Текст книги "Дредноут по имени Никки (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Куратор осторожным взглядом обвела комнату.

– У тебя же нет спортинвентаря.

– Я сам себе инвентарь. Вторая порция будет?

Лейтенант-коммандер, прикрыв глаза, устало потёрла виски.

– Пойдём в столовую, пока ты на охрану с гастрономическим интересом смотреть не начала.

Квадратный метис, всё это время исправно косплеящий стойкого оловянного, но слегка подкопчённого солдатика, ощутимо вздрогнул и посерел.

– Увы, мадам куратор, – отмахнулся я. – Он, конечно, высококалорийный и вообще – упитанный и в самом расцвете сил, но – где готовить-то буду? Ни кухни, ни посуды.

Броуди в кои-то веки соизволила улыбнуться:

– Хватит пугать капрала, Николь. Морпехи, конечно, смелые, и самому Дьяволу пасть при случае порвут так, что британцы со своим флагом от зависти на флагштоке удавятся, но – всему есть предел.

– Ладно, – вздохнул я и аккуратно, бочком, протиснулся между куратором и косяком. – Где тут столовая?

***

Нелогично тут всё как-то обустроено... После усиленного ужина – бассейн. Кто с полным брюхом полезет в воду?

Но у куратора на этот счёт имелось своё мнение. Бурча что-то про следовую постинициацию, спонтанные выбросы и прочие околонаучные мистические слова, лейтенант-коммандер неумолимо вела меня по пустым коридорам базы к бассейну.

Нет, понятно, конечно, что я тут на птичьих правах и вообще, по ходу дела, внезапный балласт, но – кто кому нужен, в конце-то концов, я – ООН, или эта шобла сотрясателей воздуха – мне?

Но, стоило увидеть прозрачную, изумительно голубоватого оттенка водную гладь, подсвеченную по бортам и дну мягкими лампами, не разделённую на дорожки, оснащённую целым набором вышек – всё раздражение и сонливость разом куда-то исчезли.

Пусто. Тихо. Хорошо!

– Никки, не в одежде же ты полезешь?

Хм... Это вовремя мадам Броуди меня окликнула. Ещё шаг – и сиганул бы с бортика, как есть.

– А тут есть купальники?

– На базе есть женщины, дорогая. Значит, и купальники есть.

С этими словами куратор, аккуратно сцапав меня за кисть, направилась в сторону ближайшей дверки.

– Вообще, полагалось бы зайти по правилам – через предбанник, раздевалку и душевые. Считай тестом.

– М?

– У тебя правильная реакция на воду. Были инциденты... С гидрофобией у канмусу...

– А почему канмусу?

Куратор пожала плечами:

– Первой аватарой была японка. А кто из бел... европеоидов, – шустро поправилась куратор, – поймёт, что творится в головах юных ниппонок на самом пике пубертатного периода?

За недолгое время разговора мы прошли через пустые душевые и выбрались в раздевалку.

Мда-а-а... Кучеряво ООНовцы живут. Шкафчики – натуральные такие сейфы, замок – контактный электронный, присобачен к широкому силиконовому браслету. Стройные ряды скамеек и лавочек, отдельная стена выделена под характерного вида мозгосушки – огромные турбины промышленных фенов странно смотрятся над хай-тековского вида пластиковыми креслами. И всё это в рвотно-розовых оттенках.

Бр-р-р! Мерзота...

Но более всего добили автоматы.

Машина по продаже средств индивидуальной женской гигиены. Автомат, выдающий полотенца. Ящик с напитками. Агрегат с холодными закусками, чипсами и шоколадом...

– Сюда что, пожрать приходят?

...Автомат с какими-то кремами, шампунями, бальзамами и ещё стотыщпицотью наименованиями. Железный продаван мороженного. Кофемашина. Скромный ящичек с одноразовым нижним бельём. И – вишенкой на торте буржуазии...

– А кондомы-то тут зачем?!

– Всякое бывает, – уклончиво ответила куратор.

– Ага, типа, шапочку по пути просохатила – натяни резинку?

– Никки, хоть тебе официально и не положено ещё – что ты как маленькая? Уважающая себя женщина всегда должна быть готова к тому, что её партнёр в порыве внезапной страсти о любой контрацепции позабудет.

Я другим взглядом посмотрел на Броуди.

Форма сидит ладно, но явно перешита не по уставу – слишком уж подчёркивает все выгодные элементы тела. Кожа чистая, не дряблая, у глаз только немного морщинок – эта женщина явно не привыкла улыбаться. Но – несмотря на возраст, весьма и весьма симпатична. И в волосах седины ещё нет. И глаза – мягкие, карие, красивые. Сложно перед такой устоять, если решит взять быка за яй... кхм, рога.

– И часто такие порывы бывают?

– Ты на что намекаешь?

– Женщина вы красивая, за фигурой явно серьёзно следите, и при этом нет кольца, ни обручального, ни свадебного...

Куратор как-то стушевалась.

– В Шерлока играешь?

– Да ладно вам. Просто интересно.

– Развелись недавно, – тихо сказала Броуди, продемонстрировав узкую полоску бледной кожи на безымянном пальце. – Ещё не пришла в себя.

– Придёте, – я позволил себе осторожно погладить лейтенант-коммандера по плечу – строго дозированно, дабы не быть уличённым в излишней фамильярности. – Тут ведь наверняка есть нормальные мужики. Ну, Джошуа, на крайний случай. Хоть и капрал, зато какой! Орёл! И потом никогда не пахнет. Даже когда боится. Кстати, а чего это бравый морпех с конфигурацией два на два и взглядом бешеного папуаса – и весь такой боится хрупкую и слабую меня?

– Всё просто, Никки. Морские пехотинцы в первые годы столкновений с Глубинным флотом слишком часто видели, на что способны, как ты выразилась, "хрупкие и слабые" Девы Флота.

Ага. Бравые вояки впечатлились, судя по всему, до усрачки. Это ж аватарой какого монстра я являюсь?..

Пока я переваривал сказанное лейтенант-коммандером, куратор успела продефилировать до автоматов и вернуться с пакетиком. На упаковке весело улыбалась красивым ртом и совершенно стеклянными глазами симпатичная модель в купальнике.

– Это тебе.

Ну, мне, так мне. Сходу разорвав упаковку, вытащил... нечто.

– Эм-м-м... Госпожа куратор, что это такое?

– Купальник, – и смотрит, как на альтернативно одарённого.

– Да у меня площадь одной ладони больше, чем площадь этих спагетти вместе взятых! Что и от чего я должен прикрывать такими тесёмками?

Лейтенант-коммандер осторожно, двумя пальцами за лямки, взяла из моих рук купальник.

– А что тебе не нравится? Модель этого сезона, модно, стильно, молодёжно. Девчонки всего мира фланируют в таких по самым элитным пляжным зонам.

– Фтопку. Или гидрокостюм, или что-то менее бордельного вида. Или вообще без ничего.

– Там же камеры...

– Да хоть прямая трансляция по всем каналам. Пусть уж лучше считают нудисткой, чем начинающей порномоделью.

Тяжело вздохнув, мадам Броуди забрала пародию на купальник и вновь отправилась к автомату.

Увы, гидрокостюмом разжиться так и не удалось, зато нашлась замена в виде полноценного относительно закрытого купального костюма, чьим несомненным плюсом являлась классическая нижняя часть, не грозящая воткнуться узкой тесёмкой промеж нежного афедрона в самый неожиданный момент.

– Вот, так-то лучше, – бормотал я, споро освобождаясь от формы и соображая, с какой стороны сие детище сумеречного дизайнерского гения надо надевать. – Мадам Броуди...

– Никки, заканчивай мадамкать, я ещё не чувствую себя убелённой сединами ворчливой развалиной с педагогическим образованием. Просто Элис.

– Хорошо. Элис, скажите, а зачем мне всё, что ниже головы, проэпилировали?

– Кгхм, – куратор даже поперхнулась. – Никки, что, прости?

Я встал со скамейки и повернулся к лейтенант-коммандеру:

– С памятью у меня, конечно, совсем всё печально, но я прекрасно знаю, что во всяких интересных и забавных местах у нормальных человеков растут волосы.

– А, ты об этом. Ну да, у нормальных... Привыкай быть Девой Флота, Николь. Наверно, это маленький приятный бонус за боль, испытанную при первичной инициации.

Ладно. И в самом деле – раз уж нахожусь в нежном теле, то и ухаживать за ним надо соответствующе. А так – минус одна проблема. Возможно, одна...

– Я так понимаю, это не всё, что меня отличает от нормальных человеков?

– Ну-у-у...

– Договаривайте уж, Элис.

– Помимо лишних волос – можешь теперь забыть и о месячных со всем прилагающимся букетом сопутствующих ощущений.

– В смысле?

– В прямом, Никки. После инциации менструальный цикл прекращается.

– ..!

Не то, чтобы я вот прям щаз хотел детей – или в какой-то, пусть и отдалённой, перспективе... Но – одно дело знать – что не хочешь – именно здесь и сейчас и во-о-он до того неопределённого момента, и совсем другое – понимать, что у тебя детей не будет вообще.

– Не волнуйся, Николь. Белохалатники изучили достаточное количество канмусу и утверждают, что на фертильности это никак не сказывается.

– Прецеденты были?

– Бог с тобой, Никки! Какие прецеденты? Все образовательные объекты, в которых учатся Девы Флота, полностью укомплектованы исключительно женским составом: старшие канмусу учат младших, передают им свои опыт и знания. Мужчина не может стать Аватарой корабля. Ниппонцы говорят, что только женщина способна и принять, и подарить жизнь, и только ей дано стать воплощением воскресшего корабля.

– Так легче, конечно... Но...

– Ты когда-нибудь видела беременные корабли? То-то же. Им по Уставу не положено. Но если припрёт так, что по стенкам от желания бегать будешь – автомат знаешь где.

Я покачал головой. Тут бы для начала понять, что за АдЪ и Израиль вокруг творится, да выжить. Какое уж там – искать, кого в постель утащить?

С трудом, но совершенно самостоятельно, что не может не быть поводом для маленькой, но гордости за находчивого себя, всё же втиснулся в купальник. Нигде не висит, где не положено – не пузырится и не хлопает, во всякие забавные места не продавливает. Сидит в обтяжку, как вторая кожа.

Не так уж и плохо, однако!

Миновав сиротливо-пустые ряды душевых, я, набрав короткий разбег, с ходу нырнул в бассейн.

Хорошо-то как!

С причала рыбачил апостол Андрей...

За плеском воды с трудом, но расслышал взволнованный вскрик куратора.

– Что-то не так, Элис?

Стоит у бортика бледная, глаза – как плошки.

– Всё не так, Николь.

– Элис, мне из вас каждое слово клещами тянуть придётся?

Нервно хихикнув, лейтенант-коммандер села на бортик.

– Никки... Нельзя так торопиться. Я понимаю, что тебе, как нормальной, полноценной канмусу, жизненно необходимы водные процедуры... Но в дальнейшем – прошу – будь аккуратнее.

– Да что не так-то?! – нервозность куратора оказалась более чем заразной.

Элис натурально схватилась за голову:

– Прости, совсем забегалась и не выдала тебе базовую информацию по Девам Флота. Сегодня же исправлю, – куратор хмуро уставилась куда-то в потолок. – С местными гидроцефалами от управления совсем свихнуться можно...

– Ну так?..

Хочется плыть. Плыть, взбивая мощными гребками воду в белую пену. Плыть – прорываясь сквозь волны. Не эти, мелкописечные бассейновые – через настоящие морские. Врубаться вперёд – и ощущать, как ветер свистит в ушах, как плещутся волны... И тело... Не плывёт – скользит сквозь стихию...

– ...утонуть.

– Простите, Элис, я задумалась. Повторите, пожалста?

Вздохнув, куратор уже знакомым жестом потёрла виски:

– Прошедшая инициацию канмусу имеет очень специфичные отношения с водой. Вот, смотри, – с этими словами лейтенант-коммандер достала из набедренного кармана пластинку лопатофона с криво надкушенным ананасом на логотипе и, потыкав куда-то в экран, развернула аппарат в мою сторону.

Мда. Ещё один плюс молодого тела. До бортика добрый метр по прямой, по диагонали – все полтора – до вытянутой руки куратора, а картинку на экране пусть большого, но, всё же, наладонника, видно во всех деталях.

Стайка девчушек различной стадии половозрелости, сверкая всевозможными конфигурациями купальников и вполне себе приличных гидрокостюмов а-ля серфингист, бодро марширует по плацу... Странному плацу.

Тряхнув головой, присмотрелся, искренне сомневаясь в адекватности собственного восприятия.

Хренассе! Армия Исусов, нах!

Девчонки, держа равнение, мерно печатая шаг, спокойно гуляют по воде, аки посуху.

Чуть дальше – вне фокуса камеры – можно видеть, как стремительные хрупкие тени, обвешанные совершенно сюрреалистического вида запчастями, оставляя за собой высокие белокипенные буруны, уходят на невозможной для людей скорости по безграничной водной глади к горизонту.

А на ближнем фоне камера выхватывает другую группу девушек. Они играют во что-то вроде футбола на значительной территории, огороженной массивными сигнальными буями с натянутыми между ними канатами-поплавками. Одна из них, промахнувшись по снаряду, нелепо взмахивает руками, ловя серьёзный крен на нос – и, часто-часто перебирая ногами, пытается поймать равновесие и выровнять ход. Ей это почти удаётся – замешкавшаяся на её пути девушка просто не успевает сдать в сторону. Полёт кубарем по волнам... Первая – остановившись, какое-то время лежит на спине, широко раскинув руки и ноги, вторая – на несколько секунд спиной вперёд уйдя под воду – вылетает пробкой на поверхность, ловко приземляется на ноги... и смеется.

Расстояние до гидрофутбольной площадки слишком велико, но качество съёмки позволяет понять – это действительно смех.

– Вот этого и боялась, Никки. Что, прыгнув в воду, отобьёшь себе весь живот, а то и шею сломаешь.

Заба-а-авно...

Упёршись в бортик, выпрыгнул из бассейна. Движение получилось слитным, мощным – совсем нехарактерным для хрупкой девчонки. Раз – руки цепляются за бортик. Два – и стопы уже упираются в горизонталь прохладного кафеля облицовки.

Прошествовав до лесенки, начал спускаться вниз.

– Ну и где моя исусья абилка? Я тоже хочу ходить по воде, аки святая.

Элис непонимающе покачала головой.

– Не знаю, Никки... Возможно, инициация до сих пор не завершена. Но не беспокойся – все канмусу, рано или поздно, но – получают свои способности в полной мере. И, в любом случае, на завтра у тебя запланирован медосмотр...

Если тут медики такие же, как мозгоклюи – мне полнейшая жопа. Больша-а-а-ая такая. И с ручками.

– Штаб направил спецгруппу, – видя моё беспокойство, поспешила уточнить куратор. – Настоящие профессионалы, специализирующиеся именно на явлениях, связанных с Девами Флота.

– По запчастям разбирать будут?

– Нет, конечно же! Обычный медосмотр на профпригодность, несколько тестовых заданий и анкет.

– Точно?

– Точно.

– Ладно... – вновь выбравшись на бортик, прошлёпал до стартовых пьедесталов. Навскидку длинна бассейна метров пятьдесят. Интересно, за сколько до дальнего края прошлёпаю?

Нырок, гребок, второй, трет...

Что-то в макушке хрустнуло. Громко и противно.

Епздец... Кажется, я себе череп сломал...

Осторожно, стараясь не делать резких движений, ощупал темя. Характерной густоты крови, существенно отличающейся по плотности от воды, нет, перед глазами красной взвеси не наблюдается. Зато какие-то белые крошки медленно идут ко дну. И под пальцами – в волосах – тоже крошки.

Подцепив одну, подтягиваю к глазам – белое, твёрдое, на кость совершенно не похожее.

О-о-очень медленно принимаю вертикальное положение. Прямо по курсу, чуть ниже среза воды, щерится выбитыми осколками раскрошенный кафель. Судя по вогнутой яме в бортике – в него шарахнули немаленьким таким пушечным ядром. Или торпедой.

– Николь, ты в порядке?

О, вот и Элис бежит. Бледнее савана, взъерошенная, как южноафриканская совка.

Я смотрю, откуда она бежит. Ага, вон там – трамплины стоят.

Маю твать, это что – за два с половиной гребка – проскочил полста метров?!

Тряхнув головой, понял – на сегодня с купанием пора завязывать, пока ещё что-нибудь специфичное канмусувское не вылезло из закромов способностей.

– Со мной всё нормально, – отмахнулся я от куратора. – А с бассейном – как-то не очень... Вот по-любому местные, ради экономии, вместо нормальных молдаван наняли каких-нибудь джамшутов...

Ва-банк

Две последние шестёрки легли на плечи метиса:

– Стреляйтесь, мон шер колонель.

Вздохнув, капрал вытащил плоский пенал портсигара и передал мне.

Нет, нормальный мужик Джошуа, хоть и капрал. Вон, даже карты приволок. Замызганные, затёртые, с фотками потрёпанного вида силиконово-ботоксных тёток неопределённого возраста в минимуме одежды, преимущественно состоящей из серёг да браслетов, – но – полный набор. И даже не краплёные.

Правда, всё порывался навязать партии в покер – ровно до того момента, пока наводящими вопросами не выяснилось – солдатик вышел из такой фермерско-патриархальной глубинки, от которой до эмишей можно не то, что доплюнуть – дотянуться и похлопать по плечу. И просто не знал больше ничего, кроме покера. Даже за время службы не выучился.

Хороший из него ученик получился, хоть и забывчивый слегка. Ну как можно простейшие правила дурака – и не запомнить даже после десятой итерации?

Зато азартен.

Если бы не куратор, время от времени наведывающаяся то с вопросами о самочувствии, то с информацией, что супер-пупер профи от медицины всё ещё сидят в аэропорту из-за нелётных условий, созданных вулканом с именем, созвучным с "Эй-я-вам-тут-нах-ща-полетаю-бль!", то с уточнениями запросов по требуемым выборкам инфопакетов, – раздел бы капрала до портянок. Впрочем, сдаётся мне, Элис ещё раньше меня просекла слабости капрала, и набигала исключительно для того, чтобы убедиться, что метис ещё не подписывает дарственную на свои органы и родную бабушку.

Зато теперь я обогатился на приличный НЗ арахисово-карамельно-шоколадных батончиков повышенной питательности, кусачки для ногтей, набор иголок и портсигар.

– Может, реванш?

И мордочка такая жалобная... Что, мягко говоря, на фоне общей архитектуры тела вообще не роляет.

– Доктор сказал – в морг, значит – в морг.

– Ну ле-э-эди Николь, – и в голосе такое характерное душевное похрипывание на обертонах, как у Синатры в лучших песнях. – Я отыграться хочу.

– Нет, Джошуа. Тебе уже ставить нечего. И не косись так на табельное, за него тебе точно ата-та-та делать будут, жёстко и без лубрикантов.

Эх... Такой талантище в морпехах пропадает... Ему бы на актёрское поступить, да в киношки слезливые пойти сниматься – на одни только такие глазищи печальные западать в оптовых количествах будут барышни.

– Да ладно тебе, отыграешься ещё. Или портсигар жалко?

– У меня там, в казарме, – кивнул куда-то в бок Джошуа, – есть целых два тюбика... как же её...

И метис, коверкая буквы чудовищным акцентом, выдал наименование своего сокровища:

– Тьа... нэ... Тей... Тьумуар... Тоже не то... О! Тьэймьурьова пьяста!

Я сходу сдвинул всё ранее выигранное в одну кучу:

– Иду ва-банк!

***

В это же время в кабинете куратора собралась небольшая компания. Коммандер, выпучив глаза и собрав физиономию в крайне заинтересованное выражение, тихо и безмятежно сопел, облокотившись о высокие ручки мягкого кресла.

Помимо уставшего Гастингса и лейтенант-коммандера Броуди, в кабинете присутствовали ещё две личности, имеющие непосредственнейшее отношение к самому верху. Впрочем, на стандартной форме знаков отличий не было, а любые попытки взять под козырёк или обратиться по званию пресекались даже не взглядом – незримой подавляющей аурой людей, привыкших отдавать приказы если и не планетарного, то континентального масштаба уж точно.

Первый, как могло показаться сначала, обладал несколько рыхловатым, даже одутловатым грузным телом, но короткие, плавные, отточенные движения выдавали в нём ту часть былого мастерства, что покидает человека только вместе с жизнью. Звали его Грегор.

Второй – сухощавый, худой, жилистый и низкорослый азиат – отзывался только на позывной Тачи.

– Ну не имперцам же её направлять, – ощерился Грегор. – У них и так самые боеспособные эскадры на всю Евразию.

– Штаты, увы, тоже отпадают, – как ни больно было признавать, но куратор справилась.

– Мы тоже слышали о том, как они обходятся с экземплярами проекта "Сумеречный шлейф", но доказательств нет, – кивнул Тачи.

– Пробиться через их нули* сложно, конечно, но...

– Дипломаты и спецслужбы с дерьмом съедят, а визгу поднимется... лучше и не думать.

Гастингс, всхрапнув, дёрнулся и сходу врубился в разговор:

– Надеюсь, в Штабе понимают, что мы рискуем опять слить ниже ватерлинии ту репутацию, что бережно, по крохам, собирали и восстанавливали последние десятилетия?

– Понимают.

– Тогда имеет смысл слить инфу русским.

– Есть основания считать, что имперцы давно в курсе. И им самим, и их подопечным такое шевеление категорически не нравится.

Куратор невольно вздрогнула. Так уж сложились обстоятельства, что ей доводилось довольно часто контактировать с русскими. В том числе и с теми, кто мог и умел решать такие неудобные вопросы, как дурно пахнущие дела секретных служб государства, некогда претендовавшего на звание Пастыря всея планеты.

– Штаты, увы, вполне могут огрызнуться, – заметил человек, прикрывающийся именем Грегор.

– И останутся без варсьютов, – как-то весело оскалился коммандер Гастингс.

– Да.

– Юджин, мне казалось, вы больший патриот...

– Патриот – да. Но не идиот. Эти созвучные понятия в последние годы стали слишком уж часто путать. И осмелюсь напомнить, дамы и господа, как и все присутствующие здесь, я давал присягу всему Человечеству, а не какой-либо отдельно взятой стране.

Окажись здесь сторонний наблюдатель, он вполне бы решил, что перед ним творится какой-то дешёвый фарс. Ну не могут, в представлении обычной самоходной органической человекоединицы, люди, ворочающие судьбой мира, так просто обсуждать интересующие их вопросы с какими-то непонятными офицерами. Но – компетенций, квалификации, высокоуровневых доступов к закрытым базам, подписок, гипноблоков, крестов* и нулей на каждом из присутствующих висело столько, что границы званий размывались в более чем достаточном диапазоне для того, чтобы не обращать никакого внимания на такую ерунду, как официальные звания.

– Если имперцы начнут шевелиться, – кивнул Тачи, – мы найдём способ им ненавязчиво помочь. А теперь предлагаю вернуться к основной повестке дня.

Лейтенант-коммандер Броуди развела руками:

– Расследование идёт полным ходом. Уже выяснили, что сенсорную сеть этого участка намеренно держали в тестовом режиме. Системотехники и айтишники Штаба собрали достаточно данных, чтобы полетели головы не только управляющих данной базы, но и всей верхушки региона. Нам повезло, что спасслужба не успела включиться в локальный контур сети и работала на собственных сенсорах, иначе и эту Деву мы бы проморгали.

– Психопортрет?

– Как и у всех подростков, нестабилен. Есть чёткая корреляция самоидентификации личности человека с коллективной эгрегориальной матрицей корабля.

– Насколько плотно?

– Не "Китобоец" и не "Шернхорст", конечно, но совпадение в граничных паттернах достигает девяносто одного – девяноста трёх процентов.

– Всё же белохалатники правы, и Девы Флота с каждым поколением инициированных всё более мутируют?

– Я бы не торопилась делать такие выводы, – качнула головой Элис. – Не стоит списывать со счетов экстремальные условия, в которых началась самоинициация.

Гастингс поморщился. Перед глазами до сих пор стояла сводная картинка, полученная со спутников и из местной сети видеонаблюдения. Глубинный флот там, практически на курорте, никто не ожидал. Малая эскадра в пять вымпелов, три полных залпа – и городка больше нет. Даже Туманницы, уж на что совершенно чуждые человеческим правилам ведения войны, по жилым зонам намеренно не били, точечно вынося батареи и комплексы береговой охраны, системы РЭБ, ПРО и ПКО. И даже их страшные гравитационные орудия не могли стереть город с лица Земли в считанные секунды.

– Вероятно, – продолжила куратор, – эти условия и послужили триггером избирательной амнезии.

– К имперцам просится? – Грегор, по-птичьи наклонив голову к плечу, взглянул в глаза Элис.

– Явно – нет, но присягнуть – не откажется.

– Адмирал в зоне ответственности русских толковый, да и Школа там одна из лучших, – внёс свою лепту Тачи.

– Да, – кивнул Гастингс. – И это, к сожалению, жирный минус. Девочка славянских кровей, а имперцы за своих держатся до последнего. Общественность снова на дерьмо изойдёт, что и без того могущественное государство будет усилено очередной Аватарой.

– Национальный принцип распределения никто не отменял...

– Грегор, уж вам ли не знать, что изоляционисты при первой же возможности подогреют эту самую общественность так, что придётся вводить войска?

– Знаю.

– К нейтралам отправить можно, – азиат пожал плечами. – Не вижу в этом ничего сложного.

– Тачи, кого порекомендуешь?

– Австралийская коалиция отпадает, у них не то, что со снабжением плохо – Девы скоро сами побегут оттуда. Панобщность Африкаанс – так же, плюс есть косвенные намёки на готовящуюся смену власти с приходом к рычагам управления изоляционистов ультра-правого толка.

– Нам ещё континента нацистов не хватало... – Гастингс устало помассировал глаза.

– Из адекватных нейтралов на данный момент – только три Школы осталось. Британская, Кубинская да Японская.

– Угу, – Грегор мрачно усмехнулся. – У британцев обязательна присяга Королеве, так что заведомо минус. Куба... Один Адмирал утонул в собственной ванной, двое спились, причём оба – меньше, чем за два месяца с момента вступления в должность, ещё один покончил с собой. Предварительно – в силу конфликта долга и чести на почве необходимости применять привычные методы управления в отношении женщин. По Школе статистика немногим отличается, но... Куба, солнце, ром и травка, горячие мачо... Показатели по успеваемости – даже ниже, чем у Школы Африкаанс. Да и руководящий состав – тот ещё...

– Это там два директора подряд пошли под трибунал за отношения с ученицами? – Гастингс последние пару лет провёл попеременно у обеих полярных шапок, и, картину событий, произошедших с момента командировки, ещё не полностью восстановил.

– Да.

– Остаются японцы, – кивнула Элис. – Школа небольшая, снабжение на должном уровне, с ОША со времён Туманного флота отношения напряжённые. Варсьюты последних модификаций к ним попадают в первую очередь после имперских побратимов. Да и Адмирал ещё и Школой руководит. И вот в чём, в чём, а в растлении его не обвинить – своему партнёру верность соблюдает в лучших традициях предков, чтящих своих сюзеренов. Особо не афиширует, но от женского коллектива такое не утаить. Так что и всякая ненужная романтика основательно срезается.

– Кто за Японию? – Грегор обвёл взглядом компанию и подытожил: – Единогласно. Что ж, перейдём к следующему вопросу...

Козырь дивный

Дверь кабинета вылетела в коридор вместе с телом врача. Тот, сходу сориентировавшись в обстановке, из неудобной стартовой позиции – на четырёх костях – бодро припустил куда-то вдаль.

Элис прикинула направление – кажется, к бомбоубежищу торопится доктор.

– Где, бл, эта глиста, бл, сухопутная, бл? Щаз я ему, бл, проведу, бл, показательный, бл, пример фистинга в военно-полевых, бл, условиях, бл! Без суда, бл, и следствия, бл!

Лейтенант-коммандер Броуди как-то разом поняла, что Никки попадать под горячую руку не следует. Разъярённая камусу в чём-то сродни ходячей ядерной бомбе, а местами – и гораздо опаснее.

Но – она куратор, и несёт полную ответственность за эту девушку.

– Никки, Никки, спокойнее. Что случилось?

Растрёпанная девушка двигалась семенящей, переваливающейся походкой, как-то жалобно прижав руки к паху. Что, впрочем, ей нисколько не мешало оповещать все соседние кабинеты классическим говором русских офицеров.

– Что случилось? Это вы, бл, у меня, бл, спрашиваете? Вот это, бл, вы называете исключительно компетентными, бл, профессионалами?!

Николь поразительно филигранно использовала столь популярный у имперских офицеров неопределённый вариативный артикль, и даже характерно его не проговаривала, только шевелила губами – но при этом вся глубина конструкции ощущалась не то, что подкоркой – спинным мозгом.

– Это лучший гинеколог Объединённого флота, Никки.

– Да пускай, бл, хоть племенной осеменитель, бл, с родословной до Вавилонских, бл, царей! Я ему девственность дарить не собираюсь!

Лейтенант-коммандер сделала очередную зарубку в памяти, добавляя новую деталь к тщательно выстраиваемой модели психопрофиля.

– Ничего же страшного не произошло?..

– Пусть себе, бл, в задницу, бл, этот девайс воткнёт, бл, и раскорячит, бл, по-максимуму! Коновал рукожопый, бл.

Тяжело будет с этой девочкой...

Элис поднялась со скамейки:

– Из меня, конечно, гинеколог так себе... Но базовый курс сдавала на отлично. Могу сама провести осмотр.

Николь некоторое время ещё бешено вращала глазами, а потом как-то сникла и, шмыгнув носом, совсем жалобным, дрожащим голосом проговорила:

– Э-э-э-элис... – обиженно протянула девушка, – а вот сразу не могли вызваться?..

***

– Те-мьу-ро-ва пьяс-та, – с трудом, по слогам, прочитала куратор.

– А у вас акцент не такой чудовищный, как у капрала, Элис.

– Опьыт нье пропьошш, – процитировала лейтенант-коммандер знакомого имперского медика.

– Вижу, вижу, – фыркнула Никки и вгрызлась в мороженое.

– Зачем тебе это вещество? – Броуди, как ни старалась, так и не смогла прочитать состав. И шрифт слишком мелкий, и надпись основательно затёрта ввиду пребывания далёких от комфортных условиях, и, опять же, вредная привычка русских фармацевтов не дублировать состав ни на английском, ни на латыни.

– Школа ведь курсантского типа? Значит, снабжение одеждой и обувью будет. В кирзачах бегать – дух времени уже не позволяет, значит, военные ботинки. Я вот, – девушка выставила из-под одеяла изящную ступню и пошевелила аккуратными розовыми пальчиками, – похожа на ту, кто всю жизнь в берцах на копытах носится?

Хмыкнув, Николь спрятала конечность обратно под одеяло.

– Вот и я сомневаюсь. Так что, как минимум, по началу, ноги будут дико потеть и, прошу прощения за свой изысканный французский, вонять умершим противоестественной смертью сыром. Я уж не говорю о чудодейственных особенностях настоявшегося пота, способного к концу дня превратить любые носки в неаппетитно пахнущую, липкую кашицу массового поражения, – встрепенувшись, Николь хлопнула себя свободной рукой по лбу. – Надеюсь, на месте у меня вещи не отберут? Типа, своё выдадим?

Куратор хмыкнула:

– В теории, конечно, могут что-то попытаться возразить, но – оставят. Как минимум, личную гигиену и незначительную мелочь. Сама понимаешь, Школа военного типа, в гражданской одежде по территории передвигаться не позволят.

– Ну, я и не ожидала, что разрешат шастать по плацу в микроюбке и трусах на подтяжках, – сарказма в голосе Никки было хоть отбавляй.

– Не ёрничай, Никки.

– Эли-и-ис... У меня лютый информационный голод. Мне нужна информация. Любая. Главное, чтобы много, чтобы было чем мозги нагрузить.

– Я же тебе отдала материалы.

– Пф-ф, – фыркнула Николь, нацелившись на очередной пломбир. – Целых четыре с половиной страницы отборнейших бюрократизмов и вставок на латыни. Из них слова "Дева Флота" – повторяются восемнадцать раз, "канмусу" – пять, "боеспособность" – тоже пять, полное наименование ООН – восемьдесят четыре раза! Восемьдесят четыре, Карл! И это не считая ссылок на указы, распоряжения и прочую околоюридическую дурь. Там из понятных простому человеку слов – только предлоги, артикли и местоимения.