Текст книги "Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей карьере"
Автор книги: Джон Карлсон
Соавторы: Джеффри А. Коттлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)
Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей карьере
Джеффри А. Коттлер, Джон Карлсон
Об авторах
Джеффри А. Коттлер, д-р философии, – заведующий кафедрой психотерапевтического консультирования в Университете штата Калифорния, Фуллертон. Автор более 45 книг для практикующих психологов, среди которых: О профессии психотерапевта (пер. с англ., ООО “Диалектика”, 2022), The Imperfect Therapist (Несовершенный психотерапевт), Compassionate Therapy (Сострадательная психотерапия), Making Changes Last (Как добиться устойчивых изменений). Его книги для студентов: Nuts and Bolts of Helping (Азы психотерапевтической помощи), Introduction to Therapeutic Counseling (Введение в терапевтическое консультирование), Learning Group Leadership (Учебник по групповому лидерству), Психотерапевтическое консультирование. Его книги для преподавателей: On Being a Teacher (О профессии преподавателя), Succeeding With Difficult Students (Как совладать с трудным учеником). Его книги для широкой аудитории: Private Moments, Secret Selves (Личные моменты, тайные личности), Travel That Can Change Your Life (Путешествие, которое изменит вашу жизнь), The Language of Tears (Язык слез), The Last Victim (Последняя жертва).
Уже более 25 лет Джеффри Коттлер занимается педагогикой. У него за плечами опыт работы преподавателем, психологом и психотерапевтом в дошкольных образовательных учреждениях, среднеобразовательных школах, психологических и кризисных центрах, университетах, организациях среднего профессионального образования и в частной практике. Он был научным сотрудником и старшим лектором в рамках Программы Фулбрайта в Перу (1980) и в Исландии (2000), успел поработать в дюжине разных стран мира в качестве консультанта и тренера, специализирующегося на мультикультурных вопросах.
Джон Карлсон, д-р психологии, д-р педагогических наук, – заслуженный профессор психологии и психотерапевтического консультирования в Государственном университете Говернорс, Юниверсити-Парк, шт. Иллинойс, психолог в клинике Wellness Clinic, Лейк-Дженива, шт. Висконсин. Автор 25 книг и 100 научных статей, редактор The Family Journal (Семейный журнал), составитель образовательной серии из более 100 учебных видеокассет с участием ведущих современных экспертов в области психотерапии, семейной и краткосрочной терапии, лечения алкогольной и наркозависимости, воспитания детей и работы с семейными парами. Доктор Карлсон удостоился премии за выдающиеся заслуги от Американской психологической ассоциации, Американской ассоциации психотерапевтического консультирования, Международной ассоциации брачной и семейной психотерапии, а также Североамериканского общества индивидуальной психологии Адлера.
Из-под его пера вышли такие книги: Brief Therapy With Individuals and Couples (Краткосрочная индивидуальная и семейная психотерапия), The Disordered Couple (Разлад в паре), Interventions and Strategies in Counseling and Psychotherapy (Вмешательства и стратегии в психотерапевтическом консультировании и психотерапии) и Family Counseling: Strategies and Issues (Семейная психотерапия. Стратегии и проблемы).
Предисловие
Вы держите в руках книгу, которая с поразительной честностью описывает худшие ошибки лучших специалистов. Делясь с читателем историями о своих ошеломительных провалах и профессиональных катастрофах, две дюжины всемирно известных практикующих психотерапевтов анализируют собственные просчеты, упущения и промахи, которые преследуют их вплоть до настоящего времени. Эти рассказы приоткрывают перед читателем завесу тайны и дарят редкую возможность понять образ мышления выдающихся авторов, теоретиков и профессионалов своего дела.
КОГДА ВСЕ ИДЕТ НЕ ТАК
За долгую историю существования своей профессии психотерапевты превосходно научились выдумывать замысловатые отговорки, чтобы оправдать собственные промахи. Мы обвиняем наших клиентов в том, что они мало старались и были недостаточно мотивированы. Списываем нежелательный результат на не зависящие от нас внешние обстоятельства – от назойливых, злонамеренных родственников и факторов окружающей среды до органических патологий и ограниченного времени. Мы обзываем клиентов пограничными, обструктивными и резистентными. Твердим, что все наши усилия пошли наперекосяк исключительно по причине того, что люди, которым мы так искренне стремились помочь, оказались упрямыми и неподатливыми, подвели нас и не оправдали наших ожиданий.
Впрочем, стоит нам на мгновение потерять бдительность и ослабить хватку самооправданий, призраки клиентов, которым мы не смогли помочь, внезапно выплывают из прошлого и начинают преследовать нас с новой силой. В эти редкие моменты честности с самими собой больше всего нас терзают воспоминания о тех, как мы надеемся, редких случаях, когда терапевтическая катастрофа стала результатом наших промахов и ошибок. Мы слишком сильно надавили и перегнули палку, неверно интерпретировали ситуацию, упустили из виду критически важные сведения. Проблемы личного характера помешали нам качественно выполнить свою работу. Мы проявили недостаточно такта. Оплошали с диагнозом. Неправильно применили тот или иной прием. Существуют сотни способов запороть работу с клиентом, вызвать у него чувство отторжения или существенно замедлить прогресс терапии. Если после этого нам удается выйти сухими из воды и наши ошибки так или иначе сходят нам с рук, мы предпочитаем сделать вид, что ничего не было. Отрицание и защитное поведение становятся нашими верными союзниками в том, чтобы похоронить собственные ошибки и притвориться, что их не существует.
Записи о прогрессе терапии становятся слишком размытыми и абстрактами, общение с супервизором – не до конца откровенным. Мы с азартом включаемся в игру под названием “прикрой себя” в попытке защититься от обвинений в халатности и от начальства. Между нами существует негласное правило, по которому в любой неудаче в первую очередь виноват клиент. Если же никак не получается свалить вину на него, мы успокаиваем себя тем, что наверняка посторонний таинственный злопыхатель своими стараниями испортил нашу идеально проделанную работу.
Выбранная нами тема, несомненно, принадлежит к числу тех, о которых в порядочном обществе не принято говорить открыто. Действительно, кому понравится писать о провалах и разочарованиях в своей карьере? Кому захочется читать книгу о самой нелицеприятной стороне своей профессии?
Так что, раз уж мы рискнули взяться за столь щекотливую тему, мы решили взглянуть на нее немного под другим углом и сделать акцент не столько на том, что во время сессии пошло не так, сколько на том, какие выводы можно из этого сделать. В конце концов, умение учиться на своих ошибках – главный залог роста и саморазвития во всех аспектах человеческой жизни, а для этого необходимо вдумчиво и систематично проанализировать всю череду событий, которая привела к катастрофе, и разобраться в произошедшем. Разве не такого похода мы всегда так настойчиво требуем от наших клиентов?
УЧАСТНИКИ ПРОЕКТА
Идея этой книги заключалась в том, что, если нам удастся собрать вместе наиболее выдающихся теоретиков и практиков на нашем поприще и уговорить их честно рассказать о самых провальных случаях в их карьере, это поможет переломить “круговую поруку” молчания и побудить других психотерапевтов более открыто и конструктивно говорить о собственных просчетах, ошибках, неудачах и промахах.
Потенциальных участников проекта мы отбирали, исходя из наших представлений о значимости и влиятельности для отрасли. Нам нужно было заручиться поддержкой именно “выдающихся” персон, т. е. тех, кто: 1) имеет за плечами обширный багаж известных в профессиональной среде научных публикаций; 2) может похвастаться многолетним и богатым клиническим опытом; 3) согласится принять участие в нашей затее. Поскольку в итоге мы хотели получить своеобразный поперечный срез, репрезентативный для различных теоретических направлений и стилей, для поиска участников пришлось пустить в ход все свои личные контакты и связи. Здесь нам особенно пригодились знакомства Джона Карлсона, которыми он успел обзавестись во время работы над серией обучающих видеороликов Psychotherapy with the Experts (Психотерапия с экспертами).
На этом этапе у читателя может возникнуть вопрос, как именно мы отбирали истории для книги и почему одни именитые эксперты в нее вошли, а другие незаметно остались за кадром. Что ж, ответ очевиден. Как вы наверняка догадались, далеко не все согласились принять участие в нашей рискованной авантюре. Некоторые люди, к которым мы обратились, ответили на наше предложение вежливым отказом. Их мотивы вполне понятны. В конце концов, зачем специалисту, сумевшему добиться гордого звания “выдающийся”, рисковать своей репутацией и публично рассказывать о худших примерах своей работы? А действительно, зачем?
Все без исключения эксперты, которые вызвались дать нам материал для книги, согласились участвовать в проекте преимущественно по причине того, что в прошлом уже сотрудничали с нами в том или ином качестве. Многие выдающиеся личности не раз обжигались на сомнительных проектах и интервью, однако нам удалось выстроить с этими людьми доверительные отношения, основанные на взаимном уважении, так что они могли не бояться, что великодушно предоставленный ими “компромат” попадет не в те руки или будет использован против них.
Мы нисколько не удивились тому, что около трети экспертов из нашего первоначального списка учтиво отклонили наше приглашение, зато были искренне поражены тем, что оставшиеся две трети подхватили эту идею с огромным энтузиазмом. Мы не ожидали такого результата, поскольку, как бы мы ни обещали потенциальным участникам проекта, что это будет интересный опыт, им ли не знать, сколько досады и боли иногда скрывается за подобными воспоминаниями.
МЕТОДОЛОГИЯ
Заручившись согласием наших экспертов на участие в проекте, мы за несколько недель договорились с каждым из них о дате предстоящего телефонного интервью и застолбили за собой часок-другой в их расписании. Дальше мы заранее разослали всем участникам примерные вопросы, чтобы у них была возможность заблаговременно обдумать свои ответы. Конечно, иногда разговор спонтанно уходил в иное, но при этом не менее любопытное русло, и заготовленную структуру приходилось отбросить в сторону, но в целом в наших беседах мы старались придерживаться следующего списка вопросов.
1. Какие мысли возникали у вас, когда вы размышляли о предстоящем интервью на эту тему?
2. Что для вас значит словосочетание “терапевтическая катастрофа”?
3. Что первым приходит на ум, когда вас просят вспомнить о худшей сессии психотерапии за всю вашу карьеру? Опишите эту сессию как можно более подробно.
4. Почему эта сессия показалась вам (и/или вашему клиенту) настолько ужасной?
5. Каково это – снова мысленно возвращаться к этому опыту и говорить о нем публично?
6. О чем из того, что вы сделали или не сделали во время этой сессии, вы больше всего жалеете? Что бы вы сделали по-другому?
7. Какие уроки вы вынесли из этого опыта?
8. Чему эта ситуация и ваша попытка ее проанализировать и осмыслить могла бы научить других?
9. Как вы думаете, какую пользу другим психотерапевтам могло бы принести умение честно и откровенно говорить о своих ошибках?
Каждое интервью мы записывали на диктофон, расшифровывали, а потом пытались свести полученный материал в более-менее читаемую прозу с развернутыми описаниями и диалогами. Мы старались максимально сохранить точность повествования и тон каждого разговора, в то же время делая наш рассказ интересным и увлекательным для читателя.
Перед публикацией мы отправили соответствующую главу каждому участнику для предварительного ознакомления и правок. Несмотря на то что наши эксперты весьма настороженно относились к перспективе обнажить свои уязвимости перед широкой публикой, большинство из них остались довольны результатом.
Благодарности
Выражаем благодарность нашему третьему партнеру Лори Джонсон (Laurie Johnson) за ее помощь в подготовке рукописи и расшифровке интервью, что значительно упростило нашу работу. Благодарим Диану Блау (Diane Blau), которая много лет назад сотрудничала с Джеффри Коттлером над другой, более ранней, книгой, посвященной теме психотерапевтических неудач. Хотелось бы поблагодарить Тима Джулета (Tim Julet), в прошлом работавшего в издательстве Brunner-Routledge, который первым принял эту книгу к печати, и Эмили Эпштейн (Emily Epstein) за то, что возилась с нами на всех этапах процесса редактуры. Мы снимаем шляпу перед нашими экспертами и стоя аплодируем их честности и смелости. Надеемся, сейчас вы гордитесь собой не меньше, чем мы гордимся вами.
Также благодарим наших рецензентов за конструктивную критику и ценные правки по рукописи. Спасибо Говарду Розенталю (Howard Rosenthal), Кевину Фоллу (Keven Fall), Сэмюелю Т. Глэддингу (Samuel Т. Gladding) и Роберту Э. Вубболдингу (Robert Е. Wubbolding).
Введение
Хорошо, плохо, ужасно
Параметры терапевтической катастрофы
Как-то раз мы сидели и подтрунивали друг на другом, размышляя о том, до чего интересно было бы слушать ведущих специалистов, работающих на нашем поприще, если бы они чуточку честнее и откровеннее говорили о своих ошибках. Когда мы садимся в кресло психотерапевта и принимаемся за работу, это совсем не похоже на те “идеальные” демонстрационные сессии, которые показывают в рубрике “видео от экспертов”. Уж мы-то знаем это как никто другой, поскольку Джеффри Коттлер более 30 лет потратил на изучение психотерапевтических неудач и ошибок, а Джон Карлсон спродюсировал серию учебных видеороликов Psychotherapy with the Experts (Психотерапия с экспертами), в которую вошло больше ста записей с участием лучших психотерапевтов прошлого века, и при этом смотрел он не только те сессии, которые попали в окончательную версию, но и те, которые решено было удалить.
Мы до сих пор помним, как еще в студенческие годы, когда мы только начинали знакомиться с профессией, кто-то дал нам посмотреть знаменитую кассету под названием The “Gloria” Films (Глория), где три выдающихся психотерапевта того времени – Фриц Перлз, Альберт Эллис и Карл Роджерс – по очереди работали с одной и той же клиенткой. Несмотря на то что их подходы были поразительно разными, со стороны все они выглядели исключительно эффективно. Больше всего нас впечатлило даже не столько то, что они делали, сколько то, с каким величавым самообладанием и уверенностью они держались в кадре.
В итоге эффект от просмотра Глории оказался диаметрально противоположным желаемому: вместо того чтобы подстегнуть наш интерес к психологии, разжечь энтузиазм и помочь нам лучше освоить соответствующие концепции и понятия, кассета повергла нас в уныние, и после просмотра мы покидали аудиторию в мрачном расположении духа. Разве сможем мы – простые смертные, да к тому же новички в этой профессии – когда-нибудь сравниться с людьми на экране, которые столь мастерски помогают своим клиентам? Они спокойны, уверены в себе и заведомо готовы ко всему, что клиент может сделать или сказать. У них наготове ответы на все вопросы (и неважно, что каждый из них отвечает на один и тот же вопрос по-разному).
В течение следующих 30 лет мы пересмотрели бессчетное множество других демонстрационных сессий и вживую, и в записи. Считалось, что это поможет нам улучшить свои клинические навыки и лучше понять, как устроена эта сложнейшая штука под названием психотерапия. Годы практики помогли нам заметно повысить свой уровень. Супервизия, советы доверенных коллег, участие в семинарах, курсы повышения квалификации, чтение книг, статьи в профильных журналах – все это сделало свое дело. Однажды побывав на месте своих подопечных и получив собственный опыт терапии в качестве клиента, мы стали лучше понимать, какие приемы работают, а какие вызывают вопросы. Тем не менее, несмотря на все ученые звания, научные степени, прочитанные (и написанные) книги, мы пришли к одному парадоксальному выводу. Психотерапия – это сложнейшая и увлекательнейшая работа, изюминка которой заключается в том, что вы никогда не научитесь делать ее правильно, как бы ни старались, поскольку на то, чтобы проштудировать все руководства потребовалась бы не одна жизнь. Слишком много новой информации для изучения, новых исследований для ознакомления, новых подходов для освоения и новых вмешательств для отработки на практике. Нашим клиентам, студентам, читателям и супервизорам иногда кажется, что мы точно знаем, что делаем, и, хотя в подавляющем большинстве случаев нам действительно удается успешно помогать людям, смеем вас заверить: мы и близко не те всемогущие профессионалы, которыми нам хотелось бы быть.
ВЫБОР ЛУЧШЕГО ДУБЛЯ
Когда Джон попросил Джеффри провести демонстрационную сессию для очередного видеоролика из его серии Psychotherapy with the Experts (Психотерапия с экспертами), поначалу тот зарделся от гордости, а потом призадумался. “Погодите, но что же мне им показывать, если мои методы не стоят на месте? То, как я работаю с клиентами сейчас, кардинально отличается от того, как я работал, когда мне было 20, 30 или 40 лет. Это кардинально отличается даже от того, что я делал буквально в прошлом году”.
Джеффри всегда ставил перед собой очень высокую планку и не давал себе спуску, пытаясь соответствовать собственным ожиданиям. Так что он очень удивился, поймав себя на том, что перспектива работать с клиентом на сцене перед камерами его практически не пугает. Джон – продюсер этой обучающей серии – отлично знал свое дело. Еще в 90-е он обустроил себе профессиональную киностудию и успел поработать с 50 величайшими психотерапевтами того времени, снимая их работу на видео для будущих поколений. За это время он научился не только выпускать кинопродукт превосходного качества, но и умело создавать для своих подопечных расслабленную и непринужденную обстановку.
Джон хотел заснять, как Джеффри работает с тремя разными клиентами, а потом выбрать для финальной версии “лучший” дубль в качестве образцового примера его работы. Джеффри попытался ему возразить, апеллируя к тому, что, во-первых, ему и одного дубля хватит с головой, а во-вторых, чем бы ни обернулась сессия, по крайней мере, это будет подлинная и правдивая иллюстрация его методов. “Раз уж на то пошло, – пояснил он, – меня тошнит от самопровозглашенных экранных экспертов, которые пускают пыль в глаза зрителю”. Наконец, он припомнил несколько едва ли не самых результативных сессий в своей карьере, которые со стороны выглядели до безобразия нелепо и неприглядно, не имея совершенно ничего общего с тем безукоризненным и тонко срежиссированным материалом, который обычно показывают по телевизору.
Джон согласился со всеми его аргументами и, вместо того чтобы спорить, просто сказал: “Давай ради меня, а? Проведи три сессии, чтобы у нас было из чего выбирать”. Они были знакомы много лет, и за это время Джон уже научился понимать, когда к словам Джеффри стоит отнестись серьезно, а когда лучше просто сменить тему. В этот раз он предпочел перевести все в шутку.
Они вместе составили план, и Джеффри провел на камеру три сессии подряд с разными клиентами. Первый дубль оказался действительно хорош. Всего за 45 минут сессии Джеффри умудрился продемонстрировать не меньше 17 разных техник, наглядно иллюстрирующих его теорию клиент-центрированной интегративной терапии (поскольку к тому моменту Джеффри не удосужился как-нибудь назвать свою теорию, Джону пришлось придумывать ей имя самостоятельно). Клиент был сговорчивым, покладистым, настроенным на работу, и они с Джеффри с первых минут превосходно поладили. После того как время вышло и клиент покинул студию, Джеффри искренне сокрушался о том, что ему больше не представится возможности поработать с этим замечательным человеком.
Если первая сессия прошла как по маслу, то вторая оказалась в лучшем случае посредственной. Клиентка все время болтала ни о чем, перескакивая с одной темы на другую, а Джеффри внимательно и сочувственно ее слушал. Нет, не подумайте, как для первого знакомства с терапевтом все прошло неплохо. Только это не совсем тот результат, на который ты рассчитываешь, когда тебя просят показать лучшее, на что ты способен, перед живой аудиторией, на глазах у профессиональной съемочной группы и под прицелом трех кинокамер, которые фиксируют каждое твое слово для будущих поколений психотерапевтов. Сессия выдалась скучной и поверхностной – в кадре практически ничего не происходило.
Итак, первый дубль получился хорошим, второй – плохим, а третий, как вы уже догадались, вышел откровенно ужасным. Тот парень согласился прийти на прием к психотерапевту только потому, что на него надавила его девушка (предыдущая клиентка). Он не хотел ничего рассказывать, он не шел на контакт с Джеффри и не реагировал на отчаянные попытки его разговорить. Он был до боли похож на большинство типичных среднестатистических клиентов, с которыми нам так часто приходится иметь дело: испуганный, немотивированный и неготовый слишком глубоко погружаться в процесс, пока не познакомится с терапевтом поближе.
Казалось, сессия длилась целую вечность. Мы были уверены в том, что прошло уже по меньшей мере несколько часов, когда режиссер знаком показал, что у нас осталось еще 30 минут эфирного времени. Нам с трудом верилось, что с того момента, как этот парень оказался в кресле, прошло всего четверть часа. От мысли о том, что ему делать с оставшимся, бесконечно медленно тянущимся временем перед включенными камерами и на глазах у полного зала зрителей, внимательно вслушивающихся в каждое его слово, Джеффри ощутил первые признаки подступившей панической атаки.
Понимая, что ему в любом случае нечего терять, Джеффри глубоко вдохнул, поморщился от слепящего света прожекторов и поднял руку, перебивая молодого человека, который как раз рассказывал о том, почему он никогда не доверял и не сможет довериться никому, за исключением его семьи.
“Послушайте, – сказа Джеффри тихим заговорщицким голосом, – что-то мне подсказывает, что вы не особо настроены заниматься всем этим здесь и сейчас”. Он выждал несколько секунд и добавил: “Честно говоря, я и сам от этого не в восторге”. Клиент откинулся на спинку кресла и смерил Джеффри подозрительным взглядом. Он был уверен, что самое сложное уже позади, так что теперь он сможет переиграть терапевта и отсидеть оставшиеся полчаса в студии, так ничего о себе не рассказав.
“Сжальтесь надо мной, а?” – Джеффри надавил на него еще немного, однако устыдился того, что переместил фокус внимания на собственные потребности. Клиент растерянно молчал и, казалось, никак не мог взять в толк, что происходит: Джеффри просто дурачится или действительно решил на полпути изменить правила игры?
“Послушайте, – прошептал Джеффри, оглядываясь через плечо, словно эта часть разговора должна была остаться исключительно между ними, – они меня до смерти замучают. У меня тут три кинокамеры, полный зал зрителей, и…”
Джеффри не успел закончить фразу, как клиент быстро сориентировался и пришел ему на выручку, вбросив несколько банальных и шаблонных фраз, которые положено говорить “правильному” клиенту в столь нелепой и насквозь пропитанной фальшью обстановке. После съемки ни Джеффри, ни Джон ни капельки не удивились, что эта сессия прошла настолько бездарно. Самым поразительным было скорее то, что каким-то образом первому клиенту удалось настолько удачно отработать в настолько не располагающей к откровениям обстановке.
Здесь мы могли бы торжественно объявить, что этот набор использованных Джеффри приемов – самораскрытие, непосредственность и конфронтация – помогли ему переломить ситуацию в свою пользу и спасти практически безнадежную сессию, но, к сожалению, это было бы неправдой. Экзекуция продолжалась, и Джеффри приходилось выкручиваться, изворачиваться, прощупывать почву и пробовать разные методы, чтобы довести дело до конца. В общем, это был хрестоматийный образчик типичной первой беседы со среднестатистическим клиентом психолога, и все бы ничего, если бы эта сессия не происходило на глазах у всего мира и не была задумана как демонстрация абсолютного совершенства. В конце концов, разве не совершенство люди рассчитывают увидеть, когда выкладывают свои кровные, покупая подобные видеоуроки?
Только когда съемка закончилась и мы сели пересматривать отснятый материал, до нас наконец дошло, насколько ценной и поучительной на самом деле получилась последняя демонстрация. Нет, на этой записи Джеффри совершенно не производил впечатления великого эксперта, а происходящее на экране мало раскрывало суть его психотерапевтической теории. Однако эта пленка несла в себе нечто куда более важное: она наглядно подчеркивала все ошибки и показывала, что, как и когда Джеффри мог сделать по-другому. Чем больше Джеффри об этом думал, тем больше он склонялся к тому, что именно эту сессию нужно пустить в финальную версию ролика.
Джеффри сказал: “Если эти видеоролики действительно предназначены для того, чтобы научить людей лучше проводить терапию, то что толку показывать им пример практически идеально проделанной работы, который не даст новичкам ровным счетом ничего, кроме чувства собственной несостоятельности на фоне экранного эксперта? Покажите им эту сессию, пусть у них будет хотя бы надежда. Пусть они скажут себе: даже я могу сделать лучше”.
“Не спорю”, – согласился Джон, однако напомнил ему, что смысл этой серии заключается в том, чтобы продемонстрировать применение теории на практике, а не в том, чтобы поднять боевой дух начинающих психотерапевтов. В итоге он оказался прав. Когда впоследствии мы показали это видео студентам, они едва ли не по полу катались от смеха, наблюдая за жалкими и бесплодными попытками Джеффри выжать хоть что-нибудь из этого клиента. Мы осознали, что нам случайно удалось заснять на камеру то, как на самом деле выглядит психотерапия, без прикрас. За закрытыми дверями и без посторонних глаз она часто превращается в нечто нелицеприятное, неловкое и неописуемо мучительное для обоих участников процесса. Чтобы научиться лучше владеть этим непростым ремеслом, недостаточно просто наблюдать за плавной и безупречной работой именитых экспертов, которые мастерски обходятся с клиентом, казалось бы, не прилагая при этом заметных усилий. В конце концов, самые ценные уроки человек всегда выносит из анализа собственных сомнений и ошибок.
