Текст книги "Современный греческий детектив"

Автор книги: Димитрис Раванис-Рендис

Соавторы: Антонис Самаракис,Яннис Марис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)

13
МАКРИСА ОЖИДАЮТ СЮРПРИЗЫ

У Макриса давно вошло в привычку отдыхать после обеда. Он мог спокойно не спать три ночи подряд, но, если ему не удавалось прилечь днем, он чувствовал себя совершенно разбитым.

Он расстался с друзьями в кафе «Адамс». Чуть позже пообедал в ресторане, размышляя об убийстве Варги: это дело в последнее время не давало ему покоя. И затем направился пешком домой, к Национальному музею. Стояла прекрасная солнечная погода. Возле университета он встретил Бекаса. Тот, казалось, поджидал его.

Они не виделись с того самого дня, как Макрис и Делиос отвезли в полицию Ариса Димитриадиса. Между журналистом и полицейским точно кошка пробежала. Бекас первый к нему подошел.

– Как поживаешь? – спросил Макрис.

– Хорошо. – Бекас хитро прищурился. – А ты теперь всех нас за злодеев держишь?

– Да нет. Просто вы дальше своего носа не видите.

– Это ты из-за актера?

– Вот именно.

– Ты сейчас куда?

– Домой.

– Значит, нам по пути. Я в главное управление. Пройдемся немного вместе, не возражаешь?

– Ничуть.

Они зашагали рядом. На улице Панепистимиу царило оживление. Был конец рабочего дня.

– Выходит, ты считаешь, что мы арестовали невинного человека?

– Да, я так считаю.

Макрис покосился на полицейского. Вид у того был угрюмый и расстроенный. Похоже, и сам он не очень-то верил в причастность молодого актера к убийству.

– А по-твоему, он убийца? – спросил Макрис.

– Нет.

– Тогда в чем же дело?

Бекас сердито передернул плечами.

– Наше дело маленькое. Суд разберется.

В молчании они свернули на улицу Патисион.

– Ты уже обедал? – вдруг спросил Бекас.

– Да.

– Может, посидим на солнышке, выпьем кофе?

Макрис насторожился. Полицейский не из тех, что без толку шатаются по улицам и посиживают на солнышке. Очевидно, он хочет поговорить со старым приятелем, поделиться тем, что наболело.

– С удовольствием…

– Тогда пошли в музейный сад, – сказал Бекас, – там сейчас тихо, спокойно. К тому же рядом с твоим домом.

– Хорошо.

И снова молча они дошли до кафе и уселись в удобных полотняных креслицах. Официант подал им кофе. Оба ждали, кто заговорит первый.

– Я тоже думаю, что молодой актер не совершал убийства, – начал наконец Бекас.

Макрис отпил немного кофе из чашки.

– Зачем же ты держишь его в тюрьме?

– Одно дело – мои предположения, а другое – улики. Все улики против Димитриадиса.

Журналист едва не вспылил: ничего себе логика.

– И ты позвал меня сюда, чтоб объявить это?

– Нет. Хочу тебя еще кое о чем спросить.

– Я весь внимание, – сухо сказал Макрис.

– Ты слышал о некоем Макисе Ангелоглу? – спокойно произнес полицейский.

Макрис, чуть не уронив чашку, резко повернулся к Бекасу. Ему показалось, что тот прячет под усами ухмылку. И только тогда до него дошло: полицейский знает гораздо больше, чем говорит. В первый раз за все это время они улыбнулись друг другу. Ледок в их отношениях быстро таял под лучами теплого солнца.

– Стало быть, ты еще не поставил на этом деле крест? – обрадованно спросил Макрис.

Бекас не спеша закурил. Глубоко затянулся и выпустил изо рта дым. Поглядел, как струйка тает в воздухе.

– Это только в детективных романах полицейских представляют круглыми дураками, – сказал он наконец.

– Но почему же все-таки ты держишь Димитриадиса за решеткой? – не унимался Макрис.

– Во-первых, не я посадил его за решетку, во всяком случае, не я один. Есть следователь, прокурор и прочие. Я же сказал: против него все улики. И потом, имеется еще одна причина. Надо ввести в заблуждение настоящего убийцу. Если мы снимем вину с Димитриадиса, нам будет трудно поймать того, другого.

– А ты с самого начала о нем знал?

– Нет. Но дело постепенно проясняется.

– Теперь тебе известно, кто убийца?

– Думаю, да.

– Ангелоглу?

– Скорее всего. Если, конечно, он жив.

Макрис вздохнул с облегчением. Раз Бекас на их стороне, задача упрощается.

– Он жив! – без колебаний заявил Макрис.

– Ты уверен?

– Да.

Улыбка исчезла с лица полицейского.

– Вот об этом я и хотел потолковать с тобой. Кто следил за Талией Халкьей?

Главный редактор засмеялся: все-то ему известно, этому полицейскому.

– Мой юный сотрудник. У меня свои агенты. А сегодня наблюдение поручено одной девушке!

– Напрасная трата времени, – спокойно возразил Бекас.

– Почему?

– Талия Халкья внезапно уехала в Ларису. Очевидно, чтобы встретиться там с нашим «общим знакомым». Значит, ты утверждаешь, что это Ангелоглу?

– Несомненно. – Макрис вынул из кармана фотографию. – Вот он. Человек, знавший Розиного мужа по тем временам, его опознал. А мой сотрудник видел его с Талией Халкьей.

Макрис вдруг подумал: «А почему он ничего не говорит про Каридиса? Известно ли Бекасу, что Халкья шантажирует фабриканта?» Макрис хотел было сам заговорить об этом, но передумал. Пускай это будет их с Делиосом козырь. И вместо этого он спросил:

– Послушай, а когда тебе пришло в голову, что Розу Варги убил муж?

– А тебе?

– Мне, к сожалению, слишком поздно, иначе зверь уже попал бы в наш капкан.

Они помолчали.

– И что же дальше? – поинтересовался Макрис. – Ты поедешь в Ларису?

– Да.

– Желаю удачи!

Журналист бросил взгляд на часы. Уже начало пятого. Он расплатился за кофе и на прощанье спросил:

– Ну что, будем сотрудничать?

– Да, если ты не против.

– Наоборот! Позвони мне, когда вернешься.

– Хорошо.

«И в самом деле, – подумал Макрис, расставшись с Бекасом, – он чертовски умен, только притворяется простачком».

Перед тем как лечь в постель, он вдруг вспомнил о Нине. Да, не удалось ей поработать сыщиком. Прелестная девушка! Перед глазами всплыла ее веселая улыбка, ясный и решительный взгляд, высокая стройная фигура.

– Постыдился бы, старая перечница! – пробормотал он.

Ему ведь уже под пятьдесят, а он все о молоденьких думает. И тем не менее Макрис заснул с мыслью о Нине.

Он проснулся около семи, бодрый и отдохнувший. Подойдя к зеркалу, внимательно посмотрел на себя. При электрическом свете лицо кажется не таким уж старым.

– Да, седина в голову… – укоризненно сказал он и тут же весело улыбнулся.

Он вышел на улицу, насвистывая какой-то бравурный мотив. Макрис и сам не знал, откуда он прилетел к нему.

Из киоска, где был телефон, он позвонил в редакцию. Предупредил, что сегодня задержится. Будет через час-полтора. Потом он остановил такси.

– Нэа-Иониа.

Он поехал на фабрику Каридиса, надеясь, что еще застанет его в конторе. Настроение у Макриса было хорошее. Теперь дело пойдет быстрей. Союз с Бекасом дает огромные преимущества. В жизни ведь все не так, как пишут в книгах: сколько бы ты ни лез из кожи вон, полиция – это полиция. У нее свои средства, люди, опыт. Поэтому, разумеется, лучше действовать с полицией заодно.

Макрис зажег трубку и с удовольствием ее посасывал. Какую роль играет Каридис в этой истории? Как знать, а вдруг разговор с фабрикантом наведет на след, хотя вытянуть что-нибудь из Каридиса будет нелегко.

Еще издали Макрис увидел большую вывеску «Каридис и сыновья».

– Остановите здесь.

Машина затормозила перед большими железными воротами. Макрис вышел.

– Вас подождать? – спросил шофер.

Да, конечно, подождать. Он долго не задержится.

– Я к господину Каридису, – сказал он старому сторожу, сидевшему у ворот.

– Он вам назначил?

– Разумеется, – не задумываясь солгал он. – Скажите, что пришел Макрис. Журналист Макрис.

Хотя фабрикант и не ждет его, он не посмеет отказать. Сторож позвонил по телефону из деревянной будки.

– Проходите, – сказал он посетителю. – Через двор и наверх по лестнице.

Весь двор был застроен большими однообразными зданиями, похожими на казармы. В глубине стоял красивый двухэтажный дом – контора.

Макрис не спеша направился туда. Он был уверен, что фабрикант из окна за ним наблюдает. Наверняка душа у него не на месте, но будет разыгрывать радушие и спокойствие.

Поднявшись по железной лестнице, Макрис очутился в освещенном коридоре, и ему не пришлось спрашивать дорогу. На пороге своего кабинета стоял Каридис и с приветливой улыбкой протягивал ему руку. Макрис не ошибся.

– Какими судьбами?

Взяв Макриса под руку, Каридис ввел его в шикарно обставленный кабинет. Усадил в кресло, а сам встал перед ним.

– Кофейку?

Да, с удовольствием. Фабрикант по внутреннему телефону распорядился, чтобы им принесли кофе.

– Ну-с, чем обязан?

Как он ни старался скрыть свое беспокойство, в голосе явственно слышались нетерпеливые нотки.

– Да вот, хотел вас повидать.

– Весьма польщен. По какому поводу?

– По делу об убийстве Розы Варги.

Лицо фабриканта вытянулось. Макрису даже показалось, что глаза его как-то злобно сверкнули. Но он тут же придал лицу скорбное выражение.

– Ах, я до сих пор не могу утешиться! Бедная Роза!

– Понимаю, как вам тяжело, но…

– Вы же знаете, как я ее любил.

– Да.

Последовало напряженное молчание. Макрис принялся набивать трубку. Фабрикант сел за массивный письменный стол. К счастью, подали кофе, поэтому можно было еще несколько минут помолчать. Когда они снова остались вдвоем, Макрис заговорил:

– Вам известно, что за убийство должны судить молодого актера, Димитриадиса?

– Да. Сумасшедший…

– Возможно, – спокойно согласился журналист, – но не убийца.

Каридис вздрогнул и, как показалось Макрису, чуть побледнел.

– Что?!

– Этот юноша не убивал Розу Варги. Он расплачивается за кого-то другого.

Теперь уже Макрис не сомневался: фабриканту явно не по себе. Достав носовой платок, он вытирает одутловатое лицо. Тяжело дышит.

– Он… он не убивал ее?!

– Нет.

– О чем же тогда думает полиция? Откуда взялись улики? Зачем арест?

– И полиция иногда ошибается, – сказал Макрис.

Каридис немного помолчал. Потом неожиданно улыбнулся. «Этот человек умеет владеть собой», – подумал Макрис.

– Дай-то бог, – сказал фабрикант. – А то было б жаль его. Такой молодой! И хороший актер… Кто же убил бедняжку Розу?

– Вот это и я хотел бы знать, – пристально глядя ему в глаза, проронил Макрис.

Фабрикант словно почувствовал облегчение. Из хрустальной шкатулки, стоявшей на столе, достал сигарету и, закуривая, спросил:

– Значит, это так и не выяснилось?

– Нет.

Улыбка Каридиса была уже не такой натянутой.

– Скажите, пожалуйста, а откуда у вас эти сведения? Из полиции?

– Полиция пока ничего не знает.

– А кто знает?

– Я.

Каридис как будто окончательно успокоился, и в голосе его отчетливо зазвучала ирония.

– Боюсь, друг мой, что вы, журналисты, слишком увлекаетесь детективными сюжетами, – медленно выпуская дым изо рта, проговорил он. – Убийца инкогнито! А не кажется ли вам, что все это напоминает пошлый фильм?

Макрис понял, что имеет дело с сильным противником.

– Нет, не кажется, – сдержанно ответил он.

– Откуда такая уверенность? – Каридис засмеялся.

– Мне доподлинно известно, что убийца разгуливает на свободе и вдобавок получает за это золотом, – тихо произнес Макрис.

Фабрикант побледнел. Дрожащими пальцами вынул сигарету изо рта.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он.

– Хотите, чтоб я был с вами откровенен? – спросил, поднимаясь, Макрис.

– Разумеется.

– З а  ч т о  в ы  п л а т и т е  д е н ь г и  М а к и с у  А н г е л о г л у?

Эффект был потрясающий. Каридис попытался было встать, но снова рухнул в кресло. Его одутловатое лицо побелело, как полотно. На лбу выступили крупные капли пота. Прошло несколько минут, прежде чем он смог выдавить:

– Кому?

– Макису Ангелоглу, – отчетливо произнес Макрис. – Мужу Розы Варги.

Каридис безуспешно пытался изобразить улыбку.

– Вы с ума сошли! – воскликнул он. – Муж Розы Варги давно умер.

Макрису даже стало жаль его: было видно, как фабрикант хватается за соломинку.

– Я тоже так считал, – возразил Макрис. – Но теперь знаю, что это неправда. И вам это отлично известно.

– Вы сошли с ума, – шепотом повторил Каридис.

Журналист пожал плечами. Отступать уже поздно.

– Не надо, господин Каридис, меня вы не проведете. Я знаю, что Талия Халкья и Ангелоглу вас шантажируют. Позавчера вы вручили Халкье пятьдесят фунтов, а она передала их Ангелоглу.

Каридис понял, что отрицать бесполезно. Отдуваясь, он утирал лицо большим носовым платком и с трудом сдерживал слезы.

– Что вы от меня хотите? – наконец спросил он.

– Чтобы вы рассказали мне все. Я вам не враг. Я понимаю, у вас семья и эта история вам совсем ни к чему. Помогите же мне, это в ваших интересах. Почему вас шантажируют? Что известно тем людям?

Каридис сдался. Дрожащими пальцами налил себе воды в стакан и отпил несколько глотков.

– Я вам все расскажу, – в отчаянии пробормотал он.

14
ГАСТРОЛЬ ПОЛИЦЕЙСКОГО БЕКАСА

Бекас приехал в Ларису впервые. Как было условлено, на вокзале его встретил полицейский агент из Афин – они постоянно работали вместе.

– Какие новости? – спросил Бекас.

Оба были в штатском. Агент ввел его в курс дела. Талия Халкья остановилась во второразрядной гостинице неподалеку от площади Тахидромиу.

– Она с кем-нибудь встречалась?

– Нет. Выходила, чтобы позавтракать в ресторане, и опять вернулась в номер.

– Ну что ж, пойдем.

Моросил мелкий неприятный дождик. Бекасу пришлось надеть плащ. Перед вокзалом выстроились в ожидании старые одноколки возившие пассажиров по маршруту вокзал – центральная площадь. Все извозчики были закутаны в длинные дождевики. Бекас и его спутник сели в коляску. Дробный стук подков по мокрому асфальту радовал непривычное ухо.

От вокзала до площади рукой подать: не прошло и десяти минут, как они были на месте. Агент заранее оплатил для своего начальника номер в гостинице «Олимпион». Сам он поселился в той же гостинице, что и Талия Халкья: артистка его не знала.

– Ну пока, – сказал Бекас. – Действуем по плану.

Агент отправился к себе в гостиницу и в случае чего будет звонить Бекасу. Поднявшись к себе в номер, Бекас долго стоял у окна и смотрел на пустынную площадь сквозь капли дождя, сбегающие по стеклу.

В памяти всплыл последний разговор с Макрисом. Журналист убежден, что Ангелоглу жив. Если он не ошибается, то этот негодяй – большой ловкач. Столько лет водил их за нос. Странно, как он до сих пор не попался, ведь в полиции на него большое досье.

Бекас припомнил, что незадолго до того, как разнеслась весть о его убийстве, Ангелоглу явился в полицию с немецким офицером. Требовал разрешение на открытие ночного клуба. Вел он себя бесцеремонно и нагло, уверенный в своей силе. Этот тип из тех, что не остановятся ни перед каким преступлением. И если он действительно инсценировал собственную смерть, то в убийстве Розы Варги следует, видимо, винить его. А мотивов у бывшего мужа могло быть сколько угодно.

Небо немного прояснилось. Из кафе сразу же высыпали люди, прятавшиеся от дождя. Тут только Бекас заметил посреди площади небольшой мраморный бюст. Это особенность всех провинциальных городов: везде на главной площади красуется увековеченная в мраморе какая-нибудь выдающаяся личность.

Бекас попросил горничную принести ему глинтвейна. Он, кажется, простудился, и не удивительно – при таком ненастье. Горло побаливает. Раньше ему любая погода была нипочем, а теперь годы берут свое. Через несколько лет ему на пенсию. Бекас улыбнулся: трудно представить себе, что когда-нибудь он заживет спокойно, без постоянных мотаний и нервотрепки.

В дверь постучали: горничная принесла глинтвейн. Бекас, смакуя, выпил его, потом откинулся в кресле и с наслаждением закурил. Врачи рекомендовали ему ограничивать себя, и поэтому курение стало для него чем-то вроде священнодействия.

Если Ангелоглу жив, значит, убийца он.

Правда, остается еще загадка запертой двери. Кто замкнул ее изнутри? И как мог преступник выйти из гримерной? Полицейский решил особенно не ломать над этим голову. Найдут убийцу – тогда все выяснится. Впрочем, у Бекаса с самого начала возникло подозрение, которое все усиливалось: у б и й ц а  и  н е  п р о н и к а л  в  г р и м е р н у ю  Р о з ы  В а р г и.

Бекас спустился в холл.

– Мне не звонили? – обратился он к плотно сбитому кудрявому парню – портье.

– Нет.

Бекас уселся в низкое вращающееся кресло. Перед глазами маячили две стройные женские ножки, обтянутые тонкими нейлоновыми чулками. Округлые колени явно выставлены напоказ.

Бекас оглядел их обладательницу. Ярко накрашенное смазливое личико, светлые волосы, прическа а-ля Одри Хепберн. На местную не похожа, скорее всего афинянка. Двое приезжих – по виду торговцы – с вожделением поглядывали на нее.

– Хотите сигарету? – Бекас протянул ей пачку.

Девица, улыбнувшись, выплюнула изо рта жвачку и бросила в стеклянную пепельницу.

– Благодарю вас. – Она со скучающим видом покачивала ножкой, закинутой на другую. – Отвратительная погода, правда?

– Вы давно здесь?

Она тоскливо пожала плечами.

– Скоро три недели.

– Вы артистка! – догадался Бекас.

Молодая женщина засмеялась. Посмотрела на торговцев, которые продолжали любоваться ее ножками и временами бросали завистливые взгляды на Бекаса.

– Да, я здесь с труппой, если можно так назвать нашу банду. Оперетта Кунуписа, может, слыхали?

Бекас слышал о таком. Актер-неудачник, таскается по провинции, безуспешно пытаясь пробиться в столицу.

– Вы на главных ролях? – спросил он.

– Нет. В кордебалете.

Бекас улыбнулся ей. Привлекательная девица, хотя и несколько вульгарна. А одета слишком шикарно для балеринки из провинциальной труппы. На одно жалованье так не оденешься. Да и живет в самой дорогой гостинице. Должно быть, весь заработок уходит на оплату номера.

– Вы что же, всей труппой здесь живете? – поинтересовался Бекас.

– Ну что вы! Кроме меня, только антрепренер и примадонна.

Да, дело ясное! Но все же что-то в ней есть. А может, просто Бекасу стало скучно в чужом, неприветливом городе, надоело ждать звонка – вот ему и захотелось хоть с кем-то пообщаться.

– Ну и как, пользуетесь успехом? – спросил он.

Она засмеялась. Бросила в пепельницу окурок и сунула в рот новую жвачку. Взглянув на торговцев, которые пожирали ее глазами, сказала:

– Смотря что понимать под словом «успех». Я, во всяком случае, пользуюсь.

Она поерзала в кресле, и ножки обнажились еще больше.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Бекас.

– Вы только сегодня приехали? – спросила она.

– Да.

– Журналист?

Бекас задумался. Почему она решила, что он журналист? И вдруг понял, отчего она с такой готовностью вступила в разговор. Ей тоже захотелось просто пообщаться с человеком иной категории, нежели ее поклонники, которых она, очевидно, презирает, хотя и не может без них обойтись. Ну что ж, раз так, пусть он будет журналистом.

– А из какой вы газеты?

Вспомнив о Макрисе, он ответил:

– Из «Проини».

– Что нового в Афинах? – вздохнув, поинтересовалась балеринка.

В голосе ее прозвучала тоска. Да, видно, невеселая жизнь у этой молодой особы, продающей себя богатым «поклонникам театра» из провинции.

– Все по-прежнему, – отозвался он. – Вы давно там не были?

– Да я уже целый год мотаюсь. – Она поднялась с кресла. – Пойду пообедаю. Au revoir [16]16
  До свидания (франц.).


[Закрыть].

Бросив красноречивый взгляд на двух торговцев, она вышла из гостиницы. Они пошептались между собой, потом один из них встал и последовал за балеринкой.

«Хороший обед ей обеспечен», – подумал Бекас.

Тут зазвонил телефон.

– Это вас, – сказал портье.

Звонил его помощник. Все спокойно. Талия Халкья отправилась в ресторан. Он не спустит с нее глаз.

– Хорошо. Звони.

Бекас положил трубку. На улице выглянуло солнце.

– Где тут у вас можно пообедать? – обратился он к портье.

Портье подошел вместе с ним к двери и показал ресторан на противоположной стороне площади.

Вынужденное бездействие начинало раздражать Бекаса. До вечера агент позвонил еще три раза. Новостей никаких. Талия Халкья пообедала в ресторане, прошлась до парка Алказар и вернулась в гостиницу. Ни с кем не разговаривала и не встречалась. Он постоянно держит ее в поле зрения.

После обеда полицейский снова увидел свою новую знакомую. Она вернулась в гостиницу под руку с торговцем и, проходя по холлу, подмигнула Бекасу, как бы говоря: «Что поделаешь? Жить-то надо».

Бекас сидел в одиночестве и думал об этой девице. Совсем молодая – года двадцать два или, может, чуть больше.

Портье принес ему газету. В это время в Афинах Бекас читал бы уже вечернюю. Он внимательно изучил ее, включая комиксы и объявления. В пять часов балеринка спустилась в холл.

Она улыбнулась Бекасу как старому приятелю. Похоже, она прониклась к нему симпатией только за то, что он не выразил желания переспать с ней.

– Вы еще здесь, – сказала она и подсела к нему. – Ну, что идет в афинских театрах?

Он коротко рассказал. Она так и глядела ему в рот. Глаза блестели, вся развязность куда-то улетучилась. Судя по всему, ей здесь одиноко и она тоскует по родному городу.

– А почему бы вам не вернуться в Афины? – вдруг спросил Бекас.

– Легко сказать! – пожимая плечами, ответила она. – Вы где обедали? Я – в «Гермесе».

– С ним? – Бекас кивнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Балеринка засмеялась. Есть вещи, о которых не спрашивают. Бекас понял это и подумал, словно по наитию, что новая знакомая может ему пригодиться.

– Ты здесь о чем будешь писать? – спросила она.

Доверительная беседа без попыток влезть друг другу в душу быстро сблизила их, и балеринка непроизвольно перешла на «ты».

– Обо всем и ни о чем. Как тебя зовут?

– Лили. Лили Грис.

– Красивое имя.

– К сожалению, в моей жизни не все так красиво.

Опять зазвонил телефон. Портье кивком подозвал Бекаса. Агент докладывал, что Талия Халкья куда-то навострилась, и он последует за ней. Так что связь на некоторое время прерывается.

– Кто это звонил? – без особого интереса спросила Бекаса балеринка, когда он снова сел рядом с ней.

– Мой помощник.

– Тоже журналист?

– Я не журналист, – решительно заявил он.

Лили укоризненно на него посмотрела. Выходит, и он ее обманывает? Может, он такой, как все другие?

– А кто же ты? Архиепископ?

– Полицейский, – ответил он.

– Да брось ты! – недоверчиво глядя на него, сказала балеринка.

Бекас улыбнулся: ничего удивительного, ведь он проводит здесь время как на курорте.

– Я серьезно.

– Ерунда!

– Почему?

– Ты человек добрый, по всему видно. А полицейские – совсем другой народ.

Она сказала это с искренней горечью. Должно быть, у нее остались малоприятные воспоминания от встреч с полицией.

– Да вроде не злой, – согласился он. – И даже готов попросить прощения, если мои коллеги тебя чем-нибудь обидели.

– Значит, ты и вправду полицейский?

– Да… Ты сейчас занята?

– До спектакля свободна.

– Пошли пройдемся.

Балеринка с готовностью поднялась.

– Если будут звонить, – сказал Бекас кудрявому портье, – я скоро вернусь. – И опять повернулся к Лили: – Интересно, чем тебе насолили полицейские? Может статься, мы поправим дело.

Балеринка накинула жакет. Ее вдруг снова охватило сомнение. Глянув на Бекаса через плечо, она сказала:

– Слушай, а ты не морочишь мне голову?

– Да нет же. – Бекас указал на коляски, выстроившиеся на площади: – Хочешь прокатиться?

– Пожалуй.

Через час они вернулись в гостиницу. Уже начало темнеть. В холле толпился народ – пришел вечерний поезд.

– Для меня есть что-нибудь? – подойдя к портье, спросил Бекас.

– Нет.

Лили с любопытством на него поглядывала, но ни о чем не спросила.

– Пойду немного приведу себя в порядок, – сказала она. – Обожди, я скоро.

Бекас сел в кресло и закурил. Почему не звонит агент? Вероятно, не может – боится упустить Халкью. Бекас оглядел вновь прибывших. К счастью, ни одного знакомого лица.

Через полчаса появилась балеринка. Поискала его глазами и, увидев, радостно улыбнулась. Странная штука жизнь! Пятидесятилетний полицейский и эта стрекоза за несколько часов стали почти друзьями. Лили подошла и села рядом с ним.

– А твой дружок ревновать не будет? – шутливо спросил он.

Она пожала плечами.

– Какой он дружок? А если и будет – мне наплевать.

– И когда же у вас снова встреча?

– Ужинаем вместе. После театра.

– А во сколько начало?

– В девять. У нас еще есть время выпить кофейку.

Без четверти девять Лили встала и накинула пальто. Пора.

– Не хочешь посмотреть наше представление?

– Я бы с удовольствием, да жду звонка.

– Тогда до завтра.

Покачивая бедрами, балеринка вышла из гостиницы, и все мужчины в холле проводили ее взглядами. В самом деле очень недурна… Бекас встревоженно посмотрел на телефон: агенту давно пора позвонить. Что же случилось? Народ потянулся в ресторан, и холл постепенно опустел. Время ужинать, но аппетит у Бекаса пропал. Вдруг раздался телефонный звонок. Полицейский встрепенулся. Но кудрявый портье покачал головой: нет, это не его.

Бекас нервно расхаживал по холлу. Скоро десять, а звонка все нет. Бекас прождал до половины двенадцатого. За это время телефон звонил несколько раз, но спрашивали не его. «Больше торчать здесь невозможно», – решил полицейский.

– А где тут театр? – спросил он у портье.

– По улице направо, третий перекресток.

– Спасибо. Если мне позвонят…

– Я понял, – прервал его портье.

Бекас вышел из гостиницы. Главная площадь Ларисы теперь вся сияла огнями. Он без труда нашел театр. Перед входом были вывешены фотографии полуголых танцовщиц и певичек. Касса уже закрылась, и билетер дремал, сидя на стуле. Бекас окликнул его.

– Я из полиции. Как пройти за кулисы?

Билетер указал на соседнюю дверь.

За кулисами в стайке девушек Бекас разглядел свою новую знакомую.

Лили тут же к нему подбежала.

– Пришел все-таки?

– Да. Ты освободилась?

– Нет. У меня еще выход в финале. – Увидев его нахмуренные брови, она спросила: – Что-нибудь случилось?

– Не могла бы ты мне помочь?

– Сейчас?

– Да. Всего на несколько минут.

– Тебе это необходимо?

– Да.

– Тогда пошли.

Она набросила пальто прямо поверх балетной пачки. Сказала что-то на ухо одной из танцовщиц и под руку с Бекасом направилась к служебному выходу.

– Так в чем дело?

– Надо, чтоб ты зашла тут в одну гостиницу. Я не могу там показываться.

– И что я должна сделать?

– Спросить, не вернулась ли госпожа Халкья.

– Всего-то?

– Да.

Лили засмеялась. Нечего сказать – серьезное дело! Они шли быстрым шагом. Метрах в пятидесяти от гостиницы Бекас остановился.

– Я подожду тебя здесь, на углу.

Он стоял и смотрел ей вслед. Высокая, грациозная, даже толстое пальто из верблюжьей шерсти не может скрыть стройной фигурки. Бедняжка, скитается по провинциальным городам, хотя, несомненно, заслуживает лучшей участи… Лили вошла в освещенный подъезд гостиницы и через несколько минут появилась снова. Бекас с трудом сдерживал нетерпение.

– Ну?

– Она у себя в номере.

– Что?! – внезапно охрипшим голосом произнес Бекас.

Балеринка с удивлением на него посмотрела. Что же тут особенного, если человек сидит у себя в номере?

– А ты спросила, когда она вернулась? – задыхаясь от волнения, выговорил Бекас.

– Да. Часа два – два с половиной назад.

Он схватил Лили за руку и повел, вернее, поволок к театру.

– Что с тобой?

– Потом объясню. Завтра.

Он бросил ее возле входа в театр и побежал. Она недоуменно глядела, как он удаляется. Чуть погодя, спохватившись, он обернулся.

– Спасибо тебе! – крикнул он и заставил себя улыбнуться.

Полицейский стремглав влетел в холл своей гостиницы.

– Мне звонили? – спросил он у портье, который еще не успел смениться.

– Нет.

Еле живой, Бекас опустился в кресло. Что стряслось с его помощником? Почему он не позвонил? Ведь Талия Халкья уже вернулась в гостиницу, значит, он свободен и вполне мог бы дать о себе знать. В чем же дело? Стараясь держать себя в руках, Бекас подошел к стойке и стал искать в справочнике номер телефона гостиницы, где остановилась старая актриса.

– Госпожу Халкью, – сказал он в трубку.

– Кого? – сонным голосом спросил портье.

– Даму с крашеными волосами. Она приехала позавчера.

Портье наконец понял, о ком идет речь.

– Но в такой час! Она, наверно, спит.

– Разбудите.

– Что-нибудь срочное?

– Да, очень.

Последовало молчание: видимо, портье колебался. Наконец с другого конца провода донесся голос:

– А как ей сказать? Кто спрашивает?

– Господин Макис.

– Кто?

– Господин Макис. Она знает.

– Хорошо. Подождите.

Бекас услышал стук трубки, какую-то возню и наконец сердитый женский голос:

– Ну чего тебе? Разве мы не договорились, что ты мне больше звонить не будешь?

Бекас молчал.

– Алло! Алло! – раздраженно кричала старуха.

Он не спеша положил трубку. Талия Халкья себя выдала. Выходит, она встречалась с Макисом Ангелоглу. Но где же агент? Что с ним?

Больше ждать Бекас не мог. Он решил обратиться в местную жандармерию. Раньше он намеревался следить за Талией Халкьей, не привлекая здешних жандармов. Но сейчас понял: это была ошибка.

– Где у вас жандармское управление? – обратился он к портье.

Тот показал: сразу за площадью, на улице… Бекас не дослушал и бросился туда. Прежде чем добрался, пришлось еще раз спросить дорогу у извозчика.

Он назвал себя дежурному сержанту. Тот вскочил и вытянулся в струнку.

Бекас в общих чертах, не вдаваясь в подробности и не упоминая Талию Халкью, изложил дело. Он потерял контакт со своим сотрудником. Если здесь что-нибудь станет известно о нем, пусть сообщат ему, Бекасу.

В гостинице кудрявый портье, не дожидаясь вопросов, сказал:

– Никто не звонил.

Спать полицейскому не хотелось. Он сидел в холле. Наконец из ресторана вернулась Лили с торговцем. Бекас взглянул на часы. Было около двух. Бросив своего кавалера, балеринка подошла к нему.

– У тебя неприятности? – спросила она.

Он потрепал ее по щеке.

– Иди, завтра все объясню.

Он рассеянно смотрел, как она вместе с торговцем поднималась по лестнице. Когда зазвонил телефон, он вскочил как ужаленный.

– Это вас, – сказал портье.

Сержант жандармерии. Только что в бедняцком квартале Табакика, на берегу реки, обнаружили труп неизвестного. Документов при нем нет. В Ларисе его не знают. Если Бекас хочет взглянуть, пусть зайдет в управление, и они вместе поедут в Табакику.

– Через несколько минут буду, – сказал полицейский и побежал в жандармерию.

У входа он увидел сержанта и машину. Без лишних слов они сели и отправились в Табакику.

Подъехав к реке, они заметили группку жандармов и случайных прохожих. Труп уже накрыли одеялом. Бекас дрожащими руками приподнял уголок: перед ним в луже крови с широко раскрытыми глазами лежал его старый сослуживец.

Он опустил одеяло. В лунном свете лицо Бекаса казалось застывшей гипсовой маской. Лишь холодно, недобро поблескивавшие глаза и прикушенные совсем белые губы говорили о том, что это лицо живого человека.

– Он? – поняв все, спросил сержант.

– Да, – сказал Бекас, почти не разжимая губ.

Какое-то мгновение он стоял неподвижно, словно окаменел, но внутри клокотала ненависть. Вид у него был такой суровый, что жандармы больше ни о чем не спрашивали.

– Это мой старый товарищ, – внезапно заговорил он сам, и черты его как-то сразу смягчились. – Двадцать лет проработали вместе. У него жена и сын. – Он сокрушенно покачал головой. – Когда его обнаружили?