Текст книги "Злыднев Мир. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Егор Чекрыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 97 страниц)

Малыш спустился с помоста, к нему подошли Ярл с Вождем и картинно пожали протянутые руки. Неизвестно что было на уме у этих двоих, но даже последнему дураку было ясно, что любой, кто сейчас отдаст команду к атаке, будет проклят собственными людьми.

Книга 6

СЕДОЙ

Первые заморозки ударили необычайно рано и быстро перешли в затяжные морозы. Землю, все еще пропитанную влагой осенних дождей, внезапно сковал лед, а деревья толком даже не успевшие сбросить листву, накрыло снегом. Мир по привычке нахохлился, и приготовился пережить пору холодов. Но день пробегал за днем, неделя за неделей складывались в месяцы, а морозы и не думали себе прекращаться.

Подходил к концу уже четвертый месяц убийственных холодов, и во дворце Красного Короля, как оказалось совершенно не приспособленного для проживания людей, царили промозглая сырость, холод и сквозняки. Огромные камины, сжиравшие бесконечное количество дров, не справлялись с холодом в сделанных столь же огромными комнатах, с непомерно большими окнами. Ясно было, что при строительстве дворца, помпезность и величие, превалировали над здравым смыслом и уютом, и становилось понятно, почему Красный Король, этот дворец построивший, предпочитал жить где‑нибудь в других местах.

И по этой причине, (а возможно и не только по этой), – Седой, занимавший одни из самых лучших покоев Дворца, – вечера предпочитал проводить у Кудрявого, поселившегося в скромном жилье покойного Управляющего, где оббитые деревом стены отлично держали тепло, а пара непрезентабельных печек прекрасно это тепло создавала.

– Ну и как там Малыш? – Спросил Кудрявый, с грохотом поставив на стол чугунок с,

пышущим жаром и распространяющим дивный аромат, содержимым.

– А хрен его знает. – Если бы я его не знал, – решил бы что он окончательно спятил, а так…. Если хорошенько растормошить, – начинает говорить здраво и по делу. Совет может хороший дать. А так, – опять, как тогда в лесу, – сидит и часами на стенку смотрит. Или с камешками этими возится.

– Ты бы его почаще тормошил. – Задумчиво предложил Кудрявый, разливая половником содержимое чугунка, и пластая здоровенным боевым ножом, краюху хлеба. – А то ведь он и так не от мира сего, как бы окончательно не того…, не ушел за кромку….

– Вот ты бы и тормошил! – Злобно окрысился Седой, чуть ли не с ненавистью погружая ложку в миску, и вгрызаясь в кусок хлеба. – Будто у меня время на это есть. Я как последняя сявка в отряде, кручусь целыми днями; – этому прикажи, того выслушай, тому разъясни, тех рассуди….

…. «Эпоху Мира» они провозгласили. – С отвращением произнес Седой. – А продолжают грызться по‑прежнему. Только ежели они раньше дрязги свои мечом решали, то теперь ходят и кляузничают друг на друга. Бароны на баронов, горожане на горожан, купцы на купцов, и бароны на купцов‑горожан, горожане на баронов‑купцов и так далее.

Разрешил по всему королевству деревья на дрова всем желающим рубить…, так такой вой поднялся…, миролюбы долбанные….

Хлеба у них видите ли мало. Земли поделены не честно. Торговля не идет… А тут вон вообще дошли до чего, – заявились ко мне, – улицы у них, видите ли, от снега не убраны…. Типа это я должен заботиться, чтобы каждая тварь из дома вышла и снег от своего крыльца отгребла!!!

– И чё ты? – заинтересованно спросил Кудрявый.

– К Черноголовому всех послал… – устало ответил Седой.

– И даже рыло никому не начистил? – разочарованно уточнил Кудрявый. – У нас помню в отряде, салабонов, которые плохо за чистотой следили, заставляли территорию одним прутиком подметать, да сапоги, привязанной к носу тряпкой чистить….Апосля такого, сразу к чистоте интерес проявляется.

– Да не до выдумок тут уже. – Махнув рукой ответил Седой. – Хотел я им тоже, что‑то вроде этого устроить…, а потом рукой махнул. – Жаль время тратить.

… А вот скажи, какого хрена ты Кудрявый, во дворец ни ногой? С тем же Малышом, поболтать по старой памяти… Он тут намедни про тебя вспоминал.

– Не Седой, мне во дворцах этих неуютно как‑то…. А Малыш… его ведь так, только ты, да я теперь называем. Для всех остальных он Красный Король.

Ты меня над замком хозяйствовать поставил, – я и кручусь. Все сыты‑одеты‑согреты. Гарнизон бдит, слуги работают, казна в сохранности, кладовые битком… А в покои господские я не суюсь.

– Ну и дурак. Вон на Рыжего посмотри, – Такой цацой ходит, будто родился ярлом. Все бароны местные перед ним стелятся…. А ты же, по сути то, во всем королевстве третий человек…. Мог бы…….

– Они не перед Рыжим, а перед тобой стелятся. А Рыжий, дурак, этого не понимает. И это ему еще выйдет боком ….

…Слушай, раз уж ты о первых лицах вспомнил, – как там у тебя дела с невестой то?

– Тьфу на тебя!!! – Гаркнул Седой, сразу помрачнев еще больше. – Нахрена же за едой про такое? Аж жрать расхотелось.

– Чё, совсем плохо?

– А чего ты думаешь я у тебя тут прячусь? … Дожил блин. От шестнадцатилетней девчонки бегаю….

… Вроде и не глупая ведь девка, вона как людьми крутит. Но ведь угораздило её в меня влюбиться… – И добавил с издевательской интонацией, – «Ты мой спаситель! Ты такой смелый… Я сразу в тебя влюбилась!!!». А ревнивая жуть… Тут намедни одну служанку по жопе хлопнул, так она мне такую истерику закатила.

– Чует она, что ты к ней как к пустому месту, оттого и злиться. Поговорил бы, приласкал, сам знаешь, бабы это любят.

– Да не баба она еще, и не девка даже, – девчонка!

Ее Ворон взаперти держал, от всех прятал. Она про мужиков только в книжках читала, да трубадуровы песенки слушала. А что там про мужиков книжках‑то понаписано? – Хрень одна. Я тут Грамотею велел почитать да мне рассказать…. – Седой махнул рукой. – Половины слов не понял….

Я тут как‑то выпил для храбрости, и решил малость ее того…. Ну сам понимаешь…. Прихватил чуток…. Погладил. Помял… Она вся обмерла, да такую рожу скорчила, что все настроение пропало.

Оба помолчали. Кудрявый встал, и сняв с печки кувшин горячего вина, разлил его по кружкам. – Да, попал ты братан. – Сказал он сочувственно глядя на Седого. – И стоило оно того?

– Стоило! – Уверенно ответил Седой. – Оно конечно, проблем у меня выше крыши. Но зато хоть это мои проблемы.

– А будто когда мы от Ярла удирали, да по Запретным Землям шарились, – то проблемы не наши были?

– Так в том то и дело, – что удирали, да шарились.

Нормальное ли это дело для мужика, – перекати полем быть? Ни угла своего, ни дела.

… Тебе вон в кабаке у Нехромого почему хорошо было? – потому как ты при своем деле был. А вот скажи‑ка, сейчас тебе хреново или как?

– Да нет. Мне тут тоже нормально, – Хозяйство большое, скучать некогда.

Да и хозяин сам себе… Это ты правильно заметил. Передо мной, может бароны и не стелятся, как перед Рыжим…, но уважение оказывают. А уж простой люд….

…И поговорить есть с кем, – Рогоз, Рыло, Дятел, Три Пальца, – кухарь местный. Черноголовый заходит постоянно. Хоть раз в недельку, а посидим в теплой компании.

Бабу себе завел …. Нормально живу.

– Вот и я хочу нормально.

– Для тебя Седой нормально, когда задница дымится, да над башкой молнии сверкают. Непоседливый ты человек.

Насчет дыма и молний, – Что там от дружков то наших драгоценных слышно?

– Ну Ярл на свои земли убрался…. Только не далеко. Бурьяны помнишь? – Вот в них он и торчит. Так что ежели что, он тут через пару недель окажется.

А Куренок этот долбанный, – он еще ближе. В замке Клеста поселился. Ну и Армия его рядушком. Эти до нас дней за пять добегут. С Толстобрюхом и баронами о чем‑то хороводится. Да и с Ярлом я слышал, постоянно письмами обменивается…. Нашел себе закадычного дружка!

– Ну и чего ты с этим делать думаешь?

– А ничего не думаю. Ты ведь и сам главенство над отрядами брал. Сам помнишь, что первым делом утвердиться вожаком надо. Потом, – чтобы к этому все привыкли. К тебе, к роже твоей, голосу. Чтобы они даже спросонья вскакивая, твоим голосом команды отданные, без раздумий выполняли. Когда тебе каждую минуту, свое Право командовать, подтверждать не придется, вот тогда ты и есть настоящий командир. А на это нужно время.

Вот я сейчас народ к этому и приучаю. Благо у нас впереди целая зима….

… Ох Кудрявый. Нам сейчас самое главное, – зиму пережить надо. Малыш говорит, эта зима, еще похлеще той будет. Так что сам понимаешь….

У нас то хоть кладовики работают. Их уже в замок под тыщу свезли‑увезли. Малыш с Грамотеем над ними колдуют…. В смысле колдует Малыш, а сваливаем мы все на Грамотея…. В смысле доверенным людям втихаря говорим, что это Грамотей у нас вроде как колдует. А простому народу врем про чудеса, что Король с Королевой творят.

– Вот те раз? – Удивился Кудрявый. – А я и не знал… В смысле про Грамотея… А зачем доверенным людям врете?

– А затем, что мало ли как оно еще обернется. Случится фигня какая, впадет Малыш в немилость к народу, тут то ему эти кладовики и припомнят. Скажут мол, такое только маг мог сделать…. А дальше, сам понимаешь…

– Значит Грамотея подставляете?

– Ну чё ты сразу рожу кривишь? Да. Подставляем. Потому как погибни Грамотей, это одна смерть. А погибни Малыш…, – и тебя, и меня, и ребят наших, и еще кучу всякого народа под нож пустят…. Погибни Малыш, тут такое начнется…..

… А с Грамотеем я все честно обговорил…. Я Обычай Отрядный помню. Не настолько я скурвился, как это у тебя на роже написано. Грамотей не против. Он ведь Малыша‑то, вроде как за господина своего почитает. Какую‑то ему страшную клятву давал, что только маги друг дружке давать могут. Потому и не возражает…. Да и не станем мы его толпе отдавать…. Долго ли Малышу, ему личину то поменять… Отобьем в крайнем случае.

– А Малыш что об этом думает?

– Ты про Грамотея или вообще? – Насчет Грамотея, я ему пока не говорил…. А насчет вообще….. Да кто ж его знает, что он вообще думает! – Вдруг взорвался Седой. – Все ж ведь у нас обговорено было. Стравили бы Ярла с Вождем, и добили бы оставшихся. Сейчас бы голова не болела…. А он… Ну ты сам знаешь…. Он об этом кажний седьмой день недели, на площади вещает.

– Так ведь правильно все говорит…. Я вот вроде уже раз десять слушал…, а каждый раз будто впервые.

– Ох ты ж…, Кудрявый. – Буквально простонал Седой. – Ну я понимаю другие. Но ты‑то, должен понимать Как Малыш это делает!

– Делает не делает…. Но ведь правду же говорит! Будто нас без магии не убедить, что в гавнище по уши сидим. Совсем лик человеческий потеряли… хуже зверей! Убиваем. Грабим. Врем….

– Во‑во. – Врете… Все врут… А я кажний раз боюсь, что Малыш правду скажет.

– Ну… – Кудрявый вроде как смутился. – Ты его враньем‑то не попрекай.

– Я его не враньем. Я его правдой попрекаю…. Хотя он и говорил, что про себя, да Старика, пока всей правды никому не скажет. Дескать, – не созрел еще народ правду знать.

… А мне все равно страшно. Каждый раз, когда он с толпой говорить выходит, я будто к битве готовлюсь. Ляпнет он чего не того…. И прости‑прощай, все за что боролись.

– Нет. Малыш все правильно говорит. Народ вон аж откуда его послушать приходит. Я тут даже из Трехи знакомых мужиков видел. Специально за ради Малыша послушать притопали. – Надо учиться прощать! Надо и себе и другим все гадство, свинство и подлость простить, и начинать жить заново. Переступить через старые грехи. Ибо все мы грешны. И жить с чистого листа… Что б каждый новый комок грязи на нем виден был… А то сейчас, листки то наши настолько засранные, что дерьмище на них хоть лопатой кидай, – один хрен не заметно. А на чистый то листик, уже не нагадишь так запросто. Тока так мир и спасется!!!

– Слушай Кудрявый…. Налей мне еще вина…. Пока я тебе по роже не съездил!!!

Будто ты не знаешь, от чего Мир гибнет. Не от того что Злыдень на цепи сидит, и смыться хочет. А от того, что его уже, кое‑кто с цепи спустил…. А Злыдень, не будь дурак, из сраного мира нашего и удрал!!! И теперь мир этот, без Злыдня‑то, как раз и загибается.

Я понимаю лохи эти площадные, что проповеди Малыша слушают… Но ты то ведь всю правду знаешь… Как ты в эту чушь верить можешь?

– Знаешь Седой. Я ведь и вправду об этом думал… И знаешь до чего додумался? – Злыдень, он не в пещере, на цепь прикованный сидит. Он в душе у каждого из нас, себе гнездышко свил. Сидит там себе, и на злые поступки подзуживает…. Вона как сколько народа, после Магов, за Добро вступится решились…. И с чего начали, – с убийств да грабежей. А все почему? – Да потому что другого пути и не знали. Привыкли за столько лет, за Добро убивать…. А за Добро, не убивать надо. За Добро надо жить…. Это Малыш правильно говорит. А вот Зло надо убивать…. Но не в других, а в самом себе…. А для этого, надо первым делом, все свои грехи вспомнить, повиниться в них перед собой же, и простить их самому себе… А вот тогда уже…

– Кудрявый… Я на эти проповеди тоже хожу. Ни одной еще пока не пропустил. Так что обо всем, что ты мне с таким умным видом вещаешь, я и без тебя знаю.

Вот в седьмицу послушаю эту проповедь, до среды хожу как блаженный. А к пятнице, отхожу от них, и понимаю, что мы‑то Зло в себе может и убьем… А потом придет Ярл с Вождем, и убьют нас…. Потому как мир без Злыдня загибается, так и человек, без частицы Зла в душе, – словно беспомощная овца, – режь кто хочет.

– Да ты посмотри скока народа приходит. – Продолжал возражать Кудрявый. – И бароны знатные есть. И от Армии люди приходят. И от Ярла. – Этож так ведь просто, – вложить только меч в ножны, и прекратить убивать направо да налево. Будто без этого жить нельзя! Места много, живи сам, да не мешай жить другим! Я чую, что скоро все это поймут, и прекратятся войны! Просто же!

– А мясо? – спросил ехидно Седой, и глядя на недоуменно вытянувшееся лицо Кудрявого, пояснил. – Мясо то как без убийств есть будешь? Овцы да коровы, они знаешь ли, тоже живые, и как же ты их кровь‑то проливать станешь? Или они тебе помешали чем?

– Ну ты это… Не того. – Не сбивай меня с толку то. Одно дело овцы, другое люди. Овцы они для того и рождаются, чтобы их ели.

– Ага. Это ты овцам скажи. – То‑то они удивятся. Рождается такой вот ягненочек. Мамку сосет, по травке прыгает‑резвиться, потом подрастает, девок своих овечьих любит, детишек пестует. Никому не мешает. А тут Кудрявый с ножом. ….А всей вины у овцы, что Кудрявому жрать охота. Хуже Злыдня, честное слово.

– А ну тебя! – Кудрявый махнул рукой. – Я ж знаю что заболтать ты можешь любого. Но ты вот мне скажи, чего неправильного Малыш‑то говорит?

– Говорит то он правильно. Да все ли его правильно понимают? Вспомни отряд. Любой, в котором ты был. Сколько солдат, – столько и дури разной. Пока всех пинками в единый строй не загонишь, да не скомандуешь куда идти, – будут стоять да ругаться, и мнения свои высказывать! Пока все в строю, да еще ежели и петля палаческая, где‑то над головой, незримо так свешивается, – все тебя прекрасно понимают. А как только вожжи отпустишь, и начинается. Этому этого хочется, тому другого. Третий себя самым умным считает, и думает что для всех лучше будет направо идти. А четвертый, – тот по звездам, да по куриным потрохам прочитал, что идти налево надо. А пятый, помня заветы дедушек, завсегда прямо идет, не сворачивая. Шестой дедушек тоже почитает, и идти желает назад, к дедушкиным истокам. А еще седьмой, десятый, стопятнадцатый…. И все хотят правильно сделать, и что такое Добро, лучше всех понимают.

Ты вот говоришь, что Зло в себе убивать надо. А другой себя разок по носу щелкнет, решит что дело сделано, он теперь безгрешен, и можно ему идти, зло в других убивать. Третий сперва будет таких как я убивать, чтобы в Истине не сомневались, и других сомнением не отравляли. Четвертый и рад бы в себе Зло убить. Но ему некогда, – вокруг рыжие кружат, и надо этих рыжих отловить, да башки их рыжие им отрезать, что б не повадно было рыжим сволочам, добрым людям в глаза рыжиной своей сверкать.

Это я все к тому, что Малыш то конечно правильные вещи говорит. Но только как я сам подглядел, ты эти правильные вещи, с мечом на поясе ходишь слушать. Вот так и ходи. На тот случай, если кто в лысых, злыдневых слуг опознает, – ты бы сам к нему чистым Злыднем бы обернулся, да за лысых заступился.

– Так что ж теперь делать по твоему, – продолжать убивать, лишь бы тебя кто не убил?

– Зиму пережить надо. – Повторил устало Седой. – Если такие холода еще месяц‑два‑три постоят…, – забудет народ все эти проповеди что им Малыш читает, да начнет друг дружку жрать. Потому как больше жрать будет нечего…..

Кудрявый хотел что‑то на это сказать. И даже набрал полные легкие воздуха. Но тут в дверь забухали чьи‑то вежливые, но не в меру могучие кулаки.

– Входи. – Выпустил воздух из легких Кудрявый. – И повернувшись к седому пояснил. – Рыло это. Евоная повадка в дверь стучать. – И повернувшись к вошедшему сотнику, спросил, – тебе винца горяченького налить, али ты на службе?

– Не до вина сейчас. – Резко бросил сотник Рыло, и обернувшись к Седому, быстро сказал. – Ярл с Вождем идут!

– Ну вот. Дождались.

ВСЕ. ВСЕ. ВСЕ.

– Я должен с тобой поговорить.

– Да помню я, ты говорил. А отложить пока не как? А то тут такая суматоха…..

– Ладно. Но мы обязательно должны поговорить.

– Я должна поговорить с тобой.

– Ну так говори.

– Нет, не здесь. Может отужинаешь сегодня в моих покоях?

– Да вы сговорились что‑ли? Три месяца молчали, а тут на тебе, – всем вдруг поговорить захотелось. В самый подходящий момент! Это настолько важно, что нельзя отложить на недельку, пока Эти отсюда не уберутся?

– Ну…, Я думаю можно отложить.

– Ну, я думаю, настала пора всем нам поговорить серьезно! – Провозгласил Ярл, смело беря на себя председательские функции.

Собрание высоких сторон, проходило в покоях Красной Королевы.

Собственно говоря. Начиналось то оно как и положено, в Тронном Зале Красного Дворца. Именно там, по всем правилам Этикета, и проходил торжественный прием, по случаю прибытия Высоких Договаривающихся Сторон в Красный Замок,. Именно туда торжественно ввел сотник Рыло, сияя свежеподбитым глазом, обе делегации.

Надо ли говорить, что глаз Рылу подбил Седой, когда узнал что к Красному Замку, приближаются не две враждебные армии, а всего‑лишь пара делегаций, общей численностью в сотню человек. И надо ли объяснять почему торжественный прием продлился очень недолго, учитывая что даже несмотря на раскаленные камины, холод в зале стоял такой, что по углам потолков виднелась изморось.

Особенно этот холод раздражал Красную Королеву, и видно потому, она смело взяла инициативу в свои руки, наспех оборвав торжество, и пригласив доверенных людей отобедать в свои покои.

Сам выбор доверенных лиц, весьма много говорил о уме и наблюдательности королевы. Ибо туда не вошли ни один из «пасшихся» во дворце баронов, зато было послано особое приглашение, скромному коменданту замка Кудрявому. Вождь изволил взять с собой своего секретаря Репья, а Ярл вообще явился один.

Междусобойчик и правда получился странноватый. Надо сказать, что для начала, Кудрявый выгнал повара, жарившего мясо на каминной решетке, (последний писк моды), и взялся за это дело сам, при этом нагло выговаривая королеве за отсутствие у нее пряностей и приправ. Красный Король, усевшись в стороне, с отсутствующим видом играл в какие‑то камешки, абсолютно не обращая внимание на остальных, а обладающим непонятно каким статусом Седой, время от времени гавкал на всех участников переговоров, включая Вождя, и даже Ярла.

– Ну, я думаю, настала пора всем нам поговорить серьезно! – Провозгласил Ярл, смело беря на себя председательские функции, после того как мясо было зажарено, и разложено по грубым глиняным тарелкам, как того и требовала последняя кулинарная мода.

– Ну и говори! – Мрачно подбодрил его Седой, вгрызаясь в свой кусок, с таким видом, будто это глотка кое‑кого из присутствующих.

– Полагаю, все успели заметить, что в мире творится, что‑то очень ненормальное?

– Ну да, холодно. – Столь же мрачно подтвердил это Седой. – Так и что? Год на год не приходится.

– Слишком холодно. – Влез в разговор Вождь. – Я велел учителю Репью, – Он кивнул на своего секретаря, – Порыться в архивах и сравнить нынешнюю зиму с теми что были в прошлом, – выводы парадоксальны!

– Хренососальны. – Рявкнул Седой, заслышав незнакомое слово. – Если ты приперся сюда, чтобы удивить нас известием о том, что обычно в это время уже травка начинала зеленеть, – так зря жопу морозил. Мы это и без тебя знаем.

– Но знаешь ли ты причины этого?

– Ага. Знаю. Их вон, Малыш, Красный Король в смысле, кажнюю неделю на площади провозглашает. – Засрались выше крыши. Из‑за гор говнища, уже и солнышко‑то не просвечивает. Вот и мерзнем.

– Ну, это спорный вопрос. – Встрял в разговор Ярл. – Тысячи лет так жили, а то и хуже, и ничего страшного не происходило, а за последние два года….

… Впрочем, я понимаю твою тактику. И должен сказать, – она великолепна. Половина моей армии взбунтуется, а половина разбежится, осмелься я повести их на войну, с Королем‑Праведником. Где ты нашел это чудо?

– Где нашел там больше нету! Тебе то что?

– Завидую. Мне бы такую марионетку догадаться себе завести…. А то я все войной, да войной, по старинке…. Самых толковых да деятельных под нож приходится пускать. Остальных запугивать до усрачки. Да потом еще приглядывать, чтобы страх помнили.

А этот, лишь несколько слов скажет, и народ весь его с потрохами. Хоть в петлю за него лезть готов. … Может мне его у тебя перекупить? Тебе он ведь по большому счету, без надобности. А у меня такие планы!!!

– Так в чем проблемы то, – Вон он сидит. С ним и договаривайся.

‑… Не‑е‑ет. При тебе он не договорится. … Да и без тебя похоже тоже. Иначе ты бы так спокойно на это не реагировал…. Кстати. – Ярл бросил короткий взгляд на Красную Королеву. – Тебе привет от моей доченьки!

– И ей не кашлять…

– Вы ведь знакомы… – Ярл сделал вид что не обратил внимание на саркастический тон Седого. – баронесса Волчица. Под таким прозвищем ты ее знаешь.

‑… Волчица?!?! – Седой не мог скрыть удивления, и некоторого волнения, замеченного впрочем, лишь наиболее проницательными участниками беседы. А именно, – Ярлом и королевой. – И с каких это пор она твоей дочкой то стала?

– Да еще по осени. Я ее удочерил.

– Ну слава Богам, не родная. А то с такой родословной, хоть в колодец головой бросайся.

– Однако мы отвлеклись от темы. – Резко бросил Вождь. – Которому подобный оборот разговора не понравился. – Мир гибнет. И не пора ли нам что‑нибудь предпринять, для его спасения?

– А что, и предприми…. – Согласно кивнул Седой. – Явон, Кудрявый говорит что Злыдня в себе убить надо. – Хошь я тебе кинжал одолжу, а ты зарежешься? Может в Злыдня попадешь. А и не попадешь, так хоть сам издохнешь. На вот. Узнаешь? Тот самый, которым ты Старика прикончил.

– Ну… – Добродушно разводя руками, заметил Ярл. – Что сделано то сделано. Надо простить себе и другим. Кажется так ты учишь?

– Не я, а он. – Седой мотнул головой в сторону безучастного Малыша. – Я много чего могу простить. Я тебе например, камеру твою пыточную простил. Потому как ты в своем праве был. Я тебя убивать пришел, Ты отыгрался.

….А этот…. Этот Законы Отряда нарушил. И Законы Гостеприимства. Мы его спасли. Он у нашего костра, из одного с нами котелка, одну жратву трескал. А потом в одного из нас, ночью, во сне, кинжал воткнул. Такое не прощают.

– Ладно. Твое дело. Однако, сдается мне, что твой этот Старик, оставил тебе кое‑какое наследство…. Я имею ввиду мага по имени Грамотей. – Ярл проницательно и иронично посмотрел на Седого, как бы говоря, что все его тайны, Ярлу давным‑давно известны. И в качестве добивающего удара, добавил – Кажется так его зовут?

– Ну может и оставил. Тебе то что? – Пробормотал Седой, с некоторой радостью, сообразивший, что Волчица открыла своему папеньке отнюдь не все известные ей секреты Седого. А значит…… Что это значит додумать он не успел.

– Так может пригласишь его сюда? Я хочу узнать, как ему удалось сохранить магические способности. Насколько я знаю, все известные мне маги, утверждают что Магия ушла из мира!!!

– Обойдетесь. Некогда ему разговоры с вами разговаривать. – Седой нагло осклабился. – Он изволит быть делом занят. Если чего сказать хочешь. Скажи мне. Я передам.

– Я кажется знаю как спасти мир. – Внезапно сказал Малыш, вылезая из своего угла и своего кокона. – Именно об этом я и собирался поговорить с тобой. – И увидев вытянувшееся от досады лицо Седого, добавил. – Не надо опасаться их. Они не затевают против нас никаких козней. … Ну разве что по мелочи. – Добавил он посмотрев на Ярла. – В основном, они действительно напуганы. И искренне хотят спасти мир. А мне нужна помощь… В том числе и одного из них. А может и обоих. И конечно, – мне нужна ваша с Кудрявым помощь. Вы мне поможете?

Священная Церемония сработала на славу. Буквально на следующий день, холода начали отступать, а уже через пару недель, снег сошел. Это было истинным чудом, и весть о нем, разнеслась по всем, даже самым отдаленным закоулкам мира.

Стоило лишь таким ярым врагам, как Седой, Вождь, и Ярл, пожать друг другу руки, произнести искренние слова прощения и примирения, и заключить Тройственный Союз, и мир воспрял духом.

Да. Оставалось еще много несделанного. Мир отнюдь не спасся окончательно. И Красный Король, или же Король‑Праведник, как все чаще начали называть его, – прямо об этом сказал.

Холода отступили, лишь как знак. Как обещание что Надежда есть. И как указатель на то, куда следует двигаться.

Отринь Злыдня из свой души, и пшеница заколосится. Прости своих врагов, – и картушка даст плоды. Прости себя, и начни жизнь заново, без прошлых грехов и новых злодейств, и мир примет тебя в свои объятья, и сложит к твоим ногам свои плоды, и обогреет своим теплом.

Путь указан, и от каждого зависит, насколько быстро, мир сможет преодолеть этот путь.

Пусти в свое сердце надежду. Очистись от грехов. И начинай жить заново….

Это стало лозунгом этой весны. Наступившей почти на полтора месяца позже обычного….

СЕДОЙ. МАЛЫШ. ЯРЛ.

Длинный и пестрый караван, наконец‑то остановился невдалеке от ворот города. Как всегда, главной проблемой стало найти подходящее место. С одной стороны, оно должно было быть доступно горожанам, с другой. – достаточно просторным, чтобы и разместиться всей пестрой компашке, в которой можно было встретить и солдат, и скоморохов, и слуг, поваров, конюхов, жрецов, шлюх, ученых и просто бродяг, и даже парочку монарших особ и одного легендарного героя. Там же был и отряд, странноватых молодых людей в белых жреческих одеждах, однако с мечами на поясах, и ведущих себя скорее как солдаты‑новобранцы, чем жрецы.

И все это называлось Миссией Мира. И все это путешествовало, вот уже третий месяц, по землям Ярла, Вождя, и Красного Королевства, – поучая, вдохновляя, и развлекая, все еще напуганных продолжительной зимой людей.

Двигались они по весьма извилистому и непростому маршруту. Однако, сторонний наблюдатель, отмечая он пройденный путь по карте, вполне мог бы понять, что во всем этом есть некая логика, и конкретная точка, окончания маршрута.

– Так неужели это и правда, тот самый Верховный? – Раз в двадцатый уже спросил у Седого Ярл, имея ввиду конечную цель их путешествия.

.– Тот. – коротко ответил Седой.

– Ты будешь смеяться. Но я трепещу от мысли, что встречусь с ним… Ведь когда‑то я был его вассалом.

– Расслабься. – Мерзкий, грязный старикашка, к тому же почти полностью лишенный сил. – Так по крайней мере Малыш говорит. И не факт что он еще жив. Может подох за зиму.

– И все же, – Верховный. Сам Верховный. Властелин половины мира!!! Знаешь, я однажды видел его, когда еще был совсем мальчишкой…. Краем глаза…. Он был такой величественный, такой властный, такой….

– Когда я его встретил, он и над задницей своей не властвовал. Кабы не Малыш, издох бы как собака.

‑… Малыш…. – Ярл досадливо поморщился. – Как же я лопухнулся с твоим Малышом. Я то был уверен что он жалкий актеришка. А он оказался самым могущественным магом на земле!!!

– Это ты его еще раньше не видел. – Самодовольно заметил на это Седой. – Когда он в силе был. Вот уж точно я тебе скажу ужасть была. При виде такого, сам бы Злыдень обосрался.

– Но ты же говоришь что….

– Ну я имею в виду не настоящего Злыдня. А того, которым мы друг дружку пугает.

– А это Это? Какое оно?

– Откуда я знаю. Что бы его увидеть, надо быть Малышом.

– Да… Надо быть Малышом…. И все же… Трудно поверить, что он был самым могущественным магом на земле. Нет в нем…, не знаю как и сказать, – Властности. Апломба, Самоуверенности…. Хотя сила чувствуется. Теперь я это понял.

– Да и нахрена ему все эти Властности да Апломбы? – Седой явно сел на тему, про которую и сам уже думал немало. – Это нам с тобой впечатление создавать надо, чтобы народишко разинув рты любой чуши что мы скажем, внимал. А ему…., когда я его встретил, знаешь он какой был? – Захотел – Груда жратвы с неба падает. Пальцем щелкнул, – на другом краю земли оказался. А про то что бы от опасности обороняться…, – для такого как он, опасностей не было. И страха он никакого не знал. – Седой помолчал, явно вспоминая что‑то прошлое. А потом добавил, негромко, но очень убедительно. – Старик говорил, что по нашим меркам Малыш был почти богом. Какой Апломб, нужен богу, если он и так может все? Чего хотеть тому, кому все подвластно?

Зачем ему на кого‑то впечатление производить красивыми тряпками, да дорогими побрякушками, ежели он просто в мозг тебе мог влезть и приказать?

…. Я вот знаешь…. Может раньше бы еще и побоялся заниматься тем что мы тут устраиваем. Все‑таки богов гневить, это штука опасная. А вот вспоминаю Малыша, и думаю, что им то до наших мелочных забот да волнений, никакого дела нет. Все эти подношения, жертвы, молитвы да поклоны, которые жрецы изображают, – богам то на фиг не нужны. Это все людское….

– Но чего‑то твой Малыш, все‑таки хотел? – Предпочел не съезжать на общую тему богов Ярл, и продолжая давить старую тему. – Ведь что‑то ему было надо? Так что ищет тот, у кого и так все есть?

– А хрен его знает…. И чего ты это у меня спрашиваешь. Его и спроси. Али заробел?

– Эй, Малыш. – Заорал он, придерживая лошадь, чтобы подъезжающий сзади Малыш мог его догнать. Тут вон, Ярл интересуется, чего тебе не хватало, когда у тебя и так все было?

Малыш поравнялся с этой парочкой, и серьезно задумавшись сказал. – Я тогда искал Наставника. Наверное мне не хватало его любви, и дружбы. А после его смерти…., наверное цели в жизни.

Жить надо ради чего‑то, иначе она лишается смысла. Когда ты ругался по этому поводу с Кудрявым, я тоже начал искать свою цель. И решил, что должен исправить то что совершил. Ну и принести в мир, толику Добра. Этого очень хотел бы Наставник.