Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

Текст добавлен: 5 октября 2016, 04:10

Текст книги "Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире"

Автор книги: Елена Обичкина

Жанр:

Политика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Назад к карточке книги

Кувейта. Франция оспаривала целесообразность военной операции на

территории Ирака и отправила эмиссаров в арабские государства региона с

предложением созвать международную конференцию по урегулированию

арабо-израильского конфликта. Это вызвало неудовольствие США.

Инициатива, выдвинутая Францией в разгар Иракского кризиса, была

расценена американцами, как попытка отвлечь внимание мирового

сообщества от Ирака и Кувейта, увязав арабо-израильский и иракский

вопросы170. Подозрительность американцев была связана и с тем, что они не

могли забыть отказа Франции пропустить через своё воздушное пространство

их самолёты, направлявшиеся бомбить Ливию, хотя с того времени прошло 9

лет.

Несмотря на то, что после начала «Бури в пустыне» участие Франции в

военных операциях под руководством Пентагона было полным и

безусловным171, дивиденды от этого участия были минимальными. Оно не

169 Об этом пишет журналист и писатель П. де ля Горс: De la Gorce P. Une politique йtrangиre faite de contradictions // Le Temoignage chretien. – 1996. – 12 janvier.

170 Об этом пишет посол Франции в США (1989-1995): Adrйani J. Les relations franco-amйricaines // PE . – 1995.

– N4. P.891.

171 Франция направила для участия в военных операциях против Ирака 15 000 человек.

278

обеспечило Парижу политической роли в урегулировании конфликта. В то же

время, Франция отказалась от самостоятельного диалога с Ираком, с которым

её связывал ряд перспективных экономических проектов. По завершении

операции США стали рассматривать Ближний и Средний Восток как сферу

своих интересов. После победы над Ираком Вашингтон активно продвигал

идею установления прочного мира на Ближнем Востоке. В течение двух лет, начиная с Мадридской конференции и заканчивая Осло, при посредничестве

США и, формально, СССР (потом России) произошли важные сдвиги в

решении арабо-израильских проблем. Французская дипломатия, ратовавшая за

палестино-израильский диалог, была оттеснена на второй план, хотя Франция

играла в становлении этого диалога не последнюю роль, настойчиво защищая

права палестинцев на политическую самостоятельность в обмен на признание

ими Израиля и гарантии его безопасности. Не следует забывать, что ещё 2 мая

1989 г. Ф.Миттеран добился от Ясера Арафата признания, что статьи Хартии

ООП, предусматривающие разрушение Израиля, «устарели»172.

Лавры ближневосточного урегулирования достались американцам: арабо-израильские договорённости стали творением американского

Госдепартамента. Франция даже не была приглашена на Мадридскую

конференцию по Ближнему Востоку и должна была наблюдать, как

американцы отдают своим новым сирийским союзникам опеку над Ливаном –давней зоной французского влияния. После «Бури в пустыне» США

заговорили о рождении нового мирового порядка, и понятно, что

исключительное лидерство в нём они оставляли за собой.

Французское общественное мнение было травмировано американским

натиском. Вопрос о роли Франции в мире зазвучал с новой остротой, тем

более что в нём слышны были отголоски германского объединения.

Главный мотив американских претензий к Франции – упрёки в том, что

она ненадёжный союзник. Главный мотив французских претензий к США –172 Bozo F. La politique йtrangиre de la France. Р.99.

279

убеждение, что американцы хотят заставить весь мир «шагать с ними в ногу», «равняться на них», с чем французы категорически не согласны. Кроме того, рассуждая о дружбе с США, французские политики задаются вопросом: «можно ли на равных дружить со слоном?»173. Ю.Ведрин так определяет

формулу отношения Франции к США: «Франция не равняется на США, хотя

является их другом и союзником»(ami, alliй, mais non alignй). Он считает, что

«США могут быть гегемонистскими, не желая этого, просто потому, что они

принимают решения, соответствующие их интересам, не отдавая себе отчёта в

том, насколько это затрагивает интересы других стран»174. По свидетельству

Ведрина, Миттерана постоянно раздражала манера американских президентов

(особенно Р.Рейгана) представлять дело так, чтобы все усвоили, что президент

США является мировым лидером и что его союзники сплачиваются вокруг

него – поведение, свойственное Рейгану во время встреч Большой cемёрки.

Для Миттерана речь шла не только об эмоциональном раздражении. Эта

позиция определялась сознанием, что после исчезновения единственного

равнозначного оппонента США в лице СССР Соединённые Штаты стали

мировой доминантой. А Франция не желала раствориться в общей массе

стран, так или иначе являющихся объектами американской политики. Эта

позиция нашла отражение в программном документе, излагающем новые

внешнеполитические ориентиры СП («Новые горизонты для Франции и

социализм»)175: « Наступило время, когда политическая ориентация, лежащая

в основе практических действий государств, будет определяться не

идеологией, а, как и в прошлом, историческими и географическими

мотивами». «Выход из Ялты», т.е. преодоление послевоенного раскола мира, приобретает, по мысли теоретиков СП, иное звучание в свете возможности

173 Так ставит вопрос министр иностранных дел Франции в правительстве Л.Жоспена Ю.Ведрин:Vйdrine H.La politique йtrangиre de la France.// RI et S. -Hiver 1996. – N24. P.17.

174 Ibidem.

175 Un nouvel horizon pour la France et le socialisme // Le Poing et la Rose. – Janvier 1992. – N135. P.33-34.

280

реализовать проект многополюсного мира, основанного на правовых нормах, а

не на силе и гегемонии одного государства.

Неудачи во многом инерционной политики первой половины 90-х годов

заставили окружение президента Ж.Ширака искать новые принципы

отношений Север-Юг, также как и отношений с США и Россией. Франция

исходила из того, что новый мировой порядок находится в стадии

становления (французские аналитики часто употребляют термин «мировой

беспорядок» – le dйsordre mondial), и предстоящие десятилетия

представлялись ей периодом перехода, потрясений и конфликтов. Поэтому

Франция видела свою задачу в том, чтобы привнести в процесс становления

новой международной системы “больше права, больше порядка, меньше

насилия, в особенности, меньше оружия массового уничтожения”176. Это

относилось и к Балканам, и к странам Юга (арабский мир, Средиземноморье, включая Балканы, Чёрная Африка), и к постсоветскому пространству.

б. Противоречия франко-американского партнёрства на рубеже веков

Во времена холодной войны дипломатия Пятой республики делала

ставку на советско-американские противоречия в рамках блокового

противостояния, провозглашая своей целью преодоление гегемонизма двух

сверхдержав, что подразумевало особые отношения с США, для которых

Франция всегда оставалась самым строптивым из западных партнёров, и

особые отношения с СССР, для которого Франция стремилась сделаться

“мостом” в диалоге с Западом. В 1995 г. А.Жюппе заявил: ”Сегодня наши

устремления нацелены в другом направлении: мы должны выработать

партнёрство нового типа с США и Россией, которые, в свою очередь, должны

определить собственную роль в мире, сделать так, чтобы Европу не оставили

вне основных процессов региональной интеграции, находящихся в стадии

176 Vйdrine H. Op.cit. P.246.

281

становления”177. Окончание холодной войны изменило условия

дипломатической игры: объединение Германии нарушило равновесие в

Европе, а распад СССР и ослабление России – равновесие в мире. Поэтому

линия утверждения особой мировой роли Франции уже не проходит между

Западом и Востоком, а направлена против американского гегемонизма, и под

словом “многополярность” сегодня во Франции понимают сопротивление

господству одной сверхдержавы – США178. В то же время, Франция отдаёт

себе отчёт в том, что в создающемся миропорядке у ЕС и у США единое

будущее, основанное на общности либеральных ценностей и на понимании

собственной универсальной миссии, которая состоит в утверждении этих

ценностей в глобальном масштабе. Другое дело, что в признании общего

будущего для Франции очень важно сохранить своё особое положение, которое Ж.Ширак назвал “выдающимся, но хрупким”179, что и создаёт

напряжённость между двумя странами. Франко-американские отношения, как, впрочем, и во времена холодной войны, отмечены этой двойственностью.

Особенно наглядно это проявляется, когда речь идёт об участии в

урегулировании кризисов, в частности, в Боснии в 1995 г. Отличие

французской позиции в этом кризисе от позиции США состояло в требовании

сохранить эмбарго на поставки вооружений воюющим сторонам180.

Первоначально Миттеран обнаружил стремление к компромиссу с Сербией. В

начале конфликта, в декабре 1991 г., по воспоминаниям Ю.Ведрина, президент сказал в одном из интервью: « Вы спрашиваете, кто агрессор, а кто

жертва? Я не в состоянии ответить на этот вопрос»181.

До конца лета 1995 г. американцы отказывались от военного

вмешательства в боснийский конфликт. Ширак, став президентом, начал

настойчиво добиваться активного вмешательства в Боснии вначале – в опоре

177 PE. – 1995. – №4. Р.250.

178 Hanski P. Chirac: “la voix de la France” c’est moi.// La Libйration, 28 aout 1997.

179 Из выступления Ж.Ширака перед послами Франции 27 августа 1997.

180 Сенат США проголосовал за снятие эмбарго на поставки оружия боснийским мусульманам 24 июля 1995.

181 Vйdrine H. Les mondes de Franзois Mittйrand. Р. 603.

282

на ООН (Forpronu), затем, особенно после кризиса с взятием сербами в

заложники отряда «голубых касок», среди которых было много французов, наблюдая бессилие ООН, французский президент стал решительно призывать

Клинтона к вмешательству в опоре на силы Альянса. Это явилось главной

темой его обращений к американцам во время первого же визита в США в

июне 1995 г. в качестве председателя ЕС. Однако, хотя настойчивость

французского президента и активность французского контингента в Боснии

сыграли не последнюю роль в выборе позиции США, в конечном итоге

враждующие стороны сели за стол переговоров в результате американских

акций: европейской поездки Р.Холбрука и натовской военной операции

«Решительная сила» (30 августа -14 сентября)182. Это позволило американской

дипломатии на конечной стадии переговоров (Дейтон 1 и 21 ноября 1995 г.) взять на себя руководство подписанием соглашений между боснийцами, сербами и хорватами, не учитывая позиции европейцев и в частности

французов. Моральной компенсацией Франции стало официальное

подписание Дейтонских соглашений (21 ноября 1995 г.) в Париже 14 декабря

1995 г.183. Франция выступила инициатором вмешательства США в подобные

конфликты, но была недовольна тем, что плоды успеха присвоила себе

дипломатия США. Четыре года спустя она попробовала избежать этого в

разгар косовского конфликта, но столь же неудачно.

Другим примером того же ряда являются франко-американские

разногласия вокруг проблемы европейской оборонной идентичности и

реформы евро-атлантических отношений. США всегда были сторонниками

европейской интеграции, но выступали за европейскую оборону внутри

НАТО. Франция изначально придерживалась противоположного мнения.

Однако трудности боснийского урегулирования привели её к осознанию

структурной слабости европейских оборонных институтов и необходимости

182 Это была самая крупная военная операция НАТО с момента основания.

183 См. подробнее: Hassner P. Ex-Yougoslavie: le tournant? // PI. – Аutomne 1995. – N69. Р.207; Tardy F. Le president Chirac et la Bosnie-Herzegovine.// RI et S. – Printemps 1997. – N25. P.141.

283

сотрудничества с США в деле обеспечения европейской безопасности, а, следовательно, к невозможности создания европейской оборонной

идентичности вне НАТО. Это признание было воспринято как серьёзный

поворот во французской оборонной политике. Но этот поворот сопровождался

оживлением инициированного Францией обсуждения реформы евро-

атлантического партнёрства в ЕС, и это обсуждение показало, что по ряду

вопросов Франция, прежде являвшаяся в НАТО «маргиналом», начинает

находить поддержку у европейцев: в выработке механизмов создания

Многонациональных сил, в учреждении поста заместителя командующего

Saceur и, особенно, в требовании европеизации Южного командования, поддержанном Германией. В результате франко-американские отношения, потеплевшие благодаря Шираку в первый год его президентства, стали

ухудшаться, особенно в течение 1996 г., поскольку споры вокруг европейской

обороны совпали во времени с кризисом в районе Великих африканских озёр

и с разногласиями по кандидатуре Генерального секретаря ООН. Франция

противилась избранию африканца Кофи Аннана, которого поддерживали

США. “Во франко-американском соперничестве, – считает американский

исследователь С.Серфети,– ООН одновременно является и театром, и яблоком

раздора. Франция упрекает США в том, что они используют ООН в качестве

инструмента своей силовой политики, как это было в Персидском заливе”184.

С.Серфети считает, что даже в контексте постоянных франко-американских

ссор «на грани развода», которые характеризуют двусторонние отношения

времён холодной войны, можно говорить о «резком ухудшении» их в 1996

г.185.

Серьёзные расхождения по существу подхода к будущему

международных отношений между лидерами двух стран обнаружились во

время второго визита Ж.Ширака в США в феврале 1996 г. Лейтмотивом

184 Serfaty S. France-Etats-Unis: la querelle permanente // RI et S. – 1997. – N25. P.52-54..

185 Ibid. P.53.

284

выступлений французского президента была глобализация, т.е. проблемы

организации мирового порядка, призыв к многополярности и признание

мировой ответственности как Франции, так и США. В контексте только что

проведённых ядерных испытаний эти выступления Ж.Ширака утвердили

американское общественное мнение в том, что США опять имеют дело с

голлистской Францией186. От совпадения темпераментов Ж.Ширака и

Б.Клинтона напряжённость только усугублялась. Итогом плохо скрываемой

напряжённости на фоне провозглашённого Францией возвращения в НАТО

явился резкий отказ Клинтона удовлетворить французские условия этого

возращения, что повлекло за собой отказ Франции подтвердить своё

присоединение к военной организации Альянса на Мадридском саммите 1997

г.

США постоянно вменяют в вину Франции её амбициозность и нежелание

безоговорочно принять их руководящую роль в обеспечении общего будущего

либерального мира. Одним из проявлений французского «высокомерия» в

Америке посчитали возобновление Шираком ядерных испытаний. США

выразили «глубокое сожаление» по этому поводу уже после первого из шести

взрывов и недвусмысленно попросили Францию воздержаться от их

продолжения187, однако во французских правящих кругах восприняли это

заявление Клинтона как дань интересам избирательной кампании. Но

поскольку взрывы на французском ядерном полигоне сопровождались

заявлениями Ширака о стремлении к их полному прекращению в будущем, Франция поставила США в затруднительное положение на переговорах по

полному запрещению испытаний. Французское предложение о полном

запрещении взрывов малой мощности (10 августа 1995 г.) застало

американцев врасплох, заставив их высказаться в том же духе.

186 Ibid. Р.52-54.

187 Grand C. Оp.cit. // RI et S. -1997. – №25. Р.160.

285

За проблемой запрещения ядерных испытаний стоит расхождение

между двумя странами в оценке значения ядерного сдерживания после

окончания холодной войны. Речь идёт о различном видении его перспектив и

разных возможностях Франции и США. В июне 1996 г. было объявлено об

усилении франко-американского технического сотрудничества в области

ядерного вооружения, но 13 мая 1996 г. Франция объявила о прекращении

своего участия в программе противоракетной обороны Meads по бюджетным

соображениям188.

Напряжённым является франко-американский диалог в решении целого

ряда международных проблем, в частности, экономических. У Франции

неизменно вызывает протест стремление США обеспечить свои политические

и экономические интересы законами, вотированными американским

Конгрессом, но ущемляющими европейцев, поскольку США стремятся

придать им универсальный характер. Речь идёт о законе Амато о санкциях

против Ирана и Ливии и о законе Хелмса-Бартона «о свободе и

демократической солидарности с Кубой». Франция отказалась подчиниться

американским требованиям, считая для себя необязательным исполнение

законов, принятых парламентом другого государства. Между США и

Францией существуют трения в связи с протекционистскими мероприятиями

обеих сторон. В декабре 1999 г. в Сиэтле на сессии ВТО Клинтон критиковал

ЕС за субсидии сельскохозяйственным производителям. В первую очередь эта

критика была адресована Франции, получающей большую часть помощи ЕС.

В свою очередь, повышение США в марте 2002 г. ввозных пошлин на сталь

(до 30%) вызвало резко отрицательную реакцию стран ЕС и в частности

Франции189. ЕС заявил о решимости обратиться в ВТО для выработки

принудительных мер в отношении снижения пошлин американцами.

188 Tetrais B. Оp.cit. Р.95.

189 Le Monde, 6 mars 2002.

286

Особенностью международной ситуации после конца холодной войны

является включение в национальные стратегические доктрины экономических

интересов, которыми державы более чем прежде руководствуются в

определении внешнеполитического курса. Связь экономической экспансии с

интересами региональной безопасности наглядно проявляется в франко-

американских дипломатических столкновениях по поводу урегулирования на

Ближнем Востоке, в Персидском заливе и в Центральной Азии. Франция

упрекает США в корыстном подходе к ближневосточному урегулированию, к

проблемам Ливии и Ирака. Она считает, что недопустимо подчинять задачи

международного мирного посредничества национальным торговым

соображениям лоббирующих групп американского Конгресса. Этими

мотивами Франция объясняла до нового иракского кризиса 2002-2003 гг.

свою «гибкую» позицию по выполнению санкций ООН против Ирака в

противовес твёрдой позиции США. В разгар нефтяного кризиса в Европе в

сентябре 2000 г. газета «Либерасьон» писала, что выходом из него было бы

снятие эмбарго на иракскую нефть, против чего резко выступали США, которым высокие цены на нефть выгодны, т.к. приводят к падению евро, поскольку все расчёты за нефть производятся в долларах190. Франция также

имеет серьёзные экономические интересы на Среднем Востоке. Только их

существование представляется Парижу следствием исторических связей с

регионом, которому Европа оказывает значительную финансовую помощь191.

Заявляя о собственной позиции в вопросах мирного урегулирования на

Ближнем и Среднем Востоке, Франция, к неудовольствию США, настаивает

на участии в международных переговорах от имени Европы. Речь идёт о

переговорах по борьбе с терроризмом (саммит в Шарм-эль-Шейхе) или о

возобновлении мирного процесса на Ближнем Востоке. Активизация

«арабской политики» Франции, началом которой послужил визит Ж.Ширака в

190 La Libйration, 11 septembre 2000.

191 Tetrais B. Ibidem. P. 96.

287

Ливан весной 1996 г., привела к росту франко-американской напряжённости.

Через несколько дней после этого визита началась израильская бомбардировка

Ливана (операция «Гроздья гнева»), что побудило Францию вмешаться в

урегулирование конфликта. Несмотря на противодействие США, Франция

была признана наблюдателем соглашения о прекращении огня.

Африка является особой областью франко-американских трений. В 90-х

годах США избрали здесь путь односторонних действий, в то время как

Франция наоборот считает необходимым прибегать к международным силам

под эгидой ООН в вопросах безопасности и к экономической помощи

развитию через международные организации (МВФ, ЕС, агентства ООН и

др.). Поэтому во Франции с неудовольствием отнеслись к попытке

американского вмешательства в Сомали в 1993 г., а затем к африканскому

турне У.Кристофера в октябре 1996 г. Вашингтон тогда выдвинул

собственную концепцию “Сил противодействия африканским кризисам”, которая была воспринята в Париже как конкурирующий проект, поскольку

ранее, в 1994 г. было выдвинуто аналогичное франко-английское

предложение.

В целом, уроки международных кризисов 90-х годов и усиливающийся

разрыв с США в военной мощи, в политическом и экономическом влиянии

укрепили французскую политическую и интеллектуальную элиты в

убеждении, что США являются бесспорной сверхдержавой и что Франция, имея полное право защищать свои законные интересы, не должна больше

самообольщаться и претендовать на соперничество с этим мировым гигантом.

Об этом было заявлено новым министром иностранных дел Франции, социалистом Ю.Ведрином на ежегодном совещании послов в августе 1997 г.

Близкий к нему аналитик П.Бонифас назвал этот призыв к умеренности

«эвристической (коперниковой) революцией нашей дипломатии». Соглашаясь

с министром, директор Института стратегических исследований пишет: «Было

288

бы не только иллюзорно, но и просто смешно думать, что Франция может

конкурировать с США в категориях могущества /…/. Соединённые штаты не

имеют ни равных, ни соперников; они являются первой глобальной державой

в истории». Далее П.Бонифас перечисляет все слагаемые могущества, в

которых согласна французская политологическая традиция192 и которые, по

его мнению, присущи сегодня в полной мере лишь США: « Это единственное

государство, располагающее всеми военными средствами – атомным оружием, силами развёртывания, спутниками, высокоточным оружием и т.д.; первой

экономикой мира с неоспоримыми инновационными возможностями и

гибкостью; с культурой, служащей полюсом притяжения для всего мира.

Прежние империи – римская, китайская или монгольская – были

региональными, а не мировыми империями. Никакая другая держава не может

претендовать на соперничество в четырёх главных сферах, составляющих

мировое могущество: военной, экономической, технологической и

культурной. Но что, конечно, делает США ещё более сильными, – это

признание их превосходства всеми странами. Оно было психологически

приято всеми мировыми лидерами. Это, безусловно, знак их подлинной

гегемонии. В то время как они всё более сдержаны в применении силы, все

уверены, что (США) являются единственными абсолютно надёжными

защитниками» 193. Восхваление Америки в этой книге П.Бонифаса характерно

для определённого и сравнительно недолгого этапа франко-американских

отношений. Она вышла в серии «Библиотека гражданина», предназначенной

для широкого читателя, и имела очевидный политический заказ. После

кризиса франко-атлантических отношений, произошедшего в связи с

амбициозными требованиями, выдвинутыми президентом-голлистом в

правление правых сил, она была призвана пропагандировать достижения

правительства социалистов и лично нового главы МИД, объявивших о

192 См. Глава 1.2.

193 Boniface P. La France est-elle encore une grande puissance ? Р.71.

289

необходимости отказаться от голлистских амбиций в пользу реализма.

Конкретной задачей дипломатии Ведрина, с которой, впрочем, был согласен и

Ж.Ширак, было преодоление отчуждения между Францией и остальными

членами НАТО, возникшего после Мадридского саммита 1997 г.194. В

поддержку нового курса П.Бонифас призывает: «Перед лицом американского

мастодонта Франция должна избегать двух рифов, на которые она

попеременно натыкается: высокомерия и самоуничижения, самодостаточности

и самобичевания. Реализм является единственной стоящей амбицией, которая

заключается в том, чтобы не идти против течения /…/. Никогда не надо в

одиночку бороться с Соединёнными Штатами, и тем более после того, как

Франция хорохорилась перед всем миром. Всякий раз, когда Франция

пыталась делать это, она бывала жестоко наказана»195. Логическим

воплощением подобного взгляда на вещи было полномасштабное

присоединение Франции к натовской операции против Югославии весной

1999 г.

Однако косовский кризис не знаменовал собой завершения

французского сопротивления миру по-американски. Несмотря на проявленную

Францией солидарность, он стал очередным испытанием франко-

американского сотрудничества196. На первый взгляд, участие Франции в

военных операциях НАТО против Югославии под американским

командованием говорило об отходе от голлистской традиции независимой

внешней и оборонной политики. Косовский кризис продемонстрировал

готовность Франции с её ограниченными военными возможностями

сотрудничать с США в разрешении кризисов. П.Бонифас, в целом скептически

оценивающий результаты политики Ж.Ширака в косовском конфликте, считает, что эта война «отвечала необходимости показать незаменимость

194 См. подробнее: Глава 4.2(б): Неоголлистская формула трансатлантического сотрудничества.

195 Boniface P. Ibidem. Р.72. Курсив мой – Е.О.

196 Подробнее см. ниже: Франция в югославском кризисе.

290

Aльянса в Европе после исчезновения советской угрозы»197. В то же время, с

точки зрения отдалённых перспектив французской внешней политики, конфликт обострил болезненный для Франции и для ЕС вопрос о степени

зависимости европейской безопасности от готовности США быть

вовлечёнными в дела европейцев. Один из американских аналитиков

охарактеризовал стремление Франции в долгосрочной перспективе умерить

роль США в европейской безопасности «битвой за душу Европы»198.

Разделение ролей внутри НАТО199 и отказ американцев от участия в наземных

операциях на косовской территории напомнили времена холодной войны, когда Западная Европа не могла рассчитывать на вмешательство США всякий

раз, когда этого хотели бы европейцы (например, Суэцкий кризис). В то же

время, косовский кризис поставил с новой остротой вопрос, будут ли и впредь

США всякий раз вовлекать европейцев в конфликты по своему желанию, даже

если европейские союзники предпочли бы воздержаться от такого участия.

Именно уроки Косово позволили Франции на Вашингтонском саммите НАТО

1999 г. получить поддержку её союзников по ЕС. В спорах вокруг автономной

европейской обороны решения сместились в пользу французской, а не

американской позиции. Группы многонациональных межармейских сил

(GFIM)200 предоставляют европейцам возможность использовать средства

НАТО в рамках исключительно европейских операций. Несмотря на взлёты и

падения, с тех пор Франция смогла оказывать всё более заметное влияние на

политику стран ЕС благодаря тому, что она защищает тезис о наличии у

европейцев собственных интересов, отличных от интересов США.

Показательно, что американская политическая элита склонна видеть именно

французское влияние во всех американо-европейских разногласиях.

197 Boniface P. Les leзons du conflit de Kosovo // PietS. – Hiver 1999-2000. – N 36. P. 65-66.

198 Kramer S.Ph. Les relations franco-amйricaines а l’йpreuve de la crise de Kosovo // PE. – 2000. – N2. P. 364.

199 См. выше: Глава 4. 2 (б).

200 GFIM – Groupes des forces interarmйes multinationales.

291

Вопрос о взаимном отражении внешнеполитических позиций и

общественного мнения во франко-американских отношениях представляет

особый интерес. В отношении французов к США и американцам традиционно

смешаны, с одной стороны, притяжение и соблазн, а с другой – зависть и

отчуждённость201. Потребность объяснить чувства французов к США

появилась в связи с годовщиной американской трагедии 11 сентября 2001 г. и

наступившим вскоре после него периодом взаимного раздражения между

американцами и французами. Тысячи французов пришли 11 сентября 2001 г.

к американскому посольству выразить солидарность народу, пострадавшему

от терроризма. На следующий день после взрывов в Нью-Йорке в газете

«Монд» появилась статья А.Дюамеля «Все мы американцы»202. Это была

самоидентификация, продиктованная эмоциональным сочувствием французов

и европейцев к их союзнику и к прежде неуязвимой сверхдержаве, подвергшейся смертельной опасности. Ж.Ширак первым из лидеров

европейских государств приехал в США 18 сентября. Но он не ограничился

выражением сочувствия американцам, а изложил два принципиальных

пожелания Франции: чтобы американские ответные меры не привели к

«столкновению цивилизаций», и что, прежде чем сформулировать стратегию

ответного удара, следует поразмышлять о глубинных причинах 11 сентября203.

Однако ожидания, что события 11 сентября заставят США склониться к

многосторонним действиям, не оправдались. Франция была разочарована

изменением отношения США к НАТО и к перспективе обретения нового

равновесия внутри Альянса. С ноября 2001 г. стало ясно, что Вашингтон

укрепился в тактике односторонних действий и решений, затрагивающих

судьбы всего мира. США отказались от французской помощи в

201 Bureau J.-Fr. L’ йtranger dans le champs de vision des Franзais // PE. -2002. – N4 ; Depuis un an : l’image des Etats-Unis s’est fortement dйgradй en France // Le Monde, 11 septembre 2002 ; Montbrial de T. De la relativitй de l’antiamйricanisme // Le Monde, 5 octobre 2002 ; Roger Ph. Notre antiamйricanisme rйvиle avant tout nos propres peurs // La Libйration, 21 septembre 2002.

202 Nous sommes tous Amйricains // Le Monde, 12 septembre 2001.

203 Le Monde, 21 septembre 2001 ; Interview de H. Vйdrine // Le Monde, 22 septembre 2001.

292

антитеррористической операции в Афганистане, мотивируя свой отказ тем, что французы, мол, потратят несколько месяцев на обсуждение условий своего

участия и на призывы к переговорам, чтобы потом выделить всего несколько

самолётов и пару батальонов и взамен требовать принятия их плана

урегулирования. С начала 2001 г., когда в ответ на призыв Дж.Буша (29

января) уничтожить «ось зла» Ю.Ведрин обвинил американского президента в

«упрощённом» взгляде на вещи, начинается очередной франко-американский

дипломатический конфликт, отразившийся в резком росте антифранцузских

настроений в США и заставивший французское общественное мнение

вернуться к традиционному антиамериканизму. Ю.Ведрин хотел