Текст книги "Шагай вперед, мой караван... (СИ)"

Автор книги: Элеонора Мандалян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Вот подцепит твоя дочь, не дай Бог, в этой грязной стране какую-нибудь страшную болезнь, тогда я посмотрю, как ты запоешь.

Лана погасила бра в изголовье и легла, повернувшись к мужу спиной.

Заранее заказав по телефону такси, Вика со Стивом вышли на рассвете. От Беркли до Оклэндского аэропорта они доехали за каких-нибудь 15 минут. Зато в Терминале их продержали больше часа. Из-за угрозы терроризма не только багаж, но и всех пассажиров долго и нудно проверяли по одному – прощупывали, просвечивали, а иных даже заставляли раздеваться. Наконец, их впустили в самолет. И хоть перелет предстоял утомительнейший – целые сутки в пути, с двумя посадками в Нью-Йорке и Лондоне, Вика радовалась, как ребенок, не веря в свое счастье.

– Вот наболтаемся. – Она блаженно откинулась на высокую спинку неудобного, тесного кресла.– На год назад и на год вперед.

– Что до меня, так я собираюсь беспробудно спать всю дорогу, – заявил Стив с серьезным видом и, подложив под голову маленькую подушечку, демонстратив– но закрыл глаза. Но через минуту медленно приоткрыл один глаз, лукаво скосив его на Вику.

–Ах так!– Она сделала вид, что сердится и, достав из сумочки свою неизменную Беллу Ахмадулину, положила книжку на откидной столик.– Тогда я буду всю дорогу читать.

Он взял изящный белый томик с золотыми узорами, повертел его в руках.

– Что это?

– Стихи. Все равно ничего не поймешь. Они на русском языке.

Зажав томик между ладонями, он прикрыл глаза и просидел так в полной неподвижности несколько минут. Потом, устремив затуманенный взор вдаль, проговорил:

– Хорошие стихи. Душу будоражат. Написаны женским сердцем и нервами. И с нею в соавторстве творили оттуда, – он указал подбородком вверх. – Я имею ввиду, к ней подключались.

Вика смотрела на него с интересом.

– Ты хочешь сказать, что...

– Ага. Удивляешься? Это я от Бабы перенял. Он, знаешь, сколько писем со всего мира получает. Мешками. И, не вскрывая конверта, знает содержание каждого, независимо от языка, на котором оно написано. Он снимает на тонком плане заключенную в нем суть.

– Понимаю. У меня так получается пока только при прямом контакте с людьми и животными. И то не всегда.

– Любую информацию можно брать, минуя глаза и уши – доступ более короткий и более надежный. Приведу опять в пример Саи Бабу. Он родился в глухой деревне Путтапарси, жители которой говорили исключительно на своем местном диалекте. Конечно же он не мог знать ведического языка и санскририта, на которых писались во 2-1 тысячелетиях до нашей эры религиозные трактаты Древней Индии. Но, еще будучи мальчиком, Баба не только декламировал наизусть целые главы из Вед и Махабхараты, но и указывал ученым, прослышавшим о его феномене, где и какие места в текстах пропущены, а какие вставлены позднее.

– Ты знаешь, – задумчиво проговорила Вика, – мне кажется, я могу это понять.

...Самолет совершил вторую посадку в лондонском аэропорту Хитроу. Пассажирам на время стоянки было предложено освободить салон и погулять на аэровокзале. Медленно продвигаясь к выходу, зажатый торчащими, как кости, подлокотниками и напиравшими сзади пассажирами, Стив начал вдруг проявлять беспокойство. Пройдя вместе с Викой сквозь гофрированный рукав, он остановился и, попросив ее подождать, не объясняя причины, вернулся назад.

– Где капитан? Я должен увидеть капитана,– сказал он стюарду, следившему за пассажирской разгрузкой.

– Пилоты всегда выходят первыми, – не слишком любезно ответил стюард, высокий, лощеный брюнет лет 30, которому тоже, видимо, нетерпелось поскорее ступить на твердую землю. – Я могу вам быть чем-нибудь полезен?

Всмотревшись в него с некоторым сомнением, Стив неохотно сказал:

– Вообще-то вы не тот человек, кто мне нужен. Но, думаю, в ваших интересах будет передать капитану то, что я вам сейчас скажу. У нашего самолета неисправно левое шасси. Во время взлета оно еще продержится. Но при посадке в Бомбее могут возникнуть серьезные проблемы.

Стюард испуганно смотрел на него. Стив уже “видел”, как он бежит в службы безопасности аэропорта с требованием снять подозрительного пассажира с рейса.

– Вы... террорист? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Так сильно волноваться вам следует не из-за меня, а из-за шасси. Террористы обычно обнаруживают себя в воздухе, а не на земле. Я всего лишь... ясновидящий, скажем так. И в своих прогнозах не ошибаюсь. Если вы не хотите подвергнуть опасности жизни пассажиров и свою собственную, постарайтесь настоять, чтобы шасси проверили прежде, чем мы взлетим.

– Да почему, собственно, я должен вам верить? Если начнут действительно проверять, мы застрянем здесь на несколько часов.

– А если не проверят, – Стив вдруг заговорил на итальянском языке, причем на диалекте того местечка, откуда стюард был родом, – ваша прикованная к постели мать, ваша голубоглазая красавица жена,ваша трехлетняя дочка и еще не родившийся сын рискуют остаться без кормильца. Выбирайте. И не забудьте, левое заднее. – Повернувшись к ошеломленному, потерявшему дар речи бортпроводнику спиной, Стив зашагал прочь по шаткому полу приставного рукава.

– Ты что-нибудь забыл? – спросила поджидавшая его Вика.

– Да. Носовой платок.

– Это новое название шасси?

Он бросил на нее быстрый взгляд и усмехнулся.

– Простите, коллега. Не учел. Пришлось поговорить со стюардом по душам.

Боюсь, мы здесь слегка задержимся.

Как только самолет закончил набор высоты, к Стиву и Вике подошел лощеный стюард и, улыбаясь во весь рот, предложил:

– Будьте любезны, возьмите вашу ручную кладь и пройдите вместе со мной.

Несколько озадаченные, они повиновались. Стюард привел их в полупустой салон первого класса и, указав на два широченных кресла с мягкими подставками для ног, сказал тоном гостеприимного хозяина:

– Располагайтесь. До конца полета эти места ваши. Здесь вам будет намного удобнее и спокойнее. – Он наклонился к самому уху Стива и, краснея, пролепетал ему что-то на непонятном Вике языке.

Собственно, не понял ни слова и сам Стив. Три часа назад, находясь в состоянии особого возбуждения, он без труда подключился к полю строптивого стюарда, заговорив с ним на языке его мыслей, языке, которого он никогда прежде даже не слышал.

Из кабины пилотов вышел капитан, симпатичный, крупный, ясноглазый блондин с военной выправкой.

– Так вот вы какой, наш юный герой, – сказал он, представившись Стиву и его попутчице. – Мы, признаться, не сразу поверили. Но самолет – штука деликатная. Тут нужно прислушиваться ко всему, даже к таким, не слишком надежным советчикам, как интуиция. Решили на всякий случай проверить, чем черт не шутит. Вы оказались правы. Именно заднее левое. Фантастика! Но теперь вы можете быть абсолютно спокойны. Все неисправности ликвидированы. Примите от имени экипажа и от меня лично нашу глубочайшую признательность.

– Не стоит благодарностей. Я ведь был заинтересован в безопасности полета не меньше вашего.

– Вы – гражданин Америки, не так ли?

– Именно так.

– Тогда, может быть, позволите разыскать вас, когда вы вернетесь? Нам в авиации такие люди очень нужны.

– Я еще не знаю сам, когда вернусь. Но, обещаю вам, если что-то подобное почувствую, обязательно найду способ сообщить об этом.

– Рад был познакомиться и еще раз огромное вам спасибо.– Ясноглазый капитан галантно поклонился обоим и вернулся в кабину.

Вика и Стив, переглянувшись, прыснули со смеху.

– Вот это я понимаю, – сказала она, проверяя на мягкость свое кресло. – Полный кайф. Заработали!

А еще через полчаса им принесли прямо-таки королевский ужин – с черной и красной икрой, с тигровыми креветками и омарами, не говоря уже о фруктах и пирожных на десерт.

– Они оказали нам великую честь, – сказала Вика, уплетая фрукты. – У них ведь как, даже если салоны первого и бизнес классов будут пустовать, ни за что никого из пассажиров общего салона туда не пустят. Разница в цене колоссальная. А нас, вон, сами пригласили.

– Это не честь. Это признательность,– возразил Стив.– Я ведь тогда, в проходе, не неисправность увидел, а нашу посадку в Бомбее. Злополучное шасси располагается прямо под купленными нами местами. Я увидел, как самолет, едва коснувшись земли, подпрыгнул, накренился, потом его начало заносить влево. Он сполз с посадочной полосы, цепляясь крылом за землю. Крыло хрустнуло, заскрежетало и отлетело. Из-под брюха повалил дым и языки пламени. А мы с тобой, взявшись за руки, парили в воздухе, над самолетом, и наблюдали всю эту картину уже со стороны.

– Ты хочешь сказать, что наши с тобой тела должны были погибнуть?

– Я хочу сказать, что опытному летчику не нужно быть ясновидящим, чтобы представить, чем может обернуться неисправное шасси. Так что доедай, не комплексуясь, свой ужин.

– Погоди, погоди. Получается, что твой приезд за мной из Индии мог окон– читься для нас обоих, в земном понимании, трагически. И наши бедные родители не нашли бы нас на этой бренной земле. И еще получается, что данное непредвиденное... а может и запрограммированное свыше, событие ты предотвратил. Но почему же я-то ничего не почувствовала?

– Потому что твои мысли были сосредоточены на другом... Сказать или сама знаешь?

– Не надо, – поспешила ответить Вика и, не совладав с собой, покраснела. – А ты кончай копаться в моих мыслях. Это нечестно. – Она сердито отвернулась к окну.

Подошел стюард за подносами и, взглянув на их столики, очень удивился:

– Вы не притронулись к омарам и креветкам! Что-нибудь было не так? У нас все очень свежее...

– Все было как надо, – ответил за двоих Стив.– Просто мы – вегетарианцы.

Через некоторое время они уже крепко спали в мягких, просторных креслах – голова Вики покоилась на плече Стива. Их самолет, с двухчасовым опозданием, но четко и мягко приземлился на полуострове Индостан под аплодисменты измученных дальним перелетом пассажиров. Обратившись к ним с прощальными словами, капитан произнес странную, для большинства, фразу: “ Спасибо Богу и Стиву, наш самолет благополучно совершил посадку в аэропорту города Бомбея.”

– Ну вот, – сказал Стив, не прореагировав на благодарность капитана, – приготовься к тому, что для тебя теперь все будет с точностью наоборот. В Америке день, здесь ночь. В Америке ночь, здесь день.Разница во времени – плюс 12 с половиной часов.

– Мне это не впервой, – отмахнулась Вика. – Между моей Родиной и Америкой почти такая же разница.

На их счастье, им не пришлось, как всем, полтора часа ждать багажа, так как все их немногочисленные вещи были при них.

– Вот здесь ты можешь поменять деньги, – Стив указал ей на окошко обмена валюты. – Разница между долларом и рупией несоизмеримая. Поэтому намного удобнее иметь при себе их деньги. А вообще в Индии предпочитают натуральный обмен.

– Как это? – не поняла Вика.

– Ну-у, ты, скажем, им – флакончик духов, шариковую ручку с часами, пачку сигарет, а они тебе – камушки.

– Какие камушки?

– Рубин, изумруд, бирюзу...

– Да ну тебя! – отмахнулась Вика.

– Да, да. Народ прозябает в совершенно дикой нищете, а драгоценные камни здесь стоят копейки. Их обрабатывают даже дети, примитивнейшим способом. Прямо на улицах.

Глава 68

Бомбей – 10-миллионный портовый город на берегу Аравийского моря, встретил их липким зноем, огромным скоплением людей, машин и повозок. Грязные оборванцы, крутившиеся вокруг, прилипали к вновьприбывшим почище влажной жары, что-то выклянчивая или предлагая обмен.

– Не обращай на них внимания,– предупредил Стив,– не смотри сочувствен– но, даже на детей. Иначе они не дадут тебе прохода и отберут у тебя не только деньги и вещи, но и то, в чем ты одета.

– Но ведь я могу раздать им хоть немного денег, – запротестовала Вика, потрясенная видом этих людей.

– Ни в коем случае. Попрошайничество в Индии это профессия, которой руководят “сверху”. Своего рода сендикат. А по-нашему, мафия. Даже детишки, прикидываясь сиротами, чтобы разжалобить тебя, выпрашивают подаяния не для себя, а для взрослых дядей и тетей, которые учат их, как надо “работать” и, прячась где– нибудь во дворах, отбирают все выклянченное. Их тут таких тысячи... миллионы, гоняющихся за сердобольными иностранцами. И все они разом накинутся на тебя. Ты и представить себе не можешь, носителями каких болезней они являются – от СПИДа до проказы. К ним даже прикасаться не безопасно. Истинной гуманности тебя научит тот, к кому ты приехала. – Стив крепко взял ее под руку и повел к стоянке такси.

– West End Hotel, – сказал он черному потному водителю в синей чалме, поспешно заталкивая Вику в машину, поскольку за ними уже тянулась длинная вереница попрошаек. Устроившись рядом, он объяснил ей, что в этом отеле, по крайней мере, есть кондиционер. – Отдохнем ночь и продолжим путь. Нам осталось еще полтора часа лета на местной крылатой тарантайке до Бангалора. Это в 450 милях на юго-восток от Бомбея. Нет смысла сразу пускаться в путь. Ты согласна со мной?

– Да без тебя мне тут просто нечего было бы делать,– жалобно проговорила Вика. – Так что принимай решения за нас двоих. А я только могу благодарить судьбу за то, что ты рядом. Даже представить себе не могла, что попаду в такую обстановку. Одной мне в жизни бы не выбраться из этого гигантского мусорного ящика.

“Мусорным ящиком” Вика окрестила Бомбей. Он действительно являл собой нагромождение строений, захламленных по самые крыши всякой всячиной. Причем основная грязь гнездилась под ногами и колесами горожан. Все продукты жизнедеятельности людей и животных, включая экскременты, присутствовали здесь. Бумажные и пластиковые упаковки выбрасывались прямо на улицы. Зловонные лужи растекались из-под лотков с овощами и фруктами.

По проезжей части города в потоке автомобилей с неспешным цокотом копыт и скрежетом несмазанных колес двигались допотопные телеги, запряженные лошадью или ослом. Самое забавное было в том, что животные добросовестно останавливались на красный свет. Повсюду на асфальте красовались их “визитные карточки”. Городской шум не смолкал ни на минуту. Ржали лошади, скрипуче надрывались ослы, водители яростно гудели на перекрестках, подгоняя медлительных четвероногих сотоварищей по движению, гортанно кричали рикши, предлагая свои услуги. То там, то здесь на глаза попадались священные коровы и буйволы, свободно разгуливавшие по городу или отдыхавшие на газонах, лениво жуя свою нескончаемую жвачку.

Такси с трудом пробиралось сквозь городские заторы, ежеминутно рискуя задеть снующих под колесами оборванцев. Этот страшный, изможденный люд был повсюду. Они сидели или лежали в тени, под стенами домов, иногда на подстилке, чаще – на голой земле, а то и прямо в луже.

– Половина населения Индии живет на улицах, потому что им больше негде жить, – ответил Стив на невысказанный Викой вопрос. – У иных нет даже подстилки, на которой они могли бы спать. Они кормятся подаянием.

Такси ехало со скоростью шага. Вике показалось, что кто-то преследует их. Она посмотрела наружу, но ничего подозрительного не заметила. Однако странный ритмичный стук, не удаляясь и не приближаясь, был где-то совсем рядом. Заглянув через окно вниз, Вика увидела безногого инвалида. Обрубок его тела был привязан к самодельной доске на колесиках. Отталкиваясь зажатыми в руках деревяшками от земли, он изо всех сил старался не отставать от машины, катясь почти вплотную к ней. Туловище инвалида было обвешено сухими тыковками, которые при каждом его движении глухо и зловеще гремели. Почувствовав, что ему удалось, наконец, привлечь к себе внимание, он поднял голову, заглядывая в машину. Слабо вскрикнув, Вика отпрянула. Его лицо было похоже на маску покойника для Холлоувина. Провалившийся нос, жуткий оскал лишенных губ и десен зубов, кожа, покрытая гнойными язвами. Он потянулся к окну, пытаясь поймать руку Вики. Рванув ее на себя, Стив быстро поднял стекло.

– Это прокаженный, – сказал он мрачно.– На таких специально вешают погремушки, чтобы люди, заслыша их, шарахались в стороны. А они так и норовят схватить кого-нибудь за ногу или за руку.

Вика была в шоке:

– Даже в кошмарном сне не приснится такое.

Таксист довез-таки их до отеля. Расплатившись, они вышли. Здесь район был почище и поприятнее. Под стенами не ютились бездомные. Но все равно, люди были повсюду. За годы жизни в Америке Вика успела отвыкнуть от них. Создавалось впечатление, что город переживает какой-то мучительный катаклизм, в результате которого все его население высыпало на улицы и бессмысленно толчется на месте, не рискуя вернуться в свои квартиры. Мимо, вдоль тротуара медленно шел огромный, глыбоподобный слон под красочной попоной. Элегантно изогнув хобот, он раскачивал головой, украшенной разноцветной кокетливой сеткой. Рядом с ним – худосочный, обтянутый морщинистой кожей погонщик.

– Смотри-ка, слон! – воскликнула Вика. – А что делают слоны в городе?

– Зарабатывают на пропитание себе и хозяину. На нем можно прокатиться за гроши. Хочешь?

– Вообще-то хочу, конечно. Но не сейчас.

Они направились к входу в гостиницу.У самых ступеней, по-турецки скрестив ноги, сидел индус в белой чалме и играл на флейте. Вика не сразу заметила раздувшую “очки” кобру, завороженно поднимавшуюся из мешка.

Так началось ее знакомство с одним из древнейших народов мира, обладавшим, как она знала, высочайшей духовностью и сумевшим тысячелетия назад проникнуть в тайны и законы мироздания, во многом по сей день недоступные пониманию ученых.

Без труда получив двухкомнатный номер на втором этаже, они поспешили укрыться в нем от людского столпотворения. После нестерпимого уличного зноя прохлада отеля казалась им райским блаженством. Номер состоял из тесной спальни, на две трети занятой широкой старомодной кроватью под балдахином, и не менее тесной гостиной, в которой помещался диван, одно кресло, торшер и телевизор.Не договариваясь, каждый выбрал себе место – Стив расположился в гостиной, Вика занесла свой небольшой саквояж в спальню.

– Тебе опять достается диван, – несколько виновато сказала она. – Для равноправия мы вполне могли бы сегодня поменяться. Я отлично тут устроюсь.

– Ни в коем случае. Я спартанец по натуре и не обращаю внимания на такие мелочи.

Не доверяя местному сервису, Вика направилась в ванную комнату, проверила краны, наличие холодной и горячей воды, чистоту полотенец и, выйдя к Стиву, спросила:

– Кто первый будет принимать душ?

– Lady’s first,– отозвался он, расслабленно распластавшись на кресле.

Освежившись и переодевшись, они спустились в ресторан. Стив сказал, что отель интернациональный и в нем соблюдаются нормы гигиены, так что можно есть, а главное – пить воду, не боясь подхватить какую-нибудь гадость. Но Вика ела вяло, без аппетита, мешали усталость и, подступавшее тошнотой, чувство брезгливости. Все, увиденное по дороге из аэропорта в отель, навязчиво стояло у нее перед глазами.

За большими витринными окнами небо еще только начинало темнеть, а Вика не могла сдержать зевоту, одолевавшую ее. Глаза слипались сами собой, веки налились свинцом.

– Да не насилуй ты себя, – улыбнулся Стив. – Это у тебя началась акклиматизация. Я предупреждал.

– Но ты-то вон не зеваешь.

– Так я же только слетал за тобой, туда и обратно, моему организму не нужно перестраиваться. А ты, я вижу, и есть толком не можешь. Пошли-ка спать.

Она с благодарностью оперлась о его руку – не оперлась, а повисла на ней. Ему пришлось обхватить ее за талию, чтобы удерживать в вертикальном положении. Постояльцы лукаво, а то и осуждающе косились на молоденькую, красивую девушку, едва волочившую ноги. Пока он довел Вику до номера, она уже практически спала. Усадив ее на кровать, он снял с нее туфли, поколебавшись, неумело стянул и платье. Поднял ее длинные, стройные ноги на постель и бережно укрыл полотняной простыней. Несколько минут Стив стоял неподвижно, любуясь ею. Мгновенно погрузившись в глубокий сон, Вика лежала в живописной позе, раскинув руки, разметав по подушке шикарные, темно-русые волосы, излучая чистоту и совершенство. Задумчиво улыбнувшись, он опустил полог и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

На следующий день к полудню они прилетели в аэропорт Бангалора. От непрерывной болтанки Вику всю дорогу мутило, поэтому она даже не смотрела в иллюминатор.

– Бангалор – приятный, красивый городок. Сама увидишь. – Стив взял на себя роль гида. – Там, внизу, в 110 милях отсюда, деревня Путтапарти, в которой родился Свами. Вот где жара! Представляешь, до 120 градусов по Фаренгейту доходит. И это при дикой влажности. Днем камни раскаляются так, что на них обед готовить можно. А здесь мы в горах, на высоте 3500 футов над уровнем моря. Здесь тоже, конечно, жарко, но намного легче переносить, особенно, когда бриз.

Город оказался действительно очень приятным, утопающим в садах и парках. Из окна такси Вика могла видеть богатые виллы витиеватой архитектуры, а чуть в стороне от них – простенькие, бедные хижины под крышами из сухих паль– мовых листьев. Какое-то особое умиротворение было разлито в самой атмосфере города. Бродили или сидели кучками в ленивом бездействии нищие, калеки и жи– вотные. Животные были повсюду, как неотъемлемые, а может быть и основные, по крайней мере полноправные, жители страны. Пони, ослики, коровы, буйволы, белые длиннорогие волы, козы, собаки, обезьяны.Казалось, они никому не принад– лежали. Они просто обитали здесь – среди людей, сами по себе.

– А куда мы сейчас едем? – поинтересовалась Вика, окончательно приходя в себя от перелета.

– Я поселю тебя в отеле “Готем”. Он не дорогой и удобный. Ты сможешь жить почти по-европейски.

– А ты? Где будешь жить ты?

– Как студент колледжа я должен жить при колледже, в общежитии. Это не очень далеко отсюда, всего 15 миль.

– Так может я тоже где-нибудь там пристроюсь?

– В Индии строго соблюдается разделение мужчин и женщин. В нашем колледже учатся только мальчики и юноши. Для девочек Свами создал специальные школы домохозяек и матерей.

– Я вовсе не собираюсь здесь учиться! Тем более домоводству, – взбунтова– лась Вика. – Я приехала, чтобы увидеть Саи Бабу. И потом, я думала... пока я здесь, ты будешь поблизости. А ты собираешься оставить меня одну. – Вика не могла сдержать разочарования.

Он улыбнулся, почти покровительственно, и ничего не ответил.

Такси остановилось у чистенького, отороченного пышными деревьями и кустарниками отеля. Расплатившись с водителем, Стив ввел Вику в вестибюль, переговорил с регистратором, и уже через несколько минут передал ей ключ от номера. Она была приятно удивлена, увидев просторную комнату с европейской меблировкой.

– Очень мило. – Вика с размаху кинула себя на единственное кресло, которое, жалобно затрещав, чудом под ней не развалилось. – Что дальше?

Стив снял у двери туфли и уселся на пол, скрестив по-турецки ноги:

– Дальше выбирай сама – отдыхать будешь или обедать.

– Я в Бомбее наотдыхалась на неделю вперед. А сейчас хочу только одного – действовать, действовать, действовать. Как смешно ты выглядишь босой на полу. Совсем как индус.

– Привычка. У нас ведь в колледже нет ни столов, ни стульев. А в обуви за– ходить в помещение нельзя. Саи Баба тоже ходит босой.

– Как? Совсем?

– Совсем. Приводи себя в порядок, если хочешь, распаковывайся и пойдем поедим. Буду ждать тебя на балконе.

– Я могу надеть шорты? – спросила Вика.

– Извини, но лучше не надо. Это Индия. Здесь женщины ходят в одеждах до пят.

– Замётано.

Провозившись с четверть часа, Вика позвала Стива со словами “Так подойдет?”. При виде ее он, не удержавшись, расхохотался. Стянув с постели белую тонкую простыню, она обернулась ею, перекинув верхний конец через плечо. Ее волосы были собраны в пучок. На лбу между бровей красовался красный кружок, нарисованный помадой. А всю бижутерию, какая у нее оказалась с собой, Вика намотала на щиколотки босых ног. Приняв позу индийской танцовщицы, она проделала замысловатые движения пальцами рук, попеременно замыкая их колечками, и плавно двигая головой от плеча к плечу, мяукающим голоском пропела:

– Битик дана, битик дана, даней у пер-хана-а. Битик дана-а... Чего же ты не встаешь, мой принц? Я готова бежать за тобой хоть на край света, – все тем же тоненьким голоском проговорила она, кокетливо вращая глазами.

– Считай, что уже прибежала, – покатывался со смеху Стив. – С тобой не соскучишься. А что, вполне можешь сойти за индуску. Надо будет достать тебе настоящее сари. Только вот откуда ты знаешь эту песню? Она из очень старого индийского фильма, который шел на экранах, наверное, лет 30-40 назад.

– У нас в Беркли есть превосходный Музей Искусств Америки, Европы и Азии. А при нем обширный киноархив, в котором каждый день идут просмотры старых лент. Вот там я и видела фильмы с Радж Капуром.

После обеда в ресторане отеля у Вики долго потом горел рот от острых приправ индийской кухни. И вот наконец они взяли курс на Бриндаван – основную цель их приезда. Таксисту всю дорогу приходилось лавировать и постоянно быть начеку, чтобы не задевать животных, отключенно бредущих вровень с машинами, а то и наперерез им. Воздух то и дело оглашался окриками раздражавшихся водителей и пронзительными гудками машин.

Глава 69

Высадив пассажиров перед высокой оградой, таксист уехал. Стив провел свою спутницу сквозь ворота и, указав на большое розово-голубое здание с куполами, скульптурами и резьбой, сказал:

– Вот здесь я живу. Это общежитие нашего колледжа. Оно рассчитано на 1000 студентов. Учителя тоже живут с нами. Сам колледж немного дальше.

– Ваш колледж это что-то вроде духовной семинарии?

– Духовной – да, семинарии – нет. Свами не стремится отрывать нас от жизни в социуме. Напротив, он учит нас, как правильно в этом социуме жить, реализуя свои способности, свой потенциал. Название говорит само за себя: “Колледж Искусств, Науки и Коммерции Шри Сатьи Саи”. Знаешь, сколько таких учебных заведений по всей стране создал Свами. Колледжи, Университеты, средние школы, детские сады. Он пришел спасти человечество от гибели.

– То-есть спасти человека от него самого.

– Так получается.

Они шли, разговаривая, по аллее, и Вика не сразу обратила внимание, что вся просторная территория ашрама постепенно заполняется людьми. Их становилось все больше и больше. Но ни гама, ни суеты, ни толчеи не было и в помине. Опрятно одетые люди, разных национальностей и вероисповеданий, с явным, однако, преобладанием индусов, двигались легко и бесшумно, как тени. Или как ангелы. Настолько отрешенными, наполненными внутренним светом казались их лица.

– А что это за эмблема над входом?

– Это символ объединения всех религий. Ты будешь встречать его здесь повсюду. Свами учит, что религия – всего лишь путь, что Бог един и он принимает все пути, ведущие к нему. Посиди здесь, под деревом, – попросил Стив. – Я сбегаю к себе в комнату, оставлю сумку и переоденусь.

– А на чем тут можно сидеть? – Вика недоуменно оглядывалась по сторонам в поисках хотя бы намека на скамейку.

– Посмотри вокруг себя, – бросил он находу и скрылся в здании.

Из дверей общежития один за другим выходили одинаково одетые юноши. Одни вливались в общий поток, другие выстраивались по обе стороны дорожки, прерывавшейся у красивых голубых ворот. Теперь люди были повсюду – тысячи людей. И Вика поняла, почему вся обширная территория ашрама была засыпана песком. Они рассаживались рядами прямо на песке и ждали. Вика осталась стоять, прислонившись к стволу дерева и нетерпеливо поглядывая на широкие двери, за которыми скрылся Стив. Наконец он появился, одетый, как остальные студенты, в белые штаны и рубашку с серебристой вышивкой на V-образном вырезе.

– Пошли, – сказал Стив, не замедляя шага.

– Куда?

– На даршан.

– А что это такое?

– Лицезрение Божества, благословение... Точно не могу перевести. Свами – общепризнанный Аватар – воплощение Божества на Земле.

За голубыми воротами был сводчатый проход в резеденцию Саи Бабы, как объяснил Стив. Перед этими воротами раскинул крону огромный баньян. Его неправдоподобно длинные ветви росли параллельно земле, образуя естественный купол или гигантский зонтик из сплошной, непроницаемой для солнца листвы. Под деревом была сооружена круглая площадка, на которой поместилось не меньше тысячи преданных Саи, четко делившихся на мужскую и женскую половины.

– Это наше Дерево-Мандир, – сказал Стив. – Дерево-Храм. Здесь дважды в день собираются студенты и все желающие получить благословение Свами или просто увидеть его. Я присоединюсь к своим, а ты останься тут.

Стив поспешил занять свое место среди выстроившихся в шеренгу студентов. Вика устроилась на траве подле нескольких белых женщин, явно прибывших, как и она, издалека. Из сводчатого прохода, в сопровождении немногочисленной свиты, появился маленький, темнокожий старик в оранжевой тоге до пят и с огромной негритянской шевелюрой, делавшей его похожим на черный одуванчик. Вика затаила дыхание. Овеянный легендами и творящий прилюдно чудеса Саи Баба собственной персоной.

Он направился к Дереву-Храму. “Преданные”, собравшиеся под ним, безмолвно ждали. Все взгляды были обращены к нему. Он медленно шел среди скопления людей, на лицах которых застыло немое обожание. Вне всяких сомнений, он был для них Божеством, и никто на свете не мог бы разубедить их в этом. Вика никогда не видела таких одухотворенных, таких самоотреченно любящих лиц. Свами касался головы одного из своих преданных, ласково трепал по щеке другого, говорил что-то третьему. И все, мимо кого он проходил, пытались коснуться его босых ног – руками или губами.

От Стива Вика знала, что Саи Бабе через два года исполняется 80. Но несмотря на свой возраст, он едва ли не круглосуточно отдавал себя людям, тысячам и тысячам людей, жаждавшим общения с ним. Вика удивлялась, как он умудряется ни разу не споткнуться, не упасть, когда ему то и дело кто-нибудь бросается под ноги. Обойдя всех собравшихся под баньяном, он пересек аллею по диагонали и направился в сторону женщин, среди которых находилась и Вика. Его доброжелательный взгляд, скользивший по обращенным к нему лицам, остановился на девушке. Саи Баба внимательно посмотрел на нее, будто что-то припоминая. Вика проворно вскочила. И тут же пожалела об этом, так как оказалась на голову выше его ростом.

– После даршана дождись меня вместе с твоим другом по ту сторону ворот, дитя, – проговорил он высоким, ласкающим голосом на правильном английском и перевел взгляд на женщин, благоговейно взиравших на него снизу. – Вы не побоялись совершить такой утомительный перелет, – обратился он к пожилой, аристократичного вида даме, – хотя доктор предписал вам постельный режим. Обещаю, вы вернетесь домой здоровой. Подставьте ладонь.

Женщина с готовностью протянула руку. Вика увидела, как Саи Баба сделал несколько легких круговых движений правой рукой, и из кончиков щепоткой сложенных пальцев заструился серебристый порошок, собираясь горкой на ладони женщины.