Текст книги "Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире"

Автор книги: Елена Обичкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

о Японии, Гонконге или Малайзии. Однако новый диалог с Народным

Китаем вписывается в иную логику. Речь идёт прежде всего о

преемственности голлистской дипломатии. Китай для Ширака – это

великая держава с большим будущим. Не случайно «Белая книга по

обороне» 1994 г. принимала во внимание угрозу со стороны Китая (“le risque chinois”)391. Поэтому отношения с Китаем играют важную

показательную роль в глобальной стратегии Ширака, направленной против

диктата США, которые выступали за замораживание отношений с

Пекином после событий на Тяньанмынь. В лице Ли Пэна Ширак нашёл

понимающего собеседника: тот также заявил о неприятии мира, в котором

решающий голос принадлежит одной сверхдержаве. В 1989 г. Франция

решительно требовала введения санкций против антидемократического

пекинского режима. В 1997 г., за несколько недель до майского визита

Ширака в Пекин, она отказалась поддержать резолюцию ЕС о

рассмотрении вопроса о правах человека в Китае в соответствующей

комиссии ООН в Женеве. Франция не согласна ни с США, ни с ЕС, стремящимися санкциями принудить Пекин соблюдать права человека.

Ж.Ширак заявил: ”Пора покончить со стремлением Запада поучать Китай”, забывая о прежних “преступлениях европейцев” в этой стране.

Французский президент намеревался выразить обеспокоенность по

вопросу “китайской экспансии” в Тибете и соблюдения прав человека, но

он стремился к диалогу с Пекином, с тем чтобы убедить китайских лидеров

390 RI et S, N25,1997. P.138.

391 Le Livre Blanc sur la Dйfence.1994. 10/18 . – P. : 1994. P.25-26.

374

принять новые правила поведения, не прибегая к логике конфронтации.

“Одна из главных ставок конца этого века,– заявил французский президент, – состоит в том, чтобы вписать Китай в мировой порядок”392. Цель Ширака

– привести Китай к признанию универсальной ценности прав человека, но

умеренными средствами: помощью в определении правового государства и

“осторожным, очень осторожным” заступничеством в отдельных случаях

нарушения прав человека. Поэтому обещание Пекина подписать в 1997 г.

один из двух текстов ООН о правах человека было расценено французским

президентом как “фантастическая победа во имя человечества”393.

Комментируя позицию французского президента в отношении Китая,

политолог А.Дюамель напоминает: ”Франция существует и имеет вес, поскольку ей удаётся обособиться”. В плане политическом диалог с

Китаем будет иметь смысл, только если Шираку удастся добиться

прогресса в вопросе о нераспространении ядерного оружия или о

китайской экспансии в регионе. Что касается прав человека, то о

гуманистическом вмешательстве в китайские дела не может быть и речи: “голлистская традиция не то чтобы бесчувственна к личным человеческим

драмам, но она основывается на развитии отношений с тем

правительством, которое находится у власти”394. Следует добавить, что

речь идёт не только о голлистской, а вообще о свойственной французской

дипломатии макиавелиевской традиции, не менее сильно проявлявшейся

при Ф.Миттеране (его называли “флорентийцем”)395. Эту традицию

характеризует примат “государственного интереса”(la raison d’Etat), и

«универсальная гуманитарная миссия Франции» – лишь одно из средств

утверждения этого принципа на мировой арене.

392 La Libйration, 15 mai 1997.

393 Ibidem. P.3.

394 Duhamel A. La revanche de la diplomatie gaulliste // La Libйration. – 1996. – 12 avril.

395 Об этом пишет американский политолог М.Ледин:Ledeen M. Machiavelli for Modern. Dutton, 1997.

375

После косовского кризиса наметилась ещё одна важная сфера

интереса Франции к Китаю. Это политическое сотрудничество по

глобальным проблемам внутри круга постоянных членов СБ ООН. В 1999

г. Франция и Китай были разведены различным отношением к

происходящему в Югославии. Китай осудил действия НАТО против

Белграда, в которых Франция принимала самое активное участие.

Противодействие России и Китая сделало тогда невозможной легитимацию

военных действий против Югославии мандатом ООН. В то же время, этот

прецедент указал на особую роль Китая в мировой политике и на желание

китайского руководства активно использовать рычаги постоянного

членства в ООН для реализации собственного глобального замысла. Стало

также очевидным, что одним из слагаемых этого замысла является

противодействие тенденции к однополярности в мире и политике силового

давления США, что потенциально сближало позиции Франции, России и

Китая. В полной мере значимость франко-китайского политического

диалога проявилась во время второго иракского кризиса 2002-2003 гг. В

ежегодном выступлении президента перед послами Франции, в августе

2002 года, Ж.Ширак напрямую связал политическое партнёрство с Россией

и Китаем с реализацией глобальной ответственности Франции и того

видения мира, которое она предлагает396.

396 Chirac J. La politique йtrangиre de la France // DN – Octobre 2002. P. 23.

376

ГЛАВА 6: ФРАНЦИЯ-СССР-РОССИЯ НА РУБЕЖЕ ХХ-ХХ1

ВЕКОВ

1. Отношение к распаду СССР

«Конец холодной войны определил двоих победителей. Это

Соединённые Штаты и Германия. И двоих побеждённых: СССР и

Францию», – заявил в интервью газете «Фигаро» бывший советник

президента США З.Бржезинский летом 1990 г., в связи с согласием

М.С.Горбачёва на участие в НАТО объединённой Германии397. На первый

взгляд, это высказывание очерчивает силовые линии, перекинутые из

времён холодной войны и даже более отдалённого времени франко-

германского противостояния. С одной стороны – Франция, которая должна

похоронить мечты о европейском политическом верховенстве над ФРГ, и

СССР, проигравший глобальное противостояние с США, с другой стороны

– два победителя холодной войны против социалистического лагеря.

Главный приз этой победы – объединение Германии. В то же время, высказывание Бжезинского – человека холодной войны – звучит, как и

всякая пропагандистская фраза, достаточно упрощённо. Рамки

Европейского Сообщества, в которых проходило германское объединение, тесное сотрудничество Франции и Германии в переходе от экономической

к политической интеграции, от Общего рынка к ЕС, новые условия для

диалога СССР с Францией, также как и с Германией – результат

политической демократизации и либерализации экономики, – всё это

изменило векторы европейского и мирового противостояния и позволило

по-новому мыслить как соотношение сил внутри Европейского

Сообщества, так и отношения между Востоком и Западом. Не положение

397 Le Figaro, 18 juillet 1990.

377

двух «побеждённых» сближало Францию и СССР, а потом Россию на

международной арене. В европейском масштабе в его основе лежало

стремление к мирной и безопасной Европе, к строительству «общего

европейского дома».

Последние годы существования СССР были отмечены самыми

тесными и даже доверительными отношениями между президентом

Франции и президентом СССР. Пару Ф.Миттеран-М.С.Горбачёв дополнял

дуэт двух министров иностранных дел: Р.Дюма-А.Шеварнадзе.

Потребность во взаимопонимании с советским руководством была для

дипломатии Миттерана особенно ощутимой перед лицом объединения

Германии398. Кроме того, он искренне симпатизировал М.С.Горбачёву, который отважился на проведение демократических преобразований в

СССР и отказался от силовой опеки над странами Восточной Европы, от

военного вмешательства в Афганистане и в Анголе. Выдвигая идею

Европейской конфедерации с участием СССР – что-то вроде «Европы от

Атлантики до Урала», Миттеран желал содействовать процессу интеграции

бывшей сверхдержавы в сообщество демократических государств Европы.

Он придавал большое значение участию М.С.Горбачёва в подписании

«Парижской хартии», состоявшемся на саммите СБСЕ в ноябре 1990 г., тем

более что она провозглашала неприменение силы в межнациональных

спорах и уважение демократических и либеральных ценностей. Поддержка

Францией процесса реформ в СССР была подтверждена новым франко-

советским договором. 29 октября 1990 г. в Рамбуйе. Ф.Миттеран и

М.С.Горбачёв подписали Договор о согласии и сотрудничестве Франции и

СССР.

Отношение Ф.Миттерана к центробежным тенденциям в СССР было

подчинено логике сохранения стабильности в бурно меняющемся мире. Он

считал, что крушение равновесия в Восточной Европе и СССР таит

398 См. подробнее выше: Глава 2, §2(а).

378

опасность возрождения национализма, соперничества между европейскими

странами и международной нестабильности. Он делал ставку на

сохранение единства СССР и на поддержку М.С.Горбачёва, который в его

глазах олицетворял это единство и, что особенно важно, новый

международный и внутриполитический курс советского руководства399.

Советско-французский политический диалог конца 80-х-начала 90-х годов

был тесно связан с тремя важнейшими факторами международных

отношений: объединением Германии, либеральной трансформацией в

странах Восточной Европы и дезинтеграционными процессами, ведущими

к распаду СССР. Ф.Миттеран опасался пагубного влияния всех этих

факторов на положение М.С. Горбачёва и победы в СССР консерваторов, чреватой возвращением к советской системе, установлением военной

диктатуры и возвратом противостояния СССР и Запада. Советско-

французский диалог по проблемам германского объединения был

рассмотрен выше (во 2-ой главе). Трактовка его сегодня не представляется

однозначной. Ряд исследователей и аналитиков предпочитали видеть в

тесных и частых контактах президента Франции с его советским коллегой

отчаянные попытки задержать процесс объединения. Близок к ним

специальный советник президента, один из его ближайших сотрудников

той поры, Ж.Аттали, записавший в своём дневнике впечатление от

однодневного рабочего визита Ф.Миттерана в Москву 25 мая 1990 г., в

ходе которого обсуждались последствия уже решённого германского

объединения для будущего европейской безопасности, в частности, участие единой Германии в НАТО. «Союз двух отчаявшихся перед лицом

неминуемого объединения», – назовёт диалог двух президентов

399 Vйdrine H. Les mondes de Franзois Mittйrand. – P.: Fayard, 1996. Р. 481. Личная симпатия и стремление

помочь президенту СССР, обеспечив максимальную международную поддержку его курсу реформ, по

свидетельству Ю.Ведрина – участника всех важнейших двусторонних встреч того перода – были главными

стимулами политики Ф.Миттерана в отношении СССР с к. 80-х годов до распада СССР. Соответствующая

глава книги Ведрина названа: «Помочь Горбачёву»: Chapitre XIV : Aider Gorbatchev.

379

Ж.Аттали400. Другой участник того визита, Ю.Ведрин считает, что в

отношениях президентов Франции и СССР неправильно видеть дуэт двух

отчаявшихся неудачников, поскольку Миттеран и Горбачёв находились

тогда в разном положении. Политика Горбачёва переживала глубокий

кризис и советский лидер вынужден был сдавать свои первоначальные

позиции в германском вопросе. В Кэмп Дэвиде 2-3 июня на встрече с

Дж.Бушем(старшим), а затем 16 июля, принимая в своей кавказской

резиденции Г.Коля, он согласился с участием всей ФРГ в НАТО. А

Миттеран уже получил важные плоды «политики сопровождения»

германского объединения: прорыв в деле европейской интеграции, подтверждение границ по Одеру-Нейсе, создание переговорной группы

«2+4». Вопрос о членстве объединённой Германии в НАТО, столь важный

для СССР и для США, не очень волновал французского президента и, по

свидетельству Ж.Аттали, услышав о результатах Кэмп Дэвида, он был рад, что в своё время не выступил в поддержку первоначальной позиции СССР, враждебной участию всей Германии в НАТО401. Для Миттерана было

важнее не допустить ожесточения Горбачёва, его отказа от нового курса в

отношении Запада. Ещё больше он опасался антигорбачёвского

консервативного переворота в СССР. Миттеран рисовал Горбачёву

перспективы, «компенсирующие» СССР издержки объединения Германии.

«Надо организовать европейскую безопасность вместе с вами», «надо

обсудить возможности сотрудничества между СССР и остальной Европой, между СССР и Семёркой», – обещал французский президент своему

советскому коллеге. И намечал всевозможные рамки такого

сотрудничества: ОБСЕ, Европейский банк реконструкции и развития, приобщение к Большой семёрке402.

400 Attali J. Verbatim III. Deuxiиme partie. P. : 1995. Р. 495.

401 Ibidem. Р.508.

402 Vйdrine H. Оp.cit. Р. 494.

380

Особого внимания заслуживает позиция Ф.Миттерана по вопросу об

экономической помощи СССР. Для президента Франции необходимость

предоставления её не вызывала сомнений и была тесно связана с прямой

поддержкой М.С.Горбачёва. Летом 1990 года вопрос об условиях

международной фмнансовой помощи СССР обсуждался на Совете ЕС в

Дублине (25 июня) и на саммите семёрки в Хьюстоне (9-10 июля). В

Дублине Ф.Миттерану удалось настоять на том, чтобы Совет ЕС поручил

Комиссии изучить потребности СССР в помощи, что не понравилось

американской администрации, которая настаивала на том, чтобы всякая

помощь шла через МВФ (Международный валютный фонд) и была

обставлена рядом условий, включая обязательство проводить реальные

экономические реформы и отказ от советской помощи Анголе, Кубе и

Афганистану. В Хьюстоне Миттеран, Тэтчер и Коль принципиально

выступили за экономическую помощь в поддержку курса реформ в СССР, причём, сотрудники французского президента отмечают его особую

настойчивость и стремление убедить коллег в том, что «если (СССР) не

предоставят помощь немедленно, то не будет ни реформ, ни вообще

никаких компромиссных договорённостей». Напомним, что Горбачёв

тогда не дал ещё окончательного согласия на участие объединённой

Германии в НАТО, что многие перемены в Восточной Европе, например, свободные президентские выборы в Польше (декабрь 1990 г.),

завершившиеся избранием Л.Валенсы, были ещё делом будущего.

Ж.Аттали, исполнявший перед Хьюстоном обязанности шепра от Франции, вспоминает, что при обсуждении финального коммюнике встречи самым

деликатным был вопрос об условиях предоставления экономической

помощи СССР. Миттеран и Коль настаивали, что не следует унижать

Советский Союз, навязывая ему диктат: «ведь это не какая-нибудь

Центральная Африка!». Ф.Миттеран был принципиальным противником

давления на Горбачёва. Он считал, что курс советского лидера знаменовал

381

«революцию планетарного масштаба», и нельзя подходить к переменам в

СССР с той же меркой, что и к «смене правительства в Гватемале», чего, по его мнению, не мог понять американский президент. Ф.Миттеран

поставил перед коллегами по Семёрке весьма убедителеный вопрос: «Чего

мы добьёмся, рискуя падением Горбачёва? Ведь тогда мы получим (в

СССР) правительство реванша!»403. Таким образом, экономическая

помощь СССР, то есть лично Горбачёву и его политическому курсу, в

глазах Миттерана была необходимым условием либеральных изменений в

Восточной Европе и в мире в целом, приближавших идеальную цель

дипломатии Пятой республики – «преодоление Ялты». По настоянию

Ф.Миттерана министру иностранных дел Франции Р.Дюма удалось в

окончательной редакции коммюнике избежать упоминания об

императивных «условиях», обставляющих предоставление западной

помощи СССР, хотя косвенно они и были обозначены. Французская

дипломатия была удовлетворена тем, что США не удалось поставить

помощь СССР только под контроль МВФ, в котором они располагают

особым влиянием. Изучение этого вопроса было поручено совместной

проработке МВФ, Всемирного банка, Организации экономического

сотрудничества и развития (OCDE – фр.) и президенту Европейского банка

реконструкции и развития404. В начале осени 1990 г. во время визита

М.С.Горбачёва во Францию Париж выделил СССР кредит в 5 млрд.

франков405. Тогда же был подписан франко-советский договор, задуманный

Миттераном и подготовленный совместным творчеством Р.Дюма и

Э.Шеварнадзе406. Спустя два года этот текст лёг в основу российско-

французского договора 1992 г. В преамбуле договора была определена

403 Attali J. Оp. cit. Р. 536.

404 Vйdrine H. Оp.cit. Р.497.

405 Пресс-конференция М.С.Горбачёва и Ф.Миттерана 29 октября 1990 г. // Вестник МИД СССР. – 1990. -

№22(80). – 30 ноября. С. 24.

406 Договор о согласии и сотрудничестве между Союзом Советских Социалистических Республик и

Французской Республикой. 29 октября 1990 г. // Вестник МИД СССР. – 1990. – №22(80). – 30 ноября. – С. 31-35.

382

принципиально новая основа сближения двух государств:

общечеловеческие ценности, свобода, демократия, справедливость и

солидарность. Статья 2 гласила, что «стороны объединяют свои усилия в

деле преодоления раскола Европейсого континента на антагонистические

блоки и его преобразования в мирную и солидарную Европу, наделённую

постоянными механизмами безопасности и сотрудничества». Они будут

содействовать «превращению Европы в общий дом» и созданию

европейской конфедерации407. Франция обязывалась содействовать

углублению отношений между СССР и Европейскими сообществами, причём, это обязательство не сопровождалось никакими обязывающими

Москву условиями, как это было позже оговорено в схожем франко-

российском договоре 1992 года408.

Во Франции с тревогой наблюдали ослабление политического

влияния советского президента внутри страны. 29 мая 1990 г. главный

оппонент М.С.Горбачева – Б.Н.Ельцин был избран председателем

Верховного Совета РФ, и его фигура не вызывала тогда в Париже ни

доверия, ни симпатии409. Его избрание президентом РФ 12 июня 1991 г. не

помешало приглашению М.С.Горбачёва в Лондон, где 15-17 июля

проходил очередной саммит Семёрки. На франко-германской встрече в

верхах в Лилле, 30 мая 1991 г., Ф.Миттеран и Г.Коль согласились с

целесообразностью присутствия советского президента в Лондоне, не в

качестве полноправного участника, но «для консультаций по вопросам, представляющим взаимный интерес». При этом два европейских лидера не

исключали, что полноправное присоединение президента СССР к Большой

семёрке может быть рассмотрено … «в своё время»410. В Лондоне был

принят принципиальный план помощи СССР и странам ЦВЕ из 6 пунктов, 407 Там же. С. 31. Курсив мой – Е.О.

408 Там же. Ст. 4.

409 Attali J. Оp.cit. Р. 498; Vйdrine H. Оp.cit. Р. 495.

410 Vйdrine H. Оp.cit., Р. 505.

383

представленный Дж. Мэйджором. Он был нацелен на то, чтобы

способствовать интеграции СССР в мировую рыночную экономику. СССР

получил статус ассоциированного члена МВФ и Всемирного банка. Однако

М.С.Горбачёв покинул Лондон, так и не добившись реальных кредитов411.

Ю.Ведрин пишет, что французский президент был разочарован

результатами саммита. Он хотел бы, чтобы «мир и Советский Союз

считали М.Горбачёва своим последним шансом перед хаосом. Надо дать

ему кислорода», – сказал Ф.Миттеран перед лондонской встречей412.

Стремясь поддержать позиции советского президента, Ф.Миттеран, как и все на Западе, проявлял явное сочувствие стремлению республик

Прибалтики к независимости. В ноябре 1990 г. в разговоре с президентом

США на саммите ОБСЕ в Париже Ф.Миттеран, выразив озабоченность

положением в СССР, заметил: «Он (Горбачёв) храбр и умён. Ему угрожает

распад Империи. Это создаёт для нас проблемы с прибалтами. Мы никогда

не признавали их аннексии СССР и мы сохранили их золото. Тем не менее, существование СССР в его нынешнем виде освящено международным

правом»413. Ранее, после избрания Витаутаса Ландсбергиса президентом

Литвы и провозглашения Литвой собственного суверенитета, министр

иностранных дел Франции Р.Дюма настоял на признании этого акта

Францией (11 марта 1990 г.). По свидетельству Ю.Ведрина, Миттеран

тогда сказал министру: «Вы знаете моё мнение, но делайте, как считаете

нужным»414.

Отсутствие блокового противостояния и крушение равновесия, основанного на силе и на страхе, т.е. на военном паритете СССР и США, повышало в глазах Миттерана роль диалога и уважения международного

411 Fontaine A. Aprиs eux le dйluge. P. : Fayard, 1995. Р.520.

412 Vйdrine H. Оp.cit. Р. 506.

413 Vйdrine H. Оp.cit. Р. 500.

414 Ibidem. Р. 492.

384

права в решении спорных вопросов внутри СССР. Акцент ставился на

политическое урегулирование болезненных проблем между Центром и

союзными республиками. Эти принципы проявились в начале января 1991

г. в связи с действиями советских военных, применивших оружие и танки

против мирных жителей в Вильнюсе. Миттеран, не желая выступать с

публичными комментариями, дабы не навредить Горбачёву, позволил

Р.Дюма (министру иностранных дел) сделать совместное критическое

заявление с МИД ФРГ. Посол СССР в Париже Ю.В.Дубинин пишет в

своих мемуарах, что Дюма при этом не замедлил связаться с ним, чтобы

подчеркнуть вынужденный характер этого заявления415. Дело в том, что

французское общественное мнение, особенно влиятельные левые

интеллектуальные круги – опора ФСП, резко осуждало

антидемократические действия советского руководства в Прибалтике.

Позиция французского правительства в вопросе о судьбе советской

Прибалтики была двойственной. В выступлении по французскому

телевидению Р.Дюма повторил приведённые выше доводы Ф.Митерана, заявив, что, с одной стороны, Франция никогда не признавала аннексии

прибалтийских государств СССР, но с другой стороны, нельзя забывать, что последние 50 лет эти республики развивались в рамках СССР. По

свидетельству посла СССР Ю.В.Дубинина, в беседе с ним директор

европейского департамента МИД Франции Ж.Бло “всячески оттенял

стремление Парижа не осложнять и без того нелёгкую жизнь советского

руководства” и уверял, что Франция “не поощряет ничего такого, что

могло бы дестабилизировать центральные власти в СССР, выступает за

решение проблем путём диалога/…/. Франции до сих пор удавалось также

снимать в рамках Европейских Сообществ негативные для советских

властей последствия возникшей в Прибалтике напряжённости”416. В то

415 Дубинин Ю.В. Дипломатическая быль. Записки посла во Франции. – М.: РОССПЭН, 1997. С.290.

416 Там же.

385

время как средства массовой информации Франции предупреждали о

наметившемся реакционном повороте в политике Москвы в отношении

национальных республик, французское правительство призывало к

сдержанности, не желая ослабления внешнеполитического авторитета

Горбачёва и его реформаторского окружения. В событиях в Вильнюсе, а

позже в Тбилиси, Париж видел тревожный признак наступления

консерваторов, если не ещё более серьёзную опасность колебаний самого

Генерального Секретаря ЦК КПССС. Чтобы повлиять на Горбачёва, Миттеран направил ему послание с призывом к политическому

разрешению кризисной ситуации, связывая будущее франко-советских

отношений со способностью советского руководства к политическому

диалогу с республиками.

По мере нарастания противоречий внутри СССР во французском

политическом классе усилились споры о том, кто должен стать

привилегированным политическим партнёром Франции – Союзное

руководство или руководство союзных республик. Миттеран считал, что

следует поддерживать курс на преодоление центробежных процессов в

СССР. Р.Дюма предупреждал против “атомизации” страны, которая может

угрожать стабильности Европы в целом, тем более, что параллельно

происходит нарастание дезинтеграционного процесса в Югославии.

Столкновение двух точек зрения на перспективы развития событий в СССР

проявилось в анализе результатов референдума 17 марта 1991 г. по вопросу

о сохранении Советского Союза. Миттеран высказал советскому послу

удовлетворение результатом голосования в пользу Союза. Он заявил, что

желал именно такого результата417.

События показали, что правы были как раз оппоненты Миттерана

(главным образом из правой оппозиции, а также внешнеполитические

аналитики и советологи), считавшие результаты референдума лишь

417 Там же, с.292.

386

видимостью победы Центра418, не учитывающей стремления национальных

элит и целых республик, а потому искажающей реальные тенденции

развития ситуации в СССР. Уже в начале апреля 1991 г. Грузия заявила о

своей независимости.

Обеспокоенность центробежными процессами в СССР и Югославии

выразилась в выступлении Миттерана на Парижском форуме

“Безопасность Европы на пороге ХХI века» 10 апреля 1991 г.. Размышляя

о «новой архитектуре Европы», французский президент настаивал на том, чтобы «в интересах безопасности и стабильности /…/ чаяния

национальных меньшинств, их законные права обеспечивались в рамках

существующих государств»419.

В соответствии с этим принципом, Миттеран уклонялся от всякого

рода «особых отношений» с новым руководством союзных республик, стоящим в оппозиции к Горбачёву, в том числе с Б.Н.Ельциным – тогда –Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР. Когда в апреле

1991 г. Б.Н.Ельцин прибыл в Страсбург и заявил о желании России

вступить в Совет Европы, генеральный секретарь Совета Катрин Лялюмьер

дала ему понять, что организация, которую она представляет, может

поддерживать отношения только с суверенными государствами, официально признанными международным сообществом.

Принципиальный подход Совета Европы состоял тогда в том, что только

СССР является таким государством, а союзным республикам надо

дождаться подписания нового союзного договора, чтобы говорить о

самостоятельном вступлении в Совет, т.е. решить сначала проблему

суверенитета внутри СССР.

Ф.Миттеран подчеркнул твёрдость этой позиции и свою

лояльность к М.С.Горбачёву, отказавшись официально принять

418 Le Monde, 18-21 mars 1991.

419 Le Monde, 11 avril 1991.

387

Б.Н.Ельцина, прибывшего из Страсбурга в Париж. Посещение Ельциным

Елисейского дворца было обставлено так же, как состоявшаяся незадолго

до этого встреча в Белом доме, о чём Париж специально консультировался

с Вашингтоном. Формально руководитель России был приглашён в

резиденцию президента Франции главой секретариата Елисейского дворца

Ж.-Л.Бьянко. Существует две версии той встречи Ельцина с Миттераном.

Ю.Ведрин пишет, что Бьянко проводил Б.Н.Ельцина в кабинет президента

Франции, где «руководитель одной из пятнадцати союзных республик

СССР» удостоился пятнадцатиминутной беседы с Ф.Миттераном. Посол

СССР во Франции Дубинин даёт свою версию: во время беседы Ельцина с

Бьянко в зал «случайно» вошёл Миттеран. Источники французского МИД

подтверждают, что вторая версия ближе к истине. В то же время, вариант, приведённый Ю.Ведрином, свидетельствует, что в Елисейском дворце

последующее развитие событий породило определённую неловкость за то, что в своё время Ельцину не было уделено должного внимания. Тогда же

дипломатический советник французского президента заявил журналистам: «Ельцин представляет Россию/…/. Здесь не должно быть неясностей.

Советский Союз имеет одного президента. Это М.Горбачёв”420.

Третирование Б.Н.Ельцина, таким образом, объясняется тем, что в глазах

французского президента он и представленная им Россия были наиболее

сильной, но нежелательной альтернативой центральной власти Горбачёва.

Ю.Ведрин передаёт тогдашнее отношение Ф.Миттерана к Б.Н.Ельцину, которое, по его мнению, разделяли все главы Большой семёрки. «(Они) не

испытывали к нему никакого доверия, видя в нём демагога, больше

озабоченного тем, чтобы дестабилизировать Горбачёва, чем поисками

совместного с ним разрешения проблем СССР»421.

420 Подробнее о дипломатической стороне вопроса см.: Дубинин Ю.В. Ук. соч. С.297.

421 Vйdrine H. Les mondes de Franзois Mitterand… P. 503-504.

388

В то же время, Миттеран принял руководителей Литвы и Армении, Ландсбергиса и Тер-Петросяна. Первого – исходя из вышеупомянутого

непризнания Францией её насильственного присоединения к СССР, второго – под давлением сильного армянского лобби. Тогда же

государственный секретарь по иностранным делам А.Вивьен подтвердил, что французское правительство по-разному подходит к вопросу об

отделении от СССР Прибалтики и других союзных республик: оно

выступает за восстановление суверенитета прибалтийских республик

путём переговоров, но считает, что другие республики должны определить

свои новые отношения с Центром в рамках Конституции СССР422. В мае

Миттеран прилетел в Москву с однодневным визитом, и одной из целей

этой поездки была демонстрация поддержки президенту Горбачёву.

Мотивы этой поддержки объяснялись не только симпатиями к

реформаторскому курсу советского президента. В то время как Дж.Буш

связывал своё отношение к Горбачёву с успехом реформ, Миттеран

настаивал на безусловной поддержке423. Дело в том, что, сочувствуя делу

демократизации в СССР, Миттеран и его министр иностранных дел

Р.Дюма ставили во главу угла поддержание стабильности внутри СССР.

Это стало особенно очевидным из поведения французского президента во

время московских событий 19 августа 1991 г.

В то время как Дж.Буш424 и Дж.Мейджор безоговорочно осудили

действия ГКЧП как антиконституционный государственный переворот, Ф.Миттеран в день путча, 19 августа, сделал заявление, из которого

явствовало, что он готов иметь дело с “новыми руководителями” СССР, но

требует у них гарантий свободы и жизни Горбачёва и Ельцина425. В

отсутствие ясного представления о перспективах развития ситуации, 422 Дубинин Ю.В., там же.

423 На встрече Миттерана с Бушем в Париже 14 июня 1991 г. См.: Дубинин Ю.В. Ук.соч. С.301. Курсив мой –Е.О.

424 На второй день после заявления ГКЧП.

425 Le Figaro, 20 aout 1991.

389

ключевой в тексте заявления была фраза о том, что о членах ГКЧП «будут

судить по их делам, в особенности по их отношению к двум указанным

персонам». Правая оппозиция встретила это заявление с возмущением.

Ж.Ширак и В.Жискар д’Эстен днём 20 августа осудили путч. Первый

активно поддержал Ельцина, второй выступил с резкой критикой позиции

Миттерана, проявившего, по его мнению, недостаток твёрдости» в защите

Горбачёва426. Р.Дюма на встрече министров иностранных дел Европейских

Сообществ в Гааге потребовал возвращения Горбачёва к власти, а

Миттеран 20 августа сделал новое заявление о необходимости возвращения

в СССР к демократической практике, осудив тем самым введение

чрезвычайного положения в Москве. “Те перемены, что произошли в

Советском Союзе, – заявил французский президент по телевидению,– идут

против течения /…/ Я думаю, что эти резкие перемены могут прервать, но

не остановить движение в сторону демократизации”. По поводу послания

Янаева, которое французский президент обильно цитировал, особенно в

том, что касалось заверений главы ГКЧП о продолжении курса реформ, начатых Горбачёвым, Миттеран оговорился, что “если новые советские

лидеры не сдержат своих обещаний и не будут соблюдать хельсинкских

соглашений, /… /вся помощь ЕС или западных стран /… /должна быть

прекращена”. “То, что произошло в Москве, может быстро стать актом

холодной войны, но пока это лишь внутриполитическая операция”427.

Интересно, что текст этого заявления в различных изданиях датируется по-

разному. Ю.Ведрин, защищающий позицию Миттерана в дни

августовского путча, включает эту оценку в вечернее выступление