Текст книги "Моя плоть сладка (сборник)"

Автор книги: Джон Диксон Карр

Соавторы: Дей Кин,Майкл Брайэн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

 16

Грегори Фолл, увидев на террасе Чака Кеннера, насторожился, как боксер перед схваткой. Прошлой ночью они здорово подрались. С тех пор прошло всего несколько часов, но за это время Грег уже успел переспать с его женой. Оснований для драки было более чем достаточно. Но к его величайшему удивлению, Чак Кеннер довольно миролюбиво подсел к нему за столик. В его маленьких глазках не было и признака гнева. Он сказал:

– Я рад, что застал вас одного, мистер Фолл. Я приехал специально для того, чтобы поговорить с вами. Надеюсь, что вы не очень-то обиделись на меня за вчерашний вечер?

– Нет.– Совершенно непроизвольно Фолл улыбнулся. Трудно поверить, чтобы обманутый муж мог так начинать беседу.

Чак Кеннер, в свою очередь, тоже улыбнулся, потом вытащил из кармана пачку американских сигарет и предложил Фоллу.

– Вот и великолепно,– произнес он,– потому что, вы знаете, я чувствую себя в какой-то степени ответственным за вас. Предполагалось, что я буду заботиться о вас в Пальме, а вместо этого я причинил вам столько неприятностей.

– Не стоит об этом говорить,– сказал Фолл, а про себя подумал: «Чего этот парень добивается? Хочет меня смягчить? А зачем?»

– Изабель здесь нет? – спросил Кеннер, оглядываясь по сторонам.

– Я не видел ее все утро,– уклончиво ответил Фолл.

– Не видели? – переспросил Чак.– И не знаете, где она сейчас?

– Часа два тому назад она ушла купаться и до сих пор не вернулась.

– Еще бы! – На лице Чака появилось откровенно презрительное выражение.

Фолл почувствовал, что его неприязнь к Чаку усилилась.

– Что вы имеете в виду, Кеннер?

–: Сейчас я вам все объясню. Вы случайно не видели сегодня здесь одного парня где-нибудь поблизости от отеля? Небольшого роста, в сером габардиновом костюме.

Фолл сердито взглянул прямо в лицо Чаку. Что ему известно? О чем он говорит?

– Это не слишком-то подробное описание,– сказал он. – Любой может подойти.

– Возможно. Но это описание подходит человеку по имени Ле План, сегодня утром он прилетел из Парижа для переговоров с Изабель.

Фолл уставился в свой пустой стакан. На дне его он видел картину: падающий мужчина, беспорядочно размахивающий руками и ногами, в сером костюме, волосы седые, лицо неузнаваемое.

– Ле План замешан в деле с бриллиантами,– продолжал Чак Кеннер.– Он хочет выкупить свой сверток у моей жены.

– Но у нее его нет,– возразил Фолл.– Она уверяет, что не крала его. .

– Вы так думаете? Ну, я-то ее отлично знаю. Не забывайте, что я ее муж. Это маленькая мисс Маффет. О, друг мой, я могу рассказать вам о ней массу хорошеньких историй. Конечно же, она украла их, эта вороватая стерва, и привезла их сюда. Я готов побиться на что угодно: сейчас она обрабатывает это дельце с Ле Планом.

Фолл вспомнил окровавленное лицо.

– Не думаю, чтобы она когда-нибудь могла иметь какие бы то ни было дела c Ле Планом,– медленно проговорил он и увидел неожиданный триумф в глазах Чака Кеннера.

– А,– воскликнул тот,– значит, вы все-таки встретились с Ле Планом?

– Да, сегодня утром я видел одного человека, подходящего под ваше описание.

– Значит, это был Ле План. Слушайте, Фолл, нам с вами надо договориться. Да, я хотел отделаться от жены, хотел отправить ее в Соединенные Штаты, да она сама этого хотела. И я услышал об этой возможности. Конечно, риск был. Но я подумал, ведь это всего лишь контрабанду, не воровство. И тут я допустил большую ошибку. Я должен был знать, что, как только этой стерве попадет в руки целое состояние в бриллиантах, она захочет сделать именно то, что она и сделала: убежать сними. А теперь, в результате, бриллиантовый синдикат гоняется с оружием за всеми нами. За мной, за моим другом Барнеем, который рекомендовал ее, займутся и вами, если вы не будете вести себя осторожно.

Фолл рассматривал остатки вина в своем стакане. «Почему я должен верить этому негодяю?– подумал он.– Для чего он мне все это говорит?»

Чак решил попробовать другой подход. Он посмотрел на Фолла маленькими злыми глазками.

– Знаете, я имею полное право набить вам морду,– сказал он неожиданно.– Вы с Изабель зарегистрировались как муж и жена. Но ведь она моя жена, и вы отлично это знаете.

Фолл ничего не ответил.

– Вы не слишком-то умны,– продолжал Чак.– Думаете, что выиграете драку. Так ведь думаете? Да?

Суровое лицо Фолла расплылось в улыбке.

– Ну, что ж, предположим, я действительно думаю именно так.

– Но. вы ошибаетесь,– заявил Чак.– Я просто хотел вас пощупать. Я вовсе не сержусь на вас. Я отлично знаю Изабель. Понимаете? Это уже не раз случалось и раньше. Вы ее пожалели: хорошенькая девушка попала в беду, да еще замужем за таким ничтожеством. Вы ведь думали, что я ничтожество? Да? Сопляк, который не может ее содержать и хочет всеми способами от нее отделаться, Тай: ведь она говорила вам обо мне? Так?

– Ну, что-то вроде этого,– сказал Фолл.

– Конечно так, я знаю. И вам захотелось с ней переспать. Я вас не упрекаю за это. Вам было жаль ее. Это понятно. Она предложила вам уехать из Пальмы, чтобы мы вас больше не беспокоили. Так ведь было?

Он все время внимательно следил за выражением лица Фолла. Подобно гадалке, он по поведению Фолла догадался, насколько правильны ёго предположения. Все шло отлично, он знал, что могла рассказать Изабель этому парню. А что ей оставалось говорить?

– Да, все было почти так, как вы говорите,– согласился Фолл.

– О’кей! Вот все, что мне нужно было знать,– сказал Чак Кеннер.– А теперь я выведу вас из заблуждения в отношении Изабель. Она считает, что ей удастся вывернуться из этого дела с красным несессерчиком и его содержимым. Она надеется, что синдикат будет преследовать меня и Барнея. Она думает, что до тех пор, пока она будет с вами, пока она спит в одной постели– с вами, с влиятельным представителем американской прессы, она будет в полной безопасности. Понимаете? Вы отлично знаете, что только совершенно лишенный рассудка человек может затевать ссору, е сотрудником такого крупного, известного журнала, как ваш. Разве только синдикат захочет предать все это огласке, но это может повредить им самим. Понимаете обстановку?

«Все это вполне возможно,—думал Фолл,– и объясняет ее поведение, слишком уж быстро она уступила мне.

И все-таки пока у меня нет достаточно веских доказательств, я не могу верить этому сладкоречивому парню, занимающемуся весьма сомнительными делами».

– Зачем вы мне все это говорите? – спросил он.– Чего вы добиваетесь, Кеннер? Вы так беспокоитесь о парне, который, по вашему мнению, спит с вашей женой?

– Пожалуйста, спите с ней сколько хотите, меня это абсолютно не трогает,– грубо ответил Кеннер.– Но только не отнимайте этот первый в моей жизни шанс получить настоящую работу.

Ах, работа, вот в чем дело! Кеннер все еще надеется получить эту работу.

– А если вас арестуют как соучастника,– продолжал Кеннер,– не пройдет и дня, как ваша редакция вытащит вас из тюрьмы, но вас могут отсюда отозвать. Вам на это наплевать, для меня же это большое несчастье. Я целый год ждал момента, когда смогу начать работать с вами. Я жил мечтой об этом. И сейчас я помогаю вам не потому, что вы мне нравитесь, а потому, что мне нужна работа. Ясно?

Да, это ясно. Это слишком ясно. Неважно, с какими темными личностями и в каких темных махинациях участвовал Кеннер, но у него все еще живы мальчишеские мечты стать когда-нибудь знаменитым журналистом.

Фолл улыбнулся про себя. В подобные минуты в нем одерживал верх профессионал. Ему необходимо сделать хорошую статью. Он нанял для помощи Изабель Кеннер. Если же она окажется тем, что она о себе рассказывала,– просто девушкой в беде,– он поймет ее. Но если она действительно украла бриллианты, завтра она будет уже за сотни миль от Кэмп де Мара, а ему требуется переводчик, и тогда он может использовать Чака Кеннера.

– Хорошо,– сказал он.– Если то, что вы рассказали, правда, я покончу все дела с вашей женой. Позвоните мне завтра. Если она действительно украла бриллианты, она должна будет понести наказание. И тогда я поверю вам, и мы начнем вместе работать.

Он внимательно следил за лицом Чака Кеннера, -пока говорил. На какой-то момент, ему показалось, выражение сомнения появилось в его маленьких, холодных глазках.

– А почему не начать сегодня же? – нерешительно спросил Кеннер.

– Сегодня у меня выходной день. Ну, до завтра.

Выражение сомнения усилилось, Чаку Кеннеру не удалось скрыть свое разочарование.

– Что ж.,.– начал он, но так и не придумал конца фразы.

– Увидимся завтра,– повторил Фолл.– А пока идите.

Печально поднялся Чак Кеннер, похлопывая перчатками по бедрам.

– Ну что ж, завтра утром я вам позвоню.

– О’кей!

Фолл смотрел, как уходил Чак через увитую красными розами арку, направляясь к главному входу. Многое из того, что он говорил, конечно, ложь. Многое... Но все же...

Он подозвал официанта. «Нужно все точно выяснить,– думал он.– Насколько можно судить, исходя из всего услышанного, виновность Изабель Кеннер доказана не больше, чем виновность всех остальных»,

– Да, сэр? – спросил официант.

– Еще перно. И покрепче.

Он посмотрел вслед официанту. «Зачем это я заказал? Если я хочу все серьезно обдумать, мне нельзя больше пить. Нет, нельзя. Надо хорошенько подумать. Нужно найти Изабель и выяснить у нее, наконец, правду. И я это сделаю. А после напьюсь».

Официант передал бармену, чтобы тот сделал для американца напиток покрепче. Бармен заметил, что этот человек уже четвертый раз заказывает крепкое вино в это утро.

– Значит, он просит покрепче,– проворчал бармен,– а какое, он думает, я давал ему до сих пор? Самое крепкое.

Официант пожал плечами.

– Ну, сделай еще крепче,– посоветовал он,– Тогда американец уйдет спать, и мы спокойно проведем сиесту.

Гельмут Фрейтаг, стоявший у бара, не понял ни одного слова из их разговора. Он выпил свою минеральную воду и, выйдя из бара, прошел через ресторан. Девушка все еще не пришла на ланч. Он решил, что сейчас ему уже все известно и больше выяснять нечего. Он еще раз проанализировал все факты и пришел к определенному заключению: девушка – воровка. Никакого выкупа он ей не даст.

Он почувствовал нервное возбуждение. Возбуждение перед действиями.

Чак Кеннер нерешительной походкой двигался через холл. Он не убедил Фолла полностью, хотя некоторые сомнения ему удалось заронить; Во всяком случае, он получил обещание, что, если Изабель уедет, Чака примут на работу. Кто знает, может быть, Изабель исчезнет, решил Чак и сразу повеселел. Он вспомнил, что сказал тот парень из Парижа: «Наша организация очень жестоко поступает с людьми, которые хотят нас обмануть».

«Ну что ж,– подумал Чак,– надеюсь, что так будет и на сей раз».

Он вывел мопед на пыльную дорогу и поехал в сторону Пальмы. На перекрестке он замедлил ход, чтобы пропустить местный автобус. Тут же стояло древнее такси, на котором желающие могли доехать до отеля «Соль де Самбра». Автобус остановился, и пассажиры начали выходить, но Чак не взглянул на них и продолжал свой путь к Пальме.

Из автобуса вышло двое пассажиров. Один из них – официант отеля, работавший в вечернюю смену. Другая—мисс Эмми Дэвид. Шофер такси кивнул официанту, и тот сел на переднее сиденье.

– Вы можете подбросить и меня? – спросила мисс Дэвид, крепко прижимая к своей пышной, груди бумажный кулечек.

– Проезд пять песет.

– О, боже! Это слишком дорого!

– Такова такса.

– Ну, хорошо. Но это форменный дневной грабеж.

Шофер подмигнул официанту, потом, нахмурившись, повернулся к старухе.

– Может быть, вы все-таки пройдетесь пешочком? – спросил он.– Я не люблю, когда меня оскорбляют.

– О, извините, пожалуйста. Но все стало так дорого.

Она уселась на заднее сиденье.

Шофер включил мотор и спросил официанта:

– Вы слышали, у вас в отеле сегодня разбился какой-то мужчина.

– Кто?

– Какой-то иностранец. Говорят, он был пьян и хотел пройтись по крыше.

– Хозяин, вероятно, был очень доволен? А? – усмехнулся официант.

– Я видел, как минут десять назад к вам приехали полицейские из Андрэтса. Четверо.

– Значит, четыре бесплатных ланча,– вздохнул официант.– Полицейские не любят работать на пустой желудок.

 17

Один из гостей принес на террасу ресторана маленький портативный патефон, и его жена разыскала в ящике для пластинок «фламенко». Нежные звуки гитары, наигрывавшей мелодичный аккомпанемент, вдруг нарушил резкий голос певца, слишком громко прозвучавший, в полуденной жаре.

Думы Изабель Кеннер, все еще стоявшей на балконе, были прерваны этим резким, громким голосом. Она перегнулась через перила.

Грегори Фолл сидел один. Ее муж ушел от него. Пока она смотрела на Грега, официант принес ему вино.

Неужели он пьяный? И почему он начал пить с самого утра? Потому что разговаривал с этим немцем и Чаком? Потому что они что-то рассказали о ней? В конце концов, почему он должен ей верить? Она совсем чужая для него. Просто женщина, с которой он переспал. Женщина, которая среди ночи сбежала от своего мужа. Почему бы ему не поверить всему, что они о ней рассказывают? Но она не допустит, чтобы последнее слово было за ними. Нет. Теперь ее очередь говорить с ним. Ее очередь.

Изабель поспешила в комнату. Где-то в чемодане у нее был кровоостанавливающий карандаш. Нужно одеться и замазать все эти раны. Грег подождет, он никуда не уйдет. Он, вероятно, совсем пьяный. Изабель намочила платок, села на край кровати и начала стирать запекшуюся кровь с многочисленных царапин и ран»

Мисс Дэвид заплатила шоферу такси пять песет, вышла из машины и поплелась по пыльной дороге к отелю. Руки тряслись от усиливающегося волнения. Теперь, когда она была уже здесь, когда всего лишь несколько минут отделяли ее от разговора с миссис Кеннер, она вдруг почувствовала страх, жуткий страх. В конце концов, откуда она знает, что из себя представляет миссис Кеннер? Возможно, она вовсе и не занимается контрабандой бриллиантов, а это у нее свои.

Поддавшись панике, мисс Дэвид совсем уже было решила вернуться в Пальму и там забыть обо всем, что случилось. Но в руках она держала этот бумажный кулечек, а ни один человек на свете не решился бы просто так выбросить кулечек с таким огромным состоянием. Потом у нее промелькнула мысль отдать этот сверток дежурному клерку, чтобы он передал его по назначению.

Но они все воры, эти дежурные клерки. Что если он украдет несколько бриллиантов? Нет, она должна вручить этот сверток лично.

Все еще дрожа от волнения, мисс Дэвид прошаркала по ступенькам в своей ужасной, надетой набок желтой шляпе, вся увешанная фальшивыми драгоценностями, сверкавшими в ярких солнечных лучах. Она вошла в холл, и, слава богу, там, кроме дежурного клерка, никого не было.

– У вас в отеле есть миссис Кеннер? Я хочу сказать, у вас остановилась миссис Кеннер?

Клерк посмотрел книгу.

– Нет, мадам.

О, боже! Мисс Дэвид чуть не заплакала. Весь этот путь проделан впустую. А затраты? Ах, да, вспомнила она, Мэгги говорила, что миссис Кеннер была здесь с мистером Фоллом.

– А мистер Фолл остановился у вас?

– Да, мадам.

– Могу я его видеть?

– Кого? Мистера Фолла или миссис Фолл?

– Что? – «Боже мой! Хотя что можно ожидать от женщин, у которых так много бриллиантов»,– подумала мисс Дэвид.– А как она выглядит, миссис Фолл? Молодая, темноволосая, очень хорошенькая леди?

 – Да,– сказал клерк,– это действительно миссис Фолл. В настоящий момент она в своей комнате, номер двести четыре.

– О, благодарю вас! Благодарю вас!

«Если эта девушка живет в грехе, она не может слишком высокомерно обойтись со мной,– подумала мисс Дэвид.– Конечно, не может». Теперь страх у нее поубавился, и она, громыхая стекляшками бус, начала подниматься по лестнице.

Гельмут Фрейтаг видел, как она вошла. Он слышал, как она сначала спрашивала миссис Кеннер, а потом миссис Фолл. Он подумал: кто эта мулатка? Она может быть и портнихой, и подругой миссис Кеннер, кем угодно. Он был очень рад, что эта старуха не пришла немного позже, тогда бы она застала его в комнате миссис Кеннер.

Потом не должно быть никаких визитов. Его встреча с Изабель Кеннер должна проходить без свидетелей. Пускай сейчас все идут к ней. Это ее последние визитеры.

Изабель Кеннер смазала все раны и сняла желтый бюстгальтер купальника. Кто-то постучал в дверь. С минуту она постояла в нерешительности, полуобнаженная. Это, конечно, Грег! Он пришел поговорить со мной.

– Одну минуточку,– крикнула она и подбежала к зеркалу. Какое ужасное лицо! Она выхватила из чемодана легкий полосатый халатик, наспех завязала пояс, стащила с себя мокрые трусы, провела расческой по темным волосам и, все еще держа расческу в руках, открыла дверь.-

Но это был не Грег. Это была та странная старуха – как ее имя, она забыла,– которая живет в пансионе Мэгги. Что могло привести ее сюда? Нужно как можно скорее отделаться от нее.

– Миссис Кеннер, как я рада, что снова вижу вас. Вы не возражаете, если я зайду к вам на минуту?

– я... Я как раз одеваюсь, чтобы спуститься вниз к ланчу. Я и так уже опоздала немного.

– О, я ненадолго. Нет, нет, я вас не задержу.– Улыбаясь, в съехавшей набок желтой шляпке, с нанизанными на пальцы фальшивыми драгоценностями, мисс Дэвид вошла в комнату. Вместе с ней появился так знакомый Изабель запах – запах пачулей, такой неуместный в чистом летнем воздухе.– Я приехала к вам на автобусе, миссис Кеннер. Надеюсь, вы не очень рассердитесь на то, что я вам сейчас скажу.

– Что именно? – Изабель у зеркала накладывала губную помаду, на нижнюю губу. Потом она повернулась, плотно сжав губы и убирал губной карандаш. Она хорошо знала мисс Дэвид, эту старую бездельницу, выискивающую всяческие способы убить время. Вероятно, она собиралась рассказать какую-нибудь сплетню и вообще ерунду, которую у нее нет никакой охоты слушать.

– Знаете,– продолжала мисс Дэвид,– мне ужасно стыдно признаваться в таком деле. Но я надеюсь, вы не очень на меня рассердитесь. Вы обещаете мне?

– Что обещать?

Мисс Дэвид, застенчиво улыбнувшись, порылась в своем широком зеленом шелковом пыльнике, который она обычно носила в летнее время.

– Вот, пожалуйста,– сказала она.– Это принадлежит вам, не правда ли?

Это был маленький шарфик, так, пустячок стоимостью четыреста песет. Изабель даже не помнила, ее ли это-вещь. Но нельзя обижать пожилых людей,

– О, благодарю вас,– произнесла она.– Я как раз думала, куда я его дела.

– Я... Я... Я нашла его,– бормотала мисс Дэвид. Она села на стул у окна, потом вдруг встала и начала ходить по комнате.– Я нашла “еще кое-что и надеюсь, что вы будете очень рады получить это. Вещь эта, насколько я понимаю, очень ценная. Вы не будете на меня сердиться, мисс Кеннер?

– Сердиться? Наоборот, я очень вам признательна,– сказала Изабель.– Я имею в виду шарфик.

– Да, но несессерчик сломался.

– НЕСЕССЕРЧИК????

– Да, я думаю, что он сломался. Вы знаете, вчера вы были очень расстроены и потеряли его. Я нашла его в холле. Он там валялся, а замок был сломан. Вы ушли, и я не знала, кому я могу его отдать.

– Ну и где же он сейчас? Где???

– Не беспокойтесь, дорогая, подождите. Я вам сейчас все расскажу. Я взяла его к себе в комнату, чтобы сохранить. Вы же знаете, этим испанским слугам нельзя доверять, даже самому мистеру Кохиллу в этом случае я не посмела довериться.

– Пожалуйста, ближе к делу,– крикнула Изабель.– Что вы с ним сделали?

– Ну, я открыла его, дорогая. Ведь замок был сломан. И крышка тоже. А внутри лежали маленькие пакетики, маленькие подарки для ваших друзей.

– А где они теперь? —продолжала кричать Изабель.– Скажите скорее, скажите скорее!

– О, миссис Кеннер, пожалуйста, не выходите из себя, я действовала из самых лучших побуждений. Несессер был сломан, поэтому я не принесла его сюда. Но вот здесь...

Она маленькими шажками подбежала к кровати и бросила на нее бумажный пакетик, на котором крупными буквами было написано: «Кондитерские изделия. Холл».

Изабель смотрела на кулечек, не двигаясь с места. Наконец она спросила:

– Но что произошло с ними? Вы сказали кому-нибудь, что вы их нашли? Они все здесь?

– О, нет. Два камня находятся в ювелирной лавочке. Но это не моя вина...

– В какой лавочке? – Изабель больше .не могла владеть собой. Она направилась к рыхлой фигуре в желтой шляпке на голове.—Это все очень серьезно. Вы -понимаете, я должна их все вернуть! Они не мои!

Мисс Дэвид отступила назад, отыскивая ручку двери. Она видела приближавшуюся к ней темноволосую девушку, в глазах которой сверкал гнев. Как это несправедливо после всего того, что она для нее сделала, приехав сюда. Но страх гнал ее прочь. Кто ее знает, что за человек эта миссис Кеннер? Мисс Дэвид толкнула дверь. Дверь открылась. Мисс Дэвид выскочила в коридор и стала бегом спускаться с лестницы. Позади нее раздавался голос миссис Кеннер:

– Остановитесь! Подождите минутку! Подождите!

Не нужно бояться, ведь мисс Дэвид отдала ей все, что нужно было отдать. Да, а кто теперь знает, что сделает миссис Кеннер? Она может позвать полицию. Ах, неблагодарная! Какая неблагодарная!

Изабель добежала до лестницы, но потом вспомнила, что на ней был только легкий, прозрачный халатик, что мисс Дэвид сказала, что она принесла все бриллианты, за исключением двух, и что она оставила открытой дверь в комнату, где находился этот драгоценный кулечек.

Она вернулась в свой номер, заперла дверь и опустила штору на балконе. Потом открыла бумажный кулечек. Они были там. Блестящие камешки. Солнечные лучи преломлялись в этих камешках бесчисленными огоньками. Она быстро завернула кулечек.

«Значит, все в порядке,– подумала она е чувством облегчения.– Я нашла их. Все в порядке. Они мне теперь больше ничего не сделают. Я нашла их!»

Первой ее мыслью было рассказать об этом Грегу. Она выбежала на балкон, держа кулечек в руках, перегнувшись через перила. Он все еще сидел за столом.

Сначала он ее не слышал. Он находился довольно далеко, а пластинка с «фламенко» еще не кончилась. Она позвала опять. Еще раз. Наконец он начал озираться. Она помахала ему рукой, и он посмотрел в ее сторону. Он увидел ее.

– Идите сюда! – крикнула она.– Скорее идите!

Слышит ли он? Она знаками показывала ему, чтобы он поднялся к ней. Он кивнул. Она увидела, как он подозвал официанта, чтобы оплатить счет. Потом помахал ей рукой, прошел по террасе и скрылся за аркой из дикого винограда.

* * *

Стоя в холле отеля, Гельмут Фрейтаг видел, как старая мулатка сбежала с лестницы, будто за ней кто-то гнался. Он подождал немного, прячась за колонну. Но за старухой никто не бежал. Девушка все еще находилась в своей комнате. Она была одна. Большинство гостей отеля загорали на пляже или завтракали на террасе. Сейчас никто больше не пойдет наверх. Что касается Фолла, так он до сих пор сидит на открытой террасе и пьет. Он к ней даже не подходит. Он ее ненавидит.

Фрейтаг взглянул на дежурного клерка. Тот дремал, прислонившись головой к ящикам, в которых хранились ключи от комнат. Там было много ключей. Значит, все эти комнаты пусты. В холле царила тишина. Снаружи певец на пластинке изо всех сил вытягивал последние ноты песни, и затем звук оборвался.

Фрейтаг начал быстро подниматься наверх.