Текст книги "Дредноут по имени Никки (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Соответственно, одна постройка – для раздеться и принять душ, вторая – если однозначно интерпретировать рисунок в половину двери – нужник на несколько посадочных мест.

Выполняя команду Нагато, строем вошли внутрь раздевалки, разобрали ящики для личных вещей и переоделись. Я, как самый умный, ещё в общаге влез в купальник – привыкать к окружению девичьими прелестями, конечно, нужно, и чем быстрее, тем лучше, но... Вряд ли будущие сокурсницы поймут, если буду откровенно пялиться на них и капать слюной. А пялиться буду. Что ж я, себя не знаю, что ли? Так что ну нафиг, лучше, пока занятия не начались, на Карине потренируюсь.

Упаковав шмотки и рюкзак в ящик, влез в шлёпанцы и, зажав полотенце под мышкой, замер чуть слева и немного позади переодевающейся вместе со всеми Анны.

– Госпожа инструктор, курсант Николь, линкор "Император Николай I", переодевание закончила.

Хосспаде, Анечка, всеми богами, морскими и не очень, заклинаю: делай что хочешь, но не оборачивайся. Тут от одного только вида гладкой, изумительно красивой спинки, плавно перетекающей в узкую талию и умопомрачительное перевёрнутое сердечко ягодиц сердце как заполошное бьётся и против воли кровь к щекам приливает... Что ж будет, если повернётся?..

– Быстрая ты, Николь. Сейчас бегом в душ и на построение, – не обернулась. Спасла беднягу.

– Есть бегом в душ, – отдав честь великолепной спине, глядя строго перед собой и чудовищным усилием воли запрещая мозгу обрабатывать информацию, поступающую с периферии, вламываюсь в душевое помещение.

Благо, старые методы экстренного тушения гормональных порывов и на этом теле работают. Вода – ледяная, напор – бешеный. Что ещё для охлаждения юности порывов надо?

Пара минут на отмокание – это вполне достаточный отрезок времени, с лёгкостью вмещающий в себя, между тихими матерками сквозь стучащие зубы и вздрагивания от судорожно сокращающихся мышц, так же и некоторую возможность подумать. Точнее даже – попытаться понять, на какие триггеры моё тело столь бурно отреагировало.

Нет, без сомнения, спинка инструктора выше всех возможных похвал. И да – мне определённо нравится эта часть женского тела. Но не настолько же, чтобы сходу резьбу рвало?

Значит, что-то другое.

Гормоны? Определённо. Но они здесь – лишь усилитель.

Осталось понять, усилитель чего.

Перебрав воспоминания, кажется, понял. Нечто почти неуловимое витает вокруг девушки... Сродни той самой гипотетической ауре власти... Но в случае с Нагато – это ни разу не гипотетическая мистическая хренотень.

И в мозгах щёлкнул замочек какого-то запасника информации.

Нагато – флагман.

Дева Флота, имеющая право отдавать приказы, требовать их исполнения и отвечающая за наши жизни.

Выбравшись из душа, не растираясь, прошлёпал на улицу, на ходу обдумывая догадку.

Кажется, причина внезапного приступа возбуждения более-менее прояснилась.

Странное чувство лидера, ощущение его ответственности за всех в целом и за тебя конкретно, вселяющее просто сумасшедшую гордость и готовность выполнять все приказы флагмана, – всё это ложится на толстенную подушку гормональной накачки молодого организма, проходящего самый пик пубертатности. Поёжившись – то ли от порыва внезапно холодного ветра, то ли от осознания того, до чего я додумался, – я покосился на первых выходящих на построение.

Довольные лица, влюблённые взгляды, украдкой бросаемые на Анну, перешёптывания на ушко и смущение вкупе с румянцем.

Кажется, это называется импринтингом.

Чувствую – шевельни Нагато пальцем, и эта стайка девочек-одуванчиков ломанётся выполнять любую её прихоть.

Интересно, а сам я побегу, влекомый инстинктом подчинения флагману?..

Ладно, поживём, увидим.

Из размышлений я вынырнул весьма вовремя: последние переодевшиеся только-только занимали место в строю.

Рядом обнаружилась довольная физиономия Карины. Легонько толкнув меня плечом в плечо, чуть склонила голову и едва различимо прошептала:

– Смотри, Ника. Модные тряпки, часть вторая.

Хоть нам и выдали купальники в числе прочего, полагающегося курсантам, но свой я пока только распаковал и сравнил с уже имеющимся. Кроме расцветки и более длинного охвата бёдер – разницы никакой. Так зачем привыкать к новой вещи, если есть старая, и про запрет на ношение никто ничего не сказал?

Свирь щеголяла в купальнике, отдалённо похожем на мой – с той лишь разницей, что ягодицы обхватывались чуть выше, а плечи на ладонь прикрывали узкие рукава.

Многие вышли в казённых купальниках закрытого типа, даже Выскочка, похоже, прониклась мыслью, что по части комфорта армейские наборы ничуть не уступают тому, что осталось за КПП. А вот до некоторых не дошло. Ну, или с физикой у них совсем всё печально и грустно. Нет, понимаю, мода, все дела, выделиться хочется, статями своими потрясти на зависть тем, кто не может похвастаться столь богатыми объёмами... Но с головой-то дружить хоть иногда надо? Надо. Но, видимо, рациональность мышления и ультра-супер-микро-купальники – вещи в принципе несовместимые.

Анна, покосившись вишнёвым взглядом на особо выделяющиеся экземпляры, только покачала головой, да едва различимо пробурчала с какой-то затаённой обречённостью:

– Детский сад, штаны на лямках...

А фигурка у флагмана – ням-ням-ням. Даже армейский тёмно-синий купальник с тремя узкими полосками жёлтого цвета по левому борту сидит, как родной, и всё, что нужно – подчёркивает и акцентирует.

– Итак, товарищи курсанты и будущие первокурсницы, – по-сержантски заложив руки за спину, Нагато неторопливо двинулась вдоль строя. – Многие из вас наверняка уже задаются вопросом: а какого буя, я прошу прощения за слово "какого", вас, таких красивых, молодых да ранних и, без сомнения, разносторонне развитых очень индивидуальных личностей, собрали в этой всеми богами забытой Школе? Ответ прост. Мы вас собрали здесь по одной простой, но очень веской причине. Каждая из вас теперь – это не просто несколько десятков килограмм очарования, милоты и стервозности вкупе с чувством домашнего очага. Вы теперь, хотите того или нет, Девы Флота. Как говорят аборигены – канмусу. Выход из этого, без сомнения, почётного и уважаемого положения – исключительно вперёд ногами. Тем, кому не повезёт оказаться в пасти врага... Тем совсем не повезёт.

– Итак, – Анна продолжает вышагивать вдоль шеренги. – Чтобы не стать обедом, а то и изысканным десертом к ужину для кого-то из бледней Флота Глубины, вам, в первую очередь... Кстати, да.

Остановившись, Нагато идеально отточенным движением повернулась через правое плечо к нам:

– У кого есть идеи, что является первоочерёдным для Девы Флота?

– Вооружение? – помявшись, подняла руку худенькая девчушка где-то на другом конце строя.

– Ещё варианты?

– Скорость? – Вот честно, сложить два и два для девчонок – явно задача за пределами реального. Или это во мне кэп обрёл воплощение вместе с линкором?

– А ещё?

– Сплоченность действий эскадры?

– Ещё?..

Мда... С такими Машами каши не сваришь...

– Ладно, мальки, вижу, варианты кончились. Запомните: в первую очередь для канмусу важна даже не способность правильно оценивать свои силы, а банальное умение держаться на воде и не зарываться в волну. Зарылись, потеряли ход, подвели под похоронки всю эскадру.

То ли это меня так нахлобучивает после ледяного душа, то ли и в самом деле в глубине тёмно-рубиновых глаз на несколько секунд мелькнула запредельная, ничем не заглушаемая тоска?..

Встряхнувшись, Нагато улыбнулась подошедшей Мутсу, облачённой в такой же купальник, и уже гораздо мягче сказала:

– Итак, мальки. Не имеющие опыта первого хождения – шаг вперёд. Не имеющие уверенности в себе – шаг вперёд. Те, кто считает, что уже достаточно уверенно держит волну – шаг назад.

Я не гордый. Шаг вперёд, замереть.

Боковым зрением вижу ещё полдесятка таких же неопытных, и сестёр среди них нет. И вообще – из знакомых мне – только вчерашняя напарница по полосе препятствий и лазарету, тихая и молчаливая. Блин, имя бы надо узнать, а то трое суток тут, а почти никого не знаю.

– Неопытные – поступаете в распоряжение младшего инструктора Мутсу. Остальные – ласты в руки и за мной бегом-а-арш!

– Итак, мелочь, – приподняв уголки губ в улыбке, Влада прошла вдоль нашего строя. – Для начала представьтесь: имя, воплощение, причина отсутствия опыта. Голова – ты, – и пальцем так невинно и обличающе тыкает в мою сторону.

– Курсант Николь, линкор "Император Николай Первый". Опыт отсутствует ввиду длительной вялотекущей инициализации. На данный момент Пробуждение завершено.

– Курсант А, эскадренный миноносец тип 051 "Кайфэнь", инициация завершена за сутки до вылета.

– Курсант Джуби, минный заградитель "Сиратака". Не умею плавать...

Если при упоминании имени аватары Кайфэнь Влада весело сверкнула враз потемневшей зеленью глаз, то при реплике Джуби, вопреки ожиданиям, даже не усмехнулась.

– Ничего, малышка, мы твой недуг в подвиг для Человечества обратим. Поставим поддержкой эскортных, и вы и Глубинных плавать отучите.

– Есть обратить недуг в подвиг, мэм, госпожа товарищ младший инструктор, мэм!

Судя по поджатым губам и едва заметно подрагивающим плечам, Мутсу стоило огромных усилий, чтобы не рассмеяться. Удержалась. Умничка.

– Курсант Камилла, мэм. Эскадренный транспорт снабжения типа Лайнесс "Спика", мэм. Опыт есть, но недостаточен. Чувствую неуверенность в собственных навыках, мэм.

– Ты из ОША?

– Никак нет, мэм. Панобщность Африкаанс[1], мэм.

– Давай без мэмканий, курсант. Ухо режет.

– Простите, что?

– Эх, молодежь, – как-то печально вздохнула Мутсу. – Перед началом обучения вам выдадут методички. Там чёрным по-русскому, а местами даже и на английском, будет прописана официально принятая здесь форма обращения к преподавательскому и офицерскому составу. И всяких "сэр", "мэм" и прочих лингвистических безобразий там не предусмотрено. Лучше сразу привыкай.

– Так точно, товарищ младший инструктор!

Жжот Спика. Маленькая такая, тоненькая, тростиночка натуральная – а ты ж вон гляди, полноценный ЭТС.

– Следующая.

– Курсант Ариэлла, – о, а вот очередь и до вчерашней знакомой незнакомки дошла, – Левиафан, подводная лодка типа "Дольфин". Опыт хода есть, уверенность есть, но знания никогда лишними не бывают, госпожа младший инструктор.

Вот такой ответ Владе явно понравился.

– Курсант Синтия, лёгкий крейсер Сидней.

– И?.. – Мутсу развела ладони, явно пытаясь жестами подтолкнуть девушку к продолжению речи.

– И всё, – с какой-то рассеянностью и, возможно, обидой ответила Синтия.

– Же-е-есть, – тихо выдохнула инструктор, по ходу дела забив на мизерный шанс получения ответа.

– Итак, мелочь. Слушай мою команду. По одному, начиная с Николь, начинаете движение от этого бортика до противоположного. Пока одна не выйдет, вторая не суётся. Я на подстраховке. Начинай.

Ёптыть... Как-то стрёмно.

Ну и что, что лягушатник? Полметра воды – это несерьёзно. С другой стороны, если у меня исусьей силы не окажется?

Конфузец будет-с.

Оставив шлёпанцы у бортика, нерешительно поднялся на двадцатисантиметровый кант из какого-то нескользкого, приятно пружинящего материала.

– Николь, не бойся, это ещё не учёба, санкций не будет, – подбодрила меня Влада.

Хм... А Выскочка тогда за что летала?

Хотя нет, тут как раз-таки всё логично. Лучше пламенеющие праведным гневом жопки особо буйных по мере поступления, практически по одиночке, гасить, чем потом тратить нервы и авторитет, имея контры с толпой неуравновешенных подростков.

Ладно, помирать, так с песней.

И я смело шагнул вперёд...

Первая мысль, когда нога с радостью начала уходить под воду, а я поймал жуткий крен на нос и понял, что – всё, богатством метафор и прочих лингвистических витиеватостей не отличалась от слова "вообще", разве что пара союзов да междометие мелькнули, связуя между собой конструкции неофициального разговорного.

А потом... Там, где кожа ног соприкасалась с водой, последняя как будто основательно изменила плотность – или свои свойства? – и стопу ненавязчиво так, но более чем настойчиво вытолкнуло обратно.

– Евпатий коловратом... – только и успел не то прошептать, не то и вовсе взвизгнуть, прежде чем ноги бодренько разъехались в стороны и я всеми своими компактными последними девяноста плюхнулся в воду.

Тёплая ладошка Влады упёрлась промеж лопаток и с неотвратимостью промышленного пресса подтолкнула вперёд:

– Николь, на коньках каталась? Тут та же механика действует.

Прикольненько так... Как будто пытаешься двигаться по скользкому батуту. Особенно сильно это ощущается, когда валяешься на спине или сидишь на попе. А на ноги поднимаешься – и в самом деле, как на коньки встал. В смысле, так же скользко и несколько непривычно, как будто много-много лет на лёд не выходил, и мозг просто не может вспомнить, правильно интерпретировать и выдать команды, предназначенные для ног.

Изрядно косолапя, потоптался на месте, выбросив из головы все левые мысли. Вроде держусь.

Как там правильно? Как в том анекдоте: расслабься, и Мать-Природа поможет?

Скользящий шаг, второй, третий... Короткий свист ветра в ушах – и едва успеваю подпрыгнуть, чтобы не снести бортик.

Красивый прыжок, наверное, получился. Высокий, длинный. Метров двадцать по-любому по воздуху отмотал, умудрившись в полёте развернуться. И ещё столько же скользил афедроном вперёд по коротко постриженной густой траве зелёной полосы.

На бортике стоит Мутсу, и без палева так, от бедра, показывает большой палец.

С сожалением проводив взглядом великолепно скроенную фигурку крайне эффектной девушки, отправившейся к следующей испытательнице водного бега, поспешил слинять с трассы – если меня так вышвырнуло, то и остальных вполне может на то же расстояние катапультировать.

Добравшись до стартовой точки, понял, что та фигня, которую я принял за канавки ливнеотводов, вообще-то предназначена для пафосного омовения ног, или, как более ёмко охарактеризовала Мутсу, полоскания ласт.

Она же, прислушавшись к выкрикам, доносившимся со стороны второго бассейна, жестом остановила собравшуюся было приступить к пробам воды китаянку:

– Итак, девочки, прошу обратить внимание на группу инструктора Нагато. Сейчас будет цирк.

Там, метрах в двухстах от нас прямо по курсу, вдоль дальнего бортика, создающего узкую ступеньку перед высоким массивом каскадной перегородки, лицом в нашу сторону стояли те, кто имеет опыт общения с водой в своей новой ипостаси.

Анна резко махнула рукой, дублируя жест мерзким верещанием свистка...

И начался цирк. С конями, ага.

По команде девушки стартовали, почти мгновенно набрав приличную скорость – судя по клиньям взметнувшейся из-под ног воды, Девы решили или прыгать через каскадный разделитель водных объёмов, или на ходу по короткой дуге брать поворот. Мелькнули лёгкие фигурки Марины с сестрой, в бурунах побелевшей воды пронеслась знакомая макушка Виктории... Стайка Дев сделала бодрый быстрый круг и пошла на второй заход, набирая ещё большую скорость.

А потом раздался нестройный хоровой визг на три персоны – это те самые юные дарования, что школьному или личному закрытому купальнику предпочли раздельные, проходящие под категорией "захлебнись-слюной-от-моей-фигурки", разом остались без ничего.

А вот нефиг с физикой не дружить. Она мадам, конечно, местами зубодробительная, но тут же школьная программа, даже без углублённого изучения для альтернативно-одарённых.

Собственно, цирк продолжился, ибо забавно пытающиеся рефлекторно прикрыть наготу девушки скорость погасить не успели и, разбрасывая вокруг себя крошки каскадной конструкции и сорванный отделочный материал, десантировались в лягушатник, по инерции докатившись почти до самого бортика.

Пытаясь прикрыться, впрочем, без особой эффективности, красные, с опухшими щеками и носами, Девы-нудистки молча выбрались на сушу и, быстро-быстро перебирая лапками, засеменили обратно к продолжающим нарезать круги под чутким руководством Нагато канмусу.

– Вот так, девочки, – мягко улыбнулась Мутсу. – Физика – наше всё, аэродинамика – наш неофициальный устав. Урок усвоен?

– Так точно, – в шесть голосов рявкнули, а если по звону в ушах судить – полное ощущение, что при поддержке детского хора в полном составе. Включая резервный.

– Продолжаем занятие. Кайфэнь, не сачкуй, Николь же справилась, и ты справишься.

И китаянка, кивнув, с самым решительным видом направилась к бортику.

Санчасть

Мандраж – штука коварная.

– Реально – а если вдруг окажется, что на базе криво насканировали моё воплощение и я вообще ни разу не линкор?

– Медальку какую-нибудь получишь, – усмехнулась Грейс на моё высказывание, подкурив и передав мне сигарету – сам я категорически не мог попасть огоньком в срез, руки вытворяли такие кренделя с впечатляющей амплитудой, что Альцгеймер нервно курит в сторонке. – Как первая в мире, с чьей идентификацией промахнулись.

– Не смешно, – буркнул я, гипнотизируя взглядом тусклый огонёк, ещё проглядывающий сквозь шапку пепла.

– Это тебе не смешно, – толкнула плечом в плечо присевшая рядом блондинка. Накрыла свободную трясущуюся руку ладонью. – Мне вот вчера тоже не до смеха было.

– Это да... Но серьёзно, – я посмотрел во внимательные, умные глаза аватары Гнейзенау. – Вдруг окажется, что я не линкор, а какая-нибудь, прости Тьма, шаланда? Или там, не знаю, вообще плавучая батарея.

– Калибры у тебя для батареи мелковаты, – хмыкнула Грейс, многозначительно стрельнув глазами на мою грудь. – И скорости избыток для малоподвижного комплекса.

Приятная девушка, что ни говори. А уж когда маску Снежной королевы снимает, так вообще – уруру в полный рост.

– Перекур заканчивается, – вздохнула Грейс, покосившись на массивные наручные часы в исполнении для хардкорных экстремалов.

– Благодарю за поддержку, Грейс, – кивнув девушке, затушил окурок о бортик урны и побежал к санчасти.

***

Влада спокойно провела нас внутрь и, встретившись глазами с капитаном, стоящей за сплошной толстой прозрачной перегородкой у какого-то прибора с планшетом, указала нам в сторону двери без опознавательных меток.

Внутри оказалась общая душевая и раздевалка. Место приёма водных процедур – какое-то странное: вертикальные трубки делят душевое пространство на строгие квадраты полтора на полтора метра, образуя пять ячеек. Сверху, вместо привычного подсолнуха распылителя, сплошной ряд таких же труб. Шлёпанцы в вакуумном пакете, два одноразовых полотенца и халат в такой же упаковке. Видимо, чтобы бациллами своими особыми канмусовскими не трясли где ни попадя.

Смирившись с тем, что рассматривания сестричек не избежать, героически упаковал шмотки в прилагающийся пакет, оставил его в предназначенной для этого дела ячейке и смело прошагал в душ, автоматически включившийся через пару секунд после того, как я потоптался в центре, пытаясь понять механизм включения и регуляции. О чём-то непринуждённо переговариваясь, Свирь и Обь заняли свои места. Кр-р-расота спасёт мир, да? И меня, попутно, скачками гормонов доконает. Но ничо, прорвёмся. Главное – зубами к стенке встать и по сторонам не зыркать, как бы того ни хотелось.

Дыши ровно, Коля, ме-е-едленно и печа-а-ально. И водичку похолоднее делай. Во-о-от, совсем другое дело, особенно когда со всех сторон вода льётся. И боковое зрение игнорируй. Да, зачётная попа, и у сестрички ничуть не хуже, но коситься не надо. И вообще, мордашку лучше вверх задрать, чтобы соблазна не было. И в память зарубочку – выкроить время и поговорить с Кариной по душам, может, чего дельного подскажет. Или пилюлек каких от соблазна отсыплет.

Рядом включается ещё одна ячейка – капельки тёплой воды, пробивающиеся сквозь завесу, создаваемую сложной системой форсунок с изменяемым вектором направления струи, создают весьма интересный контраст при соприкосновении с кожей.

Каштановые волосы, закрытые глаза, нежно-розовое аккуратное плечико с бегущей к шее косточкой ключицы...

Рука сама вдавливает сенсор контроля холодной воды до упора. Мало мне сестёр, ещё и Мутсу рядом пристроилась. Нет, компания выше всяких похвал – любую без макияжа на обложку топовых журналов выпусти – конкурентки, осознав свою полнейшую несостоятельность, сами на колготках удавятся. Но, блин, нельзя же столько прелестных нифм – и на таком узком пяточке собирать!..

Температура воды резко поднимается до приемлемого уровня.

Встряхнувшись, медленно поворачиваюсь влево.

Влада. Стоит в расслабленной позе, понимающе улыбается. Делает шаг – и уже ощущаю тепло её дыхания на щеке:

– Переохлаждение – это последнее, что тебе сейчас нужно, Николь. И нечего смущаться. Здесь, – пальцы Мутсу легонько сжимают моё плечо, – все всё прекрасно понимают. Так что будь менее стеснительна.

Вот понимаю, что говорит, и даже слова через уши в мозг попадают – но, попадая, оседают где-то на периферии. У сознания есть цель более важная: оно радостно впитывает информацию, бурным потоком льющуюся с поверхности кожи. Тёплое дыхание и рука на плече; мокрые волосы, щекочущие ключицы; упругость груди, соприкасающаяся со мной... Всё это вызывает просто неописуемую бурю эмоций, ливнем затопляющих разум, гасящих малейшие признаки адекватного восприятия окружающей действительности.

А вот подкорка работает как надо:

– Принято быть смелее, госпожа младший инструктор.

– А ты забавная, – хмыкает Мутсу. – Попроси потом Карину рассказать тебе о Китобойце, скажи – я рекомендовала. Она поймёт.

– Будет сделано.

– Да не прыгай ты в стойку смирно при каждом слове, Ника. Пол скользкий, а капитана хлебом не корми, дай только касторку прописать.

При упоминании о касторке желудок рефлекторно дёрнулся, а по телу пробежала крупная дрожь, начисто сбив весь эмоционально-чувственный накал и вернув мозгам власть над телом.

– Во-во, – хихикнула Мутсу, став вновь той же вчерашней Владой – улыбчивой и приятной девушкой с безумно притягательной зеленью глаз. – Это у неё любимое лекарство, особенно для тех, кто любит сачковать от нарядов или прогуливать занятия.

– А тут разве прогуливать можно?

Влада, вернувшись в свою ячейку, замерла, запрокинув лицо навстречу воде.

– Нельзя, – инструктор философски вздохнула, опустив голову. – Но когда это останавливало страждущих?

– Никогда.

– А вот после пары прогулок к госпоже Ин извилин на полушариях мозга заметно прибавляется. А желание гулять, наоборот, резко идёт на убыль. Очень уж ядрёная у неё химия. Особая, канмусовская. Спецзаказ.

***

– Вот, товарищ капитан, привела подопечных соответственно списка, – Влада кивнула в нашу сторону и спокойно заняла стул в дальнем уголке помещения. Стул, что характерно, был там не один, и в составе малого ордера на четыре вымпела окружал простенький такой стол. С чайником, тарелкой с булочками и чашей с фруктами.

– Здравствуй, Марина, – приветливо кивнула капитан, – а это, надо полагать, Свирь и Император Николай Первый?

– Так точно, госпожа капитан.

– Милочка, – поморщилась Киао Ин, – давай без званий, мне погоноголовые со своими военными рефлексами итак уже оскомину набили.

Влада, успевшая за это время сообразить себе чая, громко фыркнула, подняв из огромной кружки основательное облачко пара и жидкости.

– Мутсу ещё адекватно себя ведёт, – ухмыльнулась Ин. – А вот профильные вояки... Хоть вешайся. Так что лучше по имени.

– Принято, лучше по имени, – отрепетовала Обь, пытаясь щёлкнуть отсутствующими каблуками. – Позвольте вопрос.

– Задавай, – если и нельзя мимикой выразить такое действие, как фейспалм, то капитан оказалась очень близка с совершению прорыва в мимическом мемовыражении.

– Как там Зайка?

– Зайка? – Китаянка очень забавно зашевелила бровями, явно разогнав мыслительную деятельность на максимум.

– Катарина, её сюда прислали с прочерком в отчётной сканоформе.

Капитан улыбнулась:

– Жива твоя Зайка, сегодня ещё в лазарете отоспится, и с утра выпишу. На сканер вечером отправлю, когда у неё нервная деятельность к стандарту вернётся. А про остальных ничего узнать не хочешь?

– А что им сделается, госпожа Киао? Здоровье как у лошади, гонора как у не знаю кого. С регенерацией Девы – дня за три залатаются. Или вы их в саркофаге маринуете?

– Конечности на месте, органы на месте, сквозных дырок нет, до учёбы ещё далеко – что им делать в восстановительном бульоне? Полежат, образумятся, – капитан, поправив лацканы халата, кивнула в сторону прозрачной вертикальной капсулы, установленной на монструозного вида станинах. – Кто первой желает?

– Можно мне? – вытянула руку Свирь.

– Можно, – капитан Ин подошла к аппарату и что-то быстро отщёлкала на узкой пластине встроенной клавиатуры.

Матово-чёрный объём, занимающий добрую треть стены, протаял в глубину, сходу запестрев десятками ровных графиков, нулевых диаграмм, информационно-техническими блоками, в показаниях выдающими нули и аббревиатуры "НД" , а сама капсула, разделившись на две продольные половины, раскрылась. С пола и верхушки, как в каком-нибудь фантастическом фильме, навстречу друг другу стали прорастать металлически поблескивающие фермы, они на ходу ветвились, переплетаясь между собой, а вслед за ними не то катилась, не то сыпалась волна тёмного порошка, на ходу налипающего на формирующуюся решётку – создавая в результате что-то вроде неглубокого ложемента.

В это же время один из цилиндров, закреплённых на потолке, выскользнул на несущих и, на ходу занимая вертикальное положение, опустился почти до пола.

Свирь уверенно, словно всю жизнь с подобной аппаратурой возилась, подошла к цилиндру и, плавно шевельнув плечами, выскользнула из халата. Коснулась тонкой кистью металлического бока, и в конструкции открылась обыкновенная дверка. Следом за халатом внутри скрылись и оба полотенца. Аналогичное движение – и дверка закрывается, а аппарат так же бесшумно возвращается на исходную.

Карина оставив обувь на полу, легко поднимается по выдвижным ступенькам и, развернувшись к нам лицом, со спокойным лицом ложится внутрь.

Краем сознания отмечаю, что действие аппаратуры сейчас интересует гораздо больше, чем совершенное тело аватары, и продолжаю с любопытством наблюдать за работой совершенно фантастических механизмов.

Снизу поднимается странная подушка – подперев стопы девушки, она приподнимает Карину ещё немного выше. Тихо скользит створ, герметизируя капсулу, а из ложемента вырастают натуральные такие фиксаторы – широкими лентами они обхватывают ноги, руки, талию и грудь Свири, а на голову нарастает что-то совсем монструозное, похожее на гибрид противогаза, дыхательной маски и растопырившего все иголки в боевое положение дикобраза. Из-под ложа выныривают две похожие на ребристые щупальца трубки и легко, словно в кисель, влипают в маску.

На экране разворачивается выскочившее на передний план окно в четверть доступного объёма, разбитое на три неравных области: схема капсулы с обследуемой, её же трёхмерная модель без детализации и скупые строчки совершенно ничего не говорящих мне символов.

Капитан, насвистывая что-то себе под нос, вновь отстукивает набор команд на консоли капсулы и та, издавая мерное тихое гудение, начинает заполняться мягко флюоресцирующим раствором. Карина внутри этого прозрачного саркофага похожа на русалку или наяду, решившую вздремнуть в спокойных водах лагуны: распушились волосы, не полностью накрытые маской, блики от сигнальных диодов аппаратуры, преломляясь в похожем на стекло материале камеры, скользят по расслабленному телу.

На экране окно с надписями стягивается в точку, и Киао Ин небрежным касанием отправляет оставшуюся конструкцию в нижний левый угол рабочего объёма. Быстро тыкает в несколько строк, опускает из верхней части дисплея хитро изломанную шторку доппанели, щеголяющую двумя рядами оранжевых пиктограмм и, вдавив несколько из них, отправляет панельку обратно.

И, едва ощутимо жужжа, станины приходят в движение, плавно и неторопливо переводя капсулу в горизонталь.

Потолочный сегмент, ожив, начинает перестраиваться, наращивая над капсулой какую-то сюрреалистичную громаду линз, щупов, антенн, чего-то, похожего на разнокалиберные параболические тарелки.

И как-то сходу, без указок капитана, объём экрана вспыхивает выдержанными в неяркой гамме цветами, бегут надписи, всплывают и тут же сворачиваются окна, вызывая лёгкий приступ мигрени. Китаянке, впрочем, вся эта свистопляска никаких неудобств не доставляет: бросая короткие взгляды в хаотично, как на мой взгляд, выбранные области экрана, она что-то бодро набивает в планшете.

А ведь красивая женщина. Чёрные с синевой волосы, чуть вытянутое личико, на удивление крупные для азиатки глаза тёмно-карего цвета. Фигурка стройная и ладная – и распахнутый халат совершенно не скрадывает её гибкости и лёгкости движений.

А мне почему-то казалось, что после такого цветника, каким является скопление Дев Флота, обычная человеческая женщина уже никогда не сможет быть для меня привлекательной. Ан нет.

– Мелочь, на лавку, – тихо шепчет Мутсу, указывая на ранее не замеченный предмет мебели, скромно затесавшийся между двух узких перегородок чуть в стороне от стола. Сама Влада в это время откуда-то из-за чайника извлекает ещё более объёмистую кружку и неторопливо начинает готовить чай. Судя по количеству заварки и сахара – очень крепкий и очень сладкий.

А жизнь на дисплее постепенно замирает, капитан лёгким движением хитро сложенных пальцев сдвигает всю информацию к левому краю, оставив на правой половине только фотографически достоверную модель Свири. Небрежно набрасывает фильтры, после каждого из них вокруг виртуального тела Карины нарастает что-то вроде размытых разноцветных слоёв, каждый из которых обзаводится отдельной выноской с совершенно зубодробительными формулами и наборами символов и цифр.

– Забавно, – усмехается капитан и, чуть оживившись, с ещё большим усердием начинает насиловать планшет, то и дело бросая короткие взгляды на продолжающую обрастать слоями трёхмерную модельку.

Марина с искренним интересом всматривается в показания, выводимые на экран, и по лицу её понятно – девушка вполне себе в этой теме рубит фишку.

Так же без внешних действий капитана всё, происходящее на экране, замирает и словно накрывается сверху тонированных стеклом – краски становятся тусклыми и блёклыми, графические элементы вообще почти исчезают. Вновь жужжат станины, возвращая капсулу в вертикальное положение, пыхтит помпа, откачивая жидкость, и стрекочет упрятанный куда-то в недра пола компрессор. Проходит меньше минуты – и фиксаторы втягиваются в ложе, а саркофаг с тихим шипением раскрывается. Карина, отлипнув от ложемента, спускается на пол и, накинув на плечи халат, а на волосы припасённое сухим полотенце, занимает место рядом с Владой, с благодарным кивком принимая ещё исходящее паром питьё.