Текст книги "Стёртые буквы"

Автор книги: Елена Первушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

28

Вечером они уже сидели в небольшом полутемном доме, построенном из тонких прутьев, перевитых тростником и облепленных глиной. Крыша дома была также покрыта тростником и корой – поднимая голову, Ксанта видела в просветах звезды. Очаг здесь топили по-черному (собственно, очагом была яма в полу, обложенная камнями), время о времени хозяйка немного раздвигала камыш между прутьями на противоположных стенах дома и образовавшийся сквозняк быстро выдувал из дома чад. Над очагом к потолку было привешено большое сито, в котором сушились корни тростника – жрица уже выяснила, что позже их разотрут в муку. Ксанта и ее спутники сидели на низких деревянных скамеечках вокруг огня, ели рыбу, сваренную вместе с черным лишайником, и хлеб, испеченный из корней тростника, пили сладкий забродивший сок и травяной чай, сдобренный вином и патокой из запасов Керви. Ксанте такое жилье было не в новинку и, как она успела понять, большинству моряков – тоже. Конечно, дома в Королевстве строили по-иному: глубже закапывали в землю, почти не пользовались тростником, крышу крыли соломой, да и ели чаще толкушки из зерна с травами, чем варево из рыбы, но в общем бедняки из Королевства не погнушались бы зайти в подобный дом. А вот Керви, Дреки и четверо наемных гребцов из Хамарны хоть и старались быть любезными, все же поневоле морщились: они привыкли ходить по полу, дышать чистым воздухом и есть всякие разносолы.

Вокруг заморских гостей собрались все обитатели поселка – около пяти десятков человек. Придя с болот, люди переоделись в чистую одежду, и поселок словно расцвел. Женщины нарядились в алые и ярко-синие платья, повесили на шею деревянные бусы, вдели в уши деревянные серьги. Мужчины надели беленые и синие рубахи, вместо легкой плетеной из лыка обувки на ногах появились кожаные сапоги. Одно удивляло Ксанту – ни на женской, ни на мужской одежде не было вышивок, не удалось ей также увидеть ни медных, ни бронзовых украшений, не говоря уже о серебре и золоте. Между взрослыми сновали детишки, и Ксанта тоже обратила на них внимание. Все были как на подбор – крепкие, здоровые, с ясными любопытными глазами, хорошей кожей и лукавым выражением на лицах. Похоже, они здесь не голодали и не слишком боялись старших.

Ксанта и ее спутники мгновенно оказались в центре всеобщего внимания. Вопросы сыпались, как из решета, и Ксанта понимала едва ли один из пяти. Ей казалось, что она стоит со щитом и пытается отбиться от града камней. Хотя на самом деле Болотные Люди были весьма дружелюбны – они искренне обрадовались гостям, хотели знать, как те сюда попали и что нового происходит в нижних землях. За разговором не забывали угощаться. Здесь, как и в Хамарне, было принято кормить друг друга с рук, но, как успела заметить Ксанта, никакая иерархия не соблюдалась. Женщина могла угостить мужчину, который по возрасту годился ей в отцы, маленький мальчик – старика. Видимо, здесь этот обычай был знаком искренней приязни, а не покровительства и подчинения. Время от времени кто-то из болотных людей предлагал угощение Ксанте или ее спутникам. Жрица с благодарностью его принимала, и, к ее радости, моряки также не отказывались, хоть и не понимали ни слова – им хватило такта, чтобы угадать, насколько важен этот обычай для северян.

Когда вопросы пошли на убыль, Ксанта попыталась в свою очередь узнать, известно ли болотным людям хоть что-то о судьбе колонистов. Однако к тому времени она уже устала настолько, что даже с третьего раза не сумела понять ответ. Заметив, что Ксанта совсем без сил, хозяйка дома решительно погнала всю компанию на улицу. Керви и прочим гребцам предложили ночлег в других домах поселка. Ксанта перевела это предложение. Керви попросил ее поблагодарить Болотных Людей, сказать, что они не хотят никому быть в тягость, а потому раскинут на берегу свои палатки, и спросить, будет ли уместно, если завтра он одарит обитателей поселка в благодарность за их гостеприимство.

С горем пополам Ксанта объяснилась с хозяйкой, та ласково потрепала ее по плечу, улыбнулась и сказала:

– Завтра, завтра. Мы понимаем, вы не можете веселиться, пока не найдете свой тухет.

Дреки, стараясь не попадаться матери на глаза, выскользнул из дома вслед за прочими людьми, Ксанта все заметила, но и не думала его останавливать. Она не испытывала перед Болотными Людьми ни малейшего страха и не сомневалась, что Дреки сумеет с ними поладить. Не желая больше думать ни о чем, она рухнула на охапку тростника и тут же уснула.

Разбудило ее солнце. Полуденное солнце – его лучи успели нагреть и тростник и стену дома. В комнате никого не было. Пристыженная солнцем, Ксанта вскочила, нашла свою палку, как могла привела в порядок одежду, причесалась над деревянным ведерком с водой и вышла из дома. Во дворе сидели четверо пожилых женщин, в том числе и хозяйка дома, которая приютила Ксанту. Трое из женщин на широких досках, положенных на колени, разминали руками какие-то мясистые клубни красно-желтого цвета, превращая их в однородную вязкую массу и скатывая в шары. Четвертая с помощью тонкой нити ловко удаляла из получившихся шариков жесткие волокна и складывала полученную массу: большую, плетеную из ивняка корзину. Время от времени они прерывал* свою работу, чтобы хлебнуть чая из стоявших перед ними на маленькои. пеньке глиняных чашек. Посреди двора, привязанная за ногу к столбу, возлежала огромная свинья. Неподалеку в небольшой ямке горел огонь над огнем висел котел, в котором варились клубни. Тут же, чуть в сторонке, на углях пристроился еще один котелок с горячей водой.

Заметив Ксанту, хозяйка улыбнулась, взяла кувшин, стоявший у стены на самом солнцепеке, и налила гостье горького травяного все еще горячего чая. О чашке она позаботилась заранее – та стояла на пеньке, дожидаясь, пока Ксанта проснется. Затем хозяйка зачерпнула в горсть липкую кашицу из растертых клубней, скатала между ладонями, двумя ударами руки превратила в толстую лепешку, сдвинула с углей маленький котелок, бросила на его место лепешку, подождала немного, сняла (пояса нож, перевернула лепешку, дала ей обжариться с другой стороны, потом ловко подцепила ножом и протянула Ксанте. Та приняла угощение, благодарно кивнув, все еще не решаясь нарушить тишину.

Лепешка оказалась сладковатой на вкус и достаточно сытной – в самый раз для завтрака. Ксанта жевала, прихлебывала чай и осматривалась. Дом стоял почти у самой вершины холма, и оттуда можно былс разглядеть весь поселок. Всего здесь было восемь домов, разбросанны: по четырем выступающим из болота холмам – из них два стояли без крыши, а на третьем крыша была настлана лишь наполовину. Сначала Ксанта подумала, что эти дома нежилые, затем заметила, что во дворах бродят привязанные свиньи, к стенам прислонены лестницы, а на земле валяются вязанки тростника. Теперь она понимала, в чем дело: эти дома еще попросту не успели достроить. Возможно, люди вообще недавно пришли в эти места и еще не обжились как следует. Надо будет попробовать спросить об этом, когда женщины прервут свое молчание. От изгиба реки к холмам и поселку вела узкая гать. Впрочем, она предназначалась только для тяжелых грузов – со своего наблюдательного поста Ксанта видела, что большинство обитателей поселка сейчас работают на болоте: выдергивают тростник, собирая попутно всякие съедобные травы и коренья. Видимо, для этой цели и служили крепившиеся к голове корзины. Вдоль необжитого еще склона холма встали четыре палатки отряда Керви. Там тоже поднимались в небо дымки – люди готовили еду, осматривали вытащенные на берег лодки. Как успела заметить Ксанта, между палатками крутились местные детишки. Значит, все и впрямь в порядке.

– Что тебе приснилось сегодня, дорогая гостья? – спросила вдруг старшая из женщин, заметив, что Ксанта перестала есть.

– О! – Ксанта поняла вопрос, но не знала, как ответить. – Наверное, ничего. Я не помню.

Женщины сокрушенно покачали головами.

– Это ничего, – сказала старшая. – Просто здешние обитатели еще не нашли тебя – ты ведь здесь пробыла совсем недолго. Я сама после переезда бывает долго не вижу снов. Кроме того, ты расстроена, что не нашла еще свой тухет.Но вот увидишь, скоро все наладится.

– Спасибо, – Ксанта толком не поняла, почему ее утешают, но постаралась не показаться неблагодарной. – Спасибо за все. Я, наверное, сейчас пойду, разыщу сына.

– Наверное, он спит, – улыбнулась хозяйка. – Вчера он танцевал с нашими девушками почти что до самого рассвета.

– А ваши парни на него не в обиде? – осторожно спросила Ксанта.

– Нет-нет, он танцевал со всеми девушками, не выделил ни одну, – поспешила успокоить ее хозяйка.

– Ну, хорошо. Я все же схожу к своим родичам, а потом, если все в порядке, я бы хотела вернуться к вам; Если поиски затянуться, вы научите меня жить на болотах?

– Конечно, приходи когда хочешь! – радушно ответила хозяйка. Ксанта спустилась в лагерь Керви и действительно обнаружила там

клюющего носом Дреки, которого и погнала в палатку отсыпаться. Все остальные, похоже, легли спать хоть и позже нее, но раньше Дреки, и были вполне довольны жизнью. Все, кроме Керви. Первая декада из трех, отведенных для их путешествия была на исходе, а он пока понятия не имел, где искать колонистов с Ольеньего острова, и вообще ступала ли нога хоть одного из них на эту землю.

– Что если мы просто ошиблись там, на острове, читая эти слова и ищем то, чего никогда не было?! – посетовал он. – В конце концов, мы даже не знаем, каким было второе слово, а ведь если человек его вырезал, он считал, что это очень важно.

– Я знаю, что там было, – созналась Ксанта. – Точнее предполагаю, но не уверена до конца. То ли «ПРЕДАТЕЛЬСТВО», то ли просто «ПРЕДАТЕЛЬ».

– Вот как? И ты молчишь?

– Я сама догадалась только недавно, – соврала Ксанта. – Но понятия не имею, к чему это относится и чем может нам помочь. Будем терпеливо ждать, вот и все, что нам остается. По-моему, эти люди ведут себя так, будто что-то знают и искренне хотят нам помочь. Сейчас вернусь к ним и попробую порасспросить. В крайнем случае…

Договорить она не успела – со стороны реки раздались возбужденные голоса, и Ксанта с Керви поспешно обернулись. У причала на реке появилась новая лодка, а по гати к палаткам бежал человек. Он был одет так же, как болотные люди, но немного ниже их ростом, а волосы, как издалека заметила Ксанта, были черными. Она обернулась к Керви и мгновенно по его лицу поняла, что он узнал пришельца.

Человек остановился перед Керви, низко поклонился, прикладывая ладонь ко лбу, и сказал на языке Королевства:

– Дюмос, сын Бреса, рад приветствовать вас в здешних землях, прекрасный господин.

Керви приосанился, шагнул вперед, коснулся плеча Дюмоса и сказал таким тоном, будто они встретились на балу или на площади перед городским советом:

– Я также рад видеть вас в добром здравии. Надеюсь, ожидание было не слишком долгим?

29

– Собственно говоря, это я виноват в том, что мы, а потом и вы здесь оказались, – начал свой рассказ Дюмос. – Когда более года назад мы подошли к Оленьему острову, я не рискнул сразу вести корабли в бухту, так как мы были там в первый раз и никто не знал толком тех вод. А у нас было два почти доверху набитых припасами грузовых корабля, и я попросту боялся, что мы пропорем их днища. Я хорошо помню, что погода в тот вечер была спокойная, море гладкое, как зеркало. Поэтому я приказал поставить корабли на якоря, а сам с большей частью команды отправился на остров на шлюпке, чтобы утром вернуться с проводником из местных. Тогда мне казалось, что я все рассчитал правильно, и поступаю умно. Но не тут-то было! Ночью погода резко испортилась, налетел внезапный шквал, у одного из грузовых кораблей сорвало кормовой якорь, и он со всей силы ударил кормой соседа. Оба затонули прежде, чем мы успели хоть что-то сделать, и, таким образом, мы лишились всего груза, ради которого и затевался наш поход.

Моряки с «Ревуна», будучи хорошо воспитанным людьми, сумели сдержать себя и не высказывать свои чувства слишком громко, но по их лицам и по приглушенным ругательствам без труда можно было понять, о чем они думали: «Сухопутный червяк, див-недоносок возомнил о себе невесть что, в результате чего погубил и груз, и людей». Впрочем, Дюмос и не думал оправдываться, а Ксанта мысленно приписала ему еще одно очко: ей нравились люди, которые не питают иллюзий относительно себя.

На секунду она отвлеклась от рассказа и вновь окинула взглядом весеннюю равнину, полноводную реку, цепи холмов, уходящие на север к далеким покрытым лесом горам. Путешествие явно подходило к концу, она была рада, что дело оказалось в итоге нетрудным и даже приятным и все же ей было немного жаль. Раз уж они добрались сюда, как хорошо было бы пройти еще немного, просто взглянуть, что там, за новым поворотом реки да и с Людьми Болот хорошо было бы познакомиться поближе, раз уж она всю зиму потратила на изучение их языка и даже добилась кое-каких успехов. Однако Ксанта прекрасно понимала, что Керви скорее всего не терпится пуститься в обратный путь – раз Дюмос жив, надо поскорее женить его на Алианне, потом развести и забрать наконец красавицу под свое крыло. Да и прочим гребцам вряд ли захочется здесь задерживаться: в Хамарне их ждут немалая награда, почет и уважение.

– Когда я поговорил с колонистами, стало ясно, что на острове нам не перезимовать, придется возвращаться в Хамарну, – продолжал свою историю Дюмос. – Мы рассчитывали, что первым рейсом переправим несколько десятков человек, потом попросим помощи господина Салгата и заберем с острова оставшихся людей. Однако судьба распорядилась иначе. Мы уже готовились к отплытию, когда дозорные заметили вблизи от острова два корабля Людей Моря. Корабли вскоре ушли, так и не причалив к острову, но колонисты были уверены, что те вскоре вернутся, приведя с собой других разбойников. Люди были смертельно испуганы и ни за что не желали оставаться на острове. Они считали, что едва мы отчалим, Люди Моря тут же высадятся, нападут на поселок и перебьют всех. Тут прибежал один из колонистов, сейчас уже не вспомню кто, и сказал, что видел у озера окровавленный труп, значит, Люди Моря уже на острове и начали убивать. Началась настоящая паника. Признаюсь, я не знал, что делать, но тут вспомнил о Стреле и о мирном договоре с Людьми Болот. Путь туда был гораздо короче, чем дорога до Хамарны, и я решил рискнуть. Мы отравились в путь на перегруженном корабле и каким-то чудом все же добрались до берега. Затем отправились, как и вы, вверх по реке. Только не забывайте, что у нас не было лодок, а кроме того, тогда была не весна, а глубокая осень. Люди Болот уже ушли из низовий реки, и нам пришлось идти почти до самых гор, прежде чем мы их встретили. Это был страшный путь. Здесь уже почти не было дичи, но болота еще не замерзли. Мы потеряли многих, но многие, слава богам, выжили. Наконец наши мучения закончились. Мы добрались до поселений Болотных Людей, и те радушно нас приняли. Но, говоря по чести, я думал, что окончу свои дни здесь, пока сегодня утром мне не сказали, что за нами прибыли люди моего тухета.У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Я уже попросил известить всех бывших колонистов, что спустились в этом году на боЛота, и они скоро соберутся в том селении, где я сейчас живу. Это полдня пути отсюда, и я приглашаю вас всех перебраться туда. Селение немного больше этого, нам будет удобно там разместиться и обсудить наши планы. Вы согласны, господин Керви?

– Разумеется, – ответил Керви. – Мы должны поблагодарить наших гостеприимных хозяев, а потом сразу же тронемся в путь.

Ксанта с великой радостью передала свои обязанности переводчика Дюмосу – тот, прожив с Болотными Людьми всю зиму, научился говорить на их языке. Дюмос помог Керви раздать подарки и поблагодарить обитателей поселка за все, что те сделали для путешественников. Жрица меж тем вспомнила, что она жрица, и отправилась на поиски своей богини. Изрядно поплутав по поселку, она нашла Гесихию в садике позади одного из домов. Черепашка купалась в небольшом мелком прудике в компании местных ребятишек. Ребята пускали по воде кораблики из щепочек, а черепаха увлеченно их топила. Ксанта просто диву давалась – она и представить себе не могла, что Гесихия на такое способна. Но еще больше поразилась она, заметив, что на шеях у многих ребятишек висят деревянные или костяные амулеты в виде точно таких же черепашек. Разумеется, она тут же стала задавать вопросы и услышала, что черепашки в самом деле должны защищать детей от всех несчастий, и есть даже какая-то легенда, объясняющая, почему так повелось. Ксанта попросила рассказать ей легенду, и дети затараторили наперебой, явно гордясь хорошо выученным уроком, но, к сожалению, история, по всей видимости, была ужасно старая и рассказывалась таким торжественным стилем, что Ксанта поняла едва ли два-три слова. Между прочим Ксанта обратила внимание, что здесь нет младенцев и совсем маленьких детей. Все ребята, которых она видела в поселке, были лет четырех-пяти и старше. Да и беременных женщин или совсем дряхлых стариков и старух ей пока не довелось встретить. Однако для того, чтобы порасспросить детей как следует, уже не оставалось времени. Жрице было очень досадно, она чувствовала себя охотничьей собакой, которую вдруг схватили за шкирку и потащили прочь от тетеревиного выводка, но делать было нечего. Со вздохом сожаления Ксанта забрала Гесихию, пообещала ребятам во что бы то ни стало навестить их еще раз на обратном пути и поспешила в лагерь Керви. Здесь уже сворачивали платки. Пробудившийся Дреки был также ужасно недоволен отъездом, но Ксанта не без иронии заверила его, что в других селениях тоже есть девушки, и Дреки со вздохом согласился с матерью.

Примерно в полдень лодки отчалили от пристани и к вечеру без всяких приключений добрались до второго поселения Болотных Людей.

Поселок, в котором жил Дюмос, насчитывал около полутора десятков домов, многие из которых также еще не были достроены. Ксанта, улучив минутку, спросила у молодого дива, давно ли люди поселились здесь, и он подтвердил подозрения, которые она питала еще с прошлого вечера:

– На самом деле Болотные Люди живут на болотах только летом. Настоящие их дома там, на холмах среди леса. Зимой они охотятся в лесу на оленей и пушного зверя, а сюда приходят в теплое время года, чтобы ловить рыбу, собирать коренья и ягоды. Осенью эти дома сломают, а следующей весной построят снова.

– Лес – это как раз то, что они зовут «высокой землей»?

– Нет, кажется, лес – «средняя земля». Нижняя – болота и море, а высокая – это скалы. Но, признаться, я в этом толком не разбираюсь.

– Да кстати, я еще хотела спросить. Можно?

– Ну конечно, госпожа!

– Мы нашли вас благодаря слову «Стрела», вырезанному на дереве. Керви догадался, что это название острова, и вспомнил о договоре с Болотными Людьми. Это вы оставили нам послание?

Дюмос покачал головой:

– К сожалению, не я. Идея хороша, но она не моя. Я даже не знаю, кто это был. Мы уплывали с острова в такой спешке, что… Словом, я постараюсь узнать, кто же нам так помог. Я сам хотел бы отблагодарить его.

Первые колонисты из соседних поселений уже успели добраться до места общего сбора и с восторгом приветствовали путешественников. Впрочем, и Болотные Люди были не в меньшем восторге.

Жителей селения не испугало и не рассердило нашествие аллири-фас. Напротив, они были ужасно рады видеть новые лица и слышать из уст Дюмоса историю о походе Керви. Дюмос снова приятно удивил Ксанту – он нарочно строил рассказ так, чтобы Керви и его люди выглядели настоящими героями: бесстрашными воинами, которые, не раздумывая, бросились спасать своих соплеменников, и к началу вечернего праздника каждый из Болотных Людей считал великой честью выпить за здоровье почетных гостей. Снова был пир вскладчину, снова были танцы, только на этот раз путешественники уже хорошо отдохнули и смогли принять участие в веселье. Когда все они: и Люди Болот, и люди из Хамарны встали в ряд, взявшись за руки, и сплясали общий танец, на ходу учась друг у друга шагам, подскокам и поворотам, Ксанта поняла, что здешние обитатели не зря придумали слово «киллас», обозначающее всех людей и любого человека, откуда бы тот ни был родом и каких бы обычаев не придерживался. Она ясно понимала, что это единство – кажущееся, возникшее лишь на несколько мгновений под влиянием вина и с умом рассказанной истории, и все же, пусть на короткое время, это было возможно. Ксанта почувствовала, что Болотные Люди сумели ее удивить, удивить по-настоящему, и что она ужасно этому рада.

В самый разгар веселья у камня, на котором восседала Ксанта, неожиданно появился Дреки:

– Мам, пойдем. С тобой хотят поговорить.

– Надеюсь, не насчет сватовства? – сказала Ксанта, поднимая с земли свой посох.

– Да ну тебя! Керви с тобой хочет поговорить, а ему к тебе уже свататься поздно, – парировал Дреки.

– Ну хорошо, хорошо, извини. Пойдем.

Керви и Дюмос поджидали Ксанту в палатке. Керви остался верен себе и ни за что не хотел отягощать местных жителей, распределяя моряков по домам на постой.

«Все равно мы тут долго не задержимся, незачем все усложнять», сказал он Дюмосу еще по дороге в селение. Дюмос без долгих споров согласился и вообще открыто признал главенство Керви в экспедиции. Сейчас Керви поднялся навстречу Ксанте, подал ей руку, помог устроиться на шкурах, устилавших пол палатки:

– Прости, что побеспокоил тебя, но мы хотели обсудить наши планы, чтобы завтра объявить их людям. Ты не против?

– Разумеется, нет, – отозвалась Ксанта.

– Мне уйти? – поинтересовался Дреки.

– Зачем? – удивился Керви. – Конечно, оставайся, у нас нет тайн, а еще одна голова не помешает. Итак, давайте начнем. Дюмос, сколько здесь наших людей?

– Около восьми десятков. Из них примерно пять десятков спустились на болота, остальные – в основном, женщины с маленькими детьми, старики и больные остались в лесах.

– Как скоро до них сможет добраться гонец?

– Это не так просто, – вздохнул Дюмос. – Боюсь, что до осени мы не сможем связаться с ними.

– Что? – Керви чуть дар речи не потерял от изумления. – Неужели туда такой долгий путь?

– Нет, путь займет не более трех дней. Но людям, ушедшим на болота, нельзя подниматься в лес пока не пожелтеют листья. Те, что уходят, и те, что остаются, должны жить разобщенно, иначе, как считают здешние люди, лов рыбы и охота будут неудачными. Они относятся к этому очень серьезно и, боюсь, я не смогу уговорить их нарушить это правило.

– Пожалуй, в этом нет нужды, – сказал Керви, поразмыслив. – До условленной встречи с «Ревуном» осталось не многим более двух декад, обратный путь займет около декады, а лодки едва ли смогут взять более двадцати человек. Значит, просто нет смысла беспокоить тех, кто остался в лесу. Однако как же переправить их в Хамарну?

– Кто-то должен остаться здесь до осени, подняться вместе с Болотными Людьми в леса и там подготовить колонистов к переселению, – подал голос Дреки.

– Точно, – Керви согласно кивнул головой. – Мы пошлем капитану «Ревуна» приказ вернуться сюда еще раз до осенних штормов. Вы сможете рассчитать подходящее время, господин Дюмос?

– Да, и даже берусь обеспечить всех лодками, чтобы мы сами могли спуститься до устья реки.

– Отлично. Разумеется, остаться должен я.

– И я, – вновь напомнил о себе Дреки.

– И я, – быстро сказала Ксанта, – что обо мне подумают в Хамарне, если я брошу своего супруга?

– И не увидишь того, что увидим мы? – радостно подхватил Дреки. – Зависть сгложет, так ведь, мама?

– Я рад, что вы решили составить мне компанию, – подвел итог Керви. – Значит, так и порешим. Завтра спросим у наших любезных хозяев, согласны ли они потерпеть нас троих здесь до осени, и если они согласятся, выберем человек двадцать из тех, кто захочет вернуться немедленно, и будем готовить лодки к отплытию. Вроде, все.

Вечером Ксанта сделала то, чего не делала уже очень давно. Помолилась своей богине. Вернее, поблагодарила ее за позволение остаться здесь и… – ладно, что прикидываться, прав Дреки! – увидеть еще кусочек новых земель, пожить новой, непривычной жизнью.

Одну мысль Ксанта все же не решилась высказать вслух и унесла с собой из палатки. Люди Моря так и не побывали на Оленьем острове, а следовательно, убийца Лайвина находился среди колонистов. Возможно, он погиб еще прошлой осенью, но, возможно, и нет. Не потому ли они с Керви решили остаться? Или их больше беспокоило второе слово, вырезанное на коре? На что намекал неведомый автор записки: на смерть Лайвина или на что-то иное? Например, на то, что кто-то из колонистов открыл путь к острову Людям Моря? Или одно связано с другим? Но ведь Люди Моря так и не напали на остров, хотя автор записки не мог об этом знать. Выходит, он заблуждался? Словом, тут было над чем поломать голову.