Текст книги "Современный греческий детектив"

Автор книги: Димитрис Раванис-Рендис

Соавторы: Антонис Самаракис,Яннис Марис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

11
КАК ОДНА НЕЗНАЧИТЕЛЬНАЯ ДЕТАЛЬ МОЖЕТ В КОРНЕ ИЗМЕНИТЬ ДЕЛО

Врач отнесся к нему с явной враждебностью. Выйдя на улицу, Бекас рассудил, что эта неприязнь может объясняться тремя причинами: либо он действительно строго хранит профессиональные тайны, либо в силу своего снобизма не желает иметь дело с каким-то бывшим полицейским… а может быть, у врача были и особые причины хранить тайну Дженни Дендрину – если она, конечно, существовала, эта тайна.

Итак, врача Даперголаса посетил адвокат Димитриадис. Возможно, это чистая случайность и никакого отношения к делу не имеет. Странно, однако, что адвокат Дженни Дендрину нанес визит врачу Дженни Дендрину именно после того, как у него побывал он, Бекас.

Размышляя таким образом, старый полицейский дошел до Колонаки. Полуденное солнце уже скрылось, и столики перед кафе «Эллинико» и «Ликовриси» опустели.

Горничная слышала, как Дженни в день убийства сказала по телефону: «Не раньше. Не нужно, чтобы они тебя видели». Кто этот человек, которого видеть не следовало? Дендринос или кто-то другой? Если кто-то другой, то почему она хотела скрыть этот визит?..

И вдруг к Бекасу пришло решение: надо встретиться с Дендриносом. Может быть, эта встреча что-то для него прояснит. Если, конечно, Дендринос будет с ним откровенен.

Вечером позвонил Апостолис. Об адвокате ничего нового.

– Оставь его пока, – сказал Бекас.

– И что делать?

– Сходи в кино.

Он уже не мог ни о чем думать, кроме свидания с Дендриносом.

Утром он отправился в тюрьму «Авероф». Начальник тюрьмы знал Бекаса с давних времен и очень ему обрадовался. Старый полицейский сразу приступил к делу.

– Я хочу повидать одного заключенного. Можно?

– Ради бога. Кого?

– Некоего Дендриноса. Он в предварительном.

– Это который жену убил?

– Да, по-видимому.

– А ты что, сомневаешься?

– Да нет, это я так…

– Ладно, сейчас пошлю за ним.

Начальник вызвал охранника и приказал доставить к нему в кабинет заключенного Дендриноса.

– На убийцу он вроде не похож, – сказал он, когда охранник вышел.

– А убийцы вообще редко бывают похожи на убийц, – заметил Бекас.

Он сам удивлялся своему волнению. Что, собственно, он хочет услышать? Разгадку тайны? Истину, которая работала бы на Дендриноса?.. Начальник тюрьмы расспрашивал о его нынешней спокойной жизни. Бекас отвечал рассеянно. Наконец появился охранник, ведя под конвоем Дендриноса.

– Вот, господин желает с вами поговорить, – сказал начальник тюрьмы.

Заключенный взглянул на Бекаса. Где-то он как будто видел это лицо, только никак не мог вспомнить где.

– Ты извини, у меня обход, – сказал Бекасу начальник тюрьмы. И, сделав охраннику знак следовать за ним, удалился, плотно прикрыв дверь кабинета.

Как только они остались вдвоем, Бекас внимательно оглядел стоящего перед ним человека. На Дендриносе не было тюремной одежды, и волосы ему не сбрили, но его серый костюм был изрядно помят, а сам он, бледный и усталый, выглядел постаревшим на десять лет.

– По-моему, мы где-то встречались, – произнес он нелепо светским тоном, который так не соответствовал убогой тюремной обстановке.

– Да, на предварительном допросе, – напомнил Бекас и указал Дендриносу на стул. – Присядем?

И, подождав, пока тот сядет, сам уселся за письменный стол начальника.

– Ах да, – пробормотал Дендринос. – Вы, конечно, полицейский.

– Уже нет.

Заключенный опять посмотрел на него с удивлением.

– Давайте, господин Дендринос, играть в открытую. Ваша жена обратилась ко мне за помощью.

Дендринос слушал. Ждал.

– Она боялась, что ее убьют, и просила защиты.

– Боялась, что ее убьют?

– Да. Причем боялась, что убьете ее вы. Она случайно услышала ваш телефонный разговор с Мариной Розину. Так, во всяком случае, она мне сказала. Вы якобы уверяли свою любовницу, что намерены разделаться с женой.

– Ерунда! Я не собирался причинять ей зла, и, естественно, такого телефонного разговора быть не могло.

– Возможно. – Бекас в упор посмотрел на Дендриноса. – Но перед смертью ваша жена сообщила мне, что Марина Розину хотела встретиться с нею в «Корали», что вы просили ее принять вас, а она отказалась, словом, эти сведения бросают на вас тень.

– Но все же было как раз наоборот. Она сама…

– Да, это вы уже говорили. И мадемуазель Розину подтвердила ваши показания.

– Чего же вы еще хотите?

– Узнать, кто из вас двоих лгал. Вы или ваша жена.

– Но как убедить вас, что я не лгу, если мне никто не верит? – с отчаянием сказал Дендринос.

– Полагаю, есть только один путь, – спокойно сказал Бекас.

Луч солнца, проникший через окно, упал на стол, осветив стиснутые до боли руки Бекаса.

– Знаете что, – вдруг сердито заговорил старый полицейский, – мне не нравится, когда меня считают за дурака. У меня такое впечатление, что в последнее время кто-то ведет со мной игру.

Дендринос непонимающе глядел на него.

– Если вы сказали правду, значит, меня кто-то водит за нос. И началось это еще до убийства.

– Но я клянусь, что говорил только правду.

– Ваших клятв недостаточно. Я должен сам в этом убедиться.

– А если убедитесь?

– Тогда я попытаюсь расплатиться за шутку, которую со мной сыграли, – со злостью сказал Бекас. – Но пока у меня нет доказательств вашей невиновности.

– И что же я могу сделать, чтобы снять с себя подозрения?

– Н а п р я г и т е  в а ш у  п а м я т ь, – сказал Бекас. – Сейчас я попрошу вас кое-что вспомнить. Слово в слово, во всех подробностях. От этого зависит для вас все.

Взгляд у Дендриноса оставался недоверчивым, но, видимо, он все же решился ухватиться за последнюю надежду.

– Что я должен вспомнить?

– Один ваш телефонный звонок. Я вам уже сказал – вспомнить со всеми подробностями. Каждое слово.

На лице у Дендриноса отразилось нетерпение. А Бекас лишь упрямо сдвинул брови. Но на самом деле старый полицейский волновался так же, как и его собеседник. Только не показывал виду. От ответа Дендриноса зависело все.

– Вы сказали, – начал Бекас, – что ваша жена позвонила вам и назначила встречу в ночь убийства.

– Да.

– В котором часу она звонила?

Дендринос задумался.

– Утром. Без четверти одиннадцать. Она позвонила мне в контору, но, к сожалению, в кабинете я был один.

– Свидетели меня не интересуют. Что она вам сказала?

– Что хочет поговорить со мной о разводе.

– Она сама попросила вас приехать так поздно?

– Да.

– Почему?

– У нее вечером собирались гости, и она не хотела, чтобы меня видели.

Бекас так сцепил руки на столе, что суставы побелели. Горничная слышала, как ее хозяйка сказала: «Н е  р а н ь ш е.  Н е  н у ж н о,  ч т о б ы  о н и  т е б я  в и д е л и». С этой фразой Бекас и связывал все свои надежды. Она должна была стать пробным камнем правдивости Дендриноса.

– Повторите в точности ее слова.

– Ну, она попросила приехать часа в два, когда гости наверняка разойдутся.

Бекас почувствовал испарину, хотя в комнате было прохладно.

– Да нет же. Мне нужна дословная фраза, поймите. От этого зависит, поверю я вам или нет.

Дендринос собирался ответить, но Бекас его остановил.

– Не торопитесь, подумайте. Она попросила ваг приехать в два часа ночи. Сказала, что принимает гостей. Постарайтесь воспроизвести  к а ж д о е  е е  с л о в о.

Дендринос задумался, а у Бекаса на лбу пролегла глубокая морщина, как будто он тоже мучительно припоминал слова Дженни.

– Вспомнил, – произнес наконец Дендринос. – Она сказала: «Н е  р а н ь ш е.  Н е  н у ж н о,  ч т о б ы  о н и  т е б я  в и д е л и».

– А потом? Что было потом?..

Горничная сказала: «Она мне велела уйти. И, пока я не вышла из комнаты, больше ничего в телефон не говорила». Если Дженни Дендрину внезапно замолчала, выжидая, пока горничная выйдет из комнаты, то такую неоправданную паузу в разговоре Дендринос обязательно должен был заметить.

– Не знаю. В какой-то момент мне показалось, что нас разъединили.

– Почему вам так показалось? – Бекас с трудом сохранял хладнокровие.

– Потому что сразу же после этих слов я перестал слышать ее голос.

– И что же? Вас разъединили?

– Нет. Просто она молчала некоторое время. А потом объяснила мне, что у нее опять перехватило дыхание. Такое с ней иногда бывало – на нервной почве. И еще она сказала…

– Хватит! Больше меня ничего не интересует, – перебил Бекас и поднялся. Лицо его просветлело. – Т е п е р ь  я  з н а ю,  ч т о  в ы  г о в о р и т е  п р а в д у.

Дендринос снова в изумлении уставился на него.

– Остается только выяснить, почему ваша жена лгала. И я обещаю вам докопаться до истины.

Сомнения рассеялись. Слова горничной полностью совпали с показаниями Дендриноса. Бекас решил задачу с одним неизвестным. Господин Икс – это Ангелос Дендринос, а те, кто не должны были его видеть, – вымышленные гости Дженни Дендрину. Она сама назначила Дендриносу встречу в поздний час, и теперь Бекас уличил ее во лжи – уже после смерти. Дендринос же отныне становится его союзником. Молодая актриса права: если Дженни солгала один раз, она могла солгать во всем остальном.

– Вот что, Ангелос, твоя жена сделала все, чтобы тебя обвинили в убийстве. – Он уже обращался к Дендриносу как к другу. – Но здесь есть одна закавыка. Дженни вела себя так, как будто была абсолютно уверена в том, что будет убита. Мало того – она как будто знала даже час, когда произойдет убийство, и не сделала попытки спастись. Впечатление такое, что единственное ее желание – засадить тебя за решетку. Возможно ли это? Чтобы человек готов был умереть только для того, чтобы другого обвинили в убийстве.

– Нет, невозможно… А для нее – тем более. – Неожиданная поддержка Бекаса постепенно возвращала Дендриносу уверенность в себе. – Ведь Дженни была такая эгоистка, так любила себя.

– Тогда напрашивается вывод, что кто-то продумал это за нее. А потом сам совершил преступление. Ты меня понимаешь?

– Нет.

– Предположим, твоя жена находилась под чьим-то влиянием. Все ее страхи, приход ко мне, твой ночной визит в Сунион – все это было внушено ей тем человеком, для того чтобы обвинить тебя в убийстве.

– И что он от этого выигрывает?

– Ну как ты не понимаешь? В убийстве обвиняют тебя, а он выходит сухим из воды.

– Хорошо, но ему-то от этого какая польза? – спросил Дендринос в полной растерянности.

– Надо выяснить, – ответил Бекас.

Он встал, прошелся по тесному кабинету. Потом снова остановился перед Дендриносом.

– Кому могла быть выгодна смерть твоей жены? У нее ведь нет родственников?

– Насколько я знаю, нет. Кроме двух предыдущих мужей… если, конечно, они считаются родственниками.

– По закону – нет.

– Тогда трудно себе представить, кому ее смерть была бы выгодна. Вы уверены, что все происходило именно так?

– Да нет, – сказал Бекас. – Но пока мне не приходит на ум ничего другого. Если только она не покончила с собой.

– Исключено!

Бекас наконец решился задать вопрос, который уже некоторое время занимал его:

– А какие отношения были у твоей жены с адвокатом Димитриадисом?

Было еще рано. Бекас знал, что в этот час у его друга Макриса много работы и он не любит принимать посетителей. Однако из тюрьмы он направился прямиком в редакцию «Проини». Как он и предвидел, журналист ему не слишком обрадовался.

– У меня важная новость, – с порога заявил Бекас.

– Ну выкладывай.

– Твой друг Дендринос…

– Он мне не друг.

– Как бы там ни было, он невиновен.

Макрис мгновенно забыл про работу.

– Вот что, ребята, – сказал он толпившимся возле стола редакторам и журналистам, – поговорим попозже. – И, дождавшись, пока все они выйдут, приступил к расспросам: – Ты шутишь?

– Ничуть.

– Его невиновность доказана?

– Для меня – да.

Вид у Бекаса и впрямь был серьезный.

– И кто же тебя заставил так резко изменить мнение?

– Девчонка с Миконоса и хорошая память Дендриноса. Я только что его видел.

– Ты что же, прямо в тюрьме убедился в его невиновности?

– Да. – И рассказал журналисту, как было дело.

Макрису его версия показалась логичной. Настоящий убийца заставил Дженни Дендрину разыграть всю эту комедию для того, чтобы Дендринос был обвинен в убийстве.

– Но кто же это мог быть?

– Давай проследим за его действиями. Он заставляет ее притворяться испуганной. Посылает ко мне, чтобы заручиться солидным свидетелем. По его указке она назначает свидание Марине Розину. Таким образом, создается впечатление, будто Дендринос уже пытался убить жену, подкараулив ее на дороге. И затем наступает роковая ночь, когда Дженни в неурочный час приглашает к себе мужа, а убийца осуществляет задуманный план. Должно быть, он дождался, пока Дендринос уйдет, и тогда начал действовать.

– Но ведь твой помощник должен был видеть, как он туда входил, – возразил Макрис.

– Это доказывает только, что убийца находился в доме еще до прихода Дендриноса.

– А полицейский, который всю ночь неотлучно следил за домом?

– Ну, это не проблема. Убийца мог условиться по телефону с Дженни, чтобы впустила его с черного хода..

– Возможно.

– И ушел он наверняка тем же путем. А перед уходом не забыл стереть отпечатки пальцев со своего бокала.

– И кто же эта сатанинская личность? – спросил Макрис. – Ты кого-нибудь подозреваешь?

– Да.

– Кого?

Бекас помедлил с ответом.

– Лучшего друга Дженни Дендрину. Этого лощеного адвоката Димитриадиса.

– А доказательства?

– Никаких.

– И как же?..

– Попытаюсь их раздобыть.

– Какая выгода Димитриадису от смерти Дженни Дендрину и от обвинения ее мужа в убийстве?

– Но если Дендринос будет осужден, он перестанет быть препятствием.

– В чем?

– В доступе к имуществу, а может, и не только в этом.

– Так ведь она же умерла?.. Какая может быть выгода после ее смерти?

– Это еще предстоит выяснить.

Они были дружны двадцать лет, не раз им приходилось вместе работать, и, бывало, они не соглашались друг с другом. Но, как правило, расходились только в деталях. Макрис очень доверял опыту и интуиции своего друга. Однако на этот раз Макрис был не согласен по существу. Предположения Бекаса его не убеждали.

– По-моему, все это домыслы, – сказал Макрис. – Ведь ты же должен на чем-то основывать свои подозрения.

– На словах Дендриноса.

– Этого недостаточно.

– Мне не понравилось, как Димитриадис себя повел.

– То, что он тебе неприятен, еще ни о чем не говорит.

– А почему сразу после нашего разговора он отправился к врачу Дженни Дендрину?

– Вполне может быть совпадением.

– А главное, – продолжал Бекас, явно игнорируя возражения журналиста, – меня настораживает тот факт, что Дженни Дендрину как будто знала об убийстве, более того – знала даже час своей смерти.

– А если действительно знала? – задумчиво произнес Макрис.

Старый полицейский бросил на него свой пресловутый взгляд – «как у сердитого кота».

– Ты хочешь сказать, что убийца поделился с ней своими планами? – с издевкой спросил он.

– Именно это я и хочу сказать, – ответил Макрис.

12
ПОРОЙ ИЗ ОШИБКИ РОЖДАЕТСЯ ИСТИНА

Так же как Макрис безгранично доверял опыту полицейского Бекаса, так и Бекас очень ценил в своем друге способность к логическому мышлению и аналитический ум, скрывавшийся под обличьем безалаберного кутилы. Выражение сердитого кота исчезло. Бекас пытался разгадать ход мысли своего друга.

– Ты уверен, что Дженни Дендрину знала в подробностях план убийства?..

– Не уверен, – прервал его Макрис. – Но допускаю эту возможность.

– Положим, ты прав. Но тогда вывод один…

Бекас осекся, как будто силой удерживая слова, готовые сорваться с языка. Макрис ждал, не перебивая его.

– …вывод один: убийца – сама Дженни Дендрину.

– Да, – сказал Макрис.

– Значит, по-твоему, это самоубийство?

– Во всяком случае, мне это объяснение представляется наиболее вероятным.

– Покончила с собой, чтобы отомстить мужу?..

– А что? Очень возможно. Позавчера мы напечатали статью одного английского ученого, который доказывает, что семьюдесятью самоубийцами из ста движет желание отомстить, наказать кого-либо. Ребенок, убивая себя, хочет покарать отца за несправедливость. Муж, кончая с собой, рассчитывает, что жена будет мучиться угрызениями совести. Но Дженни Дендрину, по-моему, пошла дальше: ей мало было угрызений совести, она намеревалась отомстить ему более ощутимо – сфабриковав доказательства его виновности. Его осудят за убийство – вот это настоящая месть!

– Но Дженни Дендрину очень дорожила собой. Могла ли она пойти на самоубийство только по этой причине? – с сомнением произнес Бекас.

– Ты же говорил, у нее в роду двое сумасшедших. А что, если и она…

Журналист вдруг понял, что чересчур увлекся. Так бывает, когда в процессе размышлений человека вдруг захватывает новая, неожиданная идея и он уже не в силах совладать со своим воображением.

– Наверно, это все-таки перебор, – подумав, сказал Макрис – Не придавай слишком большого значения моим фантазиям.

Макрис ожидал, что Бекас обрадуется его отступлению. Но старый полицейский только молча поглядел на него и поднялся.

– Пока, не буду мешать.

Слова друга запали Бекасу в душу. Конечно, он мало знал Дженни Дендрину. Но невозможно представить себе, что эта изнеженная, избалованная женщина пожертвовала жизнью только для того, чтобы отомстить мужу. Однако же она могла воспользоваться случаем – покончила с собой по какой-то другой причине и наказала его. Это уже больше похоже на правду.

Он и раньше понимал, что гипотеза «убийцы-советчика» не выдерживает критики. Выстроить и осуществить такой план преступления адски сложно. Слишком многое зависело бы от случайностей, совпадений, которых он никак не мог предвидеть заранее. К тому же Апостолис, полицейский или, скажем, случайный прохожий должны были заметить его у входа в дом, силуэт в окне, машину поблизости… Нет. Бекас все больше убеждался, что такой убийца – будь он хоть сам дьявол – не смог бы все до мелочей рассчитать.

Эту версию придется отвергнуть. Рассуждения Макриса более правдоподобны. Но и в них не все концы сходятся.

В памяти опять всплыл разговор с Мариной Розину в тот вечер, когда они ужинали в ресторане. «В последнее время она начала ненавидеть здоровых людей…»

Может, здесь-то и зарыта собака?

Бекас снова отправился в контору адвоката Димитриадиса. Входя в дом, заметил Апостолиса, который внимательно разглядывал журналы в киоске.

«Хороший парень, – в который раз подумал Бекас. – Надо помочь ему снова встать на ноги».

Он назвал свое имя секретарше адвоката и уселся ждать в приемной. Да, все дома похожи на своих владельцев. Вот и здесь на всем отпечаток роскоши и фальши…

Секретарша вернулась не скоро. Видно, Димитриадис колебался – принимать ему Бекаса или нет. В конце концов решил все-таки принять.

Но отнесся к нему еще враждебнее, чем в первый раз. Всем своим видом он показывал, что разговаривать им не о чем. Бекас же был сама кротость.

– Я опять к вам за помощью, господин адвокат.

Димитриадис молча указал на кресло.

– Вы как близкий друг семьи, – сказал Бекас, – наверняка хотели бы, чтобы господин Дендринос был оправдан.

Бекас знал, что это не так: адвокат был другом только Дженни. «Небось рассчитывал со временем занять место Дендриноса в ее постели, а заодно и прибрать к рукам ее миллионы», – подумал он.

– В силу ряда причин я теперь склонен считать Дендриноса невиновным.

– Вот как?

– Да, – смиренно ответил Бекас.

– Очень рад. Надеюсь, вы изложили эти причины правосудию?

– Еще нет, но непременно это сделаю, – отозвался он все так же благодушно. – Мне только не хватает кое-каких деталей для полноты картины.

Адвокат, видимо, колебался между желанием поскорее избавиться от непрошеного посетителя и любопытством. Победило последнее.

– Значит, до конца вы не уверены? – спросил он.

– Не уверен. Потому и обращаюсь к вам за помощью.

– Не вижу, чем бы я…

Бекас перебил его:

– Скажите, госпожа Дендрину была здорова?

Адвокат снова вооружился хладнокровием.

– Ну, на здоровье она не жаловалась?

– Вы имеете в виду психические расстройства?

– Да нет, не обязательно. Я спрашиваю вообще.

Адвокат не торопился с ответом.

Наметанный глаз старого полицейского сразу уловил колебания человека, который и правду не хочет сказать, и солгать не решается – как бы потом отвечать не пришлось.

– Не знаю, – наконец выдавил он. – У меня нет оснований думать, что она страдала от какой-нибудь серьезной болезни.

«Значит, что-то есть! – подумал Бекас. – Если бы у Дженни Дендрину со здоровьем было в порядке, этот тип живо бы меня отшил, а не стал бы тянуть резину».

– Ее ведь лечил господин Даперголас? – продолжал Бекас.

– Да. Что он вам сказал?

«Ага, – сообразил Бекас, – эти голубчики переговорили между собой».

– А вы разве не знаете? – простодушно спросил Бекас.

Адвокат прикусил язык, поняв свою оплошность.

– Стало быть, насчет ее здоровья вы не в курсе? – не унимался Бекас.

– Я уже сказал. И потом, какое отношение имеет ее здоровье…

– Самое прямое, – прервал его Бекас. – Ну ладно, не буду вас больше утруждать.

Он не сомневался, что Димитриадис знает. Скорее всего, Макрис прав: она сама убила себя. Только это надо доказать. Тут необходимо свидетельство ее врача, а он не хочет отвечать – по крайней мере ему, Бекасу.

Рядом из такси вышла красивая девушка. Бекас поспешно сел в освободившуюся машину и сказал шоферу:

– Улица Арсакиу.

Прокурор Каридис был его старый приятель. Бекас, как всегда, застал его заваленным работой – достаточно было взглянуть на груду бумаг на столе. И тем не менее прокурор очень ему обрадовался.

– Говорят, ты вышел на пенсию.

– Вот уж три месяца.

– Ну и как тебе живется вдали от преступлений?

– Не в такой уж дали, – сказал Бекас. – Судьбе было угодно опять приблизить меня к одному из них.

– Да? И к какому же?

– К убийству Дженни Дендрину.

– Что ты говоришь! Этим делом как раз занимаюсь я.

– Знаю, – сказал Бекас. – Потому и пришел.

– И с чем же ты пришел?

– Видишь ли, у меня есть основания считать, что Дендринос невиновен, что это самоубийство.

Приветливая улыбка прокурора сразу померкла. Человеку всегда неприятно, когда кто-нибудь ставит под сомнение результаты его трудов.

– Но ведь вина Дендриноса доказана.

– И я так думал, – сказал Бекас. – Но факты…

Стараясь не задеть самолюбия прокурора, Бекас рассказал ему обо всем: о знакомстве с Дженни Дендрину, о разговоре с Мариной и с Дендриносом, о Макрисе и – главное – о показаниях горничной. Прокурор задумался.

– Все это весьма любопытно. А ты уверен, что не попался в ловушку? Ведь Дендринос и горничная могли заранее договориться.

– Думаю, что нет. Если бы Дендринос рассчитывал на показания горничной, он бы как-то упомянул об этом на следствии. Да и горничная, судя по всему, даже не подозревает, какое значение я придаю ее словам. А вот Дженни Дендрину позаботилась, чтобы все предстало нам не так, как было на самом деле.

– Значит, собираясь покончить с собой, она задумала свалить вину на мужа?

– Я почти уверен. Она его ненавидела, ревновала к этой молодой актрисе и не могла допустить, чтобы они были счастливы после ее смерти.

– Я считал тебя серьезным человеком. А ты ведешь себя, как… – прокурор запнулся, подыскивая не слишком обидное слово.

– Частный детектив? – подсказал Бекас.

– Ну, что-то в этом роде. – Прокурор добродушно улыбнулся.

Одно время Бекас и сам корил себя за авантюризм. Но, чем больше он анализировал факты, тем яснее ему становилось, что он на верном пути.

– Я недооценил эту женщину. Она чудовищно эгоцентрична, – сказал он.

– Но эгоцентрики, как правило, не убивают себя.

– Убивают, если узнают, что обречены на мучительную смерть.

– Ладно. Изложи-ка мне поподробнее свою версию. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо.

Прокурор, если и не поверил доводам Бекаса, то, во всяком случае, заинтересовался ими.

– Мне пришло это в голову, когда я услышал об одной ее странности. Дженни Дендрину ненавидела здоровых людей. Это бывает, если человек неизлечимо болен.

Прокурор слушал молча.

– Сначала я не придал этому значения. Но потом вспомнил, что ситуация складывалась так, как будто Дженни отлично знала время убийства. Тогда я сопоставил эти две детали и пришел к выводу, что в те дни ей, должно быть, стало известно о своей болезни и неминуемой смерти. Она очень любила себя. Такие люди не допускают и мысли о возможных страданиях. И она решает покончить с собой. Но ведь тогда муж унаследует ее состояние и будет счастлив с любовницей. И Дженни задумала таким образом наказать их обоих.

– Прекрасный сюжет для романа, – заметил прокурор. – Тебе, старому полицейскому волку, не пристало так увлекаться романтическими гипотезами.

– Но гипотезу можно проверить, – сказал Бекас.

– Как?

– У Дженни был лечащий врач, которому она верила. Знаешь, из тех, что обслуживают высший свет. Наверняка своему успеху обязан лишь связями и личным обаянием. Некий Даперголас. Тайна у него в руках.

– Так почему же ты его не спросишь?

– Он не пожелал со мной говорить об этом.

Прокурор улыбнулся. Ему все-таки не хотелось признавать, что он посадил в тюрьму невинного человека.

– Вот видишь!

– Я уверен, что он солгал.

– И что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты его спросил.

– Но, если он солгал тебе, с какой стати он мне будет говорить правду?

– Одно дело – полицейский на пенсии, а другое – прокурор, облеченный всеми полномочиями. Я уверен: Даперголас побоится скрыть правду от правосудия.

– Возможно, ты и прав. – Прокурор явно колебался.

Бекас посмотрел на него почти умоляюще.

– Я уверен, что прав.