

Через несколько минут появился и сам Саи Баба. Один. Без свиты. Входя в комнату, он смотрел прямо на Вику. Его полные губы улыбались, а смоляные глаза искрились каким-то особым образом, будто в глубине глазного яблока был спрятан крохотный фонарик, и свет от него вертикально выходил наружу, заполняя весь зрачок. Он казался удивительно хрупким. Прожитые годы ссутулили его узкие плечи, заставили поредеть некогда невероятно пышный венчик волос.

– Рад встрече с тобой, дитя. Как долго ты пробудешь с нами?

– Я приехала на неделю...– робко ответила Вика. – Но если нужно остаться дольше...

– Нет-нет. Вполне достаточно. – Он обернулся к Стиву: – Где ты разместил нашу гостью?

– В Бангалоре, в отеле “Готем”.

– Слишком далеко, – покачал головой Саи Баба. – Времени мало, нам придется много общаться. Ты будешь жить в розовом домике, Виктрисс, в этом саду. Гита проводит тебя, – он указал на одну из индианок, смиренно сидевших у стены и не сводивших с него глаз. – Я жду вас на вечернюю трапезу и беседу здесь, у себя.

Саи Баба еще раз с задумчивой улыбкой посмотрел на обоих и скрылся за тяжелой драпировкой, отделявшей его внутренние покои от комнаты приемов.

– Это ты сказал ему, что меня в Америке прозвали Victress? – напустилась Вика на Стива.

– Как я могу говорить то, чего не знаю сам. Я же предупреждал тебя, что он вездесущ и знает о каждом абсолютно все.

Им пришлось снова брать такси и ехать в Бангалор за ее немногочисленны– ми вещами, и Вика, радуясь что будет жить рядом не только с Саи Бабой, но и со Стивом, обосновалась в очаровательном маленьком домике, почти что в райском саду, утопавшем в зелени и цветах.

На вечерней трапезе у Свами собралось около десяти человек, из них единственный студент – Стив. Хозяин был олицетворением гостеприимства. Он сам раздавал гостям рис и овощи, для каждого находя доброе слово, именно такое, в котором тот нуждался. “Стол”, представлявший собой расстеленную на полу скатерть, вокруг которой все сидели по-турецки, был вегетарианским. Как Вика узнала от своего друга, в ашрамах Саи мясо в пищу не употреблялось.“Животные,– объясняет он, – были созданы не для того, чтобы человек убивал и ел их, а для своего собственного эволюционного развития.”

Помня, как горел у нее рот после ланча в отеле, Вика почти ни к чему не притронулась, искоса наблюдая за индусами, которые ели рис, как узбеки, руками, да еще и облизывали пальцы. Саи Баба молча пододвинул к ней вазу с фруктами, и Вика с удовольствием утолила голод ароматными сочными плодами.

После ужина Саи Баба предложил пройти в соседнюю комнату лишь незначительной части своих гостей – Вике, Стиву и еще трем молодым людям непонятной национальности, но привлекших за трапезой внимание Вики лучистым светом, лившимся из их глаз. У одного были волосы, цвета старинной меди, вившиеся крупными кольцами, римский нос и темно-серые глаза.Другой – соломенный блондин с глубокой синевой осеннего неба в глазах. Третий – коротко стриженный великан с накаченными мускулами и по-детски доверчивым выражением лица. Удобно устроившись на диванах, гости слушали спокойную, лившуюся, как ручей, речь Свами. Он говорил о необходимости возрождения нравственных ценностей, о кризисе в системе образования. А потом предложил задавать ему вопросы, и юноша, увенченный рыжими локонами, покраснел от смущения, но все же спросил:

– Это правда, Свами, что Вы – воплощение Бога на Земле, что Вы – Бог? Саи Баба загадочно и снисходительно улыбнулся:

– Давай скажем так: Я – направляющий.*

– Свами, – тотчас оживился синеглазый, – я живу слишком далеко от Индии, от Вас, но я жажду духовного роста. Подскажите, как найти мне учителя, который постоянно руководил бы мной.

– Обращайся к Богу, который в тебе, – этот гуру больше всего заинтересован в твоем развитии. Земные гуру могут ошибаться, Бог – никогда.

– Но я не знаю, как найти Бога в себе!

– Начинай свой день с любовью, заполняй день любовью, заканчивай день с любовью – это самый быстрый и прямой путь к Богу. Служи Богу, служа человеку, и он сам проявится внутри тебя.

– Я бы рад служить Богу. Да только где он? Можно ли вообще познать Бога или это абстрактное понятие? – не унимался дотошный гость.

– Настолько же абстрактное,насколько абстрактны мы с тобой,– не удержал ся от реплики Стив.

– Бог повсюду. Он присутствует и в мельчайшем атоме, и во всей огромной Вселенной, – терпеливо разъяснял Саи Баба, ритмично покачивая головой, будто

_____________________________

* Здесь и дальше даны подлинные изречения Шри Сатьи Саи Бабы (Э.М.)

вторил любимой мелодии, звучавшей в нем самом. – Божественность одинакова во всех. Она, как сахар, растворенный в воде, который нельзя ни увидеть, ни пощупать. Растворенный сахар не имеет формы. Так же и космическое сознание. Оно бесконечно. Ты хочешь знать, что есть Бог? Он – это ты, ты – это он. Вы волны, он – океан. Знайте это и будьте свободными, будьте божественны.

– Свами, надо ли бояться смерти? – Этот вопрос прозвучал довольно забавно в устах пышущего силой и здоровьем великана.

– Все вы – дети бессмертия. Человек привык отождествлять себя со своим именем, профессией, национальностью, которые, как материальные свойства его тела, временны. Он забывает, что в первую очередь он – Атман (искра внутренней Божественности). Это его истинная сущность. Ни один шофер не считает себя машиной. Машина лишь средство передвижения. А Атман – водитель.

Время их общения истекло. Гости вышли в сад. Теплая индийская ночь, ласковая и добрая как мать, уже расположилась в нем. Вика взглянула на часы – было только восемь часов вечера, но тишина, царившая вокруг, говорила о том, что все уже спят. Трое молодых людей, явно находившихся под глубоким впечатлением от общения с живым Аватаром, попрощавшись, направились не к воротам, ведущим в ашрам, а к таким же домикам, какой был предложен Вике.

– Ты знаешь кто они? – спросила она Стива, молча стоявшего рядом.

– Знаю. Такие же гости, как и ты. Все трое из Европы. Свами внушил им необходимость посетить его.

– Я чего-то недопонимаю, – взмолилась Вика. – Объясни.

– Свами сам все объяснит. И сделает это гораздо лучше меня. Пойдем, я провожу тебя до твоего дома. А то заблудишься в темноте.

Доведя Вику до увитого цветами крылечка, он пожелал ей спокойной ночи.

– Ты уходишь? – с нескрываемым разочарованием воскликнула она. – Но ведь только еще восемь часов!

– Мы встаем до восхода солнца, в 4.45.

– Ночи?!

– Утра. Поэтому ашрам погружается в сон очень рано. Разве тебе не хочется побыть одной и осмыслить все, что ты сегодня увидела и услышала?

– Конечно. Конечно хочется, – без особого энтузиазма согласилась Вика, которой, возможно впервые в жизни, именно сейчас не хотелось оставаться одной.

– Только не засиживайся. Тебе придется проснуться вместе со всеми.

Помахав ей на прощание рукой, Стив растворился в темноте. Вика еще постояла немного на крыльце, вдыхая аромат цветов и свежесть горной ночи, а потом нехотя открыла незапертую дверь и вошла внутрь своего временного прибежища. Она была уверена, что не сможет уснуть. Но, едва голова ее коснулась подушки, как сон мгновенно завладел ею.

...Сон завладел только ее телом, сковав его каменной неподвижностью. Перед ее закрытыми глазами – то ли изнутри, то ли снаружи – вспыхнул и мягко разлился вокруг дивный свет. Вике был хорошо знаком этот живой, послушный ее воле свет, уводивший ее по ночам в другую реальность. Свет выхватил из темноты образ парящего в воздухе юноши. Она сразу узнала его. Конечно же это был Стив. Он протягивал к ней руку и ласково улыбался: “Пойдем, погуляем. Я покажу тебе свои любимые места.”

Их пальцы сплелись и, увлекаемая им, она легкой вуалью взметнулась над постелью. В следующий миг Вика ощутила стремительный полет, рождавший острое, переполнявшее сердце блаженство. Они летели, держась за руки, над землей. Под ними проплывали ослепительно зеленевшие долины, полноводные реки, из недр которых струился таинственный свет. На самом высоком пике громоздившихся друг на друга скал они опустились на несколько мгновений и снова, будто подхваченные порывом ветра, сорвались с места, оставляя позади себя вереницы тающих вдали гор и глубокие трещины ущелий. Проносясь над каким-то городом, они спустились так низко, что едва не задели неоновую рекламу на крыше дома, и, проскользнув сквозь сеть проводов, снова взмыли ввысь. Вика смотрела на Стива. Его волосы бились на ветру, слегка прищуренные глаза сияли – в них было ликование и восторг. Привлеченная грозным ревом, Вика взглянула вниз. Там, совсем близко под ними, буйствовал штормящий океан, катя огромные водяные валы, сталкивая и разбивая их в пену. Крепче сжав руку Вики, Стив, к ее ужасу, спикировал вниз, в самое пекло этого ада. На какое-то мгновение все смешалось. Поглотившая их темно-зеленая муть была похожа на бурлящий котел, не причинивший, однако, им никакого вреда. А потом вдруг океан, исторгнув их из своих пучин, начал стремительно падать – ниже и ниже, пока не превратился в свинцово-синее мозаичное пятно на голубой поверхности шара, летящего в никуда. Теперь их окружала непривычная чернота, пронизанная нерассеивающим– ся светом бесчисленных звезд, Луны и Солнца одновременно. Вике показалось, что она всего лишь моргнула, и чернота вокруг сменилась нежно розовым небом над головой и дивными гигантскими цветами на будто танцующих, живых стеблях. Они были с Сэмом одни посреди этого фантастического сада, держась за руки, потонув взглядом друг в друге. Лицо Стива медленно приблизилось. Вика ощутила прикосновение его губ, кружащее голову, обволакивающее все ее существо блаженным теплом. Их поцелуй был долог – протяженностью в вечность, и настолько сладок, что она предпочла бы никогда не просыпаться.

Но птицы за окном кричали так пронзительно резко, что Вика вынуждена была открыть глаза. Комнату освещал мягкий призрачный свет занимавшейся зари. Пребывая в полудреме, она отключенно огляделась по сторонам, не теряя надежды, что горластые птицы угомонятся, и она сможет вернуться в свой сон. Но вместо этого рывком села, подобравшись в комок. По стенам и потолку, шевеля длиннющими усами, ползали здоровенные черные жуки. А один, жужжа, перелетал с места на место. Она хотела встать, но едва коснувшись босыми ногами пола, тотчас отдернула их. Через всю комнату, как по веревочке, тянулась густая верени– ца крупных рыжих муравьев. Сон полнотью улетучился. Конечно, в Индии любая божья тварь священна, и убить даже малую букашку грех. Но спать с ними в одной комнате – это уж слишком. В Америке она привыкла к тому, что дома надежно защищены от проникновения насекомых сетками на окнах и дверях, что даже одной, случайно залетевшей в помещение мухе объявляется беспощадная война.

Она тщательно обследовала свои сабо и только после этого рискнула сунуть в них ноги. Осторожно перешагнув через муравьиную тропу, Вика отправилась умываться.Приведя себя в порядок и прибрав постель, она села, не зная, что делать дальше. Ей попался на глаза холодильник, которого она поначалу не заметила. В нем оказались свежие фрукты, хлеб и молоко. Разложив все это на столе, Вика с аппетитом позавтракала, не забывая, однако, опасливо поглядывать по сторонам. Насекомые вели себя мирно. Казалось, двуногая странница их нисколько не интересовала.

Привлеченная какими-то странными звуками, доносившимися снаружи, она вышла в сад, зажав в руке недоеденный кусок хлеба. Солнце еще нежилось где– то за деревьями. Воздух был восхитительно прозрачен и свеж. Легкий бриз перебирал, будто струны, листву. Цветы источали круживший голову аромат. В Калифорнии, подумала Вика, огромное количество всевозможных цветов, но они почемуто не пахнут.

Она решила пройтись по тропинке, и вдруг прямо перед нею как из под земли выросла довольно крупная рыжая обезьяна. Она уселась поперек тропы, перегородив собой дорогу и умильно заглядывая Вике в глаза.

– Салют, предок! – весело приветствовала ее Вика. – Тебе приглянулся мой хлеб? Пожалуйста. Бери, коли не брезгуешь.

Она раскрыла ладонь. Обезьяна, выбросив вперед длинную руку, в мгновение ока завладела гостинцем. В следующую секунду где-то над головой послышал приглушенный визг и возня, затем какое-то мельканье. Не успев сообразить, что происходит, Вика оказалась пленницей, по меньшей мере, двух десятков рослых, весьма агрессивно, как ей показалось, настроенных обезьян, окруживших ее плотным кольцом. От неожиданности она растерялась. Что как они набросятся на нее, исцарапают или искусают.

Чьи-то крепкие руки с силой потянули ее назад. Вика взвизгнула и в ужасе обернулась. Это был Стив с улыбкой во весь рот. Разом расслабившись, она, как ребенок, прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Он обнял ее, приговаривая:

– Ну всё, всё, успокойся. Ничего страшного не произошло. Обыкновенные длиннохвостые попрошайки.

Как хорошо, как приятно и трепетно ей было стоять вот так, прижавшись к его груди. Но, устыдившись своего малодушия, она отстранилась, пытаясь привести себя в равновесие. От чего – от пережитого испуга или от его близости? Вика огляделась по сторонам. Обезьян нигде видно не было.

– Никогда не пытайся кормить их, – посоветовал Стив. – Это же хитрые бестьи. Стая посылает вперед одного разведчика, а сама наблюдает сверху, прячась в ветвях. И если есть чем поживиться, все разом бросаются вниз. Обезьяны ни на кого не нападают, но напугать могут. Вот только никогда бы не подумал, что ты так легко теряешь контроль над собой и над ситуацией.

– По-моему, такое случилось со мной впервые, – виновато потупясь, сказала Вика. – А все из-за этих ужасных насекомых. Сами по себе они, конечно, не ужасные, но только не когда я сплю, не вокруг моей постели. Это они сначала вывели меня из равновесия.

– Мое упущение. Я не предупредил тебя, что на ночь нужно опускать полог. Ладно. Забудь. Расскажи мне лучше, как тебе спалось. – В его глазах вспыхивали лукавые искорки. – Как тебе понравились здешние сны?

Вика застыла, пытливо всматриваясь в его лицо.

– Я... я видела удивительные цветы, – осторожно сказала она. – Они были очень красивые и двигались, как живые.

– Наверное, это были растения и животные одновременно. – Он снова хитро улыбнулся. – Они были привязаны корнями к земле?

Нервно сглотнув, она молча кивнула.

– Очень милые и дружелюбные создания, и знают массу восхитительных историй о своей планете, которыми охотно делятся – телепатически. Я тоже часто посещаю их.

– Мое первое утро в ашраме, считай, еще не началось, а у меня стресс следу– ет за стрессом, – пролепетала окончательно сбитая с толку Вика и отвернулась.

– Ну какой же это стресс. Обыкновенный сон.– Он продолжал подтрунивать над нею. – Лучше скажи, ты уже завтракала?

– О, да! Я нашла в своем домике хлеб, фрукты и ужасно вкусное молоко. – Вика рада была сменить тему.

– Молоко действительно отменное. Наши коровы питаются горной травой. Видишь вон там, за деревьями симпатичное длинное строение? Это коровник. Сегодня как раз была моя очередь доить корову.

– Как!? – воскликнула пораженная Вика. – Ты умеешь это делать?

– А что тут такого? Мы всё делаем сами. Строим больницы и школы, прокладываем водопроводы, чистим канализацию, если надо. И, знаешь, я здесь впервые понял, какое это счастье трудиться, не ожидая вознаграждения, трудиться во благо других.

До их слуха донеслись мелодичные, сладкие, как шербет, звуки музыки.

– Пойдем, послушаем, – предложил Стив, беря ее за руку. – Сегодня четверг. А по четвергам у нас весь день поют бхаджаны – священные песнопения, под аккомпанемент цимбал и барабанов.

...Шесть незабываемых дней провела Вика в Бриндаване подле Саи Бабы, купаясь в его, излучающей безграничную любовь, ауре, слушая его образные, удивительно доступные и в то же время философски-мудрые речи. И чем больше она их слушала, тем больше они ее завораживали, овладевая ее воображением. Ей казалось, она готова остаться здесь навсегда. Тем более, что не только Саи Баба, но и Стив был рядом. Правда днем у них почти не бывало времени для общения, а с заходом солнца он оставлял ее одну. Но зато их свидания и путешествия во сне повторялись каждую ночь, и каждую ночь с ней случалось что-то новое, неизведанное. Этих впечатлений ей с лихвой хватало на весь следующий день. И теперь уже она ждала с нетерпением того момента, когда голова ее коснется подушки. Даже страшные усатые жуки, постоянные обитатели розового домика, не отпугивали ее. Но время пребывания в ашраме подошло к концу. С грустью и тоской думала Вика о предстоящем расставании со Стивом, без которого теперь уже и жизни своей не мыслила. Неужели они снова лишатся друг друга на несколько лет? А может даже навсегда? Она отважилась признаться себе, что любит Стива, о чем конечно же знал и он, потому что она не могла и не хотела экранировать от него свои мысли и чувства, как это делал он. Он даже не попытался заговорить с ней об их отношениях. Да, собственно, никакие объяснения им и не были нужны. Разве то, что происходило с ними во сне, нуждалось в словах? А может быть он намеренно всё ограничивал снами, чтобы ничем не связывать ее, зная, что им снова предстоит долгая разлука?

Свами пригласил Вику, Стива и трех молодых людей из Европы на прощальную беседу. Он устроился на своем троноподобном кресле, положив босые стопы на красную подушечку, и предложил сесть всем остальным. Вика отметила про себя, что ни один из присутствующих за всю неделю ни разу не бросился целовать ноги Саи Бабы, хотя на даршанах она видела это ежедневно. Обведя своих гостей, таких юных еще и красивых, любящим, ласковым взглядом, Саи Баба заговорил, и голос его тёк как река, как священные песнопения.

– Я пригласил к себе в ашрам именно вас не случайно. Все вы – первенцы нарождающейся шестой расы, идущей на смену нынешнему человечеству. Вы наделены особыми свойствами и возможностями, к которым и относиться следует с особой ответственностью, используя их исключительно во благо людей. За те дни, что мы провели вместе, я пытался дать вам правильные ориентиры-маяки, чтобы вы могли руководствоваться ими. Распространяйте знание о единстве всей жизни, о том, что есть только один Бог – Высшее Божественное Начало, присущее всем существам и пронизывающее всю Вселенную. Все люди на земле есть воплощения Бога. Нет ни “чужого”, ни “соседа”. Все “другие” это вы сами, все принадлежат неделимому целому. Служение человеку – это поклонение Богу, живущему в том, кто дает, и в том, кто получает. Жертвуйте деньги тем, кто в них нуждается. Делитесь с людьми своими знаниями. Учите тому, что мир в собственном доме – первый шаг на пути мира во всем мире, что причина всех стихийных бедствий – безнравственное поведение самих людей.

Саи Баба умолк, и в его взгляде, которым он обвел собравшихся, светилась отцовско-материнская любовь. Всех мучил один и тот же вопрос – когда он снова призовет их к себе. Не дожидаясь, пока вопрос будет высказан вслух, Аватар сказал:

– Это наша последняя встреча. Срок моего служения подходит к концу. Я больше не буду выходить на даршаны и принимать людей, как сейчас принимаю вас. Но помните, что я еще долго буду с вами, и вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.

– Свами, – обратился к Аватару Стив, – а как быть с волной терроризма, захлестнувшей весь мир? Разве не должны мы бороться с ним, искоренять его, как проявление зла и насилия?

– Должны, мой мальчик, должны, – закивал головой Саи Баба. – Но бороться не с оружием в руках, не насилием в ответ на насилие, а любовью. Злом зло не победишь. Огонь тушат не огнем, а водой. Любовь – великая сила. Ей нет равной во всей Вселенной. Действуйте с любовью и вам ответят тем же. Говорите с любовью, и слова ваши дойдут до сердец. Думайте с любовью, и на вас снизойдет покой, исчезнет жестокость и агрессивность. Где есть любовь, там не приживается ненависть.

– Свами, – преодолевая смущение, подала голос Вика. – Могу и я задать вам свой вопрос?

– Дитя, я слушаю тебя. – Подавшись вперед, Саи Баба погладил Вику по голове.

– Несколько лет тому назад, – начала она, все еще смущаясь, – моя семья покинула свою Родину и эмигрировала в Соединенные Штаты.

– Знаю. Знаю. Продолжай.

– Я была полна решимости отдать все свои силы, все свои скромные способности стране, которая, как мне казалось, строит первое в истории человечества общество, лишенное национальных различий, принимающее и уважающее все религии, защищающее права человека. Но чем взрослее я становлюсь и чем дольше живу в этой стране, тем больше сомневаюсь, а так ли это, а правильно ли я избираю свой жизненный путь.

– Я ждал этого вопроса. Запомните все! – Обычно доброе и мягкое выраже– ние лица Саи Бабы стало в миг серьезным, почти строгим. – Мать и родная земля дороже, чем рай небесный! Относитесь к Родине, как к матери, а к ее культуре, как к отцу. Человек должен служить той стране, что родила и воспитала его. Каждый из вас столь многим обязан своей Родине. Так верните ей свой долг. Боритесь за единство нации, потому что нация без единства так же слаба как человеческая рука с парализованными пальцами. В своем служении думайте не о себе, не об отдельном человеке, а о благе всего общества. Вот мое напутствие тебе, Виктория, и всем вам.

Вика крепко задумалась, даже помрачнела. Все здание ее будущей жизни, которое она сама для себя выстраивала по кирпичику, в один миг рухнуло. Не легко было созерцать его руины. Саи Баба с понимающей и чуть лукавой улыбкой наблюдал за нею.

– Это скоро пройдет. Операции всегда болезненны, но порой необходимы, – сказал он ласково и обратился ко всем собравшимся: – Друзья мои! Завтра вы будете далеко отсюда. Запомните все, что вы здесь узнали. Я возлагаю на вас большие надежды. Вы – пионеры и зодчие грядущего Золотого века... Стив, мой преданный друг! Срок твоего ученичества подошел к концу. Ты полностью готов для выполнения своей миссии. Возвращайся и ты на Родину. – Он сделал особое ударение на слове “Родина”.

Вика не смела поверить своим ушам. Она обернулась к Стиву – их взгляды встретились. Глаза обоих сияли. Спрятав улыбку под опущенными веками, Саи Баба сказал:

– Летите с миром.

Обратно Вика снова летела вместе со Стивом. Она не могла и мечтать о таком подарке Саи Бабы, который, конечно же, все про них знал. Выполняя обещание, данное матери, она решила сначала заехать домой, взяв себе билет до Лос-Анджелеса. Никак не мотивировав свои действия, Стив сделал то же самое.

Они сидели молча, держась за руки. Когда самолет, иглой пронзив толщу облаков, вознесся над клубящейся небесной периной, их губы и сердца слились воедино. То был их первый поцелуй наяву. Наяву ли? Ведь они снова, как в своих снах, парили над землей.

В аэропорту LAX Стив посадил Вику в такси, помахал ей на прощание рукой и, подождав пока она отъедет, остановил другое такси – для себя. За весь долгий перелет ни один из них ни словом не обмолвился о той части напутствия Саи Бабы, которая касалась Родины, а следовательно – их дальнейших судеб.

Глава 70

Вика окунулась в уют и тепло домашнего очага. Лана хотела знать все, до мелочей, о ее о впечатлениях от поездки, от общения с Саи Бабой, пытаясь образно все себе представить. Левон слушал, как всегда, недоверчиво, вернее, попросту старался не вникать в то, что слышал, пряча скептическую улыбку. Когда же Вика начала рассказывать о случаях материализации, он и вовсе хотел встать и уйти, потому как не мог уже скрывать свое раздражение на их легковерность.

Лана обратила к мужу сияющий лик и, натолкнувшись на его скептически– иронический взгляд, помрачнела. Правда, только на миг. Левон был бессилен поколебать ее веру.

– Девочка с дороги. Голодная. А вы друг друга баснями кормите. И меня заодно. Уже и Инга с минуты на минуту придет.

Поздно вечером, когда все легли спать, Лана – босая, в ночной сорочке, на цыпочках прошмыгнула в комнату Вики, забралась к ней под одеяло, чувствуя себя скорее ее сестрой или подружкой, чем матерью, и почти виновато сказала:

– Не могу спать. Меня просто распирают всякие мысли и чувства. Хочется все время говорить с тобой, а ты сорвешься и укатишь, как всегда. Мой голод снова останется не утоленным. Я эгоистка, да? Ты после такого тяжелого перелета, а я не даю тебе спать.

– Я так рада, что ты пришла, мама. По-моему, это я тебя позвала. Мысленно. Так что, если кто и эгоист, так это я.

Рассмеявшись, как два заговорщика, они обнялись, и у Ланы сразу отлегло от сердца.

– Я должна тебе сказать что-то очень важное, – сразу посерьезнев, сказала Вика, садясь в постели. – Мама. Я встретила его.

– Саи Бабу!

– Саи Бабу – само сабой. Я встретила человека, о котором всегда мечтала.

– Ой! – Совсем как деревенская бабка, Лана зажала себе рот рукой, и только что не запричитала. Но, устыдившись своей реакции, поспешила оправдаться. – Прости, девочка. После истории с Ингой во мне, кажется, уже поселился страх перед вашими кавалерами.

– Он не “кавалер”, мама. И я не Инга. Ты ведь знаешь, я вижу и чувствую людей иначе, чем остальные. Он – мой избранник.

– Ты хочешь сказать, что выходишь за него замуж?!

– Нет. Я вообще не уверена, что брак – лучшая форма взаимоотношений между мужчиной и женщиной. И я понятия не имею, куда выведут нас наши отношения, которых, практически, еще и не нет.

– А мне уже начинало казаться, что ты все знаешь наперед.

– Увы. Это другой случай.

– Ну хотя бы расскажи мне о нем.

Вика задумалась и вдруг поняла, что, в сущности, ничего не знает о Стиве.

– Значит так, – глумясь над собой, начала она. – Я не знаю, кто он по национальности. Я не знаю, откуда он родом. Я не знаю, где он живет. Я не знаю, сколько ему лет и каковы его планы на будущее.

– Ты шутишь, дочка? – нахмурилась Лана. – Нет, ты определенно пошла по стопам своей старшей сестры. Уж от тебя-то я меньше всего этого ожидала. Как давно вы знакомы?

– С того дня, как мы были втроем в Ашраме Йогананды. Но виделись мы за это время всего один раз. Он приезжал в Сан-Франциско. И вот на той неделе он снова появился и увез меня в Индию.

– Вика! Ты удивляешь меня. Тебя так легко увезти, аж в другую страну человеку, которого ты едва знаешь?

– Мы не могли видеться чаще, потому что все это время он жил у Саи Бабы. Он его ученик.

– Это полностью меняет дело, – мгновенно успокоилась Лана.

– А кроме того, он – такой же как я.

– Что ты имеешь ввиду?

– Саи Баба сказал, что мы – пионеры новой расы.

Лана сразу вспомнила то, что ей пытались втолковать Натель и колдун относительно ее дочери, и во что она отказывалась верить. А теперь вот прибавился еще один. И кто!

– Ну и дела... – только и смогла вымолвить она.

– Я люблю его, мама.

– Так... Понятно... Нет, погоди, ничего мне не понятно. Тогда почему ты полна сомнений?

– После моей поездки в Индию появились новые обстоятельства, которые многое меняют... Но я пока не готова обсуждать эту тему. Мы вернемся к ней позже, ладно. Мне нужно еще разобраться в самой себе.

– Но ты хотя бы нас с ним познакомишь?

– Если он этого захочет. И вообще. Любовь это особая, свободная страна. От спешки и насилия в ней чувства вянут, как цветы от зноя. А я не хочу, чтобы наши цветы увяли, не успев распуститься.

– Девочка моя, в тебе пропадает поэт. Как жаль, что ты бросила писать стихи. – Лана поцеловала ее в лоб и выбралась из постели. – Приятных тебе сновидений. Постарайся хорошенько выспаться.

Стив не пришел, как все предыдущие ночи, к Вике во сне, не позвал ее в неведомые дали. Не позвонил по телефону. Не дал о себе знать и телепатически. Но Вика была абсолютно спокойна. Она чувствовала, что нить, протянувшаяся между ними, не может просто так оборваться. На следующий день она вылетела в Окленд. До выпускных экзаменов оставалось совсем мало времени.

Автоответчик больше часа выдавал месседжи, скопившиеся за время отсутствия Вики. Звонили рекламные агенты от новых компаний, от журналов мод, два месседжа были оставлены киностудиями “Парамаунт Пикчерз” и “ХХ Сэнчери Фокс”. Роль, сыгранная ею в фильме, не прошла, как видно, незамеченной в среде кинопроизводителей.Настойчивее всех штурмовал электронного секретаря Джей Стоун, ее первый и бессменный агент, боявшийся, что из-за стремительно растущей популярности его подопечная может выскользнуть из его рук,и тогда уж никакими контрактами ее не удержать.

Вика не ответила ни на один месседж.Она приняла душ, переоделась и, подхватив студенческую сумку, направилась к двери. Но с полдороги вернулась, присела на диван. Здесь в ночь перед их отлетом в Индию спал Стив. Вика задумчиво погладила подушку, на которой покоилась его голова... Вверх по руке побежали легкие, не холодящие, а согревающие кожу мурашки. Перед ее внутренним взором возник образ – образ ее самой, крепко спящей в хаосе разметавшихся волос. Это было так красиво, что походило на живописное полотно.