Текст книги "Истины, которые мы сжигаем"

Автор книги: Джей Монти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

20. ВЫЗОВ

Сэйдж

– Алистер убьет меня.

Я не собираюсь спорить с ней. Когда он узнает, что она солгала о том, где была, он может просто убить нас всех.

– Он будет в порядке. Это не твоя проблема, что он отмазывается в этом году. Это не значит, что мы должны пропустить все веселье, – говорю я.

По словам Брайар, Парни Холлоу выбрали остаться вне игры в этом году. У Брайар появились яйца солгать ему, сказав, что она будет в общежитии с Лайрой всю ночь. Я надеюсь, для ее же и моего блага, он никогда ничего не узнает.

– Девочки, вы уверены в этом? – спрашивает Лайра. – В прошлом году люди попали в больницу.

– Не сходи с ума. Это просто игра. Насколько все может быть плохо?

Я позволяю вопросу Брайар повиснуть в воздухе.

Я не уверена, как ответить, потому что знаю, что как только в Пустоши узнают о том, что ребята не участвуют, они станут еще более ожесточенными в своем стремлении к победе.

Порыв ветра резко ударяет мне в лицо, заставляя дрожать. На календаре, возможно, и первый день весны, но цветы цвести в такую холодную погоду точно не будут. Снегопад прекратился несколько недель тому назад, но холода затянулись и продержатся еще несколько недель.

Весна означает яркие цвета и свежий солнечный свет. Здесь же это означает просто другой оттенок серого.

Я иду посередине между Брайар и Лайрой, каждая из нас укутана в теплую одежду: ботинки, шапки – на Лайре даже темно-красный шарф. Мы понятия не имеем, как долго продлятся эти игры, но знаем, чем дольше мы будем находиться на улице, тем ниже будет опускаться температура.

Мы наблюдаем, как несколько человек перед нами проходят через неактивный турникет службы безопасности, который обычно проверяет вас на наличие запрещенных предметов. Этой ночью он просто еще одно препятствие. Я прижимаю ладони к прохладному металлу, перепрыгиваю через перегораживающую планку и оказываюсь на другой стороне, готовая последовать за небольшой толпой вглубь аквапарка.

Компания неугомонных парней с силой толкают меня в сторону, когда перепрыгивают следом, пихая друг друга.

– Внимательнее, придурок, – шиплю я.

Один из них поворачивается ко мне и ухмыляется, медленно проводя взглядом по моему телу.

– Эта палка в твоей заднице не поможет тебе сегодня, принцесса. Если этот толчок для тебя слишком силен, думаю, тебе лучше свалить до того, как ты и твои богатые подружки пострадают.

Я прищуриваюсь.

– Это позор, что вы, мальчики, приперлись сюда только для того, чтобы проиграть. Снова.

Он ржет, звук полон злорадства, полон обещаний.

– Чек, который ты обналичиваешь, довольно большой⁵⁴. Тебе лучше бы иметь что-то, чтобы его подкрепить. Не хотелось бы, чтобы это дерьмо прилетело в обратку.

Они отступают все дальше в темноту, их фигуры исчезают, но их слова задерживаются. Это игра, но, в конечном счете, это битва. Та, где будут воевать кровью, агрессией и накопившейся неприязнью, которая подпитывает вековое соперничество.

Богатые против бедных.

Пустошь против папиных денег.

– Ненавижу самоуверенных придурков, – фыркает Брайар, перепрыгивая через турникет.

– Ты буквально встречаешься с таким, – шучу я, слегка улыбаясь.

Лайра громко смеется, поднимая настроение и разряжая обстановку. Меня бесит, что Брайар пришлось соврать Алистеру. Я знаю, ее убивает поступать так, но он бы не позволил ей прийти. И я думаю, она чувствует то же, что и я, – то же, что и все мы.

Это нечто особенное.

Все иначе.

Это наш способ укрепить нашу связь. Это что-то для нас и только для нас.

– Знаешь, они правы, – словно звук ногтей по меловой доске заполняет мои уши. – Ты не должна быть здесь.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это, или даже спрашивать, кому адресовано это высказывание. Я слышала этот напыщенный баритон с тех пор, как ходила в детский сад. Одной из немногих приятных вещей в том, что меня заперли в психиатрической клинике, было то, что я находилась вдали от Истона.

По отношению к нему я испытываю одну-единственную эмоцию: чистую, неприкрытую ярость. Нет ничего, что я хочу видеть больше, чем то, как он рушится подо мной. У меня есть список целей из людей, которых я собираюсь уничтожить, прежде чем покину Пондероза Спрингс в этот раз, и прямо под моим отцом находится мой бывший парень и его продажная корона.

– Насколько же неудобно для тебя в таком случае, что я здесь, – говорю я, поворачиваясь лицом к Исту впервые почти за год. – И я планирую остаться.

У него больше нет рычагов давления на меня. Ни Рука, ни Роуз. Я уступила его желаниям, требованиям его отца, чтобы спасти свою сестру. Чтобы защитить Рука. Теперь, когда мне больше не нужно этого делать, я отказываюсь преклоняться перед хреном, который недостоин меня.

Который всегда был ниже меня.

– Приятно снова тебя видеть, Сэйдж, – он внимательно смотрит на меня, и мне становится физически больно из-за того, что я когда-либо позволяла ему прикасаться ко мне. Позволила ему быть внутри моего тела.

– Слишком торопишься, как по мне, – отвечаю я.

Я почти смеюсь над ним, потому что даже в джинсах и футболке от него все еще несет этими престижными манерами, которыми он гордится. Его небольшая компания друзей следует за ним по пятам, и на секунду я ненавижу себя за то, что когда-то позволяла себе делать то же самое.

Следовать.

Никогда снова, думаю я. Никогда.

– Я вижу, ты завела себе несколько новых подруг. Твой отец знает, с кем ты тусуешься? – он приподнимает бровь, чересчур совершенную, чтобы быть естественной. – Полагаю, теперь это уже не имеет большого значения. Вы испорченный товар – почему бы и не потусоваться с себе подобными.

– Испорченный товар, который ты пытался трахнуть в прошлом семестре, – вмешивается Брайар, вставая рядом со мной. Лайра подходит ближе, ее челюсть напряжена, а взгляд суров.

Похоже, я не единственный человек, у которого неприятный привкус во рту после общения с Истоном Синклером. Тепло разливается по моему телу от осознания того, что у меня есть люди, которые прикроют даже в этой небольшой ситуации конфронтации. Я знаю, что могла бы справиться самостоятельно, но все равно приятно, что они здесь.

Что кто-то находится рядом.

– А твой отец в курсе, что ты вторгся на частную территорию и собираешься нарушить бог знает сколько законов сегодня вечером? Я знаю, ему нравится держать тебя на коротком поводке.

Он скрежещет зубами.

– Следи за собой.

– Что? Я ударила по больному месту с дорогим папочкой, Ист? – я ехидно надуваю губы.

Он делает целенаправленные, резкие шаги, приближаясь, уставившись на меня свысока. Я стою на месте, вздернув подбородок. Я не боялась его раньше и не собираюсь делать этого сейчас.

Сильным людям не нужно ничего доказывать, но слабые будут нападать, когда их репутация окажется под угрозой. А Истон всегда был слабым, выполняя диктаторские приказы своего отца, заботясь о его грязном белье.

– Тебе не следовало возвращаться, – шипит он. – Я собираюсь убедиться, что ты закончишь тем, что умрешь, как твоя сестра, чтобы я смог избавиться от тебя.

Моя рефлекторная реакция – это влепить ему пощечину за то, что он вообще заговорил о ней. Меня тошнит, и я, блядь, устала от людей, которые попусту упоминают ее имя, как сейчас. Болтают о ней так беспечно, используют ее смерть как оружие против меня. Я бы все отдала, чтобы вырвать слова о ней из их ртов, отомстить им всем, пока от них не останется ничего, кроме пыли.

Я просто хочу, чтобы ребята это поняли. Что у нас одинаковые мотивы.

Алистер, Тэтчер, Сайлас и Рук.

Несколько лет назад я бы утверждала, что мы принадлежим к совершенно различным видам, а сейчас мы как нельзя схожи. Но они никогда в это не поверят – не поверят мне.

Я собираю всю свою ярость, весь свой неприкрытый гнев, все те вещи, которые я никогда не говорила ему прежде, и плюю на его обувь. Моя белая слюна прилипает к его дорогим дизайнерским кроссовкам.

– Ты хочешь избавиться от меня? Тогда сделай это, киска, – огрызаюсь я. – Но сначала лучше бы тебе убедиться, что ты убил меня, Синклер. Иначе я приду за твоей гребаной башкой.

Я выжидала годы, чтобы высказать свое отвращение к золотому мальчику Пондероза Спрингс в открытую, где кто угодно меня может услышать. Я хочу, чтобы они все знали, насколько сильно я ненавижу того, кому они поклоняются. Я хочу, чтобы они все знали, что он ничто, лишь жвачка у меня под ногами. Что он ничто, лишь пешка в шахматной игре своего отца.

Все больше людей устремляются к турникетам, вызывая суматоху вокруг нас, но мы стоим как вкопанные, пронзая взглядом друг друга. Моя угроза повисла в воздухе, как раскачивающийся маятник.

Брайар осторожно хватает меня за предплечье.

– Он того не стоит. Не позволяй ему испортить сегодняшний вечер. Пойдем.

Я пристально смотрю на него еще немного, прежде чем позволить ей оттащить меня, не потому, что я бы не выстояла лицом к лицу с ним весь день, а потому, что она права. У него не выйдет испортить все это.

– Боже, я ненавижу его. Я бы с удовольствием скормила его огненным муравьям, – говорит Лайра, качая головой.

– Лайра, это комплимент, – мягко говорю я, – но иногда ты меня пугаешь.

Она чуть приподнимает губы, искоса улыбаясь мне.

– Спасибо.

Мы беремся под руки, оставляя Истона и его щенков позади. Я стараюсь не думать о том, что мы все в одной команде, и в какой-то момент нам, возможно, в самом деле придется поработать вместе с ними сегодня вечером.

Это признак чего-то нового, чего-то хорошего. Я не чувствовала долгое время, как разгорается огонь. Брайар и Лайра ощущаются, как реальная связь, настоящие подруги, и мне стыдно признаться, что у меня никогда раньше такого не было. И чем больше я нахожусь рядом с ними, тем больше я этого хочу.

Странно, насколько обычные вещи происходили, насколько простыми казались эти последние несколько недель – совместные прогулки на занятия, выполнение домашней работы, ночи кино. Я даже записалась на театральные курсы, я захоронила свою страсть, думая, что она умерла, когда меня отослали, только для того, чтобы обнаружить, она все это время ожидала моего возвращения.

Я стала членом их «Общества одиночек», и это приятно ощущать.

Я продолжаю жить, и я стараюсь не чувствовать вины, когда наслаждаюсь этим, не боясь, узнают они мои секреты или нет, потому что все обо мне, в основном, было выставлено напоказ.

Я не могу прожить и двух дней, не думая о том, насколько сильно это бы понравилось Роуз. Как бы она преуспела в учебе и с этими девочками. Они бы полюбили ее. Она бы полюбила их. Есть так много вещей, которые Рози не успела полюбить.

Истон, Кейн, моя семья – они разрушили достаточно много хорошего в моей жизни, и я отказываюсь позволять им забрать у меня что-либо еще.

Музыка разносится по аквапарку, несколько аттракционов загораются, пробуждаясь от спящего режима. Это только усиливает всеобщее возбуждение, напоминая нам всем о том, зачем мы вообще пришли сюда.

Победить.

Одна только мысль наполняет меня адреналином. Нервы гудят в моем животе, когда я пытаюсь угадать, в какую игру мы будем играть. Я готова сыграть; даже несмотря на то, что я знаю, что Уэст Тринити играет грязно, я готова.

Даже при свете фонарей, частично освещающих аквапарк, все равно темно. Зимой без подачи воды это место кажется пустынным и зловещим, что создает почву для заведомо коварной игры, от которой мы не можем удержаться. Ветер завывает, словно предупреждающая сирена, деревья нависают над нами, а туман начинает оседать.

Летом он переполнен местными жителями и их детьми, но сейчас кажется лишь еще одной забытой деталью, на которую Пондероза Спрингс не обращает внимания. Еще один призрак.

Вместе мы подходим туда, где собрались остальные из группы, и объединяемся около небольшой деревянной сцены, где они иногда устраивают водно-тематические шоу для маленьких детей. Сегодня вечером это отправная точка, где мы узнаем, с чем нам предстоит столкнуться.

Мы стоим позади, когда музыка стихает, и звук шагов сменяет ее. Мы наблюдаем, как четыре замаскированные фигуры поднимаются на платформу. Они стоят неподвижно, все лицом вперед, а один из них держит факел в правой руке.

Они смотрят на нас сверху вниз, выжидая. Все голоса стихают, толпа замолкает. Каждый из них в противогазе, их личности скрыты от нас. Мое сердце стучит у меня в ушах, кровь мчится быстрее по телу.

– Добро пожаловать в «Вызов», – произносит один из них вкрадчивым голосом. Это не что-то крикливое или неприятное; он непроницаем и устрашающ. Это звучит как невысказанное предупреждение, что, хотя это и может быть весело, будет непросто.

Опасение просачивается в мой кровоток, я оглядываю обе команды, противников и напарников. У некоторых из них с собой рюкзаки, и кто знает что там внутри, из-за чего я чувствую себя неподготовленной.

Это то самое ощущение, когда ты оказываешься прямо перед входом в дом с привидениями – это звучит, как забавная идея, когда ты стоишь в конце очереди, но не тогда, когда ты следующий, это кажется намного страшнее.

Одна из фигур чиркает спичкой, шипение пламени раздается эхом, как раз перед тем, как они поджигают конец факела и целеустремленно поднимают его в воздух.

– Следуя традиции, если Пондероза Спрингс выбирает локацию, то теперь Уэст Тринити должен поделиться игрой, которую они выбрали, – говорит он.

В этот раз вступает другой.

– Игра этого года «Захвати флаг».

– Погнали, блядь!

– Черт, да!

Раздаются скандирования и крики. Это место заряжено энергией, она проходит через всех нас, как будто держишься за провод под напряжением.

Я смотрю на Брайар и Лайру.

– Довольно просто, правда?

– Легко, – уверяет Брайар.

– Флаги уже спрятаны непосредственно в ваших зонах игры. Вы можете играть как вместе, так и по отдельности, но цель остается прежней. Заберите флаг другой команды до того, как они заберут ваш. Уэст Тринити стартует с севера, а Пондероза Спрингс с юга. Когда вы достигнете отправной точки, сирена оповестит вас о начале игры.

Тридцать пять акров водных аттракционов, окруженных соснами, – все это честная игра. Они могут быть где угодно.

Нужно охватить огромное пространство. Даже слишком огромное.

– Позволено все. Правил нет. Нет регламента, – заявляют они. – Победитель получает все, и, как всегда, постарайтесь не умереть.

***

– Девчонки, – задыхается Лайра, – я не могу дышать, – она держится за бок, немного склонившись и глубоко втягивая воздух.

– Тсс, – шепчу я, тонкая линия пота выступила у меня на лбу, мою грудную клетку ломит от втягивания холодного воздуха.

Мы спрятались за «Данк Танк»⁵⁵, конструкция закрывает нас спереди. Мы на их территории и находимся тут последние двадцать минут, но флаг так и не нашли. Резкий свист пронзает мои уши, когда я вижу, как в нескольких шагах от нас приземляется еще одна сигнальная ракета. Мои глаза зудят от дыма, который они источают – очевидно, они принесли с собой целый арсенал средств, которые мешают нам победить: дымовые шашки, сигнальные ракеты, всевозможные мины-ловушки всех видов. Я видела, как в парня распылили перцовый баллончик.

Я напугана, потому что, очевидно, они сделают что угодно для победы. Даже если это означает причинение вреда.

У меня все тело болит от бега.

Мы придерживались плана: залечь на дно, не высовываться. Мы недостаточно сильны или снабжены чем-то, чтобы противостоять нашим противникам. Поэтому мы решили пойти за их флагом, это было лучше, чем найти наш и защищать его.

Мы пробрались через аквапарк, избегая игроков Уэст Тринити.

– Все крытые аттракционы заперты. Он никак не может быть внутри. Он должен быть где-то высоко, – бормочет Брайар, понизив голос.

– Единственное высокое место в этой части – это «Свободное падение»⁵⁶. Он немного дальше от нас, но все остальное в этой части аквапарка не такое высокое.

– Тогда давайте пойдем туда. Нам нужно поторопиться. Сомневаюсь, что Истон и его отряд способны отбиваться от Уэст Тринити слишком долго.

Я сканирую местность еще раз, прежде чем мы покидаем укрытие, медленно шагая и пытаясь не издавать никакого шума. Крики и зловещие звуки резонируют вдалеке. Каждый скрип или вой ветра заставляют меня нервничать.

Адреналин маскирует мой страх, заставляя меня двигаться, даже когда мозг начинает паниковать. Мы – три девушки, отделившиеся от группы на территории врага. Врага, который готов зайти так далеко, насколько потребуется, чтобы победить нас.

Я стараюсь не думать об этом, позволяя стремлению к победе быть моим топливом.

Мое дыхание выходит заметными клубами, и эти слои одежды лишь заставляют потеть сильнее. «Свободное падение» находится в пределах видимости, винтовая деревянная лестница ведет к огромной горке, выделяющейся на фоне остальных аттракционов.

Он должен быть там.

– Эй, – шепчет Брайар. – Что это?

Она указывает налево от нас, где находится волновой бассейн со стоячей водой. Это, пожалуй, единственный бассейн в этом аквапарке, наполненный водой в это время года. Конструкция вначале широкая и сужается по мере приближения к бетонной стене, которая сдерживает всю воду в углублении и содержит механизм, создающий волны. На мелководье бассейна почти не осталось воды; вся она собралась в более глубокой части, выглядя темной и мутной.

И тут я замечаю большую вывеску на выступающей из воды части бетонной стены: «Лагун Вейв». Поверх вывески натянута растяжка с развевающимися ленточками, а посередине привязан оранжевый флаг.

– Святое дерьмо, мы нашли его, – я выдыхаю с улыбкой на лице, слишком переполненная гордостью, чтобы заметить приближающуюся опасность.

– Слава богам, – говорит Лайра с одышкой.

– Богам? – смеюсь я.

– Я агностик⁵⁷, – она пожимает плечами. – Мне кажется неправильным говорить только про одного.

Прежде чем мы успеваем направиться к флагу, я слышу резкий свист, пронзающий воздух, за ним появляется ярко-красный свет. Что-то пролетает по воздуху, после чего падает и катится перед нами. Сигнальная ракета извергает искры и дым, которые вызывают жжение в глазах.

Компания парней, с которыми мы виделись ранее, выходит из тени, каждый с разных сторон, окружая нас. Зажигаются еще две сигнальные ракеты и направляются в нашу сторону. Раздражающий дым заставляет меня кашлять, и я прикрываю нос рукой.

– Я надеялся, что найду вас снова сегодня вечером, – говорит один из них, угрожающе размахивая хоккейной клюшкой по кругу. – Мы вас предупреждали, девочки.

Мы были так близко, а теперь это кажется таким далеким.

– Что нам делать? – произносит Лайра взволнованным голосом, когда они приближаются.

Я ненавижу, когда у меня нет ответа. Что мы можем сделать? Их трое и нас трое, но они к тому же имеют оружие. Не так уж много того, что мы можем сделать, кроме как бежать.

– Мы должны разделиться. Нам нужно бежать, – говорит Брайар, кашляя при этом. – Сэйдж, беги за флагом. Лайра, беги в противоположном направлении.

– А ты? – спрашиваю я, нервничая в ожидании ее ответа.

– Не беспокойся об этом. Просто беги.

Это рискованный ход, авантюра, и мне это не нравится. Они могут поймать нас еще до того, как мы успеем скрыться – они в целом могут нас поймать. Но мы должны воспользоваться этим шансом. Мы должны что-то предпринять.

Каждый из нас переводит дыхание, этот момент застывает во времени, хищники приближаются.

Я срываюсь первой, вклиниваясь в промежуток между двумя из них, пока Лайра делает то же самое в противоположном направлении. Мои ноги толкают меня вперед, мои ботинки врезаются в землю, когда я игнорирую всякую логику и просто позволяю своему телу направлять меня. Это чистый адреналин, и все, о чем я могу думать, – это как схватить этот флаг.

Покончить с этим.

Победить.

Только когда я оказываюсь в нескольких футах, то оборачиваюсь, мельком замечая Брайар, которая вовсе не побежала. Она осталась там, как приманка. Парень с хоккейной клюшкой замахивается, нанося удар тупым концом сзади по ногам Брайар. Ее вопль боли останавливает меня, и мне сразу хочется бежать обратно к ней.

Когда она падает на колени, ее светлые волосы колышутся перед ее лицом, она кричит:

– Сэйдж, беги!

Это заряд мотивации, осознание, если я доберусь до флага, то все это закончится. Один из трех парней направляется ко мне, и затем я начинаю опять бежать.

– Не дай ей заполучить флаг!

Я размахиваю руками, заставляю ноги работать быстрее, чтобы справиться с жжением в легких.

Я взбегаю по бортику бассейна, перелезаю через ограждение, отделяющее меня от той стороны, куда допускаются только сотрудники. Я слышу его приближающиеся шаги, его ладони прижимаются к ограждению, когда он приближается ко мне. Я оглядываюсь, пытаясь понять, каков мой следующий шаг, что я собираюсь сделать дальше.

– Куда теперь, девочка? – зловеще бормочет он.

– Вверх, – выдыхаю я.

Я хватаюсь за стену и подтягиваюсь на нее, видя, что здесь достаточно места, чтобы стоять обеими ногами, но только на этом участке. Мне придется идти боком, спиной к волновому бассейну внизу, и нет ничего, за что можно было бы ухватиться.

Я разворачиваюсь к парню, который приближается ко мне, и обратно в направлении бассейна, заполненного илом. Вода темная, черная, как уголь, с кусками льда, плавающими на поверхности от холодной погоды. Либо проиграть и быть избитой до полусмерти, либо рискнуть упасть.

Падение не убьет меня – для этого недостаточно высоты, – но мой страх перед водой все только усугубляет.

Мурашки пробегают по моим рукам, когда я ставлю правую ногу на выступ, прижимаясь ладонями и лицом к холодной вывеске. Она обжигает мою кожу, но я не решаюсь двигаться слишком поспешно. Ветер бьет меня так сильно, заставляя сильнее прижиматься к вывеске, стараясь не дать ей оттолкнуть меня.

У меня так пересохло в горле, что невозможно сглотнуть, вдохнуть по-настоящему.

Моя нога дрожит, но удерживается, и вот я уже пошатываюсь, мои пятки свисают с края, когда пальцы ног пытаются удержать равновесие.

Не падай. Не падай. Не падай.

Я прокладываю свой путь ближе к центру, где болтается флаг, дико развиваясь.

Мое сердце бьется о грудную клетку. Чем ближе я пробираюсь, тем тяжелее груз на моих плечах, и я пытаюсь руководствоваться только инстинктом, а не мыслями о Брайар и Лайре.

Достигая центра вывески, я поднимаю взгляд на оранжевый материал сразу надо мной. Финишная черта прямо здесь, победа так близка, я могу ощутить ее вкус. Мои пальцы покалывает, когда я приподнимаюсь на цыпочках.

Внутри своей головы я зависаю. Все притормаживается – я чувствую себя вялой, как будто двигаюсь в замедленной съемке.

Моя рука обхватывает материал, я ощущаю его в своей ладони. Вытаскиваю его с фиксированного места, прижимая к груди, держа так, словно это новорожденный младенец.

Я сделала это. Мы сделали это.

– Черт возьми! – кричит кто-то как раз перед тем, как чья-то рука хлопает по вывеске, заставляя ее сотрясаться. Это лишает меня равновесия, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить себя от падения назад. Я размахиваю руками, отчаянно пытаясь найти, за что бы ухватиться.

Но тут нет ничего.

Падение не плавное, как в кино.

Нет, я падаю быстро, жестко, врезаюсь в ледяную воду, как звезда с неба, со скоростью миллион миль в час и сгораю заживо, когда приземляюсь.

Куски твердого льда врезаются мне в спину, прежде чем вода накрывает меня. Погружая меня почти мгновенно, поглощая, как голодный зверь.

Я в ледяных руках смерти, обвивающих меня в нежеланных объятиях, а интенсивность холода ошеломляет. Он вокруг меня, вонзается в кожу, проникает в кости и просто продолжает каждую секунду топить глубже.

И здесь нет ничего, кроме темноты. Даже когда я открываю глаза под водой, нет ничего, лишь чернильная чернота.

Я хочу выплыть на поверхность. Я хочу, чтобы прошло жжение в легких, но мои конечности… Я хочу бороться, сделать что-нибудь, но ничего не получается. Мой мозг остановился, а тело понятия не имеет, что делать. Нет никаких ощущений.

Я парализована. Слишком промерзла, чтобы двигаться, чтобы спасти себя.

Страх взял верх.

Страх смерти и отсутсвие возможности предотвратить ее. Все это полностью вне моего контроля.

Страх от незнания того, что ждет меня дальше. Страх неизвестности.

Внезапно я слышу музыку. Музыку Рози.

Песни, которые раньше играли в ее комнате, когда она работала над скульптурой, и мне интересно, это ли она чувствовала прямо перед своей смертью.

Мне хочется плакать из-за нее, потому что я надеюсь, что она не чувствовала страха, но я знаю, ей было страшно. Она была одна, не понимая, когда же мы появимся, чтобы спасти ее, но мы так и не пришли, не вовремя. Она умерла, думая, что ее спасут, а мы даже не были в курсе, что она пропала.

До тех пор, пока не стало слишком поздно.

Она умерла в одиночестве и страхе.

Покидая этот мир совершенно противоположно тому, как жила.

Она всегда была храброй, той, кто была окружена счастьем и любящими ее людьми.

А теперь мы умрем одинаково.

Одинокими. Нас некому спасти.

Я захватываю слишком много воды через нос и рот. Меня успокаивает мысль о том, что я увижу ее снова. Перед глазами у меня все плывет, все внезапно становится расплывчатым, и я ощущаю кайф. Я теряю сознание, все дальше и дальше отдаляясь от самой себя.

Наконец я поддаюсь боли под водой, которая, как я знала, в итоге пришла бы за мной.

Тепло окутывает меня, и я думаю, что это и есть оно. Я умираю.

Но я резко встречаю жесткий воздух. Он холодит мою кожу, внезапное ощущение прилива энергии и сильный приступ кашля берут вверх.

Мое тело дрожит от хрипов и холода.

Я не уверена, счастлива ли я от того, что осталась жива, или я просто шокирована.

Я цепляюсь за то, что меня удерживает, хватаюсь руками, вцепившись в это изо всех сил, потому что это ощущается противоположно смерти. Это ощущается как жизнь, как воздух.

– Ты не умрешь, – слышу я. – Не так легко.

Даже сквозь мои спутанные ощущения, даже захлебываясь водой, я чувствую его запах. Как каннабис⁵⁸ и дым. Бензин и старая кожа. Он ощущается крепким под моими пальцами, теплым под слоем влаги, покрывающей нас обоих.

Мои глаза приоткрываются, и сквозь смутное видение я вижу его.

Рук.

Его мокрые волосы прилипли к лицу, щеки раскраснелись, квадратная челюсть напряжена, когда он пытается перестать дрожать.

Он выглядит таким разрушенным и все же таким красивым.

Такой симпатичный мальчик, но даже Люцифер когда-то был симпатичным.

Самый красивый.

Ангел.