Текст книги "Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей карьере"
Автор книги: Джон Карлсон
Соавторы: Джеффри А. Коттлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ
Оглядываясь на этот и другие подобные эпизоды, Ричард Стюарт все еще чувствовал ощутимый дискомфорт. “Моя работа заключается в том, чтобы помогать людям и улучшать качество их жизни, так что, столкнувшись с такими случаями, я всегда переживаю смесь смятения и грусти.
Мне стыдно за то, что ошибка мышления не позволила мне правильно интерпретировать ситуацию. Мне грустно, потому что я занимаюсь психотерапией уже 40 лет и до сих пор склонен чрезмерно идентифицировать себя с клиентами, а ведь за столько времени стоило бы научиться своевременно распознавать патологии оси II. Люди с расстройствами личности прекрасно умеют манипулировать и втираться в доверие, и я все еще поддаюсь на эти уловки”, – сокрушался наш собеседник.
Мы поинтересовались у Дика, какие уроки он вынес из этой истории. “Когда я думаю о случае Бена и Элис, который, кстати, произошел относительно недавно, мне приходится напоминать себе о том, что иногда стоит поумерить свой пыл по поводу собственных протоколов. Я настолько уверен в эффективности своей модели, что временами эта уверенность перекрывает факты. Прокручивая в голове нашу первую сессию, я прекрасно понимаю, что так и не смог установить с Беном нормальный контакт. Это должно было стать для меня тревожным звоночком, а я проигнорировал предупреждение. Мне все еще не чужда наивная вера в то, что я в состоянии помочь каждому клиенту без исключения. Не буду скрывать, мне нравится помогать людям, и в глубине души мне хочется, чтобы каждая пара, оказавшаяся у меня в кабинете, успешно преодолела свои разногласия. В тот раз я так и не спросил себя: а действительно ли этот брак настолько хорош, что его стоит спасать? Практически все люди, которые приходят ко мне, утверждают, что хотят остаться вместе, но такие слова никогда нельзя принимать за чистую монету. Нужно ко всему подходить критически и искать наиболее мудрый выход из ситуации”, – ответил Дик.
“Знаете, некоторые психотерапевты считают, что нельзя играть в Бога и решать за клиентов, что для них лучше”, – не согласился Джон Карлсон.
“Не забывайте, мне платят деньги потому, что считают экспертом. Люди приходят ко мне, когда сами окончательно запутались, в надежде на то, что я помогу им разобраться в ситуации. Что ж, я принимаю такие правила и, следовательно, беру на себя полную ответственность за то, чтобы не разочаровать их ожидания”, – парировал Ричард.
ДАВНИЕ СОЖАЛЕНИЯ
Напоследок мы попросили Ричарда Стюарта оглянуться на свою многолетнюю карьеру и поговорить о том, о чем он больше всего сожалеет и что хотел бы изменить, будь у него возможно переиграть прошлое. “Одной из главных ошибок в первые 20 лет моей карьеры была нездоровая любовь ко всякого рода «-измам». Я начал с салливанизма в психоанализе, потом переключился на радикальный бихевиоризм. И то, и то другое ставило меня в определенные рамки и сужало мое поле зрения. Пожалуй, с самого начала мне следовало мыслить более прагматично и интегративно. Возможно, тогда я стал бы хорошим психотерапевтом намного раньше”, – рассуждал Ричард.
Он признался, что в силу собственного жизненного опыта привык недооценивать важность личностных факторов, таких как внутренние модели и паттерны привязанности. Ему отчаянно хотелось верить в то, что, меняя мир вокруг, можно изменить себя, и именно этого он настойчиво требовал от своих клиентов. “Я считаю, что люди на деле способны к куда более радикальным изменениям, чем они могут себе представить, однако теперь я пришел к осознанию того, что таких изменений намного проще добиться, если клиент хорошо понимает свои слабости, способности и специфику окружения, которое может проявлять в людях как лучшие, так и худшие черты. В таком случае моя задача сводится к тому, чтобы помочь человеку избавиться от внутренних реакций, создающих проблемы в его жизни, наработать арсенал инструментов для выстраивания комфортных отношений с окружающими и придать человеку достаточно уверенности в том, что он в состоянии создавать и поддерживать отношения такого формата”, – резюмировал Ричард Стюарт.
Глава 22
Очередной момент озарения
Мишель Вейнер-Дэвис
Мишель Вейнер-Дэвис внесла немалый вклад в развитие модели ориентированной на решение краткосрочной терапии (ОРКТ), которую она впоследствии успешно приняла на вооружение в работе с трудными парами. Опубликовав первую книгу для специалистов In Search of Solutions (В поисках решения), Вейнер-Дэвис заработала репутацию одного из главных популяризаторов направления краткосрочной психотерапии как такового. С тех пор из-под ее пера вышел целый ряд книг для широкой аудитории, включая Change Your Life and Everyone In It (Измени свою жизнь и людей, которые тебя окружают), Секреты управления мужчинами, которые должна знать каждая женщина, The Divorce Remedy (Средство от развода) и, пожалуй, наиболее знаменитую и влиятельную работу Divorce Busting (Противодействие разводам).
Мишель Вейнер-Дэвис основала Центр противодействия разводам в Чикаго, где активно ведет частный прием и консультирует клиентов.
ИСКУССТВО НЕ ЦЕПЛЯТЬСЯ ЗА ПРОШЛОЕ
Поскольку наша собеседница заслуженно считалась одним из главных первопроходцев в сфере ОРКТ, мы не сомневались, что Мишель Вейнер-Дэвис точно знает, как отличить хорошую терапию от провальной. В ее модели, ориентированной на работу с конкретными симптоматичными проблемами, ответ на этот вопрос всегда до неприличия прост: если предложенное решение помогло, можно смело констатировать успех, а если нет – остается признать поражение. Точка. Мы заранее настроились на то, что успехи и неудачи в памяти у Мишель будут педантично разложены по полочкам и ей не составит труда рассказать нескольких особо запомнившихся случаев. Ах, как же мы ошибались!
Нет-нет, не подумайте, Мишель Вейнер-Дэвис была крайне заинтригована проектом и охотно согласилась на интервью. Беда в том, что нашей собеседнице оказалось ужасно сложно остановиться на одном конкретном примере терапевтической катастрофы. Саму Мишель всегда приводило в недоумение то, с какой легкостью подробности неудач и провалов улетучивались из ее памяти.
“Уже много лет я работаю с людьми, и немудрено, что за свою долгую карьеру, я, как и любой другой человек, успела наделать немало ошибок. Время от времени я мысленно возвращаюсь к таким ситуациям и привожу наиболее показательные случаи в качестве примеров на своих семинарах и лекциях. Только, если вы попросите меня пересказать одну из таких историй в деталях, я ничем не смогу вам помочь. Судя по всему, моя память просто отказывается держать такого рода подробности.
На каком-то этапе я стала переживать по этому поводу и задаваться вопросом, что со мной не так. Может, мне не хватает навыков интроспекции? Может, я не учусь на своих ошибках и рискую наступать на одни и те же грабли? Если честно, эти мысли начали изрядно меня беспокоить”, – призналась наша собеседница.
Впрочем, стоит ли удивляться тому, что человек, который одним из первых начал продвигать модель терапии, основанную на рефрейминге проблемы и поиске исключений, вместо того чтобы зацикливаться на неприятном опыте из прошлого, пытается смотреть на него в новом свете? “Кстати, тот же принцип работает и в обратную сторону. Если вы попросите меня рассказать о своем величайшем успехе, этот вопрос также поставит меня в тупик. Да, в голове всплывут имена определенных людей и теплые чувства, которые я до сих пор к ним испытываю, но не более. Как бы я ни старалась, я не смогу припомнить ни детали конкретного случая, ни причины, почему считаю его настолько успешным. Я превосходно освоила искусство не цепляться за прошлое, особенно если речь идет о былых просчетах и ошибках”, – неожиданно выдала Вейнер-Дэвис.
Ничего себе! Признаться, мы были огорошены такой честностью из уст человека, до сих пор отрицавшего все, что связано с темой нашего интервью. Мы хотели были прокомментировать это заявление, однако Мишель опередила нас, объяснив, что у нее есть привычка мысленно проводить небольшой “разбор полетов” после каждой без исключения сессии. Иногда такой анализ проделанной работы занимает несколько минут, а иногда может растянуться на всю последующую неделю. “Истории некоторых клиентов впечатляют меня настолько, что я продолжаю думать о них даже дома”, – призналась Мишель.
По словам Вейнер-Дэвис, подобный период рефлексии нужен ей для того, чтобы разобраться, что она сделала не так во время сессии и как оперативно исправить ситуацию в плане конкретных приемов и техник, запланированных на следующую встречу, и в плане стиля работы с клиентом в целом.
“Когда человек приходит ко мне в следующий раз, я уже делаю что-нибудь по-другому, не так, как раньше. Пожалуй, единственный гарантированный рецепт терапевтической катастрофы – наглухо закрыться в себе, не видеть и не слышать клиента, повторяя одну и ту же ошибку. Я же стараюсь выносить урок из каждой сессии”, – подытожила она.
ДВЕ КАТАСТРОФЫ
Мишель Вейнер-Дэвис следовала собственным заветам. Один из главных принципов, лежавших в основе ее работы, предельно прост: основная задача психотерапевта – помочь человеку понять, что его нынешняя модель поведения неэффективна, и попробовать что-нибудь новое. Немудрено, что с таким бэкграундом наша собеседница предпочитала не зацикливаться на ошибках и не цепляться на прошлые неудачи: ни то, ни другое не вписывалось в ее стиль мышления.
Впрочем, хорошо подумав, Мишель все же смогла вспомнить наглядный пример того, что в ее понимании представляла собой терапевтическая катастрофа. “Пожалуй, я расскажу вам не один, а целых два случая. Первый получился скорее забавным, а во втором мне было не до смеху”, – заинтриговала нас она.
Перед тем, как приступить к своему рассказу, Мишель решила немного посвятить нас в контекст ситуации, чтобы мы лучше понимали ее мысли и чувства по поводу происходящего. Должны признаться, мы были удивлены столь созерцательным и теплым стилем ведения беседы в исполнении женщины, славившейся своей прагматичностью и практичностью.
МОМЕНТ ОЗАРЕНИЯ
“Начну с комичной истории. Дело было много лет назад. Я работала в одной из социальных служб. У меня была команда специалистов, где я была своего рода «за старшую». Время от времени мы принимали клиентов в комнате с односторонним зеркалом, так чтобы другие терапевты могли наблюдать за сессией и при необходимости давать рекомендации”, – начала рассказ Мишель.
Она не помнит, наблюдала ли за ней команда в тот конкретный день, тем не менее ее избирательная память сохранила некоторые подробности о клиентах. Нашей собеседнице выпало работать с семьей, где отец постоянно пытался быть в центре внимания во время сессий, создавая немало проблем Мишель, которая в те времена еще не могла похвастаться большим опытом выхода из подобных ситуаций.
“Отец постоянно критиковал свою дочь, и у меня сложилось впечатление, что он не замечает и не ценит ее сильные стороны. Я принялась работать в этом направлении, и вскоре эта семья добилась определенного прогресса, тем не менее на каком-то этапе мы зашли в тупик. После нескольких совершенно бесплодных сессий, не принесших ни малейшего результата, они забросили терапию и перестали ко мне ходить”, – продолжала наша собеседница.
Год спустя та же семья вновь обратилась в социальную службу, только на этот раз им выпало работать не с Вейнер-Дэвис, а с одним из ее коллег, пока сама Мишель наблюдала за процессом из помещения по ту сторону зеркала, чтобы при необходимости высказать альтернативное мнение о случае. Она любила работать в таком формате, который в те времена казался ей наиболее комфортным из возможных.
“Моему коллеге отлично удалось установить контакт с отцом, и в целом дела шли неплохо. А дальше ситуация повторилась: после нескольких продуктивных сессий наступил очередной тупик. Я сидела за зеркалом и наблюдала за их беседой, как вдруг у меня случился самый настоящий момент озарения. Меня внезапно посетила идея, и я не могла взять в толк, как же в прошлый раз я не заметила такое изумительно элегантное решение”.
Когда во время перерыва работавший с семьей терапевт зашел в “зазеркальную” комнату, чтобы проконсультироваться с Мишель и другими наблюдателями, та стремглав бросилась к нему. Гениальная идея настолько распирала Мишель изнутри, что она едва сдерживала себя от нетерпения.
“Сама не знаю, как я упустила из виду такой вариант в первый раз, но я точно знаю, что это оно! Это именно то, что нужно: потрясающее решение, которое наконец-то поможет собрать все элементы сложной семейной динамики в единую картину и заставит их иначе взглянуть на ситуацию.
Послушайте меня внимательно, а еще лучше – запишите. Я хочу, чтобы вы слово в слово повторили им то, что я сейчас скажу”, – лихорадочно говорила Вейнер-Дэвис. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока ее коллега искал бумагу и ручку, и старалась не забыть ни единого драгоценного элемента безупречного решения, которое так стройно сложилось у нее в голове. Она надиктовала коллеге все до последнего слова. Никогда еще Мишель Вейнер-Дэвис не была настолько уверена в себе.
“Мое послание вышло достаточно долгим, однако терапевт, проявив едва ли не армейскую выдержку, дисциплинированно записал за мной все, что я хотела сказать семье. Когда он наконец отправился в кабинет, мы замерли в ожидании. Все буквально сгорали от любопытства, думая о том, как же семья воспримет предложенное мною решение”.
Коллега Мишель просто идеально выполнил поставленную задачу. Он сказал все, что нужно, прошелся по каждому пункту решения, расставляя акценты в нужных местах. Вейнер-Дэвис была уверена, что все идет отлично. Семья внимательно слушала специалиста, не отрывая от него глаз, и даже отец вежливо кивал, жадно впитывая каждое слово. Более того, он ни разу не перебил терапевта, что, по мнению Мишель, уже было исключительно добрым знаком. Наконец, коллега закончил читать надиктованный ему текст и выжидающе замолчал. Отец окинул его взглядом, склонил голову на бок и процедил сквозь зубы: “Послушайте, мы уже приходили сюда год назад, и тогда эта женщина – кажется, ее звали Мишель Вейнер-Дэвис – говорила нам то же самое. Мы не повелись на эту уловку тогда, не поведемся и сейчас'.
“Боже правый!” – только и смогла вымолвить Мишель по ту сторону зеркала, сгорая от стыда перед коллегой, которому предстояло разгребать последствия ее выходки. Мы с пониманием засмеялись. Это действительно был исключительно забавный пример, тем не менее история Мишель Вейнер-Дэвис не могла не напомнить нам о похожих проколах. Пожалуй, единственная разница заключалась в том, что нам, в отличие от Мишель, не так часто приходится работать в комнате с фальшивым зеркалом под пристальными взглядами коллег.
УМЕНИЕ СЛУШАТЬ
Возвращаясь к своему рассказу, Вейнер-Дэвис поспешила пояснить: “Судя по всему, я напортачила со своими записями, потому что подобный ответ стал для меня полнейшей неожиданностью”. Эта история напомнила нашей собеседнице далекие времена, когда она была молодым и неопытным новичком на поприще психотерапии. “Я была настолько очарована техниками и методами, что временами не замечала ничего вокруг. Стратегии и модели, которые меня учили применять, занимали все мои мысли. Я была настолько влюблена в них, что часто не слышала ни слова из того, что говорят клиенты. Иногда я не слышала даже то, что говорила сама”, – призналась она.
По словам Вейнер-Дэвис, начинающим терапевтам важно соблюдать баланс и, с одной стороны, в работе с людьми придерживаться четко выверенной, структурированной концептуальной модели, а с другой – не допускать перегибов и не позволять модели целиком и полностью затмевать собой живого человека в кресле напротив, которому специалист стремится помочь. “Когда психотерапевт по уши влюблен в собственные приемы и техники, он забывает слушать клиента и наблюдать за его поведением, а это уже чревато проблемами”, – подчеркнула Мишель.
Эта мысль напомнила Вейнер-Дэвис о втором, куда более поучительном случае, о котором она хотела нам рассказать. Поскольку та самая злополучная сессия носила демонстрационный характер и снималась на видео, Мишель до сих пор часто показывает эту запись на своих семинарах и лекциях, чтобы дать аудитории пример работы с неподатливыми парами. “Раньше я всегда включала студентам эту запись в качестве демонстрации применения моей любимой техники, которая якобы помогла переломить ситуацию и вывести пару на желаемый результат. Только недавно меня осенило, что на самом деле техника совершенно ни при чем. Все изменилось не тогда, когда я применила некий хитрый прием или метод, а когда я наконец удосужилась выслушать того парня! Теперь я включаю эту запись на лекциях в качестве классического примера того, что бывает, когда терапевт слишком полагается на техники и забывает слушать клиента”.
ИГРАТЬ С ЧУВСТВОМ
Нам не терпелось услышать историю профессионального взросления Мишель, которая в итоге привела ее от привычки полагаться исключительно на техники и приемы к понимаю ценности крепких и доверительных отношений с человеком, которому эти техники призваны помочь. Мы уже не раз поражались тому, как наши интервью помогают раскрывать личность знаменитых мастеров психотерапии с совершенно неожиданной стороны, о существовании которой сложно догадаться, читая их статьи и книги. Вторая история, которую решила поведать наша собеседница, стала яркой иллюстрацией этой потаенной грани ее терапевтического таланта, во многом противоречащей тому образу, который можно составить, знакомясь с обширным багажом ее научных работ.
“Пожалуй, я нарушу хронологию и начну свой рассказ не с описания самого случая, а с тех уроков, которые мне удалось из него вынести. Здесь мне хотелось бы сделать небольшое лирическое отступление. В детстве родители отдали меня в музыкальную школу на фортепиано. Мой преподаватель любил повторять: «Мишель, на фортепиано нужно играть с чувством. Пусть мелодия звучит то громче, то тише. Не бойся жать на педали. Вложи в эту музыку душу». К чему это я?” – Вейнер-Дэвис выдержала драматическую паузу, а мы заранее улыбнулись, предчувствуя начало великолепной метафоры.
“Я тогда задумалась о том, что невозможно сыграть пьесу с душой, предварительно не выучив ноты. Признаюсь, в те времена я часто отлынивала и толком не училась играть, так что, садясь за инструмент, думала только о том, как правильно прочитать нотную запись и куда поставить пальцы. Тут было не до души или чувств. Если бы я уделяла больше времени занятиям и заранее отточила технику игры на инструменте, возможно, у меня что-то и получилось бы”, – продолжила наша собеседница.
По словам Мишель, нечто похожее происходит в кабинете терапевта. Только выучив ноты, запомнив правильное положение пальцев на клавишах и привыкнув к инструменту, можно начинать играть, вкладывая в свою музыку душу. “Именно поэтому более опытные специалисты часто называют психотерапию не столько наукой, сколько настоящим искусством”, – сказала она.
Именно по этой причине Вейнер-Дэвис разочаровалась в семинарах и лекциях, куда слушатели приходят ради того, чтобы получить готовую “формулу терапии”. Со временем она поняла, что самыми удачными решениями психотерапевты обязаны не столько приемам и техникам, столько своей эмпатии и чутью, так как именно вложенная душа отличает виртуозное исполнение мэтра от обычной игры по разученным нотам.
Чтобы дойти до такого уровня мастерства, необходимы годы упорных тренировок. Мишель призналась, что, если бы у нее за плечами не было многолетнего опыта, позволившего в совершенстве отточить все приемы и методы, она просто не смогла бы настолько искусно импровизировать. “Я ни в коем случае не хочу недооценивать важность технической стороны вопроса, но я рада, что мне удалось перейти от моделей и стратегий к чему-то большему. Такой подход открывает широкое пространство для маневра и приносит куда больше профессионального удовлетворения. К тому же я уверена, что это благоприятно сказывается на качестве моей работы”, – добавила Мишель. Стало ясно, что для Вейнер-Дэвис техничность и импровизация не являются взаимоисключающими понятиями, а, наоборот, гармонично дополняют друг друга, сплетаясь в едином непрерывном процессе развития.
ПРОСМАТРИВАЯ ЗАПИСИ
Но вернемся к нашему случаю. Мишель Вейнер-Дэвис досталась примечательная пара: жена была педагогом-дефектологом, а муж работал в администрации школы. “Когда женщина начинала рассказывать об их браке, возникало странное ощущение, что она не выдержит и вот-вот пойдет клеить фотографию своего супруга на доску почета. Она по-детски радовалась каждой малейшей подвижке и была настроена до того позитивно, что временами перегибала палку. Мужчина же был ее полной противоположностью. Возможно, отчасти сказалась его работа в школе, передо мной был типичный строгий завуч, вечно всем недовольный. Стоило ей сказать что-то хорошее, как он спешил опровергнуть ее слова. Поскольку в те времена я была новичком в сфере терапии, ориентированной на решение, я была уверена, что моя главная задача заключается в том, чтобы акцентировать внимание клиентов на позитивных сторонах ситуации, и такое поведение ставило меня в тупик”, – вспоминала Мишель.
“Но вы были счастливы в браке. Что в ваших отношениях было тогда, чего нет сейчас?” – вопрошала Вейнер-Дэвис. Вместо того чтобы ответить, как полагается, и вспомнить, как ему было хорошо с женой раньше, завуч заартачился и пустился в жалобы о том, как ему плохо сейчас. Решив, что ее, должно быть, неверно поняли, Мишель предприняла еще одну попытку.
“Да, я понимаю, что сейчас ваши отношения складываются не так, как вам хотелось бы. Однако в прошлом все было по-другому, не так ли? У вас же был такой период, когда вам было хорошо друг с другом?” – Мишель вопросительно кивнула и посмотрела на мужа. Да, так лучше. В этот раз ее вопрос был сформулирован предельно четко. “Ну, да, – протянул супруг, – раньше у нас до такого, конечно, не доходило, но. Как несложно догадаться, после “но” последовала очередная возмущенная тирада, плавно переходящая в бесконечный перечень всего, что его не устраивало в браке. Мишель собрала волю в кулак и попробовала достучаться до завуча в третий раз. Ситуация повторилась.
“В общем, эта запись стоит того, чтобы ее посмотреть, со стороны процесс выглядит впечатляюще, – пояснила Мишель. – В тот момент я решила, что супруг специально уходит от ответа, потому что не желает видеть в ситуации позитив. Я невольно принялась искать ему диагнозы вместо того, чтобы попытаться поставить себя на место мужчины и услышать его историю. Ему было что рассказать, однако я игнорировала его попытки до меня достучаться и следующие несколько сессий продолжала вести себя примерно в том же духе”. Наконец Мишель осознала, что окончательно зашла в тупик, и решила применить технику, которая всегда выручала ее в работе с “трудными” клиентами.
“Я подумала, что муж намеренно сопротивляется процессу, и применила одну уловку. Подчеркнуто серьезно я сказала паре, что меня искренне беспокоит дальнейшая судьба их брака. Что мне редко доводилось работать с настолько запущенными случаями, и я не уверена, что на данном этапе их отношения удастся спасти, так что в их ситуации вряд ли есть смысл продолжать хвататься за соломинку. Я решила намеренно устроить им небольшую встряску в надежде, что это поможет им выйти из тупика.
Когда они пришли ко мне на следующей неделе, мужа было буквально не узнать. От его упрямства не осталось и следа. Он вел себя как настоящий джентльмен. Было чувство, словно за то недолгое время, которое прошло с момента нашей последней встречи, он успел заново влюбиться в свою жену. Я безумно гордилась собой и своим ловким стратегическим приемом”, – призналась Мишель.
Впрочем, со временем наша собеседница пересмотрела свое отношение к этой истории, и теперь, когда Мишель Вейнер-Дэвис показывает эту запись на своих семинарах и лекциях, она в первую очередь обращает внимание аудитории не на технику, а на нечто совсем иное. На каком-то этапе она осознала, что столь неожиданный благотворный эффект стал результатом вовсе не ее хитрого стратегического приема. Как бы парадоксально это ни звучало, но, пытаясь устроить своим клиентам “встряску”, Вейнер-Дэвис невольно произнесла именно то, что мужчина все время безуспешно пытался до нее донести.
“Меня внезапно осенило. В силу своего характера его жена была неисправимой оптимисткой. Я также была зациклена на идее о том, чтобы смотреть вещи позитивно. Должно быть, во время наших сессий мужчина, которому ситуация виделась не такой радужной, чувствовал себя так, словно его обложили со всех сторон. Я напрочь игнорировала его опасения и тревоги. Многие годы я показывала эту запись своим ученикам как классический пример успешной работы с сопротивлением со стороны клиента, пока не осознала, что палки в колеса терапевтическому процессу вставлял как раз не клиент, а я сама”, – подытожила Мишель.
