Текст книги "Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире"

Автор книги: Елена Обичкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

НАТО. Для подобных действий каждый раз требовалось бы согласие Совета

НАТО и согласие американцев, так как они могли бы наложить вето на

оснащение этих сил командными средствами, средствами связи, разведки и

обработки информации, а следовательно, ЗЕС не смог бы действовать без

НАТО.

Во-вторых, Франция предложила, чтобы два стратегических

командования НАТО в Европе – SACEUR(Европа)85 и

SACLANT(Атлантика)86 по-прежнему оставались у американцев, а

подчинённые им региональные командующие (Севера и Юга) назначались бы

из европейцев. Это требование Франция обосновывала двумя мотивами: необходимостью установления более сбалансированного евро-американского

партнёрства в НАТО и тем, что последние два командования более

приспособлены для проведения антикризисных операций в Европе под эгидой

ЗЕС 87.

Конкретизируя требование передать южное командование европейцам, французы добивались этого назначения для своего представителя88, что

оказалось неприемлемым для американцев, поскольку они менее чем когда-

83 В Косово сухопутными силами НАТО командовал англичанин – генерал Джексон.

84 GFIM – Groupes de Forces Interarmйes Internationales.

85 SACEUR – Верховное командование союзных сил в Европе имеет задачей обеспечение безопасности от

крайнего севера Норвегии до Турции.

86 SARLANT – Верховное командование союзных сил в Атлантике обеспечивает безопасность Атлантики от

Северного Полюса до Тропика Рака и от территориальных вод США и Канады до берегов Европы и

Африки(кроме Британских островов).

87 Isnard J. Rйnovation des commendements ou un simple rйplatrage //Le Monde, 29-30 juin 1997.

88 Одновременно о своих претензиях на этот пост заявляла Испания. AFSOUTH – Южное командование

союзных сил отвечает за безопасность в Средиземноморье.

230

либо были расположены превращать отношения со своими европейскими

союзниками в равноправное партнёрство и понимали, что возвращение

Франции в военную организацию НАТО в тот момент отвечало, прежде всего, французским интересам, а потому не должно было сопровождаться никакими

уступками со стороны США. Со своей стороны, французские наблюдатели

справедливо заключили, что на деле вопрос о южном командовании стал

показателем истинных намерений США относительно европейской оборонной

идентичности, о которой договорились страны НАТО на Берлинском саммите

1996 г.: ”В отличие от почти всех своих союзников, французский Генеральный

штаб считает, что реально, на практике, не произошло изменения положения

НАТО в Европе и что, вместо настоящей реформы, на сегодняшний день

можно говорить лишь о простом подновлении фасада” 89.

Несмотря на это неутешительное заключение, Франция продолжала

придерживаться курса, определённого в декабре 1995 г., когда Миттеран

принял решение о возвращении французского министра обороны в Совет

министров обороны НАТО и начальника Генерального штаба Франции в

военный комитет Альянса. Вес страны в этих органах определялся правилом

“одна страна – один голос” (как и в Совете министров иностранных дел

НАТО) и принципом консенсуса в принятии решений.

Заявляя о намерении Франции вернуться в военную организацию НАТО, Ж.Ширак стремился к утверждению страны на ключевых позициях в Альянсе, дабы она возглавила процесс тcановления европейской оборонной

идентичности. Французский президент объявил о своём решении в

преддверие Мадридского саммита НАТО (лето 1997). Одним из центральных

вопросов этого саммита было приглашение в организацию первых

очередников из Восточной Европы: Чехии, Польши и Венгрии. Франция

ожидала от этой встречи в верхах демонстрации доброй воли своих

89 Isnard J. Renovation … // Ibid. См. также: Gnezotto N. L’Union et l’Alliance: les dilemmes de la dйfence europйenne // Notes de l’IFRI, N 2, 1996.

231

союзников в отношении французских предложений. К требованию отдать

Франции пост Верховного командующего Южным театром добавилось

желание видеть среди первых восточноевропейских кандидатов на

вступление в НАТО Румынию, Словению и Болгарию. Однако из-за

отсутствия серьёзной поддержки со стороны европейских партнёров

Франции90 и категорического отказа США уступить европейцам Южное

командование на Средиземноморье (в месте дислокации 6-го флота США) ни

одно из условий Франции не было выполнено, и предполагаемое возвращение

страны в военные структуры НАТО на Мадридском (июльском) саммите не

состоялось91.

Ширак выступил в Мадриде против упоминания в итоговом документе

прибалтийских стран в качестве возможных кандидатов на вступление (второй

волны) в НАТО, но поддержал в этой роли кандидатуры Румынии и Словении.

Кроме того, Франция отказалась платить за расширение НАТО. Ширак заявил, что поскольку в современной Европе нет необходимости в тяжёлых

структурах и больших количествах вооружений, финансирование и

расширение НАТО должно идти за счёт самих новых членов, а также за счёт

перераспределения имеющихся ресурсов92.

Возникла своего рода тупиковая ситуация, выход из которой должно

было искать новое правительство под руководством Л.Жоспена. Считалось, что, находясь в оппозиции, социалист Л.Жоспен занимал в отношении НАТО

более голлистскую позицию, чем голлист Ж.Ширак. Возвращение Франции в

НАТО вызывало серию опасений относительно сохранения позиций Франции

90 По вопросу о южном командовании сходную с французской позицию занимала Испания, которая также

отказалась от вступления в военную организацию НАТО (планировавшегося на время Мадридского саммита) из-за неуступчивости США в этом вопросе, тем более, что Великобритания противилась удовлетворению

испанских условий из-за Гибралтара. Испания присоединилась к военной организации НАТО с 1 января 1999

г. после урегулирования ряда вопросов.

91 Le Figaro, 1 juillet 1997. Хотя по поводу соответствующего заявления министра иностранных дел нового

правительства Франции, Ю.Ведрина (4 июля 1997 г.) Елисейский дворец выразил неудовольствие, считая его

преждевременным, поскольку подобные заявления – прерогатива президента.

92 Le Monde, 10 juillet 1997.

232

в мире. Они высказаны, в частности, в статье П.Бонифаса, вышедшей

накануне Мадридской встречи, весной 1997 г.:

– возвращение происходит в момент, когда Франция сокращает свои

вооружённые силы. Совпадение этих двух процессов уменьшает

международный вес страны;

– Франция будет стеснена в отстаивании собственных требований в

франко-американских трениях, поскольку возвращение в НАТО происходит

потому, что она признаёт превосходство США;

– даже если Франция формально не вернётся в военные структуры

НАТО, она уже подала сигнал, что отказывается от своей обособленности. Из

особого союзника она превращается в обыкновенного, нормального (во

Франции говорят о «банализации» её позиции среди союзников по НАТО); – последнее лишает европейцев всякой альтернативы в ориентации

автономной европейской обороны: хотя эта альтернатива далеко не всегда

принималась европейскими союзниками, только Франция потенциально могла

бы заинтересовать новых членов ЕС и НАТО (страны ЦВЕ), показав им, что

они могут полагаться не только на США93.

До парламентских выборов Л.Жоспен открыто выступил против

решения Ж.Ширака о возвращении страны в военные структуры НАТО.

Отталкиваясь от голлистской традиции в отношении НАТО, Жоспен

возвратился к пацифистской социал-демократической идее роспуска военных

блоков:«Позиция Франции была оригинальной, она была принята нашими

партнёрами /…/. Если мы могли занимать такую позицию в годы

существования Варшавского Договора, почему мы не можем этого делать

теперь, когда для нас не существует реальной угрозы?»94.

Относительно создания автономной европейской обороны внутри

НАТО, Жоспен заметил: «Сейчас самый неподходящий момент для того, 93 Boniface P. Op. сit. // RI et S. – printemps 1997. Р.26.

94 Выступление по RF-1 03.02.97 // Le Monde, 5 fevr. 1997.

233

чтобы ставить такого рода вопросы», и попутно осудил «тенденцию к

гегемонии США». Кроме того, социалисты выступили против расширения

НАТО на Восток95. О преждевременности заявлений о полном возвращении

Франции в военную организацию НАТО предупреждал в начале 1997 г.

министр иностранных дел в правительстве Жоспена, социалист Ю.Ведрин: «Франция возвратилась в 1995 г. в НАТО, надеясь таким образом повлиять на

изменение американской позиции и позиции своих европейских партнёров.

Она одним махом раскрыла свои карты и теперь находится в затруднении

перед лицом США, менее чем когда-либо желающих делиться властью в

Альянсе, который скоро будет расширен, но не реформирован»96.

Не случайно результаты внеочередных парламентских выборов весны

1997 г. накануне Мадридской встречи в верхах были прокомментированы в

окружении Генерального секретаря НАТО Х.Соланы следующим образом: ”Блокирование обсуждения вопроса о передаче командования Юга европейцу

и приход к власти в Париже правительства левых сил делают перспективы

возвращения Франции маловероятными”97. Однако, в большей степени, чем

смена правительства во Франции, отклонение французских требований США

привело к совпадению позиций президента и нового премьер-министра при

подготовке Мадридской встречи 98.

В то же время, Л.Жоспен оставил возможность для диалога с

союзниками по НАТО, выдвигая следующие принципы франко-атлантических

отношений:

– подтверждение солидарности Франции в случае агрессии,

предусмотренной договором,

– решительная поддержка Францией всех операций союзников по

урегулированию кризисов,

95 См. статью М.Рокара: Le Monde, 19 avril 1997.

96 Le Monde, 31 janv.1997.

97 Le Monde, 7 juin 1997.

98 Jospin L. La politique de dйfence de la France// DN. – Novembre 1997. P.11.

234

– усиление европейской идентичности в области европейской обороны и

безопасности внутри Альянса, неразрывно связаноe с перераспределением

полномочий между американцами и европейцами,

– развитие отношений Франции и России в рамках Основополагающего

Акта Россия – НАТО, так же как со странами ЦВЕ, поскольку качество

отношений с Восточной Европой является одним из ключей к европейской

стабильности99.

Правительство левых сил по сути продолжило линию, начатую при

Ф.Миттеране: избегая демонстративных шагов, Франция постепенно

возвращается к конструктивному участию в натовских структурах. Министр

обороны А.Ришар заявил по этому поводу 10 февраля 1998 г.: “Мы намерены

прочно занять своё место при обсуждении новой стратегической концепции и

внутренних реформ Альянса. Для нас важно присутствовать в системе

GFIM100, в особенности в постоянных штабных структурах и в Группе

оперативного планирования/…/. Мы стремимся к оперативному

взаимодействию с нашими союзниками”101.

В итоге, стратегическая линия Франции по созданию европейской

оборонной идентичности, связанной с реформой НАТО, а также стремление к

обретению особого веса внутри европейской составляющей НАТО, оказались

нереализованными. Однако французское правительство, верное курсу на

создание автономной европейской обороны в опоре на ЗЕС, постепенно

продвигало идею совместной оборонной и внешней политики (PESC) ЕС, т.е.

становления европейской оборонной идентичности «снизу». Паллиативными

мерами в этом направлении можно считать двусторонние соглашения

Франции с ФРГ и Великобританией. При этом Франция рассчитывала на свои

преимущества в ядерной и космической областях.

99 Ibid.

100 GFIM – CJTF (Combined Joint Task Forces) – Groupe des Forces Interarmйes Multinationales.

101 PIC, Bulletin du Ministиre des Affaires Etrangиres, 11.02.98. P.19.

235

В Нюрнберге в декабре 1997 г. на франко-германском Совете по

обороне и безопасности было заявлено: «Обе страны готовы начать диалог о

роли ядерного сдерживания в контексте европейской оборонной политики»102.

В декабре 1998 на франко-британской встрече в верхах в Сен-Мало было

заявлено о планах создания новой оси европейской обороны двух

европейских ядерных держав – Лондон-Париж, которая должна составить

основу союзных европейских вооружённых сил103. Министр обороны

А.Ришар, выступая перед Национальным собранием с докладом о военном

бюджете на 1998 г., заявил о близости французских и британских позиций в

существенном для взаимоотношений с НАТО и США вопросе: «Традиционная

идея европейской обороны вне НАТО не реалистична/…/. Но Франция не

отказывается от своей автономии в принятии решений, и точка зрения

Великобритании не очень далека от её точки зрения. Другие страны, кажется, согласны со своим второстепенным участием в операциях под руководством

американцев; эта идея не подходит ни Франции, ни Великобритании». При

этом А.Ришар напомнил, что «во время Югославского кризиса европейцы

предпочли бы иметь возможность выработать и реализовать самостоятельно

пути восстановления мира»104.

В свете последующих событий (косовского конфликта) следует

остановиться на достигнутой к 1998 г. степени участия Франции в военных

структурах НАТО:

1.Франция по-прежнему сохраняет автономию решений в области

обороны и безопасности, что, по мнению А.Ришара, тяжело отражается на её

бюджете, в то время как другие европейские страны добровольно согласились

«пользоваться американским ядерным зонтиком»105. Выбор Франции состоит

в том, чтобы взять на себя расходы по обеспечению её независимости, не

102 Там была принята «Совместная концепция в области обороны и безопасности»//Le Monde, 10 dec. 1997.

103 Известия, 5 дек. 1998.

104 Assemblйe Nationale. Avis, presentй au nom de la Commission des Affaires йtrangиres, sur le projet de la loi de Finances pour 1998 (N230). Col. 4.38.12(307-5). N307. (Nov.1997). P.30-31.

105 Выражение А.Ришара.

236

отказываясь при этом от совместных военных программ с союзниками, притом, что долговременные перспективы Франции и союзников разнятся.

2.Франция не участвует: в Комитете оборонного планирования106 и в

Группе ядерного планирования107.

3.Франция участвует в Совете НАТО, объединяющем министров

иностранных дел и, в случае необходимости, в Совете глав государств и

правительств; она имеет постоянных представителей в постоянных органах

Совета НАТО, а при главных командованиях НАТО существуют французские

военные миссии.

4.Франция представлена в Международном секретариате, в задачи которого

входит реализация решений Генерального Совета НАТО, и в многочисленных

гражданских комитетах и агентствах Альянса.

5.Отношения Франции и НАТО конкретизированы благодаря заключению

многочисленных конфиденциальных соглашений, определяющих процедуры

применения французских сил в случае, если она решит выступить на стороне

союзников.

6.Создание Еврокорпуса с участием Франции повлекло за собой подписание

соглашения между начальниками германского и французского Генеральных

штабов и Верховным командующим союзных сил в Европе относительно

взаимодействия между Корпусом и НАТО.

7.Франция продолжает участвовать в ряде инфраструктур НАТО – в

электронной системе наземных средств противоздушной обороны (НЭИДЖ), в Агентстве по снабжению запчастями, техническому обслуживанию и

106 Орган, принимающий решения по вопросам, прямо связанным с обороной, и со всеми аспектами, относящимися к объединённым военным структурам НАТО. Собирается 2 раза в год. В нём представлены

министры обороны и постоянные послы стран НАТО.

107 Собрания Группы происходят теперь совместно с Комитетом оборонного планирования. В Группе

разворачивается обсуждение всех вопросов, касающихся роли ядерного оружия в рамках стратегии ядерного

сдерживания и оборонной политики НАТО. Поскольку ГЯП создана в декабре 1966 г., Франция никогда в ней

не участвовала.

237

ремонту техники Н(АМСА), в Конференции глав национальных

департаментов вооружений (КНАД), в Военном бюро стандартов (БМС), в

Исследовательском центре по противолодочным операциям (САКЛАТСЕИ), в

Управлении по эксплуатации трубопроводов в Центральной Европе (Марсель-

Зальцбург, Гавр-Дюнкерк-Карлсруэ ) – СЕОА, в Центре исследований в

области противовоздушной обороны. Франция давно участвует в системе

воздушной тревоги НАТО. В настоящее время она всё полнее интегрируется в

программу высшей инфраструктуры, которая должна стать системой

командования и контроля над воздушными операциями НАТО.

8.Франция несёт часть расходов по различным статьям бюджета НАТО, в

частности, бюджета инфраструктуры.

9.Франция принимает участие во всех политических действиях Альянса на

уровне Совета и на уровне рабочих групп и комитетов, зависящих от Совета.

10.Французские силы были широко задействованы в операциях НАТО в

бывшей Югославии108, что позволило Франции полноправно участвовать в

обсуждении мер по урегулированию» этих кризисов в Военном комитете

НАТО.

11.Франция участвует в манёврах НАТО (ежегодно около 20 наземных, 12

морских и 10 учений по отработке взаимодействия армий). В то же время, она

провела 40 учений вне НАТО и участвовала в 25 учениях в рамках программы

«Партнёрства ради мира».

12.Сближение Франции с военной организацией НАТО, о котором было

официально заявлено в Декларации министра иностранных дел Франции

А.Жюппе 5 декабря 1995 г. на Совете НАТО, характеризуется:

– участием французского министра обороны в совещаниях Совета министров

обороны НАТО;

108 Deny Flight, SHARP GUARD (НАТО и ООН), IFOR (в Боснии), SFOR , в бомбардировках Югославии и

союзных силах в Косово весной 1999 г.

238

– участием в Военном комитете и связанных с ним органах. Статус

французского представителя в нём изменён 14 марта 1996 г.: из главы

военной миссии он превратился в Военного представителя при Военном

комитете;

– укреплением связей с региональными командованиями НАТО;

– полным участием в рамках НАТО в текущих разработках по обновлению

военных структур109.

Таким образом, на конец 1997 г. положение Франции по отношению к

военным структурам НАТО можно охарактеризовать как «полу-участие», и

эта незавершённость процесса возвращения в союзную организацию в целом

устраивала французские правящие круги по нескольким причинам. Прежде

всего, франко-американские трения вокруг выдвинутых Францией условий

(европеизация южного командования) показали, что Франция возвращается в

НАТО не в качестве долгожданного партнёра, а скорее как блудный сын, обязанный подчиняться установленным внутренним правилам. Кроме того, во

французском правящем классе, в первую очередь, между президентом и

правительством, не было единства ни по поводу возвращения в НАТО, ни по

вопросу о будущем Альянса. В частности, социалисты по-своему подходили к

проблеме расширения НАТО на Восток.

Точка зрения нового парламентского большинства была изложена в

докладе Комиссии Национального собрания по иностранным делам (декабрь

1997 г.)110. Председатель Комиссии Ж.Мегар напомнил о первоначальном

принципе взаимоотношений стран Восточной Европы с НАТО – «партнёрство

ради мира». Он позволял развивать интенсивное сотрудничество в военной

сфере, но не затрагивал обязательств по ст.5111.. Этот принцип был одобрен

Брюссельским саммитом НАТО в январе 1994. Тогда, казалось, идея

109 Fssemblйe Nationale. Avis prйsentй au nom de la commission des Affaires Etrangиres sur le projet de loi de Finances pour 1998. (N230). Nov. 1997. T.V: Dйfense. Col. 4.3812(307-5), N307.

110 Op. cit.

111 Ibid. P.37.

239

расширения уступила место принципу сотрудничества, договоры о котором

заключались с каждой страной отдельно, причём, к этим странам применялся

уравнительный подход. В результате 27 стран стали партнёрами НАТО, что

позволило им участвовать в манёврах и операциях, не касающихся

применения ст.5. В Синтре 30 мая 1997 г. страны НАТО и эти партнёры

приняли решение об учреждении Совета евро-атлантического партнёрства, чтобы позволить новым партнёрам принимать более деятельное участие в

решениях, в частности, по урегулированию кризисных ситуаций (не

предусмотренных ст.5). Предполагалось, что планирование в сфере

партнёрства будет сближаться с натовским планированием, и что программа

натовских расходов должна распространяться и на партнёров. По мнению

Комиссии Национального собрания, эта ориентация способствовала

вызреванию системы коллективной европейской безопасности, но решение о

расширении НАТО на Восток, по мнению Франции, опрокинуло этот

процесс112.

Решение Мадридского саммита НАТО (8 июля 1997 г.) о начале

переговоров по поводу вступления Польши, Чехии и Венгрии в 1999 г., по

мнению авторов доклада, диктовалось соображениями, чуждыми

стратегической целесообразности, но отвечало настойчивым просьбам стран

ЦВЕ, тем более что Россия категорически протестовала против этого, а также

соответствовало стремлениям США, для которых расширение НАТО на

Восток сделалось приоритетом с 1994 г.113.

В докладе было выдвинуто два возражения против расширения НАТО.

Во-первых, оно могло показаться попыткой «ущемить(ligoter) Россию, в

то время как следовало бы её приручить, интегрировать в систему».

Первоначальный принцип партнёрства имел то преимущество, что

112 Ibid. Р.17.

113 Французы усматривали в этом не только результат давления со стороны лоббирующих групп (польских, венгерских, чешских), но и широкие перспективы, которые расширение открыло для американского ВПК, не

говоря уже об американском стремлении создать противовес ЕС, который не способен к столь быстрому

расширению.

240

предоставлял России доступ к срочной информации о натовских инициативах, не давая ей при этом права вето. Поэтому он прекрасно соответствовал

переходному периоду в отношениях России с Западом, «когда она уже не

является противником, но не стала ещё партнёром, заслуживающим

стопроцентного доверия»114. Таким образом, расширение НАТО в

определённой степени закрепляло недоверие к России, несмотря на

подписание Основополагающего Акта Россия-НАТО, придававшего России

особый статус в отношениях с Альянсом: гарантии нераспространения

ядерного оружия на территорию новых восточных союзников НАТО и

создание постоянного Совета НАТО-Россия, который должен собираться на

регулярной основе, а также в случаях кризисов или любой ситуации, угрожающей миру и стабильности. Примером подобного недоверия к России

французы считали решения НАТО против «сербских экстремистов» в Боснии-

Герцеговине, о которых Россию даже не проинформировали. В то же время, противодействие России расширению НАТО на Восток в глазах французских

аналитиков было чревато ростом в ней антизападных настроений в случае, если расширение состоится.

Второе соображение против расширения на Восток касалось его

принципа. Решения Мадридского саммита устанавливали дискриминацию по

отношению к странам, не вошедшим в первую тройку, то есть, по крайней

мере, к девяти государствам115.

Таким образом, после Мадридской встречи в рассуждениях

представителей правящего большинства по поводу расширения НАТО, также

как и по поводу будущего франко-атлантических отношений, чувствовались

голлистские мотивы: антиамериканизм, стремление к повышению роли ЕС, открытость идее Европы от Атлантики до Урала для обеспечения

стабильности и безопасности континента. В то же время, Франция явно не

114 Ibid. Р.18.

115 Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения, Македония, Албания, Болгария (и возможно, позже, Украина).

241

намерена была оставаться вне круга стран в(озглавляемых США), допущенных к принятию решений по обеспечению европейской безопасности.

Доказательство тому – признание факта, что европейская безопасность

невозможна без НАТО. Нельзя сказать, что во французских дипломатических

кругах не раздавались предостережения против сближения с НАТО на

американских условиях. В частности, посол Ф.Гютманн, бывший генеральный

секретарь французского МИД, в начале 1998 г. выразил опасение, что в

случае, если европейские партнёры Франции не окажутся готовыми к

решению вопроса о реформе НАТО в пользу усиления европейской оборонной

идентичности, а Франция всё же согласится авансом заплатить за

гипотетическое создание европейской оборонительной опоры сближением с

НАТО, идущим дальше его межправительственных структур, то страна будет

вынуждена следовать политике НАТО, направляемой США116.

После мадридского «кризиса» в отношениях Франции с НАТО три

события определили французскую стратегию строительства евро-

атлантического партнёрства: франко-британская Декларация Сен-Мало 1998

г., военная операция НАТО против Югославии 1999 г. и события 11 сентября

2001 г.

Известно, что Францию и Великобританию разделяют разные взгляды

на евро-атлантическое партнёрство и на европейскую автономию в области

безопасности. В 80-е и в начале 90-х годов Франция опиралась на ФРГ, чтобы

преодолеть сопротивление внутри Европейского сообщества планам создания

европейской обороны. Но ФРГ, тесному взаимодействию с которой Франция

обязана успехом многих своих инициатив в этой области, также не разделяет

отношения Франции к роли НАТО и США в Европе. Для Германии НАТО

остаётся несущей опорой архитектуры европейской безопасности, гарантирующей американское присутствие в Европе, которое в Берлине

считают обязательным. Это присутствие включает всю гамму операций от

116 Gutmann F. Aprиs Madrid, Amsterdam, Luxembourg…La France, l’Europe et l’OTAN // DN. -Fevrier 1998. P.5.

242

коллективной обороны до урегулирования кризисов, а смысл собственной

Европейской политики безопасности заключается в выполнении

Петерсбергских задач. В случае кризиса, как считают в ФРГ, принятие

решения о политическом и военном вмешательстве должно быть возложено на

НАТО. Франция с этим не согласна. Она придаёт решающее значение

большей реальной автономии ЕС и самой Франции от НАТО, то есть от США.

Кроме того, с началом распада Югославии франко-германские отношения в

области безопасности стали менее плодотворными из-за нежелания ФРГ

вмешиваться в Боснийский кризис. Неблагоприятная реакция общественного

мнения Германии на возобновление французских ядерных испытаний и

решение Франции о профессионализации армии, которое создавало разницу

между двумя национальными моделями вооружённых сил, нарушили

динамичное сотрудничество франко-германской пары в становлении

европейской оборонной идентичности. Оставшись в одиночестве, Франция

должна была признать, что европейская оборона не может строиться без

НАТО. Французская дипломатия избрала тогда единственно возможную

тактику «Троянского коня», напоминающую британскую в отношении

европейской оборонной идентичности. Париж решил действовать не только в

рамках европейских институтов, но и в Альянсе, создавая в нём механизмы, позволяющие проводить автономные операции силами ЕС в опоре на средства

НАТО, тем более что у неё уже имелись солидные наработки в области

взаимодействия между европейскими союзниками. Движение в военную

организацию НАТО было прервано в 1997 году, из-за вышеописанных

разногласий вокруг французских условий такого возвращения. Из кризиса

французскую евро-атлантическую политику вывело в 1998 г. изменение

позиции Великобритании. Договор Сен-Мало решил для Франции сразу три

проблемы. Ушло в прошлое упорное сопротивление Великобритании планам

европейской оборонной автономии, была компенсирована потеря динамики

франко-германской пары, открылись новые перспективы отношений Франции

243

с НАТО. Но провозглашённая в Сен-Мало решимость Франции и

Великобритании придать ЕС институты, позволяющие принимать решения в

области внешней политики и политики безопасности и военные средства для

реализации этих решений, не означала единства целей. Для Парижа договор

Сен-Мало был прежде всего частью европейского проекта. Для Лондона, как

считает британский исследователь Дж. Ховорт, он был средством спасти

Альянс, в котором полностью нарушилось равновесие117. Т.Блэр был убеждён, что без создания собственных военных сил ЕС именно НАТО может

погибнуть. Осознание европейцами исчезновения угрозы с востока Европы

привело к пренебрежению в странах ЕС оборонными программами и

увеличило диспропорцию между военными потенциалами этих стран и США.

В отсутствие у США решимости осуществлять полномасштабное военное

вмешательство в Европе самоустранение европейцев от защиты собственной

безопасности могло иметь катастрофические последствия. В 1998 г. стало

очевидным, что нарастание этнического напряжения в Косово чревато новым

конфликтом, а у европейцев не имеется средств ему помешать. ЗЕС в этом

контексте не мог расцениваться в качестве надёжного института решения

проблем, а потому само его будущее было проблематичным. Таким образом, и британское правительство вынуждено было признать, что новые задачи и

расширение зоны ответственности НАТО ставили под вопрос структуру

европейской безопасности, сложившуюся ещё в годы холодной войны.

Если задуматься о результатах французской политики реформы евро-

атлантических отношений, то их можно охарактеризовать как «полу-успех».

Подключение Великобритании к процессу становления автономии

европейской безопасности изменило содержание, которое первоначально

вкладывала в него Франция. По сути, речь шла отныне о разграничении

полномочий между НАТО и ЕС в сфере обороны. И по-прежнему для успеха

любой инициативы внутри ЕС требовалось согласие США.

117 Howort J. La France, l’OTAN et la sйcuritй europйenne // Ibidem. P. 1006.

244

Для Франции период после Сен-Мало и до институционализации

европейской внешней и оборонной политики в Ницце в 2000 г. был наполнен

борьбой со стремлением США контролировать этот процесс, ограничив его

рамками НАТО, что было зафиксировано на вашингтонском саммите Альянса, в новой стратегической концепции НАТО в апреле 1999 г.118.

Такое решение было прямым следствием косовского кризиса. С начала

90-х годов в отношении любой инициативы по реализации европейской

оборонной идентичности вставал вопрос, не нацелена ли она против

присутствия американских сил в Европе. История урегулирования

европейских кризисов 90-х годов уверила европейцев в необходимости такого

присутствия. Но одновременно всё больше обнаруживалось, с одной стороны, расхождение интересов США и стран ЕС относительно методов и целей

антикризисного вмешательства, с другой стороны, политическое, военное и

стратегическое бессилие европейцев, что способствовало постепенному

повороту сомневающихся в сторону французской идеи европейской

оборонной идентичности. Особенно остро эти черты проявились во время

подготовки и проведения натовской операции против Югославии весной 1999

года. Франция приняла в ней полномасштабное участие, хотя первоначально

не разделяла линии США на военное урегулирование косовского

конфликта119. Она предпочла действовать в согласии с НАТО, под эгидой

американцев, чтобы избежать изоляции и участвовать в послевоенном

урегулировании. Вместе с тем, эта операция извратила линию, которой