355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Диксон Карр » Моя плоть сладка (сборник) » Текст книги (страница 2)
Моя плоть сладка (сборник)
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 21:30

Текст книги "Моя плоть сладка (сборник)"


Автор книги: Джон Диксон Карр


Соавторы: Дей Кин,Майкл Брайэн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

– Что случилось? – прошептал он.– Ты застала друга Чака в Париже?

– Да.

– Ну, и что же случилось?

– Ах, значит, и ты в этом участвуешь? – спросила она.– Хотя я должна была догадаться сама.

– Это не имеет значения,– сказал он.– Ты получила билет?

– Да. Но нужно быть сумасшедшим, чтобы подумать, что я соглашусь на бесплатный проезд в Штаты, подвергая себя риску попасть в тюрьму. Вот почему я вернулась. Я хочу отдать Чаку этот сверток.

От этих слов Барней Кохилл на какое-то мгновение застыл, словно его неожиданно ударили. Затем он почесал щеку, а после этого его рука в нерешительности застыла на шее сзади. В маленьких глазках сверкали злоба и страх.

– В чем дело? О чем это вы говорите? – обиделась блондинка.

Барни даже не взглянул на нее. Он пристально смотрел на Изабель Кеннер.

– А, иди ты, Мэгги,– пробормотал он.

Блондинка рассердилась. Она передернула плечами, как бы говоря, что вовсе и не собирается уходить. Но Барней Кохилл не обращал на нее внимания. Он не сводил глаз с Изабель.

– Так, значит он еще у тебя?

– Да. А что я должна была с ним сделать? Выбросить?

– Ты, чертова дура!

– Где Чак? – спросила Изабель.– Я хочу отдать ему и уехать отсюда.

– Мэгги, где Чак? – прохрипел Барней.

Блондинка снова пожала плечами.

– Он взял твой мопед и отправился искать того фотографа.

– Ах, да,– вспомнил Барней.– Он получил заказ от одной редакции, Изабель, вскоре после твоего отъезда, и поехал встретить фотографа.

Изабель покачала головой.

– Переставь врать. Какой заказ? За последний год Чак не написал ни одной статьи.

– Но это факт,– сказал Барней.– Он только вчера получил телеграмму, уже после того как ты уехала.

– Это правда, милочка,– подтвердила Мэгги.– Сюда приезжает один знаменитый фотограф. Даже я о нем слышала. Его имя Фолл. Джордж Фолл.

– Не Джордж, а Грегори. Грегори Фолл,– раздраженно произнес Барней.– Он известный в своем деле мастер. Его фотографии знамениты. У него целый альбом военных фотографий с Дальнего Востока.

«Где Чак? – с беспокойством думала Изабель.– Что они хотят скрыть от меня на сей раз? Какое очередное мошенничество задумал Чак?»

– Я послала Чаку телеграмму,– сказала она.—Послала сегодня утром. Он знал, что я приеду, и удрал. Разве это не так? Разве это не правда?

– Нет,– возразил Барней.– Сегодня он не получал никакой телеграммы. Не получал ведь, Мэгги?

– Подожди,– Мэгги прикусила свои пухлые губы.– Да, он получил сегодня какую-то телеграмму. Я видела, как он бросил ее у ворот.

– Почему ты не рассказала обо всем мне? – вдруг закричал Барней.– Оказывается, он все знал и промолчал, негодяй! Он знал, что она надула нас, ничего не сказал мне и убежал на свидание с этим Фоллом!

Фолл? В конце концов, может быть, Барней говорит правду? Она ведь видела сегодня иностранца: блондин с красивым лицом и бумажником, туго набитым песетами. На плече у него была длинная серая коробка. Конечно же, это футляр для камеры.

– Я советую тебе подождать его здесь,– сказал Барней.– то знает, где сейчас Чак. Может, он уже встретился с этим парнем..

Он повернулся к Мэгги и взглядом приказал ей убраться вон. Она снова пожала плечами и пошла через холл. Барней подождал, пока она не удалилась за пределы слышимости. Тогда он наклонился к Изабель и зловеще прошептал:

– Сверток! Немедленно отдай его мне!

– Нет. Я отдам его Чаку, Только Чаку.

– Но я несу за него такую же ответственность, как и Чак,– рассердился Барней.– Ну, давай его сюда!

– Нет.

– Тогда подожди у меня в конторе, я пойду поищу Чака.

Она видела, как у него на лице выступила испарина. Это на него не похоже – испугаться до такой степени.

– Нет,– решительно ответила Изабель.– Я сама найду Чака, не беспокойся. Я отдам ему эту проклятую вещь, и тогда – помоги мне, Боже! – я надеюсь никогда больше не видеть никого из вас!

– Давай я уберу его в сейф,– шипел Барней.– Это сумасшествие – таскать его так с собой по городу. Что если ты его потеряешь?-

– Разве я не привезла его сюда в целости из Парижа?

Кохилл замолчал в нерешительности. Затем с кошачьим проворством он наклонился и схватил ее чемоданчик.

– Это здесь? – прошептал он.– Я заберу его для безопасности.

– Пожалуйста,– ответила она.

Он снова поставил чемоданчик на пол и приоткрыл его. На пол вывалились белая юбка и маленькая красная пластмассовая коробочка. Барней, не обратив никакого внимания на эти вещи, перешагнул через них. Его волосатая мясистая рука вцепилась в плечо Изабель и подтолкнула ее в маленькую комнату, которую он использовал как кабинет.

– Ну, отдавай,– потребовал он.

– Мое белье, мой чемодан...– отчаянии бормотала Изабель, увлекаемая Барнеем в его кабинет.

Он поднял свой волосатый кулак и со всего размаху ударил. На лице девушки вспыхнуло красное пятно. Еще раз. Она упала на пол около кучи старых пыльных журналов. Когда она подняла голову, то увидела, что он роется в ее сумочке. Он вытряхнул оттуда губную помаду, сигареты, мелочь и отшвырнул сумочку. Затем, тяжело дыша и почти касаясь ее лица своим потным лицом, с силой поставил ее на ноги и начал обшаривать. Сначала бедра, потом разорвал ворот блузки.

– Они на тебе? – хрипел он.– Ты запрятала их где-нибудь на себе?

Откинув назад голову, Изабель изо всех сил старалась побороть в себе ужас.

– Оставь меня,– шептала она.– Пожалуйста, оставь.

– Отдай мне их!

– На мне ничего нет!

Его руки шарили по ее животу, но это были не ласковые, а обыскивающие, жадные руки, и не похоть была тому причиной.

– Мэгги! – закричала Изабель.– Мэгги!

– Заткнись! Я для тебя же стараюсь,– молил он ее.– Отдай мне их, куколка ты моя!

– Мэгги, Мэгги! На помощь!

Кто-то постучал в окно. Барней стремительно обернулся. К стеклу прижалось похотливое лицо немца-туриста.

– Что случилось?– спросил он по-немецки.

– А, иди ты отсюда! – прорычал Барней, опуская штору перед, любопытными глазами.

Раздался стук в дверь. Барней прыгнул, чтобы запереть ее, но не успел он вставить ключ в скважину, как дверь распахнулась и на пороге появилась мисс Эмми Дэвид.

– Ради бога, что здесь происходит? – воскликнула она.

Мисс Эмми Дэвид приближалась к шестидесятилетнему возрасту. По ее словам, она была француженка, но в ее жилах, также текла греческая и английская кровь. На самом же деле мисс Дэвид была просто мулатка. Всю свою жизнь она прожила в пансионах, подобных пансиону Мэгги. Эта очень полная женщина любила яркие красивые вещи. Сейчас она скучала. Низко склонившись к Изабель, она многозначительно спросила:.

– Он хотел вас?.. Я имею в виду мистера Кохилла.

– Это не ваше дело! – заорал на нее Барней.

– Я знаю. Извините меня. Но почему миссис Кеннер так кричит? Я просто подумала, может быть?..

– Пустите меня,– взмолилась Изабель.

Используя полную фигуру мисс Дэвид в качестве прикрытия, она пыталась ускользнуть от Барнея. Он почти изловчился схватить ее, но монументальная мисс Дэвид оказалась надежной защитой, и Изабель удалось выскочить в коридор. Из холла бежала Мэгги.

– Что случилось, детка?

– О, все в порядке.– Изабель нагнулась, чтобы собрать разбросанные вещи. Красная коробочка все еще была там. Она положила ее в чемодан, а сверху пыталась запихнуть юбку из твида, чулки и несколько книг. Мисс Дэвид опустилась рядом с ней на колени.

– О, дорогая, у вас такой беспорядок! Разрешите мне.– Ее смуглые руки двигались с неимоверной быстротой. Она уложила юбку, аккуратно свернув ее, и так же аккуратно уложила остальные вещи.– Ох, уж эти мужчины! – восклицала она при этом.– Бедная миссис Кеннер!

Мэгги смотрела то на склоненные спины двух женщин, то на Барнея, буквально лопавшегося от ярости.

– Что случилось? – пыталась она выяснить. В ее красивых глазах явно светились беспокойство и страх.

– Ничего,– хлопнул дверью Барней.

Мэгги помогла Изабель встать на ноги.

– Что он сделал? – спросила она.– Он оскорбил тебя?

– Нет.– Изабель закрыла глаза. Стоя в темноте холла, она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. «Я должна немедленно уйти отсюда,– твердила она себе.– Немедленно, а то я упаду».

– Что нужно Барнею? – настаивала Мэгги.

Изабель Кеннер открыла глаза и увидела перед собой красивое лицо Мэгги, ее пухлые чувственные губы, раскрывшиеся в вопросе. «А что, Мэгги тоже участвует в этом? – подумала Изабель.– Нет, это невозможно». Казалось невероятным, чтобы Мэгги думала о чем-нибудь еще, кроме как об очередном любовнике, делах бара и о портнихах. Но ведь она живет с Барнеем вот уже больше года. Никто не сможет остаться невинным, прожив такой долгий срок с этим негодяем. Никто. Кроме, разве, девушки с интеллектом десятилетнего ребенка. А именно такой и была Мэгги. Изабель это достаточно хорошо знала..

– Они все о чем-то шепчутся потихоньку, Барней и Чак,– сказала Мэгги.– Что происходит, Изабель, скажи мне?

Мисс Эмми Дэвид закончила укладывать чемодан Изабель.

– Ваш друг, мистер Кохилл, пытался...

– Что пытался? – спросила Мэгги.

– Спросите бедняжку миссис Кеннер,– скромно потупив глазки, ответила мисс Дэвид.

– Он что, приволокнулся за тобой? И это все? – В горле Мэгги заклокотал смех.

– Это совсем не смешно,– сказала мисс Дэвид, закрывая чемодан и поднимаясь с пола.– Вот, пожалуйста, миссис Кеннер, дорогая. Может быть, позвать вам такси?

Изабель взяла в руки чемодан.

– Да, пожалуйста,– сказала она.– А моя сумочка в конторе Барнея. Ты принесешь мне ее, Мэгги?

– Конечно, детка.

Мэгги быстро вернулась с сумочкой в руках и передала ее Изабель. Барней не показывался. На губах мисс Дэвид блуждала неодобрительная улыбка. Она поправила на своей монументальной груди широкую шелковую блузку. Затем на довольно маленьких ножках двинулась к двери и крикнула: «Такси! Такси!»

Мэгги пошла проводить Изабель, в одной руке у которой был чемодан, а в другой сумочка.

– Ну, теперь мы одни, детка. Скажи мне, что нужно Барнею?

– Ничего,– сказала Изабель.– Ничего.

Она сжала пухленькие пальчики Мэгги и поспешила по дорожке, не обращая внимания на горячие похотливые взгляды немца-туриста. За воротами ее ожидала мисс Дэвид, разодетая в пестрые шелка, с фальшивыми драгоценностями, сверкавшими в ярких солнечных лучах, и распространявшая вокруг себя крепкий аромат пачулей.

– Вы такая счастливая, что уезжаете отсюда, моя дорогая,– шептала она.– Ужасные люди! Просто ужасные! Я знаю. О, если бы у меня были деньги, я немедленно улетела бы отсюда. Да, да. Ужасный человек этот Кохилл. Ужасный!

У ворот остановилось такси. Изабель – голова ее кружилась, она была на грани обморока – села в машину.

– Благодарю вас, мисс Дэвид,– сказала она старой мулатке.

– О, мне было очень приятно помочь вам. Очень приятно..

Еще раз сверкнули на солнце яркие шелка и фальшивые драгоценности, и мисс Эмми Дэвид вернулась в дом. Такси тронулось. «Я никогда больше не вернусь в этот дом,– торжественно обещала себе Изабель.– Все кончено с этими людьми, все кончено с этим грязным делом. Я отдам Чаку этот проклятый несессерчик, и все. С этой минуты я сама позабочусь о себе. Только сама».

 2

Грегори Фолл вошел в вестибюль отеля «Националь», все еще держа в руках телеграмму и недоумевая по поводу совпадения в именах. Одетый в серое носильщик поставил его багаж около конторки портье.

На стене за конторкой висели огромные цветные фотографии достопримечательностей острова. Под фотографиями сидела молодая женщина в черном кружевном платье. Она улыбнулась Фоллу и прочитала записку, которую он ей подал.

– Ах, да, вас послали из конторы Кука. Будьте любезны, заполните эту анкету.

Вопросы анкеты были напечатаны на английском, французском и испанском языках. Это для полиции. Заполнив столь знакомые ему графы относительно его возраста, имени и номера паспорта, он украдкой бросил взгляд на холл. Четыре мягких кресла и две пальмы в горшках. Обстановка малообещающая. Сзади виднелась столовая с дюжиной столов, покрытых белыми льняными скатертями. На каждом столе одинокий цветок, совершенно высохший в горячем сухом воздухе. Все выглядело безрадостно и скучно. Паршивенький четырёхразрядный отелишко.

Молодая женщина сняла с доски, висевшей сзади на стене, ключ, привязанный к огромному деревянному, величиной с севильский апельсин, шару. Она подала его носильщику Фолла, сказав при этом на ломаном английском языке:

– Ванны нет.

– Что? – не понял Фолл.

– Я говорю, в номере нет ванны,– более резко повторила женщина.– Комната очень хорошая, но без ванны.

– Что ж, хорошо.

По мраморной лестнице он поднялся вслед за носильщиком на второй этаж. Даже лифта не было. Комната душная и грязная. Фолл поднял штору, вышел на маленький балкончик и взглянул на крыши домов напротив. На одной из крыш какая-то женщина поливала цветы, на другой мальчишка возился в голубятне. Улица была невероятно узкая, Фоллу казалось, что он может перепрыгнуть через нее. Он снова опустил штору и вошел в комнату.

Он устал, чертовски устал. Вот уже в течение четырех месяцев он путешествует по заданию журнала: Америка, Индокитай, Германия, Франция. Ни в одном городе он не прожил целую неделю. Нигде даже не распаковал полностью свои вещи. А теперь одиночество путешествия и Постоянные заботы о выполнении заказа в срок временно остались позади. Он открыл чемодан, достал полную бутылку шотландского виски, распечатал ее и налил себе двойную порцию. Потом снял пиджак, развязал галстук и лег на кровать со стаканом в руке. «Ничего, все будет в порядке. В конце концов, я могу позволить себе выпить один-другой стаканчик»,– успокаивал он себя.

Нельзя сказать, что вино мешало его работе. Он никогда не пил накануне съемочных дней. Но несколько лет тому назад он обнаружил, что вино способно залечивать мелкие раны, от которых он страдал, может быть, в гораздо большей степени, чем это могло показаться посторонним. Он вообще очень легко сердился и был чрезвычайно чувствителен к оскорблениям. Работая, он сдерживал себя. Но потом, во время отдыха, из-за безобразного поведения, в которое выливались неумеренные попойки, он наживал себе больше врагов, чем друзей. А вскоре прибавилось еще одно беспокойство. Он понял, что периодические попойки становятся для него необходимостью. Они успокаивали его.

И сейчас он приближался к такому периоду запоя. Он чувствовал все признаки: усталость от путешествия, отдаленность от дома, и сегодня у него получился очень неудачный день, полный раздражающих мелочей. Искушение выпить было слишком велико. Он налил третий стаканчик шотландского.

«В конце концов,– думал он,– у меня есть все основания для раздражения. Фрилансер не явился, девушка ловко меня обчистила, к тому же я оказался в этой паршивенькой комнатенке, в которой никогда бы не позволил себе остановиться, будь я в Штатах. Но это все не имеет никакого значения. Так ведь? В каждой работе есть свои неприятные моменты. Да, между прочим, фамилия этой девушки Кеннер. Так ведь? Возможно, она жена того самого фрилансера? Вот будет смеху-то! И что это я, дурак, не обратил внимания, есть ли у нее обручальное кольцо?»

Он поставил на пол пустой стакан и развалился на кровати. Виски было замечательным и здорово его подогрело. Но достаточно. Сегодня вечером он не хочет быть таким, как в прошлый раз. Это случилось три месяца назад: он поскандалил в баре, и ему пришлось выложить три сотни баксов, чтобы утром откупиться от тюрьмы в Сайгоне. Он подошел к умывальнику, освежился и надел чистую рубашку. Потом запихнул «лейку» в боковой карман, чтобы ее не было видно, и спустился вниз уже в более веселом настроении.

Он не будет себя слишком изнурять. Это довольно легкий заказ. Пальма – красивое местечко, а на свете так много хорошеньких девчонок. Улыбаясь, он шел по узким многолюдным улицам.-

Чарльз Кеннер, пригнувшись вперед, как жокей перед стартом, гнал свой мопед по извилистым и пыльным улицам. Он резко затормозил перед пансионом Мэгги. Немцы-туристы с интересом взглянули на него, а затем снова углубились в свое домино. Они его уже видели.

Мэгги в столовой давала Розалии указания относительно обеда. Чак подкрался к ней сзади и обхватил рукой полоску голого тела между юбкой и нагрудной косыночкой. Потом, чисто механически, рука начала скользить по ягодицам.

– Угадай, кто?

– Эй, Чак,– улыбнулась она ему.

Розалия окинула их сердитым взглядом, потом захватила целую горсть вилок и ножей и начала раскладывать их на столах. На ее широком крестьянском лице легко можно было прочитать выражение крайнего неодобрения. Но Чак его не замечал. Его руки гладили бедра Мэгги, и он улыбался, глядя на ее сочные губы, ожидавшие его поцелуя.

– Что нового? – спросил он.

– Она вернулась,– сказала Мэгги.– Изабель вернулась.

– Когда?

– Она была здесь минут десять назад. Ушла искать тебя.

Сказав это, Мэгги притянула Чака к себе и запустила руки под его рубашку. Но того больше не интересовали ласки. Он резко задвинул молнию на рубашке, заставил ее быстро убрать руки.

– Перестань, слышишь? – сказал он.– Барней может увидеть.

– А, Барней... Черт с ним. Почему Изабель вернулась – вот что я хотела бы знать. Ты ведь, кажется, обещал отделаться от нее окончательно.

– Это неважно. Куда она поехала отсюда?

– Искать тебя.

– Ты это уже говорила,– буркнул он.– А вот куда?

– Откуда я знаю? – рассердилась Мэгги.

– Барней видел ее?

– Да. Он из-за чего-то страшно бесился, Чак. Кричал, что ты ему не рассказал чего-то.

– А где Барней сейчас?

– Хм, кого это интересует?

– Меня. Скажи ему, что я здесь, слышишь, Мэгги?

– Успеется,– улыбнулась Мэгги. Она прижалась к нему своим крепким телом, но он вырвался.

– Где Барней? Барней, где ты?

Дверь с другой стороны холла открылась с подозрительной поспешностью, и на пороге показался Барней Кохилл. Он смотрел в столовую, мимо Чака. Потом, ткнув пальцем в сторону Мэгги, сказал:

– Иди отсюда, козочка. Пойди помоги Розалии на кухне. У нас тут с Чаком дело.

– Сделай это, сделай то,– надула губки Мэгги.– Все время только и получаю от тебя одни приказания.

Но тем не менее она послушалась. Барней, все еще глядя поверх плеч Чака, внимательно следил, как удалялась Мэгги, нарочито раскачивая своими крепкими крутыми бедрами. Когда кухонная дверь за ней закрылась, он покачал головой, потом подошел к Чаку, положил свою волосатую татуированную руку ему на плечо и подтолкнул его к себе в комнату.

Там он запер за собой дверь и сказал:

– Ты попал в беду, мой мальчик. В большую беду. Тебя ожидают крупные неприятности.

– Да что я, сам не знаю? – нервно пробормотал Чак.– Куда она пошла?

– Искать тебя, Чак.

– Почему ты не задержал ее здесь?– рассердился Чак.

Барней Кохилл сел за письменный стол и уперся локтями в каретку старой пишущей машинки. На столе валялось несколько французских романов в красивых блестящих переплетах. Одним из занятий Барнея был перевод их на немецкий язык для различных фирм. Он тупо посмотрел на яркие обложки и покачал головой.

– Я пытался,– зло проговорил он,– но ничего не вышло. И сверток у нее. Она привезла его сюда из Парижа.

– Нет, не может быть! – воскликнул Чак.– Ради всего святого, зачем она это сделала?

– Вряд ли связной, передавший ей сверток, оставил ей свой обратный адрес. Ты не мог догадаться об этом сам? Ты, гениальный мальчик?

Чак Кеннер в замешательстве разглядывал свои ботинки.

– Но откуда я мог знать...

– Но именно ты сказал, что она может это сделать,– проворчал Барней.– Ты обещал мне, что все будет в порядке. Мне нужно было бы сначала проверить твою голову, нормальна ли она. Ты – Чаклед Кеннер[2]2
  Чаклед – болван.


[Закрыть]
. Вот ты кто.

– Перестань, слышишь?

– Я-то перестану! А вот ты, если бы не был таким набитым дураком, заранее бы знал, что она может выкинуть, если не согласится выполнить условия. Ты должен был предвидеть, что она примчится сюда, к тебе.

– Но...

– А что еще, по-твоему, она могла сделать, Чак? Бросить сверток в сортир? Счастье, что она не обратилась к копам.

– Что же мне теперь делать, Барней? В случае, если она отдаст мне сверток?

– Они его заберут сами,– сказал Барней.—Пусть это тебя не беспокоит. Я позвоню им.

– Значит, в конце концов все будет о’кей? – с надеждой пролепетал Чак.

Барней улыбнулся, но очень быстро улыбка сбежала с его лица.

– О’кей? О, конечно. Если только они не решат, что мы хотим украсть его.

– Но ты ведь им скажешь, что мы не собираемся этого делать?

– Конечно, скажу. Они могут мне поверить, да. Но только после этого не будут иметь со мной никаких дел. И это ты меня подвел! Ты и твоя дура-жена.

– Поверь, мне очень жаль, Барней Я никогда не думал...

– Конечно, ты никогда не думал. А тех людей нельзя дурачить. С ними нельзя шутить. Они просто не поймут твои шутки.

– Я знаю, но я...

– Убирайся! Немедленно найди свою суку жену и приведи ее сюда. Ну, быстро!

– О’кей.– Чак Кеннер пытался улыбнуться.– Ты только не кипятись так. Я все устрою..

– Давай, сынок. А эту свою целомудренную, невинную женушку припугни как следует, чтобы она держала свой не в меру честный ротик на замке.

– Она будет молчать,– мрачно проговорил Чак.

– Да, так будет лучше для нее. И еще одна вещь, Чаклед, держи свои руки подальше от Мзггиных юбок.

Чак Кеннер отступил немного, пытаясь изобразить на своем лице удивление.

– Мэггиных? Ты что, с ума, что ли, сошел?

– Может быть,– сказал Барней.– Но помни одно, Чаклед: я поручился за тебя и за твою жену перед теми людьми в Париже. Но теперь я вижу, что совершил ошибку. Будь я злым человеком, я бы признался им в своей ошибке. И это было бы очень плохо для тебя. Понял? А насчет Мэгги – ты тоже попомни мои слова, когда в следующий раз придешь в мой отель. Слышишь?

– Но ты все это выдумал, Барней! Мэгги, конечно, аппетитная штучка, но я никогда не рассчитывал, что у нас с ней может быть... Нет, я никогда не думал о ней так.

Казалось, Барней не слышал его. Он встал, направился к двери, отпер ее и кивнул головой.

– Ну, давай, иди,– сказал он,– принеси сверток как. можно скорее. Я сейчас позвоню в Париж.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю