Текст книги "Злыднев Мир. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Егор Чекрыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 97 страниц)

Проснулся я внезапно, на удивление бодрым и полным сил. Судя по звездам, ночь уже перевалила за середину, и рассвет должен был наступить через пару часов.

Яркие отблески пожара, пылавшего где‑то на территории нашего бывшего лагеря, проникали даже сквозь стволы деревьев приютившей нас рощи, бросая кровавые блики на нашу жалкую стоянку, горстку тревожно спящих людей и дремлющего у костра часового.

Больше по привычке, чем по необходимости, я нащупал какой‑то сучок и хотел запустить его в нарушителя устава караульной службы. Но потом передумал. – Да и Злыдень с ним, – решил я, – Может это последняя ночь службы, пусть поспит.

Старый вояка в глубине моей души, возмутился этим мыслям. Но что‑то новое, (а может наоборот, – очень старое), во мне усмехнулось этому возмущению, и я с издевательским удовольствием показал сам себе язык.

Проанализировав ситуацию, и мгновенно поняв причину своего столь раннего пробуждения, – стремительно принял решение, и пошел в ближайшие кусты, – отлить.

То ли случайно, а то ли специально, пошел именно в сторону бывшего лагеря. И неспешно занимаясь своим неотложным делом, я прикидывал разнообразные версии происходящих там, в данный момент событий. – Версий было три. Там продолжали грабить. Там начали искать виновных. И, – там продолжают грабить, под видом поиска виновных.

Все это в очередной раз дало мне повод огорчиться порочности человеческой натуры, и порадоваться собственной предусмотрительности. Но сделал я это больше по привычке, поскольку внезапно осознал что больше не отождествляю себя с теми, кто находиться дальше границ нашей рощи.

Но и с теми, кто пока пребывает в этих границах, моя, казалось бы неразрывная связь однополчанина и отца‑командира, становилась все более и более сомнительной. Да и кто из них, – был мне по‑настоящему дорог? – Одноухий, с которым нас связывала многолетняя дружба, порожденная войной и нечеловеческими испытаниями? – Выдержит ли она испытание мирной жизнью? – Большая Шишка? – Неизменный член, а скорее атрибут моего отряда? – Но отряда этого уже практически нет. – Жердь? – его убили. А вместе с ним и Сиплого, Болтуна, Толстого и Бычару и еще двадцать восемь бойцов, имена половины которых я даже не вспомню.

Кто остается, – Куренок? – Да он вообще никто, даже странно что я про него вспомнил.

Так что продолжает удерживать меня рядом с этими людьми? Привычка? Чувство долга? – Да с какой стати, я кому‑то из них что‑то должен?

– Стоп, – сказал я самому себе. – Вспомни что сам говорил про то, что уходить вместе будет проще. Вспомни тех ребят, что пытались несколько часов назад вас ограбить. И подумай, – сколько еще таких засранцев встретиться на твоем пути назад.

Эти люди нужны тебе, а ты нужен им. Вместе, – вы сила. Так оставайся сильным, до тех пор, пока надобность в этом не отпадет и не исчезнет, вместе с отрядом. А пока, вспомни что ты командир и запусти чем‑нибудь потяжелее в этого соню!

Я так и сделал. Подобранный камешек громко звякнул о шлем часового, но тот все равно не проснулся. Пришлось подойти лично, и несколькими энергичными словами и действиями, выразить бедняге высокую степень своего командирского неудовольствия.

Это сработало, (больший эффект, произвели действия). А я, подзарядив часового порцией бдительности, и будучи подзаряжен сам, – решил проверить часовых на дальних подступах к лагерю. После недолгого и не особо результативного обхода, – сон мой окончательно пропал. Не помогла даже старая армейская привычка спать всегда, везде и в любой позе которую позволят обстоятельства солдатской службы. Поэтому я отправил, (по привычке сделав внушение), часового у костра спать, а сам занял его место. И до самого утра просидел, подкладывая палочки в костер и размышляя о своем прошлом, будущем, и о жизни вообще. И конечно о том, – «кто же во всем виноват?».

Додумался, что во всем виноваты те кто слишком много думает. Думает, как проще добыть еду, или одежду, как легче перебраться с одного места в другое, как сделать меч крепче и острее, или магию понаворотистей и страшнее. Всякие думальщики, только тем и занимаются, что придумывают как жизнь себе облегчить. Только жизнь, от этого все равно легче не становиться.

Приручили животных, землю заставили растить не то что боги дают, а то что нужно человеку, даже ветер и воду приспособили крутить мельничные колеса и таскать грузы с места на место. Даже звезды, и те теперь работают на нас, предсказывая будущее, или время посевов. И что, – жить стало легче? Исчезли страдания, болезни и боль? НИ ФИ ГА. Их стало только больше, потому как и людей стало больше, а земля, вода, ветер, солнце и звезды уже не могут прокормить, разместить и обиходить такую ораву нахлебников. Вот и грыземся теперь за кусок земли и место под солнцем. И снова думают теперь разные думальщики, как бы народу побольше извести. Книги вон пишут, про то как лучше заломать и уничтожить врага. Разрабатывают тактики там всякие, да стратегии, оружие изобретают…

Вот придумали магию, – говорят все вообще можно из воздуха доставать. Скоро вообще работать не надо будет, все тока с помощью магии добывать станем. Хорошо небось – щелкнул пальцами, – вот те хлеб, да не наш простой, а какой‑нибудь там…., ну не знаю, – эдакий, с выкрутасами и наворотами. Еще щелкнул, – бочка вина или пива. Хотя зачем бочка тому, кто все добывает прямо из воздуха? Проще сделать кружку, а захочется еще, – еще кружку. Захотел переместиться в другие края, – хлопнул в ладоши и уже там. Говорят что маги все это умеют, только непонятно тогда, – ради чего все время дерутся? Чего не хватаем в жизни тому, – кому не надо заботиться ни о хлебе насущном, ни об одежде или жилье? Чего ж такого нельзя добыть из воздуха, что даже маги, ради этого устраивают свары? Могут же все, но хотят еще больше. И в этом круговороте, остановки не будет и насыщения не придет никогда. – Вот что, надумал я в эту странную и страшную ночь, под отдаленный шум резни и отблесках пожара.

Наконец стало светать, и раннее утро словно стыдясь мерзостей прошедших дня и ночи, накрыло землю густым туманом.

К этому времени, – сон сморил даже самых отъявленных бузотеров, и на какие‑то недолгие минуты на земле воцарились тишина и мир. Спали вчерашние и нынешние враги…, – теперь, – просто люди. Спали лошади, собаки и дикие звери. Уснул бушевавший всю ночь пожар, пожрав все, что могло поддерживать его существование. Успокоился ветер, всю ночь раздувавший пламя и терзавший ветки деревьев нашей рощи. Уснул протекавший рядом ручеек, перестав журчать красной от пролитой в этот день крови, водой. …Людская злоба и ненависть, взяли недолгую паузу, чтоб набраться сил на новый день. …Жадность в обнимку с завистью тихонько посапывали где‑то посреди пепелища. ..И даже почти никогда не смыкающая глаза похоть, не решилась терзать свои измученные жертвы в эти волшебные минуты.

Я тоже спал. Глаза мои были открыты, я слышал воцарившуюся тишину и обонял запах свежего тумана с примесью дыма и пепла. Но мои чувства, мысли и воля, – в этот момент все равно спали, не осмеливаясь осквернять своим присутствием, этот юный, девственный и прекрасный в эти минуты мир.

МАЛЫШ

Как только первые лучи восходящего солнца осветили горизонт, – я проснулся. Я проснулся, – поскольку за всю свою сознательную жизнь, ни разу не пропустил восход солнца. Потому что только утренняя заря, заряжает организм самой чудесной, самой сильной, самой животворной и прекрасной энергией

Утро было прекрасным, прекрасны были деревья, трава, звон и свежесть бегущей в ручье воды. Даже комариный писк, что раздавался сейчас у меня над ухом, – тоже был прекрасен.

Нет, н подумайте только, что встретили ценителя комариных песен. Я, как и вы тоже их ненавижу. И что я только не делал, чтоб никогда его не слышать. И магическим пологом накрывался. И выделял вещества отпугивающие «певцов», и даже пробовал с ними договориться. Все без толку. В самом плотном пологе, они найдут дырочку, пролезут в нее и заведут свой бессмысленный писк. Какой бы страшный и отвратительный запах я не выделял, – обязательно находился не слишком брезгливый комар, или комар страдающий, (или наслаждающийся) насморком, – который пролетев через весь лес, немедленно подбирался к моему уху и услаждал его своим концертом. А что касается договориться, – после многих попыток, я убедился что это невозможно. Слишком уж их много, слишком уж они жадные и голодные. Попробуйте, (ради тренировки), уговорить всех людей жить в мире и согласии. Получиться? Смело принимайтесь за комаров.

Ну вот, опять эти люди. Неужели даже в это прекрасное утро они не могут оставить меня наедине с собой? К чему они лезут в мои мысли?

Не меняя лежащей позы, я приподнялся в воздухе на высоту своего роста и начал приводить в прежний вид место своего ночлега. Расставил по местам кочки, вернул осоке ее «колючесть», поменял листья на деревьях как было и выпрямил их ветки.

Затем, ПОГЛЯДЕВ перелесок, – залечил несколько деревьев и уничтожил ствол дерева перегородивший ручей, поскольку увидел, что он в скорости образует плотину, которая превратит этот чудный ручей в гаденькое болото.

После этого я сотворил себе новую одежду, (Наставник с детства настаивал, чтоб я ходил одетый), и отправился в путь. По дороге съел пучок сухих листьев, мухомор, несколько цветков и проглотил камешек. Не потому что я люблю есть камни. А просто потому что могу. Могу есть все что пожелаю, не оглядываясь по сторонам и не пытаясь подлаживаться под других.

Сначала я шел по дороге. Потом чуть приподнялся над ней. Совсем чуть‑чуть, чтобы смотрящий издалека человек не подумал что я лечу. Потом срезал по прямой изгиб дороги, перелетев через небольшую рощицу. А потом поднялся под облака и рванул напрямую. – До чего ж это чудесно, – летать. А главное быстро, и от направления дорог не зависишь, и заблудиться невозможно, сверху видно все.

Я хотел поэкспериментировать с новой способностью. Посмотреть как быстро могу лететь, как высоко подняться, и так увлекся, что чуть было не перелетел нашу рощу.

Зов Наставника спустил меня с неба. Но только в прямом смысле этого слова. Радость видеть и чувствовать его рядом с собой, подняла мой дух еще выше.

– Привет Наставник, а ты похудел и устал. Как здорово вернуться назад!! А правда наша поляна стала еще красивее. А вон, смотри, у наших зайцев опять зайчата, пошли посмотрим!! А как малина то разрослась! Небось ягод будет… А я теперь летать могу!! И перемещаться! Только перемещаться я пока не пробовал. Там мне кое‑что непонятно. Ты объяснишь мне как….

Мой язык работал как хвостик у впервые выпущенного на травку щенка. Мне хотелось столько всего рассказать ему. Мне хотелось оббежать весь наш лес, поздороваться с каждым зверем, искупаться в нашем ручье и заглянуть под каждый камень. Внезапно я понял, что настоящее счастье, это обрести то, что раньше считал потерянным.

– Что ж Малыш. – Я тоже рад тебя видеть. Ты сильно вырос и изменился. Как тебе понравилось среди людей?

– Да ну их, не хочу о них говорить. Даже думать о них не хочу.

– Тебе там было так плохо? Тебя обижали? Ты не нашел никого, кто тебе бы там понравился?

– Ха‑ха, Наставник, – ты задаешь вопросы, не дождавшись ответа. А сам говорил, – что так нельзя.

– Да, наверно я тоже сильно волнуюсь. Но ты не ответил.

– Плохо, – было, особенно в городе. Обижать? – они бы не сумели меня обидеть. Понравиться? – ну были люди, с которыми вроде как можно было ужиться. Но ведь они же люди, – как они могут кому‑то нравиться?!?!

– Но ведь ты, – тоже человек, разве ты этого не понял.

– Нет.

Что нет?

– Я, ты, – мы другие!

– Чем же?

– Ну…. Мы чистые, а они…. и в головах у них настоящая помойка. Они одержимы жадностью и завистью. Только и думают чем бы набить брюхо, а потом залезть на бабу. И желательно на чужую. …А еще, еще эти их деньги!!! Ты знаешь, это такие металлические кружочки, которые они….

– Я знаю что такое деньги. – Прервал мою обвинительную речь Наставник.

– Правда? Тогда скажи мне, – зачем они нужны?

– Деньги это универсальный эквивалент материальной стоимости.

– ???????????????????

– Неважно, – потом поймешь. Знаешь, мне немого жаль, что ты не смог понять людей, так же, как смог понять жуков, водомерок или зайцев. Ты не стал изучать их, ты предпочел их избегать…. Ты так и не понял все те трудности, которые им приходится преодолевать ежедневно, чтобы выжить…. Ведь сам ты никогда не знал, и никогда не узнаешь что такое голод, холод и страх…. Но я надеюсь что ты еще дорастешь до этого понимания, и начнешь уважать людей….

Я мог бы много чего ответить Наставнику про этих людей. Но вместо этого просто спросил: – А эти маги, которые преследовали нас. Они отстали?

– Да Малыш. Мне кажется, что я смог уйти от них. Когда‑нибудь я расскажу тебе, чего мне это стоило, но кажется у меня получилось. Но тем не менее, – мы все равно должны быть осторожны, потому что Они все равно не бросят попыток добраться до тебя.

– Но почему. Что я им такого сделал?

– Дело не в том, что ты сделал, а в том, что можешь сделать.

– Но я не умею ничего особенного!

– Ты и сам не знаешь, насколько много ты умеешь…. И даже я, наблюдая за тобой последние десять лет, так и не понял……

Именно в этот момент, послышался чуть слышный хлопок, а за ним второй, третий, а потом они на какое‑то время слились в сплошной, негромкий, но противный звук. С каждым таким хлопком, на нашей поляне появлялась фигура одетая в черную мантию. И появившись, сразу накидывала на нас магические узы.

Первые несколько, я разорвал играючи, но их становилось все больше и больше, а когда с последним хлопком, возникла фигура крепенького, одетого в белое старикашки, от Наставника пришел приказ прекратить сопротивление и затаиться.

Я подчинился, и набросив на себя свой магический колпак, прикинулся ветошью. Тем более, что так даже проще было разглядывать наших незваных гостей.

Особенно меня заинтересовал этот старикашка. Он просто сверкал от переполняющей и бурлящей в нем энергии. Но куда больше меня поразила окружающая его аура власти. Она приковывала и давила. Наполняла душу страхом и восторгом. Никогда еще я не чувствовал и не ощущал, что‑либо подобного.

Он был интересен, и я попытался влезть в его голову. но был выброшен оттуда, словно комок грязи с башмака. А затем мой череп сжался от ответного визита. Пришлось напрячь все свои силы чтобы удержать свой «колпак» на голове, и спрятать за ним мозг.

Тут ленивый интерес на лице старикашки, сменился легким удивлением и озадаченностью. Некоторое время он меня разглядывал, пытаясь понять что же я такое. Наконец его лицо прояснилось и на нем появилось довольное выражение, как у человека разгадавшего хитрую загадку.

– Браво Отступник, – сказал он, обращаясь к Наставнику. – Ты заставил за собой погоняться. Мои ищейки чуть лапы себе не стерли. Все гадали, – откуда в тебе столько энергии. Они уж было совсем отчаялись разыскать тебя. И Мне, пришлось лично явиться в эту чащобу, чтобы поставить сторожевое заклинание. И почти год держать отряд личной гвардии в боевой готовности.

– Какая высокая честь была оказана столь ничтожной и незначительной фигуре как я. С чего бы это?

– Этот дурак…, (Крысеныш кажется его звали), уверял всех, – что с тобой маг удивительной силы. Я поначалу в это не поверил, поскольку всех сильных магов знаю лично. Но потом, вспомнив над чем ты работал в последнее время, насторожился. (Ты ведь знаешь, – уделять внимание даже мелочам, «не стоящим внимания», – способность подлинно великих магов)! Так что мне пришлось самому вмешаться в эту суету, чтобы узнать твой секрет. (Ты обратил внимание насколько тонко было сработанно сторожевое заклинание? Ведь ты его даже не заметил! Причем ставил я его не столько на тебя, а на тебя и действительно сильный магический источник. Оцени!). И как видишь, – я тут, в нужном месте, в нужное время. Я бы даже сказал, в очень нужное мне время. Но отбросим лирику, и поговорим о делах.

Смотрю, ты и правда сумел создать мага с огромной силой. Когда мне донесли об этом, – я поначалу засомневался. – Зачем, – думал я, – кому‑либо понадобилось создавать мага сильнее себя. Ведь им будет невозможно управлять. Но ты хитрец, обошел это затруднение, создав не мага, а полного идиота с огромной Силой. Это здорово! Хитро и вызывает мое уважение. И если я хоть что‑нибудь понимаю в жизни, он подчиняется только тебе?

– Он даже дышать без моего приказа не сможет. Разведи нас на разные концы поляны, – он сдохнет.

– Логично. Только скажи мне, – ты часом не блефуешь?

– А ты проверь.

– Молодец, помнишь мои уроки. Никому не доверять, Если блефовать, – то до конца. И чем хуже положение, – тем больше наглости. Я тобой почти горжусь. Только и ты не забывай, кто дал тебе эти уроки. И кто способен размазать тебя ровным слоем отсюда и до Последних Гор.

– Я помню все это. Но то, что ты в сопровождении своей гвардии, лично явился на поимку простого беглеца, дает мне основание полагать что ты не размажешь меня без слишком веской причины. А значит, у меня есть шанс поторговаться.

– Быстро соображаешь шельмец. Но прежде чем начать торги, – давай прикинем, каков товар и какова расплата…, – за все. Я буду говорить, а ты можешь потом меня поправить, если я в чем ошибусь.

Итак, ты, работая по моему приказу, над заклинаниями усиливающими Силу бойцов, на что‑то наткнулся. Судя по всему, это что‑то было очень грандиозным. Настолько грандиозным, что ты решился на предательство.

Прикинувшись сумасшедшим и начав нести всякую ересь, ты усыпил нашу бдительность и сбежал. (Должен сказать, – это был хороший ход, – ты провел даже меня).

Спрятавшись в глуши, ты продолжил свои разработки уже исключительно в личных целях. Я полагаю, – надеялся дождаться, когда мы достаточно сильно измотаемся в этой войне, а потом появиться, размахивая вот этой своей «секретной» дубиной.

Но мы тебя все‑таки отыскали, раскрыли твой план и теперь ты в наших руках. Скажи, если я не угадал?

– Все примерно так и было Верховный. Угадал. Однако позволь уж и мне, продемонстрировать свою способность угадывать. – Эта война, достаточно измотала ваши силы. И сейчас вам, как никогда нужно что‑нибудь, что сможет перевесить чашу весов на вашу сторону. И такой гирькой может стать моя «секретная» дубина. Вот поэтому ты здесь. И поэтому я до сих пор жив, несмотря на свое, как ты говоришь, – «предательство». Угадал?

– Ну, это‑то угадать было не сложно. Поэтому, – когда ты знаешь о том что надо мне, – скажи, что хочешь взамен ты? Только помни, – скромность лучшее украшение благородного человека. И лучшая защита для того, кто не хочет быть размазанным отсюда до…., (короче ты в курсе).

– Мне нужно полное прощение и ранг Первого Советника.

– А рожа не треснет? Могу пообещать тебе лишь формальное наказание и возвращение предыдущего ранга Старшего Ученика.

– На формальное наказание согласен, но ранг Первого Советника мне просто необходим, иначе меня сожрут более «преданные» тебе сторонники. Вряд ли им понравиться общество «предателя».

– Ранг Второго Советника по вопросам Общего Планирования, – это большее, на что ты можешь рассчитывать.

– Ранг Второго Советника по вопросам Общего Планирования, – дается тем, на ком окончательно и бесповоротно поставили жирный крест. С таким же успехом можешь послать меня в ясли, подтирать задницы Отобранным в Ученики. Такая должность куда сильнее потешит мою гордость и принесет куда больше творческого удовлетворения.

– А что тебе принесет превращение в тонкий слой грязи, начинающийся отсюда и до….

Кажется ты забываешь, кто здесь у нас предатель, а кто Верховный Учитель. Кто победитель, а кто проигравший. Кто ставит условия, а кто молит о пощаде. Скромнее надо быть. Или может, ты вообще желаешь занять мое место?

– Конечно желаю. Иначе зачем бы я пустился в эту авантюру?! Но короткий путь мне не удался. Придется идти более длинным, карабкаясь по карьерной лестнице. И должность Второго Советника, – это тупик, в котором я застыну, сгнию и превращусь в пыль. А это хуже смерти.

– Что ж, – это я могу понять. Всегда уважал чужое честолюбие. Но только тогда, когда оно не шло наперекор моим планам.

– А мое и не идет. Подумай сам, – это, (небрежный кивок в мою сторону), мое изобретение, не должно оставаться в единственном экземпляре. Ведь это же прорыв. Прорыв, которого не было уже лет пятьсот. Я, в смысле Мы, наша Школа, – может выращивать их, как тупой крестьянин, – редьку. А кто знает, как это делать? – Только я! Значит только я, могу возглавить класс магов Повышенной Силы, Но как я могу делать это на должности Второго… .

– Но сколько ты, – проживешь на должности Первого? Чтоб стать Первым, нужно отрастить такие зубы и когти, которых у тебя нет, и возможно никогда и не будет. Тебя схарчат в первые же полгода.

– Вот поэтому, я и хочу чтоб ты принес мне Твердую Клятву, что этого не произойдет.

– Ты хочешь…!!! Ты осмеливаешься требовать у меня, – Твердой Клятвы?!?!

– Это смелость отчаяния Верховный. Или Твердая Клятва или какой мне смысл о чем‑то договариваться? Оцени насколько тебе нужен он, (кивок в мою сторону) и прими решение.

– Хорошо, – сказал Верховный после долгого раздумья, – ты получишь то что просишь. Будем считать, что сегодня твой счастливый день.

Сказав это, он кивнул своей страже и исчез. Вслед за ним, с легкими хлопками стали исчезать его охранники. Внезапно весь окружающий пейзаж, завертелся у меня перед глазами, и какая‑то сеть обхватив меня, дернула в пустоту. Я даже не сразу понял, что это гвардейцы Верховного прихватили с собой и нас с Наставником.

ПОЛТИННИК

Наступившее утро сильно попахивало дымом, запахом мертвечины и разгильдяйскими настроениями. Люди, ложившиеся спать еще солдатами, просыпались уже «штатскими лаптями», которым приходилось заново объяснять их обязанности и долго «уговаривать» эти обязанности выполнить.

Поэтому‑то, обычная процедура подъема и сбора на марш‑бросок, заняла чуть больше двух часов, вместо обычного получаса. Но и после этого, мои вояки не пожелали идти дальше, а вдруг начали митинговать и выяснять отношения. – Кто‑то хотел вернуться на пепелище и поискать добычи. Кому‑то «не хватало» виноватых, и они предлагали вернуться и поискать недобитых Врагов. Другие спорили о том в какую сторону идти, почему‑то предполагая, что наикратчайший путь к их дому, – это и есть самый лучший маршрут для всех.

И мне опять пришлось уговаривать и убеждать этих засранцев, что, – «Уходить надо всем вместе, что не стоит тратить время на поиск ненужной добычи и виноватых. Что рано расслабляться, и что глупо умирать когда война уже кончилась, из‑за собственной жадности».

Продолжался этот бардак больше часа. Наконец мне все это надоело, и я просто приказал всем встать в строй, или проваливать хоть к Злыдню в задницу. Что характерно, – в строй встали все! И мы, наконец смогли сдвинуться с места.

Уходили по той же дороге, по которой, всего несколько дней назад пришли сюда. Только прямо в противоположную сторону. И столь же, прямо противоположное впечатление, вызывали идущие рядом люди. Если несколько дней назад, это были вымуштрованные жестокой дисциплиной солдаты, идущие стройными колонами, печатая шаг под барабанный бой и лязг доспехов…, то сейчас это был сброд. Сброд бредущий расхлябанной походкой, сгибаясь под тяжестью наворованной добычи. Кто то шел один, кто‑то малыми группами, иногда встречались и отряды подобные нашему. Многие уже побросали предписанные уставом вещмешки и фляги, заменив их притыренным барахлом, но вот с оружием и доспехами, – пока вроде, расставаться никто не собирался.

Но несмотря на доспехи и оружие, они больше не выглядели солдатами. Что‑то неуловимое исчезло из их глаз. Они потухли и потускнели, пропали решимость и кураж, исчезла стойкость и готовность к самопожертвованию. Надвигающиеся мир и свобода, пугали их куда больше чем вчерашняя резня. – Еще вчера, они были баранами, бредущими на бойню. Нет, скорее бойцовыми псами, чья судьба, – издохнуть за хозяина. Но эта судьба у них была! И у них был смысл жизни!

Но Хозяин сдох раньше, и теперь они, внезапно для самих себя, стали свободными. И только дорвавшись до этой свободы, – уже не знали, что с ней делать, и чувствовали себя обманутыми. До них вдруг стало доходить, что с утратой хозяйского ошейника, они потеряли и доступ к миске, в которую рачительный хозяин сбрасывал свои объедки.

Кто‑то пытался маскировать свой страх натуженным весельем, и беспричинной бравадой. Кто‑то лез в драки. Но неуверенность и страх, уже накрыли нас темной тучей.

Так мы и шли, тупо, без приключений и происшествий еще один день.

Однажды нам встретился отряд, идущий навстречу всем, – к полю Последней Битвы, чтобы исполнить свой долг в Войне со Злом. И сколько мы им не рассказывали о происшедших событиях, они, не видевшие этого собственными глазами, – отказывались нам верить.

Впрочем, лично я особенно и не пытался достучаться до чужих мозгов. Мной, как и большинством людей на этой местности овладели странная тупость и безразличие ко всему. Может это был отходняк после Большой Битвы, или непривычное состояние снявшего Знак человека, или еще какая‑нибудь дрянь. Но всем было наплевать на все. Даже драки и ссоры из‑за добычи, или поиски виновных практически закончились. Все тупо и упрямо шли.

Куда шли? – этого никто из нас толком не знал. Зато все знали откуда они идут. Они шли с войны. И это уже очень много значило.

МАЛЫШ

Следующие пару недель – мы с Наставником, провели в горах, в лагере Магов. Раньше я в горах никогда не бывал, и мне страшно хотелось походить по окрестностям, изучая местную живность и растительность. Но к сожалению это было невозможно, – нас держали в палатке, под постоянным наблюдением. Даже поговорить или обменяться мыслями мы свободно не могли, – настолько плотной была наша охрана. Они следили за нашими телами, слушали разговоры и мысли. И в любую минуту были готовы нас уничтожить.

А пока, мы с Наставником, Верховным и неизменной охраной, ежедневно вылетали в окрестные горы чтобы придумать как лучше всего использовать меня. Впрочем, вся моя работы была в том, чтобы передать часть своей энергии Наставнику, а уж он перебрасывал ее Верховному. Все это было жутко скучно, и я, под покровом моего «колпака», тихонько приглядывался к окружающим и размышлял.

Я впервые получил возможность изучать столько магов, да еще так сказать, – в естественной среде обитания. И если честно, – был сильно разочарован. – Раньше я думал, что все маги, или хотя бы большинство, – похожи на Наставника. Но почти все кого я тут видел, сильно ему уступали. И даже не в доброте, открытости и благожелательности. (Тут, как я с разочарованием убедился, маги ни чуть не лучше людей). Но и по магическим способностям, среди них не нашлось бы и десятка равных ему, – и это меня удивило. Большинство этих магов, лишь относительно неплохо владели двумя– тремя фокусами, а были и вообще, стоящие на уровне человеческих знахарей.

А главное я понял, в чем это мое отличие, про которое толковал Наставник. – Оказалось, – что все они, включая даже Наставника и Верховного – практически не умели брать энергию из окружающей среды. Ну, то есть, они ее оттуда брали, (откуда же ее еще можно брать?), – но делали это как‑то невероятно глупо. Им приходилось часами, сидя в неудобных позах, буквально втягивать энергию в себя по капле. А потом прилагать неимоверные усилия для сохранения ее в своих организмах.

Даже Наставник или Верховный, не были способны как я, запустить в любую минуту руку в окружающий мир, и взять столько, сколько было надо. (И что самое смешное, – они даже не подозревали, что это можно сделать!!!). Конечно, Наставник, Верховный и еще пара десятков гвардейцев могли хранить в себе колоссальное количество энергии, чтобы творить действительно сложные заклинания, не беспокоясь при этом о немедленном пополнении запасов. Но и им приходилось посвящать накоплению энергии немалое количества собственного времени, (чем кстати оказывается и занимался Наставник каждое утро). И прорва этой энергии уходило лишь на то, чтобы сохранить этот запас в теле хозяина. По мне, та это было так же дико, как если бы живущий на берегу огромной реки человек, старательно собирал бы в ямках дождевую воду, и бегал бы целый день от одной ямки к другой, проверяя свои запасы, вместо того что бы просто черпать ее из реки когда ему надо и сколько ему надо. И все дело было в том, что они, вместо того что бы полностью открыться окружающему себя миру, – закрывались от него плотным коконом, под которым пытались хранить запасы своей энергии

Как же мне хотелось рассказать Наставнику об этом… Но из за жесткого контроля, под которым мы находились, мне приходилось молчать и слушать дурацкие разглагольствования Верховного.

– Конечно, – с довольным видом говорил он, после того как с нашей помощью испепелил небольшую гору, – этот твой живой амулет, очень мощная штука. Даже слишком мощная. Но эта мощь, плохо управляема….

– Что поделать, это же пробный образец. Я и сам обратил внимание что чужой энергией пользоваться тяжело и неудобно. Она не для «тонких» заклинаний. Зато ее много. А со временем, можно научиться пользоваться ею более умело. К тому же я надеюсь, что следующие образцы будут более совершенными.

– Жаль что у нас нет времени дождаться этих следующих образцов. Пока что этот твой…., не оружие и не инструмент, а просто здоровая дубина. Стыдно сказать, но работая с ним я чувствую себя каким‑то младшим учеником…, только очень большого размера. Его энергию годиться только для очень простых заклинаний, для серьезной работы он бесполезен.

– Ну не так уж он и плох, – сказал Наставник весьма достоверно изображая обиду. – Просто ты пока не привык им пользоваться. К тому же его энергия идет к тебе через меня, что тоже дает свой отрицательный эффект. Но согласись, что даже просто «здоровой дубиной» можно наворотить больших дел, если правильно ей воспользоваться.

– Ну да, я могу перебить целую кучу людишек, или разнести какую‑нибудь крепость, но…. Но против настоящих врагов она практически бесполезна. Правильно воспользоваться дубиной, можно только против того, кто и сам ничего совершеннее дубины в руках не держал. А против хорошего фехтовальщика она будет бесполезна. Скорее наоборот, чем больше и тяжелее будет дубина, тем проще ему будет против него выстоять.

– Если только не подкрасться к нему со спины, и не вдарить по затылку. Или можно показать противнику меч, а дубину спрятать …, ну на пример себе за спину, и огреть ею врага, когда он будет пытаться парировать удар меча.