355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Диксон Карр » Моя плоть сладка (сборник) » Текст книги (страница 17)
Моя плоть сладка (сборник)
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 21:30

Текст книги "Моя плоть сладка (сборник)"


Автор книги: Джон Диксон Карр


Соавторы: Дей Кин,Майкл Брайэн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– А ей не нужно будет свидетельствовать в суде?

– Этого я не знаю и не могу вас в этом уверить. Если судья откажется принять ее показания, ей придется выступить в суде лично.

Элеана сильно затянулась.

– Я категорически отказываюсь делать это. Я не хочу предстать перед судом и заявить, что я одна из тех девушек, которая смогла... которая могла бы... гм... которая сделала то, что я сделала.

– Подожди, Элеана, прошу тебя,– оборвал ее Хайс. Он покачал головой.– Нет, мистер Коннорс, это невозможно. Письменные показания, которых вы требуете, так же как и выступление Элеаны перед судом в качестве свидетеля, совершенно исключаются. Фактически она должна признаться в том, что две недели находилась в интимной близости с человеком, которого до тех пор не знала. И я не позволю ей сделать это, поскольку подобное признание разобьет сердце ее бедной, матери. К тому же я не должен забывать и о том, какое положение я занимаю в городе.

Коннорс открыл дверцу.

– Свое положение вы можете отправить туда, куда я думаю!

Элеана поймала его за рукав.

– Нет, подожди немного, Эд! Что ты собираешься делать?

– Я вернусь в город и попрошу шерифа Томсона взять меня под стражу. Потом попрошу его телеграфировать начальству в Нью-Йорк и всю историю предам большой огласке.

– Нет,– заявил Хайс.– Вы не сделаете этого.

– А почему бы и нет?

– Я буду лгать! – закричала Элеана.– Оторвите мне голову, но я буду лгать! Если ты заставишь меня выступить перед судом, я буду свидетельствовать против тебя!

 – Замолчи! – сухо проговорил Хайс.– Ты становишься истеричкой, Элеана.– Он обратился к Коннорсу.– Вы не сделаете этого, потому что я не допущу ничего подобного. Элеана рассказала мне все, в том числе и про медальон, который вы видели в руках мертвеца. Нет никаких сомнений – это действительно медальон Дона. Селеста купила его незадолго до отъезда Дона в Калифорнию. Разве вы не понимаете, что произойдет, если Элеана предстанет перед судом? Будет испорчена не только ее собственная репутация, но ее спросят и про отца...

Коннорс закончил за него фразу:

– ...который совершил убийства по обе стороны границы.

– Странный способ объяснять вещи.

– Итак, чтобы спасти типа, дважды убийцу, я должен служить козлом отпущения?

Хайс запротестовал:

– Нет, этого от вас никто не требует. Доверьтесь мне, мистер Коннорс. Мы постараемся уладить это дело.

– Каким образом?

– Я пока не знаю.

Коннорс поискал глазами пепельницу, чтобы затушить сигарету.

– Сколько времени вы не видели своего брата, мистер Хайс?

– Около двадцати лет.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно уверен.

– Но вы его узнаете, если увидите?

– Естественно, узнаю.

– Нет ли его в настоящий момент в Блу-Монде?

– Насколько я знаю, нет.

– К чему ты ведешь, Эд? – вмешалась Элеана.– Что заставляет тебя Думать, что мой отец находится в Блу-Монде?

– Убийство Макмиллана,– ответил Коннорс.– Это меня хотели убить. Убийца принял Макмиллана за меня.

Элеана тяжело вздохнула.

– Я не верю в это.

– Потому что ты не хочешь верить.– Коннорс постарался изгнать из своих слов горечь.– Разве я когда-нибудь лгал тебе, Элеана?

– Я этого не помню.

– Тогда ты должна верить тому, что я говорю. Еще до того, как меня стал преследовать жаждущий мести генерал Эстебан, я хорошо разобрался в твоей истории. Твой отец очень хитер. Он не сомневается в том, что именно я буду говорить в свою защиту. И он также знает, что, если я умру, мексиканские власти закроют это дело и никто никогда не станет вспоминать сеньора Дональда Хайса.

Элеана тихо заплакала.

Голос Джона Хайса стал ледяным.

– Ты никогда не знала своего отца. Этот человек способен сделать то, что он сделал Селесте и мне, он способен на все... Но скажите мне, мистер Коннорс, у вас есть какие-нибудь причины предполагать, что Макмиллана действительно убил мой брат, приняв его за вас?

– Нет, никаких, Если только это не тот тип, высокий, широкоплечий, который следил за мной от ресторана до отеля.

– И вы не знаете никого из ваших недругов, которые могли бы оказаться в Блу-Монде?

– Никого.

После недолгого молчания Хайс глубоко вздохнул.

– Ну что ж, мистер Коннорс, вы должны решить. В свете того, что вы сказали, весьма вероятно, что мой брат находится в Блу-Монде. Совершить третье преступление, чтобы скрыть два прошлых,– на это Дон способен. Естественно, он не рискнет показаться на глаза ни мне, ни Селесте.

Джон Хайс некоторое время сосредоточенно вглядывался в окружающую темноту.

– Я надеялся, что мне никогда больше не придется говорить о Доне после стольких лет молчания. А теперь приходится.– Он включил мотор.– Ну что ж, тем хуже, придется пережить и это. Зато будет так, как вы хотите. Если хотите, я отвезу вас в город. Вы можете поступить согласно своему желанию и рассказать шерифу Томсону 6 своих подозрениях,– Вы найдете в нем надежного союзника, несмотря на то что он так охотно исполнил мое желание.

– А какова альтернатива?

– Поехать ко мне в качестве приглашенного на свадьбу. Тогда мы сможем более подробно поговорить об этом деле.

Элеана добавила:

– Но только не с мамой и Алланом.

Коннорс начал размышлять. Сложилась та же ситуация, что и в Урапане: борьба с тенью. Близость Элеаны и ее обнаженных плеч делала еще более нереальной всю ситуацию. Он колебался.

– Вы хотите сказать...

Элеана взяла его за руку.

– Пожалуйста, Эд, поедем к нам.

Он пожал плечами.

– Хорошо. Поедем к вам.

 Глава 11

Этот дом очень подходил разбогатевшему владельцу цирка. Огромная гостиная с каменными стенами и простыми балками потолка имела высоту двух этажей. С трех сторон гостиную окружала широкая галерея, на которую выходили двери комнат. У четвертой стены находился камин, верхняя часть которого поднималась к темному потолку, высокому, как в соборе. Пол из широких досок покрывали ковры, каждый из которых был слишком велик для обыкновенной гостиной.

Хайс сделал широкую галерею, напоминавшую ему цирк. Стены были увешаны афишами и программами цирка братьев Хайс, а между программами висели портреты артистов, теперь уже пожилых или умерших,– акробатов на трапеции, жонглеров, укротителей, людей-змей, глотателей огня, клоунов, танцовщиц, наездников, музыкантов. Там же были изображения колесниц, висели шкура льва и портрет маленького слона по имени Хеппи.

Одну стену полностью занимали цветные фотографии матери Элеаны. Можно было видеть ее исполняющей пируэты на спине белого коня и одновременно натягивающей поводья шести других лошадей, прыгающих через огненное кольцо.

Она вошла в комнату одновременно с Джоном Хай-сом, когда Коннорс рассматривал ее изображения.

В сорок два года бывшая наездница все еще была хороша. Ее лицо без морщин выглядело молодо, а фигура была такой же стройной, как и у ее дочери. В ней, казалось, было еще больше огня, чем в Элеане. Коннорс не мог понять, как мужчина мог бросить Селесту, которая тогда была на двадцать лет моложе. И хотя в ее волосах проглядывали серебряные нити, а руки огрубели от работы, Селеста вполне могла сойти за сестру своей дочери.

Элеана тяжело вздохнула.

– Мама, представляю тебе Эда Коннорса, моего старого друга из Чикаго, он приехал на свадьбу.

Легкий французский акцент в речи Селесты был не более заметен, чем у ее дочери.

– Рада с вами познакомиться, мистер Коннорс.– Она ущипнула‘Элеану за щеку.– Элеана много говорила мне о вас.

Произнеся это, она прошла в столовую и попросила служанку принести вазу для роз, которые держала в руках.

Коннорс взглянул на Элеану и .насмешливо улыбнулся.

– Как тебе это пришло в голову! Я никогда при ней не произносила твоего имени и рассказала о тебе только дяде Джону. Селеста говорит так всем приглашенным. Это ее манера быть любезной и делать людям приятное.

– А, я вижу,– протянул Коннорс.

Пальцы Элеаны сжали его руку.

– Я прошу тебя, Эд. Мама столько пережила и так счастлива видеть, что я делаю, по ее словам, хорошую партию. И не надо причинять ей беспокойство рассказами относительно моего отца. Во всяком случае, пока мы не будем уверены в этом.

– Думаю, это правильно,– согласился Коннорс.– Нет необходимости огорчать Селесту. Почему бы не дать возможность шерифу Томсону провести следствие и не подождать, пока он найдет что-нибудь. В этом городе до сих пор проживает больше тридцати человек, работавших на Дона. И если это он стрелял, если Дон в Блу-Монде, кто-нибудь из этих людей узнает его.

Коннорс спросил, есть ли вероятность того, что Дон придет в этот дом.

– Сюда? Дону прийти сюда? После того, что он мне сделал?—Джон Хайс возмутился.– Я не ради забавы владею фабрикой и банком, молодой человек.– Он жестом указал на программы.– Это был мой цирк. Это была моя жизнь. И Дон все пустил на ветер из-за какой-то цыганки и ничтожной суммы денег, которую мы часто выручали за два удачных представления.

Вскоре, занятый какими-то делами, Хайс покинул их и поднялся по лестнице на галерею.

Коннорс взял Элеану за локоть.

– Дорогая, прошу тебя, ты должна меня выслушать. Ты не можешь выйти за него замуж...

Он попробовал поцеловать ее, но получил пощечину.

– Я же тебе сказала, что тебе нечего делать в моей жизни.

Элеана вырвалась и пошла в столовую к матери.

Обед был в девять часов. Селеста одна поддерживала разговор. Коннорс и Лаутенбах были посторонними в семье, приезд друзей семьи ожидался лишь в конце недели.

Окна столовой выходили на очаровательную лужайку, спускавшуюся к реке. Время от времени Джон Хайс бросал взгляд на большие окна-двери. Один раз он уронил свою салфетку, и, когда нагнулся, чтобы поднять ее, Коннорс заметил черный, ствол пистолета под левой подмышкой Хайса.

– А чем вы занимаетесь, мистер Коннорс? – спросил Лаутенбах.

– Я пишу.

Элеана добавила:

– Приключенческие и детективные романы. У мистера Коннорса замечательное воображение.

Коннорс решил не продолжать. Его разговор с Ша-дом, замечательный контракт с «Таннер пресс» – все было так далеко... Он ждал дальнейших вопросов Лаутенбаха, но тот молчал. Если его и интересовали причины появления Коннорса в Блу-Монде, то он был слишком хорошо воспитан, чтобы расспрашивать об этом. Худой, с маленькой рыжей бородкой, сорокапятилетний Лаутенбах казался совершенно инертным. Все в нем потухло. Изредка он смотрел на Элеану, но в его взгляда не было пламени.'

Коннорс сомневался, что замужество Элеаны будет удачным. Этот человек уже не может ничего дать. Лаутенбах просто женился на матери своего будущего наследника. Этот человек растратил все, кроме денег.

Они пили кофе и ликер в гостиной. В десять часов зазвонил телефон. Джон Хайс подошел к аппарату, потом вернулся и сел на софу рядом с Коннорсом.

– Звонил шериф Томсон. На оружии нашли отпечатки пальцев. Это старое охотничье ружье, которое обычно запиралось в шкафу в нижнем этаже отеля. Томсон думает, что это ружье когда-то принадлежало мне и что именно его пять лет назад я дал бедняге Макмиллану, когда он вздумал поохотиться на зайцев.

Он говорил тихим голосом, и Коннорс ответил так же тихо.

– Следовательно, любой мог взять его?

– Любой.

– Вы ему сказали, что подозреваете, что ваш брат вернулся?

– Нет,– сухо ответил Хайс,– я не говорил ему об этом.

На другом конце комнаты Аллан Лаутенбах монотонным голосом рассказывал детали игры в поло, в которой он. участвовал. Только Селеста делала вид, что это ее интересует. Развалившись в кресле, Элеана откровенно зевала. Спустя некоторое время после телефонного звонка Элеана объявила, что они с Алланом поедут немного прогуляться. Они уехали, не пригласив с собой Коннорса. После их отъезда разговор стал еще более вялым. Коннорс понимал, что его присутствие в этом доме интриговало и вместе с тем беспокоило мать Элеаны. Но, как и Лаутенбах, она, будучи человеком воспитанным, не задавала вопросов.

В половине одиннадцатого она извинилась и пожелала им спокойной ночи.

Джон Хайс смотрел, как она поднимается по лестнице, а Коннорс наблюдал за ним. Вряд ли кто-либо был увлечен этой женщиной более, чем Джон Хайс. Коннорс подумал о том, как он описал историю этой семьи, и принялся размышлять.

Джон Хайс знал о его приезде. Джон Хайс был высок и широкоплеч. Джон Хайс был хозяином Блу-Монда. Джон Хайс знал, где находится ружье. Его дом был всего в миле от города. После выстрела, оборвавшего жизнь Макмиллана, у него было достаточно времени, чтобы вернуться домой, а потом приехать с Элеаной в город. Пульс у Коннорса участился, а в висках застучала кровь.

А если его версия правильна? А если Дональд Хайс вернулся в Блу-Монд на неделю раньше, чтобы застать свою жену с Джоном Хайсом? И если во время последующей драки Джон Хайс убил своего брата и придумал историю о его бегстве? А если Джон Хайс убил адвоката Санчеса? Но в эту версию не укладывается факт, что Хайс вооружен.

Коннорс подождал, пока тот налил себе и начал пить, и. только тогда наполнил свой стакан из той же бутылки. Нужно быть ко всему готовым. Когда имеешь дело с таким человеком, всякое может случиться. А категорический отказ Элеаны свидетельствовать в суде можно объяснить тем, что это она убила Санчеса. У Элеаны есть характер. И она хотела получить деньги Лаутенбаха. И именно она обнаружила тело.

Пока он спал, Элеана имела полную возможность поговорить с Санчесом. Узнав, что брачного свидетельства не существует, она потеряла голову. Кто знает, может, опасение потерять Аллана заставило ее навсегда заткнуть рот Сезару А. Санчесу? Ее удивление и ужас при виде мертвого тела Санчеса могли быть лишь хорошо разыгранной комедией. Она была отличной актрисой.

После перехода границы он стал ей не нужен, и она немедленно бросила его, заявив, что не хочет больше его видеть. Вместе с тем наличие медальона не укладывалось в эту схему. Это было самое интригующее. Элеана не дура. Если бы она убила Санчеса, она конечно постаралась бы, чтобы на месте преступления не осталось ничего, что могло бы привлечь внимание к ней или к ее семье.

В машине Джон Хайс предложил Коннорсу сделать выбор, и он решил отправиться к нему в дом, чтобы подробно поговорить и обсудить это дело. Теперь, когда они остались одни, Коннорс ожидал, что Хайс начнет разговор. А между тем, задумавшись, Хайс молча пил, устремив глаза в пол. В половине двенадцатого он встал и достал часы.

– Я отправляюсь спать. На вашем месте я бы запер на ночь дверь своей комнаты на. ключ.

Коннорс тоже встал.

– Это как раз то, что я собирался сделать. Но прежде чем мы расстанемся, я хотел бы, если вы ничего не имеете против, задать вам два вопроса. Скажите, ваш брат и Селеста жили в зарегистрированном браке?

– У меня нет оснований думать иначе,– ответил Хайс.– Они нас покинули, когда мы выступали в Омахе, и снова вернулись в цирк в Де-Мойне, заявив, что они поженились. Селеста сказала, что они обвенчались в маленьком городке. Но в те времена она еще плохо говорила по-английски, и брачное свидетельство было у Дона. С ним он и удрал с Тамарой. А какой ваш второй вопрос?

– Вы одобряете брак Элеаны с Лаутенбахом?

– Нет! – Ответ прозвучал сухо и даже резко.– Лаутенбах женится на эротоманке. Единственная надежда – что все мужское начало Лаутенбаха находится у него в голове. Это замужество не вызовет у Элеаны ничего, кроме отвращения.– Он пожал плечами.– Но я ничего не могу сказать об этом. Я ее дядя, а не отец.

Коннорс посмотрел, как тот поднимается по лестнице, а затем вышел на лужайку. Полная луна склонялась к горизонту. У подножия холма блестела серебристая в лунном свете лента реки, скрывавшаяся в темноте леса.

Коннорс спустился к реке и некоторое время забавлялся тем, что кидал камешки в воду. Потом он поднялся по тропинке к дому. Сзади дом производил еще большее впечатление, чем с парадной стороны. Как директор цирка, Хайс, видимо, здорово преуспел.

Огибая угол дома, Коннорс двинулся кратчайшим путем через кустарник и прошел мимо места, где недавно жгли что-то. Костер почти потух. Коннорс машинально посмотрел на него, и тут его внимание привлек клочок бумаги, на который падал свет затухающего огня. Этот клочок напомнил ему что-то. Он нагнулся и поднял его. Это оказалась наполовину сожженная первая страница его черновика «Смерть в цирке».

Эд пошел дальше. Два окна второго этажа были освещены, и шторы на одном подняты. Коннорс увидел Джона Хайса, стоящего на коленях около своей кровати, погруженного в молитву.

Эд нервно курил сигарету. Он подумал, что, если он хочет получить деньги и славу по контракту с «Таннер пресс», ему сперва необходимо узнать, о чем просил бога магараджа Блу-Монда.

 Глава 12

Утро было восхитительное. Жаворонки пели, пчелы жужжали. Легкий восточный ветер гнал по синему небу белые облачка. Коннорс чувствовал себя в боевой форме, и у него возникло желание, чтобы этот неизвестный, пытавшийся убить его, обнаружил себя.

Он остановил машину, предоставленную ему Джоном •Хайсом, перед почтой и послал Шаду телеграмму. Потом он отправился в отель за своим чемоданом.

У молодого портье был сконфуженный вид.

–: Ах, как неприятно, мистер Коннорс. Но шериф Томсон забрал ваш чемодан вчера вечером. Может быть, вы проедете в контору н спросите его об этом сами?

– Что ж, это мысль,– ответил Коннорс.

Он попросил показать ему шкаф, в котором хранилось ружье. Шкаф находился в маленьком коридоре, примыкавшем к задней стороне отеля. Коридор соединялся с вестибюлем только пожарным ходом.

– Здесь хранится все лишнее,– объяснил служащий.

Дверь в конце коридора открывалась на кухонный

двор, окруженный палисадником. Отсюда была видна открытая дверь.

– Вчера тоже было так? – спросил Коннорс.

Портье подтвердил.

– Летом дверь всегда открыта. За исключением того времени, когда идет дождь.

С дворика проход вел на обширную площадь между отелем и соседним домом. Кто угодно в Блу-Монде мог пройти сюда, войти в коридор и взять из шкафа охотничье ружье. А затем добраться по наружной лестнице до лестничной площадки у номера двести пять.

Коннорс предложил молодому человеку сигарету.

– Мистера Хайса не было здесь вчера вечером? Я хочу сказать, до того, как раздались выстрелы?

Портье покачал головой.

– Нет, насколько я знаю.

Выйдя из отеля, Коннорс провел рукой по своему небритому подбородку и решил, что, прежде чем идти к шерифу, ему стоит побриться. Но палящее солнце не располагало к прогулкам.

На мгновение он остановился перед цветочным магазином, чтобы полюбоваться на выставленные букеты. Ему хотелось купить цветы Элеане, но он еще чувствовал на своей щеке ее пощечину: «Я же тебе сказала, что тебе нечего делать в моей жизни!»

Решено, он так и поступит. Коннорс продолжал свой путь. Он уйдет из жизни Элеаны и как можно скорей прогонит от себя всякое воспоминание о ней. Но он не хотел уходить от нее вперед ногами, на носилках.

Он подошел к большому магазину оружия, где купил револьвер и коробку патронов, и, прежде чем положить револьвер в карман, зарядил его. После этого он направился к парикмахеру.

Парикмахер несколько минут молча брил его. Потом, проводя бритвой по подбородку Коннорса второй раз, остановился.

– Это вы тот самый парень, в комнате которого вчера убили Макмиллана?

– Да, это я,– ответил Коннорс.

Парикмахер высказал предположение:

– Вы считаете, что это против вас было направлено оружие?

– По крайней мере, шериф Томсон думает именно так.

– Любопытно,– заметил брадобрей.

– Что ж в этом любопытного?

– Что этот тип выстрелил быстро и два раза подряд. Я хочу сказать, выстрелил, даже не убедившись, что это именно вы. Док Хансон сказал, что даже на таком близком расстоянии один выстрел был сделан мимо. Вероятно, он был очень взволнован!

– Или очень спешил.

Парикмахер продолжал свою работу, и когда он снова остановился, Коннорс спросил:

– Кстати, скажите, мистер Хайс не отсутствовал в городе приблизительно четыре недели назад? Мне казалось, что я видел его в Нью-Йорке.

– Возможно. Я не в курсе, но Джон много путешествует по делам фабрики и банка.

– И он часто отсутствует, а?

– Да, часто,– ответил парикмахер.

Побрившись, Коннорс пересек улицу и вошел в контору шерифа. Томсон сидел в кресле, закинув ноги на письменный стол. Он даже не потрудился встать. Его вид и вся атмосфера в конторе говорили о том, что он здорово выпил.

– Вот как! – приветствовал он Коннорса.– Представитель привилегированного класса снизошел до посещения шерифа, чтобы объяснить, что к чему. Вы для этого пришли ко мне, мистер Коннорс, а?

Коннорс сел на край стола.

– Послушайте меня, Томсон, и попробуйте понять. Если бы я знал что-нибудь, я бы вам сказал. Возможно, что в течение часа или двух я что-то и выясню. Тогда и сообщу вам. Но сейчас я пришел за своим чемоданом. Ведь он у вас, не так ли?

Томсон головой указал на чемодан, который Коннорс купил в Ларедо.

– Вот он. Возьмите ваши вещи. Или, может быть, поскольку вы приглашены в дом Хайса, я обязан донести ваш чемодан до машины?

Коннорс не прореагировал на саркастический тон шерифа.

– Ничего нового не произошло со вчерашнего вечера? Никто в городе еще не сообщил вам о прибытии таинственного незнакомца?

Томсон достал бутылку из ящика своего стола и принял изрядную порцию, не спеша обдумывая вопрос. Потом, не предложив Коннорсу выпить, он убрал бутылку и с горечью произнёс:

– На большой трансконтинентальной дороге нет таинственных незнакомцев. К тому же Макмиллана убил не посторонний. Приезжий не мог знать, где находится ружье и что вы остановились в номере двести пять.

На столе лежала пачка сигарет, и Коннорс взял одну.

– Нет,– согласился он,– конечно, нет. По этому делу парикмахер из мастерской напротив подал мне идею. Тот, кто убил Макмиллана, был очень взволнован, или спешил, или то и другое вместе. Похоже, что в первый раз он выстрелил мимо, и это с расстояния в один или. два ярда! Если это так, значит, он плохо прицелился, и после первого выстрела была сильная отдача в плечо.

– И что же?

– Теперь у него на плече имеется отличный синяк.

Шериф Томсон взорвался.

– Великолепно! Достаточно выводов писателя детективных романов и парикмахера, чтобы немедленно задержать преступника! А этот олух шериф и не знает, как приступить к делу. Теперь мне только и остается, что снимать рубашки со всех обитателей Блу-Монда. И если я найду типа с синяком на плече – готово! Я держу парня, который, стреляя в вас, убил Макмиллана. Я немедленно приступаю к поискам! Нельзя терять ни минуты!

Он снова достал бутылку.

– Большое спасибо! Это доставило мне огромное удовольствие, старина.

Коннорс взял свой чемодан.

– Надеюсь, вы нашли в нем все, что искали?

– Да, все,– ответил Томсон и вновь прикурил свою потухшую сигарету.– Все, что я хотел, это получить некоторые доказательства, и я их нашел. Из вашего контракта я узнал, что вы продали свою книгу издательству «Таннер пресс» и что у вас есть агент по имени Шад Шейфер, контора которого находится в Нью-Йорке на Пятой авеню. А раньше вы провели пятнадцать дней в Ларедо, потом остановились в отёле «Клерман» в Нью-Йорке. И все это я отразил в своёй телеграмме.

– Вашей телеграмме?

– Конечно! Направленной в Нью-Йорк,– Томсон был очень доволен своими действиями.– Я дал телеграмму в прокуратуру,– продолжал он,– чтобы сообщить им все, что я знаю, и выяснить у них, что им известно о вас и, не знают ли они кого-нибудь, кто мог бы желать вашей смерти.

«Это упрощает все»,– подумал Коннорс. Он хорошо знал процедурное законодательство. Нью-Йорк, без сомнения, ответит шерифу, чтобы тот задержал его, и Томсон доставит себе удовольствие,, исполнив приказ Нью-Йорка.

– Не думаю,– сказал наконец Коннорс,– чтобы Джон Хайс был доволен вашими действиями.

Томсон снова задрал ноги на стол.

– Тем хуже для Джона Хайса. На этот раз речь идет об убийстве, парень. Люди избрали меня шерифом, и до тех пор, пока они меня не переизбрали, я остаюсь шерифом.

Тчаким образом, дело приобрело скверный оборот.

Коннорс вышел от шерифа с чемоданом в руке и оттопыренным карманом, в котором лежал револьвер. Положив чемодан в машину, Эд убедился, что еще только половина одиннадцатого, а его свидание с хозяином города было назначено на одиннадцать часов. Он убил время, попивая кофе, но все еще чувствовал некоторое стеснение, переступая порог банка.

Служащий открыл ему дверь.

– Сюда, мистер Коннорс, пожалуйста. Мистер Хайс сказал мне, чтобы я сразу, как только вы появитесь, провел вас в его кабинет.

Огромный кабинет Хайса был очень скромно обставлен. Элеана уже находилась там. Коннорс посмотрел на нее, на ее бронзовую шею, в то время как она постукивала пальцами по столу.

– Но что же мне делать? – повторяла она.– Что же я буду делать?

Джон Хайс, казалось, постарел за прошедшую ночь. Морщины на его лице обозначились еще резче. Он жестом предложил Коннорсу сесть.

Эд пододвинул к столу кресло, сел и послал Элеане самую  любезную улыбку.

– Прежде чем я поделюсь с вами своими соображениями, скажите, что омрачило вашу цветущую молодость?

Элеана злобно кусала свои губы..

– Официальные представители Лаутенбаха прибудут завтра для заключения брачного контракта. И если кто-то из них захочет взглянуть на мамино свидетельство о браке, что я им скажу?

Коннорс бросил:

– Что вам остается очень немного, чтобы доказать, что вы – незаконнорожденная.

Он предусмотрительно убрал свои ноги, чтобы Элеана не смогла пнуть его.

– Ну, хватит,– сказал Джон Хайс.– Сядь, Элеана. Если бы не Селеста, я предоставил бы вас обоих вашей судьбе.

Элеана села, искоса глядя на Эда.

Коннорс заговорил:

– Я опасаюсь, что это невозможно будет сделать, мистер Хайс. Ваш ручной шериф совсем отбился от рук. Он телеграфировал в Нью-Йорк, чтобы получить обо мне сведения. Вы знаете, что они ответят. И вы также знаете, что я не позволю отправить себя в Мексику, дабы оградить вашу репутацию и сохранить шансы Элеаны на замужество с миллионером Лаутенбахом. Как только за мной закроется дверь любой тюрьмы, я начну говорить. Я буду говорить громко и много. Я расскажу всю историю, начиная с того момента, когда «форд» Элеаны столкнулся с «кадиллаком» генерала Эстебана на Такубе у театра «Националь», и кончая нашим трогательным расставанием в такси, когда Элеана потребовала, чтобы я убирался из ее жизни, предварительно взяв у меня двести тридцать долларов, причем последние.

– Я... я у вас их выманила? – закричала Элеана.– Хорошо!

Она схватила чековую книжку, лежащую на столе, и заполнила чек.

Хайс поднял телефонную трубку и приказал соединить его с почтой.

– Алло, Чарли, это Джон. Ты получишь из Нью-Йорка телеграмму для Томсона. Да, в ответ на посланную им телеграмму. Когда она придет, принеси ее мне в банк. А если Джимми спросит тебя, скажи, что она еще не получена.

Хайс повесил трубку и закурил сигарету.

Недоверчиво улыбнувшись, Коннорс заметил:

– Рискую показаться вам навязчивым, но должен сказать, что таким образом вы не выйдете из положения. Никто не может играть роль Господа Бога.

– Нет, может. Здесь, в Блу-Монде,– это я.

Элеана протянула чек Коннорсу.

– Вот ваши двести тридцать долларов.,Большое спасибо!

Коннорс положил чек в бумажник.

– Это я должен благодарить вас, миссХайс.

Джон Хайс продолжал:

– Я, например, знаю, что вы спрашивали у служащего отеля, не видел ли он меня вчера вечером перед убийством. Я знаю, что вы купили револьвер «смит-вессон» тридцать восьмого калибра и коробку патронов. Я подозреваю, что именно он оттопыривает ваш карман. Я знаю также, что вы расспрашивали у парикмахера, не отсутствовал ли я в городе четыре недели назад.

Коннорс засунул руку в карман и нащупал там оружие.

– У вас что, второе зрение?

Хайс тонко улыбнулся.

– А многие вещи доходят до меня, и самым естественным образом. Так уж получилось, что я – владелец отеля. Я также дал денег Джо на .открытие парикмахерской, он был постоянным парикмахером в моем цирке. Чарли – также мой старый друг. Мы все здесь живем дружно, мы пожимаем друг другу руки и никогда не оставляем в беде товарища... И теперь моя очередь задавать вам вопросы. Что дает вам повод предполагать, что именно я был тем типом, который стрелял в Макмиллана вчера вечером?

Элеана подскочила.

– Но ведь это абсурд?

– Совершенный,– согласился Хайс. Он говорил без гнева, равнодушным тоном, но его безразличие еще более устрашало. Это было равнодушие человека, доведенного до предела.– Я могу вас заверить, мистер Коннорс, что, если бы я хотел вас убить, я сделал бы это не нервничая и не торопясь. И убил бы вас, а не старого человека, которого любил. Итак, я задал вам вопрос.

Коннорс молчал, не зная, что ответить.

– Он, без сомнения, вспомнил о той идиотской истории, которую написал в Гвадалахаре. Я ему рассказала,– заговорила Элеана,– что произошло между моим отцом, Тамарой и Пабло. Но, узнав, что отец посылал мне каждый месяц деньги, Эд сказал, что отец очень сильно любит меня, а потому ре стал бы убивать Санчеса таким образом, так как это ставит меня в опасное положение. Эд вообще перевернул всю историю. По его версии, мой отец неожиданно вернулся домой и застал вас ухаживающим за Селестой. Тогда вы его убили и закопали в землю. Потом вы убили Пабло, который попытался вас шантажировать, и заплатили Тамаре, чтобы она покинула город, причем так, чтобы люди поверили, что мой отец удрал с ней. Конечно, вы забрали деньги, которые привез отец, но совесть ваша была неспокойна, и тогда вы связались с адвокатом Санчесом и через его посредничество, якобы от имени моего отца, стали посылать на мое имя ежемесячно пятьдесят долларов. Потом, месяц назад, когда я отправилась в Мексику за брачным свидетельством, вы испугались, что адвокат Санчес может все открыть мне. Тогда вы сели на самолет, прилетели в Мехико и вызвали в Урапан Санчеса. Вы его убили и оставили в его руке медальон моего отца. Я ужо сейчас не помню, как там объяснял Эд, зачем вам понадобился медальон.

– Он взял его с тела брата, которого убил двадцать лет назад,– сказал Коннорс.

Хайс с интересом взглянул на Коннорса.

– Вы написали эту историю?

– В общем-то да.

– И кто-нибудь купил ее у вас?

– Конечно.

Хайс вынул сигарету изо рта.

– Мне бы хотелось когда-нибудь прочитать этот детектив.

Коннорс немного ослабил узел галстука.

– Вы уверены, что случайно не читали его? У Элеаны был черновик. И я обнаружил обгорелые страницы позади вашего дома вчера вечером; после того как вы пожелали мне спокойной ночи, я спустился к реке.

– Нет, я ничего не читал,– сухо возразил Хайс,– у меня не остается времени для чтения.

– Да, это так! – вмешалась Элеана.– Я вышвырнула черновики обоих романов вчера перед обедом. Точнее» бросила их в печку на кухне.– Ее акцент и манера говорить, проглатывая окончания слов, были особенно заметны сейчас.– Я очень разозлилась, увидев, что ты околачиваешься здесь, в Блу-Монде.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю